Аллоха, Эллохар!

- Не так быстро, капитан – отсекаю я милое предложение полицейского на корню. – Сначала бы хотелось взглянуть на ваши документы. Вдруг вы оборотень в погонах? Лицо капитана покрывается некрасивыми желтыми пятнами, губы кривятся, но, тем не менее, доблестный сотрудник доблестной полиции все же лезет в нагрудный карман за корочкой. Найтес подходит ко мне близко-близко и шепчет: - А на что он обиделся-то? У нас многие оборотни в Ночной Страже служат и в имперской безопасности тоже перевертышей полно. Пришел мой черед кусать губы, чтобы не прыснуть смехом в самый неподходящий момент. Капитан, видать, про перевертышей услышал, потому что посмотрел на дроу так, как смотрят на личного врага, но в очередной раз сдержался и махнул корочкой перед моим лицом. - Ближе – сказала я голосом удава Каа из советского мультфильма – покажите ближе. Так, чтобы я могла разобрать имя, фамилию и отчество будущего безработного. Пятна на лице капитана увеличились, и глаз отчего-то задергался. Как с такими плохими нервами он вообще попал на работу в полицию? Настя и Юрао в укрощении капитана участия практически не принимали: ну разве что стояли, о чем-то шептались и тихо хихикали. Наверное, эти еле слышные смешки и стали для полицейского последней каплей: - Молчать! – заорал он – и молча следовать за мной! - Нарушаете протокол задержания – я даже и не подумала сдвинуться с места. Все-таки, хорошо знать свои права и свободы, при встрече с такими кадрами эти знания воистину бесценны. На самом деле, конечно, у капитана была возможность нас задержать, потому, как мы находились на месте, где возможно было совершенно преступление, у нас не было документов, и если бы в голову служаки пришло разумное сочетание «оперативная необходимость», то повод к задержанию был бы обоснован. Но злоба и неприязнь явно мешали капитану думать, а я из-зо всех сил старалась взбесить его еще сильней: я тянула время, надеясь на помощь Эллохара. Попадать в отделение, да еще в компании с эльфом, у которого нет ни единого документа, удостоверяющего личность, было крайне нежелательно. Капитан наконец-то родил ответную реплику, крайне глупую и неуместную, правда, но, тем не менее, в его случае это являлось ощутимым прогрессом: - Вы нарушаете общественный порядок – так звучал шедевральный по тупости повод, до которого полицейский смог додуматься. Я издевательски расхохоталась гладя ему прямо в глаза, которые начинали наливаться кровью и отсмеявшись голосом кентервильского привидения, произнесла: - Если мы и пойдем с вами, капитан, то только из жалости. Вас же сейчас от натуги удар хватит. Капитан опять завис в поисках ответа, я обернулась к друзьям, хотела предложить им покинуть арену словесных дискуссий и попытаться найти магистра, как вдруг увидела, что Настя подмигивает мне так, как будто у нее случился приступ нервного тика. - Что? – одними губами выдохнула я. - Нам надо пойти с ним. – шепнула Настя, пока дроу ативно боролся с кашлем, который вдруг сразил бравого Найтеса и сыпал проклятьями в адрес сырой погоды и бдительных стражей. Я повертела пальцем у виска и хотела вновь повернуться к капитану. Пора было заканчивать этот фарс с задержанием. - Документы – также шепотом сказала девушка, и я поняла – она права. Капитан ведет следствие и все документы по пожару у него или будут у него, после того как закончат работать эксперты. Не зря мы приняли Настеньку в команду! Я бы не додумалась так быстро до такой идеи, тем более, что большая часть моих дум все равно была не о расследовании, а о муже. Я резко развернулась к капитану, который все так же хватал воздух ртом, как вытащенная из воды рыба и громко и отчетливо произнесла: - Козел. Тупой безмозглый козел. Не слишком умно, и уж совсем неэтично, но придумывать изысканные оскорбления я попросту побоялась - вдруг реакция окажется не той. Нам же нужна была именно бездумная злость. Кашель дроу сменился не просто смехом, а гомерическим ржанием, а выражение лица капитана я вообще не берусь описывать. Памятуя о слабой работе извилин полицейского, я повысила голос и повторила: - Козлина. Козлище. Козлик в капитанских погонах. - Ну, Иванова, – вырвалось, наконец, у полицейского – ты договорилась до трех суток.