Твоя личная шизофрения

      Я металась по квартире в исступлении, не зная, что предпринять. Пыталась понять, куда и зачем мог уйти Джонс, но кроме того, что в квартире не было его конверсов и кожаной косухи, ничего, что могло бы указать на решение ситуации, не смогла обнаружить.       Вместе с тем я вдруг поняла, что в квартире, а в особенности в комнате Мэтта, витает сильный и в то же время еле уловимый запах чего-то странного. Сначала я не поняла, чего именно, но потом вдруг пришла догадка: пахнет чем-то паленым. Не как будто случайно подгорела еда, а как будто жгли волосы или кожу. И это меня напугало. Когда я уходила отсюда, подобного совсем не чувствовалось.       Я шагала по комнате, тщетно пытаясь найти источник запаха, но с каждой минутой он будто становился все слабее. Одним рывком преодолев расстояние от очередной двери к окну, я расправила крылья и вылетела. Не было и малейшего понятия, где можно искать этого несносного парня, поэтому я просто направилась в те места, где мы бывали вместе с Джонсом.       В парке не было ни намека на пребывание взбалмошного брюнета. В его "любимой" забегаловке, в которой он все время ел, тоже было пусто. Улицы, клуб и даже ближайшая больница - Джонса не было нигде, что все больше вселяло в меня ужас. Постепенно ноги и руки все больше подрагивали от нервов, и я не могла банально сосредоточиться на быстром и детальном исследовании окружающих. В какую-то секунду я поняла, что по щекам почему-то текут слёзы, застилая обзор мутной пеленой, и остановилась, пытаясь их стереть, прямо посреди улицы.       Взгляд вдруг уловил знакомую фигуру где-то неподалёку от меня, слева, и я сорвалась с места. Нет, это был не Джонс. Это был некто Джеймс Флиткинс, один из близких друзей моего подопечного, которого я видела за все время служения Мэтту раза четыре, так как он куда-то уезжал. Но сейчас, видимо, уже приехал и может знать, куда запропастился этот недоумок.       И вдруг я поняла: как я должна его спрашивать?! Он ведь меня совсем не видит! Чееерт... Плакать мне в эту секунду захотелось с новой силой.       Проблема решилась почти в ту же секунду: поодаль парня шла полупрозрачная фигура другого парня. Именно полупрозрачная. Такой даже не была я и остальные мёртвые: все мы видели друг друга как обычных людей, разве что иногда окровавленных и умеющих проявлять и скрывать крылья. И что ещё важнее упомянуть, я и раньше встречала полупрозрачных. Только как-то не акцентировала на них своё внимание. Тогда мне было это как-то не интересно. Сейчас это стало важным. Кто эти полупрозрачные, и могу ли я с ними общаться? Может, этот тип сможет сказать мне, где мой подопечный?       Я быстро подлетела к парням, не прекращающим своё спокойное движение. - Эй ты! - выкрикнула я чисто по-пацански, как это делали знакомые мне при жизни хулиганы, что вот-вот собирались что-то у кого-либо отобрать. Наверное, это было невежливо с моей стороны, но сейчас было отнюдь не до соблюдения правил этикета. Всколыхнув воздух, резко остановилась, тормозя по асфальту босыми ногами, но даже на этом заострять внимание не стала.       