"Как-то раз трое пастухов, чьи отары сильно страдали от нападок волков, вновь собрались на совет, чтобы решить, как же им уберечь свои стада. Осененный пришедшей на ум идеей, один из них предложил одолжить у какого-нибудь небесного всадника его дракона, чтобы тот охранял отару. Твари не надо будет даже что-либо делать, достаточно просто сидеть неподалеку, ибо ни одна животина, пусть и самая свирепая, по доброй воле не приблизится к огнедышащему ящеру. Овцы же, прожившие с драконами почти бок о бок, к ним привычны, оттого в панику не ударятся. Остальные немного посомневались для приличия, но после все же одобрительно закивали головами, с важным видом поглаживая бороды. Они успели перепробовать многие способы, но ни один не выглядел столь надежно, как этот. На том и порешили. Следующим же утром усадили одолженного дракона на краю пастбища и со спокойной душой разошлись по домам, довольные удачным решением. Однако когда все трое вернулись вечером, чтобы увести отары обратно в загон, то обнаружили на лугу лишь разбросанные повсюду останки да объевшегося до отвала ящера. "Вот вам и дракон над отарой", – после долгой паузы, медленно проговорил один из них, озадаченно почесывая плешивую макушку".
Старая имперская притча, многие поколения переходящая из уст в уста.
Деревья справа, деревья слева. Одно едва ли отличишь от другого. Поросшие мхом вековые стволы уходят в небеса, закрывая разросшимися кронами далекое небо. То тут, то там торчат заросли кустарника. Под ногами – сухие ветки да низкорослая трава. Ни следа даже самой плохо протоптанной тропинки. Чтобы отыскать в этих дебрях дорогу обратно, нужно иметь, по крайней мере, нюх охотничьей собаки! Асай еще раз огляделся вокруг, а затем схватился за голову. Он пропал, пропал, пропал! Можно даже не начинать ползать на четвереньках по земле, выискивая свои же следы – приминаемая ботинками трава, словно под заклятием, быстро возвращается в первоначальное состояние, стоит только отнять ногу. Что же ему теперь делать? Попытаться поискать дорогу самостоятельно? А если не получится, если он зайдет еще глубже в глухой лес? Или же случайно наткнется на тех, кто послал убитого им разведчика? Вдруг среди них будет маг? Асай еще никогда не сражался всерьез против других магов. Но если остаться на месте и ждать, пока "дорогие сердцу" собратья-отступники вспомнят о его существовании и решат (если решат) его отыскать… Мертвого разведчика наверняка тоже начнут искать его приятели и куда скорее, чем отступники заметят отсутствие своего самого ценного товарища. Не хотелось бы оказаться рядом с трупом, когда за потерявшимся магом придут совсем не те, кого тот ждет. Молчавший все это время желудок протяжно заурчал, напоминая хозяину, что тот не удосужился с самого утра обронить в него хотя бы крошку. Асай запаниковал еще сильнее. Он умрет! Он точно умрет в этом лесу от голода, если в ближайшее время не отыщет отступников, которые с каждой минутой промедления неумолимо удаляются в недра Анатриумского леса. Что это будет за ужасная и никчемная смерть?! Совсем недостойная великого человека, вознамерившегося поставить на колени самого Императора! Если Асай и размышлял о своей гибели, то принять ее он намеревался на поле громкой битвы, окруженный ореолом славы, а не от голода, заблудившись в лесу. Чтобы о нем слагали неумолкающие на века песни, а не травили потешные байки; чтобы в его память воздвигали в каждом городе статуи из бронзы, а не пугали детей угрозами, что если те не будут слушаться, то закончат так же, как тот самый глупый маг. Нет-нет-нет. Асай такого не желает. Он непременно отсюда выберется и отвесит такого смачного пинка каждому из засранцев-отступников, что те до самого Имперского дворца лететь будут! А "дорогой сердцу" соседушка, благодаря которому он, собственно, и застрял посреди леса, пожалеет не только о своем недостойном поведении, но и о том, что вообще вздумал припереться к ним в лагерь! Приняв решение, Асай выбрал кажущееся ему верным направление и устремился вперед. Он старался идти быстро, но лишившаяся ботинка изнеженная ножка, и без того израненная во время недавней погони, сильно мешала продвижению. Если ранее обуявший душу животный страх и бьющие через край эмоции не давали почувствовать боль, то сейчас ничто не мешало магу в полной мере ощущать под кровоточащей ступней каждую острую веточку, каждый мелкий камешек. Асай бранился на все лады, но продолжал двигаться вперед, пусть и значительно теряя в скорости. В отличие от него, солнце на месте стоять не будет. Когда же оно скроется, он останется один-одинешенек в кишащем всякими ползучими гадами лесу. Голодный, раненый, выбившийся из сил. С наступлением темноты ему придется сделать привал и немного поспать, чтобы хоть как-то восстановить истощившуюся энергию. Перед глазами мага живо предстала картина, как он, полностью измотанный пережитыми злоключениями, устраивается под стволом одного из вековых деревьев. Бросает жалкие остатки сил на борьбу со сном, но проигрывает бой, и тяжелые веки, наконец, смыкаются. Асая тут же утягивает в тревожный сон. Однако не проходит и минуты, как молчаливый лес вокруг оживает, приходит в движение. Полчища таящихся до этого момента насекомых начинают возиться на мшистом ковре: они ползают, бегают, скачут, порхают вокруг Асая, пристально изучая диковинного гостя. И их здесь столько, сколько маг за всю свою жизнь не видел! Только вот он спит слишком крепко, чтобы почуять нависшую опасность. А коварные гады подбираются все ближе и ближе, мерзко стрекоча своими длинными усиками, прищелкивая зубчатыми жвалами, перебирая многочисленными тонкими лапками, извиваясь длинными, змееподобными телами. И вот первый жук отваживается заползти на край потрепанной в лесных скитаниях мантии. Замирает, словно бы прислушиваясь, а его щеточкообразные усики безостановочно шевелятся, щупая воздух. Не обнаружив ничего опасного, горбатый жук продолжает путь. Куда смелее и увереннее, чем прежде. Воодушевленный примером товарища, вслед за ним забирается другой – жирный, похожий на упитанного таракана. А затем третий. И четвертый. И вот уже целая орда гнусных тварей карабкается вверх по мантии, подбираясь все ближе и ближе к лицу. А Асай хмурится во сне, кривит губы, но продолжает спать, даже не подозревая, что в этот момент обогнавшая собратьев проворная сороконожка уже тянет к его щеке первую пару своих тонких лапок. Асая пробил холодный пот. Он невольно ускорил шаг, а после и вовсе сорвался на бег. Нет-нет-нет. Он не станет ночевать в этом лесу. Ни за какие коврижки! Нужно убраться отсюда и поскорее. Не важно, обратно к отступникам или же к пролегающей где-то дороге, где будет велика вероятность встретить торговца или путника. Лишь бы только не пришлось претворять в реальность жуткое видение. Лес не бесконечен, если бежать, никуда не сворачивая, куда-нибудь да выйдешь. А так как Асай твердо вознамерился выйти отсюда еще до темноты, то решил не жалеть ни сил, ни своих ног, одной из которых приходилось весьма несладко из-за отсутствия обувки. Однако маг не пробежал и дюжины волчьих скачков, как уже успел: три раза зацепиться босой ногой за торчащую корягу, порвать мантию о ветки колючего кустарника и влететь в растянутую между деревьями паутину. Отмахиваясь от налипших на лицо белых клочьев, он вдруг врезался во что-то твердое, не удержался на ногах и плюхнулся тощим задом на поросшую мхом кочку. А когда открыл глаза и поднял голову, чтобы посмотреть, на что же он такое налетел, то столкнулся со слегка удивленным взглядом хорошо знакомых красных глаз. Ч-чего?! Асай потрясенно моргнул, вытаращившись на непонятно откуда взявшегося соседа по палатке. – К-ка…Аааа! – он не успел закончить фразу, как неожиданно перед широко распахнутыми глазами молодого мага повис спустившийся с капюшона паук. Тот самый, чей дом был так бесцеремонно уничтожен одним дурновоспитанным мальчишкой. Асай резво вскочил на ноги и принялся носиться вокруг, истошно вопя и размахивая руками. Несчастный паук не удержался на хлипкой паутинке и слетел в траву, однако паникер этого не заметил и продолжал кричать, чтобы с него немедленно сняли "эту мерзость". Арайа невозмутимо наблюдал за метаниями своего соседа по палатке, неспешно покручивая в руке схваченный за шнурки ботинок. Конечно, проще всего и лучше для окружающих было бы бросить этого избалованного мальчишку и вернуться к каравану. Наслаждаться жизнью в отданной в безраздельное пользование палатке, беспрепятственно шпионить и открыто переписываться с Императором. Но увы, отступники заметят отсутствие своей главной занозы, отправятся на поиски вопреки нелестным чувствам к непутевому мальчишке… натолкнутся еще на болтающееся по лесу королевское воинство… Нет, такого Арайе вовсе не нужно. С другой стороны, мальчишка забавный и тоже может быть полезен, так что… Тут Асай запнулся о торчащий древесный корень и растянулся на земле. Удар от падения заметно его успокоил и вбил в голову чуточку здравого смысла, поэтому когда ошалелый маг поднялся, то уже не кричал и не размахивал руками. Видимо, осознав, как глупо и недостойно себя повел, он с важным видом стряхнул с себя остатки паутины и налипшие на мантию листочки. Так как горячо нелюбимый им паршивец не стал смеяться, Асай решил сделать вид, что ничего не произошло. Кашлянув в кулак, как это обычно в неловких ситуациях делают аристократы, он выпрямил спину и вновь поднял взгляд на соседа по палатке, который был последним, кого он хотел видеть в роли своего спасителя. Асай