"В воинственности горцы уступают джаккайцам, но превосходят последних в благоразумии. Если джаккаец готов бросаться в бой при любой возможности, словно сорвавшийся с цепи пес, то столкнувшийся с опасностью горец предпочтет отступить и все обдумать, нежели бездумно расстаться с жизнью, доказывая свое бесстрашие".
Из заметок странствующего исследователя о жизни и быте даккарцев.
Целый день и весь вечер он не думал о Вайэре. Ни секунды не думал. Он был полностью поглощен своим некромантским ремеслом, и его голова была занята совсем другими вещами. Так почему же?! Какого Айкана лысого ЭТО делает в его сне?! Горячо. Так горячо, что плавится разум. Воздуха катастрофически не хватает. Вайэр такой тяжелый и твердый, словно состоящий из одних лишь мышц. Риогалл задыхается под ним. Тихо стонет, цепляется пальцами за широкую, влажную от пота спину, впиваясь ногтями в разгоряченную плоть. Прикрывает подернутые дымкой вожделения глаза, запрокидывает голову, позволяя чужим губам целовать свою шею, оставлять на ней яркие, алеющие метки. Ему хорошо. Так хорошо, что он скрещивает ноги на пояснице Князя и настойчиво надавливает, прося войти глубже. Вайэру не нужно повторять дважды. В постели он весьма щедр. Темп становится напористей, дыхание – сбивчивей. Непристойные влажные звуки заполняют комнату. Стыд забыт, мысли о благопристойности отодвинуты далеко на задний план. Как и мысли о Великом Аракусе, перед которым Риогалл так благоговел. Сейчас, в эти греховные минуты, он жаждал лишь одного – Вайэра. Его прикосновений, его губ, его ласк, его всего внутри себя. Запах соли и пепла... манящий колдовской взгляд... Хотелось кричать его имя, изнемогая от захлестывающего его удовольствия. Вайэр! Он больше не может, совсем потерял голову. Он близок, так близок... Ннн... Вайэр, тяжело дыша, наклоняется ближе, к покрасневшему ушку, и шепчет своим глубоким, бархатным голосом, от которого по телу разбегаются мурашки: "Арваар виран Эстэ раа эр най, Рио-Галл". Ах! Риогалл широко распахнул глаза и мгновенно сел. Он заснул за столом, заваленным различными ингредиентами, глиняными и деревянными мисками, всякого рода склянками. Кое-где виднелся просыпанный порошок и прожженные кислотой дыры. Не только в столешнице, но и на полу. Риогалл боялся не успеть, поэтому вокруг царил настоящий хаос. Но сейчас состояние рабочего места волновало некроманта в последнюю очередь. Он совсем измотал себя и даже не заметил, как вырубился. Прямо за столом, посреди процесса нагрева змеиной кислоты. Оставленная без присмотра, она, конечно же, вся выкипела, но перед этим успела закоптить потолок и прожечь пузырь из толстого стекла. И даже расплавить наполовину масляную лампу, над которой, собственно, она и нагревалась. Чудо еще, что не случилось пожара, иначе Риогалл непременно бы сгорел вместе с лавкой травника, а то и целым городом. Однако и это происшествие он удостоил лишь беглым взглядом. Куда больше его беспокоил привидевшийся сон. При одном воспоминании о котором, лицо некроманта вспыхнуло в один миг. Он схватился руками за голову, запустив длинные пальцы себе в волосы. Это было... Это... Он все еще чувствовал заполнивший его во сне жар. Яркие отголоски чужих, желанных прикосновений. Словно бы все случилось на самом деле. Только что. В этой самой комнате. Слабый, едва уловимый запах соли и пепла, затихающее эхо тех самых, волнующих слов. Словно признание. Не отнимая рук от головы, Риогалл стукнулся лбом о стол. Лежащие с краю сушеные корешки попадали на пол от сотрясения. Опять он за свое! Как дурак запомнил последнюю строчку и ищет в ней