Миражи сознания

В главе присутствует описание однополого интерфейса, насилие и кровь. Впечатлительным и несовершеннолетним к прочтению не рекомендовано. Определённо, это стоило того. Он не хотел знать как, но тварь это сделала. Даже ангар был отрезан от всего мира. Вплоть до коммуникаций и систем водо и энергоснабжения. Лохматое чудовище, в замен, не поленилось провести в помещении новую, неяркую, почти интимную подсветку, и перестелить пол вспененным полимером. Последнее было особенно прекрасно, ибо заниматься этим на голом бетонном полу… Да… Это было бы кощунством. Особенно в свете того, что принесла ему амон-ши… Серебристая, хищная броня с вычурной вязью глиффов неярко мерцала в свете светодиодных лент. Хозяина брони недавно отремонтировали и принудительно вернули в исходный альтмод. Поэтому, могучий серебристый корпус приятно пах дорогой полиролью и легким ароматом озона. Красивые пурпурные ленты смотрелись неприлично тонкими, и подчеркивали каждый изгиб серебристого металла. И все же, они были достаточно прочны, чтобы удержать могучего меха в связанном положении. О да… Локти и запястья десептикона были плотно стянуты лентами, закрепленными красивыми узлами. Те же ленты, скрученные в тугой канат, обвивали шею, заставляя запрокинуть голову назад, цепляясь за ленты на локтях. К щиколоткам за концы была привязана балка. А к середине балки были привязаны ленты от запястий кона, вынуждая того выгнуться с спине стоя на коленях. Завораживающе. Прекрасно. Восхитительно. Сентинель поймал себя на мысли, что стоит уже почти час, не сводя с партнера голодного взгляда. Не важно, что Сентинель был в стазисе большую часть войны, и субъективно не видел серебристого вождя всего несколько месяцев. Важно то, что ни эмоции, ни желание, ни чувства, ничуть не ослабли. Сесть перед ним на колени, провести темными ладонями по серебристой броне, прижаться всем корпусом… Горячий дес. Просто огненный. Самый яростный и необузданный из всех фиолетовозначных. И весь – его. До последнего атома. До кончика когтей. До глубины полыхающей, огненной Искры. Только его, Сентинеля, десептикон. Партнер. Любовник. Сообщник. Напарник. Его неукротимое и гордое сокровище. Мегатрон глухо рычал. Не вокалайзером. Амон-ши и на него успела поставить блокировку. Рычал как-то глухо, рокочуще, своими внутренними механизмами, так, как умеют только десептиконы. Даже связанный, он не был покоренным. Идеально… Впиться долгим, страстным поцелуем в губы. Увернуться от клыков в ответ. Навалиться и повалить на пол, выгибая деса до скрежета серво, до восхитительного, невероятного изгиба мощного серого корпуса. Оверраны пьянят, срывают контроль, перегревается металл, словно у него в руках не серебро, а раскаленная сталь. Едва сдержаться, чтобы не вырвать чужую паховую пластину, едва не оторвать её у себя. Скрутка уже давно свернулась в джампер. Окончательно подмять под себя связанного Мегатрона, и… да! Подключение, упоительно медленное, жаркое, мощное… Все же боевикон, с альтформой мезжвездного истребителя, это не минибот-мотоциклетка… Джампер ползет по системам медленно, подключаясь к каждому разъёму, в каждый порт, щекоча цепочки датчиков. Подключиться чуть ли не к системам поддержки Искры… От первых же импульсов бывшего Прайма скрутило так, что он едва не переломил партнеру корпус. Мощностей Сентинелю было не занимать, да и отдача от Мегатрона едва не вышибала обоим предохранители, позволяя удержать контроль и не сплавиться в шлак на самых границах допустимого. Извернувшийся десептикон умудрился вцепиться в шейные магистрали партнера, прокусывая и оттягивая шланги. Пробой, вызванный протекшим энергоном, едва не отправил Сентинеля в вечный офф. В ответ автобот