намеревался выяснить, как этот безманерный наглец здесь оказался, как вдруг приметил знакомый ботинок, который тот беззаботно раскручивал в правой руке. – Мой ботинок! – воскликнул маг, выхватывая потерянную обувку и тут же натягивая ее на исстрадавшуюся ступню. – Не стоит благодарностей, магистр, – Арайа шкодливо улыбнулся, приметив в всклокоченных волосах хозяина их общей палатки один из утренних орешков, который тот пропустил при вычесывании. На самом деле Асай был пока адептом, претендующим на звание магистра только количеством поглощенных драконьих душ. До получения почетного титула ему предстоял еще не один год упорных тренировок. – Откуда ты взялся? – вопросил Асай, не отреагировав на издевку с титулом. Сейчас его больше волновало кое-что иное. Если крысеныш здесь, то караван отступников… Может ли он быть где-то поблизости? – Беспокоился о нашем магистре, вот и вернулся, – как ни в чем не бывало отозвался Третий Коготь. Асай ни капли ему не поверил. Беспокоился он, ага, как же! Стоит только взглянуть на эту наглую рожу, и все сомнения разом отпадут! В этом засранце столько же благородства, сколько в дикой свинье! Наверняка вернулся только для того, чтобы обманом вынудить Асая заключить еще одну сомнительную сделку. Заявит: так уж и быть, выведу тебя из леса, но будь так любезен, соседушка, отдай мне палатку вместе с содержимым. Только ничего не выйдет! Асай дважды на один и тот же трюк не купится! – Даже не надейся! Палатку не отдам! – сразу решил прояснить насупившийся маг. – Палатку? – Арайа удивленно приподнял брови. Ага, как же! Продолжай строить из себя невинную овечку! – Да-да! Мою палатку! Она была и останется моей! Так что не смей зарить на нее свои красные глазенки! – Как скажешь, – Арайа безразлично пожал плечами и улыбнулся той противной улыбкой, что так раздражала заносчивого мага. Асай подозрительно прищурился. Чего это он так легко отступился? Хочет ослабить бдительность, а потом атаковать исподтишка? Как бы не так! – Думаешь... Эй! Ты куда?! – возмутился Асай, когда наглый неофит преспокойно повернулся к нему спиной и зашагал прочь. – Раз с магистром все в порядке и моя помощь ему не требуется, мне нет нужды здесь задерживаться, – сообщил Арайа и, не поворачиваясь и не сбавляя шага, развел руками. Вот ведь засранец! Даже не дослушал! Асай скрипнул зубами и устремился следом за удаляющимся наглецом. Пусть даже не пытается вынудить его самостоятельно предложить невыгодные условия. Асай не поддастся, будет преследовать красноглазого, пока тот не отведет его обратно к отступникам. Вот так вот! В тот момент маг чувствовал себя способным легко утереть нос даже негодяю-Аракусу. Однако пьянящий миг ликования довольно быстро прошел, сменившись кислым недовольством. Наглющий неофит нисколечко не огорчился: казалось, ему нет особого дела, идет за ним хозяин палатки или нет. Знай шагает себе дальше да мурлыкает под нос уже знакомый мотивчик. Асай нахмурился, пристальней присматриваясь к неофиту. Уж больно странный он. Совсем не похож на тех, кому обычно выпадает честь подняться от простого смертного до именитого мага. Наверняка в свое время нужным людям была пожалована пара-тройка увесистых мешочков золота. И все же, почему он притащился к ним, променяв беспечное существование в достатке и сытости на тяготы походной жизни? Вот сам Асай ни за что бы не променял, если бы не прецедент с главным магом. Этот Арайа же хоть и премерзкий тип, но вовсе не похож на того, кого можно запросто выжить. Ни один другой маг с Асаем в одной палатке и пяти минут провести не мог, а этот даже ухом не повел. В таком случае легче поверить, что, наоборот, все остальные маги в башне сбегут в леса, а не он. – Эй, ты! – после некоторых раздумий маг окликнул своего проводника. – М? – легко отозвался тот, даже не удосужившись повернуть головы. – Почему решил стать отступником? – Из любопытства, – бесхитростно ответил Арайа, ни словом не солгав, и растянулся в довольной улыбке. Он обожал, когда так выходило. Он ведь, и правда, здесь из любопытства. Шпионаж – прерогатива Глаз и Ушей Куницы. Иногда и Носов тоже, но Носы по большей части следопыты. А вот Когти и Клыки – каратели, их задача убивать, реже – калечить и оставлять в живых. Обнаружив в лесу логово отступников, он должен был устроить здесь резню, захватив живыми лишь главаря и нескольких приближенных для публичной казни. Однако Арайа решил разнообразить свой досуг. Ему было любопытно затесаться к отступникам и немного порыться в их грязном бельишке. – Из любопытства?! – опешил Асай, сбиваясь с шага. Да где это видано, чтобы кто-то стал отступником из простого любопытства! Что вообще творится в голове у этого парня?! – Не люблю сидеть на одном месте, а вы тут часто путешествуете. – Более дурацкой причины я еще не слышал, – фыркнул маг, все больше и больше дивясь своему явно ушибленному головой спутнику. – Бывает полезно повидать мир, – Арайа без труда перемахнул через поваленное дерево, в то время как его собеседнику пришлось неуклюже переваливаться через препятствие. – Было бы что смотреть, – снова фыркнул Асай, удивляясь тому, что этот красноглазый, оказывается, способен нормально вести беседу. Может быть, он вовсе не так уж и плох? – Лес везде одинаков, хоть в Анатриуме, хоть в Нерке. – А мы идем в Нерку? – словно бы невзначай поинтересовался Арайа с едва заметным оживлением. Сколько бы он ни прислушивался к разговорам, что в самом лагере, что в начале перехода, никто даже вскользь не упомянул, куда они направляются. – Хах! Это известно разве что Харону да кучке его советников, – принялся все выкладывать польщенный вниманием маг, которому с того времени, как он прибыл в Анатрийскую башню магов, было не с кем поговорить. Более того, он знал вещи, неизвестные этому выскочке, и чувствовал себя по-настоящему важным, просвещая невежду. – Даже когда на место приходим, не всегда скажешь, все еще в Анатриуме ты или уже давно топчешь сапогами Темный Континент. А этот зазнайка молчит, словно на допросе у Императора! Ничего своим не говорит! Только этим избранным. А ты сиди и гадай: зачем с места сорвались, куда Аракус всех занес, для чего все и почему. Если бы я в тот раз случайно не подслу… кхе-кхе. То есть не услышал их разговор в шатре, то и сейчас бы находился в полном неведении. Асай продолжил изливать накопившиеся жалобы на своего единственного за многие месяцы слушателя, в то время как Арайа его почти не слушал, погрузившись в собственные размышления. Как же все интересно получается. Никто не владеет хоть какой-то более-менее ценной информацией, кроме предводителя этой шайки и его доверенных лиц. Вряд ли Харон опасается шпионов в лагере. Скорее, все это сделано для того, чтобы если кто-то из магов угодит в плен, никто из них не смог проболтаться. Вероятней всего, во время совещания с доверенными лицами Харон вешает заклинание, не позволяющее что-либо подслушать снаружи, а в свое отсутствие возводит вокруг шатра барьер, дабы никто не сунул ненароком нос в намеченные планы и прочие важные бумажки. Мальчишке этим утром либо повезло что-то услышать, либо та информация не являлась достаточно ценной. Обладая способностью разрушать магию, Арайа без труда мог бы пробраться в шатер и все там разнюхать, но от этого было бы мало проку: вернуть заклинанию первозданный вид не в его силах, обнаружив же вторжение, Харон просто-напросто изменит все свои планы. На то, чтобы стать своим в их маленькой компании избранных, потребуются годы и дьявольские усилия по завоеванию доверия. Нет, ни то, ни другое совершенно не годится. Тут Арайа усмехнулся себе под нос. Не зря его называют самой невыносимой Куницей из всех: там, где другие отступают или терпят поражение, Третий Коготь безошибочно срывает большой куш. О, как же за это его ненавидят остальные! Хех. И вот опять, казалось бы, практически безвыходная ситуация, а он уже нашел самое простое решение. Мало кто из Куниц добровольно выбрал бы подобный путь, но Арайа никогда не заморачивался насчет глупых предрассудков. Для достижения цели все средства хороши, разве не так? – Ммм… – протянул Арайа, постукивая по губам указательным пальцем. – Знаешь, ты был прав. Я не просто так за тобой вернулся. Асай, увлеченно рассказывающий о том, какие отступники засранцы, пусть и чуть лучше, чем их собратья в башнях, запнулся на полуслове. Ему так давно не выпадало возможности с кем-то нормально поговорить, что маг немного забылся. Нечаянно увлекся, напрасно посчитав, что его ненаглядный соседушка вовсе не такой уж и плохой. И вот вам! Асай помрачнел. Раз слукавил про искреннее беспокойство, значит и про палатку тоже обманул. – Я тут подумал, раз мы делим одну палатку, то могли бы подружиться, – ничуть не смутившись, продолжил Арайа. – А как всем известно – друзья друг другу помогают. Так что я поспешил прийти на помощь своему дорогому сожителю в надежде, что тот в свою очередь окажет ответную услугу. Расскажи мне о Хароне. – О Хароне? – непонимающе переспросил Асай, уже приготовившийся драться за палатку, а вместо этого получивший очень странную просьбу. – Ага, о нем, – с довольным видом подтвердил каратель и, нащупав в кармашках у пояса комочек жженого сахара, закинул лакомство в рот. – Эй! Что у тебя за цель?! – насторожился далеко не глупый маг. – Самая корыстная, – честно признался Третий Коготь и, обернувшись через плечо, одарил Асая недвусмысленной улыбкой. Неискушенный в подобных делах маг не сразу понял ее смысл. Первые несколько секунд он стоял, в недоумении хлопая глазами и