то, чего там нет. И быть не может. Да и вообще! Он должен люто ненавидеть извращенного Князя, его самого и эти срамные действа, к которым тот его принуждает. Насильно! "Вовсе нет, – защебетала проснувшаяся частичка. – Тебе ведь приятно. Не признаешь, но хочешь. Хочешь его". – Нет! – тут же запротестовал Риогалл, не желая слышать правду. – Это подлые трюки Князя, не более! Или же слабость плоти, как твердят айканопомешанные. Без разницы. Сам я ни за что бы подобного не возжелал в трезвом рассудке. Потому что, как и Великий Аракус, я считаю подобное омерзительным. И вообще! Мы с ним больше никогда не увидимся. С тем, что я вчера тут наготовил, мне его сила с Параллелей не понадобится. Так что туда я не вернусь, а его амулет выброшу! Да-да, я не кретин, додумался, как он меня здесь нашел в прошлый раз! "Тогда почему еще не выбросил?" – скептически поинтересовалась приставучая частичка. – Он мог мне пригодиться, я ведь не знал, удастся ли мне наполнить свои мешочки некромантским арсеналом. Выброшу позже. Здесь такую вещь выбрасывать небезопасно – вдруг кто подберет. И вообще с чего я должен перед тобой отчитываться?! "А что насчет плаща?" – ехидно спросила частичка, словно бы полностью раскусив своего хозяина. Прежде чем ответить, тот бросил взгляд в сторону заплечного мешка, который он оставил недалеко от входа рядом с другим мешком, разбухшим от позаимствованного на неопределенный срок имущества сбежавших жителей. "Его тоже небезопасно здесь выкидывать? В городе есть свинарник. Разве не там ты хотел его утопить?" – он почти чувствовал, как она похихикивает внутри. – Будет еще время, – огрызнулся Риогалл. И когда эта чертовка успела стать такой дерзкой?! Игнорировать. Нужно просто ее игнорировать и заняться полезным делом. Постыдный сон быстро забудется, а... Риогалл как раз собирался подняться со стула, когда почувствовал, что что-то не так. С дурным предчувствием он опустил взгляд вниз. Великий Аракус, только не это! И вот как после такого не думать, что он проклят?! Риогалл снова ударился лбом о стол. Еще несколько зависших над пропастью кореньев упали на пол. Мокрый сон. Они не донимали его с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать. Именно тогда Риогалл начал пить успокаивающие отвары, и юношеское буйство внутри поутихло. А теперь... Он испачкал любимую мантию. А еще... а еще там... между ног было все мокро. Словно они с Вайэром, и правда, занимались... этим. Почему?! Великий Аракус, почему он не может провалиться под землю здесь и сейчас?! Хорошо еще, что этого срама никто не видит. Иначе ему пришлось бы утопиться в ближайшем колодце. Риогалл открыл глаза и еще раз ударился лбом о столешницу. Не так сильно, как в предыдущие разы, так что на пол больше ничего не упало. Придется срочно стирать мантию, пока Каин не отправился его искать. Не хотелось предстать перед ним в непотребном виде. А заодно и зашить. При воспоминании о дыре на причинном месте, укушенный зад заныл, напоминая о том, что в некромантской лихорадке хозяин забыл повторно смазать пострадавшую ягодицу. С тяжелым вздохом Риогалл поднялся-таки со стула, отыскал какой-то балахон на замену и взялся за полы мантии, намереваясь ее снять. Замер, приподняв подол лишь до колен. Отчего-то вспомнился тот самый день, когда Вайэр впервые приказал ему раздеться. Риогалл сглотнул, чувствуя, как на щеках горит румянец. Воспоминание, которое он должен был больше всего ненавидеть, ибо именно с него и началось его постыдное грехопадение. Однако вместо ненависти или хотя бы злости на садистского Князя, Риогалл испытал странное волнение. Будто