Дыхание Дракона

Боль. Жгучая, нестерпимая боль была первым чувством, что подарило ему предательское сознание, слабо затрепетавшее в глубинах спящего разума. Он не хотел просыпаться, не хотел возвращаться, но эта боль... эта невыносимая боль с каждым мигом все туже и туже затягивала свои удушающие кольца, она не позволяла вновь погрузиться в спасительное небытие, раз за разом безжалостно вгрызаясь в измученную, истерзанную плоть. Невидимые зазубренные клыки резали, кромсали, с силой врывались под кожу и вырывали оттуда куски окровавленного мяса, чтобы после снова уверенно вонзиться в охваченное неугасаемым пламенем тело несчастного, не давая ему даже доли секунды на передышку. Опять и опять, опять и опять. Хватит! Хватит, хватит, хватит! Ему безумно хотелось схватиться за голову руками и закричать так громко, как только возможно, чтобы невидимый мучитель сжалился и перестал его терзать, но вместо крика из пересохшего и жутко саднящего горла вырвался какой-то неясный хрип, настолько слабый, что его не смог бы услышать даже рядом стоящий человек. Почему? Почему у него не получается? Эта боль, она уже сводит его с ума, хотя он еще даже толком не пришел в сознание. Сколько ему еще мучиться?! Пожалуйста, пусть это прекратится! Несчастный попытался пошевелить губами и чуть не захлебнулся от нового обрушившегося на него потока обжигающей боли. Больно, больно, больно! Запертый внутри своего искалеченного тела, он мысленно взвыл и заметался, одержимый животным желанием убежать, спрятаться от жалящей его со всех сторон невыносимой боли. Неважно куда, неважно как, лишь бы адская пытка прекратилась! Хоть на мгновение! Если бы это случилось, он смог бы вспомнить, смог бы... В этот момент непроизвольная судорога пробежала по рукам несчастного, и скрюченные в агонии пальцы дернулись. От этого безобидного движения обуглившаяся кожа лопнула в нескольких местах, образовав сеть трещин, которые тут же неспешно заполнились алой кровью, придавая пострадавшим пальцам поразительное сходство с лавовой землей. Из горла несчастного вырвалось неразборчивое клокотание, а закрытые прежде глаза широко распахнулись, впиваясь в чистое голубое небо. Но человек его не видел - перед его воспаленным взором была только боль, всеобъемлющая и всепоглощающая. Она захватила его сознание, поработила тело, подчинила разум. Боль, сплошная, бесконечная боль. От нее не скрыться, не сбежать, не спрятаться, не спастись. В ней можно только утонуть. Несколько секунд несчастный еще пытался бороться. Зачем, для чего и почему - он не знал. Наверное, просто сработал древний инстинкт выживания. Но потом... потом неудержимый, словно цунами, натиск боли сломил его, погреб под собой, и несчастный вконец обезумел. Истерзанное тело билось в агонии, невзирая на новые и новые вспышки боли. Из пылающего горла вырывалось неразборчивое бульканье вперемешку со сдавленным хрипом, обезумевший взгляд метался из стороны в сторону, неспособный на чем-либо сфокусироваться, а тело содрогалось в жутких конвульсиях. Кровоточащие, обугленные пальцы царапали землю, вырывали траву, стискивали жалкие, обгоревшие остатки одежды, а затем нервно дергали их, желая сорвать и отбросить прочь. Но самое страшное происходило внутри, в охваченном паникой сознании. Мысли, чувства, будущее, прошлое, настоящее, реальное и эфемерное, истинное и ложное - все смешалось в дикой цветастой пляске, что яркими пятнами вспыхивала в мозгу и тут же гасла, словно праздничный фейерверк. Несчастный уже не осознавал ни своего жизненного воплощения, ни своей сути - больше ничего не имело значения, если это значение когда-либо вообще существовало. Он стал болью, он слился с ней в единое целое, позволил поглотить себя без остатка, растворился в красных вспышках. И тогда... тогда пришел ОН - долгожданный покой. Несчастный не знал, сколько длилась его агония. Он лежал на поросшем высокой травой лугу среди оплавленных каменных обломков и сипло дышал, уставившись немигающим взором в одну точку. Да, теперь он знал, кто он. Теперь он вспомнил...        "Мать... Такая теплая и родная, ласковая и улыбчивая... Но слишком наивная, слишком... В тот день он, пятилетний ребенок, сидел на дощатом полу, сжимая руках искусно вырезанную из дерева фигурку всадника на драконе, и завороженно смотрел на мать. Она расположилась напротив окна, занятая шитьем, и негромко напевала песню о юной деве, ожидающей своего возлюбленного. Мелодичный голос ласкал слух, погружая маленького слушателя в красочный мир старой песни. Он любил, когда мама пела, а еще любил, когда она надевала это платье цвета чистого неба. В такие моменты с пляшущими на золотистых локонах солнечными лучиками она становилась похожа на сказочную фею или лесную дриаду. Такая красивая! Она самая лучшая, самая прекрасная мама на свете! Именно поэтому папа выбрал ее, поэтому и потому, что от нее всегда приятно пахнет, ведь мама - свечница. Она делает много разных свечей: больших и маленьких, белых и цветных, обычных и приятно пахнущих. Но сегодня мама не работает, потому что папа обещал их навестить. Папа обещал показать мальчику драконов, которыми он командует, и даже обещал позволить ему посидеть на одном из них. Папа нечасто навещал свою семью, потому что он важный человек и у него много дел. Так говорила мама. Зато он присылал к ним наставников, чтобы те обучали мальчика чтению, письму и многим другим вещам. Маму же эти люди научили красиво вышивать. - Когда твой отец на мне женится, я стану леди, - сияя от счастья, объясняла сыну мать. - Все леди должны уметь вышивать. Мы с тобой переедем в королевский замок и будем там жить. Ты вырастешь и станешь главнокомандующим, как твой отец, будешь защищать нас и наше королевство. Так что учись хорошо и делай все, что тебе говорят наставники. И мальчик прилежно учился, старательно запоминая каждый урок. Он хотел стать таким же важным человеком, как его отец, хотел командовать драконами и защищать королевство, но... День, который они так ждали, уничтожил светлые мечты о будущем, растоптал их и превратил в прах. Маленький Алерот сначала ничего не понимал. Отец пришел, как и обещал, но в этот раз он был хмур и задумчив. Он отвел мать в сторону и о чем-то с ней долго говорил. Алерот видел, как меркнет улыбка на губах матери, как тускнеет свет в ее лучистых глазах. За несколько минут сказочная фея, которой так восхищался мальчик, превратилась в призрака-плакальщицу. А потом отец неожиданно ушел, позабыв о своем обещании показать сыну драконов. Мальчик был растерян, он подошел к матери и спросил: почему папа так быстро ушел и почему она плачет? Но вместо ответа мать крепко обняла сына, прижала его к груди и зарыдала еще горше. Когда Алерот подрос, он понял все, чем в своих действиях руководствовался его "благородный" отец. Чарльз не мог избавиться от своей слабой здоровьем жены, которая никак не могла родить ему долгожданного наследника, иначе рисковал испортить отношения с ее отцом - влиятельным лордом. В этом случае он потерял бы много полезных связей, выгодных союзов и даже поставил бы королевство на грань войны. Его жена должна была умереть естественной смертью, чтобы Чарльз мог повторно жениться на более подходящей для продолжения рода особе. Но время шло, а эта женщина никак не желала отправляться в мир иной, ровно как и родить своему мужу здорового наследника. Постоянные выкидыши с каждым разом ослабляли ее все сильней и сильней, но роковой день все не наступал. Чарльз не мог ждать, ему нужен был наследник. Почему для этой цели он выбрал простую свечницу, а не политически выгодную дочь очередного лорда? Нет, вовсе не потому, что влюбился в ее красоту или тому подобную чушь. С простолюдинками все проще, да и риск минимальный. В случае неудачи от нее легко избавиться или же можно просто заткнуть ей рот. Никто ничего не узнает, а если и узнает, то не поверит какой-то нищей замарашке. Дочь лорда же, как и сам лорд, ни за что не согласится ждать, пока почит законная супруга. Более того - они сочтут подобное предложение за высшую степень оскорбления, и тогда не миновать вереницы последующих за этим проблем. Но как же жениться на простолюдинке с подросшим ребенком после смерти законной супруги? Все очень просто. Со своим влиянием и связями Чарльз без особого труда мог бы выдать эту заранее обученную манерам девушку за овдовевшую дочь лорда из какого-нибудь далекого королевства. Наученный горьким опытом и опасающийся, что вторая жена может оказаться бесплодной или по какой-либо иной причине неспособной к деторождению, главнокомандующий решает взять овдовевшую девушку с ребенком от "покойного мужа" - живым доказательством плодовитости новой супруги. Разве не замечательная