Твоя личная шизофрения

Когда наступил вечер, Мэтт пришел ужинать. До того времени я сидела на кухне, глядя в окно, и даже не замечала, как текло время. Пытаясь откинуть странные мысли, старавшиеся хоть как-то обосновать сегодняшние события и понять, почему тело не сгнило, почему мне было так до жути больно, и почему Мэтт смог меня коснуться, я поднялась с места и молча проследовала к плите, желая узнать, чем можно накормить парня. Он молча внимательно наблюдал за мной, стоя в двух шагах.  — Ну что, шеф? — усмехнулся, наконец, он. — Что на ужин? Я помедлила, глядя на оставшуюся с завтрака яичницу.  — Ты будешь еще это есть? Она холодная и вся уже мерзкая какая-то. Если будешь греть, только угольки и останутся. Мэтт с неприязнью посмотрел в сковородку и скривился. Это заставило меня улыбнуться, настолько комично выглядела его гримаса.  — А другие варианты есть? — вопросил он. - Ну, открывай что ли холодильник. Потроши шкафчики. Будем искать, что приготовить. Парень усмехнулся, покачав головой, и уже потянулся к верхнему шкафчику рядом со мной, как вдруг замер.  — Что это? — напряженно выговорил он, когда я с недоумением повернулась к нему.  — Что «что»? — непонимающе изогнула брови я.  — У тебя… — парень задумался, подбирая подходящие слова, - … странные следы на куртке.  — Следы? — непонимающе уточнила я, стараясь взглянуть на спину через плечо. Увидеть ничего особенно не удалось, и Мэтт, усмехнувшись, предложил:  — Может, снимешь и так посмотришь? Поразившись собственной глупости, я поджала губы, сдерживая ругательство. Стащив с себя куртку, не выпуская ее из рук, чтобы не исчезла, я нахмурившись, осмотрела спину кожанки. На той стороне и правда оказались странные… Ожоги? Будто вещь слегка подплавили. - Кхм, — кашлянул Мэтт, привлекая мое внимание. — Кажется, у тебя и на футболке следы. Такие же. Взглянув снова за спину, я смогла зацепиться взглядом за темные следы на серой футболке. Располагались они в области лопаток, и, черт возьми, это меня напугало. Мелькнуло плохое предчувствие, что с крыльями что-то не так. Не просто так ведь они у меня болели… И следы на одежде там, откуда обычно вырастают крылья, тоже вряд ли появились по случайности. Лицо подопечного понемногу преображалась вместе с моим. Теперь на нем не было былой усмешки, взгляд сделался серьезным и настороженным.  — Что не так? — подал голос он через пару секунд. Закусив губу, я отрицательно мотнула головой и надела куртку обратно. Волновать Джонса лишний раз почему-то не хотелось.  — Ничего, это… Не обращай внимания, в общем. Мэтт вздохнул и повернулся обратно к кухонной тумбе, а затем еле слышно прошептал:  — Почему ты так любишь мне врать? Его слова потонули в скрипе открываемой им дверцы, и я постаралась сделать вид, что не слышала их. Кажется, я совсем не умею лгать, и почему-то именно он всегда замечает мои жалкие попытки. Хорошо, что хоть не пытается узнать правду. Представший в шкафчике выбор не особенно радовал разнообразием. Макароны, манная крупа и упаковка крахмала на верхней полке, а также бутыль с оливковым маслом, тарелки и пачка соли на нижней. Вообще-то тут раньше мышь повесилась, и несколько «нормальные» продукты появились сравнительно недавно, когда мне удалось уговорить парня сходить в магазин. До этого дома не бывало ничего, кроме многочисленных упаковок чипсов, колы и прочего. А еще — пустых упаковок от пиццы. Вообще-то против этих продуктов питания я особенно ничего не имела, они и мне тоже нравятся очень… Нравились. При жизни. Но Джонс употреблял их на завтрак, обед и ужин каждый день. И да, я сейчас совсем не преувеличиваю. Раньше я даже не обращала на это внимания, примерно первые пару месяцев. Ну, в общем, это было до того, как Джонс начал мне нравиться. Тогда мне действительно было плевать, чем Мэтью Джонс так старательно