I can make your body levitate, if you let me

POV ASHTON

Я сплю. Определенно. Я всё ещё сплю. Нахожусь за закрытой дверью в собственном номере, куда никто не решается заходить, ибо всякий знает, что тотчас же получит на себя нескончаемое ворчание и гнев имени Эштона Ирвина. Я всё ещё сплю, ведь так? И всё происходящее сейчас - не реальность. Выдумка. Перебой моей фантазии, что давно сидела под запретом. Я не мог поверить глазам собственным, не мог поверить тому, что испытываю (не в моральном плане, в физическом). Не мог, в конце концов, поверить в то, что сейчас Хеммингс находится сверху, смотрит на меня своим беззаботно-полупьяным взглядом и даже не чешется вставать. Конечно же, откуда ему знать, что со мной творится в такие моменты? Мне все ещё сложно дышать. И, чтобы стало полегче, пытаюсь сделать парочку глубоких вздохов, но безуспешно - этот тюлень не дает возможности. Приходится закрыть глаза на мгновение, ища, возможно, в этом спасение, а потом, словно по воле невиданных ранее чудес, лишние килограммы, принадлежавшие тушке Люка, исчезают. Практически испаряются. За доли секунд. И я уже жалею, на самом деле, несмотря на то, что уже готовился открыть рот и заворчать. Как всегда. В своей привычной манере. Я бы попросил его даже вернуться на прежнее место, но, кажется, он всё не так поймет. А мне никак не хотелось быть обсмеянным. Не хотелось, чтобы тот с издевкой тыкал пальцем в мою сторону, выбрасывая параллельно гадости. Нет, конечно же, я знал, что Люк не будет поступать таким образом. Но остальные… нет, пора остановиться. Не сегодня. Не сейчас. К тому же, мои пострадавшие от алкоголя рассудок & мозг ещё не оклемались, посему как-то рановато принимать серьезные решения и выдвигать аналогичные мысли, пусть те и не были ещё полностью обоснованы. Я просто боялся. Всегда. Это был моей единственный страх, от которого нельзя избавиться. Он не исчезнет, напротив, будет только сжирать, пока не останется пустого места. Или даже того самого пустого места не останется. И я снова пытаюсь открыть рот, чтобы что-то сказать (или все же выругаться, не знаю, что вылетело бы из моего рта, ибо когда я пьян - я сам для себя даже непредсказуем), как ежесекундно получаю щекотку. Ту дьявольскую вещицу, которой я старательно пытался избежать. Снова и снова. А она всё настигала. Это походило на какой-то чертов день сурка. И, к несчастью, жанр, относящийся ко мне, был отнюдь не комедией. — Хва-а-а-ати-и-ит…, - смеясь уже вовсю и стараясь отпихнуть от себя снующие, казалось бы, везде, руки Люка. Я даже встать попробовал, но не вышло, - по-ожа-алу-уйста-а-а, пе-ереста-а-ань. Но тот как будто не слышит. Упорно продолжает. И я начинаю чуть ли не визжать и биться в истерике. И отворачиваться, безусловно, пытался, но Люк не так пьян, как я, посему и ловкости у него больше. И двигается он быстрее. И, черт, это же просто Люк. Лидер. Первый во всем, как ни крути. И рядом с ним (сравнивать не пытаюсь, это же просто смешно) никто не может соревноваться. Всеобщий любимчик. Стоит тому только мелькнуть на улице, так всё, считай, пропал. Пропал среди толп фанаток, которые облепляют со всех сторон и не выпускают своего кумира до тех пор, пока тот не выполнит всё, что должен. Я несколько раз становился невольным свидетелем такого. Сидел, просто напросто, в отеле, наблюдая за тем из окна. Отличнейшая конспирация, между прочим, если твой этаж - пятнадцатый. Или он был шестнадцатым? Ай, впрочем, не столь важно. Я упустил из виду момент, когда Люк, наконец, прекратил меня щекотать. Это было сродни перерождению. Я смог нормально, адекватно вдохнуть и закрыть глаза снова, чтобы хотя бы немного насладиться более прохладной погодой. Теперь можно расслабиться. Теперь можно… — Ты никогда не хотел сбежать, Эштон? - и всю мою дрему снимает, как рукой. Я моментально открываю глаза обратно, в голове прикидывая параллельно - не показалось ли. Не почудилось ли из-за того, что я практически начал вырубаться? Не то, что мне в такие моменты часто казались чужие голоса, нет, просто этот был чересчур реалистичным. И раздался настолько близко, что нельзя было проигнорировать. Ну никак. Неторопливо поворачиваю голову в сторону, наблюдая неподалеку Люка. Это, всё-таки, не сон. Становится чуточку тревожно. Причину - не объясню, сам её не знаю. В горле снова появляется комок, что не позволяет мне сказать что-то внятное, посему приходится сначала откашляться, а потом положить ладонь себе на грудь. Стало чуточку спокойнее. Наверное. — Хотел. И даже больше, - возвращаюсь в первоначальное свое положение и устремляю взгляд на небо. На тысячу звезд. Помню, в детстве, любил их считать, чтобы заснуть, когда не хотелось. Когда хотелось только резвиться и сносить всё вокруг. По-моему, мне было тогда года четыре. К пяти ближе. Хотел бы я вернуться в ту беззаботную пору, но увы, - я хочу сбежать сейчас. И я снова закрываю глаза. Я не могу справляться с тем, что сон, всё же, давит. Скорее всего, это обыкновенный алкогольный отходняк. Где-то читал, что на свежем воздухе всё выветривается быстрее и сонливость усиливается. Правда, никогда не подозревал, что являюсь одним из таковых, на кого природа влияет подобным образом. — В моей голове давным-давно сидит одна навязчивая идея, которая, к несчастью, никогда не исполнится, - подкладываю одну руку под голову, когда как вторая остается на груди, и усмехаюсь. Не так, как обычно, нет, с какой-то легкой горечью. И печалью. Это на секунду помогает встряхнуться, и я снова смотрю на него. Как ни в чем не бывало, можно сказать, - потому что я полный неудачник. И не надо сейчас пытаться оспорить мои слова, Люк, это невозможно. Я говорю то, что думаю. Глубоко вздыхаю в конце и наспех пальцами тру глаза. Сейчас не время спать. Совсем не время. Потому что, во-первых, нельзя засыпать здесь, на холодной земле, а наутро получить простуженные почки, а во-вторых, черт побери, рядом лежал Хеммингс. Для полного счастья мне не хватало только того, чтобы перед ним вырубиться, определенно. — А что насчет тебя, м? – произношу как-то вяло, сонливо и запросто можно услышать, как заплетается мой язык, но, словно, чтобы опровергнуть всё это, я резко переворачиваюсь. И жалею об этом. Очень. Я оказался чересчур близко к нему. Я мог даже его дыхание на себе почувствовать. И его лицо было в нескольких сантиметров от моего. И я снова начинаю невольно смотреть на давно заученные, идеальные черты лица и глаза, затем шепотом, будто боясь, что кто-то услышит, произношу, - ты сам хотел бы сбежать? И теперь была моя очередь подкладывать ладонь под голову, что, в общем-то, и делаю пару мгновений спустя. Становится гораздо удобнее, несмотря на то, что расстояние было всё таким же: довольно критическим. Но я безумно пьян, и сейчас мне плевать на последствия. Мне вообще на все плевать. Я, можно сказать, совсем не ручаюсь за свои слова и действия. Ибо незачем. И ибо попросту надоело себя сдерживать.