сказка? Подправить некоторые детали, и она станет до ужаса правдоподобной. Однако законная супруга все же смогла родить живого ребенка, живого и здорового, и только потом наконец-то испустила дух. Этот ребенок и стал тем, кто уничтожил светлое будущее маленького Алерота, а его мать превратил из сказочной феи в стенающего призрака. Эта ненависть, ненависть к младшему сводному брату росла вместе с Алеротом, росла и крепла, а теперь..." - Каин, - прохрипел Алерот. Его широко распахнутые глаза загорелись вселенской ненавистью. Он выжил. Он выжил! Проклятая красная ящерица дыхнула на него огнем, но он выжил. Изуродованный, обожженный и изломленный, он остался жив. Прямое попадание должно было спалить его дотла, не оставив ничего, что помогло бы опознать останки, но... Алерот помнил, как ругался с магами и всадниками перед их уходом, помнил, как в ярости выхватил у одного из них какие-то магические безделушки и запихнул к себе в карман. Он не знал, для чего они и насколько ценны. Он просто хотел разозлить магов, хотел заставить их подчиняться, но ничего не вышло. Отнятые безделушки вскоре были благополучно забыты благодаря раздирающим Алерота негативным эмоциям и бесчисленным кружкам эля, в которых он пытался утопить свою боль. Наверное, среди амулетов оказалось несколько защитных, довольно слабых поодиночке, но вместе способных отразить некоторые заклинания противника. Однако драконий огонь слишком силен для подобных игрушек. Какую-то часть его они отразили, какую-то перенаправили в сторону, а какую-то даже поглотили, но большая часть огненного ливня все равно обрушилась на падающего со стены Алерота, нещадно кусая его плоть и превращая кожу в обугленные лохмотья. Однако даже при таком исходе у него не было шансов выжить: ожоги слишком тяжелые, а еще падение с высоты и разлетающиеся во все стороны оплавленные булыжники. Может быть, среди амулетов оказалось нечто более могущественное? Что-то, что не позволило ему покинуть этот бренный мир, освободившись от страданий и разъедающей его изнутри ненависти? Этот что-то вернуло его к жизни, привело в сознание и заставило все вспомнить. Смерть... Смерть была бы в разы милосердней, чем это... Алерот еще не видел себя, но прекрасно осознавал, что от его прошлой красоты не осталось и следа. Драконий огонь изуродовал его до неузнаваемости, превратил в чудовище из детских сказок. Теперь на него никто не сможет смотреть без пробирающего до костей ужаса и скручивающего желудок омерзения. Еще совсем недавно к его ногам падали красавицы, они льнули к нему своими упругими грудями, томно шептали всякие пошлости на ушко, смотрели жаждущими взглядами, приглашая согреть их холодную постель... После случившегося девушки будут с криками разбегаться в стороны, едва завидев его изуродованное лицо. Сначала Каин отнял у него мечту и светлое будущее, потом лишил его дома, титула и должности, а теперь отобрал то единственное, что еще оставалось у Алерота - его привлекательную внешность и силу. Окровавленные потрескавшиеся пальцы сжались в кулаки, а пожелтевшие зубы скрипнули. Но жизнь... жизнь он ему оставил, и это худший поступок из всех, что только мог совершить законный наследник главнокомандующего! Такое чудовище будут отовсюду гнать, никто не даст ему ни приюта, ни работы. Его будут закидывать камнями и бить палками, а злобные детишки побегут рядом, выкрикивая обидные слова. Такими руками он даже не сможет держать меч, не сможет добыть себе в лесу пропитание, не сможет защититься от напавшего хищника. Каин обрек его на медленную и мучительную смерть с осознанием своей никчемности. А может быть, он просто хочет, чтобы Алерот раскаялся в своих злодеяниях, понял, что был не прав и каждый вечер молил Айкана о прощении своей грешной души? - Нет, - сквозь дыру в щеке прохрипел изуродованный всадник, и его глаза запылали еще ярче. - Нет, я не доставлю тебе такого удовольствия, братик! - почерневшие пальцы впились в землю, обагряя ее сочащейся кровью, а изломанное тело дернулось, желая подняться на ноги. - Думаешь, что отнял у меня все, но ты глубоко ошибаешься! У меня еще осталась моя ненависть, моя всепоглощающая и всеобъемлющая ненависть! - непослушное тело неуклюже перевернулось на живот, обожженные ноги беспомощно заскользили по скользкой от крови земле, а красно-черная спина с прорвавшими кожу белыми