травит свой организм. Сейчас почему-то совсем нет. Он ведь так язву может заработать… В открывшемся холодильнике оказался небольшой выбор овощей, упаковка молока, несколько банок пива и да, замороженная пицца. В другой день я бы заставила Джонса готовить, но сейчас… Он выжидающе уставился мне в глаза. Плечи брюнета были опущены, и выглядел он немного… Устало. Да и мне сейчас не хотелось вспоминать рецепты из кулинарной книги, которую когда-то читала, искать среди них тот, который подошел бы по имеющимся продуктам, да еще и бояться о том, что что-то забываю или делаю не так. В общем…  — Разогревай пиццу, — скомандовала я, на что Мэтт самодовольно ухмыльнулся, будто заранее знал, что я это и скажу. Внезапно ко мне вернулось давнее желание подгадить, заставить приготовить что-то, но лень все-же пересилила это желание. Подопечный тем временем достал пиццу из холодильника и поставил ее часть разогреваться в микроволновку, а затем с облегчением опустился на стул.  — Что планируешь на Рождество? — вопросила я, чтобы занять чем-то тишину. Честно говоря, было откровенно скучно. Думать о том, что сегодня произошло, уже как-то поднадоело. На лице брюнета отразилось легкое удивление. Затем брови озадаченно свелись.  — Понятия не имею, — наконец выговорил он. — Может быть придется поехать к отцу.  — Придется? — непонимающе уточнила я. — Ты не хочешь? - Нет, — скривил губы брюнет. — Особенно после смерти матери. Мы с ним разругались.  — Почему? Брюнет закатил глаза, и я почувствовала, что он раздражен. Я опять, типа, «лезу не в свое дело»? Но парень все же решил ответить:  — Навалилось все подряд. Я был зол на него после смерти матери, винил его во всем, он был зол на меня в ответ. Предъявил мне, что я идиот и вообще не его сын, что во мне от него ничего нет, что я занимаюсь бесполезными вещами, не думаю о своем будущем и бла-бла-бла. Короче, мы друг друга не понимаем, и поладить нам не дано.  — Типичный конфликт отцов и детей, что ли? — усмехнулась я. Парень кивнул в ответ с такой же усмешкой на губах, но разговор наш прервался коротким писком микроволновки. Брюнет тяжело поднялся, в одну секунду мне показалось, что он может упасть, но этого так и не произошло. Спустя минуту он уже снова сидел за столом и поедал свой кусок пиццы.  — Слушай, — снова прервала я тишину. — Я тут подумала, а почему ты весь год дома? В том смысле, что… В общем, почему ты не пошел в колледж или университет? Мэтт подавился пиццей и вдруг рассмеялся.  — Серьезно? Серьезно, МакКинли, «ты подумала»? Ты со мной уже больше трех месяцев и только сейчас подумала об этом спросить? Я думал, это случится раньше. Я обиженно поджала губу, сдерживая желание дать брюнету подзатыльник. Все равно не выйдет ничего, еще и дурой буду выглядеть.  — Так ты отвечать то будешь?  — Да не захотел я никуда идти. Решил, что год отдыха от  учебы ничего не изменит. В следующем году поступаю на экономический.  — Экономический? - Ага. Мне, вроде как, придется наследовать отцовский бизнес. Понятливо кивнув, я вспомнила, что отцу Джонса принадлежит какая-то крупная фирма. М… Вроде по производству какой-то техники. Не могу точно вспомнить, какой, да и не особенно мне это нужно… Вечер прошел более чем тихо. Никаких опасностей, даже малейших, вроде упавшей со шкафа на ногу книги, не было. Мэтт провел время до сна за компьютером, галантно оставив мне включенным телевизор в гостиной. По ТВ шел какой-то вестерн. Я смотрела в экран, но не замечала того, что на нем происходило. Мысли были направлены совсем в другую сторону. Нарастало желание посмотреть, что случилось с моей спиной, так как я четко осознавала, что произошли какие-то изменения, что-то не так. Если есть следы на одежде, не должны ли быть следы и на коже? Да и место, на котором они предположительно расположились… Что же