Выписка из Книги Всего Сущего.
Призывные крики, нарастая со всех сторон, лавиной неслись по улицам, устремляясь к единственной цели. Охваченные горячкой предстоящего боя, обезумевшие от жажды крови, джаккайцы ломились вперед, уничтожая любые препятствия на своем пути. Обагренная кровью сталь сверкала на солнце, рубиновые капли взметывались в воздух, тела рабов и взмыленных лошадей тяжело падали в пыль. Степные варвары не жалели даже собственных собратьев. Все больше и больше воинов высыпало на улицу, где бушевал красный дракон. Ощерившись копьями, замахиваясь обоюдоострыми клинками, они с яростью диких зверей бросались в бой. Мгновение назад перед Раэрвингом стояло полдюжины врагов, а теперь их число увеличилось в два раза. И еще столько же неслись к нему по крышам, бесстрашно перепрыгивая через просветы. Ничтожные букашки! Саранча! Застрявшие в чешуе копья жгли, кровь из раны над надбровной дугой заливала правый глаз, а ярость тугими кольцами сворачивалась внутри, чтобы потом одним броском рвануть наружу, сметая ненавистных людишек единым потоком непрерывного пламени. Раэрвинг оскалился с низким утробным рыком. Мышцы под чешуйчатой шкурой напряглись, сделались еще тверже, еще плотнее. Дракон чуть пригнулся, сгибая забрызганные кровью и остатками чужой плоти лапы, и вскинул крылья, сбивая сухую глину с соседних построек. Узкая, чертовски узкая улица! Джаккайцы засуетились, никто не хотел отпускать желанную добычу. В ящера полетели копья и ножи. Широкая грудь со светлыми роговыми пластинами закрыла Каина от посыпавшихся ударов. Раэрвинг со всей силы оттолкнулся от земли, взмахивая огромными крыльями. Поднятые ими пыль и песок взметнулись в воздух, окутывая улицу плотной завесой и временно лишая зрения тех, кто не успел прикрыть глаза. Несколько застрявших копий зацепились древками за выступы постройки и со стуком упали на землю. Дракон поднимался тяжело, медленно набирая высоту. Мощные мышцы слаженно работали, преодолевая земное притяжение. Пара пущенных с крыш копий ударила Раэрвинга в бок под левым крылом и отскочила, падая вниз вместе с невидимыми осколками щита. Третье копье, припозднившееся, пробило чувствительную перепонку на крыле. Дракон болезненно рыкнул, но не сбился с синхронных взмахов. Боль рваными импульсами пробежала по поврежденной ткани, и другие раны отозвались, вторя ей. Слишком важна сейчас каждая капля струящейся по жилам магии, чтобы тратить ее на заживление пустяковых царапин. Он справится. Еще один взмах хлопающих на ветру крыльев, и шатающееся копье, застрявшее в бедре, выпало, сорванное сильным порывом. Глиняные постройки уменьшились, суетящиеся в узких лабиринтах улиц людишки стали напоминать муравьев, чей домик пнул своей маленькой ножкой озорной ребенок. Дракон со своим всадником удалялись от того места, куда все еще продолжали стягиваться жаждущие крови варвары. Хорошо, это было хорошо. Он не ревел, чтобы не привлекать внимания, чтобы не дать понять допущенную ошибку раньше времени. Ящер ловил крыльями теплые потоки воздуха, балансировал на них, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Он шел на разворот. Чешуйчатое тело стало медленно заваливаться на правый бок, загребая больше воздуха левым крылом. Прижавшийся к шее Каин инстинктивно вцепился в костяные шипы, стискивая бедрами твердые чешуи. Ветер яростно трепал приспущенный гребень, бил в лицо, не давая толком вдохнуть. С набранной Раэрвингом высоты можно было увидеть весь город, раскинувшийся посреди бескрайней степи. Испещренный глиняными постройками, почти не отличающимися друг от друга. Если бы занятый борьбой с ветром сын главнокомандующего присмотрелся получше, он бы заметил, что изначально домики строились беспорядочно, без какого-либо намека на улицы, и многие из них в последствии были разрушены джаккайцами, замучавшимися петлять в путаном лабиринте. Он мог бы увидеть и массивную стену, возведенную вокруг не для защиты от внезапного вторжения, а, скорее, как препятствие для побега рабов, которых в городе насчитывалось едва ли не больше самих джаккайцев. Однако единственным, на что Каин все же успел обратить внимание, была арена в самом сердце варварской обители. Огромное круглое сооружение из камня песочного цвета, со множеством узких окон-бойниц и возведенными вдоль стен толстыми столбами-ребрами, чьи загнутые остроконечные верхушки нависали над рядами пустующих трибун. Словно арену выстроили внутри перевернутой грудной клетки огромного дракона, каких еще не видел свет. А внутри, там, на песке… В самой середине… Круг из врытых в землю стальных прутьев. Одного взгляда вскользь хватило, чтобы ярость вскипела внутри Каина с новой силой, немедленно требуя выхода. Сжечь! Спалить весь этот чертов город! Превратить его в пылающую Преисподнюю! Там, на пути их разрушения, уже занимались первые пожары. Клубы черного дыма становились гуще, и жадные языки пламени лизали почерневшие стены, вырываясь из квадратных окошек. Раэрвинг завершил широкий разворот, окровавленная морда нацелилась на толпящихся на покинутой улице джаккайцев. Многие уже поняли, к чему идет дело, но на улицах и в соседних переулках их набилось слишком много. Они рычали друг на друга, расталкивали локтями, жаждая поскорее убраться с линии атаки. Время от времени в толпе мелькала сталь и чьи-то безжизненные тела падали на землю. Раэрвинг устрашающе взревел перед тем, как набрать полную грудь воздуха. Взгляды всех джаккайцев разом устремились к нему. Полные бессильной ярости. Однако были и те, самые молодые и не такие бесстрашные, чьи лица исказил позорный для сынов Великого Джакки страх. Страх перед смертью, перед огнем, перед планирующим на них драконом. Джаккайцы задергались еще яростней, давя и толкая друг друга. Их дети, их воинственные дети, не пожелавшие сидеть и ждать, пока отцы урвут свой кусок славы в сражении с диким ящером, тоже выбежали на улицы, сжимая в руках короткие мечи и копья. Тоже втиснулись на переполненные улицы. И теперь их отцы и братья в безумной схватке за жизнь давили своими твердыми, бугристыми телами безрассудных, неокрепших еще отпрысков. Их отчаянные крики смешались с озлобленным рякваньем и звоном оружия, вонь немытых тел перебивала запах свежепролитой крови. Драконья тень неслась по земле впереди надвигающейся крылатой смерти, стремительный и безжалостный предвестник неминуемой погибели. Она в одночасье накрыла собой самую переполненную улицу, заслонив солнце и погасив вместе с этим чужие надежды. А после пришел огонь. Низко спланировавший Раэрвинг распахнул зубастую пасть, низвергая на землю поток распирающего глотку пламени. Настолько концентрированного, что даже сидящий на загривке Каин ощутил его невыносимый жар. Длинная струя ударила в самую гущу толпы, не дав джаккайцам даже вскрикнуть, и понеслась вверх по улице, взрывая глиняные домишки и испепеляя не успевших убраться людей. Огонь лился с небес, пока не кончился воздух в мощных драконьих легких. Пока Раэрвинг не закрыл пасть, вновь набирая высоту для второго захода. Черный дым толстыми клубами поспешно поднимался в небо. Зацепившиеся за уничтоженные постройки клочки пламени робко разгорались, переползая с одного обломка на другой. Еще одно угольно-черное пятно на песочном ковре джаккайского города. Пронесшийся следом за огненной струей порыв ветра развеял прах, в который превратились принявшие на себя удар сыны Великого Джакки. Другим же его сынам повезло куда меньше: огонь, словно дикий зверь, прыгал им на спину, вцеплялся в руки, ноги и принимался заживо пожирать, заглатывая кусками и давясь. Охваченные пламенем люди с истошными криками катались по земле в тщетных попытках сбить его с себя, корчились и выли, отчаянно цепляясь за обращаемую в пепел жизнь. Вонь паленых волос смешивалась с запахом гари и тонким ароматом поджаривающегося мяса. Ни Каин, ни Раэрвинг не приметили Шатры, которая вылетела из переулка на подвергшуюся атаке улицу чуть выше того места, куда ударила огненная струя. Словно ураганный ветер, она неслась к очагу сражения с противоположного конца города, не жалея сил. Тугая коса безжалостно молотила воительницу по спине, а сжатый в руке кнут жалобно поскрипывал под стискивающими его сильными пальцами, пальцами, способными переломить запястье взрослому мужчине. Встреченные на пути рабы, пусть охваченные паникой и мало чего соображающие, шарахались от нее, как от вылезшего из Преисподней дьявола. Один, правда, совсем свихнувшийся, бросился на Ведущую из-за угла с метлой. Кнут в мгновение ока со свистом рассек воздух и с клацающим щелчком два раза обвился вокруг шеи щуплого мужчины, чьи глаза тот час вылезли из орбит, язык вывалился из хрипящего рта, а лицо начало стремительно краснеть. Шатра рванула беднягу на себя с такой силой, что его голова резко дернулась вверх, как у марионетки. Раздался хруст, шейные позвонки переломились, словно сухая ветка. Труп тяжелым мешком рухнул на землю, а гибкий кнут, описав в воздухе дугу, снова оказался ловко свернут в руке воительницы. Не было времени! На этих животных у нее не было времени. Осмелиться поднять свою щуплую ручонку на дочь Джакки, на Ведущую! Неслыханная дерзость! Шатра скривила губы, обгоняя двоих джаккайцев, что спешили к дракону, сжимая в руках боевые копья. Плащ с красной подкладкой хлопал за спиной, словно драконьи крылья. Раньше за подобную выходку дерзкий раб не просто поплатился бы своей никчемной жизнью, но и утянул за собой еще десятка два себе подобных ничтожеств. В пример оставшимся. Показательные истязания с последующей казнью на площади. А после – отсеченные головы на пиках, которые не снимут до тех пор, пока не станут блестеть выбеленные солнцем черепа. Шатра с завидным проворством перемахнула через перевернутую повозку, лежащую поперек дороги, и полетела дальше. Натренированное тело не знало устали, мускулистые ноги длинными прыжками несли хозяйку к разрастающимся клубам черного дыма, что вздымались над плоскими крышами глиняных построек. Быстрее! Еще быстрее! Холодный взгляд смотрел вперед, выбирая короткий путь среди беспорядочного лабиринта. Рев беснующегося ящера становился громче. Близко. Уже совсем близко. Число джаккайцев вокруг возрастало с удивительной быстротой. Пока еще ей удавалось их обходить, но дальше ситуация грозилась сделаться в разы хуже. Слишком узкие здесь улочки. Слишком тесные переулки. Шатре пришлось взять выше. Да, она их Ведущая, но кровь в джаккайских жилах слишком горяча, необузданна, неудержима. Как степной смерч, что вырывает с корнем цеп-траву и уносит в небо табуны лошадей. Даже самому Великому Джакке не удалось бы сейчас их усмирить. Ее люди жаждут славы, жаждут битвы и крови. Они никому не позволят встать у них на пути. Такими и должны быть истинные сыны Джакки. Шатра уже почти добралась до места, когда крылатый ящер взмыл в небо, увлекая за собой клубы пыли и пепла, разрезал широкими крыльями тянущееся к северу дымовое облако и пошел на разворот. Воительница гневно цыкнула сквозь стиснутые зубы. Кнут жалобно скрипнул в мозолистых пальцах. Она продолжала бежать вперед, прекрасно зная, что сейчас произойдет. Если бы только на пять минут позже! Если бы только! Крылатая тварь буквально выскользнула у нее из рук! И этот жалкий отпрыск главнокомандующего уселся на загривке, словно королек одной из презираемых джаккайцами земель. Считает себя непобедимым. Ледяной взгляд впился в планирующего дракона, чья тень уже опустилась на выбранную для атаки улицу. Пара вздохов и все скроется в вихре ревущего пламени. Десятки ее людей, бесстрашных воинов, сынов Джакки-драконоборца. "Как во времена Джакки", – пронеслось в голове воительницы, когда поднятый скользнувшим над ней крылом ветер ударил ей в лицо. Сотрясающий воздух драконий рев наотмашь рубанул по барабанным перепонкам. Сапоги из кожи красного дракона успели сделать еще два широких прыжка, а потом… Гул низвергаемого пламени потонул в грохоте первого взрыва. Глиняные обломки, дымясь, полетели во все стороны, новые жирные клубы потянулись к небу. Еще взрывы, истошные крики, злобное шипение, топот множества ног и лязг падающего на землю оружия. Кнут засвистел в воздухе, с громким щелчком отбивая летящие в Шатру обломки. Она управлялась с ним так ловко, будто то было продолжение ее собственной руки. Великий Джакка. Дракон палящий его народ, пожирающий скот и рушащий шатры кочевников. Так же, как и Шатра, он видел, как огромная тварь закрывает крыльями небеса, как льется из ее пасти всепожирающее пламя, как кричат его собратья, превращенные в живые факелы, как пузыриться и чернеет их некогда бронзовая кожа. Что чувствовал в те моменты Великий Джакка? Отчаяние? Бессильную ярость? Выжигающую изнутри, словно драконово пламя, жажду мести? Сейчас же все повторяется, колесо делает круг. Путь Джакки завернулся петлей. То – испытание для детей его. Знак! Они должны показать, чему научились, что вынесли из завещанных заповедей. Их первый из Ведущих хочет увидеть, что следующие по его пути потомки под гнетом чужеземного Императора не забыли, что значит быть джаккайцами. Что кровь их так же горяча, как и в тот день, когда стрела баллисты впервые пробила драконью плоть. Все повторяется. Шатра заняла место Джакки, еще не ставшего Великим, не получившего титул Разящего Драконов. Она должна пройти его путь, стать второй из Ведущих, что останется навеки в памяти потомков. Ей выпала честь возвести свой народ на новую ступень величия. Это знак! Великий Знак! Довольно склоненных голов! Пришло время, чтобы мир содрогнулся от той мощи, какой обрушится на него джаккайское племя. Орды конных воинов пронесутся по землям этих трусливых землепашцев, которые, едва заслышав топот множества копыт, упадут на колени и станут хныкать, взывая к своим выдуманным богам. Искренне веря, что с небес тут же спрыгнет титан с огромным молотом и кинется защищать их откормленные, ленивые зады. Но вместо этого им на голову опустится подкованное лошадиное копыто, ибо нет славы в сражении с червями. Джаккайская орда затопчет их, пронесется насквозь, чтобы встретить впереди защитничков заплывшей жиром туши трусливого королька, что намочит штанишки и спрячется в своей самой высокой башне, чтобы забиться там в темный угол и ждать, пока другие сделают за него всю работу. Шатра же понесется в первых рядах на своем боевом коне, ведя за собой бесстрашных сынов Джакки. Их имена, любое напоминание, будут ввергать врагов в такой ужас, что те предпочтут утопиться в собственном навозе прежде, чем не ведающие страха и не знающие жалости степняки вторгнутся на их земли. Исполнится воля Джакки. Его народ растопчет Империю и подомнет под себя шутовские королевства. Они все падут, одно за другим. Падут под копытами джаккайских скакунов. И приведет сынов и дочерей Великого Джакки к победе – Шатра. Шатра-Завоевательница. От одной лишь мысли об этом кровь мгновенно вскипала в жилах. Они слишком долго позволяли себя притеснять, но с этого дня все изменится! Изменится, как только красный дракон падет от ее копья. Дикий, не связанный магическими путами. Предупрежденный. Те, что пали от баллист Джакки, не укрепляли свою чешую, ибо не считали людей опасными, но этот все знает. Его не сбить из баллисты. По крайней мере, так просто. Порыв ветра бросил воительнице в лицо обрывки горячего пепла, которые совсем недавно были кем-то из ее людей. Она даже не поморщилась, продолжая взирать на лежащую в руинах улицу, покрытую копотью и кружащимся в воздухе серым пеплом. Клочки голодного пламени продолжали весело плясать на обломках, разгораясь все сильнее и сильнее. Кое-где виднелись изуродованные черные фигурки, застывшие в неестественных позах. Тоже ее люди, ее бесстрашные воины, жаждавшие славы. Расплавленная сталь, тихо шипя, застывала на земле серебряными лужицами. По ту сторону руин еще кричали умирающие от ожогов, прогорающие до костей. Красный дракон же вновь набирал высоту, намереваясь развернуться и пойти на новый заход. Шатра не дрогнула. Он ударит рядом. На соседней улице все еще много джаккайцев. Они не успеют убраться вовремя. Дракон пошел на разворот. Шатра быстро поймала его нацеленный взгляд и бросилась в проулок. Пальцы на бегу схватились за костяную застежку на плече и отстегнули плащ, который тут же подхватил порыв ветра. Помеха. Сапоги из драконьей кожи с разбегу взлетели по стене, подбрасывая свою хозяйку в воздух. Воительница извернулась, словно степная кошка, и ловко приземлилась на плоскую крышу двухэтажной постройки. Резкий поворот головы. Короткий взгляд на миг поймал абрис дракона в дымном небе. Ящер начал планировать к земле, готовясь окатить улицы новой порцией смертоносного пламени. Счет пошел на секунды. Крепкие ноги стрелой выбросили поджарое тело воительницы в воздух. Она проворно перемахнула через пролет между крышами и понеслась навстречу дракону, не выпуская его из вида. Раэрвинг ничего не знал о Шатре, его не было на трибунах рядом с Джакаром. А вот Каин… Если бы он только заметил ее раньше. Но клубы дыма, расползающиеся по чистому небу и суматоха внизу… А еще бурлящий в крови азарт, туманящая пелена возмездия перед глазами и неконтролируемое возбуждение. Каина едва не трясло от этой гремучей смеси. Они горят! Эти твари горят! Огонь выжигает их насмешливые взгляды и издевательские ухмылочки, превращает в пепел