гадая, что же все это может означать, но потом кусочки головоломки в его голове сошлись и лицо парня вмиг сделалось пунцовым. Он резко отпрыгнул назад с такой гримасой на лице, словно Арайа только что сообщил ему, что болен проказой. – Т-ты! Т-ты! – Асай указал на невозмутимо повернувшегося к нему неофита подрагивающей рукой. – Ты из этих?! – Сам же говоришь, что кроме леса смотреть будет не на что, – без какого-либо смущения пояснил каратель. – Так что я собираюсь урвать себе лучший кусок прежде, чем это сделает кто-то другой. Харон ведь еще не занят, так? – такая бесхитростная, непринужденная улыбочка, словно беседа ведется о погоде, а не об извращенных сексуальных предпочтениях лишенного всякой нравственности неофита. – Ха-харон не из этих! – негодующе воскликнул Асай, все еще держась от ненормального на приличном расстоянии. – И с чего ты вообще!.. – Как это с чего? – Арайа изобразил удивление, а после издевательски оскалился. – Не все же способны довольствоваться некими любопытными картинками, замаскированными под свиток с заклинаниями. – Я не!.. – Асай покраснел и невольно сделал шаг вперед в отчаянной попытке защитить свою честь. – Я подобным не занимаюсь! И вообще! И вообще это был не мой свиток! Он!.. Он!.. Мне его подсунули! Вот! Подсунули, чтобы опорочить мою честь! – Ага, – легко согласился Арайа и тут же переключился на более интересующую его тему. – Так, значит, говоришь, он не занят? – Я сказал, что он таким не занимается! Он – лидер отступников, а не хозяин борделя! – Как известно, магам необходимо снимать напряжение, если они, конечно, не хотят потерять контроль. И чем больше драконов, тем выше потребность. А в вашем лагере я что-то не увидел ни одной женщины. Так что, если ваш лидер не спит с белками, то у меня для тебя плохие новости. Асай открыл было рот, чтобы что-то возразить, но так и не произнес ни слова. Это правда про напряжение, да и вообще душевное состояние мага в целом. Однако чтобы это напряжение сбросить, необязательно тащить кого-то в койку – достаточно просто расслабиться, отдохнуть у костерка с кружкой эля, например. Только вот с Хароном в действительности так не выйдет. На нем лежит большая ответственность. Он денно и нощно погружен в решение всякого рода проблем, как всего отряда, так и каждой составляющей его личности. Асай ни разу не видел, чтобы Харон подсаживался к костру других отступников или разводил свой собственный. Этот маг безвылазно торчит над картами и всякими архиважными бумажками да по половине дня обсуждает планы со своими советниками. Всегда ходит погруженный в глубокие думы. Хмурится. Он, наверное, и по ночам толком не отдыхает. А ведь у Харона пятнадцать драконов – самое большое количество, которое способен удержать человек. По крайней мере, пленить больше еще никому не удавалось. Асай, правда, вознамерился этот рубеж перешагнуть, но сейчас это было не столь важно. Пятнадцать драконов это вам не шутки. Пусть Харон и засранец, Асай вовсе не желает, чтобы их лидер погиб из-за потери контроля, вызванного неснятым напряжением. Но способ, что предлагает красноглазый... Брр! – Не... не думаю, что Харон... Заниматься подобным... – запинаясь, пробормотал Асай, стараясь не смотреть в глаза бесстыжему неофиту. – Думать и не нужно, – улыбка карателя сделалась шире. – Все, что от тебя требуется – рассказать мне о нем. – Рассказать что? – маг непонимающе захлопал глазами. – Например, что ему нравится, – мягко подтолкнул его Арайа, пользуясь вызванной неловкостью. – Откуда мне знать, я ведь не его советник, – растерялся Асай. – Совсем не обязательно быть чьим-то советником, чтобы знать, что нравится другому человеку. Достаточно всего лишь быть наблюдательным. Выдающиеся люди, как правило, этим навыком обладают... – тут Арайа сделал задумчивый вид и потер подбородок большим и указательным пальцами. – Я полагал, что мой сосед по палатке... – Разумеется, я наблюдателен! – Асай тут же бросился в бой, желая доказать, что он самый что ни на есть выдающийся человек. – Я много всего наблюдаю. Харон... Он... он... – маг на секунду задумался, вспоминая все случаи, когда его взгляд падал на Харона. – Он... ну... он любит... свою карту? Ну, ту, которая как столешница. Я имею в виду, вырезана из дерева и похожа на столешницу. Или это и есть столешница. В общем, Харон ее очень ценит, я слышал. Только на ней свои стратегии строит. А еще... а еще ему нравится... нравится равийский эль. Я видел в его шатре бочонок. Там еще сбоку выжженное клеймо было. Парящий орел, – Асай совсем не был уверен, что его сожитель нуждался в этой информации, но ничего иного в тот момент ему в голову не пришло. Однако Третий Коготь, казалось, был вполне доволен и этими сведениями. – Чудненько, – бодро произнес он, хлопая себя по бедру, а затем вдруг сделал вид, будто что-то неожиданно вспомнил. – Кстати, ты чего тут встал? Если не собираешься догонять караван, я пойду без тебя. – Собираюсь! – опомнился Асай. – Просто ты... Однако Арайа уже его не слушал. Мурлыкая себе под нос песенку, он беззаботно продолжил путь, в то время как в голове уже начинал складываться весьма любопытный план.***
Ранним утром парни выдвинулись в путь. У них не было карты, а потому им ничего не оставалось, как двигаться вперед в надежде выйти на петляющую через горы дорогу или хотя бы протоптанную кем-то тропу, что выведет друзей к людскому поселению. Малому или большому – не важно. Главное, чтобы можно было сытно поесть, выспаться на мягкой постели и разузнать дальнейший путь. Может быть, даже купить карту, если таковая отыщется. Правда, деньгами никто из троицы не располагал, но Риогалл уверил всех, что отсутствие монет проблемой не станет. Каину пришлось поверить ему на слово. Оставался еще вопрос с маскировкой, но его было решено отложить до того момента, пока они не наткнутся на горное поселение. Путь начался хорошо. Несмотря на хромоту, Раэрвинг шел довольно быстро и, казалось, даже не замечал не до конца затянувшуюся рану. С присущим молодым драконам любопытством он часто останавливался, чтобы рассмотреть ту или иную букашку, привлекшую его внимание. Каин старался следить за ним, чтобы слишком любознательный дракон ненароком не потерялся или не влез в какую-нибудь неприятность. Эти милые перебранки между тащащим очередную гадость в рот Раэвингом и пытающимся его образумить Каином, искренний смех последнего над невинными выходками ящера, легкость и беззаботность бесед возвращали их в те дни, когда приключение беглецов только началось и ничто еще не успело серьезно омрачить их светлые души. Разве что уничтоженная обитель занозой сидела в сердце обездолившего некроманта. Так или иначе, Риогалл был рад видеть Каина столь жизнерадостным. Возможно, пройдет еще какое-то время и кошмар забудется, станет далеким, неясным призраком минувших дней. Хорошо, если бы так. – А что если кому-то из нас пойти в город и добыть всем какой-нибудь неброской одежды? – предложил Каин, раздумывая над решением постоянно откладываемой задачи. Уже шел второй день их перехода через горы, но друзья до сих пор не встретили ни намека на присутствие людей где-то поблизости. Однако горы явно не были безлюдными, и вскоре им непременно должно было что-то попасться. Так что лучше подготовиться заранее, чем потом сидеть под стенами, ломать голову и мучиться от невозможности получить желаемое, когда то почти у тебя на ладони. – Кто-то – это опять я? – скептически поинтересовался некромант. – Ну… Твоя мантия привлечет внимание, – начал Каин, но его быстро перебили. – А твой полуголый, изжеванный вид не привлечет? – хмыкнул в ответ Риогалл, косясь на многочисленные следы от драконьих когтей, клыков и Айкан знает чего еще. – Это вообще не вариант. – Однако другого у нас нет. Не Раэрвинга же нам посылать. При этих словах Каин привычно скосил взгляд в сторону, дабы удостовериться, что Раэрвинг по-прежнему идет рядом, однако дракона в положенном месте не оказалось. Проклятье! Сын главнокомандующего потерял всякий интерес к начатой беседе и в беспокойстве закрутил головой. Когда взгляд зеленых глаз обнаружил-таки рогатую фигуру за низким кустарником чуть поодаль, проступившее было облегчение быстро сменилось неподдельным ужасом. Красный дракон невозмутимо стоял перед деревом, которое вряд ли можно было отличить от других, если бы не большой, увесистый улей, пристроившийся под одной из нижних веток. Дикие пчелы, известные своим весьма злобным нравом, сновали вокруг с жутким, пробирающим до печенок гудением. Они не могли не приметить незваного гостя, однако не спешили нападать, ибо тот еще не пересек невидимую черту и не успел сделаться угрозой для улья. Только вот вряд ли с интересом взирающий на очередную диковинку дракон ограничится лишь невинным любованием. И, может быть, сложившаяся ситуация не была бы такой пугающей, если бы пчелы не соперничали размером с урожайными сливами. – Не смей! – на бегу выкрикнул Каин, когда Раэрвинг уже протянул вперед руку, чтобы коснуться раздутого, гудящего улья. Сын главнокомандующего схватил дракона чуть выше локтя и дернул на себя, однако длинные пальцы второго успели скользнуть по сочащемуся сквозь трещину в стенке липкому меду. Улей вмиг взорвался рассерженным жужжанием. Десятки разъяренных пчел вылетели из своего дома, намереваясь зажалить до смерти посягнувших на их сокровище воришек. Однако Каин уже несся прочь со всех ног, таща за собой недоумевающего Раэрвинга. – Что за!.. – Риогалл, которого едва не сшибли пролетевшие мимо друзья, еще не успел окончить