Куколка

- Усаги, где ты ходишь? Уже почти десять часов! - из небольшого уютного двухэтажного домика, белеющего в ночной тьме, выскочила Икуко, рассерженно глядя на дочь и кутаясь в тёплый халат, накинутый поверх ночной рубашки. - Мы уже все спать легли, а тебя где-то носит! Ты что, не понимаешь, что мы волновались? А ты ещё и мобильный выключила. Что за мерзкие привычки! - продолжала разоряться женщина, потрясая кулаками. - Можно подумать, вам не всё равно, живая я или нет, - прошептала Усаги, сжав в руке ключ, которым открыла дверь, пытаясь это сделать бесшумно. Не получилось. Она заметила, что лицо Эржбетты изменило выражение на сочувствующее, и поняла, что та всё слышала. - Простите Усаги, пожалуйста, - Эржбетта вышла вперёд и изящно протянула руку, осторожно взяв ладонь женщины, которую и пожала с самым дружелюбным выражением лица. Но был в её глазах какой-то холод, который, как заметила Усаги, сразу же заткнул кричащую мать. А это не удавалось сделать даже отцу, когда Икуко была в ударе. Впрочем, она уже достигла такого возраста, в котором понимала, что её отцу нравилась такая "горячая штучка". Пусть и думать таким образом про мать было постыдно. Кроме того, женщина как быстро заводилась, так и скоро выдыхалась. Впрочем, биться в истерике сутками было физически тяжело. Для этого следовало находиться в комнатке с мягкими стенками и потолком для законченных психов. - Меня зовут Эржбетта, я работаю в редакции вместе с вашим мужем. Я недавно переехала в Токио из Лондона, поэтому попросила Усаги показать мне окрестности. И заболтала её. Ещё раз, простите, - она слегка поклонилась. - Мне очень жаль. - Усаги, ты уже вернулась, - Кенджи тоже вышел во двор в халате поверх белой пижамы. - О, привет, Эржбетта! - он помахал ей рукой. - Вы с моей дочерью подружились, я так смотрю? - Да, ваша дочь настоящее чудо, - с энтузиазмом заявила девушка. - Но мне жаль, что из-за меня она опоздала. - Нет, ничего страшного. Приятно познакомиться, - ошеломлённая Икуко уставилась на них остекленевшими глазами. - Так приятно, что у моей дочери наконец-то начали появляться подруги! А то я считала её совершенно никчемной. - Ни в коем случае, - возразила Эржбетта. - Я считаю, что вам повезло с дочерью. Она милая, добрая, красивая. Я бы от такой точно не отказалась бы. Просто она ещё маленькая и иногда ошибается. Не надо её так сильно ругать, пожалуйста. Особенно сейчас, когда виновата только я. - Нет, что вы, - женщина покраснела и махнула рукой. - Простите, я просто очень удивилась. Спасибо, что провели нашу девочку до дома. - Не могла же я её оставить вечером на улице, после того, как она почти целый день развлекала меня. Это было бы невежливо. Кроме того, мне очень понравилась Усаги, и я прошу у вас, как у её родителей, разрешения дружить с ней. Обещаю не отвлекать от уроков, - быстро добавила она. - Конечно, конечно! - искусственно рассмеялась Икуко. - Мы будем только рады. Усаги была рада, что мать не стала кричать на неё и дальше, весь её запал пропал от изумления. Поэтому она быстро побежала в свою комнату, ощущая, как горят щёки. Ей не давала покоя мысль о том, правду ли сказала Эржбетта о том, что хочет с ней дружить. Но ведь девушке наверняка целых двадцать лет! А может быть, и больше. О чём ей разговаривать с такой тупицей, как она, да ещё и маленькой? Но в любом случае Усаги была благодарна и ей, и Цугуми за незабываемый, по-настоящему тёплый вечер с удивительной атмосферой взаимопонимания и симпатии. С двумя девушками в квартире мангаки, которая зрительно казалась больше из-за наличия только необходимых вещей, она ощущала себя удивительно умиротворённо. Будто гуляла по чистому полю, на котором хотелось лежать, вдыхая аромат трав и смотреть сквозь закрытые веки на солнышко. Уже засыпая, находясь на грани сна и реальности, Усаги внезапно показалось, что в постели их двое: она и Эржбетта. Обе только в тонких рубашках, их