прогнившие душонки. Что же вы? Посмейтесь еще! Давайте, не стесняйтесь! Ну же! Никчемный анатриец и его ящерица тут, прямо перед вами. Явились специально для второго акта Действа, которого вы так ждали. Неужели вам не нравится? Раэрвинг развернулся и пошел на снижение, разрывая гонимое ветром дымовое облако. Каждый взмах могучих крыльев громом раздавался в воздухе, а предупреждающий рык отдавался в теле вызывающими трепет вибрациями. Твердые мышцы слаженно ходили под чешуйчатой шкурой, Каин чувствовал их под своими бедрами. И это было приятно. Так приятно. Невероятная мощь, неудержимая, неподконтрольная. Огонь во плоти. И он, Каин, с ним един. Он – часть этого безумия. Крыши стремительно приближались, снующие в проходах между ними точки обретали очертания. Клочки дыма и пепла проносились мимо. Раэрвинг взревел и начал набирать в легкие воздух. Каин чувствовал, как расширяется его грудная клетка, как бурлит в горле взбудораженный огонь. Точки, ставшие фигурками недавних истязателей, засуетились, задергались, спеша убраться с линии атаки. Несколько джаккайцев метнули копья. Два пролетели мимо, остальные ударились о барьер и отскочили. Раэрвинг выдохнул. Огненная струя хлынула из пасти, затапливая улицы, погребая под собой живую массу, что два вздоха назад была отдельными человеческими телами. Раэрвинг сбавил концентрацию, экономя магию, поэтому глиняные постройки не взорвались, а подожженные тела не рассыпались прахом. Нет, в этот раз для джаккайцев все было куда хуже. Бьющиеся в агонии горящие тела бились друг о друга, вопя от невыносимой боли, голодное пламя глодало их, снимая слой за слоем. Тем из варваров, что в момент атаки прижимались друг к другу какими-то частями тел, пришлось хуже всего: они вплавились друг в друга, образовав живой комок обугленной, дымящейся плоти. Ужасающее зрелище, достойное Императорского зала Кошмаров. Струя низвергаемого пламени прокатилась вниз по улице, неся чудовищную смерть всем попавшим под нее варварам. И тут Каин краем глаза заметил ЕЕ. Легкий холодок пробежал по позвоночнику. Он широко распахнул глаза и резко повернул голову как раз в тот момент, когда воительница взмахнула рукой и просвистевший в воздухе кнут хлестнул Раэрвинга по левому глазу. Барьер тут же рассыпался беззвучными осколками. Дракон болезненно взревел и дернулся, теряя контроль над полетом. Его бросило вправо, крыло зацепилось за угол трехэтажной постройки, и ящера перевернуло в воздухе. Перепуганный до смерти Каин чудом удержался, изо всех сил стиснув коленями загривок и прижавшись всем телом к чешуйчатой шее. Раэрвинга буквально протащило по улице, цепляя за глиняные постройки. Чудовищный грохот, драконий крик и летящие во все стороны обломки домов. Один из них, небольшой камешек, больно ударил Каина по спине, но тот не открыл зажмуренных глаз, лишь плотнее вжался в драконью чешую. Он чувствовал, как Раэрвинг все еще мотает головой, оглушенный болью; слышал, как отчаянно он бьет крыльями, пытаясь взлететь. Его по-прежнему тащит вперед. Каин стиснул зубы. Давай же! Давай! Тут когтистые лапы поймали опору, оттолкнулись. Крылья отчаянно загребли воздух. Дракон начал неуклюже подниматься над плоскими крышами, оставляя позади полосу разрушений. Весь покрытый пылью и кровью. Но не успел он сделать и трех полных взмахов, как пущенное в след копье ударило в левую лопатку, пробив чешую. Совсем рядом с еще не оправившимся от испуга Каином. Раэрвинг снова дернулся и болезненно взревел, однако удержался, продолжая набирать высоту. Его наездник в страхе обернулся, чтобы поймать убийственный взгляд стоящей на одной из крыш Шатры. Шатры, которая бежала за ними, когда дракона тащило по улице. Шатры, которая едва не запрыгнула к ящеру на загривок. Шатры, которая на бегу подняла одно из отскочивших от чешуи копий и метнула в Раэрвинга, пробив крепкую чешуйчатую шкуру. Метнула с такой силой, что стальной наконечник полностью увяз в плотных мышцах. Дракон не терял высоты, не клонился на бок, но каждый взмах левого крыла причинял ему сильную боль. Шатра… Ее взгляд… Каину казалось, что об него можно порезаться. Она не просто опасна. Она та, встречи с кем необходимо избегать всеми силами. Если ей удастся вскочить Раэрвингу на спину, она в два счета прикончит сначала анатрийского беглеца, а затем и самого дракона. Каину сразу вспомнился тот джаккаец на арене, проворный, словно мангуст. Как ловко он взобрался на спину соломенному ящеру, как играючи уворачивался от яростных атак и не терял равновесия, несмотря на все попытки его сбросить. Джаккаец пробежал по острому хребту, словно по утоптанному песку арены, схватился за рог и вонзил свое копье в драконий глаз. Шатре ничего не стоит проделать подобное с Раэрвингом, если она едва не сбила его одним лишь ударом кнута. Нужно улетать в другую сторону, сжечь еще несколько улиц, дабы занялся хороший пожар, а затем взяться за арену. Чтобы не осталось и камня на камне в этом проклятом всеми богами месте! Только вот… Раэрвинг решительно пошел на разворот. Левый глаз жгло, лопатка с застрявшим в ней копьем казалась раскаленной. Железо все глубже и глубже вгрызалось в плоть, терзая ящера. Напасть! Ответить! Уничтожить! Первобытный драконий инстинкт ревел, требуя немедленной расправы. Боль подпитывала ярость, вскармливала ее, раздувая костер в гудящий огненный смерч. Кровавая пелена застлала взор. Жалкий человечишка! Какой-то жалкий человечишка едва не свалил его, как какую-то мелкую пташку! Ярость клокотала внутри. Три уязвимых точки барьера. Этому человечишке известны три уязвимых точки магического барьера: правый глаз, левый глаз и глотка. Их легче всего пробить. Защита там тонка, иначе драконам было бы затруднительно видеть и выдыхать пламя. Те, на земле, тоже метили в глаза, но Раэрвинг успевал вовремя опускать веки, где барьер был столь же крепок, как и на остальной чешуе. Но эта наглая самка ухитрилась ударить его в полете. Самка, обвешавшая себя шкурой и костями одного из его собратьев. Такого же красного дракона. Она сгинет в пламени! Сейчас же сгинет в пламени! Самом жарком, которое он только будет способен выдохнуть. – Раэрвинг! Нет! Назад! – Каин ударял дракона кулаком по шее, пытаясь перекричать бьющий в лицо ветер. Он видел, как мелькают на задымленных улицах стягивающиеся к джаккайской предводительнице зеленые мантии. Маги! А дальше… Чуть дальше, где улицы шире и над крышами поднимается шлейф пыли. С разных сторон несутся боевые джаккайские кони, взмыленные, с падающими с морд хлопьями пены. Они тащат за собой здоровенные баллисты, которые с грохотом катятся по охваченным паникой улицам. Эти скакуны самые злобные и бесстрашные во всей Империи. Они сомнут под своими тяжелыми копытами любого, кто встанет у них на пути. Если пустить табун этих коней без всадников на вражескую пехоту, то те покажут себя не хуже самих джаккайцев: забьют людей копытами, будут кусать их и топтать с такой яростью, на какую способны разве что дикие драконы. Сквозь клубы дыма Каин успел увидеть краем глаза, как угольно-черный жеребец на всем скаку сшиб своей могучей грудью перепуганного раба, который не достаточно далеко отскочил в сторону. Сшиб намеренно, распоров плоть стальными шипами на своем подперсье. Раб с криком упал на землю, и тяжелые копыта тут же размозжили ему голову. Проклятье! Проклятье! Проклятье! Каин в отчаянии стиснул зубы. Их же сейчас… Они же сейчас… – Раэрвинг! Раэрв… – его надрывный крик захлебнулся в оглушающем драконьем реве. Полном несдерживаемой ярости. По ушам нещадно резануло. На миг Каин даже испугался, что оглохнет. Он бы закрыл уши руками, если бы так не боялся свалиться. Паника подступила к горлу. Как на арене… Все повторялось как на арене. Липкие пальцы страха пересчитали ему ребра, дыхание сбилось, сделалось хриплым и прерывистым. Не отзывается, не замечает, не реагирует. Каин может сорвать голос или разбить руки в кровь о жесткие чешуи – все равно останется не услышанным. Только вот нет никакого дурмана. Как и говорила Нагайна: ему не совладать с неукротимым пламенем. Сначала будут ожоги, чем дальше, тем серьезней, но потом своенравное пламя, в конце концов, спалит его дотла. Паника продолжала усиливаться, нарастать с каждым тщетным ударом по жестким чешуям на драконьей шее, с каждым дерущим горло выкриком. Раэрвинг не возвел барьер. И, кажется, напрочь позабыл о своем наезднике, полностью отдавшись звериному неистовству. Для него сейчас существовал лишь раздражитель, тот, кто посмел так больно его укусить. Раэрвинг утратил способность мыслить, превратился в одного из своих первозданных предков, что парили высоко в небесах до Великих перемен, когда пришли те и вынудили драконов измениться. Глаз! Так больно! Ему было так больно! Поврежденный глаз налился кровью и почти ничего не видел. В него словно насыпали беснующихся искр, которые то разгорались, слепя невыносимо ярким светом, то вдруг начинали меркнуть, погружая мир во тьму. Они никак не желали затухать, а потому кружились и кружились внутри в безумном танце. Но здоровый глаз, здоровый глаз все видел. Та самка! Она! Рраа! Пасть распахнулась, жадно втягивая свистящий воздух. – Назад! – Шатра громогласно рявкнула на магов, что сбились в кучку, словно курицы, к которым в курятник заползла степная змея. Жалкие, нескладные, они таращили свои выпученные глазенки на несущегося на них дракона. Шатра была уверена, что если бы не эти зеленые тряпки, она увидела бы, как позорно трясутся их дряблые поджилки. Омерзительно! Если бы не Император и сомнительная польза, она бросила бы их всех на арену, предоставив Джакару придумать для этих слизняков подобающую казнь. Такую, что вывернет наружу жалкие душонки трусливых колдунишек, чтобы вся их гадливая натура вылезла наружу, как требуха из распоротого рыбьего брюха. Никчемные слизняки, наверняка не раз уже обмочившиеся от страха, все равно вскинули вверх свои костлявые ручонки, зашлепали в воздухе трясущимися пальцами, бормоча под нос излюбленную магическую чепуху. Окрик Шатры заставил их вздрогнуть и прервать начатые заклинания. Теперь они повернули головы и таращились на нее так же, как до этого таращились на дракона. Овцы и то были бы умнее. Шатру воротило от этих безмозглых отребьев, которые собирались испоганить Великий момент! Момент ее триумфа! Второе значимое событие в истории народа Джакки. Можно ли вообразить оскорбление ужасней? – Назад! Ящер – мой! – воительница гневно рыкнула на перепуганных магов, а потом быстро бросила одному из стоящих неподалеку джаккайцев. – Пусть тушат пожары! Недовольный поручением джаккаец грубо толкнул ближайшего к нему мага в плечо, требуя пошевеливаться, но пронзающий взгляд Ведущей уже рванул к стремительно снижающемуся дракону, выцепил отчаянно колотящего по чешуйчатой шее мальчишку. Шатра мысленно хмыкнула. Не поможет. Ничего тебе уже не поможет, маленький анатрийский выкормыш. Ниже, еще ниже. От драконьего рева под ногами задрожала земля, и мелкие камешки нервно подпрыгивали, стремясь убраться с линии атаки. Он не будет сдерживаться, вложит в огненный плевок всю свою мощь. Шатра встала в боевую стойку, не обращая внимания на гудящие от напряжения мышцы. Секунда промедления, неверный расчет – и тварь сожжет ее заживо. Раэрвинг изогнул шею и выплюнул огромный красно-желтый огненный шар, отдающий в глубине черными всполохами. Тот с гулом понесся к цели, оставляя за собой густой дымный след, и с сокрушительной силой ударил в то место, где всего долю секунды назад стояла предводительница варваров. Шатра с поражающей скоростью сорвалась с места ровно на середине драконьего выдоха, именно в тот момент, когда ящер не смог бы остановить атаку, плюнуть огнем в другое место. Она в мгновение ока преодолела расстояние до края крыши, спрыгнула в узкий проход и, перекатившись через плечо, подняла голову, чтобы увидеть, как слепящая вспышка ударяется туда, где она только что стояла. Постройка взорвалась, выбросив в небо фонтан черных, дымящихся обломков. Волна опаляющего жара прокатилась по сотрясшимся от удара улицам, и едкий, удушающий запах ударил в ноздри. Кому-то не повезло. Среди беспорядочных рычащих криков слышались болезненные стоны и вскрики. В нескольких шагах от Шатры увесистый обломок раскроил голову нерасторопному джаккайцу, и тот замертво рухнул на землю, орошая кровью дорожную пыль. Кнут из драконьих жил с хлесткими щелчками отбил все обломки и осколки, что выбрали своей мишенью его хозяйку. Разъяренный дракон погнал загребаемый крыльями воздух перед собой, замедляя полет, и на минуту завис над чернеющей воронкой, что осталась после его атаки. Из приоткрытой пасти шел дым, с чешуйчатых губ капала кровавая слюна, раскаленная до такой степени, что срывающиеся вниз капли шипели и дымились, прожигая землю. Один глаз золотой, а другой – воспаленный, испещренный паутинками набухших красных прожилок. Ящеру не потребовалось много времени, чтобы отыскать взбешенным взглядом ускользнувший из-под огненного кома раздражитель. Вот она! Жалкая букашка! Прямо перед ним! – Ведущая! – проревел из дымной пелены лязгающий голос. Шатра не стала терять время, не стала оборачиваться, лишь выставила руку в сторону и ловко поймала брошенный ей щит. Тот самый, который джаккайцы по ошибке обзывали отражающим. Большой, вытянутый и на удивление легкий, с выдавленными в неведомом металле черными узорами, вьющимися вокруг небрежно намалеванного облупившейся краской глаза. В рядах наблюдающих за схваткой джаккайцев пронесся одобрительный ропот. Как только Шатра сбила дракона в полете, сосредоточив на себе весь его гнев, она заявила свое право на бой с огнедышащей тварью. По негласному правилу ящер теперь принадлежал ей, и никто из джаккайцев не посмел оспорить заслуженное право. Улицы города превратились в арену, а недавние драконоборцы – в зрителей. Кто-то остался на земле, но большинство залезли повыше для лучшего обзора. Раэрвинг тяжело опустился на крыши двух жмущихся друг к другу построек. Стены надсадно крякнули и поползли трещинами, сухая глина закрошилась под когтистыми лапами. Он снова без промедления плюнул в воительницу огнем, но на этот раз Шатра не отпрыгнула в сторону. Вместо бегства она уверенно выставила перед собой щит, однако недостаточно большой, чтобы заслонить тело полностью. Пламенный шар должен был удариться об него, разбившись на две части: одна перепрыгнула бы через преграду и накинулась на незащищенную плоть, а другая уцепилась бы за диковинный металл и начала его плавить. Однако вместо этого шипящий шар в нерешительности замер перед целью, словно внезапно усомнился в возложенной на него миссии. Замер и в следующий миг взорвался мириадами ярких искр, которые неистово закружились в воздухе, как рой потревоженных пчел. Черные узоры на выставленном вперед щите вспыхнули глубоким красным светом, и искры жадно потянулись к нему, исчезая одна за другой. Причудливые переплетения вобрали в себя драконью магию, сделавшись угрожающего багрового цвета, а нарисованный краской глаз ожил, обрел форму. Черный зрачок живо задвигался в очерченной глазнице. Пожиратель Магии – вот чем он был на самом деле. Щит, добытый много веков назад в одном из набегов. Кто его создал и каким образом, джаккайцев не интересовало, ровно как и то, кем же являлся прежний хозяин столь удивительной вещицы. Зато они хорошо знали кое-что другое: второй такой вещицы в Империи не существует. Джаккайцы дружно принялись выкрикивать воинственный клич, выбрасывая вверх правую руку с зажатым в ней оружием. Шатра не обращала на них внимания, полностью сосредоточившись на драконе, который впал в еще большее неистовство. По ее расчетам ящер должен был снова раз или два плюнуть в нее огнем, а затем безрассудно ринуться в атаку. Ей только это и было нужно. Стоит им схлестнуться, Шатра в два счета завалит безмозглую тварь, а потом доберется и до никчемного мальчишки, невесть кем себя возомнившим. Она не будет столь милосердна, не убьет его на месте. Нет, сначала маленький анатриец выдаст им предателя, что выпустил беглецов из клетки и сорвал второй акт Действа, а потом она передаст его Джакару для назначения подходящего наказания. Раэрвинг разъяренно взревел, позволяя всем собравшимся хорошо рассмотреть ряды его острых, перепачканных кровью зубов, между которых кое-где застряли куски обугленной плоти неудачливых драконоборцев. Он расправил гребни и, раскинув в стороны огромные крылья, выпятил покрытую костяными пластинами грудь. Устрашая, запугивая. Пробившийся сквозь кожистые перепонки солнечный свет зажег их зловещим красным цветом. И тут дракон выдохнул. Длинную, густую струю всесжигающего пламени. Шатра вновь вскинула щит. Каин отнял от чешуи сбитый до крови кулак. Горло нещадно драло от недавних криков. Бесполезно! Все бесполезно! С тем же успехом он мог пытаться достучаться до скалы. "Брось! Брось его!" – настойчиво твердил в голове чей-то голос. – "Ты еще успеешь соскочить с загривка, пока он на земле". Полный отчаяния взгляд метался по собравшейся вокруг ревущей толпе. Как на арене. Паника душила, все крепче и крепче сжимая горло Каина, холодный пот градом катился по спине. Руки предательски дрожали, мокрые ладони соскальзывали с костяных шипов. "Ты же знаешь, что они с тобой сделают, если схватят? Знаешь же?" Нет, нет. Он должен… Должен… Каин пытался бороться с охватившим его ужасом, но чувствовал себя лишь утопающим, зацепившимся за скользкий зуб торчащей из воды одинокой скалы. Разъяренные волны без остановки безжалостно бьют его, не позволяя сделать ни единого глотка спасительного воздуха, настойчиво заталкивают под воду, с легкостью подавляя отчаянное сопротивление. "Бросай!" – голос в голове сделался настойчивей. Суровый голос его отца. "Чему тебя учили, Каин?! Если понимаешь, что все безнадежно плохо – бросай! Коня или дракона – не важно. Бросай и уходи, пока еще можешь. В сражении нет места жалости. Ты никому не сделаешь лучше, продолжая цепляться за животину, к которой успел привязаться. Погибнешь вместе с ней, как последний глупец. А разве мой наследник – глупец?!" Раэрвинг – не животина! Внутри поднялась волна негодования. Он… Но!...