Narbeleth. Hithui. Girithron.

Лорды Нарготронда медленно покидали зал совета. Тихо шелестели длинные, как у синдар, одеяния. Удалялись и затихали шаги. Ородрет вышел первым - бледный, напряженный. Уже за дверями его догнал Келегорм Феанарион и начал что-то взволнованно говорить родичу. Тот слушал и - о диво! - кивал. Совет окончен... Финрод устало откинулся на спинку кресла. За Ородрета он всегда беспокоился меньше, чем за других младших, - оказалось, зря. Всегда разумного и спокойного брата словно подменили; он не говорил этого, но явно хотел отыграться за свои поражения при Минас-Тирит. Нет... Не Минас-Тирит уже - Волчий остров. Замок и ключ от Южного Белерианда теперь в руках Гортхаура, а значит - и Моргота. Волчий остров, Бретиль, Димбар, Анах... Далеко, да близко. И надо что-то делать с этим, выигрывать время или битвы, а всей помощи - расплывчатое обещание от короля Элу Тингола. Большего от него не удавалось добиться никому, но сейчас Финрод понимал его. Если бы позволила совесть и честь, он и сам бы выбрал более надежное убежище и никого не впускал в этот ложный мир. Честь не позволила. Она заставила дать опрометчивое обещание, тем самым открыв дорогу в Нарготронд беженцам с Соснового нагорья. Их ждали. Недоумевали, волновались, готовились... Если бы. Несколько страшно изувеченных, ни на что не способных воинов, больные, кашляющие кровью женщины да дети не старше семи лет - вот и все, кто принял помощь эльдар. Вот и все, кто ни на что не сгодился. С тех пор, как ушел Барахирион, вести из Дортониона были по большей части отрывочными. Словно горец в очередной раз подчеркивал: это - наша война, а вы сидите себе в тылу. Или нет? Финрод знал его слишком мало, чтобы судить. Но то, что ни один орк и ни одна летучая мышь не скользнули за Бритиах, говорило само за себя. Брод стерегли крепко. Ходили слухи, что ярн присматривает метких стрелков и опытных разведчиков, чтобы с ними и с людьми Хурина держать южные склоны Эред Ветрин, ставя заставы как можно ближе к острову; но такого, кто подтвердил бы эти слухи, не было. Финрод ждал возвращения Берена, постепенно начиная беспокоиться. Два года с Дагор Браголлах прошли как один кошмарный день; тянулся третий. Феанариони, нашедшие в Нарготронде пристанище, горели желанием отомстить кому угодно и недалеки уже были от того, чтобы, подобно Финголфину, бросить вызов самому Темному Вале - лишь бы не сидеть в неведении и тревоге. Финголфин... Что-то подсказывало Финроду: будь Король среди живых, многое бы изменилось к лучшему. Король был всегда сосредоточен и спокоен; он рассчитывал, предугадывал шаги врага, как сам Финрод рассчитывал при игре в башни, - и нередко сквозь ледяную маску прорывался горячий, как у Феанаро, нрав. Финголфин не был холодным гордецом с рождения - его лишь хотели видеть таким. А он все сгубил - последним отчаянным, неразумным поступком. Более того - малодушным.... Ты, Финдарато Инголдо - какое право и ты, и другие имеете судить его?... Но все же, все же - полководца, равного ему, не было среди эльдар. А Фингону словно не хватало чего-то - то ли той самой собранности, то ли хладнокровия... Финрод решительно тряхнул головой. Достойный труса выход - обвинить во всем верховного короля!.. - Финрод. Он чуть вздрогнул при звуках неожиданно раздавшегося голоса. Куруфин. Выходит, был здесь все это время? Как ни странно, из двух братьев Финрод предпочел бы Келегорма. Он хотя бы понимал третьего сына Мастера - его порывы, многими выдаваемые за вспышки гнева; его горячность, стремление действовать. Но Куруфин... Кажется, у людей есть такая поговорка - в тихом омуте черти водятся. Лучше сказать невозможно. Куруфинвэ Атаринке, второй Феанаро... Нет. Там, где старший сын Финвэ добивался своего властью, силой, напором, феанарион брал осторожностью, хитростью и терпением. Сейчас же в нем, как и в Келегорме, Финрод замечал внутренний надлом. В отчаянном смехе, в блеске глаз, в речах - везде появилась непреодолимая тяга к бою, смертельному и безнадежному. Последнему. - Что ты об этом скажешь? - Куруфин опустился в пустое кресло, машинально теребя край рукава. В зале совета было тихо, пустынно и очень, очень светло. - Я весь совет говорил только то, что думаю, gwanur, - Финрод оперся подбородком о сплетенные пальцы. - Мы не можем судить о происходящем - у нас нет сведений. Вести из Бретиля приходят редко, и мне порой кажется, что вестникам приказали недоговаривать. - Кто мог им это приказать и зачем? Разве не разумнее было сразу предупредить об опасности, чтоб Нарготронд был готов принять удар? - А если удара не последует? Вопрос явно ошеломил Куруфина. Феанарион медленно откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди; в темных глазах скользнуло удивление. - Как - не последует? - Что Гортхаур знает о наших силах? - Скорее, что знаем о его силах мы? Выступить в открытую нам невозможно, Финрод, и ты понимаешь это. Что же тогда мы можем делать, скажи? Сидеть и ждать?! - Да, Куруфин. Сидеть и ждать, - в голосе Финрода прозвучал металл. - Мы не можем напасть сами, верно. Мы не знаем, когда, на кого и каким числом нападет Гортхаур. Но мы ждем этого нападения, и мы к нему готовы. - Готовы ли? Семь тысяч твоих воинов и две - наших. Что это против силы на Острове? - Я повторюсь, брат. Число войск Гортхаура неизвестно. Все входы на Талат Дирнен перекрыты. О любом движении на границах нам доложат. - А если некому будет докладывать? - Значит, меня предупредит Фингон. Малейшее беспокойство на острове заметят его порубежники. Гортхаур не всесилен. Я утверждаю - его можно победить. - Отрезав перед этим от Ангамандо? Это необходимо. И невыполнимо. - Я не буду строить напрасных догадок, Куруфин, - разговор ходил по кругу. Феанарион, похоже, пытался намекнуть о чем-то родичу - и сам боялся этой своей мысли. - По моим расчетам, скоро прибудет еще один вестник из Бретиля. Тогда мы поговорим об этом. Куруфин резко встал и принялся мерить шагами зал. - Тебе не кажется, что тебя предали, Финрод? - Кто? - Твой загадочный вестник из Бретиля.