навалился так, что едва не сломал серебристому боевикону плечевые шарниры. В системах накапливался финальный заряд для перегрузки. Фоновые программы медленно отрубались. Мысли таяли в оверрановом пламени. Последним усилием, Сентинель дал команду на открытие Искры. Алая броня разошлась стремительно, словно хозяин хотел оторвать её. Выдвинувшаяся на ложементе Искра бывшего Прайма придавала серебристому корпусу под ним почти мистический оттенок. Ещё один томительно долгий миг, и броня десептикона начала расщелкиваться, выпуская вторую Искру на свет. Невозможно удержаться. Невозможно терпеть. Слияние. Бесконечно долгий миг, квант вечности, когда нет двоих. Когда есть только единство, ярче и совершеннее нет ничего в мире… О чем думает Ота’Ла, и каковы её мотивы, Элита могла лишь смутно догадываться. Подруга с легкостью рвала все шаблоны поведения и нормы приличия. Авторитетов для не существовало, ровно как и желаний тех, кто хочет или не хочет с ней общаться. Она как через мусор перешагивала ту же Шарлотту, но к человеку по имени «Сэм Уитвики» относилась с игривым любопытством. Сентинель орал и стрелял под лапы или поверх головы амон-ши, но в итоге сдался и часами наглаживал развалившуюся у него на плечах, как воротник, шестилапую. Ота’Ла не скрывала ни на миг, что только терпит Оптимуса, и тем не менее, посчитала своим долгом запереть его и Элиту в пустом ангаре. Так странно… Если подумать, то это был первый раз, когда Элита оставалось один на один со своим бондмейтом на Земле. Вокруг постоянно копошились люди, кто-то из автоботов или все та же амон-ши. Ни минуты покоя. Ни единого шанса побыть вдвоем. Это дико бесило. Получается, не только её. Элита не успела даже пискнуть, когда сильные руки подхватили её и подняли вверх. Пара шагов несущего её меха, и фемботка оказалась зажата между стеной ангара и раскаленным корпусом Оптимуса. Мощные ладони уверенно, но как-то рвано отстегивали пластины её брони. Прайм то ли опасался, что их прервут, то ли истосковался до наводок в оптике, то ли… От резко ворвавшегося в системы джампера, фемка вскрикнула и рефлекторно попыталась вырваться. В ответ Оптимус лишь сильнее прижал её к стене, перехватывая и заводя за голову руки розовой фем. От такого интенсивного подключения по долго не использовавшимся системам было очень больно, и это все… не походило на того Оптимуса, что когда-то знала лидер фемботок… «Он изменился, Элита…» - почему-то вспомнились слова Ретчета, сказанные им в один из самых первых дней на Земле. –«Он стал более резким и суровым, в чем-то даже беспощадным. Война, люди, десептиконы, Падший и собственная смерть и воскрешение изменили его…» Резкий рывок джампера наружу, а затем – её швырнули на пол, лицом вниз. Не успевшая возмутиться фемка снова оказалась придавлена мощным ало-синим корпусом. И снова этот коннект, сильный, безжалостный, рвущий системы. И тишина. Гулкая тишина по всем линиям связи. Не докричаться. Не остановить. Страшно… Впервые Элита ждала мучительную перегрузку не как слияние. Как окончание её мучений. -Ота… -Элита механически перебирала в пальцах какой-то обрывок шнура. –Какую цель ты преследовала, запирая меня и Оптимуса? Подруга валялась рядом, усиленно глодая бычью тушу. Мерзкое зрелище, но белковый организм амон-ши требовал хотя бы иногда жрать. Много жрать. И к этому пришлось привыкнуть. -Секс, интерфейс… Как бы сказать… -Ота’Ла все же оторвалась от туши и имитировала речь. –Любовь является одним из механизмов размножения… Так, это можно пропустить… В общем, мне надо было оценить эмоции во время интерфейса. Моя оценка ситуации без этого была не полной. -Оценить? Как оценить? – вскинулась фемка, схватив шестилапую за загривок. Если эта