Паника нахлынула, путая, сминая мысли. А джаккайцы все кричали, вскидывая к небу зажатое в руках оружие. "Действо! Действо! Действо!" – мерещилось Каину в их реве. Соберись! Ну же, давай, соберись! Сын главнокомандующего лихорадочно завертел головой, пробегая полным животного ужаса взглядом по возбужденной толпе, по их горящим безумным азартом глазам и отвратительным звериным оскалам. Пока случайно не наткнулся на торчащее копье. Захлебывающиеся в панике остатки разума уцепились за окровавленное древко, пытаясь донести до Каина какую-то очень важную мысль. Копье… Удар кнутом по глазу… Копье… Удар… Дракон ревет от боли… Ухватив ускользающее решение за хвост, он быстро глянул вперед, на Шатру, почти полностью скрытую с глаз разбивающейся искрами о щит огненной струей, а затем снова обернулся к копью. Отсюда не достать рукой, да и времени слишком мало. К тому же опасно отпускать костяные шипы – единственное, что не даст ему упасть, если Раэрвинг внезапно дернется или рванет в атаку. Каин чуть сполз вниз, подтянул к себе колено, а затем резко выбросил ногу вперед, метя в увязшее древко. Удар пришелся точно в цель. Копье накренилось в ране, ушло вбок, вспоров тугие мышцы остро заточенными краями. Темная кровь обильно заструилась по пыльным чешуям. Раэрвинг болезненно взревел, дернувшись всем телом. Поток пламени рванул по дуге вверх и тут же иссяк. От резкого движения застрявшее копье двинулось, бередя свежую рану. Эта новая, ослепляющая вспышка боли заставила Раэрвинга забыть о джаккайской воительнице. Переполненный жгучей яростью, он рывком повернул голову на гибкой шее в сторону пульсирующего источника. Горящие глаза бешено уставились на цепляющегося за костяные шипы Каина. Каина, которому в этот миг показалось, что дракон его не узнает, раскусит пополам, как гнилой орех. Ощеренная морда нависла сверху, бросая на всадника зловещую тень, раскаленная слюна закапала в опасной близости от вытянутой ноги. Смешанная с кровью, она шипела и дымилась, но даже незащищенная барьером чешуя в том месте осталась невредимой. – Взлетай! – закричал на ящера Каин, сумевший каким-то чудом прорваться сквозь оцепенение. В глубине души он не верил, что у него получится вернуть осмысленность в этот пугающий звериный взгляд, что все повторится так же, как на арене, но звук его голоса неожиданно подействовал на Раэрвинга. Подействовал, как удар хлыста. Дракон отпрянул. Узнавание в золотистых глазах смешалось с растерянностью. – Взлетай! – снова закричал на него Каин и яростно ударил кулаком по шее. Не время удивляться, не время радоваться. Все еще пребывающий в некоторой растерянности, Раэрвинг подчинился, отвернул голову и вскинул крылья. Лапы согнулись, мышцы напряглись, готовясь выбросить массивную тушу вверх. Не выдерживающие веса стены предупреждающе затрещали, из-под черных когтей вниз посыпались ручейки глиняной крошки и пыли. Гневный рык Шатры пробился сквозь недовольные крики зрителей. Она отбросила щит в сторону и устремилась к дракону, сжимая в руке кнут, но было уже поздно. Ящер оттолкнулся от обваливающихся крыш. Широкие крылья загребли воздух, поднимая вихри пыли. Джаккайской воительнице требовалось всего лишь зацепиться кнутом за шип, хвост или лапу, а дальше она смогла бы вскарабкаться на спину твари, скинуть вниз проклятого мальчишку и довершить дело, но рассекший воздух свинцовый утяжелитель на два пальца разминулся с вильнувшим хвостом. Мальчишка! Она недооценила его! Проклятье! Шатра яростно взревела, хлестнув кнутом по земле, а затем с быстротой кобры повернулась к своим людям: – Баллисты! – Баллисты! – громом прокатилась по улицам подхваченная несколькими джаккайцами команда. Где-то вдалеке заржали боевые кони, загрохотали возводимые механизмы. Сбить! Его нужно немедленно сбить! Дракон набирал высоту. Наспех возведенный барьер едва видимой рябью пробежал по чешуе. Боль в лопатке, где торчало злосчастное копье, была невыносимой. Словно там поселился клубок разъяренных змей, что беспрестанно ворочались под шкурой и жалили, жалили, жалили, не жалея яда. Чтобы копье выпало, необходимо было ослабить барьер вокруг раны, иначе магия вгонит его еще глубже. Однако проклятая деревяшка никак не желала отваливаться. Раэрвинг все еще не мог до конца прийти в себя. Боль туманила разум. Именно поэтому он среагировал с запозданием, когда в него со всех сторон полетели здоровенные стрелы баллист. Первая со свистом рассекла воздух прямо перед мордой, вторая разбила барьер, ударив под крыло, и отскочила в сторону, а третья оцарапала грудь, оставив на костяной пластине заметную борозду. Раэрвинг ушел влево, избегая запоздавших снарядов. Что ему делать? Куда лететь? Он словно маленький дракончик, впервые воспаривший в небеса на своих окрепших крылышках. Острые палки. Кусающие больно-пребольно. Слишком свежи воспоминания. Одна такая вонзилась ему в плечо, вошла глубоко и отняла у Раэрвинга небо на три долгих дня. Сделала таким беспомощным… Он помнил, как падал, как от удара о землю у него вышибло воздух из легких, как с треском ломались деревья под натиском массивной туши. Как после он зубами ухватился за деревяшку и вырвал ее из плеча, едва не теряя сознание от вспыхнувшей боли. Один, подбитый и окруженный врагами. Тогда Раэрвинг тоже не знал, что ему делать. Он не хотел снова падать вниз. – К арене! Лети к арене! – крик Каина прорвался сквозь шум улиц под ними. Сын главнокомандующего видел, как крепко сбитые джаккайцы у окруживших дракона баллист усердно крутят лебедки, натягивая тетиву. Как нетерпеливо бьют копытами разгоряченные кони, не желающие стоять на месте. Раэрвинг услышал своего всадника и повернул к арене – сердцу этого варварского города. Нужно было убираться, пока джаккайцы не побороли свою упирающуюся в небеса гордость и не призвали магов обратно. Или пока одной из баллист не удалось-таки сбить удачливого дракона. Но у них не было амулета, что позволит вырваться из-под магического купола. И месть, ради которой Каин пошел на это безумство… она еще не совершена. Не имеет значения, сколько джаккайцев погибло в пламени – Джакар по-прежнему жив. Жив и здоров, а ненавистная арена, это проклятое всеми богами место, обитель боли и страданий, все так же гордо возвышается над выстроившимися вокруг глиняными домиками. Каин не будет знать покоя, если арена останется стоять, а легкие Джаккара продолжат вдыхать и выдыхать воздух. Каин обернулся через плечо и отыскал сквозь клубы дыма чернеющую прореху среди ряда почти одинаковых строений, усеянную оплавленными обломками улицу. Шатры там уже не было, как и брошенного ею щита. Недавние зрители тоже предпочли покинуть свои места. Теперь все они бежали за драконом, бежали к своей священной арене. Хотели оказаться в числе первых, когда дракона собьют и их предводительница накинется на то, что от него останется. И тут Каин приметил Шатру у одной из баллист. Воительница подлетела к запряженному коню, быстрым взмахом изогнутой сабли перерубила оглобли вместе с мешающимися ремнями и вскочила ему на спину. В одной руке щит, в другой – поводья. Она умело развернула храпящего коня и ударила его по бокам пятками ботинок, посылая в погоню за ускользающим ящером. Баллисты дали второй залп. Раэрвинг не успел отлететь далеко. Он восстановил барьер, но это заняло чуть больше времени, чем раньше. Магия истощалась, а боль изматывала, отнимая силы. Раэрвинг берег оставшийся запас, как мог. Не позволял залечивать раны, удерживал, но магия все равно по крупицам просачивалась через все заслоны. Если бы он только достиг совершеннолетия… Запас его магии, крепость барьера и толщина чешуи… Все это стало бы куда прочнее и больше. Он смог бы… Стрелы полетели в цель. Раэрвинг нырнул вниз и сразу ушел вбок. Крутанулся штопором. Он был молодым и удивительно вертким, но поднявшихся в небо стрел оказалось слишком много для раненного дракона. Толстый болт ударился в живот, разбив барьер, тот, что летел следом, пробил правое бедро почти насквозь. Раэрвинг болезненно взревел, едва не потеряв контроль над полетом. Его занесло в сторону, но дракон с трудом все же смог выровняться. Пульсирующая боль короткими спазмами крутила безвольно повисшую лапу. Пальцы судорожно подергивались. Раэрвинг попытался подтянуть ее к животу, но ничего не вышло. Взмахи крыльями сделались реже и тяжелее. – Держись! – Каин обеспокоенно обернулся через плечо. Баллисты снялись с места; злобные джаккайские кони потащили их следом за удаляющимся драконом. Они не оставят их в покое. Так и будут обстреливать, пока Раэрвинг не свалится на землю, где ему в глаз вгонит копье предводительница варваров. Каин не был готов жертвовать своим драконом ради свершения мести. Они уничтожат арену, но о Джакаре придется забыть. Или на худой конец убедить себя, что этот выродок сгорел в драконьем пламени. Кто знает, как оно было на самом деле… На тех улицах толпилось много джаккайцев, Каин не мог рассмотреть каждого. – Подожги улицы, чтобы им было труднее нас преследовать, – прокричал сын главнокомандующего, прижимаясь к покрытой пылью и размазанными пятнами пепла шее. Он решил, что Раэрвинг его не расслышал и уже собирался крикнуть еще раз, когда тот как-то сипло втянул в себя воздух, а затем щедро полил улицу внизу негаснущим пламенем, таким же, какое использовал в темных коридорах арены, чтобы задержать наступающих на пятки врагов. Огонь стремительно охватил улицу и жадно пополз по ней в разные стороны, стремясь пожрать как можно больше пространства, пока не иссякла магия, не дающая ему погаснуть на голых камнях. Арена приближалась, вырастала, разворачивалась, стремясь напугать своими размерами, своей мощью и величием. Необъятная, неприступная, стойко выдержавшая схватку со временем. Казалось, нет в мире силы, способной уничтожить столь древнего гиганта. Казалось ровно до тех пор, пока взмывший над одной из ее толстенных стен дракон не дохнул пламенем, пролетая вдоль массивного полукруга. Тысячелетние камни с грохотом взорвались, выстрелив во все стороны горящими обломками. Беспощадный огонь накинулся на них, полыхая слепящими искрами. Сделав еще несколько взмахов крыльями, Раэрвинг с натяжкой снова втянул покалывающий горло воздух и, не скупясь, полил огнем вторую половину арены. Недостаточно. Нужно еще. Магия стремительно убывала, а боль в теле и мышцах начинала нарастать. Головокружение. Пока еще легкое, можно справиться, но с каждым выдохом будет становиться хуже и хуже. Еще несколько взмахов. Выдох. Пламенная струя прочертила борозду ниже предыдущей. Раэрвинга чуть занесло в сторону, но он быстро вернул контроль и поднялся над стенами. Из трепещущих ноздрей медленно поползли две широкие струйки крови. Нет, он не может подвести Каина. Он справится, ему хватит сил, чтобы сжечь это человеческое логово. Танцующее на стенах арены пламя разрасталось. Нагретое до невообразимой температуры, оно плавило камни, и те подобно воску стекали вниз вязкими черными каплями. Но чтобы полностью обратить это место в ничто, необходимо гораздо больше. Больше выдохов, больше голодного пламени. Раэрвинг опять набрал в грудь колющего воздуха. Картина перед глазами дрожала и расплывалась, расползшаяся по телу боль душила. Еще несколько раз. Всего несколько раз. Одно из нависающих над трибунами каменных ребер, подточенное огнем, с треском обвалилось, ломая ровные ряды. На другой стороне вспыхнули натянутые навесы. Еще одно ребро затрещало, кренясь вниз. Раэрвинг поднырнул под него и вылетел над трибунами, намереваясь сдобрить огоньком внутренний круг. Прижимающийся к шее наездник почти ничего не видел из-за дыма. Куски арены и языки пламени то и дело мелькали в дымовых прорехах. Он хотел понять, далеко ли еще их преследователи, вытянул шею, прищуривая глаза, когда первые слабые покалывания коснулись его бедер и места чуть ниже поясницы. Пока еще незначительные, не стоящие внимания, но, будто выдрессированный пес, страх мгновенно поднял голову и беспокойной волной пробежался по телу. Каин невольно сглотнул, пытаясь унять подбирающуюся панику. Действие болидёра начинало ослабевать. Скоро вернется боль, а с ней и расплата за недавние сражения, возможность двигаться и сидеть на спине дракона. И если к этому моменту они не окажутся далеко за пределами Джакки… Не хотелось думать, что произойдет в таком случае. План рушился, так же, как и ненавистная арена. У них нет амулета и… В этот момент, когда Раэрвинг поднырнул под кренящееся каменное ребро, Каин краем глаза заметил какой-то блеск на галерее у самого верха стены. Он непроизвольно повернул голову в ту сторону и… Зеленые глаза расширились от двойного потрясения. Там, между грубо отесанных столбов притаились две заряженные баллисты, уставившиеся на налетчиков стальными наконечниками толстых стрел. А за ними… за ними стоял ухмыляющийся Джакар! Каин не успел и рта раскрыть, как лорд уверенно ударил по возведенным рычагам, спуская механизмы. Стрелы одна за другой рванули к указанной цели. Раэрвинг их не видел, а если бы и увидел, то не успел, да и не смог бы, увернуться: он был слишком близко к противоположной стене. Нет! Нет! Крик почти сорвался с побледневших губ всадника, когда первая стрела ударила дракона в левый бок за перепонкой крыла, разбивая барьер, а чуть отстающая вторая пробила чешую ближе к спинному гребню. Взревевшего ящера бросило в стену. От сокрушительного столкновения Каина дернуло так, что он едва не слетел с загривка. Раэрвинг падал, обдирая камни правым плечом. Свободное крыло беспорядочно било по воздуху, но тушу уже начало переворачивать. Пара секунд, и всадника либо выбросит "из седла", либо размозжит об стремительно приближающиеся трибуны. Массивный корпус пробил выросшую на пути галерею, громоздкие обломки устремились следом. У Каина не было времени, чтобы испугаться или впасть в панику. Все произошло слишком быстро. Стрела. Удар. Болезненно отдающий в ушах отчаянный рев. И замелькавшие перед растерянным взором картины. Отбитые камни. Трепещущий на ветру красный гребень. Летящая в глаза крошка. Песок арены и рваные куски голубого неба. Сердце ухнуло вниз, падая вместе с драконом, но разум, разум зацепился за крышу галереи. Зацепился и бездумно толкнул Каина вперед. Заставил броситься навстречу единственному на пути выступу. Сын главнокомандующего прыгнул, сжав зубы. Все, чему его учили, за один вздох пронеслось в голове. Мышцы напряглись, принимая на себя удар. Каин перекатился через плечо и быстро поднялся на четвереньки, потрясенно заглядывая через край. Он не обращал внимания ни на ободранные руки, ни на усиливающиеся покалывания в теле, ни на осыпающийся край пробитой крыши, всего в одном шаге от его ноги. Его дракон, перевернувшись в воздухе, рухнул на верхние ряды трибун, сминая их своим бронированным телом. Сквозь поднятые заслоны пыли Каин видел изломы забрызганных кровью чешуй. На миг, растянувшийся в вечность, ему показалось, что Раэрвинг мертв, что затухающий в голове отголосок его протяжного, будто извиняющегося за что-то рева будет эхом возвращаться в каждом ночном кошмаре. Каин забыл, как дышать. Внутри все покрылось инеем, и сердце в груди замерло, перестав отбивать удары. Но тут ящер внизу зашевелился, с глухим, прерывистым рыком замотал рогатой головой. Распластанные по разломанным рядам крылья дрогнули, неуверенно подтянулись к телу. Спинной гребень вздыбился и снова опал, хвост рвано мотнулся, сметая обломки. Раэрвинг собирался подниматься. Ублюдок! Аракусов выродок! Волна слепого гнева застлала Каину глаза. Израненные руки сжались в кулаки, стиснутые зубы заскрипели, а мечущий молнии взгляд вонзился в маленькую фигурку на той стороне галереи. Мразь! Низкая, подлая тварь! Наверняка снова ухмыляется, довольный удавшейся выходкой. А может быть, как раз возится, заряжая смертоносные баллисты, чтобы поскорее добить ворочающегося внизу дракона, такого уязвимого сейчас. Нет, бородатый ублюдок! Ничего у тебя не выйдет! Каин вскочил на ноги и бросился в пролом, где виднелся ломаный край пола галереи. Не колеблясь ни секунды, он спрыгнул вниз и помчался вперед, туда, где ждал его виновник всех несчастий – лорд Джакар.***