позвонками выгнулась ломаной дугой. - С ней я способен выжечь земные недра! - лишенный губ рот оскалился, и на примятую траву закапала багровая слюна с частичками пепла. - Ты забрал у меня все, но оставил мне ненависть, оставил мне ярость и оставил мне жизнь... - опираясь на трясущиеся руки, израненное тело начало неуверенно отрываться от земли. - А большего мне и не нужно! Будь уверен, братец, я отыщу тебя, непременно отыщу и тогда все то, что ты со мной сделал, покажется тебе детской забавой! - словно управляемое неопытным кукловодом, вставшее на колени согнутое тело резко выпрямилось, а затем прогнулось назад, грозясь завалиться на спину. - Смеешься надо мной? Что ж, смейся, пока можешь! - Алерот заставил непослушное тело снова выпрямиться. - Думаешь, как такое жалкое ничтожество, как я, сможет исполнить свои угрозы, когда его самого сдувает ветром? - изувеченное тело начало неспешно подниматься с колен, постоянно клонясь, то в одну, то в другую сторону. - Ничего, скоро ты узнаешь, дорогой братик! Скоро ты все узнаешь! Покрытая жуткими ожогами, язвами и струпьями голова свесилась на плечо, руки безвольно повисли вдоль тела, а ноги все время подгибались и скользили, норовя бросить хозяина обратно на землю. Но Алерот не сдавался, он упорно делал шаг за шагом, приближаясь к своей цели. Ненависть горела в нем неугасающим пламенем, она вела его, придавала сил. Во всем мире не существовало ничего, что смогло бы остановить изуродованного всадника. Ничего! Хотя, наверное, боль, та самая жуткая боль смогла бы его если и не остановить, то задержать, но он ее больше не чувствовал, он вообще больше ничего не чувствовал, кроме ненависти. Одной лишь всепоглощающей ненависти. Алерот криво усмехнулся и зашаркал в сторону густого леса, оставляя за собой пепельно-кровавый след.

***

Настойчивый призыв заклинания поднимал из глубин магическую энергию, четко контролируя каждое колебание, а затем гнал ее вверх по венам, к кончикам пальцев юного мага. С каждым уверенно произнесенным словом, приятное покалывание в пальцах становилось все сильнее и сильнее, постепенно превращаясь в неприятное и даже несколько болезненное. Однако юный маг уже давно привык к этому ощущению и не обращал на него никакого внимания. Все сосредоточение уходило на правильное произношение и интонацию слов заклинания, ведь стоит только ошибиться и последствия могут оказаться весьма плачевными. Но парень не допускал ошибок, с самых первых дней своего обучения он никогда не ошибался, не позволял себе ошибаться. Даже во время массовых тренировочных сражений, среди множества отвлекающих факторов, он всегда все произносил правильно. Так же было и сейчас. До завершения осталось совсем немного. Покалывание в пальцах достигло пика, создавая между подушечками ощутимое напряжение. Мускулы на руках и ногах напряглись в ответ, готовые в любую секунду совершить бросок. И вот, с тонких губ слетело последнее слово, беснующаяся между пальцев магическая энергия мгновенно преобразилась в кусачий электрический шар. Он шипел и потрескивал, выбрасывая во все стороны языки-молнии, он рвался в бой, жаждя впиться в чью-нибудь плоть. Если удерживать в своих руках такой шар слишком долго, то можно лишиться пальцев, а пальцы для мага очень важны. Особенно если тот не пользуется посохом. Парень стиснул зубы, его черные глаза сузились, и руки выверенным движением послали смертоносный шар в цель. Разъяренный электрический снаряд за долю секунды преодолел расстояние до цели и с шипением врезался в массивный пень. Во все стороны тут же полетели обугленные щепки и клочки земли, а по лесу вместе с легким дымком разнесся запах паленого дерева. Юный маг гордо вскинул голову и многозначительно хмыкнул, осматривая результат своей работы. Это заклинание было мощным и трудным, даже не всякий опытный маг мог бы похвастаться столь чистой работой! Вместо крепкого пня в земле теперь зияла неглубокая, идеально ровная воронка. Ни торчащих корней, ни разбросанных вокруг кусков коры. Бесподобно! Несравненно! Идеально! - Полюбуйся, Харон! Полюбуйся! - со злобой прошипел юный маг, небрежно убирая вылезшую из-под капюшона темной боевой мантии прядь длинных черных волос. - Сможешь ли ты теперь повторить, что я не смогу подчинить себе восьмого дракона?! А?! Сможешь?! Пробужденное недавним разговором с предводителем группы