волосы соприкасаются, они смотрят друг на друга так нежно. Но не касаются друг друга телами. И сквозь сонную мглу она тянется, тянется к ней, чтобы дотронуться хотя бы рукой - и затем оказывается в совершенно другом сне. В безлюдном городе, где за ней бегают страшные твари, а она оказывается совершенно беззащитной и может лишь прятаться. Проснулась Усаги в смешанных чувствах. Сердце колотилось из-за кошмаров - она почти поверила, что можно устать, убегая от монстров во сне. Ей было стыдно за поведение матери. Сколько она себя помнила, та ни разу её не поддержала тогда, когда ей требовалось участие. А теперь не только накричала при почти незнакомой девушке, так ещё и выставила её жалкой. Не то, чтобы она к такому не привыкла, но ей не хотелось в тот чудесный вечер вспоминать обо всех своих горестях. О том, кем она на самом деле являлась: неудачницей. После уроков, на которых она честно пыталась не летать в облаках - на этот раз полностью "улетевшей" стала Нару, на лице которой застыло настолько мечтательное выражение, что её можно было отправлять в рай без очереди. Сидящую рядом с ней за партой Усаги она почти не замечала, хотя и вежливо поздоровалась. - Он такой! - наконец выдала Нару на переменке, счастливо улыбаясь. - Совершенно необыкновенный. Неземной. Знаешь, я его люблю. Очень сильно люблю! Жизнь за него отдам! - Ты про Масато? - на всякий случай уточнила блондинка. В этот раз она решила не делать оданги - всё равно над этой причёской все только смеялись, называя её малолетней дурочкой с двумя опухолями на голове. "Это у тебя рак, Уса? На голове? Рак мозга?" - зазвучали внутренние голоса, очень похожие на голоса одноклассников, дразнивших её совсем недавно. Обычный хвост без всяких извращений ей понравился. Да и времени такая причёска занимала гораздо меньше. Да и волосы в одном пучке казались толще, чем в двух. - А про кого же? - немного обиделась Нару, спускаясь на грешную Землю с сияющих облаков. - Представляешь, он меня поцеловал! - с триумфом и совершенно счастливым видом воскликнула она, склоняясь к лицу подруги. - Только не говори никому, ладно? Особенно моей маме. - Не скажу, - кивнула Усаги, решив на этот раз не заводить давно надоевшую шарманку: "Да кому я скажу? Да некому мне сказать!" - И как? - наконец решилась спросить она, пока подруга снова улетела на небеса, широко улыбаясь и сияя глазами. - Ох, это было потрясающе! - та взмахнула руками. - Ты не представляешь, как это классно! Я думала, что умру от наслаждения прямо в его объятиях. Это была бы лучшая смерть, знаешь. - Да, я тебя понимаю, - неожиданно для самой себя ответила она. У неё вдруг возникло странное ощущение, что когда-то она уже умирала в объятиях любимого, остывая на его холодеющем теле. Смешивая свою кровь с его. Белея, как и он, постепенно каменея, превращаясь в неживую куклу. И возможно где-то там, далеко, например, на другой планете, их скелеты в порванной, истлевшей одежде, обнимали друг друга. - Я чувствую, что понимаешь, - Нару сжала её ладонь своей, неотрывно глядя в глаза. - Зачем прожить долгую, скучную, серую жизнь, если можно ярко загореться и быстро сгореть? Внезапно голова блондинки будто взорвалась изнутри. Боль была невыносимой. Девушка сжала тонкими пальцами виски. "Эндимион!" - отчаянно кричал в её голове женский голос. "Нет!" - в голосе была бесконечная мука, надрыв, нечеловеческая боль. "Я уйду за тобой, сейчас, подожди!" - это уже шёпот, болезненно-безумный. Тонкие руки сжимают кинжал, который изящная девичья фигурка с длинными серебристо-белыми волосами достала из ножен лежащего подле её ног мёртвого любимого. Его тело пронзил чужой меч, враждебный, злой. Она не хочет его касаться. А этот меч чистый, он ровно блестит под светом вечерних фонарей, вспышками взрывов и ярких, будто фейерверк, заклятий. И длинное лезвие легко входит в нежную грудь, пронзая её до самого сердца. Навсегда останавливая его биение.