Риогалл закашлялся, отмахиваясь от поднятой драконом пыли. Он не был идиотом и не страдал от острых приступов героизма, а потому тихонечко, под шумок, поспешил убраться долой с глаз прибывающих джаккайцев в ближайший пустой переулок. Пока вражины отмахиваются от пыли и грозят кулаком вслед набирающему высоту дракону, он позаботится о том, чтобы оказаться отсюда как можно дальше и не сделаться тем, на ком разъяренные варвары решат выместить накопившийся гнев. Да, у него в распоряжении имелся костяной дракон, очень свирепый и, главное, удивительно крепкий костяной дракон. Но один против стекающейся со всех концов города орды премерзких дикарей… Нет уж, поищите другого дурака. Поправив сползающий с плеча самодельный узелок, Риогалл не стал задерживаться и поспешил прочь. Воодушевление и не думало покидать его, расползаясь по лицу триумфальной улыбкой, поблескивая в серебристых глазах озорными огоньками. Молодой некромант, наверное, впервые в жизни чувствовал себя по-настоящему значимым, даже чуточку могущественным. Костяной дракон! Как он эту девку!.. Радостная улыбка делалась все шире и шире. Арр! Какая сила! Какая мощь! И это он, Риогалл, его поднял, им управлял! Да увидь его сейчас эти напыщенные фанатики из родной деревни, они бы тотчас все полопались от зависти. Не перенесли бы столь вопиющего оскорбления, нанесенного самым никчемным и безнадежным, по их мнению, отпрыском. Их кислые рожи сделались бы зелеными, как жабье пузо, а желчь разъела бы изнутри собственные внутренности. Ох, как он жалел, что никто из фанатиков не видит его головокружительного успеха! Но погодите, это только самое начало! Здесь наверняка не один дом драконьими костями увешан. Ему бы только до них добраться, а там… Драконья армия под его командованием! Невообразимая мощь, сметающая все на своем пути… Риогалл мечтательно закатил глаза и, зазевавшись, едва не врезался в грудь выскочившей из-за угла джаккайской воительнице с коротко остриженными волосами и боевым копьем в руке. Она не растерялась, не стала гадать: кто, что и почему, а тут же бросилась в атаку. И вряд ли бы замешкавшийся Риогалл смог пережить ее, если бы в этот момент с крыши в проход не упал драконий череп с горящими фиолетовым огнем глазницами. Пожелтевшие зубы громко клацнули в том месте, где только что была отскочившая в сторону джаккайка. Риогалл не отдавал приказа, но нежить, видимо, отреагировала на эмоции хозяина. Переулок был слишком узким даже для скелета, не обремененного остатками плоти, поэтому дракон смог просунуть вниз одну лишь голову, ободрав рогами теснящие его стены. Воительница же не выказала ни капли страха или какого-либо удивления, словно видела огромные ожившие скелеты каждый день. Дракон выгнул шейные позвонки и, скрежеща рогами по твердой глине, повернул к ней оскаленную морду, заслоняя хозяина. Вот же ж! Вот же ж! Риогалл лихорадочно зашарил в своих мешочках. Рано он расслабился, слишком рано. Джаккайка яростно атаковала пытающийся ее цапнуть череп, но остро заточенный наконечник копья не смог пробить крепкую кость, оставив лишь едва заметную царапину. Дракон в своих атаках тоже не преуспел: упирающиеся в стены рога лишали его выпады стремительности. Зато оказавшийся позабытым Риогалл неожиданно обрел преимущество. Ему почти ничего не было видно за занявшим весь проход черепом, но это ему пришлось только на руку. Увлеченная новым противником джаккайка наверняка решила, что хилый некромантишка сбежал, позорно обмочив свою мантию, или вовсе выкинула из головы саму идею его существования. И очень зря. – Наверх! – вдруг скомандовал Риогалл, и дракон тут же поднял голову, открывая хозяину обзор. – На-ка, закуси-ка! – злорадный выкрик полетел вслед за брошенными в обернувшуюся на голос воительницу маленькими красными шариками, еще в воздухе начавшими обращаться в пыль. Лицо джаккайки посуровело, она наотмашь рубанула копьем, разбивая странные снаряды. Только вот вырвавшееся из них густое облачко красной пыли полетело дальше, прямо ей в лицо. Жуткий крик разнесся по переулку. Джаккайка выронила копье и схватилась обеими руками за кровоточащие глаза. Алые струи резво бежали сквозь скребущие пальцы. Красный перец и огненная настойка. А еще пара щепоток бурого порошка и сильнодействующей щелочи. Эта гремучая смесь разъедала глаза и кожу в считанные секунды. Ее не трудно было приготовить, вся сложность заключалась в использовании по назначению, ибо если ветер вдруг переменится и подует в твою сторону… Да, тогда люди смогут смело говорить, что некромант из тебя был весьма посредственный. – Куси ее! – приказал своей зверушке Риогалл, не желая более любоваться корчами джаккайки. Он никогда не наблюдал за собой особой кровожадности, но и сострадание его тоже не часто беспокоило. К тому же она первая начала, так что его совесть чиста. Рогатая морда снова нырнула в узкий проход. На этот раз острые зубы без труда сомкнулись на агонизирующей противнице. Еще одна победа. Риогалл аккуратно обошел разорванный труп, не желая запачкать в крови и без того грязную мантию вместе с новенькими ботиночками, позаимствованными на неопределенный срок у премерзкого Рааля. Краем глаза он все же покосился на останки, надеясь углядеть что-нибудь полезное, но, увы. Нет, он вовсе не мародер – просто сильно нуждающийся в заплечном мешке человек с тяжелой ношей. К тому же у нее мог оказаться амулет для прохода через магический барьер. Да, Каин во всеуслышание донес до каждого из них свое намерение отобрать один такой прямо из рук остывающего трупа Джакара, или как там звали того противного бородатого мужика, но обезопасить всех от неприятных сюрпризов лишним точно не будет. Да, и два амулета всяко лучше, чем один. Вдруг потеряется или еще что. Риогалл в очередной раз поправил сползающий узелок и прибавил шагу, обшаривая взглядом стены на наличие налепленных на них костей. Армия драконьих скелетов ждет своего командующего! Главнокомандующий Риогалл! Как громко звучит! Нужно только оживить еще парочку зверушек. На большее силы с Параллелей вряд ли хватит, но три огромных драконьих скелета любой армии нос утрут. Хаос, разрушения и посреди всего этого Риогалл – могущественный некромант, которым будет гордиться сам Великий Аракус! Он заберется куда-нибудь повыше, раскинет руки в стороны и зальется злодейским хохотом, пока его верная нежить будет наводить страх на презренных людишек! Однако грязные стены продолжали сменяться такими же грязными стенами без какого-либо намека на искомый предмет. Может быть, Риогалла занесло в часть города, отведенную рабам или каким-нибудь недостойным джаккайцам? Хотя чего удивительного, если он, как мелкий воришка, шмыгает в самых темных переулках, боясь встретиться лицом к лицу с хозяевами. Держится в стороне от широких улиц, где столкновений с врагом не избежать, и затаивает дыхание каждый раз, когда шум начатой Раэрвингом суматохи проносится слишком близко от его укрытия. Он ведь некромант, а не помойная крыса, как его любили обзывать драконопомешанные в Анатриуме. Это его должны бояться, а не он их. В мешочках остались еще козыри, добротные. Глупые варвары не ждут от него грязных трюков, у них не хватит мозгов, чтобы до этого додуматься. Преимущество на его стороне, так что… Риогалл закусил губу и глянул вверх: костяной дракон величественно возвышался над ним, вытягивая шею. Текущее по костям призрачное пламя подрагивало в такт лениво помахивающему кончику хвоста. Красавец. Будет безумно жалко, если его уничтожат. Все-таки он один, а… Риогалл зажмурился и шлепнул себя ладонями по щекам. Хватит уже искать отговорки и отсиживаться в темных углах! Каин с Раэрвингом сражаются, жгут этих бородатых засранцев, а он позорно прячется, прикрываясь поиском нового материала, которого на тесных улочках точно не найти. Друзья так не поступают. Если он не оттянет на себя хотя бы малую часть, то парням придется худо. Только этих злобных засранцев там так много. У него ведь не хватит… Арр! Риогалл взлохматил себе волосы. – За мной! – скомандовал некромант, набравшись решимости, и уверенно побежал к мелькающему впереди выходу на большую дорогу. Ему не показалось, фиолетовое пламя, темная энергия, действительно понемногу скудело. Нужно потратить оставшееся время с пользой, а не сидеть и ждать, пока его зверушка развалится на отдельные составляющие. С бешено колотящимся сердцем Риогалл выскочил из переулка и едва не угодил под копыта разгоряченного жеребца, тащащего за собой баллисту. Крупные лошадиные зубы клацнули в двух пальцах от носа отшатнувшегося некроманта, а левый глаз, вместивший в себя вселенскую ненависть, злобно покосился на неудавшегося самоубийцу. Сидящий на спине джаккаец рявкнул на коня, ударяя его пятками по бокам. Так они и пронеслись бы мимо, обдав ошарашенного некроманта поднятой пылью, если бы в этот момент костяной дракон не спрыгнул с крыши прямо перед несущейся повозкой. Вороной скакун с громким ржанием встал на дыбы, передние копыта замолотили в воздухе. Его наездник что-то прокричал, но тут горящие глазницы скелета вспыхнули, и тот быстро выбросил вперед выбеленную солнцем морду. Острые зубы сомкнулись поперек забившегося в агонии коня, который дико ржал и судорожно дергал ногами. Всадник свалился с неоседланной спины, но тут же вскочил на ноги и схватился за саблю. Костяной дракон замотал головой, трепля схваченную добычу, во все стороны полетели брызги крови, ошметки плоти и внутренностей. Разъяренный джаккаец с присущей его народу яростью атаковал растерзывающего его коня монстра. Удар был силен, но старые кости оказались на порядок крепче. Костяной дракон отбросил обмякший труп коня в сторону и обратил все свое внимание на осыпающего его правое крыло ударами варвара. Упрямый воин не желал сдаваться. Никто из его предков, повстречав превосходящего по силам врага, не бежал с поля боя, позорно поджав хвост, словно побитая шавка. С тех самых пор, как Непревзойденный Джакка сразил первого дракона. И он не собирался уподобляться имперским прихлебателям, что мочатся в штанишки каждый раз, как видят скачущего на них во весь опор джаккайца. Он либо сразит эту тварь, либо погибнет как воин, бесстрашный сын Джакки. Костяной дракон попытался схватить наседающего человечишку, но тот оказался слишком вертким для своей внушительной массы. Он ловко подныривал под кости и рубил со всего маху, оставляя то тут, то там видные царапины. Нежить крутилась на месте, забрызганные кровью зубы щелкали в воздухе. Ему никак не удавалось схватить своего противника. Лапы топтали сотрясающуюся землю, норовя раздавить шныряющего между ними джаккайца, но тот каждый раз успевал проворно откатываться в сторону и мгновенно вскакивать на ноги раньше, чем его настигали прикончившие его коня смертоносные клыки. Крутясь, он задевал стены, осыпая потревоженную глину. Резко повернувшись вокруг своей оси, хвостом разбил в щепки вставшую на дороге баллисту. Где-то недалеко взревел его живой собрат. Несколько выбежавших выше по улице рабов с криками ужаса унеслись прочь. Хаос и разрушения. Все, как воображал себе Риогалл. Только вот в своих мечтах он не стоял в стороне, потрясенно пялясь на то, как какой-то обросший мышцами мордоворот кромсает своей сабелькой его драгоценное творение. Немного отойдя от первоначального шока, Риогалл поправил сползший узелок и запустил руку в один из мешочков на поясе. – Эй ты, толстозадый! – выкрикнул он, выскакивая вперед. Сражающийся с костяным драконом джаккаец вовсе не был толстозадым, но Риогаллу ничего умнее в голову не пришло. Как и ожидалось, воин обернулся. Всего на краткий миг, чтобы не потерять из виду пытающуюся его убить неведомую тварь. Но этого вполне хватило, чтобы острый глаз приметил летящие в него красные шарики. Натренированное тело среагировало незамедлительно. Отточенные рефлексы не позволили странным снарядам достичь своей цели. Джаккаец выбросил руку с зажатой в ней саблей, отбил подозрительные комочки и тот час увернулся от щелкнувших челюстей. Однако было уже поздно. Красное облачко успело добраться до чувствительных глаз. Дальше все произошло точно так же, как и с воительницей в переулке. Разве что джаккаец не кричал, а больше рычал, усердно выцарапывая разъедаемые кислотой глаза. Риогалл просиял. Еще одна победа! Жаль только, что лошадь разорвана в клочья. Он мог бы поднять ее и ехать верхом, раздавая дракону приказы, как настоящий главнокомандующий пока еще не созданной армии. Можно, конечно, забраться и на загривок своему верному защитнику, но вряд ли его заду будет удобно на твердых позвонках. – Вот оно! – громкий крик раздался где-то впереди, за спиной расправляющегося с врагом скелета. Сквозь просветы между костями Риогалл увидел троих джаккайцев, раскрасневшихся от бега. – Дохлый дракон и тот слизняк, что через прутья вывалился! – другой выкрик, больше похожий на грохот падающих камней, донесся уже из-за спины некроманта. Тот быстро обернулся и обнаружил целых полдюжины озлобленных вражин с блестящими от пота полуголыми телами. К такому повороту событий он был не готов. – А… Эм… Взять их! Спали! – запинаясь, Риогалл отдал приказ, указывая на тех джаккайцев, что, злобно скалясь, неслись прямо на него. Рука судорожно шарила в мешочке, но маленькие шарики выскальзывали из влажных от пота пальцев. Из-за подступившей к горлу паники Риогалл отдал последний приказ, не подумав. Скелет же не может выдыхать огонь, ровно как грозно реветь или съедать врагов заживо. Ему сразу же вспомнилась похожая оплошность на заброшенной арене в королевском лесу, где оживленный им скелет дракона проглотил драконопомешанного и тот выпал через дырку в нижней челюсти. Если сейчас его зверушка раскроет пасть и начнет имитировать огненное дыхание, эти варвары от души нашпигуют беззащитного некроманта копьями. С ужасом взирая на стремительно приближающихся джаккайцев, Риогалл уже было открыл рот, чтобы изменить приказ, как костяной дракон вытянул шею в сторону угрозы и выдохнул. Фиолетовое пламя неудержимым потоком хлынуло из разверзнутой пасти. Риогалл потерял дар речи, с раскрытым ртом наблюдая, как темная энергия охватывает бегущих воинов, за считанные мгновения высушивая их бугристые тела. Невероятно! Но как?!. Как такое вообще возможно, ведь… Риогалл протер глаза и снова неверяще уставился на шесть мумифицированных трупов и пляшущие повсюду клочки призрачного пламени. Костяной дракон не стал любоваться проделанной работой, вместо этого он развернулся к трем оставшимся джаккайцам, которые уже находились от него всего в нескольких шагах и тоже угостил их питающей его мертвой энергией. Окутывавшее кости фиолетовое пламя сделалось совсем жиденьким, огонь в глубоких глазницах заметно притух. Невероятно! Невероятно! Риогалл открывал и закрывал рот, таращась на свое творение так, словно перед ним предстал сам Великий Аракус во плоти. Он дышит пламенем! Ну, может, не совсем пламенем, но… Это же поразительно! Девятерых одним махом! Почти как Раэрвинг, только не летает. Но, может быть, если натянуть между костей простынь… Или сшить из выделанной кожи недостающие перепонки… У него мог бы быть полноценный дракон-нежить, наводящий ужас на простых смертных. Летающий, огнедышащий, неубиваемый. Только вот энергии на поддержание такой фамильярчик требует немерено. Риогалл почувствовал легкую грусть, смотря на тускнеющее пламя. Он не был уверен, что его догадки верны, но все равно решил попробовать и вытянул вперед руку, собирая побежавшую по венам энергию на кончиках пальцев. Костяной дракон непонимающе склонил голову на бок, но потом, почуяв угощение, потянулся к хозяину. Кости затрещали, загремели, оскаленный череп опустился ниже. Колышущийся в глазницах огонь доверчиво мигнул. Пальцев с пляшущими на кончиках язычками фиолетового пламени коснулась гладкая, холодная кость. Ладонь легла межу зияющих ноздрей, и темная энергия жадно хлынула по руке вверх, волоча за собой длинный шлейф могильного холода. Плоть под кожей словно начала покрываться инеем, маленькие иголочки, покалывая, впивались в напряженные мышцы. Сила с Вертикальных Параллелей срывалась с кончиков пальцев и устремлялась к скелету, раздувая затухающее пламя, наполняя мертвые кости жизненной силой. Огонь в глазницах становился насыщенней, живее. В эту секунду Риогалл почувствовал ниточку родства со своим творением, будто тот был вовсе не безмозглыми останками давно разложившегося дракона, которыми управляла некромантская ворожба, а полноценным разумным существом с собственной волей и желаниями. И молодой некромант тут же проникся к нему чувствами. Его кровинушка, его преданный защитник. На миг мир вокруг замер, оставив лишь тихий шум перетекаемой силы и горящие фиолетовые глазницы, в глубине которых призрачный огонь плясал и извивался причудливыми узорами, отчаянно напоминая загадочную субстанцию в глазах небезызвестного Князя. А потом время неожиданно вновь пустилось вскачь. Насытившийся дракон поднял голову и обратил горящий взор на группку всполошенных рабов, сгрудившихся возле иссохшихся трупов, словно стадо овец. От увиденного впечатлительные бывшие крестьяне на несколько секунд потеряли дар речи, но потом один из них – всклокоченный, тощий мужичок, одетый в ветошь – перевел взгляд выпученных глаз на Риогалла и завопил во всю глотку: – Демон! Демон! – дрожащий палец указывал то ли на некроманта, то ли на его зверушку, а может быть, на них обоих. Остальные рабы словно очнулись ото сна: подхватили вопль товарища, заметались по улице, ни на секунду не переставая драть глотки. Замечательно, сейчас сюда сбежится толпа не меньше, чем та, что собрал вокруг себя Раэрвинг. Сбежится, а у Риогалла в распоряжении все