Твоя личная шизофрения

      Неделя. Прошла целая неделя с тех пор, как я стала ангелом-хранителем моего прижизненного ночного кошмара. И как бы точнее выразиться? Мое мнение о Мэтте чуточку пошатнулось. Только чуточку, самую малость, потому как я до сих пор считала его упертым бараном, полнейшим бездарем и безнадежнейшим идиотом, который хамил каждому встречному - поперечному, случайно его обидевшему каким-либо образом, даже косвенным. Пусть даже в толпе случайно кто-то толкнет, он настоящую истерику закатывал. В своем стиле, естественно, с трехэтажным матом.       Зато друг к другу мы более или менее привыкли. Не обращать внимания, правда, как мы оба хотели сделать до этого, не получалось, ибо огрызались мы друг на друга на каждом шагу. Только это было совсем не похоже на мою жизнь в школе. Сейчас был какой-то привычный, вовсе не обидный обмен «любезностями» в виде подколов, обзывалок и гадких улыбок, посылаемых друг другу. И это было как-то… по-детски что ли? Нет, словами вовсе не детскими, я даже смогла сильно пополнить свой лексикон, но вся эта игра сильно походила на детское дурачество.       Что касается той лихорадки, которая напала на Джонса на второй день, то вышел какой-то странноватый случай. Распишу, пожалуй, этот момент с начала до конца.       Я проснулась вовсе не от назойливых солнечных лучей, как повествуют об этом всевозможные книжки, и даже не от шумного звона будильника. Я проснулась от настойчивого желания проснуться. Да, звучит глупо, но на самом деле так и было. Ощущения сильно разнились. Я будто до сих пор была в полудреме, и в то же время вполне понимала, что происходит вокруг. Только все равно чуточку тормозила с реакцией.       Открыв глаза, я тут же уткнулась взглядом в ткань рубашки Мэтта. Лениво подняв взгляд выше, поняла, что подопечный тоже проснулся. Вид его был сильно растрепанным и измученным, кожа сохранила болезненную бледность, а под глазами, кажется, даже сменившими свой цвет от усталости, залегли черные круги, повествующие о тяжелом сне. Но он выглядел живым, что показалось мне самым главным. Остальное уж пройдет.       Взгляд юноши в течение нескольких секунд полз по его собственному телу, будто пытаясь понять, что уже произошло или происходит сейчас. Затем — остановился на наших до сих пор сплетенных руках, задумчиво глядя на них, а после вновь скользнул дальше, ко мне, будто стараясь припомнить, кто его держит. С минуту, наверное, мы играли в гляделки, а затем я моргнула и осознала, что пора бы уже его отпустить.       Высвободив свою руку, я, все еще не поднимаясь с места, произнесла: - Ты в порядке?       Ответом мне послужила вялая полуулыбка, скорее даже приподнимание уголков губ. Парень прикрыл глаза и с тяжелым вздохом опустился обратно на подушку. — Наверное, нужно сходить в больницу, - пробормотала я еле слышимо даже самой себе. – У тебя были открытые раны от нападения? Те, которые посерьезнее…       В таком же еле слышимом хрипе брюнета я распознала ответ: — В боку рана есть. От ножа, кажется…       Я испуганно округлила глаза. Кажется, в тот день я была так поглощена своими собственными болячками от зеркала, что на его даже внимания не обратила. Ну, пара царапин на лице и руках — не в счет. И он после такого еще и из больницы на следующий день ушел?! Я, верно, идиотка, раз это допустила. Теперь понятна и причина лихорадки. Кажется, иногда от ран случается такое, что без врача и препаратов прямо очень тяжко проходит. Я в фильмах видела.       Мэтью, как оказалось, в это время смотрел на меня, и, заметив этот взгляд, я невольно вздрогнула. В нем не было ничего такого прямо ужасающего, но это все равно заставило меня содрогнуться по непонятной причине.       