клятая тварь манипулировала Оптимусом для… -Эля, я только заперла вас в ангаре, и вывела желание соития на первое место. – тварь оскалилась. – Он испытывал желание, я лишь подтолкнула его к исполнению. А уж как это сделать, решал твой Прайм самостоятельно! И увы, мне увиденное тоже не понравилось. -Он меня почти изнасиловал! – фемботка тряхнула амон-ши так, что у существа клацнули зубы. Вернее, попыталась. В её руке, вместо податливой белковой плоти, внезапно оказался только воздух. Вместо огромной. Крупнее Айронхайда, туши амон-ши, у ног фемботки клубился сгусток бурого тумана. Пару секунд ничего не происходило, а потом туман накрыл тушу быка. И когда он откатился через мгновение, там была лишь голая земля. Ни мяса, ни костей, ни травы. Неожиданная, резкая, словно кислотой плеснули, боль прокатилась по ногам. Как раз там, где их лизнули клочья бурого тумана. Шарахнувшаяся Элита успела заметить, что верхний броневой слой истончился до толщины фольги, истаяв в том, что ещё недавно было Ота’Ла. -Не надо было так делать, Элита. – голос амон-ши шелестел и перекатывался в процессоре. Темное пятно окружало фемку, отрезая пути к отступлению. –Я не желала тебе зла. Ты хотела близости со своим мужчиной. Он желал тебя как женщину. Не моя вина, что его желание оказалось так пропитано болью. Клубился туман, слишком упорядоченно, слишком последовательно… -Это не тела… Это скафандры. – озарение было каким-то иррациональным, диким. И совершенно не ко времени. -Верно... Туман начал сгущаться. Как акварель на мокрой бумаге проступали контуры тела. Вот голова, вот туловище. Вот лапы и могучий хвост. Сначала сквозь густую тьму проступили белые линии скелета. Протянулись тонкие ниточки вен и нервов. В пустых пока глазницах виднелся мозг. Цветными пятнами возникли органы. Затрепетали легкие, могучее сердце погнало по венам кровь. Набухали мышцы и сухожилия. Восстанавливалась кожа. Зашелестел черный, с изумрудным мех на ветру. Зелёные глаза вновь смотрели пристально и ясно. -Мне жаль твои ноги. – амон-ши смотрела куда-то поверх плеча фем. –Я то, что ты желаешь видеть, но я не то, что видишь ты. Твой мех… он неприятно удивил меня. И в то же время, я ждала такой реакции. Странно, не находишь? -Ты не могла ему подсунуть видение? Как Айронхайду? – огрызнулась фемботка, потирая ноющую броню. О да. Айронхайд. С недавних пор любимая жертва шестилапого чудовища. Для существа, что слышит твои мысли, не так уж и трудно нашептать свои? В таком ключе, оружейник не думал об амон-ши. Но оскорблять, не словом, мыслью, не уставал. За что и поплатился. Уверенный, что находится с Хромией в ангаре, на самом деле, жестоко отконнективший несчастный, безискровый джип людей. Люди ржали. Автоботы ржали. Кто-то предлагал оказать джипу «психологическую помощь» и «совершить сепукку, избегая позора». Айрон злился, пристрелили несчастную машину, и два дня не показывался никому не глаза. -Не ты одна была сегодня со своим партнером. – Ота’Ла скользнула вперед, обвиваясь вокруг сидящей на земле розовой фемки. –Двум десептиконам я дала сегодня шанс на ночь вдвоем. -Конам? Где ты их нашла? – Элита замерла, глядя на морду подруги. Сегодня все автоботы оказались заблокированы в ангарах, но где она нашла десептиконов. -Я меж звезд хожу. Что мне одна планета? – лохматая недоуменно навострила ушли. –В любом случае, эти «мерзкие дикари, мародеры и убийцы», как ты любишь их называть, вели себя сегодня страстно… Но там… -Что «там»? – фемботка решительно потянула существо за лапу, когда по прошествии пяти минут, амон-ши все ещё молчала с самым мечтательным видом. -А вот там, была любовь. – Ота’Ла улыбалась. –Странная, страстная, яростная… Но любовь. Неожиданно, правда?