POV ASHTON
Наверное, так всё и должно быть, верно? Алкоголь порой сжигает все воспоминания за какие-то определенные часы_вечера, не так ли? Я очень надеялся, что такого более со мной не приключится - я надеялся, что, если употреблять алкоголь, то всё будет в полном порядке. И я не буду так же страдать от головной боли. Нет, не так. От головной разрывающей напополам боли. Это поистине тихий ужас. Казалось совсем, что это никогда не пройдет, что мне вечно придется страдать, пичкая себя таблетками и принимая сочувственные взгляды друзей. Вернее, двух из трех. Майкл и Кэл постоянно были рядом, а вот Люк отчего-то каждый раз находил дела и уходил восвояси. Право, я не понимал, искренне не понимал, подобного его поведения, но мне не хотелось лезть. Я четко знал: если он ведет себя так, значит, есть личная причина, и чтобы услышать рассказ об этом, придется подождать. Немного. Однако, кто же знал, что эта моя теория обрушится в ничто на этот раз? Всё просто пошло крахом, когда, уже на четвертый день подряд, Хеммингс продолжал 'делать свои дела', предварительно косо смотря на меня и стараясь не заговаривать. Нет, конечно же, я мог сделать это первым, но кто знает, что сидит у него в голове? Как оказалось, не только я находил Люка странным. Майкл и Калум точно так же постоянно провожали его недоуменными взглядами, а потом, правда, только отмахивались со словами, мол, пройдет. Но только не я, нет. Даже после того, как захлопывалась дверь в его комнату, я смотрел на нее, не мигая, представляя, как врываюсь туда, нарушая всякое личное пространство, чтобы поговорить. Чтобы расспросить обо всём. Чтобы, в конец концов, узнать причину его поведения и вывести затем на чистую воду. И стоило признать, что мне не хватало того, что было раньше. Мне не хватало Люка. Его шуточек. Смеха. Улыбки. Возникало ощущение, что между нами стена, а он, вместо того, чтобы пытаться преодолеть её вместе со мной, только бежит как можно дальше.nothing here, no one talking, knowing it's too late but sometimes it can get so hard pretending it's ok
Я не хотел идти на эту вечеринку. Честно, не хотел, потому что знал её итог. У них всегда одни и те же итоги, заканчивающиеся огромным похмельем на следующее утро. Кому-то, может, хорошо в такие моменты, но мне - нет. Впрочем, как и остальным, но, на удивление, их это не останавливало. Совершенно. Хотелось зажмуриться, закрыть руками уши, чтобы не слышать этого балагана и не видеть незнакомые лица. Черт, ребята же знают, что я не люблю новые знакомства, что я не люблю общаться с кучей незнакомых людей, так почему они игнорируют мои слова каждый раз? Глубоко вздыхаю после минуты бессмысленной попытки успокоиться, оборачиваюсь на все сто восемьдесят вокруг своей оси и замечаю неподалеку выпивку. Да гори оно всё огнем, в голове проносится, а на лице появляется легкая улыбка. И вправду, пошло оно всё. Я не собираюсь оставаться в стороне и наблюдать потом, как мои друзья ведут себя, как идиоты, и несут полную хуйню. Так же я не хотел, чтобы потом меня отчитывали за то, что я не уследил, и вся наша компания попала в неприятности. Уж лучше мне быть одним из тех, кто нетрезв. И кто вообще не понимает, что здесь происходит. * Спустя трех бутылок пива, нескольких стаканов какой-то неведомой хрени, я потерял контроль над собой. Я, в общем-то, не только контроль потерял, но и свою группу. Они разбрелись в разные стороны, словно тараканы, оставив меня наедине с девушкой, которая то и дело смотрела на меня всю вечеринку. Это я успел запомнить. И я успел запомнить то, как Люк пытался фыркнуть на меня, когда я пытался заговорить с той девушкой, на что, конечно же, я не сдержался. И попытался ответить как можно менее жестко, но не вышло. Я чуть ли не наорал на него, чуть не сказал, что он меня бесит. Нет, на самом деле, я такого бы никогда не сказал, это всё те дни нашего непонятного молчания, которое продолжалось до сих пор. И это всё уже походило на какую-то глупейшую