Только я поднялась на ноги, намереваясь чуть размяться, как сознание резко помутнело. В глазах заплясали черные пятна, а общая картина поплыла, и я могу даже клятвенно утверждать, что почувствовала приступ тошноты, хотя такого и в помине не должно у меня проявляться. Я ведь мертвая, откуда у меня эти ощущения?! И если это все же нормально, и все после смерти продолжают чувствовать подобное, то что тогда несет с собой Смерть? И почему тогда проводник соврал? Кстати о нем. Нужно будет при следующей встрече выпытать у него ответы на вопросы, которых уже собралось немало.       Философские размышления мои были прерваны хриплым голосом моего подопечного. - Ты в порядке? – озвучил он недавно произнесенный мной вопрос, и голос его прозвучал как сквозь толстый слой ваты.       Я открыла глаза, одновременно выдыхая скопившийся в легких воздух. В глаза ударил яркий свет из окна, и мне на миг показалось, что в ушах послышался протяжный звон. А потом уж очень быстро прервался.       Мэтт нависал надо мной со своим все еще помутненным взором, а я, кажется, разлеглась у него на коленях верхней половиной тела. Впрочем, эта догадка оказалась ложной, когда я боковым зрением уцепилась за очередное нарушение законов физики. Локти мои преспокойно упирались в кровать, но проходили сквозь ноги Джонса. Вот представьте себе такую картину: совершенно нормальные человеческие ноги в джинсах и торчащие из них чужие руки. Странно? Вот и я так думаю. А еще как-то дико. Поэтому я моментально подскочила, отойдя шага на три и одновременно пройдя сквозь голову парня, который, к слову, несильно удивился. Или до него просто сразу не дошло?       А, да, второе, потому что, когда он вновь поднял на меня голову, я увидела широко распахнутые, удивленные, даже ошарашенные, почти на грани с ужасом глаза.       Да, напугала парня, кажется.       Потом вся эта странная ситуация со здоровьем как-то сама собой утряслась. После «лихорадочной» ночи путем длительных уговоров (это слово уместно заменить выражением «промывка мозгов»), я все же заставила своего подопечного сходить к врачу. Он, конечно, долго своих позиций не сдавал в силу своего упрямства, разбивая все мои аргументы «железным»: «У меня ничего не болит», но в итоге просто не выдержал моего «монотонного трепа», как он сам это назвал, и все-таки отправился в лечебницу.       Врач никакой ясности, кстати, не внес. Высокий, худой, как щепка, мужчина, поглаживая кустистые усы и рыжую козлиную бородку, важно покивал на несвязные объяснения Джонса о причине своего прихода. Несвязными эти объяснения были в основе своей потому, что брюнет не особо припоминал свое тогдашнее состояние, а потому ему, врачу и сварливой медсестре приходилось довольствоваться моими объяснениями, которые повторялись для медиков подопечным. Надо ли при этом говорить, что речь свою я заранее и не думала репетировать, а потому как-то очень долго подбирала слова? Да еще и моменты такие были, что Джонс говорил о себе в третьем лице, цитируя меня. В общем, не суть.       Анализы ничего не показали, а колотая ножом рана Джонса, как оказалось, быстро заживала. Даже слишком быстро, что сильно удивило «козлиную бородку». Следов лихорадки тоже не осталось, что тоже удивило врача. В его голову вдруг откуда-то забрели мысли о том, что Мэтт его обманывает, желая заполучить внимание, и нас выставили из больницы. «Какое неуважение!» - ответит услышавший эту историю. А мы… а что мы? Мы, не сговариваясь, синхронно засмеялись, как только оказались на улице. Я даже не знаю, над чем именно мы смеялись, над странно выглядящим дядей-доктором или над тем, как на нас косились, когда Джонс шикал и отпускал язвительные комментарии в сторону, где стояла я, то есть туда, где для всех было пусто.       И домой, в квартиру подопечного, мы вернулись все еще хихикая. Брюнету не особенно нравилось когда-либо со мной соглашаться, но в этот раз наши мнения, ощущения и какой-то осадок, заставляющий смеяться, вспоминая ситуацию, оставшийся после нее же, у нас были абсолютно идентичны.       