Дыхание Дракона

Каин очнулся на холодном полу своей клетки. В узкое окошко лился яркий дневной свет, вычерчивая на неровных плитах длинный прямоугольник; снаружи доносились далекие приглушенные голоса и редкие крики пролетающих мимо птиц, а внутри... внутри стояла мертвая, недвижимая тишина. Каин не знал, сколько пробыл без сознания, да и не особо хотел знать. Он был опустошен, морально и физически. Все тело нещадно ныло, словно один гигантский синяк, голова гудела, кости ломило, но особенно плохо было там, ниже спины. Горящая, пульсирующая боль не утихала ни на секунду. Воспаленный анус продолжал кровоточить, уже меньше, однако... Сын главнокомандующего поморщился и без особого энтузиазма попытался подняться. Перепачканные пылью и засохшей кровью пальцы впились в каменные плиты пола. Усилие. Он чуть приподнялся на дрожащих руках, превозмогая отдавшуюся во всем теле болезненную вспышку, и почти сразу же рухнул обратно. Слишком слаб, слишком измучен, слишком опустошен. Каин остался лежать, взирая безразличным взглядом на вбитые в пол железные прутья своего узилища. Мыслей не было, чувств тоже. Он просто лежал и смотрел перед собой, словно забытая ребенком кукла. Кажется, у дочери одной из графинь была похожая. Ей такую куклу заказали на именины у известного мастера. Он очень старался, корпел над каждой ресничкой, над каждым локоном, над каждой рюшечкой и оборочкой пышного платья. Кукла, правда, вышла удивительная, как живая. Только вот глаза, глаза получились мертвые: стеклянные, смотрящие в никуда. Каина в тот раз очень испугал ее взгляд, он даже пожаловался стоящей рядом с ним няне, но та только шикнула в ответ и велела помалкивать, опасаясь, как бы кто из гостей ненароком не услышал и не донес графине. Теперь же парень и сам превратился в подобную куклу: с виду живой, а внутри... Он медленно опустил веки. Он помнил слова Джакара, которые тот произнес перед тем, как изнасилованный у всех на глазах пленник потерял сознание. Вечером... Вечером все повторится. Весь этот ужас. Странно, но почему-то мысли о предстоящей пытке не вызывают ровным счетом ничего. Может быть, он на самом деле умер? Только не весь сразу: душа ушла, а тело еще дышит. Каин медленно открыл глаза. Ничего не изменилось: все тот же грязный пол, все те же черные прутья. Интересно, будет ли он кричать вечером? Будет ли вырываться? Кажется, внутри него уже не осталось ни сил, ни эмоций. Вряд ли он будет способен даже на самое жалкое сопротивление. Наверное, Джакар сильно расстроится, ведь он так ждет яркого представления. Сам не зная зачем, Каин предпринял новую попытку подняться. Его шатало из стороны в сторону, руки и ноги подламывались, грозясь вновь безжалостно сбросить хозяина на холодный, пыльный пол. Кое-как, неуклюже, будто новорожденный жеребенок, пленник встал на четвереньки. Из приоткрытых губ вырывалось тяжелое дыхание, мокрые от пота пряди липли ко лбу, щекам, шее, а противная ноющая боль усиливалась, требуя оставить измученное тело в покое. И чего он встал? Все равно же идти некуда. Однако Каин пошел, точнее, пополз, попеременно клонясь то в одну сторону, то в другую. Пару раз он едва удержался, чтобы не завалиться на бок, но, в конце концов, все же смог выровняться и доползти до грубо сложенной стены в конце своей клетки. Доползти, развернуться и неловко сесть, обдирая голую спину о неровные камни. Свежесодранные колени саднили, но Каин не обратил на них внимание. Некоторые из частей его тела болели куда ощутимей. К истерзанному анусу наверняка нельзя было даже прикоснуться, не то чтобы снова туда что-то пихать. А об оставленных драконом синяках, ранах и укусах нечего было и говорить – они пылали, будто ночные костры многочисленной армии. Каин облизнул пересохшие губы, чувствуя на них слабый металлический привкус, и вымученно прикрыл воспаленные глаза. Как же все болит... Наверное, со стороны он сейчас выглядит на удивление жалко: разбитый, сломленный, израненный, нагой, весь в грязи, бедра испачканы кровью и спермой... Позор своего отца. Позор своего королевства. Хотя какая ему вообще разница. Он больше не сын своего отца и не подданный своего королевства. Он просто Каин, просто парень, который жаждал увлекательных путешествий и захватывающих приключений. Что ж, его желание сбылось, правда, не совсем так, как он того хотел. Он бы посмеялся над собой, если бы мог. Глупому мальчишке – глупая смерть. Пленник в очередной раз открыл глаза. Тусклый взгляд бесцельно скользнул по утопающему в полумраке ряду пустых клеток и задержался на противоположной, той, где раньше сидел его дракон. В сокрытом тьмой углу горели два золотистых глаза. Они немигающе смотрели на прислонившегося к стене человека. Каин не вздрогнул, не поддался панике, не разревелся, не принялся кричать и биться в истерике. Он лишь устало моргнул, а затем снова тяжело опустил свинцовые веки. – Прости... – едва слышно сорвалось с потрескавшихся губ. Бессмысленно. Даже в некотором роде абсурдно, учитывая, что потерпевший как раз таки он. Каин даже не знал, за что извиняется. За свою беспечность? За то, что не продумал маршрут? Не предупредил о возможной опасности? А может быть, за свое знатное происхождение, из-за которого их обрекли на Действо? За дурман, что по его вине пришлось вдыхать дракону? За принуждение к насилию? Может быть, а может и нет. Раэрвинг молчал. Он был в сознании. Чистом сознании. Дурман уже выветрился и больше не туманил его рассудок, превращая в одержимое похотью животное. Он мог бы ответить, мог бы выказать хоть какое-то беспокойство, раскаяние или злость, он мог бы... Однако дракон молчал, словно никогда не знал и не понимал человеческой речи. Молчал и смотрел на Каина своими горящими золотистыми глазами. Сын главнокомандующего этого не видел, но знал, что Раэрвинг смотрит. Наверное, он тоже был по-своему сломлен, тоже истощен и замучен... В узкую прорезь окна залетела степная муха. Ее назойливое жужжание растревожило могильную тишину, сделав ее еще более неуютной. Каин запрокинул голову, уткнувшись затылком в неровную кладку. Скоро все закончится. Скоро... Тихий выдох. Жужжание над самым ухом. Поскорее бы... Поскорее... Лязг металла заставил Каина против воли открыть глаза и опустить задранную к потолку голову. Не то чтобы ему было интересно, скорее, просто сработал въевшийся в сознание инстинкт. Пленник был уверен, что завладевшее им безразличие больше ничто на свете не способно поколебать. Пусть будет рушиться здание, и огромные булыжники начнут дробить каменные плиты пола, пусть разверзнется под ногами Преисподняя, и из всех щелей полезут мерзкие, голодные демоны, он так и продолжит сидеть с ничего не выражающим лицом и бесстрастно взирать на пожирающий мир хаос. Да, в этом он был полностью уверен, но... То, что предстало взору Каина, заставило того вздрогнуть. Раэрвинг встал. Нет, не просто встал – он вышел из своего темного угла на скудный свет, которого оказалось достаточно, чтобы увидеть... увидеть... В отличие от сына главнокомандующего дракон был одет в свою привычную одежду, однако она не скрывала жестоко изодранной вокруг магического ошейника шеи, будто плененный ящер пытался вырвать железку своими острыми когтями. Не скрывала она и таких же изодранных запястий с лодыжками. Но поразило Каина вовсе не это. Вены... Вены дракона рядом со сковывающими его браслетами почернели и взбухли, словно отравленные скверной. Они пугающе выделялись на светлой драконьей коже, вытягивая свои губительные щупальца выше