Твоя личная шизофрения

Маргарет Бэйли была разносторонним человеком с чертами характера и интересами, совершенно несовместимыми друг с другом. В один день она могла быть настолько активной, что от ее бесконечных метаний могла разболеться голова и зарябить в глазах. В другой день она спала или валялась в кровати, не в силах двинуть и пальцем от накатившей лени и апатии. В один день она становилась деловым трудоголиком без всякой возможности и всякого желания оторваться от работы и забывала даже о перекусах. В другой день она занималась исключительно развлечениями: с утра убегала к своим друзьям, проводя с ними затем целый день, нередко возвращаясь нетрезвой или вообще не возвращаясь до утра. Она была ответственной относительно порученных ей дел и совершенно поверхностной в делах, касающихся человеческих отношений. Лишившись единственного родного человека — любимой младшей сестры, и зятя, ее мужа, женщина взяла опекунство над оставшейся в живых племянницей, не желая оставлять ее на произвол судьбы. И хотя до восьми лет ребенка воспитывала няня, девочка все равно любила тетю, которая возвращалась поздно вечером. И хотя потом, когда средств к существованию уже было достаточно, и работать тете Мэг уже не нужно было также много как раньше, внимания ребенок все не продолжал получать. Но он все равно любил тетю. Потому что она была такая красивая, такая уверенная в себе, такая важная, такая светлая. Потому что она была. И сейчас этот человек стоял прямо передо мной, всего в пяти шагах, только я совсем не могла его узнать. Это была словно другая тетя Мэг, в которой все еще угадывались черты той, которую знала я, но настолько слабо, что становилось страшно. Некогда прямая осанка превратилась в сгорбленную, сияющие светлые волосы стали тусклыми и сухими, кожа побледнела и посерела, а под яркими зелеными глазами, ставшими теперь грязно-болотного цвета, залегли темные круги. Недавно обрадованная появлением родственницы, которое заставило на время отвлечься от горечи ссоры с Мэттом, я снова захотела плакать — теперь в два или даже три раза сильнее, чем раньше. Что случилось? Почему ей так плохо? Отчего она так ужасно выглядит?  — Привет, дорогая, — горько улыбнулась женщина, глядя куда-то вперед. Перед тем, как проследить за ее взглядом, я подметила, что никогда не видела такой улыбки. Сердце от этого понимания болезненно сжалось. А затем я с ужасом узрела перед собой могильный камень с собственным именем. Это было так жутко, так пугающе, что по коже пробежался леденящий холодок. Одно дело было знать и понимать, что ты уже мертв, другое — видеть собственными глазами свою могилу. Я невольно сделала шаг назад. Тетя присела на корточки и положила перед камнем букет белых цветов, и так и осталась сидеть, не выпрямляясь.  — Знаешь, — сухим, чуть хриплым голосом выговорила она. — Мне так стыдно… Я ведь только вчера узнала, какие цветы тебе нравились. Белые лилии, правда ведь? — это было сказано так, как будто Маргарет и правда ждала моего ответа. — А я, как дура, все розы тебе таскаю. Знаешь, как я узнала? Помнишь, у тебя была няня, миссис Хартон? Я ее встретила случайно. А она вспомнила, что все время своей работы у нас покупала букеты белых лилий, и ты их очень — очень любила… А я не помнила. Прости меня, я такая ужасная… — женщина всхлипнула, и я всхлипнула почти одновременно с ней, не в силах сдержаться.  — Уже четыре месяца прошло с твоей смерти. И как ты только умудрилась упасть тогда? Так нелепо… Кейт меня, наверное, ненавидит, если знает об этом. Я надеюсь, ты сейчас там с ней и с Биллом. Если бы только они были живы, все было бы по-другому… — плечи светловолосой опустились, и она снова громко всхлипнула. Мое сердце разрывалось от жалости, было невыносимо больно смотреть на эту картину. Я подошла ближе, желая видеть лицо Маргарет, и поняла, что так же как и из моих, из ее глаз уже текли горячие слезы. Они скатывались по щекам к подбородку, обжигали, создавая резкий контраст с морозным зимним воздухом.  — Если бы они были живы, ты бы жила с ними. У тебя было бы достаточно родительского тепла. Они бы любили тебя, заботились бы. Они не были бы такой, как я. Я была ужасной тетей, которая с тобой даже в детстве не играла. Кейт бы укладывала тебя спать, пела бы тебе перед сном. Она была бы хорошей мамой, полной противоположностью мне. И тогда, я уверена, ты не умерла бы… Прости меня, Сью…  — Ты ни в чем не виновата, — проговорила я, стараясь утешить, успокоить, но все было тщетно. Я знала, что тетя не слышит меня, но все равно продолжала бормотать слова успокоения, всхлипывая то и дело. Слезы сдерживать уже не было сил, впрочем, и желания тоже. Внезапно я почувствовала чужое прикосновение к моему плечу. Я почти рефлекторно обернулась и увидела перед собой незнакомую молодую женщину. Я не сразу поняла, что незнакомка полупрозрачна, а на осознание того, что она — ангел Мэг, потребовалось около десяти секунд. Женщина тускло улыбалась, глядя на меня, и мы молчали. Рядом периодически всхлипывала тетя, не замечая нашего присутствия. Краем глаза я заметила фигуру Мэтта в некотором отдалении от нас, но не обратила на него внимания. Он стоял там, смотрел на нас и как будто бы ждал меня, но мне было совершенно не до него. Наконец, хранительница заговорила:  — Перестань плакать. Ты слезами ей не сможешь помочь.  — А чем смогу? — чуть помедлив, сквозь все непросыхающие слезы, вопросила я. Женщина опустилась на корточки рядом со мной.  — Я уже девять лет твою тетю оберегаю. За все время… это впервые, понимаешь? Я впервые вижу ее… вот такой, — темноволосая кинула жалостливый взгляд в сторону Мэг, которая неразборчиво бормотала что-то, глядя на мою могилу. — Я тоже устала от такой подопечной. Она недавно чуть не попала под колеса машины. Я смогла ее уберечь, но мне кажется, она не сильно хотела спасения в тот момент. Эта новость заставила меня содрогнуться. Руки задрожали. Я не хотела, чтобы единственная из известных мне и любимых родственников так относилась к своей жизни. Ей нельзя умирать! Неужели моя смерть так подкосила ее? Она ведь, прямо как я, любила жизнь до одурения! Жила так, как ей хотелось, и заботилась о своем здоровье! Почему она стала такой?..  — Я долго думала над этим, но не знала, что с ней делать. Я не знала, как ей помочь, — все продолжала ангел, глядя в мои глаза своими глубокими темными очами. Она не отрывала взгляда от меня, и это начинало медленно успокаивать. Мне все еще хотелось плакать, но я уже была далека от того недавнего состояния, когда близка была настоящая истерика. — Я не ожидала увидеть тебя снова. Ты ведь тоже хранительница теперь, да? Иначе тебя бы тут не было… Я нерешительно кивнула в ответ.  — Ясно… Я рада, что ты помогаешь другим. Раньше ты была не особенно альтруистична. Причиной было отсутствие хранителя, но все же… Впрочем, я отвлеклась. Когда я сегодня увидела тебя, минут десять назад, наверное, мне в голову пришла мысль. Что если я поговорю с Мэг? Эти слова заставили меня напрячься. Алан говорил, что те ангелы, которые решили быть невидимыми для подопечных, не могут с ними взаимодействовать. Но о чем тогда говорит эта женщина?  — Конечно, это будет нарушение правил… Но это лучше, чем если бы Мэг навечно осталась вот такой печальной. Она слишком близко к сердцу восприняла твою смерть. Раньше, когда умерла твоя мать, она не впадала в такое состояние только из-за того, что ей было еще ради чего жить. Она хотела жить ради тебя, и боль от утраты сестры постепенно исчезла. А сейчас у нее уже нет якоря, который бы ее удерживал. У нее нет семьи, она теперь просто одна. Ты, может, удивишься, но больше всего в жизни Марагарет боится одиночества и больше всего на свете хочет быть счастлива в своей семье. Я долго анализировала ее, я знаю это. Она просто… не умеет.  — Вы психолог? — внезапно созрел у меня вопрос, и я даже не успела его обдумать, прежде чем выпалить.  — Была, — улыбнулась женщина. — Восемьдесят лет назад я была психологом, потом умерла от сердечного приступа. И восемьдесят лет уже оберегаю людей.  — Что на счет тети? Как вы с ней собираетесь говорить? Это ведь невозможно…  — О нет, вполне возможно, — хмыкнула женщина. — Пусть это будет всего лишь на пять минут, пусть потом меня накажут, пусть вычтут с моего счета штраф за нарушение правил. Плевать, не обеднею. Да и баллы мне как-то не особенно сильно нужны. Моей работы мне достаточно. А уж звания ангела меня никто не смеет лишать. Это мой и только мой выбор, мое право. Так что я все-таки поговорю с твоей тетей. Но… Знаешь, я думаю, мне нужна твоя помощь. Кто, как не ты сама сможешь ее успокоить? Я боюсь, что не смогу подобрать нужные слова. Я психолог, но это слишком тяжелый случай, чтобы разобраться с ним мне самой за каких-то пять минут. А больше времени мне никто не даст. Там, наверху, такая техника, что любое нарушение засекается не больше, чем за пять минут.  — Но… Что я должна ей сказать?  — В этом ты сама должна разобраться. Но сделать это следует сейчас. Потом мы можем уже не встретиться. И Мэг скоро уйдет отсюда, так что нужно решать скорее.  — Сделайте это, — попросила я, умоляюще взглянув на женщину. Та коротко кивнула в ответ, а затем прикрыла глаза. Уже в слепую она сделала шаг в сторону Мэг, безошибочно встав прямо перед ней, а затем я поняла, что тело ее из полупрозрачного медленно превращалось в «естественное», такое, как у меня или у любого живого человека. На шее ее продолжало висеть зеркало, точно такое же, как и у меня, и это значило, что хранительницу все еще не видно никому, кроме ей подобных и подопечной. Маргарет испуганно округлила глаза, когда из воздуха перед ней начал вырисовываться сначала расплывчатый силуэт, а потом и вполне четкая фигура. Тете понадобилось несколько секунд, чтобы кое-как осмыслить сложившуюся ситуацию, и она испуганно вскрикнула, отшатнувшись. От этого действия светловолосая свалилась на холодную землю, но, словно совсем не обращая на это внимания, начала испуганно отползать, помогая себе руками и ошарашено глядя на свою хранительницу. В стороне я случайно заметила удивленного Мэтта, который непонимающе смотрел на донельзя напуганную тетю и, кажется, хотел подойти к нам. Я кинула на него умоляющий взгляд, отчаянно мотая головой, чтобы он не подходил, и брюнет, кажется, понял. Он нахмурился, но развернулся и подошел к близстоящей скамье, опускаясь на нее, будто говоря мне тем самым, что я могу делать все, что хочу, а он просто подождет. По крайней мере, я поняла его действия именно так. Как только женщина-ангел полностью стала видима, перестав напоминать фантом, она мягко, но в то же время торопливо заговорила, желая хоть как-то успокоить тетю.  — Маргарет, успокойся, я не желаю тебе зла, — проговорила она, медленно подходя ближе.  — Не подходи! — с ужасом вскричала светловолосая, и ангел моментально замерла. - Мэг, я твоя хранительница. Я ангел, и я не желаю зла. Пожалуйста, просто выслушай меня…  — Ангел? Какой, к черту, ангел?! — истерично вскричала тетя. Я понимала, что ей было невероятно страшно. Кому не было бы страшно, если бы они увидели на кладбище человека, возникшего из воздуха? Наверное, многие посчитали бы себя сумасшедшими, а многие с криками бросились бы прочь, вопя о призраках. Но я была рада такой реакции тети. Это было… ей присуще. В ней теперь узнавалась прошлая Маргарет Бэйли.  — Крылья! — вдруг, даже для самой себя неожиданно вскрикнула я. Ангел вздрогнула и скосила удивленный взгляд в мою сторону. — Покажи ей крылья! Возможно, тогда она поверит, — чуть сконфузившись, пробормотала я. - Да, точно, — еле слышимо ответила женщина и одним плавным движением распахнула огромные белоснежные крылья. Эти крылья тоже, как и у наставника, были явно больше моих и поражали своей ослепительной красотой. - Мэг, я, правда, ангел, твой ангел, — проговорила она уже громче, и я перевела взгляд на тетю. Родственница была более чем ошарашена и напугана. Но теперь в глазах ее я не увидела бывшего там всего несколько секунд назад ужаса. Теперь было неверие, и это было намного лучше, чем если бы тетя сбежала от страха или того хуже, потеряла сознание.  — Хватит! Вы шутите? Это какой-то розыгрыш? Оставьте меня в покое! — вскричала Мэг.  — Это не шутка, не розыгрыш, не фокус, не сон и не кошмар, Мэг. И я не могу тебя оставить. Я оберегаю тебя уже девять лет и буду оберегать тебя еще столько же. Это моя работа, моя обязанность. А еще я обязана тебе помогать. Ты ведь скучаешь по Сьюзен? По своей племяннице? - Что?.. Откуда вы… Черт! — несвязно бормотала тетя, все-таки поднимаясь с земли. Ноги у нее явно плохо слушались, и это кольнуло меня изнутри. Пожалуйста, пусть получится… — Мне плевать, кто вы, — дрогнувшим голосом заявила она. — Хватит нести чушь. Исчезните и больше не появляйтесь, — Мэг торопливо подняла оброненную сумку и поспешила отвернуться, чтобы уйти, и мое сердце ухнуло куда-то вниз, болезненно сжавшись. На секунду мне показалось, что это провал. А затем хранительница тети шагнула вперед и в порыве остановить свою подопечную, вскрикнула:  — Сью сейчас здесь! Маргарет замерла. Ангел, воспользовавшись ступором тети, торопливо продолжила:  — Я пришла сюда вместе с тобой. Ты просто меня не видела, так надо по ангельским законам. Ты была подавлена с тех пор, как Сью умерла, и я не знала, как помочь. Но когда я увидела твою племянницу, пошедшую за тобой, я подумала, что ты должна поговорить с ней. Я надеялась, что ты поговоришь с ней через меня, пока я явлюсь тебе, но что мне делать, если ты даже не хочешь меня слушать?! Сьюзен не хочет, чтобы ты продолжала так жить! Она хочет, чтобы ты ее отпустила… Я тоже этого хочу…  — Не мелите чепухи, — голос тети снова дрогнул на полуслове, но она не поспешила на этот раз уйти, а продолжила стоять на месте, отвернувшись. - Мэг, со мной все хорошо, — пробормотала я, сама не понимая для чего. Но женщина-хранительница, не раздумывая, точь-в-точь повторила мои слова. Маргарет вздрогнула, обернувшись. Рот ее открылся, и она беззвучно шепнула что-то. По движению губ я поняла, что она шепнула мое имя, и поспешила ответить: - Да, тетя, я здесь, — хранительница Мэг мягко улыбалась, повторяя за мной слово в слово, пока тетя напряженно смотрела в ее лицо. Маргарет определенно была растеряна. — Я слева от тебя, в шаге, — зачем-то добавила я. Женщина-ангел снова повторила вслед за мной. Мэг непроизвольно кинула взгляд влево, в мою сторону, но ни за что не зацепившись глазами, снова посмотрела на «связующее звено» между нами. Она молчала, но не уходила, и это, хоть немного, но радовало меня.  — Помнишь, — заговорила я, решив доказать, что недавние слова ее хранительницы — правда. — Помнишь, когда мама умерла, ты, когда увидела меня, обняла и расплакалась? А потом были похороны. И я не разговаривала. Помнишь, я после той аварии не говорила? И начала, когда ты подарила мне зайца? Того, белого… У него еще были длинные-длинные уши и черные пуговицы вместо глаз? А помнишь, что я сказала? — в уголках глаз у меня снова начали собираться слезы от застаревших воспоминаний. Маргарет пораженно смотрела на женщину, цитировавшую каждое мое слово, и часто-часто моргала. Об этом она никому не говорила, я знаю. Ей никогда не хотелось говорить с кем-то об умершей сестре или о том, что хоть как-то было с ней связано. А я была с ней связана. Наконец, женщина, борясь со всхлипами, тихо пробормотала:  — «А мама… больше не придет?»  — Точно, — я проглотила тяжелый ком в горле и сморгнула слезы. — Теперь ты веришь? Я здесь, Мэг. Светловолосая всхлипнула, обняв себя за плечи, и дрожащими губами пробормотала:  — Ты, правда, здесь? Ты - призрак? - Нет, — я невольно помотала головой. Хранительница родственницы повторила только мое слово, но не действие. — Я ангел теперь. Как и та женщина, которая передает тебе мои слова. Я тоже людей оберегаю. По щеке Маргарет скатилась слезинка, капнув вниз с подбородка и растворившись в ткани пальто. Она еле заметно улыбнулась.  — У меня все хорошо, тетя. Я прекрасно себя чувствую, и мне нравится жизнь ангела, — я врала, когда говорила это. В памяти всплыло то, что и ангелом мне быть теперь не так уж и много осталось, но я постаралась выкинуть эти мысли из головы. — Пожалуйста, пусть с тобой все тоже будет хорошо? Я заплакала, когда увидела, какой ты стала. Пожалуйста, перестань такой быть. Верни прежнюю себя… Ты должна долго-долго жить, и успеть сделать то, что не успела я. Много всяких вещей. Я ведь теперь их сделать не смогу…  — Каких, например? — тетя печально улыбалась со слезами на глазах, но изнуренный взгляд ее был направлен в пустоту. Я не знала, что ответить, и, не долго думая, начала говорить то, что приходило в голову: - Ну, знаешь, завести собаку, прыгнуть с парашютом, — это был явный бред, но я действительно не предполагала, что можно тут сказать. — Завести себе семью… Делай все, что угодно, только живи, Мэг, пожалуйста…- умоляюще протянула я, невольно делая шаг ближе к родственнице. Она не отвечала, и я тоже молчала. Но в какой-то момент хранительница Мэг громко выдохнула, привлекая к себе наше общее внимание. Я увидела, как женщина снова начала становиться полупрозрачной. Зеркало на ее шее мигало как при приеме новой инструкции «сверху». Теперь вряд ли  это была инструкция, скорее — вызов наверх. Мэг коротко выдохнула, испуганно дернувшись и вскрикнув: — Нет! Стой, не уходи! Дай мне еще немного времени! Стой! Только женщина для нее уже растворилась в воздухе так же, как и появилась. Ангел сочувственно улыбнулась мне, будто бы извиняясь, что не смогла продержаться дольше. - Сью, — заплакала Маргарет, громко всхлипывая и шмыгая покрасневшим носом. Я тоже плакала, не желая и не имея возможности держать все в себе. Казалось, что если я сейчас решу сдерживать слезы, они переполнят меня, и я просто разорвусь. Я сделала последний шаг, отделявший меня от тети, и попыталась обнять ее, всеми фибрами души желая, чтобы это, самое последнее наше объятие, удалось. Оно и правда удалось. Мои руки не прошли сквозь ее тело, и она как будто бы почувствовала мое прикосновение, заплакав еще сильнее и повторив мое имя.  — Будь счастлива, Мэг… Пожалуйста… — пробормотала я сквозь слезы.