A Tragedy of Error

      Первые две недели прошли для Веспер Линд, теперь официально Лары Райт, в каком-то состоянии прострации. Она все еще приходила в себя после комы, из которой совсем недавно вышла. После пережитой гипоксии, возможности памяти возвращались очень медленно. Веспер стала забывчивой и растерянной, и от расчетливой девушки с острым языком не осталось ничего. Она могла днями искать потерянные вещи, а потом находить их в самых неожиданных местах. Тяжело было и подбирать слова во время разговора, хотя, слава богу, и говорить было не с кем. Царапины и синяки потихоньку заживали, легкие приходили в норму, хотя, поднимаясь по лестнице, Веспер все еще задыхалась и один раз чуть было не упала в обморок. Она выходила из дому, только чтобы купить свежие продукты: хлеб, молоко, яйца. На улице она проводила мизерное количество времени, большей частью потому, что хотела побыть одной. Веспер казалось неприличным разглядывать людей на улице, хотя ее никто и не замечал. Она не хотела высовываться наружу, пока тело вновь привыкало к вертикальному положению после стольких недель на больничной койке. Мышцы и кости почти атрофировались за неиспользованием, и только через полторы недели девушка вновь почувствовала себя уверенной в движениях.       Веспер совсем не думала о Джеймсе — какая-то внутренняя преграда не позволяла ей этого в нынешнем положении. Она вообще мало думала, занимая все свободное время просмотром телевизора или чтением. Когда глаза уставали, Веспер обычно садилась на подоконник и рассматривала детей, играющих на площадке, или птиц, гнездящихся на соседней крыше.       Дни проходили медленно, впрочем, девушка и не гналась за временем. Главное сейчас было полностью восстановиться, чем она и занималась: кушала, когда хотела, много спала, принимала ванну и ходила в туалет, когда это надо было, выбегала на улицу в магазин, когда заканчивались продукты. В этом не было ничего особенного, но это было как раз то, что нужно. Только так Линд могла выжить в первые дни.       М больше не звонила, но ровно через две недели, день в день, хорошо одетый учтивый мужчина постучал в дверь. Сначала Веспер не хотела пускать его внутрь, но, почувствовав себя в долгу перед М, она проводила его в гостиную.       Это был доктор Ллойд, он работал на МИ-6. М была права: это был настоящий специалист. Он представился, начал с простых вопросов и ассоциаций, а потом попросил Веспер рассказать о своих испытаниях. Но она не смогла. Преграда, которую она сама выстроила после похищения Юсефа, все еще крепко держалась, не давая девушке открыться. Когда-нибудь это преграда сломается, но только не сегодня. Поэтому Веспер спокойно сказала врачу все “как есть” — не было смысла переливать из пустого в порожнее.       Доктор Ллойд многозначно кивнул, понимая, что девушка говорит правду. Он поднялся с дивана, застегнул пиджак и покинул Веспер, оставив лишь визитку на столике.       Она вновь осталась совершенно одна. Заперев дверь за мужчиной, она села на пол, прислонившись спиной к стене. Веспер глубоко вздохнула, отодвигая назад страх, который внезапно нашел на нее. Вопросы доктора заставили ее задуматься, несмотря на нежелание отвечать на них. Она кинула взгляд за окно, на небо, серое, как, впрочем, всегда, равномерно и тяжело дыша, постепенно абстрагируясь от всего. Девушка так и заснула на полу и, проснувшись через пару часов, чувствовала себя намного лучше.       М позвонила на следующий день, и Веспер передала ей весь разговор с доктором, уверенная, что тот еще вечером предоставил начальнице тоненькую папочку с отчетом. Линд еще не была готова, не сейчас. Пожилая женщина спокойно отреагировала на такое заявление, и после стандартных вопросов о состоянии здоровья попрощалась и оставила Веспер в покое.       Шел день за днем и как то раз Веспер с удивлением заметила, что прошло уже полтора месяца после выписки из больницы. Это значило, что уже больше двух месяцев она жила новой жизнью после близкого конца в той стальной клетке. Она буквально на секунду задумалась о прошлом, но, тряхнув головой, прогнала эти мысли.       Иногда ей снились сны, страшные сны, после которых она просыпалась от нехватки воздуха. Веспер снова чувствовала все: вину, печаль, страх, еще больше страха, и каждый раз она думала, что умрет от боли. Впрочем, эта агония пропадала, как только девушка просыпалась.       Веспер пыталась задвигать боль на задний план, занимая свою жизнь повседневной рутиной. День за днем лето перходило в осень, солнце стало раньше садиться, дни поблекли, небо затянули темные тучи.       Прошло уже давно месяца, после того как Веспер выписалась из больницы, и М позвонила проверить ее состояние. Девушка мало рассказала, так как и рассказывать было нечего. Она сразу заявила, что все еще не готова к общению с доктором Ллойдом. — Если Вы будете продолжать в том же духе, мисс Линд, Вам все это еще обернется. Будет тяжело, помяните мое слово. — Я не могу, простите. Еще нет, — тихо заявила девушка, чувствуя, как эмоции накрывают ее с головы до ног. — Отлично, — вздохнув, заключила М, — я буду на связи.       Веспер повесила трубку и устроилась вздремнуть на диване.       К концу дня она все еще чувствовала себя смертельно усталой, несмотря на 10-часовой сон каждую ночь. Сначала она относилась ко всему этому, как к выздоровлению, потом, как к скуке, и лишь через месяцев она поняла, что это была депрессия. Но Веспер, как ни стараясь, не могла заставить себя беспокоиться об этом.       Веспер просто продолжала существовать. Она не могла назвать свое существование “жизнью”, не могла жить. Девушка просто дрейфовала из одного места в другое, ничего не чувствуя, ничего не замечая.       Совсем скоро закончился и ноябрь, а вместе с ним и бесконечные дождь, хотя солнечные дни выдавались все реже. Очень часто столбик термометра падал ниже нуля, большей частью по утрам, и во время своих ежедневных прогулок Веспер с удивлением ребенка рассматривала струйки пара, выходящие из носа и рта.       По правде говоря, она уже лучше себя чувствовала последние пару недель. В физическом плане, конечно. Теперь у нее было больше энергии, и днем больше не приходилось спать. Она объясняла себе это полным выздоровлением. Прошло уже три месяца после того дня в Венеции, и ее легкие вернулись к обычному состоянию. Эти ежедневные прогулки помогли мышцам ног вновь вернуться в норму, но руки и верхняя часть спины все еще были слабее, чем раньше. Иногда она вновь чувствовала себя настоящим человеком: во время прогулок или свернувшись на подоконнике с хорошей книгой. Ей казалось, что туман начал рассеиваться и где-то там мелькал огонек надежды, что все поправится, что ей станет лучше, что она снова сможет жить.

И вот это произошло.