Куколка

Когда неподалёку от остановки, где они сидели, ожидая кавалера Нару, остановилась по-настоящему роскошная и дорогая машина цвета свежей крови, а из неё вышел не менее великолепный молодой мужчина, Усаги тоже не сдержала восхищённого вздоха. Стоящая рядом группка молодых женщин вообще едва в обморок не попадали, разом покраснев до оттенка свеклы. Даже несмотря на то, что она уже видела его фотографию, в жизни Масато Санджоин оказался ещё более ярким и красивым. Никакие фотографии не могли бы передать насыщенно яркий синий оттенок его глаз, приятный каштановый цвет волос, прямо сияющих здоровьем, нежный тон его слегка загорелой кожи и вишнёвый оттенок чувственных губ. Парень передвигался легко и уверенно, как и каждый мужчина, который полностью уверен в совершенстве своего тела. Он был одет в тёмные штаны явно из дорогой ткани, и светло-голубую рубашку с тёмно-голубым пиджаком то ли из атласа, то ли из другой подобной гладкой и яркой ткани. Отметила она и запонки с синими камешками, и дорогие даже на вид часы. Весь его вид от кончиков волос до ботинок явственно кричал о больших деньгах. Усаги даже захотелось попятиться и незаметно удрать. Слишком уж ничтожной чувствовала она себя рядом с такими вот богатенькими "хозяевами жизни". Не то, чтобы ей вообще доводилось общаться со знаменитостями или богачами. Разве что с родителями Нару, но она с ними редко пересекалась, в основном просто здоровалась и старалась прошмыгнуть мимо, как незаметная серая мышь. Только один раз мать Нару удостоила её беседой, которая больше напоминала допрос и очень сильно напугала тогда девушку. Она даже подумала, что её больше "не допустят ко двору", но обошлось. А теперь, оказывается, по словам Нару, её мать ей доверяет. "Хотя это глупо, конечно. Если этот странный богач захотел бы убить Нару, или там надругаться над ней, то разве я смогла бы ему помешать? Я же не обученный телохранитель в конце-то концов", - эта мысль напомнила ей подслушанные разговоры одноклассниц, ну и различные ситуации в фильмах, книгах, манге и аниме, когда девушка брала подругу, когда собиралась в сомнительную компанию... Ну, как они сейчас. Будто подруга не была способна бросить в опасной ситуации или могла оказать физическое сопротивление даже одному мужчине. Ведь, как считала Усаги, при драке парня и девушки, исход был предсказуемо печальным... Для девушки. Физиология. Если, конечно, девушка не была мощной, высокого роста и мускулистой каратисткой, а парень не был одноногим калекой-колясочником. Нару порозовела и захлопала ресничками, как бабочка крылышками. А затем рассмеялась и радостно взглянула на парня, который вежливо поздоровался с ней и повернулся к Усаги. Впрочем, он только мазнул по ней взглядом. - Это моя подруга, Усаги Цукино, - представила её Нару. - Друзья прелестной Нару - мои друзья, - улыбнулся он блондинке. Усаги почувствовала, что мучительно краснеет. И вовсе не от его красоты, а от стыда. У неё возникло неприятное ощущение, что Масато принял её за состоятельную девушку или за кого-то, кем она не являлась. Будто она представлялась принцессой на балу- маскараде, а её приняли всерьёз. - Предлагаю побеседовать в более приятной обстановке, - он поморщился, разглядывая улицу, будто та была недостаточно чистой и богатой для него. Словно миллионер, очутившийся в бедном районе, в каких-нибудь индийских трущобах возле гигантской свалки. - Дамы ничего не имеют против итальянской кухни? - О, я люблю блюда итальянской кухни! - непосредственно захлопала в ладоши Нару, широко улыбаясь и едва не подпрыгивая на месте. - Усаги тоже не против, - ответила она за неё. Впрочем, та и не думала высказывать своё мнение. - Тогда прошу в машину. - Ох, тут четыре места! А я полагала, что у Феррари только два, - Нару развернулась к шатену. - Это Ferrari FF, она четырёхместная, - пояснил тот, открывая дверцу перед девушками. Усаги неловко забралась в машину, внезапно подумав, что "лицо" у той какое-то злое, нахмуренное, резко очерченное. Если можно сравнить машину с человеческим лицом, конечно. Усаги ощущала тоску, беспокойство и нервозность. Притворяться деталью интерьера оказалось проще, чем ей казалось, так как Масато интересовался