бы ему снова нужно было обнажиться под внимательным взглядом гипнотических фиолетовых глаз. Закусив нижнюю губу, он опустил подол и выглянул на улицу, чтобы прежде убедиться в отсутствии возможных наблюдателей. Никого. Улица в обе стороны пустынна, если не считать деловитой свиньи, что с довольным хрюканьем возилась возле опрокинутой телеги. Риогалл вернулся в дом. Быстро сбросил с себя мантию, стараясь не думать, как развратно сейчас выглядит, и опустил тряпку в бадью с водой, которую набирал для своей некромантской работы. Вайэру наверняка понравился бы такой вид. Единственному, у кого при взгляде на это жалкое тело в глазах появлялось желание, а не отвращение или насмешка. Вряд ли кто-то еще в этой жизни проявит к Риогаллу подобный интерес. Отчего-то на душе сделалось паршиво. Некромант поджал губы и излишне усердно принялся оттирать следы своего очередного грехопадения. Ну и отлично! Разве не этого он хотел? Радоваться надо, а он хандрит. Можно подумать, что и правда скучает по мерзавцу. Все, хватит! В его жизни и так слишком много треклятого Князя! Он отбросил прочь тряпку и взялся натягивать на себя страшный, явно не новый балахон, в котором травник, вероятно, ходил собирать ингредиенты на продажу. Стоило отвратительной грубой ткани коснуться нежной кожи, как Риогалла всего передернуло. Захотелось немедленно снять эту гадость и отбросить прочь. Он поморщился. Выхода нет, придется терпеть. Он не может тратить драгоценное время на поиски более подходящей одежды на смену. Тяжело вздохнув, Риогалл подхватил настрадавшуюся мантию и понес ее к стоящей в углу большой бадье с водой.***
Первое, что Каин почувствовал при пробуждении, была противная головная боль и мерзкое послевкусие во рту. Если бы он знал, что все так будет, то хорошенько подумал бы, прежде чем прикладываться к кружке. И как только Алерот мог так надираться едва ли не каждый день? Ужасно. Каин чувствовал себя ужасно. Да и выглядел наверняка не лучше. За окном раздавался птичий щебет, и где-то неподалеку ржала лошадь. Интересно, как давно наступило утро? Не хотелось открывать глаза, несмотря на настойчиво ползающий по лицу лучик солнечного света. Каин недовольно заворчал и перевернулся на бок, подтянув к себе поближе что-то теплое, согревающее; что-то, что он крепко сжимал в своей руке. Подтянул и коснулся губами, легко, невесомо. Так приятно. Если полностью сосредоточиться на этом умиротворяющем тепле, то головная боль будто бы отступает и на душе становиться как-то светлее. Вот бы остаться так навсегда. Но у него есть какое-то важное дело. Сейчас он не помнил какое, но, пробудившись, непременно должен был вспомнить. Припухшие ото сна веки дрогнули и медленно приподнялись. Размытый взгляд наткнулся на что-то красное. Раэрвинг?! Каин широко распахнул глаза. Да, это был Раэрвинг, который сидел возле его кровати, прислонившись головой к подушке, а Каин держал его руку, прижимая к себе, словно сокровище. Он вспомнил, что просил его остаться, и дракону пришлось провести всю ночь в такой вот позе. Каин почувствовал себя эгоистом. Однако он не успел оторвать гудящую голову от подушки, как Раэрвинг открыл глаза. Он не спал – дремал, ожидая пробуждения человека. – Прости, из-за меня ты всю ночь просидел на полу, – извинился Каин, нехотя отпуская руку и садясь в кровати. Головная боль усилилась при перемене положения, и он поморщился. Интересно, найдется ли у Риогалла какая-нибудь трава от этого недуга? Эх, Рио... Он ведь и о нем вчера успел благополучно позабыть. Ни припасов в дорогу не собрал, ни поисками карты не озаботился... Поесть и то не вспомнил. Зато напился сполна. За свой поступок ему было стыдно. – Драконам не нужно спать на мягком, – пояснил Раэрвинг, наблюдая за тем, как Каин встает с постели, держась одной рукой за голову. Свешивает вниз ноги в ботинках, которые так и не снял, и на несколько долгих секунд замирает с прикрытыми глазами, чтобы унять бушующую в голове боль. Неприятный запах не исчез и даже сделался кислее. Раэрвинг сморщил нос и коротко дернул ушами, но ничего не сказал. Ванна... Ее он тоже так и не принял. Каин потер виски. Столько потерянно времени! А ведь жители этого городка могут вернуться с подмогой в любой момент. Если их снова схватят из-за его неосмотрительности... Каин тряхнул головой и решительно поднялся, игнорируя боль. Ему нужно было наверстать упущенное. И как можно скорее. Ванну, как это ни грустно, придется отложить напоследок, набить желудок и заодно избавиться от поселившегося во рту мерзкого привкуса можно будет в процессе сбора припасов. Касаемо одежды... Когда он отправится на поиски карты, то заглянет к портному. В его лавке должны будут отыскаться несколько готовых нарядов. Возможно, какой-то из них придется Каину в пору. Те тряпки, что они сняли с ограбленных на дороге путников, никуда не годились. И еще... Погруженный в мысли, он поднял голову и увидел, что Раэрвинг внимательно на него смотрит, чуть склонив голову на бок. Золотистые глаза широко раскрыты, ушки-крылышки расправлены. Такой милый, и не скажешь, что дракон. – Что? – недоуменно спросил Каин. – Нравится, – беззастенчиво выдал Раэрвинг, а потом добавил, поясняя: – Каин. Сын главнокомандующего ощутил жар на своих щеках. Его охватила неловкость. Слишком неожиданное признание. Он заволновался, не зная, что ответить, пока дракон с невозмутимым видом не озвучил следующую реплику: – Даже если от него невкусно пахнет. Вот теперь Каину стало еще более неловко и одновременно смешно. Сказать подобное совершенно серьезно было в духе Раэрвинга. Если вспомнить, как несло от Алерота после его бурных загулов во время свободных от службы дней... Боги, неужели от него пахнет так же? Кажется, ванну придется продвинуть вперед. – Прости, – Каин виновато улыбнулся. – Обещаю, что больше не буду столько пить. Горячая ванна должна помочь избавиться от запаха. Ты же сможешь нагреть для меня воду? Раэрвинг кивнул, поднимаясь на ноги. Греть воду в котле над очагом занимало много времени, драконья магия же могла в разы упростить эту задачу. Ванна обнаружилась в соседней комнате. Прежде чем взяться таскать воду из колодца, Каин решил проверить остальные комнаты. И не зря. Судя по небедной обстановке, в одной из них остановился купец. Купец, который по счастливой случайности как раз собирался принять ванну после долгой дороги: скинул дорогое платье, парчовые штаны, снял хорошо сшитые ботинки из свиной кожи. И наверняка уже принялся стаскивать исподнее, когда под окном заревел дракон. Бедняга так и убежал, позабыв одеться или хотя бы прихватить что-то с собой. Вода, конечно же, остыла, зато была чистой, и Каина это вполне устраивало. – Думаю, подойдет, – заключил он, улыбнувшись. – Почему людям нужна горячая вода, чтобы чиститься? – поинтересовался Раэрвинг, присаживаясь на корточки перед полной бадьей. – Грязь смывается лучше, – после небольшого раздумья пояснил Каин, которого всегда сбивали с толку столь неожиданные драконьи вопросы, а после добавил: – И в горячей воде намного приятней мыться. Раэрвинг несколько долгих секунд разглядывал воду, словно увидел ее впервые, и только потом поднес два пальца к губам, выравнивая магические потоки. – