Чёрт меня дёрнул притвориться геем! 2

Я ждал его всю ночь и все утро. На расспросы его мамы об отсутствии Максима тетя Аня лишь пожимала плечами, а дядя Юра был уверен, что Макс просто решил провести время с какими-нибудь новыми друзьями. Оксана явно заметила мое беспокойство и поэтому все празднование была тихой, словно мышь. Она лишь изредка поглядывала в мою сторону, и я мог видеть, как свет в ее глазах тускнел. Случайно напоминая ей о своей любви, я каждый раз терзал ее душу, не давая возможности забыть о былом. И даже прежние настойчивые ухаживания Алекса не помогли ей побороть эту болезненную привязанность, которой я сам дал жизнь. И так скоро разрушил. С первым лучом солнца я покинул свою квартиру, чтобы бездумно пройтись по безлюдному району. Весь люд вымер на время праздников, и встретить редкого прохожего – счастливая случайность. И то от любого так воняло затхлым перегаром, что можно было опьянеть от одного смрада. Я гулял бесцельно, каждый шаг совершенно не был обдуманным, однако, оглянувшись через некоторое время, я сам осознал, что ноги привели меня к пристанищу моего парня. Немного поразмыслив, я порылся в карманах и, к своему удивлению, нарыл там связку ключей, к которой был прикреплен и ключ, подаренный мне Максимом. Использовать ли его сейчас по назначению? Или вдруг я войду не вовремя, прерву чье-то празднество или сон? Но, разрушая в голове рамки приличия, я ринулся в подъезд и побежал по лестнице, не желая ждать лифта. Резко появились силы, после долгой прогулки открылось второе дыхание, почему-то я был уверен, что сейчас застану его там, в квартире. Вдруг он ждал меня? Ждал, пока я сам все пойму, прощу его поведение и вернусь в наше гнездышко? Я летел по лестнице, словно птица. Но если и сравнивать меня с птицей, то это была бы славная и маленькая птичка, которая называется Удод. Сердце щемило в груди, я интуитивно ощущал, что не стоит мне тратить свои силы ради него, но я хотел убедиться, что Макс в порядке. Поднявшись на его этаж, я остановился и, опираясь руками о колени, перевел дыхание. Мои глаза бегали по полу машинально, и я случайно заметил маленький блестящий предмет, валяющийся возле двери Максима. Это была заколка. Я поднял ее. Поднес к глазам и понял, что от шока меня начало тошнить. Эта заколка была слишком знакома, чтобы я успокоился и открыл его дверь своим ключом. Я замер. Замер и перестал дышать. Тупо осматривал заколку и думал, стоит ли мне проверять, где находится Максим. В одной руке был ключ, в другой – маленький предмет с острием, который можно было бы использовать в качестве орудия убийства. Выколоть глаз или постараться проткнуть сонную артерию. Я приставил ключ к замочной скважине и начал медленно, еле слышно поворачивать. Если в квартире кто и есть, то он не должен проснуться от этого звука во что бы то ни стало. Дверь слегка скрипнула, когда я начал открывать ее, и у меня потемнело в глазах. Я чувствовал себя вором, который проникает в чужую квартиру и собирается что-то оттуда стащить. Открыв дверь достаточно широко, чтобы протиснуться внутрь, я легко затворил ее за собой и, собираясь разуться, чтобы незаметно начать скользить по квартире, споткнулся. Слава богу, что я не потерял равновесие, иначе точно разбудил бы того, кто есть в квартире. Если, конечно, тут кто-либо есть. В поиске причины падения я опустил глаза на коврик и обмер, облокотившись о шкаф. Зимние ботинки Макса были, судя по всему, сняты впопыхах, так как валялись в разных концах коврика. А между ними тихо и мирно стояли невысокие женские белые сапожки. Я нервно сглотнул и, бесшумно разувшись, прошел в квартиру. Они спали в нашей кровати. Он обнимал ее за талию, она спала на спине, не прикрыв свою наготу, а свалявшиеся за бурную ночь волосы, словно взбитая перина, рассыпались по всей ее подушке. То есть, моей подушке. Одежда была разбросана по всей комнате, несколько открытых оберток от презервативов валялись по всей кровати. Я хотел что-либо сказать, чтобы разбудить спящих, но было ощущение, будто язык запал в горло. Руки онемели, я чуть не выронил ключ, но вовремя сжал пальцы. Так сильно, что, кажется, острие ключа впилось в ладонь и прорезало кожу. Но мне было настолько наплевать, что я даже не разжал руку. Кровь начала мелкими каплями капать на пол, а я, стараясь не замечать этого, медленно пошел к выходу. Медленно обулся. Медленно поправил куртку второй рукой. А где заколка? Видимо, уже выронил. Да и ладно… Я раскрыл окровавленную ладонь и, долго думая, что теперь делать с ключом, который мне больше никогда не понадобится, я положил его на тумбочку в