Попаданец с характером

Вот так и бывает - на пять минут закроешь глаза, сморенный пьяным сном, и проморгаешь часов шестнадцать. А я не только проспал половину дня, но и чуть не проебал переезд в Коноху. Как дело было. Налакался я медицинского спирта (кстати, спиртные напитки у здешних япошек такие слабенькие, что спирт проигрывает в крепости даже нашему светлому пиву), но не рассчитал количество, и меня замутило. Стараясь не выблевать свои внутренности, я остановился у двери, и когда все перестало расплываться перед глазами, я услышал голоса Орочихвару и Джирика (ну, того беловолосого дядьки). Мой недо-учитель (я таки предпочел тренировки с Орычем) голосом Радзинского с всхлипываниями, достойными Баскова рассказывал о героической кончине Третьего. Когда он закончил завывать, комбат Орочихвару попросил его либо рассказать правду, либо выметаться. Так я и узнал, что Сарутоби Хирузен (что имечко, что фамилия, я еще не разобрал) погиб во время подглядывания за бабами в бане. Бабоньки его засекли и забили шайбами (ну или что там у них). Не, ну народу впарили что было покушение, и хокаге погиб, положив почти всех (когда я был ментом, мы так одного депутата, помершего на любовнице, выставили жертвой бандитских разборок). Было это в этот понедельник, и в среду же похоронили, а Джирика под угрозой поста хокаге погнали за Цунаде. Где ее искать беловолосый извращенец не знает, вот и приперся заливать свое горе саке и информацию выпрашивать. И тут случился пиздец. Орочихвару сказал, что не прочь бы примерить шляпу хокаге, но бухой Джирик фишки не просек и сказал что-то, что я не услышал, на что разозлившийся змей назвал его идиотом. Думаю, они бы разнесли половину убежища, если бы не я. Я артистично ввалился в комнату, грациозно блеванул на ноги Джирика, тактично вытер рот подолом туники Орочихвару и объявил, что хокаге будет мой учитель, но Цунаде тоже нужна, и не только из-за сисег пятого размера, она еще и медик жеж. Не знаю, что я им еще наговорил, помню только что в конце залился пьяными слезами и заявил, что ноги моей в Конохе не будет, пока я не получу пиво и чипсы. Пришел в себя горемычный Вадим Данилович, то бишь я, поздним утром. Во рту побывало что-то явно инопланетное, глаза разъезжались, в животе поселился Ктулху - в общем, обычное похмелье. Когда я более-менее пришел в себя, и смог повернуть голову, то обнаружил у изголовья дремлющего Орочихвару. Первым делом я полез проверять, в одежде ли я (а что? После гомогейских историй о нем подстраховаться не мешает), а потом разбудил его. На шум (он спал крепко, а меня на большее чем ласковое пощипывание его руки и стоны не хватало), пришлепала Хаку. Не глядя на меня, будущая, как я надеюсь, мать моих детей сунула мне в руки стакан с холодной водой, и чуть ли не пинком согнала Орыча с места. Пил я медленно, видя по глазам Хаку что сейчас мне будет "а-та-та". Да, Хаку меня отбрила только так, но в конце, смягчившись (видимо, мое несчастное выражение лица вкупе со стонами сыграли свою роль), она положила белы рученьки мне на лоб, и полегчало, чесслово! Вот что значит любовь. Ой... Отослав Хаку (при этом они обменялись многозначительными взглядами), Орочихвару достал из глубин халата початый флакон с саке (бутылкой эту кроху не назовешь), и отхлебнул прямо с горла (каков стервец! Мог бы и предложить, может я брезгливый), сунул мне тару и начал мне пересказывать вчерашний инцидент. Оказывается, он решил стать хокаге, сиськастую и извращенца пропихнуть в старейшины (нынешних в расход, потому как змей их люто ненавидит), уже уговорил Саске вернуться (почему он шаринганоносца вообще уговаривал, для меня осталось загадкой)и дело было за мной. Поломавшись для виду, я неожиданно узнал, что Орочихвару хочет чтобы я, а не Саске, был его учеником и правой рукой (да, на заметку - хоть Орыч свободно владеет обеими руками, он левша) Вот так и вышло, что завтра мы выдвигаемся в Коноху всем табором. Все носятся, вопят, собирают вещи...Джирика связали, чтобы он не вздумал о наших планах рассказать старейшинам. Сомневаюсь, что веревки его удержали бы, не приди в светлую головку Хинаты мысль предварительно напоить его. Такая тихоня, а в душе...Кто Хината в душе, я еще не разобрался, но на нее в душе я бы поглазеть не отказался. Когда Орочихвару надоело, что все вокруг него кричат, бегают, переругиваются и вообще, ведут себя как идиоты (кроме меня - я приклеился к сталактиту и тихонько посасываю спирт на вишне), он рявкнул, что все, кто шумит, останутся здесь. Остаток вечера прошел спокойно, а вот тишину утра прорезал дикий крик. Женский крик, полный боли, а не как обычно - желания убить этого дрянного Кимимару/Суйгецу/любого представителя мужского пола в убежище.