отступников негодование породило новый приступ неконтролируемого гнева. Лицо парня вновь исказилось от раздирающей его изнутри ярости. Тонкие губы быстро зашептали новое короткое заклинание. С пальцев один за другим начали срываться маленькие огненные шарики, которые маг уверенным взмахом руки посылал вперед. Первый, второй, третий, четвертый... Вскоре на стволе высокого дерева появился идеально ровный ряд сквозных отверстий, словно безымянный резчик тщательно вымерял расстояние, прежде чем приступить к работе. - А так?! Смог бы твой Аргус сделать так?! - тяжело дыша, выкрикнул юноша. - Отвечай! Смог бы?! Нет! Ты знаешь, что не смог бы! Тогда и не тыкай им в меня! Еще несколько огненных зарядов дополнили ровный ряд на дереве. Однако никакого успокоения разгневанному парню это не принесло. - Ты же понимаешь, - жестикулируя, он принялся передразнивать своего предводителя, - это опасно! У Аргуса тоже было семь драконов, и он тоже был уверен в своих силах! Однако он погиб, не справился! Ты же понимаешь, Асай, я не могу так рисковать! К тому же ты так молод, в отличие от Аргуса! - тут юный маг скривился и плюнул себе под ноги. - Да как ты можешь сравнивать меня с этим ничтожеством! То, что мне только шестнадцать лет ничего не значит! Неужели так трудно принять, что я способный, что я талантливый, что я лучше вас всех! И ведь это только начало! Только начало! Я всех превзойду! Я стану самым величайшим магом в истории! Передо мной на колени падет сам Император! Я... Тут Асай запнулся, услышав треск в кустах. Неужели это Харон пришел извиниться? Пришел сказать, что был неправ и дает добро на восьмого дракона? Маг быстро вскинул голову и напустил на себя надменный вид. Если это так, то он позаботится о том, чтобы извинения Харона были долгими и убедительными, иначе... Треск в кустах повторился, ветви задвигались и на свет вышел... вышло... нечто багрово-черное, отдаленно напоминающее человека в обугленных лохмотьях, точнее его оживший обезображенный труп. Асай сначала побледнел, потом позеленел. Его коленки затряслись, а волосы на голове зашевелились от ужаса. - Ааааааа! - маг завопил на весь лес и, спотыкаясь, со всех ног бросился бежать обратно в лагерь. Когда он влетел на усеянную палатками небольшую полянку, отдыхающие после сытного обеда отступники обратили к нему свои насмешливые взоры. Весь взмокший, Асай остановился перед ними и, упершись руками в колени, отчаянно пытался перевести дух, чем не преминули воспользоваться его товарищи. - Кажется, кто-то у нас тут грозился уйти и не вернуться, - хмыкнул один из магов, откладывая в сторону игральные карты. - Ненадолго же тебя хватило. - Да ты что! - шутливо воскликнул его напарник. - Он целых полчаса продержался! А это на пять минут дольше, чем в прошлый раз! - Рекорд! Уважаю, - важно закивал третий отступник, откупоривая бутылку вина. Остальные собратья-маги принялись громко смеяться, в перерывах продолжая отпускать различные шуточки. Даже грозный и харизматичный Харон, развалившийся на самодельном троне под сенью раскидистого дерева, не удержался от пары смешков. Подобное отношение всегда уязвляло болезненную гордость Асая. Будь сейчас несколько иная ситуация, он бы непременно сказал своим товарищам несколько "ласковых" слов и в довесок добавил пару неприличных жестов, но то чудовище в лесу... Юный маг вскинул голову и гневно посмотрел на гогочущих отступников. - Пока вы тут ржете, к лагерю приближается чудовище! - выкрикнул Асай, указывая в ту сторону, откуда прибежал. - Порождение некроманта! - Просто признайся, что снова принял за монстра вывалявшегося в грязи бобра или безобразный трухлявый пень, - отмахнулся от заявления парня еще один отступник. - Я серьезно! Я его видел! - взвился юный маг, заливаясь краской. Да, один раз он принял за чудовище вывалявшегося в грязи бобра, который неожиданно вышел перед ним на дорогу из-за дерева. С кем не бывает! Подумаешь, померещилось! Но нет, эти кретины теперь до конца своих никчемных жизней этот случай будут вспоминать! - Ну ладно, если и видел, то тогда почему же не дал ему отпор? - выгнув бровь, поинтересовался другой отступник. - Ты же все время твердишь, что самый лучший, самый способный, что можешь в одиночку завалить целый ар драконов, а мизинцем передвинуть горы. Так в чем проблема? Защити же нас, ущербных, великий Асай, перед