и выше в отчаянном стремлении оплести чернильной сетью как можно больше девственного пространства. Раэрвинг сопротивлялся поработившей его магии, и та в отместку медленно убивала строптивого дракона. Каждую секунду неповиновения он испытывал невыносимую боль, но даже так ящер все равно не желал подчиняться чужой воле. Боль в случае с драконами всегда давала обратный эффект. Они не пугались, не отступали, не покорялись, как делали все прочие звери. Боль была подобна порыву ветра, что раздувает угли тлеющего костра, возвращая их к жизни, возрождая потухшее пламя. Она распаляла драконов, превращая их в свирепых, неукротимых и чудовищно сильных тварей, подобных легендарным берсеркам, которые ни перед чем не отступали, пока поставленная цель не оказывалась достигнутой. Выполнимая или невозможная – это для них не имело никакого значения, равно как ранения и верная смерть. Ранее Каин уже видел зарождение подобного чувства, теперь же он мог наблюдать его полное воплощение. Магические браслеты изо всех сил пытались сдерживать Раэрвинга, они изматывали его, заставляя брать небольшие перерывы, но после каждого такого перерыва дракон становился лишь свирепее, яростней, целеустремленней. Он не щадил себя, не думал о последствиях. Только сейчас Каин заметил погнутые прутья его клетки. Недостаточно для бегства, но достаточно для того, чтобы превысить дозволенные браслетами границы. Если так пойдет и дальше, то... Внутри парня что-то дернулось, затрепетало, забилось. Безжизненность исчезла из его взгляда, омертвевшие чувства проснулись. – Что ты?.. – пересохшими губами прошептал Каин, неуверенно поднимаясь на ноги. – Зачем? Это ведь... Только хуже... – Всех! – нечеловеческим голосом прорычал дракон, испепеляя взглядом ненавистные прутья. – Сожгу их всех! Магические камни так ярко вспыхнули, когда он схватился руками за погнутые прутья, что Каину пришлось зажмуриться. Ярость, горящая в глазах чешуйчатого пленника, разгорелась с не меньшей силой. Мускулы на оголенных руках вздулись, острые зубы сомкнулись в усилии. Послышался жалобный скрип нежелающего поддаваться металла. Прутья нехотя поползли в стороны. Почти одновременно с этим коридор огласило громкое шипение, подобное тому, когда в пылающий костер выплескивают кружку ледяной воды. Раэрвинг дернулся, как от удара, затряс головой, но прутьев не выпустил. Черные вены вздулись сильнее, их лозы устремились вверх: на щеки, на плечи, на грудь, на скрытые тканью бедра. Еще немного и они завоюют все! Тогда... тогда... – Хватит! – Каин неуклюже вскочил на одеревеневшие ноги и, спотыкаясь, как мог, бросился к прутьям. – Хватит! Прекрати! Дракона снова дернуло, сильнее. Он не хотел разжимать почерневших рук, но какая-то неведомая сила оторвала их от прутьев и отшвырнула непокорного пленника в тот самый темный угол, откуда до этого за Каином наблюдала пара золотистых глаз. Мощный удар, глухой звук упавшего тела. – Раэрвинг! – сын главнокомандующего, едва не падая, неуклюже схватился за толстые прутья собственной клетки и принялся с отчаянием всматриваться в сгустившуюся тьму далекого угла. Если бы здесь горели факелы... или были чуть шире прорублены окна... Света ничтожно мало, виден лишь недвижимый кончик драконьего хвоста. Неужели?.. Неужели?.. Каин почувствовал, как дрожат его пальцы, а ноги подкашиваются, не желая удерживать своего хозяина. Этот миг был самым долгим в его жизни, миг неизвестности, когда сердце замирало в груди, а душа уходила в пятки. Магические ошейники в Джакке были иными, они вполне могли убить слишком ретивого дракона, а судя по разросшимся черным венам... Когда до парня из угла донеслось тяжелое дыхание, он не поверил своим ушам, с жадностью припал к холодным прутьям и был вознагражден вспыхнувшими в темноте желтыми огоньками. Жив... Еще жив... Однако облегчение оказалось недолгим. Каин быстро понял, что Раэрвинг сейчас снова встанет на ноги и продолжит попытку разогнуть плохо поддающиеся прутья из невероятно прочного сплава, наверняка противодраконьего. И эта попытка, вероятней всего, станет для него последней. – Прекрати это, – хриплым голосом попросил Каин. Горло горело от недавних выкриков, точнее от их жалких попыток, говорить становилось все труднее. Стоять тоже. – Пожалуйста, – еще тише добавил сын главнокомандующего. Его измученный взгляд с надеждой смотрел на вышедшего из тьмы дракона. Черная паутина вен уже касалась глаз, подбиралась к сердцу. Нетронутых скверной мест стало еще меньше. Однако намерение чешуйчатого узника оставалось твердо. Надо сказать что-то еще, надо убедить, пока не стало поздно, надо... Борясь с непослушным горлом, Каин открыл рот, чтобы произнести нечто, на его взгляд, убедительное, но его опередили. – Я смотрю, вы помирились? Как трогательно, – мерзкий голос не менее мерзкого человека громом прозвучал в пустом коридоре. Лорд Джакар с самодовольной улыбкой на губах направлялся к пленникам, а позади него покорно плелся маг в зеленой мантии. Ужас вперемешку с ненавистью, отразившийся на измученном лице Каина не остался незамеченным его мучителем. Улыбка джаккайца стала шире, но стоило ему перевести взгляд на резко обернувшегося дракона, как она мгновенно померкла. Раэрвинг с устрашающей яростью бросился на прутья, ударив хвостом по земле, отчего в принявшем удар камне образовалась глубокая трещина. – Ай-ай-ай, – Джакар покачал головой, останавливаясь перед подпорченной клеткой. – До чего же бешеная бестия! Вот-вот сдохнет, а все не угомонится. Так не пойдет, – он сделал рукой неопределенный жест, и маг за спиной принялся суетливо читать какое-то заклинание. – Мои гости так предвкушают второй акт Действа, а ты тут помирать собрался. Неужели так не терпится? Ты не переживай, все равно протянешь ненамного больше своего хозяина. – Уничтожу! – слова в переполненном яростью рыке были едва различимы. – Ага, – Джакар саркастически усмехнулся и, полностью потеряв всякий интерес к дракону, повернулся ко второму пленнику. Маг в этот момент закончил читать свое заклинание, он взмахнул руками, проделав какой-то сложный жест, и впившегося в прутья Раэрвинга швырнуло на пол. Магические браслеты вспыхнули, а затем принялись понемногу гаснуть, медленно вытягивая скверну из набухших вен. Паутина отступала, нехотя расставаясь с завоеванными владениями, однако сам дракон этого не видел и не чувствовал – маг лишил бунтаря сознания. – Я его обездвижу, чтоб, когда очнется, не взялся за старое, – пробормотал мужчина с зеленой мантии, принимаясь за второе заклинание, но Джакар его грубо проигнорировал. – Каин-Каин, – мерзкая улыбка снова вернулась на ненавистное лицо истязателя. Он подошел к клетке, но Каин уже выпустил прутья и отшатнулся, не отрывая от джаккайца переполненного ядом взгляда. Ослабшие ноги не осилили столь крутого маневра, подкосились и все-таки сбросили своего хозяина на пол. Боль обожгла все тело, но парень удержался от вскрика. Хватит. Этот ублюдок и без того наслушался, нечего снова доставлять ему удовольствие. – Какой энергичный! – Джакар вскинул брови в приятном удивлении. – Это радует – дольше продержишься, развлечешь гостей. Кстати, о развлечении. Я тут на досуге подумал, посоветовался кое с кем и решил разнообразить наше вечернее представление. Дракон у тебя слишком молодой, слишком прыткий. С его напором ты сегодня долго не продержишься, гости разойдутся неудовлетворенные и настроение у них будет подпорчено. А это плохо, очень плохо, – он неодобрительно цокнул языком. – Унижение Анатриума должны праздновать с весельем, с криками, с громким смехом, а не с кислыми минами и недовольным ворчанием в усы и бороды. Думаю, ты с нетерпением хочешь услышать, что же я придумал, чтобы поубавить прыти твоей ящерице? – злая усмешка искривила тонкие губы. – О, это будет грандиозное представление! К нему подготовят двух драконов – твоего и еще одного, которого сегодня подберут мои доверенные лица. Поединок за благоухающую самку! Разве не замечательно? Каин весь побледнел. – Да-да, мой дорогой друг, – Джакар довольно кивнул. – Поединок за самку. Тебя посадят в ту клетку на арене, обольют уже знакомым зельем и оставят наблюдать за поединком двух самцов, которым от запаха сорвет крышу. Выживший, но изрядно подуставший победитель будет вознагражден вожделенной самкой, а мертвый побежденный отправится в разделочный зал, чтобы во время ужина набить животы нашим проголодавшимся гостям. И кстати, не исключено, что победителем окажется не твой дракон. Джакар хищно улыбнулся напоследок, а затем неспешно удалился по коридору к сокрытой в тенях двери.