произошло с моими крыльями? Я надеялась, что не случилось ничего не поправимого, но в то же время меня передергивало от ужаса. Крылья… они ведь почти главное для ангела… Чем больше мысли уносили меня в эту сторону, тем больше хотелось скорее все проверить, но я не могла сделать этого, пока из соседней комнаты в любую секунду может выглянуть Мэтт. Мне не хотелось, чтобы он о чем-то знал. Если все хорошо — прекрасно, но если нет, он об этом не узнает. Я… я просто не хочу, чтобы он знал. Не хочу, чтобы он думал об этом, беспокоился… О том, что беспокоиться он как раз совсем не будет, если даже все узнает, думать не хотелось совсем. Как-то само собой пришло решение — дождаться, пока любимый подопечный уснет и тогда проверить все. Был еще и другой вариант: оставить его одного и скрыться куда-нибудь, где мне никто не помешает, но оставлять его… Нет уж, мне хватило и прошлого такого раза. Пока ждала, чтобы отвлечься, попыталась задуматься о том, почему это случилось. Неужели, все из-за того, что я всего-лишь коснулась своего надгробия, увидела свое тело? Это так запретно? Наказание такое за нарушение, что ли? Кажется, слишком жестокое наказание… Но не зря ведь меня предупреждала хранительница Мэг там, на кладбище? И хотя предупреждение ее было расплывчатым… Я ведь не могла знать, что так случится? Вдруг в голову пришла мысль о том, что это может быть и не из-за нарушения странного ангельского запрета. Что, если..? Возможно ли, что начали сбываться слова демонессы? Возможно ли, что это последствия того, что я обменяла в Аду свою душу на душу Джонса? Но ведь… ведь еще рано… Прошло только три с небольшим недели, а мне обещали семь месяцев! Я обняла себя за плечи, тело окутал липкий страх. Я ведь сама этого хотела, сама согласилась на это, но оказалась не готова. Да и кто, к чертям, бывает готов к приближающейся смерти?! Это как-то слишком даже для меня… Черт, Мэтт просто обязан теперь прожить счастливую жизнь! Найти кого-нибудь себе, с кем проживет оставшуюся жизнь, кто будет любить его. Пожалуйста, пусть только это произойдет уже после моей сме… моего исчезновения… Он должен принять сестру, помириться с отцом. Пожалуйста, пусть все будет так, а я постараюсь помочь всем, чем смогу за то время, которое мне осталось. Мэтт лег спать в первом часу ночи. Просидел бы, наверное, еще, так как, сидя за компьютером, он никогда не следил за временем, но помешала я, заставившая его лечь. Он поворчал для проформы, но выключил технику и лег в кровать. Дыхание выровнялось уже через пятнадцать минут. Когда я убедилась в том, что парень спит, проследовала на кухню. Это была самая дальняя комната от спальни Джонса, хотя помещений в квартире было всего пять, включая ванную и уборную. Здесь я могла успеть среагировать на его шаги, если бы он вдруг проснулся. Я шифровалась, как дура, словно утаивала самую страшную государственную тайну. Я понимала, что он не глуп, что, возможно, и сам что-то подозревает, но шпионские игры хотя-бы капельку давали надежду на неосведомленность парня. Это странным образом успокаивало. Выдохнув, я подошла ближе к окну. На улице было темно, тротуар освещали фонари, а в соседних многоэтажках горели огоньки света в окнах, но все это казалось слишком ничтожным, чтобы осветить ночной город. Сейчас небо было действительно очень-очень темным, даже слишком темным для ночи, беззвездным и безлунным. Прикрыв глаза, я сняла куртку, не выпуская ее из рук, а затем медленно распахнула крылья. Действие отдалось не слишком сильной, но все-таки ощутимой болью в области лопаток, а затем и в самих крыльях. Коротко выдохнув, собирая в одну общую кучу последние остатки смелости, я открыла глаза и повернула голову, взглянув на крылья через плечо. Было бы отлично, если бы я еще и в зеркалах отражалась, но этого не дано, а потому придется обходиться так. Крылья было видно не то чтобы хорошо, так, только сверху, но этого хватило, чтобы заметить изменения, произошедшие с ними. Когда-то белоснежное, пушистое оперение стало теперь жестким на вид, приобрело сероватый оттенок, и, стоило мне случайно двинуть одним крылом, как одно из перьев выскользнуло из него, медленно опускаясь на пол. Как только перо коснулось поверхности пола, оно испарилось. Я выдохнула, ошеломленно пронаблюдав за этим. Это значит, я лысею, что ли? Особым, ангельским способом? Или это называть линькой?  — Я вижу, дело плохо, да? — послышался знакомый голос со стороны, заставивший меня вздрогнуть и резко повернуть голову на звук.  — Логан? — непонимающе вопросила я, только следом осознав, что не соблюдаю никаких приличий. Называть мужчину, который старше тебя на десяток веков, выше по должности на десяток ступеней, по имени — было как минимум неприлично. Но наставник не повел и бровью, из чего следовало, что ему, в общем-то, не особенно неприятно. — Как ты… Что ты здесь делаешь? — вопросила я.  — Как что? — искривил губы в усмешке Митчел, подходя к обеденному столу и опускаясь на удачно отодвинутый Мэттом недавно стул, так и оставленный. — Моя непутевая ученица снова влезла в неприятности. Должен ведь я хотя-бы прочесть ей парочку нотаций? Мне захотелось закатить глаза, но желание это было запрятано подальше. Поджав губы, я осторожно спрятала крылья обратно и выжидающе уставилась на наставника. Что говорить и с чего начать я не знала.  — Как же ты умудряешься жить с таким катастрофическим невезением? — спустя несколько минут молчания задумчиво выговорил мужчина. — Я думаю, даже будь у тебя при жизни хранитель, ты продолжала бы влипать в неприятности. Иначе как объяснить то, что даже уже без потребности в хранителе ты попадаешь в передряги? Или ты просто уже привыкла к опасным ситуациям и жить без них после смерти не можешь?  — Я ни в чем не виновата! — возразила я. — В этот раз, — пришлось добавить куда тише под насмешливым взглядом Митчела.  — Ну да. Мать твоего подопечного оказалась похоронена на том же кладбище, что и ты. Прямо какая-то насмешка судьбы. Тебя как-будто специально вынуждают нарушать правила ангелов.  — Почему мне нельзя было приходить на свою могилу? — перебила я.  — Ангелам запрещено делать это, и в первую очередь во благо их самих. Надгробие или могильная плита — связующее звено между душой и телом. Если бы твоей могилы коснулся другой ангел — ничего бы не произошло, но так как это была именно твоя собственная могила, ты встретилась лицом к лицу со своим телом. Так ведь? — мужчина выжидающе приподнял правую бровь. Мне оставалось лишь кивнуть.  — Так вот, — продолжил мужчина. — Ты коснулась надгробия, надгробие перенесло твою душу под землю, прямо в гроб. Не следи за тобой люди из Канцелярии, ты могла так там и помереть. Тебе, конечно, и так не слишком долго осталось, но это все же хоть что-то. Тебя успели выдернуть в последний момент.  — Следили? — непонимающе повторила я. Зачем? Кто? Как? Там ведь даже не было никого кроме меня и Мэтта…  — Ты уже забыла, что я говорил в прошлый раз? — насмешливо хмыкнул мужчина, скрещивая руки на груди. Я постаралась вспомнить, когда это — «в прошлый раз», и смутно припомнился разговор после спасения подопечного, еще там, в больнице. — Правильно вспомнила. Тогда было, — кивнул Логан, снова беспардонно прочтя мои мысли, — только мои слова, кажется, ты забыла. За тобой наблюдают работники Канцелярии. Они всегда рядом, даже если не видишь ты — тебя видят. Может, не в двух шагах, может даже в ста метрах от тебя, но ты всегда в зоне их видимости. Я нахмурилась, закусив губу. Не очень приятно знать, что ты всегда для кого-то как на ладони, хотя и вспомнился все-же прошлый разговор о том, что люд… что ангелы эти следят за моим состоянием после возвращения из местного посольства Ада. Чувствую себя подопытным кроликом.  — А что ты хотела? — снова ухмыльнулся мужчина в ответ на неозвученные слова.- Сама виновата. Не поведи ты себя так безрассудно тогда, никто бы с тобой не якшался сейчас, жила бы спокойно. Оберегала бы другого подопечного — вот и все различие. Так что терпи. Тем более, они спасли тебя от преждевременной гибели души. Кстати, из-за этого я и прибыл. У меня не так много времени сейчас, с полчаса примерно. Можешь утолить свое любопытство и задать мне какие-нибудь вопросы. Я даже растерялась, не зная, о чем спросить. Вот вроде совсем недавно — целый рой в голове был, а сейчас — сплошная пустота. - Что с моими крыльями? - выговорила я медленно, боясь услышать ответ на этот безобидный вопрос. Логан молчал несколько секунд, видимо, раздумывая над тем, как именно мне следует ответить. В конце концов, он все же начал говорить. - Крылья - это душа умершего человека, на самом деле. Это не то, что ты сейчас ощущаешь, не то нематериальное тело, которым ты управляешь. Именно в крыльях находятся души любых умерших. В теории крылья души есть и у живых людей, но из-за материального тела их нельзя увидеть. Точно этого никто, правда, не знает, - мужчина чуть прищурился, глядя будто бы сквозь столешницу и что-то вспоминая. Информация, которую он рассказывал, была понятной и в какой-то степени интересной, но мне было не до восхищения новыми знаниями. На мой вопрос он пока так и не ответил. Тем временем мужчина продолжил: - Именно крылья проецируют твой фантом. Они у тебя вместо сердца после смерти, можно сказать. Вот при жизни твое существование поддерживали сердце и мозг, а после смерти этим начала заниматься душа, то есть крылья. Я не уверен в том, почему они так изменились. Если ты помнишь, сведений о таких как ты у нас довольно мало. Но канцелярские ученые уже узнали о твоем нынешнем состоянии и выдвинули теорию о том, что в этом выражается состояние твоей души. Умирающей души, если быть более точным. Они теряют свою непорочную белизну, свою мягкость... Словно при болезни, увядают, можно сказать. Например, крылья душ, уходящих в ад, тоже меняются. Но у них это не смертельно. Сем дней адового пекла, а дальше они уже темные существа, живущие ради... Да кто их, в общем-то, знает, ради чего... Может, ради пополнения своих рядов. У них, кстати, похоже на твое превращение, и если бы мы точно не знали, что ты гибнешь, подумали бы, что становишься демоном. По коже пробежались мурашки, и я вздрогнула, пытаясь от них избавиться. Митчел спокойно говорил о моей скорой гибели. Я даже не разозлилась, не слишком испугалась. Можно сказать, что я начала принимать это как факт, но... Просто все-таки было неприятно и странно. - Метаморфозы не должны были начаться столь рано и столь стремительно, но думаю, спусковым крючком послужила твоя сегодняшняя вылазка к могиле.  — Сегодня… В гробу… Мое тело не разлагается. Почему? - нерешительно задала новый вопрос я.  — Потому что ты хранительница, пообещавшая вернуться в свое тело, — ответил мужчина. В ответ на мой недоуменный взгляд, он продолжил:  — При первой встрече, когда я пояснял тебе все все нюансы, а ты делала выбор между Раем и работой, ты вскользь пообещала самой себе, что вернешься в собственное тело. Это было произнесено в стенах Канцелярии, а потому и скреплено. Теперь твое тело будет ждать свою душу, пока ты не захочешь вернуться к жизни и не заработаешь себе на «Возвращение». И будет продолжать ждать, пока твоя душа не умрет или все-таки не воспользуется услугой. Второй вариант тебе уже не светит, конечно.  — То есть… — непонимающе промямлила я, — если бы всего этого в Аду не было, и я бы захотела вернуться… Я что, восстала бы из могилы? Из груди вырвался нервный смешок, и показалось, что наставник так завуалированно шутит надо мной, но мужчина продолжал оставаться серьезным. - Ну, не так, как ты представила, вылезая из гроба и раскапывая землю, как в этих ваших ужастиках, а куда более гуманно. Но в целом - да. Твое тело исчезло бы из гроба, переместилось бы подальше, где бы тебя приняли спокойно. У души стерлась бы память за все время, включая время перед смертью и после нее, в пребывании хранителем. Ты бы, не помня собственного имени, очнулась где-нибудь у обочины, а добрые проезжие подобрали бы тебя и позаботились. Обычно так всегда и происходит с потерявшими память людьми, которые в год по полтиннику точно в каждой стране находятся. Все они вернулись с того света. При этом, если бы их увидели родные из прошлой жизни — они бы не узнали. Только в редких случаях узнают.  — И с чем это связанно? — сдерживая в груди истерический смех, вопросила я. Воображение продолжало услужливо подкидывать картинки о том, как люди сотнями вылезают из своих могил, и картинки не прекращались, несмотря на слова наставника. Кажется, вся эта ангельская жизнь все-таки сведет меня с ума, не успею я получить свое наказание за то посещение адового пекла. Из груди все же вырвался странный булькающий смешок.  — Память у живых людей притупляется. Воспоминания о внешности, привычках, походке и прочие детали об умершем. Они притупляются, чтобы, даже если вернувшийся к жизни и его близкие встретятся когда-нибудь, они не узнали друг друга. Лишние потрясения и прочее… В общем, незачем о таком живым знать. Выдохнув, я зачесала падающие на лоб пряди волос руками. Как-то это все в голове не укладывается. Вроде все просто и понятно, а все равно — не по себе. Случайно кинув взгляд на окно, я увидела, как, медленно кружась в воздухе, на землю опускаются снежинки. Надо же, Рождество все-таки обрадовало снегом.  — Слушай, если у тебя больше нет ко мне вопросов, мне пора. Я резко перевела взгляд на наставника. Отпускать мужчину не хотелось, казалось, что вопросов еще много, но ничего упорно не хотело лезть в голову. Мужчина покорно, молча ждал около минуты, затем поднялся со стула и залез во внутренний карман своего пиджака. Спустя несколько секунд в его руках оказалась не слишком тонкая, но и не толстая книженция в темно-синей обложке. - Вот. Прочти на досуге, а то еще во что вляпаешься и даже знать не будешь. Носи с собой, пока не прочтешь, не оставляй без присмотра. Так как временной владелицей книги становишься ты, она будет видна и твоему подопечному, так что не позволяй ему в нее заглядывать. Запрещено это. Ну и, как всегда, вещь из небесной материи пропадет, если ты не будешь прикасаться к ней больше часа. Не исчезнет, а вернется на свое место, в данном случае — на полку в Библиотеке Канцелярии. Когда прочтешь, тогда и оставь где-нибудь. Я как-то машинально приняла книгу, задержав взгляд на обложке. «Основы посмертной жизни. Основные правила и запреты Небесной Канцелярии» — гласило название тонкими золотистыми буквами. Я подняла взгляд на наставника, но того уже не было на прежнем месте. «Ну конечно, исчез. Нужна я ему больно, » — досадливо подумала я, сама не зная, чему расстроена. Теперь у меня на руках сомнительное чтиво и единственная слабая лампочка, потребляющая низкий заряд энергии, оставляемая мне Мэттом на ночь каждый раз на кухне. Эта была его странная, своеобразная забота. Темноту я никогда не любила, о чем случайно сболтнула как-то во время ничего не значащих разговоров. Он установил лампу на кухне, сказав, что переплачивать за нее придется копейки. И почему-то от этого было тепло на душе. Он заботился, пусть своими способами, не говоря ни слова, но от этого было не менее приятно. Тем более, что повлиять на его решение, настаивая на том, что за меня он вообще ни копейки не должен платить (я все-таки его хранитель), я так и не смогла.