которым на колени падает сам Император! Весь лагерь взорвался хохотом, а юный маг покраснел еще гуще. Он обиженно поджал губы, испепеляя взглядом каждого из своих товарищей. Смейтесь, смейтесь! Посмотрим, как вы все обделаетесь, когда этот монстр до вас доберется! Асай уже собирался сказать что-нибудь обидное, но в этот момент весь лагерь разом замолчал, уставившись на что-то за его спиной. Покрывшись холодным потом с головы до ног, парень нервно сглотнул и резко обернулся. - Аааааа! - завопил он во второй раз, отскакивая к ближайшей палатке. Монстр! Здесь! Он уже здесь! Из-за гогота этих кретинов он даже не услышал, как чудовище подкралось сзади! Еще чуть-чуть и оно бы сожрало его! Нет-нет, пусть сначала сожрет этих олухов, они все равно бесполезны, а он талантливый маг с великим будущим! Ему нельзя сейчас умирать! Отступники повскакивали на ноги, готовясь дать отпор вторгнувшемуся в их владения чудовищу. Они уже начали шептать заклинания, когда над лагерем прогремел властный голос Харона: - Стойте! Это всего лишь человек. Обычный человек. - Что-то я сильно в этом сомневаюсь, - пробурчал себе под нос один из отступников и поморщился. Ему еще никогда не приходилось видеть настолько изувеченных людей, да еще и живых к тому же. Как с такими повреждениями вообще возможно двигаться?! - Кто ты и как нас нашел? - Харон задал гостю вопрос. Предводитель смотрел на этого изуродованного человека своим единственным глазом так, словно тот в самом деле был обычным человеком, ничуть не отличающимся от них самих. - Алерот, - прохрипел пришелец, не отрывая от царственного предводителя злобного взгляда налитых кровью глаз. - Меня зовут Алерот. Отступники взволнованно зашептались, а Харон нахмурился, скрестив на груди могучие руки. Да, он знал это имя. Алерот - командир отряда драконьих наездников в королевской армии Анатриума. Именно он тайно поставлял отступникам разные магические артефакты, зачарованные предметы и прочие вещи, в которых нуждался скрывающийся в лесах отряд. Эти запретные махинации приносили властолюбивому всаднику большие деньги и полезные связи. Он был очень осторожен, всегда вел дела самостоятельно и умел мастерски заметать следы. Он знал местоположение лагеря и часто прилетал сюда на своем драконе с новыми поставками, поэтому расставленная вокруг поляны защита не реагировала на этого человека, свободно пропуская его внутрь. Сейчас она тоже не сработала, что доказывало правдивость слов пришельца, но что он здесь делает и почему так выглядит? Как вообще держится на ногах? - Драконий огонь, - не дожидаясь вопросов, прошипел сквозь зубы Алерот. Его взгляд буравил лицо предводителя. Красивый, с сильными чертами и ясным, уверенным взглядом. Глаз, правда, всего один, а второй скрывает черная повязка, но это его ничуть не портит. Еще совсем недавно Алерот тоже был таким... красивым... А волосы? Зачесанная назад богатая каштановая копна под бордовой головной повязкой. У Алерота тоже были такие же пышные волосы, а теперь на покрытой язвами и струпьями голове виднеется только часть оголившегося черепа. И все из-за Каина! Из-за проклятого Каина! - Сможешь сделать что-нибудь с этим? - изувеченный всадник снова заговорил, нарушая воцарившееся молчание. - Сможешь? - Могу, но не многое, - после небольшой паузы спокойно ответил Харон. - Внешность тебе я вернуть не в силах. Ты сможешь жить и нормально функционировать, как любой здоровый человек, но краше после магического вмешательства ничуть не станешь. - На большее я и не надеялся, - проклокотал Алерот, чувствуя, как его измученное тело начинает оседать. - А после... после сделай меня магом... Это заявление повергло всех в шок. Потрясенные взгляды отступников устремились к обезображенной фигуре, облаченной в припекшиеся к обугленной коже лохмотья. Что он несет? Да он же совсем обезумел! Его не восстанавливать надо, а милосердно добить, чтобы не мучился. Взгляд этого человека безумен, а каждое слово пропитано ненавистью. Никто не знает, что подобный индивид может выкинуть, получив в руки такую силу. Да, когда-то Алерот помогал им и был весьма полезен, даже незаменим, но теперь... Может быть, восстановление функций организма и достойная плата за помощь, но магический дар! Нет, этого допустить нельзя! Однако Харон молчал, что-то серьезно обдумывая. Отчасти он разделял мысли остальных