игру: покажи свою силу воли, а потом ткни на того, у кого этой силы воли нет. А коль происходящее и вправду игра, то Хеммингс уже наперед проиграл. Впрочем, это стало доказано тогда, когда и он смылся. Опять, наверное, по своим делам, что было бы забавно. Который раз одна и та же отмаза. Интересно, ему не надоело ещё носиться, задирать свой нос выше потолка и показывать равнодушие по отношению ко мне? Нет, мне не было обидно в такие моменты. Я злился. На него злился. На себя, потому что допускаю такое отношение. Знал же ведь, что надо просто подойти, прижать к стене, а потом встряхнуть хорошенько. Знал же, что Люк сломается, рассказав всё. Но что-то меня останавливало. Эдакий невидимый барьер, мешающий делать хоть что-нибудь, чтобы прояснить неизведанное. И я, увы, понятия не имел, как преодолеть эту чертовщину. Из омута раздумий (пьяных раздумий, правда, больше, but whatever), меня вырывает женский голос, а я только сейчас осознаю, что предо мной сидит на всё готовая девушка. По крайней мере, её взгляд серых глаз говорил об этом. И действия говорили. И голос. Её интонация. Она была так же пьяна, как и я, и сейчас пыталась сделать что-то развязное, что меня очень рассмешило. Но не громко. Она казалась мне забавной, назвавшись, кажется, совершенно простецким именем - Миранда. Она казалась мне красивой, когда закрывала свои глаза на несколько мгновений, а потом, когда возвращала свой взгляд на меня - становилась совершенной. Я прекрасно знал, что это всё не больше, чем безумие, и что назавтра мы даже не увидимся, однако сейчас меня тянуло к ней со страшной силой. Возможно, об этом говорил только сидящий внутри меня алкоголь, затуманивающий разум, но я не мог игнорировать его зовуще_манящие импульсы. И Миранду я не мог игнорировать. Особенно после того, как она вздумала нащупать мою эрогенную зону на шее, о которой, собственно, я и сам проболтался. Совершенно случайно, наверное. Дьявол, я даже не запоминал темы, на которые мы говорили. И не запоминаю темы, на которые говорю сейчас. Я даже не слушаю эту девушку, хотя прекрасно вижу, как шевелятся её губы. Мысленно я снова унесся куда-то далеко. И я, кажется, вновь начинаю думать о Люке. О его странном поведении. О том, как он жутко бесил меня всё это время. И о том, как мне его не хватало, на самом деле. Как я скучаю по нему. По веселью с ним. Да хоть по чему-нибудь, связанным с ним. Мне просто необходимо было его присутствие, но я не торопился признаваться в этом. Ни себе. Ни кому-то ещё. — Эш? - словно воркуя, называет мое имя Миранда, и я поднимаю взгляд на нее, но смотрю не напрямую. Куда-то сквозь нее, пытаясь разглядеть, что происходит там, позади. Пожалуй, мне было интересно всё, но только не эта девушка, несмотря на то, что животные инстинкты (и не только они, к слову) брали верх. Делаю сотый глубокий вздох за этот вечер, а потом ощущаю мурашки по своей спине, когда девушка начинает касаться моей шеи, словно исследуя её. Я не отстраняюсь, ибо мне это нравится. Слишком нравится, чтобы опомниться, прервать всё и убежать. Я только пододвигаюсь к ней ближе, как бы давая понять, чтобы она продолжала. И она, кажется, намек понимает, ибо буквально в следующий момент она забирается руками под мою футболку, а я закрываю глаза и немного откидываю голову назад. Приятно. Чрезмерно приятно, я бы сказал. Но всё это быстро заканчивается аккурат в тот момент, когда я слышу знакомый голос, пусть и раздается он отдаленно, словно владелец его находится за толстенной стеной. Я мгновенно распахиваю глаза, оборачиваюсь, когда Миранда изумленно смотрит на того, кто, по её мнению, посмел нам предаться плотским утехам. И тотчас же мне захотелось засмеяться. В голос. Как можно громче. Я никак не ожидал, что это будет Люк. И я, если быть откровенным, не хотел, чтобы это был он. Было бы куда лучше, если бы на пороге этой комнатушки оказались Майкл или Калум, вопящие о том, что им плохо и срочно надо ехать обратно, чтобы