Потом же все снова вернулось на свои места: Мэтт снова стал огрызаться на любое мое замечание, а я отпускать в ответ саркастические комментарии. Совершенно нормальная для нас жизнь. Я даже начала привыкать к такому стечению обстоятельств, перестала проклинать решение небесной конторы.       Кстати о ней. Что я делаю сейчас?       В очередной раз валяюсь на половинке дивана, которую собственноручно выделила для себя. Лежу, свесив ноги вниз с подлокотника, и совершенно бесцельно рассматриваю свое зеркало. Вошло в привычку заниматься этим, когда других дел нет. И, как ни странно, мне совсем не скучно бывает рассматривать «блок питания ангелов», как я его назвала, снова и снова. Это даже приносит какое-то странное удовольствие.       Джонс сидел рядом со мной, а потому колени его находились дюймах в пяти от моей головы. Он нарочито-заинтересованно смотрел в экран телевизора, где шел очередной голливудский «шедевр», который я так не хотела смотреть утром, ибо раза три видела уже. До «смерти». Почему-то мне кажется, что Джонс смотрел этот фильм исключительно для того, чтобы меня позлить, ибо особенной «искренней» заинтересованности в фильме я у него не заметила. Вдруг мелькнула мысль, что, устрой я свою голову у него на коленях, он бы не стал меня сгонять. Не знаю, почему мне так показалось, но мысль эту я моментально отмела за нереальностью ее осуществления. Опять пройду сквозь его конечности еще…       Неосознанно переведя взгляд на брюнета, я поняла, что несколько секунд он смотрел на меня, а затем прервал зрительный контакт, вновь возвращаясь к телеэкрану. Из моей груди вырвался тихий нервный смешок. Без особых причин.       Вновь переведя взгляд на зеркало, я дотронулась до отражения и еле слышно произнесла: - Мой счет.       Я, честно, сделала это просто так, просто припоминая инструкции, которые мне давались, и не думала, что они тут же исполнятся. Только моего мнения никто не спрашивал, потому как экран два раза подряд полыхнул белым, освещая мое лицо словно фонарем, а затем вновь вернулся к своему «натуральному» состоянию.       Я уж было подумала, пронесло. Не знаю, чего именно я испугалась, но было как-то боязно. Как вдруг в голове моей послышался приветливый женский, но еще не сформировавшийся до конца, голос: - Здравствуйте, вы позвонили в службу поддержки Небесной Канцелярии. Пожалуйста, назовите свое имя, дату рождения и место смерти.       Я моментально подскочила, не зная, что делать, и вопрошающим взглядом смеряя Мэтта. Тот лишь посмотрел на меня с недоумением, мол, что случилось? Да, нашла кого спрашивать. Он, видимо, этого не слышал, и это, правда, транслировалось только в мою голову. - Вы все еще на линии? - поинтересовался голос, и я моментально закивала. Затем поняла абсурдность своего действия и произнесла: "Да". - Тогда назовите данные, которые я у вас попросила. Вы, верно, звоните в первый раз? Не пугайтесь, - успокоил меня голос, и я все же ответила: - Сьюзен МакКинли. Э… Двадцать третье июля, Даллас. - М… Что-то знакомое, - пробормотала девушка на том конце теле… кхм, зеркала. – Ладно, не обращайте внимания. Подождите секунду, я ввожу ваши данные... Стоп. Сьюзен? - Да,- протянула я с неким непониманием.       Голос в моей голове радостно взвизгнул, отчего я чуть дернулась. - Сью, это я! Дарла! Дарла Моррингтон! Мы учились вместе с пятого по седьмой класс!       