возмущенную фразу, когда увидел мчащийся на него черно-желтый рой взбешенных диких пчел. – Айканова залысина! – воскликнул он, бледнея, и тоже без лишних раздумий припустил вслед за парнями. Горные пчелы хоть и уступали мстительностью равийским, но все же являлись грозной силой, с которой нельзя было не считаться. Укусов пяти таких гигантов могло вполне хватить для того, чтобы довести человека до комы. Однако, несмотря на серьезную опасность, Каин едва сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Он бежал, почти не разбирая дороги; ветер трепал отросшие волосы, адреналин бурлил в крови, а грудь распирало от непонятно откуда взявшейся радости. Губы сами собой растянулись в улыбке, а рука крепче сжала горячую ладонь все еще пребывающего в недоумении дракона. Где-то позади на все лады бранился Риогалл. Вперед! Еще быстрее! Каин перепрыгнул через поваленную сосну и, отмахиваясь свободной рукой от лезущих в лицо веток, сбежал вниз по склону. "Дорога? "– промелькнуло в голове, когда под ногами вместо мшистого ковра оказалась хорошо утоптанная земля. Однако рой все еще отчетливо гудел позади, а потому Каин не стал задерживаться, побежал дальше. Нужно было как можно скорее оторваться от настырных насекомых, если они не хотели потерять так долго разыскиваемую тропу. Озорной взгляд изумрудных глаз почти сразу приметил заросли полыни, а голос одного из наставников прозвучал в голове: "Пчелы, как и многие другие насекомые не переносят запах полыни, так что если тебя преследует рой и поблизости нет ни одного водоема, постарайся хорошенько запомнить, как выглядит это весьма полезное растение". Кто же знал, что нудный бубнеж наставника может так скоро пригодиться. Улыбка на губах сделалась шире. – Сюда! – сбивчиво крикнул Каин, утягивая Раэрвинга за собой в полынные заросли. Пробежав вглубь три волчьих скачка, сын главнокомандующего, наконец, остановился. Выпустив драконью руку, он согнулся, упершись ладонями в колени, чтобы перевести дух. Растрепанные пряди упали на лицо, закрывая обзор. Рой на самом деле отстал: пчелы нервно кружили перед разросшейся полынью, но подлетать ближе не решались. – И почему здесь только я оказался единственным укушенным?! – справедливо возмутился Риогалл, потирая через ткань мантии опухшую правую ягодицу. Великий Аракус, он наверняка теперь неделю сидеть не сможет! А все из-за этой сующей нос во все щели ящерицы! И ведь самое обидное, что кашу заварили эти двое, а досталось опять ни в чем не повинному некроманту! Где в этом мире справедливость?! – Зато мы отыскали дорогу, – не скрывая радости, подбодрил его Каин сквозь не прошедшую еще одышку. – Ценой моего драгоценного зада и дырки в любимой мантии! – проворчал некромант, невольно представляя пошлую ухмылочку Вайэра и его намеренно задержавшийся на вышеупомянутой дырке в материи колдовской взгляд. При одной мысли об этом нутро тут же обдало жаром, и Риогалл поспешил обуздать разыгравшуюся фантазию, пока та не наворотила дел. – В городе сможешь ее заштопать, – утешил друга Каин с улыбкой на лице. – Один укус не так уж и страшен. – Ага, не так уж и страшен! Раз так, то я с удовольствием поменяюсь с тобой местами! – Люди боятся букашек? – Раэрвинг озадаченно оглянулся на постепенно редеющий рой, что все еще метался вдоль границы полынных зарослей. Они ведь во много раз меньше! Значит, пленяют драконов, хозяев небес и неукротимого огня во плоти, но с криками бегут от каких-то полосатых мух? Нет, ему их никогда не понять, как ни старайся. – Вот укусили бы тебя разок, тогда бы и глупых вопросов не задавал, – пробурчал Риогалл, продолжая держаться за пострадавшее место. Буквально вчера его почти перестало беспокоить сломанное ребро, и вот вам! За что же жизнь его так невзлюбила?! – Но было весело, – Каин, наконец, разогнулся, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. – Скажи это моему несчастному заду, – не согласился некромант, чувствуя, как горит и ноет ужаленная ягодица. По-хорошему, яд следовало бы отсосать, но сам он не дотянется, а просить кого-то другого ни за что на свете не станет. Отчего-то при мысли о ком-то другом на ум вместо логичных Каина или Раэрвинга вновь пришел Вайэр. Воображение чересчур ярко нарисовало бесстыжего Князя, прильнувшего губами к обнаженной ягодице. Широкий мазок языка по покрывшейся мурашками коже, медленно поднимающийся взгляд, прожигающий насквозь в один удар сердца. Глаза в глаза. И внутри все переворачивается в одночасье… От представленной картины по спине пробежала приятная дрожь. Риогалл насильно вырвал себя из нежеланных, постыдных грез и вернул к реальности. Треклятый Князь! Что-то слишком много он о нем думает в последнее время. – Я мог бы их сжечь, – Раэрвинг предложил свой безотказный и единственный способ решения всех проблем. – Не стоит, они всего лишь защищали свой дом. К тому же уже почти все улетели. Будто в подтверждение, последняя пчела сделала круг вдоль невидимого барьера и с раздосадованным жужжанием унеслась прочь. – Видишь? – кивнул в ее сторону Каин. – Теперь путь свободен. Можем вернуться к дороге. – Ага. Только для начала я попросил бы вас отвернуться, – произнес Риогалл, пытаясь скрыть смущение за недовольством. – Мне надо обработать укус, которым меня наградили по вашей же милости. – Если хочешь, я могу помочь, – без каких-либо скрытых мотивов вызвался Каин. Отчасти, чтобы загладить косвенную вину, а отчасти в благодарность за все те дни, когда Риогаллу приходилось ухаживать за пребывающим без сознания другом, сплошь покрытым кровоточащими ранами. – Не хочу, – буркнул некромант, роясь в одном из мешочков на поясе. – Сам справлюсь. Хорошо, что Каин спрашивает разрешения. Вайэр вот ничего спрашивать не стал бы. Сказал бы "иди сюда" и сделал все против воли. Айканов заусенец! Опять эта рогатая скотина прокралась к нему в мысли! – Ладно-ладно, – Каин поднял руки в примирительном жесте. – Мы отвернемся. Раэрвинг? Дракон нехотя подчинился. Не то чтобы он хотел смотреть на человека, который пах сырой землей и горькими, щекочущими нос травами, просто ящеру было любопытно, почему люди так нервничают, когда лишаются своего ложного покрова из тряпок. Нынешний облик почти полностью схож с человеческим, однако Раэрвинг не почувствует никакой неловкости, если кто-либо увидит его без всего этого тряпья. Люди странные. Очень. Как только Риогалл покончил со своим нехитрым делом, друзья вернулись к дороге. Во время бегства от пчел у них не было времени, чтобы рассмотреть ее, зато теперь она во всей красе предстала перед путниками. Хорошо утоптанная и достаточно широкая, чтобы по ней могла проехать тяжелогруженая телега – хороший знак. Где-то на том ее конце непременно должен был лежать город или небольшой городок, через который проезжает немало путников и купцов, а, следовательно, имеющий в своем распоряжении более-менее приличный постоялый двор или таверну с комнатами на сдачу. Еда, отдых, горячая ванна – таков был предел мечтаний настрадавшейся троицы. Ну, или, по крайней мере, двоих из этой троицы, так как дракон вряд ли разделял человеческие слабости. В пору было бы обрадоваться, однако их внешний вид и необходимость в маскировке грозовой тучей висели над головой. К счастью, именно в этот день судьбе надоело издеваться над изрядно потрепанной приключениями троицей, поэтому не успели они пройти и двух взмахов драконьего крыла, как натолкнулись на троих путников в дешевых дорожных плащах с глубоким капюшоном, неспешно выплывших из-за поворота дороги. Увидев друг друга, обе группы застыли, вытаращившись одна на другую. Первые – не веря своему счастью, а вторые – не веря своим глазам. В следующую секунду Каин с Риогаллом переглянулись и их лица озарились заговорщицкими улыбками. Через несколько минут дело уже было сделано. Несчастные путники оказались раздеты и привязаны к дереву недалеко от дороги, а их имущество было конфисковано вплоть до последней медной монетки. Жертвы разбоя вряд ли вообще поняли, что произошло. Однако это было даже к лучшему. Когда их найдут и развяжут, то примут за сумасшедших, выслушивая сбивчивый рассказ о напавших на них демонах с рогами, хвостами и белыми волосами. По их не сильно запыленному виду Каин рассудил, что город должен был находиться не далее одного дня пути. И он почти угадал. Еще до полудня следующего дня трое облаченных в дорожные плащи странников подошли к стенам небольшого городка, уютно расположившегося на горном перевале, вмещавшем в себя около четырех десятков домов. Он был обнесен магическим барьером и мог похвастаться двумя прилично выглядящими стражниками у дубовых ворот. Однако ни одного мага на постоянной службе у них наверняка не имелось. В такие места маги обычно заезжали во время ежегодного обхода, чтобы укрепить барьер или заменить вышедшие из строя магические сферы – не более. Если что-то пойдет не так, у друзей не должно будет возникнуть особых сложностей. Главное только следить за Раэрвингом, чтобы тот ненароком не выдал их всех с потрохами. Приближаясь к воротам, Каин нервничал. Хоть глубокий капюшон и прятал красные волосы с рогами, а падающая от него на лицо тень скрывала нечеловеческие золотистые глаза, существовала вероятность, что стражники перед входом попросят открыть лица, чтобы удостовериться, что среди путников не скрывается какой-нибудь рьяно разыскиваемый в этих горах головорез. И если белые волосы Риогалла, которые тот тоже тщательно спрятал под капюшоном, еще можно было хоть как-то объяснить, то с драконом дела обстояли сложнее. Кроме стражников