Чёрт меня дёрнул притвориться геем! 2

Матвей явно не ожидал увидеть Алекса в компании их совместных друзей так скоро. Разрушение личности, борьба со своими былыми пристрастиями и попытка принять то, что с ним произошло — вот что предполагал Мэтт, думая о состоянии парня. Внешняя веселость и неисчезающая с лица глупая улыбка — что крылось за этой маской? Блондин явно не мог понять, как работает мозг Алекса, чем он дышит, и каким образом в его голове складываются мысли. Пытаясь окунуться в пучины психоанализа, Матвей не заметил, как оказался сидящим рядом со своей пассией. Алекс сидел на лавке, слегка наклонившись торсом вперед и облокотившись на одну руку, локоть которой упирался в колено. Он не обращал внимания на Мэтта или старался делать вид, что ему всё равно. Но одной этой попытки, жалкой со стороны, блондину хватило, чтобы подумать о безразличии. Но что его злило больше? Безразличие — не отрицание и не ненависть. Но в то же время это и не та похоть и неприязнь, которую он видел ранее. Стоит ли пытаться так скоро возвращаться к этой теме или дать парню время остыть от злости и обдумать былое. И, быть может, остыть в плане страсти. Словно перед человеком красный и синий провода, и один из них надо перерезать, чтобы обезвредить бомбу. Алекс же горел внутри. Его бесило и выводило из себя все, что было связано с Матвеем, его состояние было на грани нервного срыва. Появление Неземнова, который и привел этого парня, в его жизни и в жизни друга привело к проблемам, которые невозможно разрешить. Никита меняется, становится более холодным и беспристрастным. Оксана словно стала черно-белым кино, ее краски тускнели с каждым днем, с губ исчезла былая милая улыбка, а попытки вести себя, как раньше, выглядели слишком неумелыми. Все четверо хранили тайну, в которую его не собирались посвящать. И эта тайна, как думал Алекс, — причина перемен. Бесконечные проблемы дома, не просыхающий отец, ревность к Чайке, который начал названивать Окси, — всё это копилось в Алексе, сгущалось, чернило его изнутри. — Лёха, ты чего такой унылый? — поинтересовался Чайка, перепрыгивая с ноги на ногу, чтобы не отморозить конечности. Алекс поднял голову и одарил друга несвойственным ему взглядом с долей презрения. — Всё нормально, — выдал он. — Меня достала обстановка дома, в школе становится всё тоскливее, хочется свалить из этого ада. Матвей с тоской взглянул на парня и закрыл глаза. А Алекс всё продолжал: — Бесит школа, надоели эти уроки, этот проект по английскому, в котором я вообще не должен был участвовать, в общем — вся школа состоит из пидоров. Повисла неловкая пауза. У Мэтта сковало плечи. Он, не поворачивая головы, медленно оглядел всех парней, стоящих напротив лавки. А что, если Алекс всё рассказал им? Но тут же всё разрешилось. — Расслабься, бывают дни, когда всё бесит, — успокоил его Скиф, смуглый громила. Матвей же откинулся на спинку, слегка поднял брови и шумно выдохнул. Как же ему надоели эти однообразные дни, это нахождение возле Алекса в ожидании хоть чего-то. Скучно обитать с ними, пустые диалоги, часто просто курение сигареты за сигаретой с сопутствующим молчанием. Они же школьники, им весело просто стоять и курить, уставившись в одну точку. И каждая такая посиделка, каждая встреча их компании проходила однообразно и становилась невыносимой. Так шел день за днем…