Смуглый молодой парень с каштановыми взлохмаченными волосами, в тёмных штанах, серой майке и кедах, как бы лениво обернулся на меня, засовывая руки в карманы. Скорее всего, это даже было механическим действием, направленным на то, чтобы понять, откуда исходит шум. - Прости, - зачем-то выговорила я. - Кто ты? Ты как-то связан с этим парнем? - кивком головы указав на Джеймса, вопросила я.       Шатен оценивающе оглядел меня с ног до головы, зацепившись взглядом за все ещё горящее ярко-красным зеркало на моей груди, и вздохнул. Я заметила, что на его шее тоже висело зеркало в светло-серебристой оправе. - Я его хранитель, - наконец пожал плечами юноша, вновь поворачиваясь к своему, как оказалось, подопечному и лениво шагая вслед за ним. - Почему ты прозра... - хотела было я задать всплывший в голове вопрос, как сама же оборвала себя на полуслове. - Плевать. Ты знаешь Мэтью Джонса? Он, вроде, друг твоего Джеймса... Я его хранительница. Он пообещал, что к полуночи ляжет спать и не будет выходить из дома, - тараторила я без остановки. - Я улетела наверх на это время. Когда была там, с моим зеркалом начала твориться вот эта вот фигня! - я схватилась за оправу зеркала, как бы пытаясь продемонстрировать сей странный факт. - Оно не причиняет боль, хотя горит на крайней отметке, а всегда почти сжигало меня... Я бросилась вниз, прилетела в квартиру Мэтта, но его там нет!... Я уже весь город облетела, его нет нигде, где он со мной бывал... - Успокойся, - одним единственным словом осадил меня новый знакомый, снова переводя на меня взгляд. - Слёзы вытри. Не люблю, когда кто-то ревет, - продолжил он, и я послушно выполнила просьбу. Только следом до меня дошло, что я снова разревелась, рассказывая все это. - Я тебе, конечно, сочувствую, но никакой Мэтт с Джеймсом сегодня не связывался. Так что точно я не могу ничего сказать...       Я вздрогнула, понимая, что и тут меня ждёт разочарование. Мелькнул страх, что с такими темпами я и вовсе не найду своего прижизненного врага, что он сейчас может умирать где-то, валяться в тёмном переулке совсем один, и никто не сможет ему помочь. Совсем, как в самый первый раз, когда на него напали с ножом. Только в тот раз там хотя бы была я, хоть и прибывшая с опозданием, и смогла вовремя вызвать скорую. В этот раз ему мог уже никто не...       Мысли мои снова прервались голосом этого нового знакомого хранителя. - Но сегодня кое-что происходит. Джеймсу звонила другая девушка, некая Кэссиди. Это кто-то вроде местной заводилы. Она организовывает обычно сходки этой их компашки. Сегодня у них что-то намечалось. Возможно, твой Джонс сейчас там.       Я с надеждой посмотрела на юношу, тот усмехнулся. - Дуй на окраину города, они собирались обычно на старом складе в районе Кейс-стрит.       Крылья вырвались из спины почти моментально и подняли меня в воздух. Перед тем, как полностью исчезнуть с моего поля зрения, парень выкрикнул: - У них намечался какой-то заезд!..       Только спустя огромное расстояние, равное примерно пятистам футам, я запоздало поняла ещё кое-что: Джеймс Флиткинс ни разу не повёл и ухом во время нашего с его хранителем разговора. Кажется, он не видел и не слышал ни меня, ни своего хранителя. И это было для меня по меньшей мере странно.