поблизости больше никого не было, но если придется их убрать, то тех непременно обнаружат либо их сменщики, либо очередная группа странников. Поднимется переполох и… Наверное, следовало выбрать более надежный план. Например, затаиться в зарослях и выждать, когда мимо будет проезжать телега. Каин мог бы взять роль кучера, а Раэрвинг с Риогаллом спрятались бы внутри. И если бы это было возможно, то сын главнокомандующего развернул бы своих друзей и отправился искать подходящие заросли. Только вот стражники их уже заметили, и было бы слишком подозрительно, если бы троица неспешно бредущих по дороге путников неожиданно повернула назад. Им придется рискнуть. Собравшись с духом, Каин еще раз напомнил Раэрвингу, чтобы тот вел себя прилично и не пытался что-то затащить к себе в рот, пока они будут беседовать со стражниками. Затем он повернул голову к растущим с каждым шагом воротам и сосредоточился на цели. Он должен будет говорить убедительно, четко произнося заготовленную речь. Нельзя, чтобы их в чем-то заподозрили, а потому… Однако поравнявшись со стражниками, Каин еще не успел и рта раскрыть, как один из тех, что сидел на бочке с водой и срезал ножом шкурку с яблока, поприветствовал путников первым: – Уже вернулись? А ведь я говорил, что лучше обождать пару дней. После ливней, что тут были, река так быстро не успокоится, – добродушный с виду мужчина, по всей видимости, принял троицу за тех самых путников, которых они обчистили на дороге. – Да, зря мы не послушали, – быстро нашелся Каин, отчаянно надеясь, что все обойдется и стражники не поймут, что под плащами скрываются уже совсем другие люди. – Переждать эти пару дней в гостинице куда приятней, чем на холодном берегу, – пришел на помощь Риогалл. – Это уж точно, – хмыкнул тот же стражник и, вернувшись к чистке яблока, добавил: – Сегодня Эна готовит суп со свиными ребрышками, а он у нее такой выходит, что не только миску вылижешь, но и каждый палец по три раза обсосешь. Если поторопитесь, то успеете и себе по порции урвать. – Спасибо за совет, – поблагодарил стражника Каин и поспешил пройти за двери, которые открыл для них его молчаливый напарник. Невероятное везение! Однако судьбу лучше не дразнить и брать, пока она дает. Судя по всему, повстречавшаяся им на пути троица являлась обычными горе-путешественниками, решившими поискать счастья вдали от родных мест. Только вот вырисовывавшаяся в начале странствий картина быстро потеряла всю свою привлекательность, стоило им отправиться в путь. Каин догадался об этом, потому что и сам пережил нечто подобное. Ночи на холодной земле, скудная еда, таящиеся за каждым поворотом опасности... Совсем никаких геройских приключений. Странники наверняка не раз успели пожалеть о своей затее. А после вчерашнего и вовсе ее прокляли. Каину даже стало их немного жаль, но сделанного не вернешь, так что нечего и грустить понапрасну. Из разговора со стражником сын главнокомандующего понял причину спешного ухода троицы, несмотря на предупреждение о разлившейся реке – у них не было денег, чтобы заплатить за комнату. То, что Риогаллу удалось с них вытрясти, едва хватило бы на приличный завтрак. Так что неудавшиеся приключенцы решили, что лучше проведут несколько ночей на берегу, чем признаются в своей бедности и упросят кого-нибудь пустить их ночевать в хлев за какую-нибудь мелкую работенку. И вот к чему привела их гордость. Но чем думать о жертвах вчерашнего грабежа, лучше вернуться мыслями к супу со свиными ребрышками. При одном лишь упоминании об этом, рот мгновенно наполнялся слюной. Эна, что должна была его сегодня готовить, вероятно, являлась хозяйкой таверны. Если не единственной в городе, то весьма популярной, так что можно будет не бояться ее пропустить. Оставалось надеяться, что им хватит того скудного количества монет, что удалось наскрести на дне кошелей незадачливой троицы. Можно было пересчитать по пальцам количество раз, когда Каину выпадала возможность поесть вне стен анатрийского замка, так что он еще не так хорошо разбирался в ценах, чтобы точно подсчитать, смогут они оплатить хотя бы свой обед или нет. Зато у Риогалла с этим никаких трудностей не возникало. – Вот ведь засранцы! – досадливо выругался некромант, подсчитывая высыпанные на ладонь медяки. – Даже ни одного серебряка не припасли, пусть бы и фальшивого. – Хочешь сказать, нам не хватит даже на суп со свиными ребрышками? – стараясь не показывать огорчения, поинтересовался Каин. – На одну тарелку – может быть, – хмыкнул в ответ Риогалл. – Но это не остановит меня от того, чтобы не наесться сегодня до отвала. Каин не стал спрашивать, как он собирается все это провернуть, ибо был прекрасно знаком с маленьким грешком своего любящего присваивать чужое друга. Вместо этого он отвернулся и принялся осматривать городок, в котором им посчастливилось оказаться. Местечко выглядело вполне мило, даже в какой-то степени уютно. Деревянные домики жались друг к дружке по обе стороны от единственной в городе широкой мощеной дороги. По большей части они были двухэтажными: на первом размещалась лавка, а на втором жили сами хозяева. Крашеные вывески покачивались на ветру, обещая путникам достойный товар. Вдоль улицы туда-сюда сновали люди, которых было довольно много для подобного городишки. Каин успел заметить, что среди них попадалось немало странников в дорожных плащах, только на порядок приличнее, чем у них самих. На еще троих новоприбывших почти никто не обращал внимания, что не могло не радовать. Таверны (Каин теперь не сомневался, что их здесь было не меньше трех) должны были располагаться на небольшой площади в сердце городка, а потому друзья направились прямиком туда. И все шло хорошо ровно до того момента, пока все трое не услышали неожиданный скулеж. Каин повернул голову на звук и увидел убегающего за дом рыжего пса. Некоторые из находящихся поблизости людей тоже озадаченно повернули головы на шум. Может быть, бедной животинке кто-то случайно наступил на лапу? Так или иначе, Каин только пожал плечами и продолжил путь, однако не успели друзья сделать и десяти шагов, как неподалеку раздалось глухое, нервное рычание. Еще один пес, большой, лохматый, со вздыбленной шерстью на загривке. Он затравленно смотрел на троицу полными страха глазами и медленно пятился, готовясь в любой момент сорваться с места и убежать. Благо рядом шли еще люди, поэтому никто, кроме троих анатрийцев не понял, на кого обозлился пес. Дородный мужчина в мясницком фартуке замахнулся на дворнягу, и та, повизгивая, унеслась прочь. Почти сразу же за этим лошадь, которую вел на поводу крепкого вида старик, всхрапнула и шарахнулась в сторону, косясь выпученным глазом на одну из трех фигур в дорожных плащах. Не понявший, что же произошло, хозяин вставшей на дыбы кобылы, бросился успокаивать животное. Дракон. Все они чуют дракона. Проклятье! Каин завертел головой, пытаясь что-то придумать. Если так пойдет и дальше, то их непременно раскроют. Однако если Раэрвинг попытается применить магию, это тоже могут заметить. Каин не успел толком подумать над решением возникшей проблемы, как почти у самого его уха тихо прошелестел, будто потрескивающее пламя, голос его дракона. Резкий поворот головы. Два пальца у губ. Легкий ветерок пронесся вперед, легко касаясь морды взбунтовавшейся лошади. Животное мгновенно перестало вырываться, сделалось таким же спокойным, как и прежде. Так как все взгляды собравшихся вокруг людей были устремлены на взбесившуюся лошадь, никто не заметил действия одного из путников с накинутым на голову глубоким капюшоном, что хорошо скрывал добрую половину лица. Раэрвинг повернул голову к изумленному Каину и улыбнулся, ожидая похвалы за свой поступок. – Молодец, только в следующий раз, если это кто-то увидит, у нас будут серьезные проблемы, – предупредил Каин, утягивая друзей подальше от лошади. – Нам следует поторопиться и стараться держаться подальше от животных. Он ожидал, что Риогалл снова разворчится, но тот был на удивление спокойным. Хоть это и показалось странным, Каин не стал терять время на выяснение причины. Сейчас главной задачей было не привлечь к себе еще больше внимания. Чем скорее они окажутся под крышей таверны, тем лучше. Как не самому плохому стратегу, Каину удалось довести всех до площади, ни разу не столкнувшись ни с одним животным. Нужная им таверна отыскалась сразу, ибо сложно было не понять, кому принадлежало заведение, чья надпись на потрепанной временем, но все еще достаточно крепкой вывеске гласила: "У Эны". Однако прежде чем зайти внутрь, Каин остановился и повернулся к Раэрвингу, чтобы убедиться в безупречности его маскировки. И не зря. То ли от быстрой ходьбы, то ли из-за постоянного верчения головой в разные стороны, одна из прядок с нанизанными золотыми украшениями выбилась из-под капюшона и теперь поблескивала на солнце, привлекая внимание. – Не дергайся, – попросил Каин и протянул руки, чтобы как следует заправить беглянку обратно. Он не хотел, чтобы подобное повторилось в самый неподходящий момент. Раэрвинг послушно стоял, ожидая, когда Каин закончит. Его обращенный на человека взгляд был таким бесхитростным, что невозможно было поверить, будто этот парень и в самом деле ужасный дракон. Сын главнокомандующего не сдержал улыбки. Какой же он все-таки милый. И красивый. Очень. Его рука нечаянно коснулась ушка-крылышка под капюшоном, и то вздрогнуло в ответ. Каин невольно прыснул в кулак, а Раэрвинг непонимающе склонил голову чуть в бок. Риогалл тоже остановился, чтобы убрать добытые монеты в один из