***

Риогалл нервно ерзал на трехногом табурете, опасаясь открыть плотно зажмуренные глаза и увидеть в любезно поставленном перед ним зеркале до нелепого смешного незнакомца, который решил измазаться в золе и потешить народ. Золы тут, правда, не было, зато имелась красная краска. Целое ведро красной краски! Перед процедурой некроманту пришлось распрощаться с любимой мантией, дабы она из черной не сделалась вышеупомянутого красного цвета. Нет, Риогалл ничего не имел против красного цвета, но черной мантия ему все же нравилась больше. Вардэ деликатно отвернулись, пока он обнажался и натягивал на себя предложенные короткие порты, которые, по-видимому, были приняты здесь в качестве нижнего белья. Уже неоднократно кем-то ношенные, из грубоватой ткани они не вызвали у Риогалла ни капли доверия или хоть какой-то приязни. Ему остро хотелось взбунтоваться, снять неприглядное непотребство и нырнуть обратно в мягкие объятия любимой мантии, но иного выхода из сложившейся ситуации у некроманта, к сожалению, не было, а потому пришлось покорно принять уготованную ему участь. И если с портами еще как-то можно было смириться, то со всем остальным дело обстояло куда хуже. Во-первых, Риогалла смущал тот факт, что во время покраски он предстанет перед собравшимися полуобнаженным. Все увидят его жалкое тщедушное тельце! Конечно, добродушные вардэ не начнут над ним смеяться, они, скорее всего, из вежливости сделают вид, что все в порядке, но в душе будут сочувствовать хлипкому пареньку, которому так сильно не повезло в жизни. Второй же пункт включал в себя все остальные процедуры, что намеревались проделать с ним отзывчивые вардэ, дабы записать бледного некроманта в свои ряды. Риогалл жутко нервничал и так сильно волновался, что бешено стучащее в висках сердце заглушало все остальные звуки. Он еле подавил желание прикрыть оголенные части руками, когда новые друзья повернули к нему свои улыбающиеся лица. Серебристые глаза против воли заметались по комнате, выискивая в добродушных чертах плохо замаскированное презрение, насмешку или жалость. Ничего. Они все выглядят так, будто не видят его омерзительных изъянов. Или просто хорошо скрывают истинные чувства? Волнение нарастало. Их здесь так много, и каждый видит. Видит! Их взгляды как ни в чем не бывало скользят по его щуплому телу, будто он до сих пор сидит в мантии, надежно скрывающей все недостатки. Но он не в мантии и все недостатки выставлены наружу. Их нельзя не заметить, над ними нельзя не посмеяться. Ведь он... ведь он такой жалкий... Вардэ суетились вокруг, каждый был занят своим делом: Вианке раскладывала кисти на деревянном столике рядом с ведром красной краски, две ее подруги рылись в сундуке со старой одеждой, Ва-а-нан подготавливал все для покраски волос, а Тира с матерью взялись лепить накладные рога для их человеческого гостя. Другие вардэ тоже что-то делали, но Риогалл на них не смотрел. Время от времени кто-нибудь непременно бросал на него внимательный взгляд, прицениваясь, примериваясь. Подойдет ли эта рубашка? Не слишком ли светлый оттенок даст выбранный для покраски цвет? Стоит ли прибавить к рогам еще пару витков? Никто из них даже не догадывался о терзающих некроманта мыслях, однако он считал иначе. Он ничего не мог с этим поделать. Слишком много народа, слишком много взглядов. Он так не волновался даже тогда, когда Вайэр приказал ему обнажиться и показать всего себя без утайки. Все потому что Вайэр был один и своего отношения он не скрывал. Насмешка в лицо куда лучше, чем мерзкие шепотки за спиной. А тут... Судорожно комкая в тонких пальцах ткань надетых портов, Риогалл опустил глаза, чтобы не видеть, чтобы... О великий Аракус, поскорей бы все это кончилось и он смог бы уже натянуть на себя хоть что-нибудь, чтобы скрыть свое убожество! – Я сейчас начну тебя красить, – заговорила Вианке, макая в ведро с краской широкую кисть. – Пожалуйста, не пугайся. Тебе может быть немного неприятно: краска холодная, а кисточка иногда щекочет. Риогалл в ответ лишь нерасторопно кивнул, даже не вникая в обращенные к нему слова. Не смотрите, пожалуйста! Хватит этих взглядов! Руки мелко тряслись, сжатая в пальцах ткань стала влажной. Кто-то бережно поднял его волосы и заколол на затылке, дабы они не испачкались. Вианке макнула кисть в краску и нанесла первый мазок на бледное полотно. От холодного прикосновения Риогалл вздрогнул, но взгляда не поднял. О великий Аракус, о чем он только думает?! Вардэ же не люди, они не имеют их пороков. Никто над ним не смеется, никто не презирает. Многие из них, если не все, вообще первый раз в жизни видят человека, поэтому наверняка считают подобное телосложение отличительным признаком этого разумного вида. Смоченная в краске кисть плавно скользила по его сгорбленной спине, старательно закрашивая бледную кожу. Риогалл понемногу успокаивался. Да, от вардэ ему не нужно ждать подлости, не нужно опасаться издевок. Они просто не способны на подобные низости. В отличие от Младших Князей и просто Князей. Или как их там? Он совсем запутался в классификациях. Младшие, Высшие, Низшие. Неужели нельзя было придумать что-то поразнообразней, чтобы простые смертные не путались? Хотя для Риогалла они все были одинаковыми: подлые, гнусные создания, только и знающие, как издеваться над слабыми. Один Вайэр чего стоит! Его насмешливые взгляды, кривые ухмылочки... Уж он-то не стал бы сдерживаться, вдоволь отыгрался бы на своем слуге. Этому гаду изобретательности не занимать. Вайэр... Перед глазами четко предстала медленно клубящаяся фиолетовая субстанция, так похожая на лениво поднимающийся к потолку дым от пухлой чужеземной сигары, которые так любил выкуривать гостящий в Анатриуме лорд из далекого королевства; привычная издевательская улыбочка на тонких губах, так люто ненавидимая и в то же время против воли притягивающая взгляд; непослушные иссиня-черные пряди, падающие на лоб, касающиеся своими загнутыми кончиками темных ресниц, их так хочется отвести назад, заправить за ушко, чтобы... Некроманту отчего-то так отчаянно захотелось увидеть своего истязателя, что он не на шутку испугался. Что за наваждение?! Он же не мазохист, чтобы иметь подобные желания. – Подними, пожалуйста, руку, – вежливо попросила Вианке, закончив со спиной. Занятый душевными терзаниями, Риогалл бессознательно исполнил требуемое. Кисточка проворно заскользила по его плечу. Вайэр! Нельзя ни о чем спокойно поразмышлять, чтобы