Я прямо физически ощутила, как глаза мои ошарашенно округляются. На раздумья потребовалось всего несколько милисекунд. - Дарла?! – пораженно выговорила я, вскакивая уже с самого дивана. По реакции Мэтта я поняла, что он причислил меня к лику умалишенных. Впрочем, таких же, как и он. Заострять свое внимание на нем я не стала, ожидая ответа от голоса в моей голове. Он последовал незамедлительно: - Да - да, это я! Я так рада тебя слышать, ты просто не представляешь! Ой, то есть я не рада. То есть, я рада, что слышу тебя, но не рада, что ты умерла. Тьфу, запуталась! В общем, ты поняла, да? - Как ни странно, да, - ответила я, усмехаясь. Дарла никогда не отличалась особенным умением изъяснять свои мысли. – Подожди, а ты-то когда успела умереть? – произнесла я удивленно. - Ой, давненько уж, - проворковала девушка так, будто говорила о том, когда последний раз выходила гулять. – Я померла через полгода после того, как уехала в Чикаго. - От чего? - пораженно выговорила я, вновь ловя на себе взгляд Мэтта. Взгляд, переполненный вопросом: «Да ну?» и странно подергивающуюся правую бровь. Миленький, у меня у самой от странностей ангельской жизни скоро нервный тик будет. Моррингтон, тем временем, туманно ответила: - Да долгая эта история… Так ты в хранители записалась? - Вроде того. А ты тогда кем работаешь, я не поняла? - Я диспетчер. Ты, наверное, просто не в курсе, но в Канцелярии у нас много еще профессий. Так, у меня в восемь вечера смена заканчивается. Может, прилетишь, навестишь меня? Ты хранитель, тебе можно просто так летать. Мне придется разрешение выпрашивать просто. Посидим, поболтаем о всяком… - А как же работа? - непонимающе проговорила я. Не думаю, что меня по головке погладят, если с Джонсом что-то случится… - Ой, точно, ты ведь хранитель... - несколько секунд после этой фразы в голове слышалось молчание. А затем вдруг девушка снова заговорила: - Тогда дождемся ночи. - И что… - начала было я, не понимая, чем поможет ночь, но давняя… кхм, приятельница меня перебила. - Ты заметила, что во время сна подопечному грозит меньше всего опасностей? Бывает, что вообще не грозят, даже… - объяснила Моррингтон.       Я задумчиво поглядела на Мэтта, который до сих пор смерял меня любопытствующим взглядом. Никогда при жизни не замечала у него такой черты характера, как любопытство, но сейчас, помимо этого, еще много чего нового узнала о своем подопечном. Видимо, открытия мои еще продолжатся.       Чуточку поразмыслив, что заняло секунд десять, не больше, я поняла, что Дарла права. В ночное время суток меньше всего опасностей грозит. Так еще и при мне живой было, когда я спала, была почти в полной безопасности, не считая разве что ночных кошмаров. И с Мэттом ночью ничего не случалось, пока он спал. - Хорошо, - согласилась я, кивая при этом самой себе. - Ура! Тогда просто подожди, пока подопечный заснет, а потом лети в Канцелярию. Я тебя у входа подожду, мне как раз после работы нужно документацию за сегодня в регистр заносить. Он на первом этаже. Если меня на входе не будет, спросишь у девушки, которая там внизу умерших по кабинетам отправляет. Она скажет, где я.       Я вновь согласно угукнула. - Тогда давай, до встречи? - Ага. Ой, стой, подожди! Ты зачем звонила-то? Что-то приобрести хотела, или что? - А, это… - я потупилась, не зная, что ответить. «Звонила»-то я просто так, от нечего делать, и совсем не ожидала, что получу такой результат. – Ну, как бы, мой счет?       Дарла, не почуяв подвоха ответила: - Окей, секундочку. Так, на твоем счету сейчас около двухсот пятидесяти баллов с небольшим. Еще что-то хотела? - А, нет. Все, - ответила я, хотя полученная информация никакой ясности мне не дала. Двести пятьдесят, это же много, да? Или нет? Этого вообще на что-нибудь хватит? - Ладно, - тем временем перебила мои мысли Дарла. – Тогда давай, буду ждать тебя вечером! Пока-пока!       Я улыбнулась, припомнив вечный оптимизм этой «невыносимо веселой» девчонки, как я звала ее раньше. Затем вдруг заметила, что «экран» зеркала снова дважды мигнул белым и вернулся к своему обычному состоянию, и поняла, что связь таким образом отсоединилась.