***

Близилась конференция, где ребята будут представлять свой проект. Январь, новое учебное полугодие. Для кого-то это полугодие было последним в школе. Никита был живым мертвецом. Он готовил свою часть проекта, стараясь не обращать внимания на Лизу. Она ему больше не нужна в качестве девушки, ведь больше некого злить и заставлять ревновать. Он печатал очередной абзац будущей речи, а в голове крутилась мысль о скором расставании с ней. Как бы сделать это максимально легко и быстро? Написать сообщение сразу после конференции или сделать это сегодня-завтра? Он не так часто думал о Максиме, скорее о том чувстве, которое он вызывал. Пустоту нечем было заполнить, и это причиняло вред его душевному состоянию. Никита мог концентрироваться на каких-то вещах, но его взгляд то и дело останавливался, смотря в пустоту. Когда ребята собирались вместе в кабинете преподавателя английского языка, чтобы показать свои наработки, Максим не отрывал глаз от Никиты. Он любил его даже спустя столько времени, но не решался попробовать снова извиниться и всё вернуть. Страх или гордость? И то, и другое. Они рушили друг друга, не умея прощать и признавать ошибки. После каждого такого еженедельного сбора Никита поспешно удалялся из класса и шел в столовую — место, где всегда есть люди. Место, где Макс не решится к нему подойти. Вся школа обсуждала Рождественскую Леру, «водяную лилию» параллели. Именно такую кличку она получила после того, как Максим по окончании пяти недель публично расстался с ней и ушел, оставив девушку плакать посреди толпы. И шла уже целая неделя, и ни один день не прошел без опухшего лица «водяной лилии» Леры. Одноклассники ехидно улыбались и перешептывались за ее спиной. Оксана и Никита не упустили шанс, чтобы обсудить эту горячую тему. — Зачем она красится, если рыдает без конца? — Оксана удивленно смотрит на девушку, еле сдерживая улыбку. — Она у нас — дама боевая. Быть может, готовит особый лицевой окрас для вступления в африканское племя? Никита не упускал возможность лишний раз поострить, особенно, если это касалось Леры. Его часто терзали мысли, что эта Лера сыграла не последнюю роль в ту ночь, когда между ней и Максом всё случилось. Вряд ли она отбивалась и звала на помощь. Но это нисколько не оправдывало Неземнова в глазах Ника. Он сидел, беседовал с Оксаной и Алексом, когда в класс вошла Лиза. И Ник, провожая ее взглядом, сам того не заметив, выдал: — Я хочу бросить Лизу. Алекс вылупился на друга. — Зачем? Она милая, — протянул он, но затем добавил, — вроде. — Что на этот раз? — Оксана старалась говорить шутливым тоном, но внутри вскипала. — Она скучная, несимпатичная или у нее тоже симпатичный старший брат? Она тут же умолкла, вылупив глаза на Ника. Тот недоброжелательно глянул в ответ. — Причем тут брат? — Алекс слегка сморщился, ничего не понимая, и, обдумывая фразу, заметил. — Тоже? Что значит тоже? Никита заскрипел зубами и начал бить пальцами по столу в ожидании ответа Оксаны. Ляпнула и вляпалась. — Ну, — она сжалась, — девочка могла вырасти в обществе симпатичного брата и думать, будто ее брат — идеал красоты. Это кстати нередкое явление. Она быстро взглянула на Никиту и тут же опустила глаза, опустив голову, будто извиняясь. Раевский же вскинул бровь и, вдохнув воздух в грудь, наигранно улыбнулся. — Ах вот оно что, — он ядовито смотрел на подругу. — У тебя брат — тоже идеал? — Ник, ты чего взъелся? — Алекс заметил нарастающее напряжение. Ему стало страшно за Оксану. — Он только внешне идеальный, — ответила она и обиженно отвернулась. Алекс и Ник смотрели друг на друга, и каждый пытался понять эмоции другого. Никита пытался понять, не узнал ли он чего лишнего, а Хвостов просто не ожидал, что ребята разозлятся друг на друга. Но тут Никита резко поднялся из-за стола и, поспешно подхватив растерянную Лизу, утянул ее за собой из класса, напоследок бросив недобрый взгляд в сторону подруги. Он приставил девушку к стенке и встал напротив, закрывая ей путь к отступлению. Лиза смотрела на него с интересом и одновременно с недоверием. — Я хочу расстаться. Секундное молчание, Лиза медленно подняла глаза на парня и успела только открыть рот, как Никита тут же его заткнул. — Ты мне больше не нравишься, мне было скучно, извини. Он отошел от нее и, развернувшись, пошел обратно в класс. Лиза же осталась стоять, словно громом пораженная. Она проводила удаляющегося парня взглядом и, прижав ладонь к губам, съехала вниз по стенке.