проклятый садист не влез в его мысли и не испортил настроение своим незримым присутствием, своей наглой, самодовольной рожей! Паразит ведь так старался, чтобы она глубоко впечаталась в сознание бедного некроманта! На века! Теперь даже при огромном желании оттуда не выкинешь, не сотрешь ненавистный образ! Стоит только глаза закрыть – и вот она, родимая! Тьфу! Но ничего, за это Князишка тоже поплатится. Ой, как поплатится! В первом же крупном городе Риогалл отыщет колдуна вуду и закажет у него куклу. Если колдун не сыщется, то всегда можно попробовать провести обряд своими силами. Книжку бы только раздобыть. Ух, попади ему в руки кукла Вайэра, он с ней такое сделает! Такое! На лице Риогалла расцвела глупая мечтательная улыбка, со стороны она выглядела очень пугающе, но все вардэ были так погружены в работу, что, к счастью, ее не заметили. – Теперь вторую руку, – проворковала увлекшаяся покраской Вианке. Уже наполовину окрашенный в красный, некромант бессознательно исполнил и эту просьбу. Куколка, куколка, куколка! Он сделает ее своей жизненной целью, он не успокоится, пока не добудет куклу Вайэра. Тогда чертов Князь у него попляшет! Он будет на коленях просить прощения, будет целовать ему ноги, плакать и сокрушаться в содеянном, он!.. О великий Аракус, как же сладостны эти мечты! Сейчас Риогалл так сильно хотел получить куклу вуду, как ничто в целом мире. Даже безграничная некромантская сила прельщала его куда меньше. Вианке опустила покрашенную руку и принялась за работу над торсом и грудью. Освободившаяся Тира подбежала к ним и тоже с воодушевлением схватилась за кисточку. Трудолюбивой девочке достались ноги. Кукла вуду, кукла вуду. Риогалл закусил нижнюю губу. Он читал об этом в детстве, когда выкрал из дома старейшины очередную книгу. Этот вид магии считался ответвлением некромантии, хотя некоторые были не согласны с подобным утверждением. Впрочем, какая разница, ведь важен только результат. Что там говорилось? Риогалл принялся жевать закушенную губу. Что же нужно для создания куклы? Кажется, волосы жертвы. Все? Нет, было же что-то еще. С одними волосами кукла выйдет с рядом погрешностей и может не сработать. Так, волосы, волосы... Ногти? Да-да, ногти. Некромант сконфузился. Нет, с волосами все понятно, их добыть нетрудно, а вот ногти... Попытаться выдрать их щипцами, когда Вайэр приляжет вздремнуть? Если повезет, и он его не заметит на подходе, то в процессе вырывания наверняка проснется. И как тогда объяснить происходящее? Мда. Ладно, насчет ногтей он подумает позже. Какой там следующий пункт? – Зажмурь, пожалуйста, глаза, и постарайся не шевелиться, я сейчас буду красить тебе лицо, - ласково попросила Вианке, выбирая кисть меньшего размера. Риогалл безропотно выполнил ее распоряжение. Кажется, сзади к нему подошел Ва-а-нан с парочкой помощников. Краска для волос была подобрана и готова к применению. Всего их было четыре. Точно четыре. Риогалл был в этом уверен. Волосы, ногти и... слово еще в тот раз показалось ему странным. Выделения, кажется. Что?! Выделения?! Он внезапно распахнул глаза и едва не поймал ими сорвавшуюся с кисточки каплю красной краски. Пришлось снова плотно зажмуриться. Чьи-то пальцы бережно перебирали длинные волосы, втирая в них темную краску, белых прядей становилось все меньше и меньше, но некромант даже ухом не повел. Сейчас он весь был поглощен загадочными выделениями. Что под этим термином имел в виду автор книги? Выделения... Может быть, это слюни? И как ему добыть слюну у Князя? Попросить поплевать в баночку? Или затаится где-нибудь за занавеской в надежде, что Вайэр из любителей пускать слюни во сне, а затем в нужный момент подбежать с вышеупомянутой баночкой и ловить скатывающиеся по подбородку прозрачные капли? А может быть, под выделениями подразумеваются сопли? Бывает ли вообще у Князей насморк? А пользуются ли они платками? Сопливый платок, конечно, добыть легче, чем слюни, но Вайэр не похож на того, кто часто простужается. Это так Риогаллу до старости придется ждать сопливого платка. – Поверни голову чуть вбок. Вот так. Осталось совсем немножко и тебя будет не отличить от обычного вардэ, – Вианке улыбнулась, сосредотачиваясь на последних штрихах. Ва-а-нан тоже заканчивал с волосами, а мать Тиры ждала момента, чтобы прикрепить гостю подсыхающие рога. Кровь. Сойдет ли кровь? Нет, навряд ли. Кровь в магическом смысле находится в несколько иной категории. А жаль, ведь ее добыть легче слюней и соплей. Что же еще остается? При пришедшем на ум слове Риогалл невольно вспыхнул, однако под красной краской этого никто не заметил. Моча. Без сомнения она тоже относится к выделениям. Это как же?.. Это что же?.. Стыдно даже помыслить о способах добычи этой крайне неприятной жидкости. Попросить Вайэра пописать во всю ту же многострадальную баночку? Или спрятаться в кустах, ожидая, когда Князь захочет облегчиться, а после внезапно выскочить и проворно подставить уже знакомую баночку под блестящую на солнце золотистую струю? О великий Аракус! От одного лишь представления этой сцены становится дурно. Может быть, есть еще какие-нибудь выделения, более приличные? Однако на ум, как назло, пришли рвотные массы, испражнения и ушная сера. О двух первых Риогалл вообще не желал думать, а третье... Да, очень интересно он будет выглядеть в своей попытке поковыряться каким-нибудь скребком в ухе Князя. – Все, мы закончили, но ты пока посиди так, глаз не открывай, пусть подсохнет, – на этот раз голос принадлежал Ва-а-нану. Риогалла больше никто не трогал, ничем не мазал, но тот, кажется, этого даже не заметил. Некромант отчаялся. Выделения, выделения, выделения... Должны же быть еще какие-то выделения. Ну же! Думай! Ты же знаешь! О великий Аракус, почему нельзя было причислить к этой категории кровь?! Все стало бы гораздо проще, но нет! Если добавить в куклу вуду кровь, то та оживет, примется бегать, пинаться, а, возможно, и вовсе попытается убить своего создателя. Что же остается? Что же? Слезы! Точно! Риогалл воспрял духом, но в следующее мгновение сразу же сник. Ага, как же! Скорее статуя Айкана разревется водопадами, чем Вайэр проронит хотя бы одну скупую слезинку. Проклятье! Как же сложно с этим Князем! Больше выделений на ум не приходит. Он уже готов был сдаться и начать выбирать из уже имеющегося самый приемлемый вариант, как измученный рассуждениями мозг вдруг выдал еще одно выуженное из самых пыльных уголков сознания позабытое выделение. Пот! Точно! Как он мог его пропустить?! Вот и решилась нелегкая задачка. Пот достать будет куда проще. Можно вообще не заморачиваться и украсть пропитавшуюся потом одежду. Вайэр даже не заметит! Даже не заподозрит! Хе-хе. Остался только четвертый пункт, но, кажется, он тоже уже решен. Вещь, принадлежащая жертве. Как же на душе сразу стало хорошо! У него будет кукла вуду, у него... – Думаю, ты уже можешь открыть глаза и полюбоваться нашей работой, – в этот раз голос Вианке достиг сознания Риогалла. – Смелее, не бойся. Только сейчас некромант полностью осознал, где он находится и что с ним произошло. Пока он строил козни ненавистному Князю, его успели преобразить, превратить в Отброса и... и окрасить волосы, любимые белые волосы в... в... Губы задрожали, открывать глаза не было никакого желания. Волосы! Как он мог пропустить этот момент?! Его драгоценные волосы! Они... они теперь... О великий Аракус! Он ведь не перенесет этого зрелища! У него случится сердечный приступ! Он же так их любил, так гордился неповторимым