исключительно Нару. Обращался он к ней очень мало, только спросил, что она хочет, но Усаги оставила выбор на Нару, не желая проявлять инициативу. В конце концов, платила-то не она! Нару, естественно, тоже платить не собиралась, но её это явно не смущало. Усаги подумала, что из Нару вырастет отличная светская львица и яркая красавица. Несмотря на то, что красота Масато любую могла ввести в долговременный ступор, Нару быстро освоилась, и, хоть и розовела щеками, уже скоро начала улыбаться и кокетничать. - Дорогая Нару, если позволите мне так вас называть, - с милой улыбкой обратился к девушке Масато. - Вы можете называть меня, как угодно, - охотно ответила та. - Хотя лучше называйте меня по имени. - Хорошо... Нару. Я слышал, что ваша мать получила приглашение на приём в честь приезда принцессы Ди, наследницы Алмазного королевства? - с интересом спросил он, заглядывая в глаза девушке и словно бы невзначай дотрагиваясь до её изящной руки на столешнице. - А, да, точно, приглашения, - Нару тряхнула головой, явно потеряв нить беседы, блестя глазами и отдаваясь порыву. Усаги отметила, что парень легко поглаживает маленькую ладошку Нару большим пальцем, продолжая гипнотически смотреть ей в глаза, будто удав на маленького вкусного кролика. - У тебя ведь есть приглашение? - настойчиво спрашивал Масато. - Да, на две персоны, - краснея, отозвалась она. - Может быть, ты позволишь мне тебя сопровождать? - вкрадчиво предложил он. - Приглашения у меня нет, но посетить мероприятие мне бы хотелось. Испытываю слабость к брильянтам. - Я тоже люблю драгоценности, они такие красивые! - воскликнула Нару. - И я буду рада, если ты согласишься пойти со мной, - с абсолютно счастливым видом предложила она. Сияя так, словно бы исполнялись все её мечты. Усаги, мрачно попивая безалкогольный мохито, подумала, что парень действовал слишком грубо, топорно и прямолинейно. "Хотя это ведь парень, они вроде как все говорят то, что думают. Кроме дипломатов и политиков, да и то, не всегда. И неужели Нару не понимает, что он устроил всё это свидание ради этого несчастного приглашения? И явно не просто так к ней на улице подошёл, если знает её мать. Или мать Нару на его красивые глаза не повелась, так как любит мужа?" Усаги с равнодушным видом принялась за пиццу, которая была действительно вкусной. Она твёрдо решила для себя никогда не вмешиваться в личную жизнь подруги - ещё не хватало, чтобы Нару подумала, что она ей завидует или сама положила глаз на Масато. Подруга была ей всяко дороже лощёного красавчика, который держался с надменным и высокомерным видом. И явно улыбался только тогда, когда ему это было выгодно и требовалось кого-то очаровать. Например, глупенькую девочку ради пропуска на важное мероприятие, куда его не пригласили, но куда ему очень нужно попасть. "Но, наверное, чувства Нару не слишком серьёзные. Да, она смотрит на него влюблённым взглядом и явно готова ради него на многое, но она ведь совсем его не знает! И, насколько быстро она загорелась, настолько быстро сможет его забыть, когда он покинет её. А он ведь уйдёт, когда нужда в ней отпадёт". Эти мысли ухудшали и так отнюдь не радужное настроение блондинки с оданго. Она даже старалась лишний раз не смотреть на сладкую парочку, чтобы даже взглядом ненароком не выдать свои мысли. Усаги с грустью подумала о том, что и не задумывалась бы об обманах и подлостях, если бы не столкнулась с этим в реальности, в самом нежном возрасте, когда характер начинает формироваться. Мама рассказывала ей, что она была весёлой и милой девчушкой, очень солнечной. Тогда она точно не задумывалась о цинизме и предательстве. Но потом... Конфликты с одноклассниками, всё больше времени, проведённого в редакции, где она наслушалась всякого. В конце концов, в газете была и криминальная хроника. Да и журналисты и фотографы, работающие в газете, нисколько не стеснялись при ней обсуждать самые разные темы. Часто не только не вполне приличные, но и совсем неприличные. - Был рад знакомству, - вежливо произнёс Масато, когда они подвозили Усаги к её дому - и тут же потерял к ней всякий интерес, развернувшись к Нару, которая уже не скрываясь положила голову ему на плечо и смеялась всем его шуткам.