еще один дракон, которому следовало бы воздержаться от злоупотребления темной энергией, чтобы не оставить своего хозяина раньше времени один на один с ордой злющих вражин. Некромант завертел головой в надежде обнаружить на стенах выстроившихся вдоль улицы домов украшения в виде драконьих костей. Тщетно. Эта улица, кажется, тоже не пользовалась популярностью у бородачей. А ведь из окна в галерее арены он видел немало обложенных костями построек. Если бы только вспомнить, в какой стороне это было. Но времени нет. Шум поднятой рабами суматохи приближался со всех сторон. Их истошные вопли: "Демон! Демон! Демон!" эхом доносились ото всюду. Глупо стоять на месте и ждать, пока джаккайцы не заполонят все улицы и переулки вокруг. Риогалл бросился в ближайший проход, костяной дракон проворно забрался по стенам обратно на крыши и поверху последовал за хозяином. Придерживая одной рукой лямку самодельного узелка с плащом, Риогалл несся вперед, навстречу разрастающемуся шуму. Где шум – там и большие улицы, где большие улицы – большие шансы наткнуться на изукрашенные трофеями дома бородачей. Первая улица на его пути драконьими скелетами не изобиловала, зато в достатке могла предложить пару десятков бегущих джаккайцев и едва ли не столько же рабов, половина из которых в безжизненном виде была раскидана по земле. Там же валялся и труп мула с перерубленной шеей, а вокруг него – разбитая в щепки тележка и рассыпанные повсюду яблоки, большую часть из которых уже раздавили. Риогалл не стал останавливаться: бросил на бегу в ближайших к нему джаккайцев несколько красных шариков и нырнул в переулок на противоположной стороне. Судя по уже знакомым крикам за спиной, они тоже не были осведомлены о подлых некромантских трюках. Костяной дракон перепрыгнул улицу вслед за хозяином. От приложенных для прыжка усилий постройка, от которой он оттолкнулся, не выдержала и развалилась на части. Но ящер был уже в воздухе. Он раскинул свои большие костяные крылья, будто лишенные плоти те могли ему чем-то помочь, и с чудовищным грохотом приземлился на крыше противоположного дома, который тут же начал с треском крениться на бок и проседать. Несколько рабов в ужасе упали на землю, прикрывая головы руками, и принялись бессвязно бормотать молитвы о спасении. – Демон! Демон! – где-то снова истерично закричали. – Порождение Аракуса! Исчадье преисподней! Посланник Жнеца! – подхватывали с разных сторон. – Жнец! Жнец! Жнец! – кто-то горько запричитал совсем рядом. У Риогалла не было времени выяснять. Скелеты. Еще два… Хоть он и не был рад тому, что вести о нем распространяются со скоростью лесного пожара, но этим он хотя бы немного поможет Каину, оттянет на себя какую-то часть. Еще одна улица и снова пусто. Несущаяся мимо повозка едва не сбила некроманта с ног, здоровенный джаккаец впереди метнул боевое копье. Запряженный конь громко заржал и рухнул на бок, утягивая за собой повозку. Риогалл едва не споткнулся о покатившиеся во все стороны груши и сливы. Какой-то раб пронзительно закричал, протыкаемый изогнутой саблей. Где-то справа, за завесой пыли нестройно зазывали срывающиеся голоса: "Демон! Демоны! Кара Жнеца!" Ему показалось или здесь хаос обозначился еще отчетливей? Он отмахнулся от нехорошего предчувствия и снова нырнул в лабиринт переулков. Выбегая на следующую улицу, Риогалл чуть не наступил на притаившуюся в тенях степную змею, та рассерженно на него зашипела, но даже не подумала сдвинуться с места. Не успел некромант удивиться, что же в городе делает эта рептилия, как на него обрушился гвалт одной из самых широких улиц города. Звон стали, крики, грохот, рыки и предсмертные вопли – все смешалось в жуткую какофонию. Мелькающие повсюду тела, кровь, блеск обагренных лезвий, испуганное ржание лошади. Хаос. Риогалл словно попал в гущу сражения. Не успел он опомниться, как кто-то грубо толкнул его в плечо, бросив на спину обритому рабу с отсеченным ухом. Тот резко повернулся, замахиваясь тесаком. Капли чьей-то крови обагрили бледную щеку, а горящий безумием взгляд приковал к месту. У сбитого с толку некроманта вся жизнь пронеслась перед глазами. Но тут опустившиеся с неба челюсти внезапно сомкнулись поперек сохранившего изрядную долю мускул тела. Костяной дракон мотнул головой, отшвыривая раскушенного врага в пеструю толпу. – Убивайте хозяев! Смерть! Смерть тварям! – закричал кто-то во все горло. Его призыв потонул в дружном боевом кличе. Что же это такое? Что тут?.. Риогалл отступил на шаг обратно к переулку. Взгляд серебристых глаз беспомощно метался по охваченной хаосом улице. Его дракон спрыгнул вниз, привнося сумятицы. Рабы восстали против своих поработителей? Но ведь они были так запуганны, что никогда бы не осмелились и слова дурного шепотом произнести вблизи хозяев. Да они просто обезумели. Решили, что все равно умрут или что их после устранения беспорядков всех без исключения казнят. Не просто казнят, а казнят на арене каким-нибудь изощренным способом. – Демон! Демон уже здесь! – выкрикнул кто-то. – Кара Жнеца! Жнец явился на жатву душ! Жнец! – Знайте свое место, псы! – это определенно рявкнул теснимый рабами джаккаец. Тут взгляд Риогалла поднялся чуть выше и… О Великий Аракус! Черепа! Кости! Так много! Все дома по обе стороны улицы обвешаны драконьими черепами и богатым арсеналом костей. Армия! Армия неубиваемой нежити! Если бы только хватило сил, чтобы всех их поднять! Он мог бы завоевать всю Джакку и не только! Риогалл снова опустил взгляд вниз, на сражающихся, и посмотрел на них уже по-другому. Кругом драная ветошь и штопанные по многу раз обноски – рабы. И лишь несколько мелькающих в этой гуще мускулистых, лоснящихся от пота тел – джаккайцы. Однако с каждой секундой ряды рабов редеют, а количество трупов под ногами растет. Рабы берут числом, но и джаккайцы уже начинают спешно пребывать. Скоро бунт будет подавлен и все внимание обратится к тому беловолосому парню в черной мантии и его гигантской зверушке. Нужно поспешить, если он не хочет присоединиться к вон тем симпотяжкам, что валяются на земле с выпущенными кишками. Стиснув зубы, Риогалл метнулся было к ближайшему дому, но почти в ту же секунду резко остановился, когда ему прямо под ноги грохнулся труп раба с раскроенным черепом. Пришлось нехотя отступить обратно в безопасную нишу переулка. Безумие и не думало утихать. Его дракон рвал и топтал всех без разбора, учиняя настоящий беспорядок. Несколько новоприбывших джаккайцев проигнорировали рабов, взявшись за более привлекательного для них противника. Сталь со звоном ударялась о кости, царапины превращались в засечки, которые грозились в скором времени разрастись в трещины. Нужно было поторопиться, но для столь серьезного ритуала Риогаллу требовалась высокая концентрация и хороший обзор. Никто не должен был прерывать его, отвлекать или мельтешить перед глазами. А здесь… Как проделать подобное на охваченной сражением улице? Попытаться сделать все прямо отсюда? Не выйдет. Находившийся неподалеку джаккаец разрубил очередного рабского выскочку от плеча до живота и, с силой пнув начинающийся заваливаться труп, обратил горящий взор прямо на колеблющегося некроманта. Кажется, он смекнул, кто является хозяином беснующейся зверушки. Сплюнув кровь себе под ноги, он твердым шагом направился прямо к намеченной цели. Риогалл нервно улыбнулся и быстро запустил руку в мешочек на поясе, но тут в его врага врезался отброшенный кем-то раб и перетянул на себя все внимание. Некромант воспользовался шансом и скрылся в переулке. Топтанием на одном месте он ничего не добьется. Так что придется побыть немного отчаянным парнем. Если добраться до скелетов по земле нет возможности, то придется лезть по крышам. Держись, дракоша! Твой хозяин в стороне не останется! Эти бородатые засранцы у нас еще попляшут! Полный энтузиазма, Риогалл вскарабкался на оконный проем, а затем полез выше, цепляясь за влепленные в стену кости, неровные выступы и трещины. Он не был прирожденным скалолазом, но в погоне за ингредиентами ему иногда все же приходилось забираться в труднодоступные места. Пару раз пальцы соскользнули с шершавых бугорков, острые бороздки расцарапали нежные подушечки до крови. Риогалл поморщился, но не отступил, продолжая упрямо нащупывать более надежную опору. Кое-как он все-таки смог долезть до верха, подтянуться и, смешно дрыгая ногами, неуклюже перевалиться через край, словно мешок с картошкой. В процессе вскарабкивания узелок с плащом едва не соскользнул с плеча на землю, но некромант успел вовремя предотвратить катастрофу. Тяжело дыша, он поднялся на ноги и отряхнул мантию. Взгляд сам собой упал на раскинувшуюся внизу улицу. Дома привилегированных бородачей значительно превосходили по размерам остальные постройки в городе. Драконьи хребты обвивались вокруг, словно гигантские змеи, угрожающе щерясь ребрами во все стороны. На некоторые из них, что располагались ближе к земле, успели насадить окровавленные тушки рабов: большая часть уже испустила дух, обмякла и безвольно повисла на выходящем из живота заостренном кончике ребра, но были и те, что продолжали вымученно стенать и корчиться, умирая куда медленней, чем им бы хотелось. Над каждым входом в дом нависало по массивному драконьему черепу, под которым многие хозяева развесили полукругом ожерелье из огромных, черных когтей. Остальные же кости каждый из бородачей распределил на свое усмотрение. Кто-то даже умудрился соорудить из них навес. Однако у Риогалла не было времени любоваться открывшимися видами. Спотыкаясь, он рванул к возвышающемуся впереди черепу, чьи увесистые рога, изгибаясь, устремлялись к небу. Достигнув края крыши, некромант остановился. Несколько потревоженных носком ботинка мелких камешков с тихим стуком полетели вниз. Хоть расстояние между домами было не таким уж и большим, он не решился прыгать. Будет лучше и безопасней провести ритуал отсюда. Хороший обзор на останки. Риогалл шумно выдохнул и прикрыл глаза, пытаясь усмирить волнение и полностью сосредоточиться на предстоящем ритуале. Исцарапанные руки дрожали, кровь шумела в ушах, а сердце колотилось так громко, что заглушало шум резни внизу. Пребывая в таком состоянии, он наделает ошибок, которые дорого ему обойдутся. Гармония. Необходимо привести душу и разум к внутренней гармонии. Спокойнее, спокойнее. Ничего этого нет. Ни Джакки, ни варваров, ни криков умирающих рабов. Он один в своем потайном месте недалеко от родной деревни. На маленькой полянке, образованной буреломом. Лес вокруг тих и мрачен. Старые поваленные деревья надежно защищают от посторонних глаз. Верхушки ободранных елей задумчиво качают головами, и сидящий на ветке ворон заинтересованно косит поблескивающим черным глазом. Сердце начало постепенно замедлять бег, бушующие эмоции понемногу притихали. Глубокий вдох и долгий выдох. Сжавшаяся в комочек сила пульсировала внутри. Как второе сердце. Риогалл осторожно потянулся к ней. Темная энергия отозвалась, комочек дрогнул и стремительно распустился множеством извивающихся щупалец. Сила бурным потоком заструилась по венам, устремляясь к зовущим ее полусогнутым пальцам. Уже знакомый холодок пополз следом, обволакивая конечности, заставляя вставать дыбом маленькие волоски на руках. Чувствуя, что растущее напряжение вот-вот взорвется в кистях, Риогалл распахнул глаза и вытолкнул разбуженную силу, направляя ее в кости мертвого дракона. Фиолетовое пламя сорвалось с кончиков пальцев и вихрем понеслось вперед. Поднятый им ветер раздул капюшон и растрепал белые волосы. – Восстань! – твердым голосом Риогалл отдал приказ, медленно поднимая руки. Он чувствовал, как выпущенная сила распределяется по костям. Неровно. Не так. Некромант сосредоточился на ней, отсекая излишки и перенаправляя их туда, где остро ощущался недостаток. Призрачное пламя стекалось в пустые глазницы, словно дождевая вода в дорожную выбоину. Стекалось, закручиваясь водоворотом. Древние кости жадно пили темную энергию, насыщаясь давно забытой жизнью. Хребет дрогнул и медленно пополз, разворачиваясь, острые гребни позвонков глубоко прорезали сухую глину. Нижняя челюсть мелко задрожала и щелкнула, а затем снова отвисла и опять щелкнула. Темная энергия с громким хрустом вырывала из стен кости одну за другой и упрямо тащила их друг к другу, собирая воедино сложную головоломку. Дом трещал, грозясь вот-вот развалиться на куски. Сражавшиеся внизу люди потрясенно застыли с занесенным оружием в руках, не в силах поверить в то, что происходило у них на глазах. Кто-то уронил клинок, упал на колени и принялся слезно умолять Жнеца о милосердии. Еще несколько побледневших рабов схватились за отсутствующие амулеты Айкана и, не отрывая полных ужаса взглядов от пробуждающегося чудовища, зашептали севшим голосом молитвы своему богу. Даже активно атакуемый костяной дракон повернул голову, чтобы лицезреть рождение собрата. – Это Жнец! Он здесь! Жнец! – срывая голос, заорал какой-то полоумный раб в конце улицы. Риогалл не стал дожидаться, пока его враги опомнятся, и сразу же взялся за второго дракона. Того, что скалил на него свой череп с дома напротив. Довольно большое расстояние, зато прекрасный обзор. Волнующий трепет охватил некроманта, когда пьянящая сила вновь наполнила его вены. Непередаваемое чувство. Словно самая сладкая дурманная настойка. Настойка, последние капли которой он сейчас добровольно передает своему ненасытному творению. А ведь ему так отчаянно не хотелось с нею расставаться. Сохранить бы для себя хоть ничтожную крупицу… Увы, нежить вытянет из него все. Снова оставит беспомощным. Зато момент триумфа, этот головокружительный момент триумфа у него не отнимет никто. Пустые глазницы последнего скелета вспыхнули фиолетовым огнем. Наполненные некромантской силой кости пришли в движение, высвобождаясь из многолетнего плена. Рабы и джаккайцы обернулись на треск и грохот у них за спинами, чтобы лицезреть пробуждение еще одного монстра. Кто-то не выдержал, рухнул без чувств на землю, кто-то с истошными воплями бросился бежать прочь, а кто-то и вовсе окончательно тронулся умом. – Мертвые возвращаются! Мертвые! Ыуаааа! Жнец пришел по наши души! – завыл какой-то раб, вырывая себе волосы. – Жатва! Жатва началась! – подхватил другой, седовласый старик с безумно вращающимися глазами, а после схватил за грудки все еще пребывающего в ступоре соседа и принялся трясти его, не переставая выкрикивать неизменные слова. – Аракус! Аракус вернулся из Бездны! То приспешники его! – не отрывая остекленевшего взгляда от грузно спускающегося по руинам своего узилища скелета, пробасил раб, явно не один десяток лет ковавший железо. – И приидет зверь, и будут глаза его слепы, а пасть черна, як беззвездная ночь, – быстро-быстро зашептал он строки из священного писания, остолбенело взирая, как на него надвигаются лишенные плоти кости, как отбрасываемая ими тень угрожающе наползает ему на лицо. – И разверзнется земля под лапами его, и полезут из разлома твари, не виданные ранее. И уродство их… – дочитать начатую строку кузнец не успел: драконьи челюсти сомкнулись на его голове и с мокрым хрустом раскусили ее, словно переспевшую сливу. Густая кровь брызнула на лица замершим рядом рабам, и те, наконец, очнулись от наваждения. Вся улица разом погрузилась в еще больший хаос. Три огромных костяных дракона рвали и давили всех без разбора. Призрачное пламя на костях сердито шипело каждый раз, когда на него попадали брызги крови. Джаккайцы с их хваленым мастерством гибли наравне с так презираемыми им рабами. Могучих воинов зажимали со всех сторон, лишая возможности уворачиваться от смертоносных челюстей и громоздких лап. Паника, давка, крики. Один из костяных драконов, кажется, второй, с размаху ударил хвостом, скосив целый десяток толкающих друг друга людишек. Невероятно! Риогалл с нескрываемым восхищением наблюдал, как его маленькая, но внушительная армия лихо расправляется с врагом. Всего три воскрешенных дракона создали такой хаос! А что было бы, подними он всю улицу? Каждого из этих великолепно сохранившихся скелетов? Некроманта охватила сладостная дрожь возбуждения. Стоит только представить, как десятки костяных драконов вырываются из глиняного плена и примыкают к его непобедимой армии… Ммм… По телу пробежали приятные, волнующие мурашки. Если бы только он мог обладать такой силой… Вжух! Риогалл вздрогнул. Брошенное в него копье разминулось с его правым виском всего на два пальца. Он ошарашено перевел взгляд вниз и увидел смотрящего прямо на него озлобленного джаккайца. Забрызганный чужой кровью, с темной щетиной на лице, тот раньше других понял, где у костяных тварей слабое место. А Риогалл наивно полагал, что наверху он в безопасности, что поглощенные сражением с его нежитью враги не найдут времени поднять головы, чтобы полюбоваться крышами. Айканова задница! Он ведь здесь, словно прыщ на носу! Некромант решил не дожидаться второго броска, более точного, и поспешил спуститься вниз, на бегу поправляя сползающий узелок. К счастью, в переулке его неудавшийся убийца не обнаружился, зато из-за угла выскочили трое других мордоворотов, спешащих на подмогу собратьям. Однако Риогалл был уже предупрежден, а потому через секунду все трое заметались на месте, с бессильным рычанием царапая кровоточащие глаза. Но не успел он от них отвернуться, как со спины на него налетел ополоумевший