***

      Угол Кейс-стрит и Бейкер-стрит на окраине Далласа встретил меня шумом и громкой музыкой, превышающей все возможные стандарты. И, как ни странно, я была этому рада. Это означало, что тот парень не ошибся, а это значит, что Мэтт вполне мог сейчас находиться на этой сумасшедшей вечеринке.       Только возликовавшее моей маленькой победе сердце начало успокаивать свой бешенный бег, как в секунду снова рухнуло куда-то в пятки. Только от одной -единственной фразы, которую я чудом услышала всего в футе под собой от какой-то кучки парней. - Слышали? Один из гонщиков только что, походу, разбился...       Я замерла, пораженно всматриваясь в светлую макушку под собой, пытаясь осознать сказанное тем блондином. - Ага,- ответил какой-то подросток афро-американец, стоящий рядом с ним. - Кажется, у него что-то с байком случилось. Так Кэсс сказала. Он не сдержал управления и на полном ходу влетел в какой-то грузовик... - И как? Выжил? - усмехнулся третий. Мне моментально захотелось схватить этого третьего за шкирку и набить этой свинье гадкую рожу, потому что тон его показался мне насмешливым и пренебрежительным. Но я все не двигаюсь с места, пытаясь расслышать последующие слова. Выжил или..? - Без понятия, но не думаю, что выживет. Кэсс пока на всех скоростях в больницу сорвалась. Это же, типа, она его заставила прийти и участвовать. Он, вроде как, не хотел... - Не хотел, не пришел бы! - разгневанно взрываюсь я, только потом замечая, что вслух, но беспокоиться все равно не о чем. Меня никто не услышал.       Почему-то сомнения рассеялись. Почему-то пришла стопроцентная уверенность, что разбился именно Мэтт. Почему-то сердце снова зашлось в бешенном ритме, и я, не раздумывая больше, снова сорвалась с места к ближайшей больнице. Потом к другой, третьей, пока, наконец, меня не настиг успех. Хотя, разве можно такое назвать успехом?       Я ввалилась в приемную клиники буквально сквозь стену, на этот раз не сумев остановиться и разодрав при падении кожу на руках и коленях. Было больно, и не только от этого. Мне казалось, что я слишком много летела, и от этого крылья словно полыхали, тоже причиняя неслабую боль. Перенапряжение? Может быть. Уже не удивляюсь.       Как только я смогла разлепить веки, то увидела перед собой обеспокоенное женское полупрозрачное лицо. - Ты в порядке? Что случилось? Зачем ты здесь? - засыпала меня вопросами женщина лет тридцати на вид, опять же ангел. - Кто вы?... - хрипло выдавила я, пытаясь подняться. - Я хранитель здешней медсестры, не беспокойся. Так что произошло? Почему ты так торопилась? - взгляд женщины обеспокоенно оглядел меня с ног до головы, а за ее спиной, за стойкой я увидела молоденькую медсестру, неустанно что-то печатающую на компьютере. Взгляд хранительницы замер на моем зеркале, и она, кажется, все поняла: - Ты потеряла подопечного? Он в больнице?       Я растерянно кивнула, а затем, взяв себя в руки, произнесла: - Его зовут Мэтью Джонс. Он ввязался куда-то, пока меня не было, и, кажется, поехал на гонки на мотоцикле... Я думала, он не работает, он стоял в гараже, и Мэтт его два месяца не трогал, а он, наверное, работал. Я слышала, что он разбился... - наперебой залепетала я, пытаясь собрать мысли в одну общую кучу. - К нему еще должна была девушка приехать... Я не знаю... Он к вам не поступал?..       Женщина подскочила, дернув меня за руку и помогая тем самым встать, а затем произнесла: - Он поступил в эту больницу. Его сейчас оперируют. Третий этаж, левое крыло, там операционная. Прости, я не могу тебя проводить, у Мэри намечаются кое-какие проблемы, и источник проблем должен прибыть с минуты на минуту, - женщина кивнула головой на свою подопечную, а я кивнула в ответ, теперь в благодарность, и снова сорвалась с места прямиком на третий этаж сквозь потолок.       От очередного пролета сквозь твердую поверхность крылья защипало.

***

- Чёрт! - первое, что я услышала, прилетев в нужное место. Над дверью в операционную красным горела надпись: "Не входить, идёт операция."       Перед дверью же маячила девушка. Насколько я поняла, это была та самая Кэссиди. Высокая, с чёрными волосами, несколько прядей которых были выкрашены в красный, синий и зелёный цвета. Кожаная куртка, под которой виднелась красная ободранная по моде майка, ободранные чёрные джинсы и кеды. В ушах, носу и на губе девушки поблескивали сережки пирсинга. Девушка взволнованно мерила быстрыми шагами коридор, то сжимая, то разжимая кулаки, бормотала сквозь сцепленные зубы ругательства и, кажется, винила себя во всех смертных грехах.       На ее полупрозрачного хранителя, прислонившегося к стенке с равнодушным выражением лица, я даже не стала обращать внимание. Я прошла мимо, проходя сквозь дверь операционной в надежде, что с Мэттом почти все в порядке. Пусть бы он просто распорол себе кожу на теле или сломал руку, или ногу, или даже и то и другое, лишь бы не умер от этого.       Надежды ослабли, стоило увидеть собравшихся вокруг операционного стола врачей, с непередаваемым напряжением проводящих манипуляции над пациентом. Их руки были в крови. Весь стол был в крови. Все тело Джонса было в крови. И когда я это поняла, меня чуть не вырвало на месте. В этом кровавом месиве сложно было узнать Мэтта. И я зажала рот рукой, чтобы не закричать. Вместо крика вырвался всхлип.