отоспаться. Я был бы рад просто незнакомому человеку, но никак не ему. Нет. Злость всколыхнула во мне со страшной силой и, прежде чем ответить Хеммингсу, я перевожу всё свое внимание Миранде, улыбаюсь той своей полупьяной улыбкой и убираю рыжую прядь за ухо: — Слушай, подождешь немного, хорошо? Это не займет много времени, обещаю, - практически шепчу ей на то же ухо, затем улыбаюсь своей полупьяной улыбкой, на что в ответ получаю поцелуй в щеку и кивок, означающий положительный ответ. Аллилуйя. Дожидаюсь, пока девушка уходит, покачивая бедрами, явно желая заполучить к своей персоне как можно больше внимания, а потом только оборачиваюсь к Люку, попутно захватывая свой недопитый стакан с коктейлем, находящимся на поверхности бильярдного стоя. — Ты слышал, Люк, что это ненадолго, - я делаю несколько глотков, а потом кидаю взгляд на парня; возможно, моя фраза вышла чересчур дерзкой, а я даже не ощутил привычного для себя укола совести, - так что выкладывай, чего ты хотел, и мы можем снова разойтись. Я снова улыбаюсь, но уже не так, как для Миранды: в моей улыбке светится неприкрытая фальшь, а так же подобие неприязни с болью вперемешку. - Хотя, нет, прости. Ты можешь уйти, ведь у тебя это так замечательно получалось последние дни! И в конце, для эпичного финала, я поднимаю свой стакан и опустошаю залпом. Потом швыряю его куда-то в сторону, ибо меня начинает обуревать ещё больший гнев. Раздражение. Злость. У этого есть куча имен, и каждое идеально впишется в эту ситуацию. Да и я не собирался сейчас церемониться, потому что сколько уже можно, а? Ловлю неудачную паузу, сглатываю ком в горле и отворачиваюсь от Люка в сторону бильярдного стола, ладонями касаясь его края, создавая для себя своеобразную поддержку, чтобы не упасть в самый ответственный момент. — Неужели его царское Величество решило снизойти до своих холопов и извиниться за свое поведение? - искривляю свой рот в издевательской усмешке, а потом кидаю краткий взгляд на Хеммингса. Наверняка тот уже медленно начинал охреневать от моих слов. Я сам, в принципе, уже охреневал. Но, как говорят, что сказанное - не вернешь, посему придется довольствоваться и продолжать то, что началось. По крайней мере, мне было так же любопытно, как всё это объяснит Люк и объяснит ли вообще - он же в любой момент может действительно тупо развернуться и свалить, повторяя каждый раз одно и тоже, заставляя меня действительно впасть в состояние главного героя из фильма 'день сурка', - ой, на самом деле, о чем это я, да, Люки? С чего бы ты будешь извиняться, когда ничего такого не делал? Когда ты - просто само совершенство, а остальные - полное дерьмо! - следующая фраза у меня вылетает после того, как я заметил, что тот делает несколько шагов в мою сторону. Не маленьких таких шагов, стоит признаться, что меня слегка припугнуло, и я выпрямился, отступая в сторону большого окна, демонстрирующего балкон во всей его красе. - Зачем ты здесь? Давай только начистоту, окей? Не хочу слышать тупые отговорки, какие ты говоришь мне на протяжении аж четырех дней, понятно? Мне только не хватало того, чтобы этот малец подошел слишком близко, заставляя снова собой любоваться, словно я какой-то псих, нашедший собственный идол и поклоняющийся ему. Я не хотел снова залипнуть на его глазах и губах; не хотел, чтобы его слова, вылетающие из уст, стали эпицентром вселенной, на которой стоит сосредоточиться; не хочу, чтобы тот двигался вообще, потому что даже мимолетное движение заставляет меня вздрагивать и просто дергаться, готовясь к худшему. За эти дурацкие четыре дня, черт побери, я начинал мыслить пессимистично. И всё благодаря, собственно, мистеру Хеммингсу, который разрушал меня, пусть и понемногу, но всегда надо начинать с малого, верно? Верно. Но, оставь мне, пожалуйста, состояние, в котором я пребываю сейчас. Мне в нем комфортно. В нем я не ощущаю влечения.Я не чувствую, что влюблен. Злость заполоняет меня всего, что, конечно же, несказанно радует.