цветом, который невероятно ему шел. Он все еще отчетливо помнил тот день, когда перепутал плошку чая с плошкой экспериментального отвара. О, как же ему было тогда плохо, он всерьез думал, что умрет. Но умирать было нельзя, иначе ненавидящие его сверстники непременно воскресили бы еще не успевший остыть труп и издевались над ним до тех пор, пока милосердные черви не выели бы узнаваемые черты. И он выжил, чем сильно расстроил дорогих сердцу сверстников. Риогаллу пришлось пролежать в постели еще неделю, прежде чем он окончательно оправился и смог подняться на ноги. Он не подозревал о произошедших с ним изменениях до тех пор, пока случайно не наткнулся на зеркало. В то время его волосы еще не были такими длинными, ибо пару лет назад юный некромант имел неосторожность подпалить их во время одного из ритуалов, из-за чего потом пришлось кое-как ржавой бритвой подрезать опаленные концы. Цирюльников в их деревне не было, и каждый справлялся с растительностью на голове по мере своих собственных сил и возможностей. Ужасная стрижка подпортила привлекательность Риогалла, сверстники стали смеяться над ним чаще и громче, что вынудило несчастного изгоя носить капюшон не снимая. Впрочем, в капюшоне ему было комфортно, он чувствовал себя защищенным и сокрытым от злых насмешек. Наверное, Риогалл нескоро заметил бы произошедшие перемены, если бы не был вынужден переодеть мантию после перенесенного недуга. Тогда-то высвобожденные из-под капюшона белые волосы и отразились на слегка припорошенной пылью поверхности старого зеркала. Юный некромант так поразился, что потерял дар речи. Неестественно белые пряди в ярком контрасте ниспадали на закрытые черной мантией плечи, превосходно гармонируя с бледной кожей и придавая всему образу какой-то таинственный, мистический ореол. Раньше Риогалл не любил смотреться в зеркало, даже избегал этого. Нет, он не был уродлив: обычный, даже несколько симпатичный мальчик. Все портили непослушные жесткие волосы, которые все время стремились образовать на голове воронье гнездо. Их было трудно чесать, трудно приводить в хоть какое-то подобие порядка. Теперь же... Невероятно мягкие, послушные, шелковистые и такие красивые! Он с неверием трогал их, не в силах оторвать взгляда от своего отражения. "Как приятно", – думал он тогда, а тонкие пальцы продолжали боязливо касаться белоснежных прядей, осторожно перебирать их, будто опасаясь, что при малейшей неаккуратности дивное волшебство рассеется и на голове снова возникнет все то же уродливое воронье гнездо. Он все трогал и трогал их, с каждым разом становясь все смелее, а волшебство и не думало исчезать. Волосы по-прежнему оставались белоснежными, мягкими и послушными. Они стали для Риогалла его личным, маленьким сокровищем, которое он бережно лелеял и любил больше всего на свете. Белоснежные волосы... Некромант сглотнул, собираясь с силами. Поднятие век сделалось для него непосильной задачей. Вот показалась узкая полоска света, задрожала и начала неохотно расширяться. Первое, что он увидел, были тщательно выкрашенные худые ноги, потом перепачканные в краске старые порты, потом лежащие на них руки, далее торс, грудь, шея... Лицо. Риогалл с трудом узнал себя в отражении. Весь красный, с небольшими торчащими изо лба рожками схожего цвета, темные волосы собраны в хвост на затылке, только глаза все те же – серебристые. Почти полноправный вардэ, разве что нос не вздернут и уши покороче. Он бы полюбовался еще, порадовался искусной работой, рассыпался бы в благодарностях, если бы не... Волосы! Родненькие! На глаза навернулись слезы. Он ведь был единственным светловолосым некромантом! Все остальные – темные, кроме совсем уж глубоких стариков. Его сокровище! Хотелось позорно расплакаться у всех на глазах. Да, краска смоется, да, это ненадолго, но ему все равно невмоготу видеть осквернение своего сокровища! – Не переживай, – улыбнулся Ва-а-нан, кладя руку на плечо своего человеческого друга. – Сейчас тебя приоденем и никто из Князей не отличит. – А это... это точно смоется? – подрагивающим голосом поинтересовался убитый горем некромант. – Конечно, – отозвалась Вианке, складывая кисти. – По этому поводу тоже не переживай. – С-спасибо, – Риогалл запоздало поблагодарил своих спасителей и взял в руки протянутую одежку. Свободные штаны, невзрачная рубаха и какая-то веревка неизвестного происхождения, чтобы ее подвязывать. Ботинки, что ему притащили, не подошли. У вардэ оказались слишком маленькие ступни, так что Риогалл с радостью оставил свою чрезвычайно удобную обувку. Она так пришлась ему по душе, что мгновенно заняла особое место рядом с любимой мантией. Эти ботинки будто в самом деле на него шили, даже букву "Р" выдавили аж в трех местах: на язычке, на подошве и на пятке в самом низу. Наверное, это был отличительный знак какого-то местного сапожника, по-видимому, очень умелого. Совпадение, конечно, но чертовски приятное. Ботиночки выглядят именными. Повторная радость от удачного приобретения немного оттеснила расстройство из-за окрашенных волос. Ничего, сейчас он вернется в торговый город, отыщет проклятущего Князя, надает пинков под его тощий зад, затем смоет весь этот маскарад, заберет положенную силу и в сверкающем геройском ореоле вернется к ждущим его друзьям. Свертком, который он должен был нести якобы по поручению хозяина, послужила родная мантия, завернутая в дешевую ткань и перевязанная крепкой веревкой. Перед отъездом Риогалл еще раз покрутился перед зеркалом, оценивая маскировку, а затем поспешил к ждущему его у фургона Ва-а-нану. Товары уже давно загрузили, мохнатого бычка накормили, напоили и вновь запрягли. Все было готово к отправке в обратный путь, ждали только его. Расставаться со столь приветливыми и отзывчивыми вардэ не хотелось. Если бы он мог, то погостил бы у них подольше, познакомился бы со всеми, набил мешочки на поясе драгоценными ингредиентами, но... Риогалл тяжело вздохнул, запрыгивая в фургон. На душе было тоскливо. Навряд ли он сюда еще вернется, а так хотелось бы... Раскрашенный некромант еще долго махал рукой вышедшим их провожать вардэ, и только когда те скрылись за поворотом, удалился в недра покачивающегося на ходу фургончика. Теперь все пространство здесь было так плотно загромождено разными тюками, свертками, ящиками, туго набитыми мешками, что приходилось прикладывать немало усилий, дабы пробраться в противоположную часть. Но тощий Риогалл не занимал много места, поэтому кое-как все же смог протиснуться поближе к козлам, где правил фургоном его друг Ва-а-нан. Риогалл устал и был бы совсем не прочь немного вздремнуть под мерный стук колес да слаженное пыхтение мохнатого бычка. Перед тем, как совершить задуманное, он на минутку выглянул наружу. Странно, ему казалось, что блуждание по лесу, а после еще и волшебное преображение в Отброса заняли уйму времени. По его подсчетам, солнце уже должно было зайти за горизонт, но оно все еще стояло высоко и только-только начало клониться к земле. Странным некроманту показалась и еще одна вещь: бычок, кажется, бежал по дороге ретивей. Неужели Ва-а-нан опаздывал? Да нет, он наверняка сказал бы об этом. Наверное, бычок просто разминается после долгого простоя, только и всего. Не стоит на себя накручивать. Условившись на этом, Риогалл удобно разместился на пухлом тюке с каким-то тряпьем и прикрыл глаза. Хоть он и жутко устал, уснуть оказалось довольно непросто. Даже не потому, что живот время от времени недовольно урчал, требуя положенный ему по времени обед или, правильнее