мешочков на поясе. Когда же он поднял взгляд с целью выяснить причину задержки, то с удивлением обнаружил еще одну крайне любопытную картину. Вот вам и дракон над отарой! И когда же это началось? Что-то подсказывало, что явно не вчера. И как он не замечал раньше? Он вроде весьма наблюдателен. Значит, и на озере ему не показалось. Нет, развивать эту мысль – плохая идея. Он не хочет ничего знать. По крайней мере, сейчас. – Что вы там возитесь? – в обычной манере заворчал некромант. – Здесь я один, что ли, от голода помираю? – Не бурчи, мы уже идем, – отозвался Каин, заметно повеселев, а затем вновь повернулся к Раэрвингу для последнего напутствия: – Только, пожалуйста, не тащи в рот ничего лишнего. Не швыряйся едой, если она тебе не понравится. Если что-то не захочешь есть, просто оставь это в тарелке. – Хорошо, – дракон кивнул, хотя подобная просьба ему не очень нравилась. Но он всерьез намеревался постараться, чтобы не огорчать Каина. Сегодня человек много улыбается, а ему так нравится эта улыбка. Хочется видеть ее чаще. Потому Раэрвинг будет усердным, будет делать все, чтобы лицо Каина и дальше освещала полюбившаяся улыбка. Стоило друзьям переступить порог таверны, как они тут же окунулись в несмолкаемый гомон множества посетителей, что группами расселись вокруг темных, потертых столиков. Они гоготали, о чем-то громко разговаривая, опрокидывали в себя одну кружку разбавленного эля за другой и ничуть не гнушались шлепать проходящих мимо девушек с подносами по заднице. Правда, спокойных или вовсе молчаливых клиентов здесь тоже хватало. Каин не стал всех рассматривать и, вместо этого, направился прямиком к одному из немногих свободных еще столиков. Запах готовящейся еды сводил с ума, заставляя едва ли не давиться слюной. Все были заняты своими делами, поэтому не обратили особого внимания на троих новоприбывших скитальцев. За исключением одной из девушек, что принимали заказы и разносили еду. Едва друзья опустились на скамьи, натертые за годы многочисленными седалищами, как она уже подскочила к ним, интересуясь, каковы будут их пожелания. Каин открыл было рот, но Риогалл, постаравшийся усесться так, чтобы ужаленная часть ягодицы свисала со скамьи, его опередил: – Слышал, у вас тут сегодня знаменитый суп со свиными ребрышками. Мы не отказались бы его отведать. А еще горячих лепешек. Надеюсь, у вас они имеются. Да? Что ж, замечательно. А что насчет печеных яблок? Великолепно. Сыра полкруга тоже будьте добры и тыквенный пирог, – он пустился перечислять то, что успел увидеть на чужих столах. Конечно, хотелось всего и сразу, но желудок все же имел границы, причем не столь обширные, так что приходилось выбирать. – От вареных яиц я, к слову, тоже бы не отказался и от жареных каштанов. Эля еще, чтобы горло смочить. Можно разбавленного. Каждого по три порции. Вот. – Как пожелают добрые господа, – девушка улыбнулась им и поспешила на кухню, попутно уворачиваясь от стремящихся ущипнуть ее за зад грубых, волосатых рук. – Ты ведь говорил, что нам не хватит даже на суп, – понизив голос, обратился к некроманту Каин. – Разве не разумней было бы сначала решить нашу денежную проблему? – Это раньше нам не хватало на суп, – довольно усмехнулся Риогалл. – Пока вы там со зверушками развлекались, я ее как раз решил. Глупые горцы таращились на лошадь и даже не заметили, как облегчаются их кошели, – будто в подтверждение своим словам он достал из мешочка серебряную монетку и ловко покрутил ее в пальцах. Теперь Каин понял, почему друг не обругал их за устроенное представление. – А ты уверен, что сейчас сюда не заявится разъяренная толпа в поисках воришки? – спросил Каин и обернулся через плечо к входной двери, высматривая подтверждение своих опасений. – За дилетанта меня держишь? – фыркнул Риогалл. – Я брал у каждого по две-три монетки. Они решат, что где-то их потратили, но не смогут вспомнить, где именно. Тут к ним вернулась прежняя девушка с полным подносом заказанных блюд. Все там, конечно же, не уместилось, поэтому она обещала донести остальное немного позже. Девушка явно рассчитывала получить от прожорливых путников монетку-другую для себя, поэтому была невероятно любезна. Однако она могла так не стараться, ибо изголодавшиеся по привычной пище парни замечали лишь содержимое поставленных перед ними тарелок. Стоило ей только отвернуться, как Каин с Риогаллом не сдержались и жадно накинулись на дымящийся суп, аромат которого сводил их с ума с тех пор, как они сюда вошли. Стражник не солгал, суп был по-настоящему божественным и настолько вкусным, что у парней едва не выступили на глазах слезы. Они так увлеклись опустошением мисок, что перестали замечать что-либо вокруг. Каин почти полностью прикончил свою порцию, когда вдруг услышал громкий хруст. Он поднял голову и увидел сидящего напротив Раэрвинга, который с невозмутимым видом жевал выловленные из супа ребра вместе с костями. Вот же ж! Побледнев, Каин встревожено закрутил головой. Таверна была все такой же оживленной, как и прежде. Никто не заметил происходящих за их столом странностей. Он снова повернулся к дракону, намереваясь его отчитать, когда услышал обрывок чьего-то разговора. – ... сына анатрийского главнокомандующего... Каин насторожился, вслушиваясь в разговор сгрудившихся за столом в углу горцев. – Пф! Брехня! – махнул рукой один из товарищей говорившего и сделал большой глоток из пивной кружки, после чего громко рыгнул и продолжил. – Я слышал, он помер от какой-то заразы. Говорят, даже колокола по нему звонили, что по твоему принцу. – Э, не, – не согласился первый. – Это то, что ты слышал – брехня. Чего слушать этих корольков да генералов. Разве ж они когда честно с простым людом говорили? Своих слушать надо. Им незачем балаболить попусту. Вчера вечером уже пятый сбежавший от джаккайцев раб заявился и тоже самое лопочет. Считаешь, сговорились? – Тогда какого Аракуса они его в землю зарыли? Не его, конечно, но кого-то же все-таки зарыли. – Дак кто ж этих благородных господ разберет? – пожал плечами первый горец и приложился к своей кружке. – Твоя правда, – поддакнул сидящий рядом мужчина мрачного вида и снова задумчиво уткнулся в тарелку с недоеденной уткой. – Хотя если бы у меня был такой сын-драконолюб, я бы тоже притворился, что он помер, – хриплый смешок. – Тот последний, что вчера пришел, говорит, будто видал кое-что. Парнишка-то дракона того лобызал точнехонько перед тем, как тот на него влез. – Ежели по-твоему все так, как простой люд молвит, то совсем небылица выходит, – недоверчиво хмыкнул четвертый горец. – Дракон-то, он во какой! Человек этой зверюге, что твой мизинец. Вот если б баба твоя с мизинец была, как бы ты ей свою елду засунул? – Так ему-то что, у него елда поменьше мизинца будет! – ответил за приятеля второй. Тут горцы разразились смехом, в то время как Каин ощутил медленно расползающийся по телу холод. – Так у них же эти, как его там, колдуны, во! Чары навели, и дракон, что твой пес сделался! А остальное уж дело нехитрое, – развеселившись, дакарец продемонстрировал несколько непристойных движений, имитирующих половой акт. Компания снова разразилась смехом. – Вы же слышали, да? – донеслось с противоположного стола, где молодой парнишка пытался произвести впечатление на двух привлекательных дам. – Его дракон сношал! Говорят, понравилось! Аха-ха! – В зад, куда ж еще! – усмехнулся еще один завсегдатай, делясь новостями с другом. – Как? Я не знаю. Может, дракон маленьким уродился. Вдруг у них тоже карлики бывают. Если бы присутствовал – рассказал бы в подробностях. Ха-ха-ха! Да уж, наверняка то еще зрелище было! Наследничка оприходовала ящерица! Сотню золотых бы уплатил, чтобы это увидеть! – Но у тебя нет сотни золотых. – Продал бы корову. – Так ты ж ее уже за пятак по пьяни на прошлой неделе продал! Аха-ха! Взгляд Каина метался от одного столика к другому. Все. Абсолютно все собравшиеся здесь обсуждали произошедшие в Джакке события. Сын главнокомандующего не знал, что потрясло его больше: вырвавшиеся за пределы Джакки вести, что уже начали разноситься по всей Империи со скоростью лесного пожара, или то, что дакарцы, испокон веков ненавидевшие степных варваров и всегда поддерживающие дружеские отношения с Анатриумом, вместо сочувствия к пострадавшему союзнику начали открыто над ним глумиться. Почему?! Каин почувствовал, как его начинает трясти. Почему, во имя всех богов?! Что он им сделал?! За что они так с ним?! За что?! Каин все еще переводил взгляд с одного говорящего на другого, и чем дольше он смотрел, тем сильнее искажались лица горцев, превращаясь в мерзкие скалящиеся морды джаккайцев с арены. "Действо! Действо! Действо! Позор анатрийцу!" – ревели голоса в голове, делаясь с каждой секундой все громче и громче. Сегодняшний день начался так хорошо… А теперь… теперь притаившиеся в глубине кошмары выбрались наружу и накинулись на потерявшего бдительность Каина. С гадкими, искаженными усмешками вонзили в плоть острые когти, обхватили горло холодными, липкими пальцами и обвились вокруг тела тугими кольцами, упиваясь новообретенной властью. Стало трудно дышать. Воздух отказывался проникать в легкие. Таверна покачнулась, столики неуклюже дернулись, будто рябь на воде. – Ах вы, сукины дети! – Риогалл, стиснув зубы в праведном гневе, резко вскочил из-за стола. Однако он не успел ничего добавить, ибо заметно побледневший Каин уже бросился к двери. Почему?! За что?! Почему?! Глумливый смех в голове нарастал, услышанные в таверне фразы вперемешку с выкриками джаккайцев эхом отдавались в