отступников, но... но когда-то у них с Алеротом был договор. Этот всадник предупредил их о готовящейся облаве на отступников и помог избежать столкновения с королевским отрядом. За это Харон обещал выполнить любую просьбу блондина, а он был не из тех, кто забывает свои слова. То, что Алерот просит сейчас, вполне могло уложиться в рамки разумного, оставайся он все тем же надменным парнем, но произошедшие изменения... Он одержим, одержим местью кому-то, кто повинен в случившимся. Он просит силу для отмщения. Теперь это единственный смысл его нынешнего существования, и если Алерота лишить этой возможности... Харон не мог так поступить с тем, кто столько для них сделал. Это будет слишком жестоко. Жестоко и несправедливо. - Хорошо, но тогда тебе придется жить по нашим правилам и подчиняться мне беспрекословно, - твердый голос Харона разрезал тяготящую тишину. - Но предводитель!.. - со всех сторон начали раздаваться возмущенные и потрясенные возгласы. - Молчать! - рявкнул мужчина. - Мы не отказываем просителям! Или вы забыли наш кодекс?! Недовольных после этих слов не убавилось, но больше никто не осмелился открыто возражать решению предводителя. - В свою очередь я пообещаю, что не буду влезать в твои дела и препятствовать той цели, которую ты стремишься достигнуть, - Харон вновь обратился к Алероту. - Если! Если это не будет напрямую мешать целям нашего отряда. - Я согласен, - слабо прохрипел изуродованный всадник, теряя последние силы. - Я согласен... - Отнесите его в ритуальную палатку и приготовьтесь к обряду! - скомандовал Харон и направился за необходимыми для магической операции инструментами.

***

Арайа беззаботно шагал через лес по пыльной дороге и, перекатывая во рту сладкий комочек жженого сахара, насвистывал себе под нос веселую песенку. Сегодняшний день выдался весьма солнечным и превосходно подходил для длительных прогулок: вокруг щебечут пташки, деревья шелестят зеленой листвой, солнышко ярко светит, травка колышется, а где-то позади в нелепой позе валяется труп неудачливого разбойника, решившего ограбить одинокого путника. Красота! Жаль только, что рядом нет спутника, которому можно хорошенько потрепать нервы. В такие прекрасные деньки подобное занятие доставляет особое удовольствие. Но, увы! Высвистывая новый куплет песенки, Арайа прикрыл глаза, и запустил руку в один из оттопыренных кармашков, таинственного содержания которых так боялся Традиан. Порывшись там немного, он вытащил леденец на палочке и беззаботно сунул его в рот, в компанию комочку жженого сахара. Удвоенная порция сладкого во рту быстро стерла привкус горечи, вызванный отсутствием объекта для издевательств, и расстроенный каратель снова приободрился. Длинный тонкий хвост принялся помахивать в воздухе в такт мелодии, распугивая притаившихся в придорожной траве мышей-охотниц. Все снова было прекрасно. Просто чудесно! Третий Коготь Куницы уже прошел большую часть пути и был в половине дня от священного города, где в последний раз видели его цель - красного дракона и "мертвого" сына главнокомандующего. По его подсчетам, отправленная Императору сова должна будет вернуться обратно с ответом, как только он окажется по ту сторону ворот Наковальни Божественного Молота. Интересно, каков будет его приказ? Чего он возжелает от своего верного слуги? Красные глаза Арайи лихорадочно заблестели: парень сгорал от любопытства, предвкушая нечто интересное. Он ужасно жалел, что не может получить ответ быстрее. Какая непродуманная способность! Если бы только можно было отзывать сущности без ущерба... Тут каратель неожиданно призадумался и замедлил шаг. Что-то он совсем расслабился после путешествия с Традианом. Забыл вызвать следопыта! Сколько же интересных вещей он пропустил, пока шел! Арайа остановился и, перекатив леденец за щеку, принялся расстегивать верхние пуговицы своей кожаной курточки. Без труда справившись с этой задачей, он развязал тесемки на рубахе и оттянул в сторону весь левый край, обнажая светлую кожу, где под выпирающей ключицей были вытатуированы три красных глаза с маленькими черными узкими зрачками. Нечеловеческих глаза. Будто бы сотканных из дыма. Самый крупный располагался над двумя несколько меньшего размера. Он и один из малых оставались открыты, в то время как третий - нижний левый - закрыт. Три сущности были подвластны карателю, но