сказать, ранний ужин. Причина крылась в ином, более постыдном желании. Тюки! Мешки! Ящики! Их здесь так много! И все они чем-то набиты под завязку. Добро... Много добра! Невыносимое искушение! Пальцы чесались. Хотелось запустить их в ближайший мешок, перерыть там все и... Он знал, что нельзя, что это некрасиво и с друзьями подобным образом не поступают, но разве просто унять воровскую натуру. Риогалл в душе все еще лил слезы по оставленной на поляне добыче, добыче, которую он так тщательно отбирал, выискивал, отсортировывал по аккуратным кучкам. Там ведь было столько полезных и нужных вещей! И не только для него любимого. Он позаботился о Каине и даже о Раэрвинге, а еще несколько занятных штучек припас для встречи с Вайэром: слабительный порошок, настойка облысения и еще кое-что в то же роде. Но здесь... здесь можно было восполнить оплакиваемую утрату. Риогалл мотнул головой и перевернулся на бок, осторожно, чтобы не повредить добросовестно приклеенные рожки. Нет, с друзьями так не поступают. На этот раз он твердо вознамерился уснуть, но шальные мыслишки не желали успокаиваться. Всего лишь одним глазком! Посмотреть. Ничего не брать, всего лишь глянуть. Здесь сколько ящиков, тюков, мешков, а он даже не представляет, что в них скрыто! Это же пытка какая-то! А вдруг вон тот ящик забит, к примеру, сушеными двуглавыми сороконожками – одним из наиболее редких некромантских ингредиентов? Целый ящик! Целый! А ему бы всего одну! Одну жалкую сороконожку или хотя бы половинку одной жалкой сороконожки. Он даже на четвертинку согласен! Да что там – на одну из ножек! Никто ведь и не заметит, если затеряется одна единственная ножка! Риогалл весь покрылся потом. Он бессознательно кусал ногти, разрываясь между постыдным желанием и чувством вины. Сороконожка. Друг. Сороконожечка. Друг. Хрустящая двуглавая сороконожулечка. Дру... г? Арр! Как сложно-то! Риогалл не выдержал. Он вскочил на ноги и схватился за крышку ящика, предположительно набитого сушеными сороконожками. Именно в этот момент его позвал Ва-а-нан. Простое совпадение или?.. Некроманту стало невыносимо стыдно за свою слабость. Наверняка его постыдные мысли были настолько громкими, что их услышал даже сидящий на козлах вардэ. Надо извиниться. Пасть ниц и нижайше просить прощение за свинство, которое едва не свершилось прямо за спиной друга. Риогалл кинулся к перегородке и приподнял полог, намереваясь исполнить задуманное, но вардэ его опередил. – Прости, я, наверное, тебя разбудил, – Ва-а-нан тепло улыбнулся. – А? Нет, я не спал... я... – засуетился некромант, не зная, как лучше принести свои глубочайшие извинения за поползновение к чужим вещам. – Я просто вспомнил кое-что и решил тебя предупредить, – продолжил вардэ, возвращаясь к наблюдению за дорогой. – На рыночной площади, как и во всем остальном городе, много народа. Часто случается так, что Князья по неосторожности сталкиваются друг с другом или засмотревшийся Отброс налетит на Младшего. Подобные неприятности очень злят Князей и Младших. Они вспыльчивы, грубы, порой жестоки. Есть большая вероятность, что ты на кого-нибудь натолкнешься, случайно заденешь или ненароком доставишь еще какие-нибудь неудобства. Так вот, что бы ни случилось, не позволяй себе злиться и отвечать в ответ. Извиняйся перед ними или просто промолчи, если уж совсем невмоготу. Но, пожалуйста, только не начинай отвечать. Никаких грубостей, лишь смиренная покорность, иначе тебя просто убьют, – тут он повернулся к Риогаллу лицом, и на губах заиграла грустная улыбка. – Ведь Отбросы для них ничего не значат. – Я... я запомню, – только и смог ответить пораженный некромант. Весь остаток пути он размышлял о сказанных Ва-а-наном словах. После деревни ему показалось, что вардэ хорошо живут, спокойно, счастливо, а теперь ему напомнили о жестокой реальности. Неужели то, что он видел – всего лишь хрупкая иллюзия? Так трудно понять, так трудно разобраться в этом запутанном мире. Риогалл не сразу понял, что они приехали. Он все еще размышлял о хитросплетении жизни, когда фургон в последний раз качнулся и замер. Ва-а-нан поспешно спрыгнул на землю, огляделся в поисках посторонних и только потом отдернул полог. Яркий свет ударил в глаза, заставив раскрашенного некроманта поморщиться. – Вот мы и вернулись, – улыбнулся ему вардэ. – Вроде вся твоя краска на месте, только волосы чуть растрепались, но так даже лучше. Отбросы должны выглядеть немного неряшливо, ведь они всегда в работе. Риогалл машинально пригладил вылезшие петухи. – Не забудь свой сверток, – напомнил ему Ва-а-нан, когда замаскированный некромант с пыхтением принялся пробираться к выходу. – К сожалению, я не смогу тебя проводить – меня ждет хозяин. Кое-что возьму и сразу к нему. Иди прямо по этому ряду, – он указал рукой в один из ответвлений повозочного лабиринта, – выйдешь к воротам. Жаль, что я больше ничего не могу для тебя сделать, – снова эта грустная улыбка. – Желаю тебе удачи в поисках и спасении друзей. Невыносимо грустно. Это было не первое расставание в жизни Риогалла, но самое тяжкое и болезненное. Когда он сбегал из родной деревни, прощаясь с прошлой жизнью, то чувствовал лишь радостное облегчение, когда в спешке покидал королевский замок, ощущал досаду и злость. Сейчас же... сейчас же... – Спасибо, Ва-а-нан, ты и так для меня очень многое сделал, – Риогалл стойко боролся с овладевшей им сентиментальностью. – Я не забуду тебя, остальных вардэ и оказанную вами помощь, – он не удержался, поддался порыву и обнял своего краснокожего друга, к которому успел сильно привязаться за столь короткое время. – Надеюсь... – он сглотнул, прогоняя непрошеные слезы. – Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся. Прощай, друг. – Прощай, друг, пусть будет легок твой путь, – вардэ дружески похлопал его по спине и разжал прощальные объятия. Риогалл тут же развернулся и поспешил в указанном направлении. На душе скребли кошки, но он запретил себе оборачиваться, запретил себе думать о новообретенном и оставленном друге. Если он даст себе волю, то разревется, как младенец, краска еще, не дай Аракус, слезет. Что он тогда делать будет? Найдется еще время поплакаться на несправедливую судьбу, найдется, но не сейчас. Слишком большая ответственность лежит на плечах тщедушного некроманта. Надо выкинуть все посторонние мысли из головы и сосредоточиться на своей миссии. Он должен отыскать проклятущего Князя среди рассадника таких же проклятущих Князей. Трудная задачка, ничего не скажешь. Особенно, если учесть, что он совсем не знает местности. Была бы у него хоть какая-нибудь карта с отметками излюбленных мест отъявленных садистов, тогда дело стало бы куда проще, а так... Ищи теперь вчерашний ужин в драконьей куче! Но ничего, рано нос вешать. Он этого гада за версту почует. Воодушевленный горящим внутри намерением, Риогалл влетел на торговую площадь. Влетел и тут же завертелся в нескончаемом потоке Князей, Младших Князей, Отбросов, каких-то зверей, на которых ехали верхом, вели под уздцы, гнали прутом, волокли за загривки. Столько всего! Глаза разбегаются! Риогалл растерялся и врезался в свою первую неприятность. Озлобленный Младший Князь зашипел на него, осыпал ругательствами и от всей души пнул, не скупясь на силушку. Замаскированный под Отброса некромант тоже зашипел, только от боли. Впрочем, ответная ярость вспыхнула в нем почти сразу же. Захотелось схватить засранца за грудки и высказать ему все, что он думает, однако Младший, к счастью, уже успел затеряться в