голове. Каин закрыл уши и зажмурился, не видя и не зная, куда он бежит. Лишь бы убраться подальше. Он несколько раз сталкивался с кем-то, едва не падал, но продолжал бежать. Вслед неслись ругательства и проклятия пострадавших горожан, но он ничего не слышал, кроме возродившегося кошмара. Такого яркого, словно полуденное солнце. Каин сам не понял, как ноги занесли его сюда и где, собственно было это "тут", но вскоре он обнаружил себя сидящим на земле между бочек и сваленных в кучу досок. Колени притянуты к груди, руки по-прежнему стискивают голову, словно боятся, что иначе та расколется пополам. Его била крупная дрожь, он никак не мог успокоиться под напором оживших воспоминаний. Так... Так теперь будет всегда? В каждом городе, куда они придут? Не стоит надеяться, что через пару-тройку месяцев всем опостылит эта история и они все забудут. Нет, такие вещи не забываются. Непременно отыщется бард, возможно, еще и не один, который захочет сложить об этом в лучшем случае просто шутливую песню, в худшем же – глумливо-похотливую. Она будет звучать в стенах таверн, у костров, на устроенных аристократами празднествах по всей Империи. Даже когда Каин покинет этот мир, она продолжит жить. Интересно, его отец уже получил радостное известие? Если получил, то тоже от души посмеялся над нерадивым сынком, который своей непокорностью испортил ему все планы? Отец... Твой сын снова тебя опозорил, да? Еще и поставил в такое неловкое положение, ведь ты совсем недавно его похоронил, а он, плутовская бестия, даже из могилы умудряется отца до седых волос доводить. Чарльз Хайроуд, главнокомандующий с безупречной репутацией. Ты ведь так старался, чтобы твой преемник ничем себя не запятнал и вырос достойным высокой должности. Преемник... Над которым сегодня будет глумиться вся твоя армия... Тут в голове из далеких, забытых воспоминаний грянул строгий, поучающий голос отца: "Главнокомандующий должен быть безупречен. Он тот, на кого ровняются, тот, кого уважают. Тот, за кем готовы последовать даже к Аракусу в самую Бездну. Если же он покажет себя недостойным, то его солдаты дезертируют при первой же серьезной угрозе. С чего им отдавать свои жизни за того, кто им безразличен? Ты ведь не хочешь стать причиной поражения и гибели целого королевства, которое обязан был защищать? Тогда становись сильным, становись безупречным! Чтобы ни у кого и мысли не возникло над тобой посмеяться. Разумеется, это непросто, иначе каждый был бы безупречен. У всех людей в нашем мире есть свои пороки, свои слабости. С ними бывает нелегко справиться, а порой и вовсе невозможно. Именно поэтому ты должен научиться превращать слабости в силу, недостатки – в достоинства. Только так ты сможешь стать истинным лидером для своих людей".***
Стоило Каину выбежать, как все взоры устремились на поднявшегося Риогалла. Тот грязно выругался сквозь зубы, намереваясь броситься вдогонку за другом. На его благо никто не понял, кому было обращено то громко выкрикнутое оскорбление. Большинство решило, что трое незнакомцев повздорили и оттого один в сердцах покинул таверну. Риогалл, несомненно, успел бы нагнать Каина еще на пороге, если бы его путь не перегородила та самая девушка, что принесла им еду. Сейчас она уже не выглядела такой любезной. Конечно, кому понравится, когда убегают не заплатив. – Вот. Надеюсь, хватит, – спешно бросил некромант, порывшись в мешочке на поясе и выудив оттуда одну серебряную монетку, а затем повернулся к озадаченному дракону, не обратив внимания на то, как загорелись глаза красавицы, и произнес: – Пошли! Раэрвинг не нуждался в приглашении – он уже был на ногах, готовый броситься на поиски Каина. Дракон не прислушивался к чужим разговорам, оттого не понимал, что же произошло. Неужели он снова сделал что-то не так? Он ведь так старался, даже начал жевать свиные ребра, хотя те и были ужасны на вкус. И все ради того, чтобы не расстроить Каина. Но человек все равно огорчился, убежал, даже не объяснив, в чем он виноват. – Потише, – осадил дракона спешащий следом некромант, когда они вышли на улицу. – Я хочу отыскать его не меньше тебя, но лишнее внимание только все усугубит. Вряд ли Каин обрадуется, когда за ним придет целая толпа. Раэрвинг неохотно послушался, замедлил шаг. Золотистые глаза его, тем не менее, продолжали метаться по снующим вокруг людям, а ноздри широко раздувались, втягивая в себя тысячи наполняющих улицу запахов. – Ты ведь можешь его учуять? – беспокойно спросил Риогалл, не находя вокруг признаков недавнего присутствия друга. – Да, – уверено отозвался дракон, целенаправленно ведя их по одному ему известному маршруту. Признаться, на поиски ушло не так много времени, однако когда они очутились на задворках, где укрылся Каин, тот, казалось, уже успокоился. Он все еще сидел, низко опустив голову и прижав колени к груди, но дрожь больше не сотрясала его тело. Риогалл жестом остановил Раэрвинга, пытаясь сообразить, как бы помягче обратиться к погрузившемуся в отчаяние другу. Однако дракон его опередил: – Каин? – голос прозвучал встревожено и глухо, бесцеремонно вспоров царящую на задворках тишину. Каин не вздрогнул от испуга, не сжался еще сильнее в попытке спрятаться от жестоко обошедшегося с ним мира. Вместо этого он неспешно поднял голову и посмотрел на остановившихся чуть поодаль друзей. Взгляд слегка потемневших зеленых глаз был на удивление бесстрастен. Ни намека на недавнее шоковое состояние. Словно случившееся в таверне было всего-навсего дурным сном. – Слабость – в силу, недостатки – в достоинства, да? – прошептал он себе под нос пересохшими губами так тихо, что его не услышал даже дракон, а после неторопливо поднялся на ноги. Взгляд сына главнокомандующего потяжелел, в нем появилась решимость. И прежде чем Риогалл успел что-то сказать, Каин произнес твердым, даже несколько властным голосом: "Идем". После чего направился мимо друзей обратно к людной улице. Риогалл хотел было спросить, куда он собрался и что задумал, но его друг выглядел таким непривычно серьезным, что все вопросы так и остались невысказанными. Хоть некромант и беспокоился, он прекрасно понимал, что, что бы Каин ни задумал, его вряд ли удастся отговорить, не говоря уже о том, чтобы остановить. Остается только следовать и молить Великого Аракуса, чтобы все не вышло так же, как в Джакке. Нет, эти болтливые ублюдки, конечно, заслуживают наказания, но не стоит входить во вкус и сжигать каждый город, в котором что-то придется не по душе. Трое путников вновь оказались на широкой улице. Жизнь кипела вокруг, каждый занимался своим делом и не думал обращать внимание на троицу в дешевых дорожных плащах. Каин, не говоря ни слова, повернул к площади. Неужели обратно в таверну? Хочет затеять там драку или просто ее сжечь? Только вот пока они шли, сквозь общий шум то тут, то там до парней долетали обрывки чужих разговоров. Ничуть не отличимых от тех, что они слышали в таверне. Разве что здесь все-таки нашлись несколько человек, которых произошедшее ничуть не веселило. По всей видимости, тот последний раб, что добрался до города вчерашним вечером, поведал горцам куда больше занятной информации, чем его предыдущие товарищи по несчастью. Оттого весь город и гудел, стремясь донести новые сплетни до каждого, а заодно и поделиться своим мнением по этому поводу. Жизнь в столь отдаленном месте скучна, каждое, хоть немного волнующее событие – маленький праздник. Риогалл тревожно покосился на Каина, опасаясь, что тот вновь сорвется, однако парень был спокойнее некроморфов, которых некромант когда-то собирал в подвале Анатрийского замка. Будто разговоры эти велись о ком-то другом. Такое поведение друга обеспокоило еще сильнее. Площадь была небольшой, но едва ли не самой многолюдной, ибо здесь расположились лучшие лавки и заведения, что мог предложить горный городок. Прямо посреди нее располагался фонтан – гордость и единственная достопримечательность столь небогатого места. Вокруг него без устали носились детишки, резвясь и плеская друг на друга водой. Каин остановился неподалеку, в немом молчании обводя площадь холодным взглядом. Рассевшиеся на краю фонтана дакарцы тоже вели те же самые беседы, увлеченные настолько, что даже и не думали замечать выросшего перед ними парня. Каин немного послушал их разговор, а затем заговорил так громко, чтобы его смогли услышать все присутствующие на площади: – Да, забавно! Но мне больше нравится та часть, где он сжег заживо джаккайцев, которые над ним смеялись, разрушил священную арену и превратил столицу варваров в пылающий факел! Привычный городской шум стих, люди на площади замолчали, устремив озадаченные взоры на странного парня в дорожном плаще. На их лицах читался один и тот же вопрос: кто этот выскочка и чего он тут пустился горланить? Чего ему нужно? Явно ведь не местный, а от таких не знаешь, чего ждать. – А ты сам-то кто будешь, умник? – один из молодых горцев у мясного прилавка дерзко выступил вперед, намереваясь поставить на место глупого щенка. – Я – Каин Хайроуд, сын анатрийского главнокомандующего Чарльза Хайроуда! Тот самый любовник дракона! – Каин рывком сорвал с себя плащ. Он говорил громко и с достоинством, смотря в глаза каждому из собравшейся перед ним толпы. На шум из таверны и соседних домов стали выходить люди, чтобы полюбопытствовать, чего же такое там происходит. Все они смотрели на странного незнакомца кто с насмешкой, кто с сомнением. Конечно, никто не поверил этим громким заявлениям, но Каина это ничуть не обеспокоило. Он подошел к ошеломленному Риогаллу и точно