раб, сшиб с ног и понесся дальше, что-то нечленораздельно вопя и размахивая руками. Риогалл вскочил на ноги, не удержавшись от пары крепких словечек в след оному, закинул на плечо слетевший узелок и поспешил к просвету впереди. Он должен был знать, как там его оставшиеся без присмотра зверушки. Осторожно высунувшись на превратившуюся в бойню улицу, Риогалл сразу же отпрянул назад. Струя фиолетового пламени с шипением прокатилась мимо, охватывая и живых, и мертвых. Вытягивая жизнь и высушивая тела. Что за?!. Он не давал такого приказа! Так расточительствовать, словно их хозяин – неисчерпаемый источник темной энергии. Когда пламя почти полностью утихло, он высунулся во второй раз и обомлел. Откуда?! Откуда их столько? Джаккайцы заполонили всю улицу, будто муравьи из растревоженного муравейника. Некромант протер глаза и снова уставился на развернувшуюся бойню. Рабов почти не осталось, зато джаккайцы множились, как головы гидры. Костяные драконы, пусть и изрядно потрепанные, теснили их как могли. Первому досталось больше всех: берцовая кость раздроблена в трех местах, плечевая сильно треснула ближе к суставу, в грудине застряло загнанное копье, одно ребро кому-то удалось отсечь. Но темная энергия не позволяла поврежденным костям распасться, продолжала удерживать их вместе. Даже если упрямые джаккайцы раздробят каждую на мелкие кусочки, нежить не падет, порядок не нарушится. Один из драконов, кажется, третий, крутанулся на месте, сшибая хвостом наседающих на него воинов. Набравший скорость отросток зацепил один из домов, которому успело уже не раз крепко достаться. Для покрывшейся трещинами стены этот удар стал роковым. Строение рухнуло, заволакивая улицу густыми клубами пыли. Риогалл повернул голову в другую сторону, чтобы удостовериться, что к нему не несется сломя голову очередной недоброжелатель. Очищенная призрачным огнем улица пока что была так же безжизненна, как и прошлый верховный жрец Айкана, переоценивший свои силы в элитном борделе. Во всеуслышание потом, разумеется, объявили, что прибыл он туда исключительно ради наставления распутных дев на путь истинный, хотя правду знал даже слабоумный королевский шут. Возвращаясь, взгляд некроманта неожиданно зацепился за нечто, подозрительно напоминающее заплечный мешок. Темная энергия иссушала тела, выпивала жизнь, но, в отличие от драконьего огня, щадила вещи. Все пораженные ею трупы лежали в нетронутой и неожиданно сделавшейся не по размеру большой одежде. Их оружие валялось рядом, будь то меч или палка от метлы. Все вполне пригодно для использования. Риогалл не выдержал, поддался искушению и торопливо зашагал прямиком к заинтересовавшей его вещи. И чем ближе он подходил, тем больше убеждался, что глаза его не обманули. Заплечный мешок! Это был в самом деле заплечный мешок! Какой-то раб прихватил его с собой и, видно, даже успел чего-то натолкать внутрь. Вон как топорщится правый бок! Риогалл сорвался на бег, не обращая внимания на хрустящие под подошвами тела, подлетел к вожделенной вещице и упал перед ней на колени. Дрожащие от нетерпения руки развязали тесемки и без промедления нырнули внутрь, жадно ощупывая содержимое. Еда! Лепешки, две картофелины, почти полный мех с водой или вином, несколько полосок вяленого мяса. Добра немного, конечно, однако им провизия сильно пригодится, когда беглецы покинут это злачное место. Но главное, что свободного места хватает – плащ уместится с лихвой. Обрадованный некромант тут же скинул с плеча многострадальный узелок, поспешно развязал его и переложил скатанный плащ. Переложил аккуратно, почти любовно. Затем на совесть завязал тесемки и поднялся на ноги, намереваясь закинуть ношу на плечо, но тут его взгляд неожиданно наткнулся на выросшую перед ним фигуру здоровенного варвара. Риогалл не успел удивиться, как пудовый кулак врезался ему в живот, сгибая парня пополам. Из легких разом вышибло весь воздух, в глазах потемнело, а чудовищная боль фейерверком взорвалась в том месте, куда пришелся удар. О, Великий Аракус! Ему в жизни еще не приходилось испытывать такую боль! Словно то был вовсе не человеческий кулак, а сам Айкан размахнулся своим неподъемным молотом. Из глаз невольно брызнули слезы, а драгоценный мешок выпал из руки. Риогалл попятился на ослабевших ногах, держась обеими руками за живот. Где-то, очень далеко, отголоски сознания настойчиво твердили, что ему нужно немедленно распрямиться, выхватить парочку красных комочков и запустить в этого верзилу, иначе следующий удар оборвет его и без того незавидную жизнь. Но боль!.. Он попытался приоткрыть один глаз. Сейчас его… сейчас ему… Однако удара не последовало. Ноги подвели Риогалла, и он упал на колени, продолжая натужено мычать и корчиться от раздираемой изнутри боли. Он слышал какие-то странные звуки и глухой удар упавшего на землю тела. Наверное, один из его костяных драконов отозвался на эмоции хозяина, как ранее в переулке. Но почему тогда не содрогалась земля от тяжелой поступи? Или он просто этого не заметил, пытаясь не подохнуть от боли? Неважно. Надо убираться отсюда в безопасное место, пока не заявился другой верзила и не довершил начатое своим предшественником. Превозмогая неутихающую боль, Риогалл с трудом распрямился, держась за живот. Напавший на него варвар лежал рядом с неестественно синим лицом. Глаза страшно выпучены, опухший язык вывалился из раскрытого рта, но никакой крови вокруг. Может быть, его любезно придушил какой-нибудь пробегавший мимо раб? Так или иначе, у Риогалла не было времени гадать. На улицу снова начали стягиваться новые варвары. Не отнимая левой руки от живота, некромант подобрал оброненный мешок и заковылял обратно в переулок. Перед тем, как скрыться в спасительной тени, он бросил взгляд туда, где яростно крошили врагов его верные создания. Сердце болезненно сжалось, когда он увидел, как сильно оскудело призрачное пламя на искромсанных десятками лезвий костях. Вот-вот угаснет. Риогалл задержался, с беспокойством наблюдая, как его костяного дракона, его первого костяного дракона, осаждает два десятка крепких воинов и еще полдюжины бежит навстречу из соседнего переулка, чтобы присоединиться к собратьям. Кости трескаются под градом ударов, крошатся. Джаккайцы наловчились: прыгают, словно блохи, не дают себя поймать, но хуже всего – действуют, как единое целое. Не мешаются друг у друга под ногами, не толкаются, следуют строго по какой-то четко выверенной схеме. Его дракону просто не оставляют выбора. Нет, нет, не надо… Риогалл судорожно сглотнул, и в этот момент его любимец выдохнул в последний раз. Фиолетовое пламя схлынуло с костей и низверглось на врагов. Раздробленные кости зашатались, мелкие осколки неуверенно посыпались вниз, словно не могли до конца поверить, что их больше ничто не поддерживает. Костяной дракон повернул голову в сторону хозяина. Два совсем крохотных фиолетовых огонька в пустых глазницах печально мигнули на прощание, словно говоря: "Надеюсь, я хорошо послужил тебе, хозяин". И потухли навсегда. Костяная конструкция еще раз покачнулась и разом рухнула на подскочивших к скелету джаккайцев. У Риогалла защипало в носу. Противный, колючий ком встал поперек горла. Отдавшаяся в душе боль заглушила физическую, сделав ее какой-то приглушенной, незначительной. Он все еще смотрел на безжизненную груду костей, вокруг которой ликовали джаккайцы. Никак не мог заставить себя уйти. Это глупо. Скелет изначально был мертв. Древние кости, движимые темной энергией. У них нет души, нет разума. Они ничем не отличаются от копья или сабли – некромантское оружие. Но почему же ему тогда сейчас так больно? Словно он потерял близкого друга… Два оставшихся дракона еще сражались, но были едва ли в лучшем состоянии, чем их погибший собрат. Второй выдохнул пламенную струю перед собой, затем круто развернулся и обдал призрачным огнем тех, что были сзади. Уцелевшие джаккайцы поднырнули под него, не переставая яростно кромсать кости тупящимися клинками. Дракон ударил лапой, но промахнулся, щелкнул челюстями и тоже потерпел неудачу. Тогда он вновь открыл пасть, чтобы угостить раздражающих врагов темной энергией, но в этот момент некромантская сила оставила его. Скелет рассыпался под победный рев джаккайских воинов. Третий продержался дольше всех. Он реже пускал в ход пламя, предпочитая прорываться грубой силой, но превосходящий количеством враг вскоре одолел и его. Один джаккаец, посчитавший себя убийцей чудовища, вскочил на череп и начал что-то выкрикивать, ритмично ударяя себя кулаком в грудь. Собраться поддержали его дружным ревом. Никто из двух последних костяных драконов перед смертью не посмотрел на своего хозяина, как это сделал первый. Пока джаккайцы ликовали, Риогалл бросил прощальный взгляд на своих погибших созданий и с горечью удалился вглубь темного переулка. Он надеялся, что хотя бы немного помог Каину, бросив своих костяных драконов на растерзание варварам.***
Каин несся по галерее, не обращая внимания на пробуждающуюся боль, на усиливающиеся покалывания, так похожие на те, что появляются при попытке расшевелить онемевшую конечность. Только еще более неприятные. Пот заливал глаза, а клокочущий внутри гнев подстегивал. Быстрее! Быстрее! На стенах галереи между барельефами воинов повсюду было развешено оружие. На любой вкус и цвет. Будто оружейники со всего королевства вдруг решили устроить здесь ярмарку. Каин, не раздумывая, схватил первый попавшийся меч, когда впереди показались два силуэта массивных баллист. Он почти не чувствовал его веса. Раэрвинг внизу взревел, отряхиваясь от осыпавших его камней. "Только бы успеть!" – билось в голове. Этот ублюдок! Он… Два рванных вздоха и… Джакар! Вот он! Натягивает тетиву! Неспешно, смакуя удовольствие. На сухих губах все та же мерзкая ухмылочка. Он уверен, что Раэрвинг в его руках, что ему никуда теперь не деться. Нет! Каин со звериным рычанием налетел на джаккайского лорда. Слепая ярость и страх за жизнь своего дракона затмили его разум. Иначе он бы заметил, как секунду назад самодовольно покосился на него якобы увлеченный возведением баллисты враг. Понял бы, что все это подстроено, что он повелся, как глупый мальчишка, не глядя, проглотил наживку. "Никогда не действуй на эмоциях! Не позволяй им тобой управлять!" – все время вдалбливал ему отец. Каин с самого начала знал, что Джакар сильнее, намного сильнее, что лезть к нему на рожон равносильно самоубийству или чему-то гораздо хуже. Но сейчас все это перестало иметь какой-либо смысл. Эмоции возобладали вопреки предостережениям отца, поглотили с головой, оттеснив здравый рассудок далеко на задний план. Каин рубанул от плеча со всей силы, желая разрубить ненавистного джаккайца от ключицы до паха, но тот был готов к опрометчивому выпаду. С поразительной быстротой Джакар выхватил саблю из ножен на поясе и с легкостью парировал удар. Почти вместе с этим ботинок из драконьей кожи пнул анатрийца в живот. Тот, покачнувшись, отступил, но все же смог удержаться на ногах. И вновь бездумно атаковал. Без единого промедления. Джакар играючи отвел клинок мальчишки в сторону и рубанул ребром ладони по сжимающему оружие запястью. Пораженные мышцы разжали руку, и клинок со звоном упал на каменный пол. Каин зашипел и бросился в рукопашную, но джаккайскому лорду и тут не составило какого-либо труда с ним справиться. Перехватив руку, Джакар ловко заломил ее парню за спину. Тот с рыком дернулся, но вторая мускулистая рука, отбросив саблю в сторону, крепко ухватила его за волосы и грубо потянула их вниз, заставляя задрать голову к потолку. Однако даже так Каин не желал униматься. Бился, словно рыба в сетях, колотил локтем свободной руки по твердому, будто сталь боку мучителя. Далекие отголоски боли в заломленной руке и затылке пока еще были слишком слабы, чтобы полностью его обездвижить и подчинить чужой воле. – Какой прыткий! – весело усмехнулся истязатель, притягивая добычу к себе поближе и склоняясь к покрасневшему от бурлящего внутри гнева ушку. – Эту бы прыть да на арену. Так быстро оправился. Должно быть, подобные игрища тебе не в новинку, – он не без удовольствия почувствовал, как жертва в его руках вздрогнула и на секунду прекратила свои жалкие попытки вырваться. Словно котенок, пойманный львом. Глупый, но воинственный котенок. Что не могло не радовать. – Иди к Аракусу в Бездну! – прорычал Каин и в очередной раз резко дернулся. Тщетно. Ах, какой пыл! Какие злобные глазки! И какой острый язычок! Прелестно. Жаль только, что он – единственный зритель этого представления. – Ну зачем же так сквернословить, – насмешливый шепот ласкал правое ухо, и с каждым словом мерзкого джаккайца тошнота все ближе и ближе подступала к горлу. А еще эта поза… Выжигающая изнутри ярость не позволяла воспоминаниям вернуться, иначе начинающий понемногу проклевываться страх сыграл бы с ним злую шутку. – Хотя знаешь, из нас двоих по-настоящему должен злиться я, – доверительным тоном сообщил довольный лорд. – Ты со своей ящеркой порушил столько наших домов! Еще и пожары устроил. А сколько доблестных сынов Великого Джакки обратил в пепел! Но тебе и этого было мало, гадкий мальчишка. Взял и посягнул на нашу святыню, простоявшую здесь в неизменном виде несколько тысячелетий, – он неодобрительно поцокал языком. – Ай-ай-ай, какой непослушный мальчик! Тебе же известно, что непослушных мальчиков следует наказывать? Но это после, – он чуть отстранился, но почти сразу же вновь приблизился, аккуратная бородка заколола оголенную шею пленника. – А сейчас, пока мы ждем нашу прославленную предводительницу, я, пожалуй, преподам тебе еще один урок истории Джакки, а, точнее, ее гордости – этой самой арены. Что? Удивлен? – Джакар хмыкнул. – Да, мы ждем Шатру. Или ты всерьез думал, что я посмею ее так сильно оскорбить, прикончив дракона, на которого она заявила право? Да, мой друг, я тоже это видел, только со стен арены. Нет, я только подбил твоего любимца, чтобы предотвратить непоправимые разрушения, – будто в подтверждение его словам мимо них с ревом вниз пролетела охваченная пламенем верхушка каменного ребра. Джаккайский лорд недовольно цыкнул и продолжил как ни в чем не бывало: – Видишь ли, я верил, что наш маленький анатрийский бунтарь не сможет пройти, а точнее, пролететь мимо арены, с которой у него связано столько чудесных воспоминаний. И не прогадал. Вот они вы: ты и твоя похотливая ящерка. Я даже не поленился устроить вам торжественный прием. Жаль, конечно, что сношаться со своим хвостатым дружком ты уже больше не сможешь. Мне, к слову, понравился первый акт Действа. Очень впечатлил. Но ты не расстраивайся, мы непременно подберем для тебя замену. И не одну! Приведем всяких хвостатых, рогатых, с копытами и без, с шерстью, кожей, чешуей… Выбор будет чрезвычайно велик. Каина затрясло от его слов. Он понял, о чем шла речь. Животным… Джакар собирается отдать его животным и вовсе не на растерзание. Насколько позволяло положение, он скосил глаза вниз. Раэрвинг неуклюже поднимался на ноги. Пробитая лапа то и дело соскальзывала вбок, но дракон каждый раз упрямо подволакивал ее к себе, пытаясь хоть как-то на нее опереться и поднять громоздкую тушу. Размазанный ярко-красный след на обломках бросался в глаза. – Но это все тоже оставим на потом, – продолжил Джакар, не замечая взгляда своего пленника. – Видишь весь этот богатый арсенал на стенах? – он кивнул в сторону выстроенных в ряд метательных копий. – Нет, все это здесь вовсе не для хвастовства, как любят делать ваши избалованные корольки-пустословы. Все дело в том, что наша великая арена многогранна. Поединки с драконами и глумление над врагом вовсе не единственные события, что мы тут проводим. Обычно на арене тренируются воины, оттачивают свои навыки, а когда достигают определенных успехов, то доказывают свое мужество в смертельных поединках друг с другом. Здесь отбираются лучшие из лучших. Недостойные гибнут. И здесь же, на этом самом песке, караются провинившиеся рабы. Иногда поодиночке, но чаще всего десятком или дюжиной. Так куда интереней. Забавно наблюдать, как они носятся там внизу и истошно вопят. А еще так смешно машут руками, наверное, думают, что это крылья. Травля дикими зверями довольно увлекательна, но особо потешной она выходит, если дать этим слизнякам ложку. В качестве оружия. Одну на всех. Не представляешь, но они всякий раз начинают за нее драться! Уморительно! Впрочем, друг против друга мы их тоже выставляем. Обещаем сохранить победителю жизнь, и они верят. С таким неистовством забивают бывших товарищей! Настоящие звери! Но нашим излюбленным развлечением, несомненно, является это, – он обвел бы арсенал галереи рукой, если бы те не были так заняты удержанием на месте буйного анатрийца, который сейчас отчего-то притих. Джакар мог бы даже подумать, что тот помер, если бы не шумное, несколько судорожное сопение. – Расстояние великовато, но в том-то и вся прелесть. К тому же тренировка меткости еще никому не вредила. В некоторых случаях даже приходится проявлять изобретательность. Попасть отсюда в бегающего по арене раба из баллисты. Или посоревноваться с другими сынами Джакки в том, кто больше всех насадит на метательные копья этих орущих ничтожеств. Видишь, там на древках полоски разных цветов? Это чтобы не было потом споров. С луками и так все понятно. Слишком легко, а потому мы редко