прихожей. Окровавленный и грязный. Он выглядит так, как я ощущаю себя внутри. Я запятнал себя, свою честь, свою гордость ради него. А он взамен вырезал мое сердце тупым ножом. Я надел перчатку на поврежденную руку, вторую положил в карман и, тихо затворив дверь, ушел. В никуда. Просто, чтобы больше никогда здесь не находиться. Теперь понятно, почему Максим был подавлен все это время. Он просто не мог сказать мне, что разлюбил. Не хотел причинять боль, боялся увидеть мое расстроенное лицо, не желал видеть мою реакцию. Может быть, так и лучше. Расстаться без слов. Только возвращенный подарок и кровь вместе с ним. Лучше бы я умер там, у них в комнате… Я достал из кармана часы, которые собирался ему подарить, в остервенении бросил на землю и раздавил стекло каблуком ботинка. Затем пнул их в сторону мусорного бака и ушел прочь, не оглядываясь. *** Я проснулся рано. Рано для первого января. Первый луч солнца, которое, кажется, тоже было пьяно после качественного русского празднования, метко выстрелил мне в глаз и пробудил от крепкого сна. Я привстал, потер глаза, оглянулся и охренел: рядом спала голая Лера. Я попытался вспомнить то, что происходило вчера вечером. Я почти поддался соблазну, когда мы были у нее, мечта отомстить Никите за всю причиненную боль встала на первый план, но все это происходило у нее. Тогда что мы делаем у меня? И почему на полу лужа крови? О господи, я что, пиратом нырнул в красное море? Я поднял одеяло и оглядел свое Великолепное тело. Нет, все в порядке, нет засохшей крови и прочих людских гадостей. Какое-то странное чувство сковало мою грудь, и я быстро встал, натянул штаны и подошел к крови на полу. Лера уже зашевелилась на кровати, а я, не зная, что ей сказать после ее пробуждения, лишь почесывал затылок, рассматривая пятно. Затем наклонился и ткнул в него кончиком пальца. Еще не запеклась. Но чья это кровь? Я протер рукой под носом, но там крови не обнаружил. Осмотрел Леру, где смог увидеть беглым взглядом, - и она чиста. Может, обладатель крови еще в квартире? Я махом обскакал все квадратные метры и убедился, что мы одни. Затем, пройдя в прихожую, задумчиво взялся за ручку входной двери и слегка надавил на нее. И, к моему изумлению, дверь открылась. Даже по пьяни я бы закрыл ее на ключ, значит, кто-то отворил ее. Я в панике огляделся вокруг и, заметив металлический предмет на тумбочке, взял его в руку. Все передо мной поплыло, лицо болезненно сковало, скулы сильно сжались. Я замер, держа в руке окровавленный ключ. И я знал, чей это ключ. Я думал остаться дома и пойти за Никитой позже, когда буду уверен, что он точно проснется, но кровь не давала мне покоя. Ведь он довольно эмоциональный. И он увидел меня с ней. Я не вынесу, если он что-то с собой сделает. - Максим, куда это ты? Оставишь меня одну? – Лера соблазнительно откинула одеяло от себя и легла на спину, пошлой позой подзывая к себе. Я молчаливо натягивал штаны, затем быстро застегнул кофту. Она продолжала манить к себе, постоянно что-то щебеча: - Ты что, оставишь меня мерзнуть в одиночестве? Без тебя кровать такая холодная. Согрей меня, Максим… - Пошла ты, - резко прервал ее я. - Иди к черту! Она замолчала и несколько раз подряд хлопнула своими длинными ресницами. Затем сморщилась и, набрав в рот воздуха, обиженно выдала: - Если ты сейчас же не ляжешь ко мне, я придумаю, как испортить тебе жизнь. И твоей семье тоже! - Вали в свою Англию и забирай своего богатого папашу-бабника! – сказав это, я наотмашь хлестнул ее ладонью по щеке. Пощечина получилась такая звонкая, что у меня чуть не заложило уши. А ее отбросило на другую половину кровати. - Ты достаточно отравила мне жизнь. Уйди в другую школу, уезжай в другую страну! Я больше не хочу тебя видеть! Лера поднялась с кровати и, прикрывая ладонью место удара, подошла ко мне, чтобы врезать в ответ, но я легко оттолкнул ее обратно на кровать и, схватив сумку, начал обуваться. - Я могу запереть тебя здесь, а потом привести весь твой класс, чтобы все узнали, какая ты шалава. Либо сейчас же одевайся и вали по-хорошему! - Ты сам захотел меня! – взвизгнула блондинка, быстро надевая кофточку. Испугалась, стерва. Я говорил самое грубое и едкое, что мог придумать, лишь бы поскорее вытурить ее отсюда и ринуться на поиски Никиты. Потому что она не должна узнать о нашей связи, иначе поставит на уши всю школу. Я спрятал в карман окровавленный ключ, терпеливо ожидая ухода Леры. Выслушав все ее выкрики в свою сторону, все порицания и обиды, вдоволь насмотревшись на ее слезы, пару раз не уклонившись от ударов в бок или в спину, я, наконец, обрел свободу. Никита, я тебя найду…