таким же рывком, что и ранее, сорвал с того накидку. – А это мой друг Риогалл, – невозмутимо продолжил сын главнокомандующего. – Он некромант. Тот самый, что оживлял джаккайских мертвецов и натравливал их на еще живых собратьев. Костяные драконы, кстати, тоже его рук дело. – Здрасьте, – только и смог вымолвить в ответ Риогалл, выдавив из себя нервную улыбочку. – А это, собственно, тот самый дракон – Раэрвинг, – Каин улыбнулся и, чуть помедлив, чтобы насладиться скептическими смешками пребывающих в неведении дакарцев, сдернул последний плащ. Толпа сразу занервничала. Те, у кого было оружие, схватились за него, другие же начали пятиться, шепча себе под нос молитвы и осеняя лбы знаком Айкана. – Князь! – Князь с Вертикальных Параллелей! – Аракусово отродье! И ни одного крика "дракон". – Раэрвинг, обратись, пожалуйста, – попросил Каин, заглядывая в пронзительные, нечеловеческие глаза. – Пусть увидят. Раэрвинг мало понимал в затее Каина, но не стал ничего спрашивать, приложил два пальца к губам и тихо произнес рычащее слово. Пламя вмиг обуяло человекоподобную фигуру, что нагнало на суеверных горцев еще больше страха. К первоначальным выкрикам добавились слова: "колдун", "ворожба", "маг-отступник". Но не успели переполошенные горожане сбежать или же броситься в атаку, как взметнувшееся к небесам пламя угасло и на месте рогатого нелюдя появился огромный красный дракон. Он занял всю улицу вширь, но даже так ящеру все равно было здесь тесновато, поэтому он поставил коготь левого крыла на крышу соседней постройки. Правое же крыло дракон перекинул через своих спутников, упершись крупным когтем на сгибе в треснувшие камни мостовой. – Дракон! Это дракон! Там дракон! – улица наполнилась истошными воплями. Те, кто поначалу были настроены воинственно, побросали оружие и тоже ударились в бегство. Каждый спешил как можно скорее убраться подальше от огнедышащего монстра. Никому не хотелось сгореть заживо в его пламени, быть сожранным или раздавленным одной из лап, чьи когти выглядели размером с лемех на плуге. Раэрвинг у них за спиной выгнул длинную шею и, сверкнув горящими золотистыми глазами, страшно взревел. Земля под ногами перепуганных до смерти дакарцев задрожала, и те припустили к воротам еще быстрее, толкаясь и не замечая никого вокруг – лишь бы успеть спасти свою шкуру. Каин с мрачным удовлетворением смотрел им вслед. Не пройдет и пяти минут, как город полностью опустеет, оставленный на произвол дракона и двоих его спутников. Дакарцы будут бежать прочь, пока не сотрут ноги в кровь. При каждом шорохе оглядываясь через плечо в ожидании крылатой смерти. Вряд ли у кого-либо из них когда-нибудь еще появится желание смеяться над сыном анатрийского главнокомандующего.***
Река бурлила, змеей извиваясь в небе: то круто взмывала вверх, то неспешно опускалась вниз, огибая попадающиеся на пути астероиды, что флегматично парили в фиолетово-красной бесконечности. Души, стеная и беспрестанно что-то шепча, текли по ней плотным, неиссякаемым потоком. Им не было никакого дела до одиноко стоящей фигуры на одном из зависших в воздухе бесплодных камней. Недвижимой фигуры, что пристально всматривалась в монотонный поток реки Мертвых душ, словно пыталась кого-то в ней разглядеть. Хотя это было невозможно: очертания умерших почти ничем не отличались друг от друга. Невозможно было даже сказать, мужчина то или женщина, взрослый или ребенок. Однако взгляд фиолетовых глаз сосредоточенно скользил по бесплотным телам; клубящаяся внутри радужки субстанция напряженно замерла, будто зверь перед прыжком. Не так далеко от неровного, осыпающегося края астероида река столбом вздымалась вверх. Неотступно следующие за ней миазмы нервно шевелили длинными щупальцами в такт пробирающим до мурашек шепоткам. Хоть со стороны и казалось, что Вайэр всматривается в поток, на самом же деле он в него вслушивался. Пусть души и выглядели одинаково, слова, что срывались с бесплотных губ, явственно разнились. Каждая из них несла с собой сожаления прошлой жизни. Воспоминания, несбывшиеся мечты, горести, утраченные радости – все это было с ними и будет. До тех пор, пока река не вольется в ядро, где души очистятся от мирских тягот и забот, превратятся в глину, готовую для повторного использования. Чистые, словно свежевыпавший снег, ничем не обремененные. Ни воспоминаний о прошлом, ни сожалений, ни бессмысленных грез. Будто прожитой жизни и не было вовсе. После же эти светлые сгустки энергии устремятся обратно в мир, чтобы, дрейфуя в пространстве, однажды притянуться к новому, зарождающемуся в чьем-то чреве телу. Телу, что станет им очередным домом на недолгий, отведенный смертным срок. И если есть способ перехватить покинувшую тело душу со всеми ее воспоминаниями о прошлой жизни, то он здесь, на Вертикальных Параллелях, сквозь которые течет река Мертвых. Скользнув по очередной стенающей в потоке душе, взгляд фиолетовых глаз, неожиданно застыл. С молниеносностью кобры Князь вскинул руку, и ее тень, увеличившись, многократно вытянулась, а после рванула к намеченной цели. Почуяв угрозу, вяло текущие души ударились в панику; поток отдернулся от теневых пальцев, изогнулся, уходя в сторону. Вайэр тут же вывернул руку, следуя за разбегающимися душами, которые заметно ускорились и запетляли, стремясь уйти от теневых пальцев. Однако как бы сильно они ни старались, повторяющая движения княжьей руки черная тень неотступно преследовала свою цель, стремительно сокращая расстояние. Попалась! Вайэр ухмыльнулся, сжимая пальцы. Теневая рука повторила жест хозяина, стискивая трепыхающуюся душу стальной хваткой. – Не знал, что рыбалка – одно из твоих увлечений, – раздался за плечом насмешливый голос Енки. Вайэр не повернул головы, полностью сосредоточившись на своей добыче. Он почувствовал манипулятора еще тогда, когда тот только входил на Параллель. – С недавних пор, – отозвался Вайэр, заставляя теневой кулак ползти обратно к хозяину с зажатой в пальцах бесплотной массой. Енка хотел сострить еще, но тут из проходящего у края потока выбрались две голодные души и жадно потянулись к нему овеянными могильным холодом руками. Князь спешно отскочил в сторону, не удержавшись от крепкого словца: – Совершенного под хвост! – он отошел в сторону, обходя опасную зону, и приблизился к другу с другого бока. Тем не менее, души, невзирая на неспособность дотянуться до живого и вкусить пьянящей энергии, продолжали вылезать из потока и в тщетной попытке тянуть к нему руки. – Как же я их ненавижу! – манипулятор отмахнулся от очередной души, которую уже начало затягивать обратно в поток, а после повернулся к увлеченному необычной рыбалкой другу, на которого вышеупомянутые души обращали не больше внимания, чем на разбросанные по бугристой поверхности астероида камни. – Эй, жулик! Почему они тебе никогда так не досаждают?! – Я с ними договорился, – усмехнулся Вайэр, поднося к лицу теневую руку с корчащейся душой. Та содрогалась в его пальцах так, словно испытывала жуткую боль. Несмолкаемый шепот сменился шипением, в нем уже нельзя было разобрать ни слова, как ни старайся. Нет. Не та. Отливающая насыщенным багрянцем фиолетовая субстанция перестала беспокойно клубиться, замедлила движение и вновь вернула себе привычный цвет. – Бессовестно лжешь ведь? – подловил Князя Енка. – Ага, – легко признался Вайэр, плотнее сжимая кулак. Зажатая в нем душа не выдержала давления, разлетелась на желеобразные куски, которые после некоторого замешательства, собрались-таки воедино и умчались обратно в поток. – Мухлевщик! Поделился бы секретом с другом. Не видишь, как я страдаю каждый раз, как решаю тебя здесь проведать? Они были знакомы достаточно долго, и Енка мог даже сказать, что вроде как хорошо знает Теневого Князя. Однако между ними оставалось слишком много вот таких вот мутных недомолвок. Благодаря своей скользкой и сволочной натуре Вайэр постоянно отыскивал какие-то лазейки в мироустройстве Параллелей и никогда не спешил делиться своими секретами даже с единственным другом. Жмотяра! Но хитрожопость и бесчестность Вайэра – дело привычное, а вот нынешняя рыбалка – нет. И это не могло не интриговать. Что опять задумал бессовестный подлец? Енка прищурился, провожая взглядом возвращающуюся в поток душу. Ловит кого-то конкретного? Точнее, ловил. Сейчас уже сдался: или упустил совсем, или отказался от затеянного вовсе. Любопытно. – Неужели хочешь ту беловласую красавицу с отвратным характером словить, если та вдруг раньше времени копыта откинет? – усмешка на губах сделалась шире, ибо он попал в яблочко. – Когда игрушка приходится по душе, разве не хочется сохранить ее на долгий срок? Тебе должно быть это знакомо, как никому другому, – Вайэр наградил друга ответной ухмылкой, вновь безошибочно попав в больное место. Триумф Енки быстро скис. Ну как можно быть такой скотиной! И почему они вообще еще дружат?! – Но ты провалился, – поспешил подытожить Енка, пока Повелитель Теней не взялся с садистским удовольствием развивать тему, которую манипулятор все время так старается избегать. – Увы, – Вайэр вновь обратил взор к потоку. Душ слишком много. Практически невозможно вытянуть оттуда искомую. Даже для него. Чересчур высок шанс неудачи. А ему страсть как не хочется лишиться по неосторожности такой удивительной, яркой личности, как Риогалл. Придется искать иной способ пленить и навечно привязать к себе его бессмертную душу. И не будь он тем, кто он есть, если не отыщет верный способ хоть в самых недрах Преисподней. Вайэр мрачно ухмыльнулся, принимая брошенный судьбою вызов.