одновременно он мог вызвать лишь две мелкие или одну крупную. Крупной он пользовался очень редко, а вот мелких вызывал постоянно. Нет, Третий Коготь Куницы магом не являлся, а его сущности не имели ничего общего с магическим миром - они просто были неотъемлемой частью его самого. Арайа улыбнулся и провел двумя сложенными пальцами по открытому малому глазу, опуская невидимые веки. Как только они сомкнулись, глаза карателя вспыхнули красным пламенем, и все тело неестественно выгнулось, обнажая хрупкую на вид шею. Едва заметные ранее вены вздулись и стремительно почернели, словно кто-то налил в них густых чернил. Что-то двигалось по ним вверх, что-то неудержимое и бесконечно голодное. Каратель приоткрыл рот, позволяя рвущимся наружу щупальцам тьмы вырваться на волю. Всего один краткий миг, и метнувшееся вперед неразборчивое пятно черным вихрем закрутилось у ног своего хозяина, поднимая в воздух клубы дорожной пыли. Неизвестная материя яростно извивалась в стремлении скорее принять привычную ей форму. Щупальца-хлысты били по земле, изгибались, ломались, рвались и снова срастались, хаотично перекручиваясь между собой, пока в конечном итоге не собрались в образ красноглазого волка с взъерошенной черной шерстью. Новоявленный зверь замер на месте и выжидающе посмотрел на довольного хозяина. Вот он, красавец, убийца и следопыт в одном лице, точнее морде! Превосходное орудие, беспрекословно выполняющее любой приказ! Впрочем, сейчас не время восхищаться одной из своих сущностей. Минуты уходят, а вместе с ними уходят и интересные вещи, ради которых и был вызван следопыт. - Чего встал? Кыш-кыш, - замахал на него Арайа. Волк пару раз удивленно моргнул, а затем без колебаний развернулся и резво помчался в лес. - И без вкусностей не возвращайся! - сложив ладони у рта, крикнул ему вслед хозяин. Однако зверь и так прекрасно знал свои обязанности. Отправив волка на охоту, Арайа как ни в чем не бывало продолжил беззаботную прогулку и даже успел заскучать, когда его следопыт наконец-то вернулся, спустя два долгих часа. Черная тень стремительно выпрыгнула из кустов на дорогу и, вывалив изо рта алый язык, покорно уселась перед хозяином. Красные глаза лихорадочно блестели, буквально крича о том, что верный слуга добыл желанные вкусности. Довольный Арайа хищно улыбнулся, обнажая небольшие острые клыки. Добыча-добыча! Жирная, сочная, вкусная! В нетерпении он подскочил к черному волку и, закрыв глаза, водрузил ему на голову свою горячую ладонь. Весь спектр эмоций сущности, вся добытая информация, вся ее память обрушились на парня, вовлекая того в безумный водоворот мира запахов и ощущений. Деревья, кусты, кусты, деревья, ручей... Он смотрел глазами своего зверя, пробегая его путь, ускоренный в несколько раз. Логово барсука, деревья, кусты, сухие ветки тихо трещат под могучими лапами... Дальше, это не интересно. Оленья тропа, отчетливые отпечатки копыт в примятой траве, свежий помет, ударивший в ноздри запах костра. Вот! Скоро будет то самое! Опять мелькают деревья, кусты, пролетает мимо невидимая система защиты, к которой сущности подобного рода не восприимчивы, палатки, люди, лагерь. Отступники! Лагерь отступников! Кто же мог подумать! Какая редкостная удача! Запыхавшийся маг-сопляк? Опа! Необычный гость! Арайа принялся жадно смотреть, внимательно прослушивая и подмечая все, что происходило в лагере, пока его верный слуга собирал информацию. Интересно-интересно! Это же просто клад какой-то! Невероятная удача! Императора это тоже заинтересует, заинтересует даже больше, чем "мертвый" мальчишка с драконом, с которым Арайа сможет расправиться в любое время, если того, конечно, пожелает Император. А вот эту крупную рыбу уж точно ни на секунду нельзя выпускать из виду! Отвернешься на мгновение - и она сорвется с крючка! Однако спешить тоже нельзя. Надо собрать еще немного информации, тщательно подготовиться, а уже потом... потом можно будет принять участие в весьма увлекательном спектакле, как раз таком, какие обожает Арайа. - Хороший мальчик, - каратель вновь растянулся в хищной улыбке и потрепал зверя по голове. - Позже ты получишь свою награду. А сейчас... а сейчас мы с тобой еще немного поработаем. Красноглазый парень быстро оглядел пустынную дорогу и, убедившись в отсутствии нежелательных свидетелей, поспешно юркнул в кусты следом за своим верным слугой.