пускаем их в дело. Есть еще метательные шары с шипами, пращи и многое другое того же типа. Впрочем, остальное, не метательное оружие, тоже не для любований. Частенько у соревнующихся возникают споры, и тогда их решают в поединке прямо на месте. – Больные ублюдки! – выплюнул Каин. Тошнота стала невыносимой. Но если его вырвет в таком положении, с закинутой головой, он просто захлебнется в собственной рвоте. Хотя даже такой конец лучше, чем то, что для него приготовил этот выродок. Сквозь поднимающиеся от плавящихся стен черные клубы дыма он видел кусочек голубого неба. Небо. Свобода. Полет в облаках. Он смеялся тогда, а сердце пело. Все это стало таким далеким, нереальным. Лучше откусить себе язык сейчас, чем… Но ему так не хочется умирать! Еще секунду… Или две… – Уверен, тебе бы понравилось, – хрипловато рассмеялся Джакар. – Правда, после ваших шалостей рабов у нас заметно поубавилось. Навести порядок, устранить разрушения, пригнать новых. Это займет время, но если ты доживешь… Пол под ногами вздрогнул. Еще раз и еще. Джаккайский лорд нахмурился, дернул Каина за собой к стене. Резкое движение ломотой отозвалось во всем теле. Пленник тихо зашипел. – Вот же живучая тварь! – скривившись, выплюнул Джакар. Содрогания продолжались. Все ощутимей и ощутимей. Отвлеченный мыслями о самоубийстве, Каин не сразу понял, что происходит. Сначала он подумал, что подточенная огнем стена арены рушится, но потом осознал, что это Раэрвинг. Раэрвинг взбирается по стене, вонзая когти в древние камни. Он представил, как его дракон упрямо карабкается наверх, растрачивая последние силы. Как предательская правая лапа постоянно соскальзывает, размазывая сочащуюся из раны кровь по песочным камням. У Каина заныло сердце. Это из-за него Раэрвинг так сильно пострадал. Из-за него он здесь умрет. Его дракон. Его красный дракон с пронзительными золотистыми глазами. – Даже не вздумай, тварь! – с некой долей ехидства выкрикнул Джакар, когда в широком проеме показались сначала загнутые рога, а за ними и вся морда, сопровождаемая глухим рычанием. Коготь правого крыла взмыл вверх и зацепился за край крыши галереи. Вниз посыпалась каменная крошка. Золотистый и налитый кровью глаза холодно воткнулись в самца с шерстью на лице. Того самого, что сильнее других обидел Каина. – Ты же не хочешь навредить своей самке? – насмешливо поинтересовался осмелевший лорд, и для демонстрации сильнее потянул пленника за волосы, еще больше запрокидывая тому голову. – Конечно, не хочешь. Рычание сделалось громче. Убийственный взгляд потемнел. Чешуйчатые губы дернулись и чуть приподнялись, обнажая ряды сомкнутых клыков. Хвост с размаху ударил по стене, выбивая увесистые осколки камня. – Забавно, правда? – Джакар хмыкнул, сильнее заламывая Каину руку. Пленник снова зашипел сквозь плотно стиснутые зубы, его колени чуть подогнулись, а глаза зажмурились от особенно яркой болевой вспышки. Боль возвращалась быстрее, чем он ожидал. Драконья морда в проеме дернулась вперед, но замерла на половине пути. Перепачканная кровью пасть угрожающе ощерилась, но и только. – Должно быть, ужасно быть беспомощным, – нахально прокомментировал джаккайский лорд, даже не поморщившись, когда на него дохнуло из пасти. – Я могу сотворить с этим заносчивым сопляком, все, что пожелаю. Прямо на твоих глазах. И все, что ты сможешь: смотреть, да пытаться меня напугать. – Выдыхай, – через силу неожиданно потребовал Каин, и огонь решимости в его глазах говорил о твердости озвученного намерения. Чем дольше он тянет, чем отчаяннее цепляется за жизнь, тем быстрее приближает кончину Раэрвинга. Шатра вот-вот ворвется на арену, охваченная жаждой закончить прерванный поединок. А так у дракона хотя бы будет шанс спастись. Каин спиной чувствовал висящий на шее Джакара амулет. Магический артефакт не сгорит даже в самом жарком пламени. Может быть, Раэрвинг отыщет Риогалла и они вместе улетят прочь из проклятого города с его пылающей ареной. А он… А для него все и так кончено, как бы он это ни отрицал. Даже если бы он не попался бы в лапы этого выродка, если бы осуществил свое возмездие и улетел прочь, то наверняка испустил бы дух в течение часа. Страшно подумать, насколько он усугубил свое положение. Телу, которое остро нуждалось в покое, пришлось принять на себя немыслимую нагрузку. Когда закончится действие сока болидёра, он, без сомнения, сойдет с ума от боли. Или, быть может, впадет в кому. Для него все кончено, так или иначе, а вот для Раэрвинга – нет. Потрясенный просьбой дракон отшатнулся. В его больших глазах отразилось непонимание. – Мой глупенький мальчик, – почти ласково произнес Джакар. – Он ни за что не станет, как бы горько ты ни хныкал. Это, кстати, кое-что мне напомнило. Один наш древний обычай, который благодаря Императору, – это слово он выплюнул с особым презрением, – пришлось оставить на барельефах. Раньше, когда наш народ был свободен и славно сражался с врагами, а не довольствовался жалкими набегами, после одержанной победы мы выводили вражеских вожаков перед остатками их собственного войска. Взбирались на вершину какого-нибудь холма, чтобы всем было видно. Выводили, срывали штаны и брали так, как хотели. Не сдерживаясь и ни в чем себя не ограничивая. Говорят, крики этих бедняг разносились на многие мили. Что может быть унизительней для предводителя, чем изнасилование врагом на глазах уважавших его воинов? – он наклонился еще ниже к уху пленника и поинтересовался вкрадчивым шепотом: – Может быть, нам сделать так же? Дикий ужас овладел сыном главнокомандующего. Блуждающие на задворках сознания страхи прорвались сквозь преграду гнева. Хлынули, как вода в горло утопающего. "Действо! Действо! Действо!" Горячее дыхание у шеи, жар тела позади. Рев алчущей зрелища толпы. Тупая боль внизу живота и вторящие ей отовсюду отголоски. Нет! Нет! Нет! Неконтролируемое желание бежать обуяло парня. Еще секунда и паника задушит его. Превратит в обезумевшее от страха животное, угодившее в ловчую сеть. И тогда они погибнут: и он, и Раэрвинг. – Раэрвинг! – Каин перехватил взгляд дракона, перехватил и задержал. И этот секундный обмен взглядами сказал больше, чем могли бы сделать слова. – Сделай это! – изумрудные глаза блестели, легкие судорожно сжимались, рывками выталкивая воздух. Давай же! Давай! Но Раэрвинг все равно колебался. В золотистых глазах отражалась боль. Он не мог, не хотел. Не надо заставлять! Из глотки вместо пламени вырвался даже не рык – жалобный скулеж. – Выдыхай! – Каин сорвался на крик. Его усиленный эхом голос, его горящий взгляд, они уже не требовали – приказывали. Выполняй! Немедленно! Загнанный в угол, Раэрвинг затряс, замотал головой. Будто бы ищущий спасения взгляд, наткнулся на скалящегося Джакара, вмиг ожесточился, вспыхивая под напором пробужденного гнева. Он! ОН! – Выдыхай! Выкрик Каина ударил объятого неудержимой яростью дракона, словно утяжеленный кнут. Сосредоточив всю ненависть на ухмыляющемся бородатом джаккайце, Раэрвинг страшно взревел и открыл освещенную рвущимся наружу пламенем пасть.***
Порывистый степной ветер сердито трепал волосы и бессильно дергал одежду. Он был разгневан бесцеремонным вторжением чужаков в свои владения и теперь всеми силами пытался сдуть их со стены древней арены. Но те, казалось, вовсе не замечают его потуг. Князья уже заняли лучшие места и не собирались никуда уходить. Грузное солнце только-только показало из-за горизонта свою сияющую макушку. Раскинувшийся внизу город пребывал в относительном спокойствии, если не обращать внимания на неустанно прочесывающие улицы джаккайские патрули. Пребывающие в постоянном страхе и напряжении рабы всеми силами старались затаиться, чтобы ненароком не навлечь на себя гнев раздражительных хозяев. Не так давно, еще перед рассветом, Вайэр с Енкой наблюдали, как собранная откормленной целительницей и ее тощим дружком небольшая группка оборванцев, словно крысы, прокрались по улицам в обход патрулей и затаились в конюшнях недалеко от единственных ведущих в город ворот. Они прошмыгнут наружу, когда начнутся беспорядки и двое воинов у ворот оставят свой пост. Прошмыгнут и будут бежать сломя голову сквозь высокую степную траву, пока не увидят впереди кроны спасительного леса. Беглецы не возьмут лошадей: вряд ли хоть кто-то из них умеет ездить верхом. Побегут так, надеясь на удачу и благосклонность судьбы. Но вряд ли джаккайцы позволят рабам далеко уйти. Даже если их собственный город будет лежать в руинах, а почти все его население превратится в неприглядные кучки пепла. – Сейчас бы пару креслиц, винишко с виноградиком… – посетовал Енка, заводя руки за голову и лениво потягиваясь. – Такое зрелище ожидается, а мы без удобств совсем. Вайэр в ответ тихонько хмыкнул, продолжая наблюдать, как щуплая рабыня спешно собирает рассыпанные груши после столкновения с раздраженным джаккайцем. – Хотя, знаешь, мне вот думается, что они его быстро завалят, – продолжил Енка, взмахивая рукой. Вырвавшаяся из указательного пальца прозрачная нить обвила одну из груш за спиной девушки, натягиваясь до предела, а потом отпружинила обратно, увлекая за собой добычу. Манипулятор ловко схватил рукой спелый плод и играючи подкинул в воздух. – Вон у них сколько скелетиков развешено. Довольно милые, кстати. Может быть, мне оформить один из своих замков в таком же стиле? Дра-арат как раз подходящего размера будет. Правда, завалить его то еще дело. – Готов сделать ставку? – хитро поинтересовался Вайэр, скосив взгляд в сторону друга. – Э, нет, – усмехнулся Енка, вонзая зубы в спелый плод. Сок брызнул и потек по подбородку. – Я с тобой еще с прошлого века спорить зарекся. Слишком накладно выходит, – он вытер сок рукавом, посмотрел на появившееся на темной материи пятно и досадливо скривился. – Да и я не такой блестящий знаток здешних нравов. Чего о тебе не скажешь. – А если подумать? – губы повелителя Теней расползлись в улыбке. – Даже не пытайся соблазнить меня тем, что я и так не выиграю, – Енка снова укусил грушу. – Но, если бы, – он поднял вверх указательный палец, акцентируя внимание на этом слове, – если бы я решил сделать ставку, то она бы была не в пользу мелюзги. Это, конечно же, при том, если ты не станешь жульничать, как обещал. Ты ведь не станешь? Вайэр, не будь свиньей, не порть представление. – Я постараюсь, – уклончиво ответил Князь, обращая взор к той части города, где укрылась разыскиваемая троица. Скоро должно было начаться. Сносно владеющий оружием юнец под соком болидёра, заносчивый дракончик, едва ли не вчера вылупившийся из яйца, и его любимец – юный некромант с пылающей внутри силой с Вертикальной Параллели. Трое против целого города свирепых джаккайцев. Джаккайцев, которыми пугают непослушных маленьких детей. Джаккайцев, от упоминания которых у большинства жителей соседних королевств по спине пробегает холодок. Джаккайцев, о которых говорят, будто они рождаются с оружием в руке. Разве не абсурдно? Любой, услышавший об этом, разразился бы истерическим смехом. А если бы еще и узнал о конечной цели этой маленькой шайки, то и вовсе скончался бы от хохота. Три муравья вознамерились загрызть льва. Тема для постановки комедийного представления в бродячем кукольном театре. И только один Вайэр видел в этом нечто большее, чем просто забавную шутку. Он был уверен, что и здесь все будет совсем не так, как представляет себе Енка. Взгляд фиолетовых глаз уловил какое-то движение. Замерший с грушей во рту манипулятор тоже заметил, как открылась дверь домика целительницы. Рыжеватые всполохи в расплавленном золоте вспыхнули ярче, предвкушая долгожданное начало. Вайэр обещал ему нечто незабываемое, и он не собирался ничего пропускать. Быстро прожевав откушенный кусок, Енка выбросил огрызок со стены и сосредоточил все свое внимание на трех маленьких фигурках, высыпавших из домика в пока еще пустой переулок. – Серьезно? Это он серьезно? – удивленно спросил Енка, быстро разгадав первый ход Каина. – Наверное, думает, что он бессмертный. Кстати, а у той травы, что он сожрал, случайно нет никаких побочных действий вроде психических расстройств? Интригующее начало. Вайэру нравилось. Зрелищное. Если Риогалла он читал, как открытую книгу, то характеры двух его друзей знал лишь поверхностно, а потому мог выстроить только примерную картину, что должна будет в итоге предстать перед очами наблюдателей. Оттого каждый непредугаданный ход приятно удивлял и приносил невероятное удовольствие. Например, как начало представления. И эта выходка Каина, который из всех троих предполагался самым осмотрительным и менее всего склонным к безрассудству. Фиолетовая субстанция в радужке заклубилась активнее. Сейчас бы, правда, бокал вина и кресло… – Вот это я понимаю! – Енка азартно оскалился, жадно наблюдая, за тем, как взбешенный дракон расправляется с джаккайскими воинами посреди узкой улицы. – Ого! Огонечек-то нехилый! И качество прожарки радует. Жаль только, что дракоша всего один. Представь, что можно было бы тут развернуть, если пригнать еще хотя бы десяток. Смотри-смотри, как побежали! – манипулятор не мог скрыть восторг от начавшейся суматохи, с головой погрузившись в представление, на которое Вайэру его пришлось тащить практически силой. – Будет прискорбно, если все закончится слишком быстро, не так ли? – улыбнулся Вайэр, небрежно вскидывая вверх руку. Тени в некоторых ключевых проходах вытянулись вверх и налились чернотой, всасывая в себя ближайших собратьев и обретая плотность. Джаккайцы, что намеревались прорваться через обозначенные переулки, с разбега неожиданно натолкнулись на стену непроглядной темноты. Это необъяснимое происшествие обескуражило могучих воинов, привело их в крайнюю степень замешательства. Большинство тут же повыхватывало из ножен оружие и пустило его в дело, кто-то даже попытался высадить преграду плечом. Но теневая стена даже не думала поддаваться. От ударов ее поверхность плескалась и шла рябью, словно джаккайцы били не по твердому предмету, а молотили по воде. Лишь малая часть воинов не пожелала задерживаться, а сразу двинулась в обход, остальные же потеряли довольно много времени, ломая голову над неразрешимой загадкой. Однако как только основная масса оставляла в покое теневую стену и спешила по обходному пути, Вайэр снова вскидывал руку. Покинутая стена распадалась на тени, которые быстро расползались по местам, а новая вырастала впереди, блокируя следующий проход. – Ну ты и засранец! Гениальный засранец! – рассмеялся Енка, видя, как багровеют от бешенства лица попавших в ловушку воинов. Так смешно! У них на Параллелях есть похожая игра. Огромный замороченный лабиринт перед высоким замком. Князья-игроки выходят на центральный балкон, а зрители занимают места на тех, что по бокам. Далее выводят Младших. Их количество зависит от вариации игры. Две самые популярные это: запустить Младших скопом и с помощью своих сил не позволять им добраться до выхода или взять по одному Младшему на каждого игрока и пытаться провести его до ворот на противоположном конце, параллельно строя козни противникам. Дракон продолжал крушить улицы, расправляясь с врагами, а Вайэр отвлекался от игр в лабиринт, чтобы умилиться тому, как его сияющий от восторга слуга воскрешает трупы павших врагов, превращая их в послушные игрушки. Наверняка представляет себя сейчас невероятно могущественным. Мечтает об армии нежити и неисчерпаемом источнике внутри. Но больше всего забавляет, как он мучается с плащом ненавистного хозяина, как постоянно поправляет сползающий узелок и при этом так мило хмурит брови. Не терпелось поскорее снова встретиться с ним лицом к лицу и увлечь в очередную, придуманную исключительно для него игру. Наслаждаться его злостью и беспрерывными ругательствами, сыплющимися из милого ротика, который можно было бы приспособить для… Но это потом. Всему свое время. Нельзя быть таким нетерпеливым в столь деликатных вещах. Повелитель Теней скосил взгляд на друга. Тот увлеченно наблюдал за набирающим силу хаосом, и было видно, что он тоже мучается от нетерпения. Только несколько иного рода. Енке безумно хотелось туда, в самую гущу. Вон как нервно кусает нижнюю губу, мнет руки, словно не может найти им применения, а пальцы так и подрагивают, жаждя выпустить нити в какую-нибудь цель. Вайэру не нужно спрашивать, чтобы знать, что его друг безумно желал бы сейчас включиться в игру, вывести ее на новый уровень. Взять под контроль джаккайцев и управлять ими, как марионетками. На всех, конечно, нитей бы не хватило, но Енка умеет мастерски быстро переключаться по большой площади. А в противники он бы пригласил Вайэра. Они поделили бы поле боя и разошлись на нем не на шутку. Только вот в чужом мире, вдали от Параллелей и питающей Князей энергии, он сможет выпустить не больше трех нитей. И то с натугой. Тот маленький трюк позволяет сохранить лишь малую часть силы. Однако если говорить конкретно о Вайэре… Повелитель Теней про себя загадочно улыбнулся. Какой же он все-таки плут. – Аха-ха-ха! – Енка рассмеялся в голос, когда бравое войско Риогалла быстро распалось на составные части и их командир был вынужден пуститься в бега вместе с бранящимся сыном главнокомандующего. – Твой человек просто нечто! Вот как ты умудрился такого отрыть, а? Я бы тебе за него три Параллели отдал. – Что насчет Отражателя? – лукаво поинтересовался Вайэр. Конечно, он не собирался обменивать свое сокровище даже на все существующие на Вертикалях Параллели, просто не мог удержаться и не поддеть друга. Енка в Отражателе на самом деле не особо нуждался, но ни за что не отдал бы этот дивный артефакт, ранее принадлежавший исчезнувшему Мао. Он никогда не признается, что причина нежелания с ним расставаться именно в этом, будет и дальше твердить, что Отражатель ему жизненно необходим. – Закатай губу обратно, – хмыкнул Енка, стараясь не показывать, что снова вспомнил о сбежавшем Мао. Совершенный его дери! Но он найдет его, найдет, даже если потребуется перерыть каждую Параллель на Вертикалях! Поднимающегося вверх дыма становилось все больше, он заволакивал небо, мешая обзору. Енка недовольно цыкал и вытягивал шею, а Вайэр с досадой разрушил свои лабиринты, выпуская доведенных до белого каления воинов. Дракон готовился взлетать. Ситуация внизу накалялась. Пока Енка не видел, Князь несколько раз самую малость сжульничал, иначе гонящиеся за Риогаллом и Каином джаккайцы поймали бы беглецов. Плененные тени всего лишь подталкивали им под ноги больше бочек, досок и прочего мусора, заставляя все время спотыкаться и едва ли не падать. Нечестно, да, но что он мог поделать? – Ого, что твоя игрушка еще умеет! – присвистнул Енка, наблюдая за поднятием костяного дракона. – Полон сюрпризов, как ты и говорил. Теперь смерть как хочу увидеть армию драконьих скелетов! Он ведь поднимет еще? Там вон их сколько понавешали. – Не больше трех. На армию у него не хватит силы, – Вайэр, как истинный друг, бестактно разбил надежды парня. – Фе! Чего он дохлый-то такой? – расстроился манипулятор, который уже навоображал себе незабываемую битву нежити против людей. Вайэр, возможно, тоже не отказался бы лицезреть нечто подобное, однако у него имелось кое-что не менее занимательное. Этот маленький воинственный некромант. Такой отчаянный. Он мог бы наблюдать за ним весь день напролет, год за годом, век за веком. Сплетать вокруг него различные ситуации и любоваться его непередаваемыми реакциями, эмоциями. Тянет. Безудержно. Но нельзя. – Ахах! А я думал, что он развалится с первого удара! – Енка не удержался от комментария, когда зверушка Риогалла схлестнулась с джаккайкой на спине Раэрвинга. Порыв ветра бросил им в лицо мелкие частички пепла, окутав шлейфом гари. Пожары разрастались, но тушить их пока никто не спешил. Драконов огонь удивителен: сжигает даже то, что обычно не горит. Нагреть до такой степени пламя – настоящее искусство. Мало кто из магов способен воспроизвести их дыхание. – Ты только глянь, что творится там! – Енка весело указал в противоположную сторону, где обезумевшие от страха рабы сбились в кучу и увлеченно слушали своего полуголого собрата по несчастью с исполосованной свежими шрамами от ударов плетью спиной. Судя по бурным реакциям толпы, оратор из него вышел весьма убедительный. Собравшееся вокруг стадо поддерживало каждый призыв смельчака дружным ревом. Когда он закончил, его воинственно настроенные слушатели тут же кинулись добывать себе оружие. Кто-то подхватил с земли увесистый булыжник, кто-то выволок из дома метлу, а кто-то разжился ржавым ножом. Пожары, дракон, восстание. Столько событий сразу в одном месте. А тут еще и некромант с костяным ящером отделился от своих дружков. Не знаешь, за кем наблюдать! Вайэр как раз собирался вернуться к созерцанию драконьего буйства, когда вдруг уловил какой-то тихий, ненавязчивый шорох слева от себя. Повернув голову, он приметил крупную степную змею, медленно ползущую вниз по толстому каменному ребру. Взгляд ее маленьких черных глаз-бусинок зло буравил незваных гостей. Стоило их взглядам встретиться, как змея грозно зашипела, демонстрируя два длинных клыка. Вайэр обворожительно улыбнулся ей в ответ, а затем, не торопясь, подошел ближе и быстрым выпадом схватил гадину за голову. Змея проиграла Князю в скорости, не успела вонзить в плоть ядовитые клыки. Она яростно зашипела, протестующее извиваясь всем телом. – Здесь уже занято, – промурлыкал Князь и сжал пальцы. Череп хрустнул, и сопротивляющееся плену змеиное тельце обмякло, безвольно повиснув в воздухе. Ох уж эти приставучие духи! Так и норовят влезть, куда не положено. – Тут такая жара, а ты клювом щелкаешь, – укорил друга Енка. Дракон уже поднялся в небо и теперь выжигал целые улицы, переполненные набежавшими джаккайцами. Какая же там внизу сейчас была давка! Крики не смолкали ни на секунду. Но где же его бравый слуга? Вайэр быстро отыскал бредущий по крышам скелет дракона, который подсвечивало призрачное фиолетовое пламя. И очень вовремя, ибо не пропускающий ни одной неприятности некромант зазевался и готов был вот-вот оказаться нанизанным на копье джаккайки. Вайэр спешно коснулся теней, намереваясь разобраться с воительницей прежде, чем случится непоправимое, но костяной дракон его опередил. Князь медленно опустил вскинутую руку. – Ай-ай-ай! – Енка зацокал языком, лукаво прищурившись. – А как же обещание не жульничать? – Ну ты же не хочешь, чтобы я проплакал всю ночь в подушку, лишившись так рано своего незаменимого слуги? – сострил Вайэр. Да, он не собирался жульничать и всегда старался от этого воздерживаться, но потерять любимую игрушку… Нет, он ни за что этого не допустит, не лишит себя столь уникальной находки. Однако случись необратимое, плакать он, конечно, не будет, но, определенно, сильно расстроится. – Я бы тебя в таком случае утешил, – нашелся с ответом развеселившийся манипулятор. – Не сомневаюсь, – улыбнулся Вайэр. Тем временем страсти внизу накалялись. Хаос расползался по городу, словно чумная болезнь, заражая безумием все новые и новые области. Хилые на вид рабы снесли огромные кованые ворота и, расталкивая друг друга, рвались на свободу. Свора бунтовщиков хлынула на улицу и буквально голыми руками разорвала свою первую жертву – молодую джаккайку. Та перед смертью успела прихватить с собой нескольких, но восставшие не обратили на потерю никакого внимания. Пролитая кровь только еще больше их распалила, толкая на новые безумства. На другом конце рабы выволокли на улицу своего отчаянно сопротивляющегося собрата и принесли его в жертву на наспех сооруженном алтаре. Еще несколько тронувшихся умом похватали факелы и принялись поджигать дома изнутри, не обращая внимания на прячущихся внутри рабских отпрысков. Но сосредоточением безумия был, конечно же, выжигающий город дракон. Теперь к нему на сцену вышла джаккайская предводительница и в два счета задала представлению свой темп. Вайэр не мог ею не восхититься. Эта женщина была куда опасней самой ядовитой змеи. Даже Нагайне было чему у нее поучиться. Она так мастерски перетянула на себя все внимание дракона, разъярила его до животного отупения и едва не прикончила. Признаться, Вайэр всерьез уверовал, что мальчишке не удастся образумить своего ящера, и даже подумывал, не вмешаться ли. Ему очень хотелось посмотреть, что же получится в конце затеянного этой разношерстной компанией путешествия. Что произойдет, когда они доберутся до сердца Империи и узнают ответы на волнующие их вопросы? Как разрешат сложившуюся ситуацию? Как отреагируют на шокирующую правду? Что предпримут? Махнут рукой, в конце концов, или же не смогут смириться и… Но что же это получится за игра, если он все время будет вмешиваться? Эти двое не такие ценные и незаменимые, как его обожаемый слуга. Вайэр всегда сможет отыскать другого дракона, одержимого освобождением собратьев от людского гнета. И человека ему в компанию, если потребуется. К счастью, и красный дракон, и его всадник оказались слишком упрямы и не пожелали так легко помирать. Чего нельзя было сказать об их ворчливом товарище. Вайэр отвернулся всего на секунду, а повернувшись обратно, увидел, как его слуга во весь опор несется в объятия смерти. Выбежал из переулка и тут же угодил в гущу сражения. Благо все обошлось. Спасибо расторопному драконьему скелету. Однако некроманту этого показалось мало, и он снова высунулся, привлек внимание здоровенного джаккайца, который твердо вознамерился раздавить своими ручищами тщедушное тельце колдуна. Вайэр резко дернул тень первого попавшегося раба так, словно вырывал коврик прямо у него из-под ног. Несчастный не удержал равновесие и налетел на здоровяка, перетягивая на себя его внимание и тем самым позволяя Риогаллу скрыться. Однако и на этом любимец Князя не успокоился. Залез на крышу, воскресил двух скелетов и вместо того, чтобы убраться прочь, остался на виду у всей улицы. Енка дико заржал. Наверное, в отместку за Отражатель. Разумеется, радующийся успеху некромант был быстро замечен. Вряд ли хоть один джаккаец смог бы пожаловаться на свою меткость, ведь они усердно тренировали ее чуть ли не с младенчества. И если по движущемуся объекту степняки с небольшим шансом еще могли промахнуться, то по стоящей на одном месте фигуре – нет. Копье, вне всяких сомнений, попало бы в цель, если бы Вайэр не сдвинул тень чуть в сторону. Связанное с ней невидимыми узами копье отклонилось следом. – Кажется, тебе стоит везде водить его за ручку, – хихикнул Енка. – Теперь понимаешь, каково мне было на Общей? Только и успевай выдергивать его ищущую неприятностей задницу прежде, чем эти самые неприятности оттяпают от нее приличный кусок. Ты бы только знал, как сильно мне тогда хотелось его стукнуть! Но ты погоди, сейчас он наверняка еще во что-нибудь влезет. И будто в подтверждение словам манипулятора, Риогалл вылез-таки на очищенную огнем улицу. За заплечным мешком для Княжьего плащика. – Как трогательно! – Енка сделал вид, будто прослезился, и, оживившись, добавил следом: – А вот и неприятности! К увлеченно роющемуся в мешке некроманту направлялся еще один злобный джаккаец. Он шел, не таясь. Шел, предвкушая расправу с жалким, но весьма проблемным колдунишкой. Вайэр не стал его убирать: он не собирался чрезмерно опекать своего слугу. Он ждал, когда Риогалл наконец поднимет голову и увидит надвигающуюся опасность. Но тот так и продолжал копаться в мешке, не слыша приближения тяжелых сапог и хрустящих под ними высушенных трупов. Некромант заметил джаккайца слишком поздно. Гигант с наслаждением вогнал свой огромный кулачище ему в живот. Риогалл согнулся пополам, нетвердо отступив назад на пару шагов. Джаккаец оскалился, смакуя удовольствие, но триумф его был недолог. Не успел он занести руку для второго удара, как его собственная тень неожиданно вскочила с земли и набросилась на хозяина со спины. Захват ее был невероятно крепок. Джаккаец захрипел, тщетно силясь отодрать руку невидимого противника от горла. Его пальцы проходили сквозь бесплотную материю, царапая собственную кожу. Минута – и все было кончено. Переставшее дергаться тело рухнуло на землю, а его тень послушно вернулась туда, где ей и полагалось быть. – Ты меня удивил, – Енка хитро покосился на друга, который никогда не отличался импульсивностью. По правде говоря, Вайэр и сам себя удивил. Если он и вмешивался, то старался делать это незаметно, чтобы никто ничего не заподозрил, а тут… Рука как-то сама собой вскинулась вверх. Он даже подумать не успел, как мозг уже отдал тени мысленный приказ-импульс. Придушить. Конечно, ослепленный болью Риогалл ничего не видел, но когда он придет в себя, то непременно задастся вопросом: что же здесь произошло? Оставалось надеяться, что в такой суматохе у него не будет ни времени, ни желания гадать. – Кажется, нам пора пересесть на места в тенечке, а то тут скоро станет невыносимо жарко, – подметил Енка, наблюдая, как к ним стремительно приближается израненный, но по-прежнему опасный дракон. И Вайэр не мог с ним не согласиться.***
Вакра безучастно наблюдал, как вокруг носятся туда-сюда рабы, джаккайцы, обезумевшие животные с выпученными от страха глазами, как в занимающихся пламенем домах ревут перепуганные рабские отпрыски, как лижет крыши разрастающийся огонь и черный дым затягивает небеса. Здесь никогда не происходило ничего подобного со времен основания древнего города. Города, выстроенного вокруг священной арены. Каким бы ни был в конечном итоге исход этого безобразия, джаккайцы, как дикие равийские пчелы: не успокоятся, пока кого-нибудь не покусают. И чем сильнее разворотят их улей, тем больше народа будет покусано. Он бесстрастно переступил через растерзанный рабами труп джаккайки и направился к безлюдным улицам. Туда, где вероятность, что его потревожат, будет сведена к минимуму. Император должен узнать обо всем первым. Ведь именно за этим Вакра уже столько веков прозябает среди презренных варваров, искусно притворяясь одним из них. Он на ходу поднял руку и, впившись огрубевшими пальцами в левую щеку, потянул захваченную кожу вниз. Немного больно, но Черные Куницы к такому привычны. Чужая кожа отходила медленно, отрывалась с натугой, не желая покидать лицо, на котором провела два десятка долгих лет. Изредка пробегавшие мимо рабы были слишком напуганы происходящим вокруг, чтобы обратить внимание на сдирающего свое лицо рослого джаккайца. Оторвав приросший кусок, Вакра непринужденно бросил его на землю, словно какой-то мусор. Дующий навстречу ветер трепал рваные клочья бронзовой кожи, небрежно свисающие по краям нового, открывшегося солнцу лица. Сурового, но явно не принадлежащего сыну Могучего Джакки. Вакра на одну долгую минуту остановился посреди улицы, подняв голову к небу, прикрыл красные, будто два граната, глаза и полной грудью вдохнул сухой степной воздух. До чего же хорошо снова чувствовать его на своей собственной коже. Он постоял так еще немного, наслаждаясь редким моментом, а затем снова нехотя поднял тяжелые веки. Хотелось побыть самим собой чуточку дольше, вспомнить, каково это быть кем-то отличным от верного традициям джаккайца. Но долг звал, требовал незамедлительных действий. Император превыше всего. Император. Взгляд рубиновых глаз ожесточился. Вакра поднял голову, посмотрел на пока еще не затянутый дымом кусочек неба. Два ворона кружили над городом, предчувствуя крупное пиршество. Скоро их станет больше, они осмелеют и начнут спускаться вниз, чтобы успеть выклевать у трупов самое вкусное раньше нерасторопных собратьев. Но Вакре вполне хватит и одного. Огромной рукой Черная Куница схватился за кожу на запястье и потянул ее вниз. Она поддавалась так же неохотно, как и та, что была на лице. Отодрав огромный лоскут до самого локтя, Вакра обнажил татуировку в виде двух причудливо переплетающихся лоз, которые тянулись от сгиба локтя до самого запястья. На самом деле она начиналась еще на затылке, после опускалась на плечо, обвивала его два раза и только потом выходила на предплечье, но для задуманного слуге Императора не обязательно было открывать татуировку полностью. Хватит и этого. Вакра еще раз посмотрел в небо, выбрал более подходящего на его взгляд ворона и коснулся набухших головок нарисованных лоз, ласково погладил их, а затем обозначил требуемую цель. Рисунок на коже пробудился, ожил; чернила забурлили, пошли волнами. Две черные лозы внезапно выстрелили вверх, оставляя вместо узора от запястья до сгиба локтя ярко-красный отпечаток, словно прошлый рисунок аккуратно вырезали из плоти. Они в мгновение ока оплели одного из воронов прямо в полете. Птица испуганно закаркала, забилась, но натянувшиеся путы держали крепко. Вакра дернул руку на себя и крепящиеся в ямке на сгибе лозы начали стремительно втягиваться обратно, словно наматывающийся на бешено вращающуюся лебедку канат. Он успел перехватить птицу прежде, чем лозы полностью погрузились в плоть. Красные отметины начали заполняться чернотой, как наполняется водой пересохшее русло. Зажатый в огромной руке ворон продолжал истошно каркать и дергать лапками. Пару раз он даже попытался клюнуть своего пленителя, но не преуспел. Без лишней суматохи Вакра поднял птицу на уровень глаз и так страшно уставился на нее, словно собирался высосать душу. Когда их взгляды встретились, ворон вдруг перестал вырываться и замер, скованный чужой волей. Немигающие глаза-бусинки неотрывно смотрели в багровые омуты. И чем дольше длился этот контакт, тем больше красного пробуждалось внутри черного зрачка. Алая капелька разбухала, вытесняя черноту. Наливалась цветом, словно непостижимо быстро спеющий плод, пока не заняла все пространство и не сравнялась с багрянцем, плещущимся в глазах Черной Куницы. Вакра разжал хватку, и ворон, коротко каркнув, прыгнул на предложенную руку. Уселся там так же, как обычно садятся к своим хозяевам охотничьи соколы. Спокойный и покорный. – К Императору! – скомандовал Вакра и взмахнул рукой, заставляя птицу подняться в воздух. Ворон два раза коротко каркнул на прощание и полетел, держась нужного направления. Черная Куница смотрел ему вслед, пока покрытое перьями тельце не превратилось в едва видимую точку, а после и вовсе исчезло с голубого небосвода. Может быть, теперь Император вознаградит его? Отзовет из Джакки и поручит другое задание. Вакра опустил взгляд и тяжело вздохнул. Может быть, да, а может быть, нет. Так или иначе, ему пора возвращаться к выполнению возложенных обязанностей. Благо недостатка в джаккайских трупах сегодня не будет, поэтому проблем с облачением в новую кожу тоже не возникнет. Надо только выбрать какой-нибудь поприличней, чтобы потом не оказалось, что где-то на затылке прячется дыра от копья. Вакра еще раз вздохнул и покорно побрел выбирать для себя новую одежку.