толпе. Спокойствие, только спокойствие. Он медленно выдохнул и продолжил пробираться через поток, попутно высматривая знакомую рогатую макушку. Лицо попроще. Помни, что ты всего-навсего смиренный Отброс. Смиренный Отброс... Да, сморщенная задница Айкана! На этот раз толкнули уже его, грубо, бесцеремонно, да еще и с такой силой, что Риогалл не удержался на ногах и наверняка бы упал, если бы позади не шел какой-то важный Князь. Вместо падения, раскрашенный парень налетел спиной на живую преграду. Преграда явно не обрадовалась такому положению дел, схватила нахала за волосы и бесцеремонно отшвырнула в сторону, будто какой-то мусор. Понося треклятого Князя на все лады, Риогалл пролетел несколько шагов и впечатался в очередное препятствие – еще одного Младшего. Опять ругательства, пинки, хватание за волосы и бросок. По счастливой случайности, в этот раз некромант ни в кого не врезался. Прижимая к груди драгоценный сверток с мантией, он больно ударился о вымощенную булыжниками площадь. Ярость клокотала в нем с невероятной силой. Да будь они все прокляты! Он им не подгнившее яблоко, которое так любят перебрасывать друг другу дети – кто не поймает, тот проиграл. Риогалл поднялся на ноги и поспешил дальше. Рогатые макушки мелькали в толпе, он даже находил поразительно схожие, но когда добирался до обладателя, оказывалось, что это кто-то другой. Столкновения тоже происходили, сначала часто, потом же он приноровился, и неприятные происшествия стали случаться намного реже. Время шло, а Вайэра нигде не было. – Простите, извините, простите, – бормотал он, протискиваясь между рядами столпившихся у какой-то лавки Младших. Некоторых из них он все же умудрился пихнуть, но вовремя ускользнул, избежав наказания. Серебристые глаза бегали по пестрой толпе. Как же их всех здесь много! От отчаяния хочется просто встать на месте и истошно выкрикивать имя своей будущей куклы вуду, пока та не соизволит отозваться. – Простите, простите, извините, – он продолжил пробираться вглубь запруженной народом площади. ¬– Простите... Ай! – Как ты посмел наступить мне на ногу, Отброс?! – заистерил очередной уязвленный Князек. Риогалл не успел вовремя ретироваться, поэтому был схвачен за многострадальные волосы и поднят вверх на целый фут. – Да что б тебя! – зашипел он сквозь стиснутые зубы. Он же сейчас ему все волосы выдерет! Его любимые волосы! Им и так за сегодня досталось! – Что?! Что ты сказал, Отброс?! – Князь побагровел от гнева. – Я сказал... – удержаться было сложно, невероятно сложно. – При... про... простите. Однако Князь не страдал от проблем со слухом. Он слышал, он все прекрасно слышал и даже не думал так просто отпускать наглеца. Отброс! Ему нахамил какой-то Оброс! Его унизил Отброс! Втоптал в грязь Отброс! Ничтожный Отброс! Мерзкий Отброс! Отброс! Отброс! Отброс! – Да за такое! Я! Тебя! – он буквально выплевывал слова в перекошенное от боли лицо Риогалла. Князь еще не придумал кару, но был близок к этому. Сейчас он заставит эту тварь... Додумать ему не дал промчавшийся мимо гридо-конь, который не только бесцеремонно наступил когтистыми лапами на длинный атласный плащ, тем самым безвозвратно его испортив, но и грубо толкнул своим объемным задом пребывающего в ярости Князя. Тот едва не грохнулся на землю, но в последний миг все же смог удержать равновесие. Чтобы не упасть, ему пришлось выпустить пойманного нахала, который не стал зря терять время и поспешно юркнул обратно в разношерстную толпу. – Какого Совершенного?! Кто посмел?! – завопил на всю площадь посрамленный Князь в драном плаще. – О, Фаник! – наездник попридержал разгоряченного коня и невинно улыбнулся пышущему гневом приятелю. – Ты уж извини, просто ты такой мелкий, что я тебя не приметил. – Енка! Отбросово отродье! Как ты посмел?! – названный Фаником Князь разошелся не на шутку. Енка попал в точку. Этот рогатый парень был ниже всех остальных соплеменников аж на целую голову и жутко по этому поводу переживал. В его присутствии ни в коем случае нельзя было делать две вещи: упоминать про рост и называть Фаниктиэля Фаником. Не то, чтобы он был чересчур силен или страшен в гневе, просто... – Как ты посмел?! – срывал голос Фаниктиэль, надуваясь будто рыба-шар. – Как ты посмел?! Ты?! Ничтожный! Да я! Тебя! Бурлящая толпа вокруг истеричного Князя начала быстро редеть. Однако недостаточно быстро. Тот, кто не знал об особенностях Фаника или просто оказался не слишком расторопным, вскоре сильно пожалел о своем недостатке. Раздувшись до размеров Костяного Лорда, Фаник выстрелил из расширившихся пор маленькими иглами. Крошечные снаряды разлетелись во все стороны, втыкаясь в Князей, Младших, Отбросов, животных, разложенные на прилавках товары, мостовую – во все, до чего только могли дотянуться. Бежавший за украденным гридо-конем Младший резко затормозил и кинулся обратно, но несколько игл все равно настигли его и воткнулись прямо в чувствительный зад. Енка к этому моменту успел спеленать нитями другого попавшегося под руку Младшего, усадить его позади в качестве живого щита и пришпорить нетерпеливого гридо-коня. Иглы сыпались во все стороны, но ни одна из них так и не достигла развеселившегося манипулятора. Сегодня на Общей Параллели объявят Вонючкин день и будут с особым усердием выискивать виновника этого торжества. На самом деле иглы сами по себе были безвредными. Ими нельзя убить, даже если утыкать кого-то с головы до ног. Да, такие случаи тоже бывали. Хлопотно потом, конечно, вытаскивать каждую иголочку, но это не беда. Была бы не беда, если бы не один маленький нюанс: иглы награждали "счастливчика" стойкой вонью, которая держалась ровно столько дней, сколько игл получал этот самый "счастливчик". Риогалл, конечно, ничего не знал ни про иглы, ни про Вонючкин день. Он слышал крики и вопли истеричного Князя, но даже не думал о том, чтобы остаться где-то поблизости и посмотреть, какая же случайность стала его спасением. Он стремительно удалялся прочь, стараясь оказаться как можно дальше, чтобы этот полоумный не наткнулся на него снова и не потребовал немедленной расплаты. Это и спасло некроманта от разлетающихся во все стороны игл и звания главного Вонючки Параллели. – Простите, извините, простите, – снова затараторил он, старательно увеличивая расстояние между собой и вопящим в отдалении Князем. Сердце в груди громко стучало, по виску скатывались крупные капли пота. Он едва не натворил дел, едва не распрощался с жизнью. И все из-за такой мелочи! Надо было держать язык за зубами. Надо было, но как тут удержишь, когда каждый второй тебе за малейшую провинность вцепляется в волосы. Он так к вечеру совсем лысым станет! И все-таки второй раз подобной ошибки допустить нельзя. Его же ждут, на него надеются! Где же? Где же проклятущий Вайэр? Куда он подевался?! Риогалл вертел рогатой головой, мысленно умоляя Аракуса подсказать ему верный путь. Пусть даст хоть какой-нибудь намек! Даже самый ничтожный! Пожалуйста! Парень поджал губы, протискиваясь между двух необъятных гор мышц и мускулов. Ну, пожалуйста! Солнце скоро зайдет за горизонт, и тогда его шансы урежутся вдвое, если не меньше. А там... а там и до рассвета недалеко. Конечно, существовал вариант, что Вайэр уже покинул эту Параллель и все поиски с разыгранным маскарадом бессмысленны, но Риогалл упорно гнал от себя нерадостную мысль. Где же ты, чертов Князь?! Где же?! Он так разволновался, что не заметил возникшее на пути препятствие. Два разогнавшихся тела столкнулись, болезненно айкнули и с глухим