***

      Операция длилась несколько часов. Если точнее, одиннадцать. Я не считала минуты и вообще совсем не следила за временем. Так просто сказала одна из медсестер, записывая что-то в журнал.       Все это время я просто сидела на полу у выхода. Я даже точно не могу вспомнить, что происходило в комнате, лишь иногда мое сознание подмечало команды оперирующего хирурга, доносившиеся словно сквозь толстый слой ваты. В ушах гудело. От вида крови Джонса, от вида его бледного сероватого лица ли? Точно не знаю, но я не сводила взгляда с его лба, на котором все еще была запекшаяся от мелкого пореза кровь. И больше всего на свете в эту секунду я боялась, что он умрет. Что больше не огрызнется в мою сторону, что больше не сделает чего-нибудь мне на зло. Что больше не ухмыльнется по-свойски ему. Что больше не откроет глаза.       Когда врач промыл руки и направился к выходу, я встала и пошла за ним. Зачем? Наверное, чтобы узнать о состоянии Мэтта. Хотя, нет. Абсолютно нет. Я просто не знала, что теперь делать. Руки, губы дрожали, в горле застрял ком, а ноги желали подкоситься в любой момент, но я просто продолжала идти за усталым хирургом, проскальзывая в открытую им же дверь.       Девушка, метнувшаяся сюда после новости о Мэтте, все еще была тут. Прямо у дверей в операционную. Измотанная, с залегшими под глазами черными страшными кругами и лохматой головой, она еле стояла на ногах. Я посочувствовала. Честно. Этой девушке, похоже, Мэтт очень дорог. В грудь от понимания этого болезненно кольнуло что-то неопознанное мной. - Доктор, как он?! - в лучших традициях мелодрам подскочила девушка к врачу, и я также невольно навострила уши.       Мужчина вымученно оглядел эту Кэсс, кажется, с заминкой, задумчиво произнес: - Мы сделали все, что могли. В пору говорить, что теперь все зависит от самого парня, но даже это спорно. Будет жить, или нет - все решится в ближайшие дни. Нам остается только ждать. У пациента есть родственники?... - последнюю фразу я услышала уже краем уха, когда снова повернулась в сторону операционной и как в тумане проследовала сквозь двери.       В помещении изменений не наблюдалось. Только медсестры копошились.

***

      Тяжело выдыхаю, стоя у койки своего подопечного. Аппараты жизнеобеспечения раздражающе пищат на всю палату интенсивной терапии. Да, Джонса перевели в реанимацию. Кэссиди отправили домой, но она пообещала, что скоро вернется, и попросила врача позвонить ей, если что-то случится. Я этой девушке почему-то внутренне завидую. Причин идентифицировать не могу.       Я стою у его кровати уже продолжительное время. То поглядываю на аппараты, чтобы убедиться, что показатели в норме (в их значениях я довольно быстро смогла разобраться), то смотрю на лицо подопечного, которое сейчас сравнимо со свежевыпавшим снегом. Задерживаюсь взглядом на его необоснованно длинных ресницах, прямом носе, скрытом за кислородной маской, бескровных губах. На многочисленных царапинах, ссадинах и синяках, кое-где залепленных пластырями и обработанных специальными мазями. И то и дело вздрагиваю, когда пульс или биение сердца хоть немного нарушают нужный ритм.       Это я во всем виновата. Я отправилась наверх, хотя изначально чувствовала, что что-то должно произойти. Что-то плохое. Меня ведь раньше не обманывали предчувствия, почему сейчас я их проигнорировала? Какой из меня, к чертям собачьим, ангел-хранитель?! Да я просто чокнутая! Безответственная! Эгоистичная! Упрямая! Непрошибаемая! Глупая! Да я идиотка!       Разочарованно взвыв, я опустилась на колени и стиснула руками голову. Хотелось биться ей о стену. Если бы только Он очнулся! Если бы только с Ним все было в порядке! Больше мне ничего не нужно...       Я вздрогнула, когда почувствовала на плече чью-то тяжелую руку.