стуком плюхнулись на землю. Проклятье! Опять! Риогалл шипел, зажмурив глаза. Сейчас его схватят за волосы и снова зададут трепку. Надо извиниться. Чем скорее, тем лучше. Только отшибленная задница так болит, что вместо извинений хочется от души заехать зажатым в руке свертком по морде невнимательного... невнимательного... Князя? Младшего? – Прости... те... – сквозь плотно сжатые зубы прошипел некромант и, наконец, открыл глаза. – Ой! От неожиданности он позабыл про ноющий зад. Перед ним на неровных камнях торговой площади сидел такой же Отброс, которого он так старательно изображал. Столкновение для того тоже оказалось ощутимым и весьма болезненным. Он потирал ушибленную ногу, свободной рукой прижимая к груди пару свертков с одеждой. На добродушном лице не было ни злости, ни досады, ни каких-либо отголосков других негативных чувств, чего нельзя было сказать о Риогалле, который всегда извинялся с огромным трудом и с такой убийственной миной, что обличить его обман никому не составило бы особого труда. Однако столкнувшиеся с ним Князья и Младшие отчего-то не обращали на это никакого внимания. – Не стоит извиняться, – Отброс добродушно улыбнулся, поднимаясь на ноги. – Это я был невнимателен. Он подошел ко все еще сидящему на земле ошарашенному собрату и протянул ему руку помощи. Риогалл неуклюже вложил в нее свою. Рука оказалась горячей и сильной, с грубыми мозолями от тяжкой работы. Отброс потянул его на себя и быстро поставил на ноги. – Легкого пути тебе, друг, – весело сказал он на прощанье, помахав свободной рукой. – Будь осторожен. – П-погоди! – неожиданно для себя окликнул его растерявшийся Риогалл. Вардэ обернулся и удивленно посмотрел на окликнувшего его собрата. – Я... я... – от волнения слова путались, язык заплетался, превращая замаскированного некроманта в потешного дурачка. Это жутко раздражало, но у него никак не получалось с собой совладать. – Я ищу кое-кого. Может быть... может быть, ты видел? Вайэр. Точнее, ШедоуВайэр. Князь. Высокий такой, черноволосый. С рогами. Такими, – он неуклюже изобразил искомые рога на своей голове, при этом чуть не выронив зажатый под мышкой сверток. – Вайэр? – переспросил его призадумавшийся Отброс. – Кажется, я видел его. Он заходил в таверну "Кости Совершенного". Это на том конце площади. Ты сразу ее узнаешь. – С-спасибо, – не веря своей удаче, невнятно пробормотал Риогалл. – Всегда рад помочь, – вардэ широко улыбнулся и поспешил прочь, ловко маневрируя в хаотичной толпе. Вайэр здесь. Еще не ушел. У некроманта отлегло от сердца. Хорошо, что он догадался спросить, иначе так бы и бегал по огромной площади, выискивая схожие спины. Риогалл прижал к себе сверток с мантией, прикрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоить охватившее его волнение. Когда же он распахнул их вновь, там горела решимость. Ну теперь этот гад у него попляшет! Ответит за все пережитые страдания! Он ему этот треклятый амулет с погрешностями в задницу засунет и прокрутит три раза против часовой стрелки! Риогалл осклабился и с новыми силами рванул в указанную сторону, успешно огибая вырастающие на пути препятствия. Когда он оказался перед упомянутой таверной, его по пути успели изловить и оттаскать за волосы еще, как минимум, три раза, все три из которых он не преминул любезно записать на счет Вайэра. Вардэ был прав: "Кости Совершенного" некромант узнал сразу, ибо все здание было щедро увешено и облеплено выбеленными костями разного размера, на самой же его крыше кто-то криво водрузил череп неизвестной твари, очень крупной неизвестной твари. Не желая терять более ни секунды драгоценного времени, Риогалл твердым шагом взошел на крыльцо и, миновав подвешенную там гирлянду из гремящих костей, схватился за ручку выбеленной двери. От быстрого бега он запыхался, несколько прядей окрашенных волос выбились из хвоста, пропитавшаяся потом рубашка противно липла к спине, а легкие горели, требуя передышки. Однако пылающая в сердце решимость никуда не делась. Сначала Вайэр, а уже потом все остальное! Риогалл бесстрашно распахнул парадную дверь и шагнул внутрь. В нос сразу же ударил запах вина, табака и каких-то неизвестных благовоний, а в ушах загудели доносящиеся со всех сторон разговоры, звон бокалов и стук дубовых кружек. Фальшивый Отброс инстинктивно поморщился и завертел головой в поисках виновника всех своих несчастий. В таверне было оживленно, почти так же оживленно, как на улице. Приятная обстановка, приглушенный свет костяных светильников, огромные гобелены на стенах; с правой стороны обычные столики для Младших, с левой – персональные высокие троны на небольших возвышенностях для Князей. Впереди же виднеется нечто похожее на стойку трактирщика. – ... Вонючкин день объявили, – донеслось до Риогалла с половины для Младших Князей. – Говорят, Фаник вопил на всю Общую, даже в отбросовских деревнях слышно было, – злорадный смех и громкий стук поставленной на стол кружки. – Я слышал, что какой-то Отброс его так, – усмешка. – Да не! Ты что?! – фырканье. – Это Енка. Точно Енка говорю тебе! – Почем тебе знать? Ты ж там не был. А если бы был, то мы бы с тобой сейчас рядом не сидели, – кто-то прыснул от смеха. Серебристые глаза забегали по обширному залу. Где же ты, вертикально-параллельный засранец? Где? Троны, троны, рога, мохнатые макушки. Вот! Там у колонны в тени. Вайэр! Он его тоже заметил: слегка удивился, а потом расплылся в знакомой издевательской улыбочке. Сидит развалившись, нога на ногу, рядом на столике початая бутылка вина из человеческого мира и какие-то неизвестные закуски. Риогалл стиснул зубы. Значит, пока он страдал, этот гад сидел себе спокойно, попивал вино, вкушал пищу и нежил свое тощее седалище на мягком троне?! Некромант удобней перехватил туго затянутый сверток, стиснул свободную руку в кулак и решительно направился к теневому выскочке. Все его внимание сосредоточилось на лыбящемся Вайэре, кроме него фальшивый Отброс больше ничего не видел и не слышал. – Как это украли?! – повысил голос пришедший в бешенство Рааль, Князь Тьмы. Стоящий на коленях перед его троном Младший трясся от страха. – Я... я... не знаю, – запинаясь выдавил нерадивый торговец. – Кто-то залез в мои товары и... Клянусь, я не знаю, как так вышло! – Мне плевать, что ты знаешь, а что нет! Мне нужен мой заказ! – Рааль скрипел зубами от охватившей его ярости. Вены на его руке вздулись, мускулы напряглись. Стиснутый в кулаке бокал из сверхпрочного затемненного стекла хрустнул и осыпался на пол крошевом поблескивающих осколков. – Если... если вы принесете еще одну шкуру намандра, то я... – бормотал себе под нос обреченный Младший. Он боялся поднять голову, поэтому упрямо сверлил взглядом поизносившиеся сапоги повелителя Тьмы. – Что?! Что ты сказал?! – Рааль резко вскочил со своего места. – Украли, да?! А может быть, это ты стащил у меня шкуру и выгодно ее продал кому-то другому?! А?! А из меня пытаешься идиота сделать, да?! Еще ему намандра ищи! Младший сжался в комок, готовый к самому худшему. – Где мой заказ, отбросово отродье?! Где мои именные ботинки, я спрашиваю?! – рычал Князь, намереваясь разорвать досадившего ему сапожника голыми руками. Его взгляд метал молнии, стелящаяся вокруг трона тьма извивалась, будто клубок растревоженных змей. Рааль уже опустился на одну ступеньку и поднял руки, когда его взгляд случайно наткнулся на пересекающего Княжью половину Отброса. Отброса в весьма интересных ботинках из шкуры намандра. – Мои ботинки! – потрясенный рев сотряс стены таверны.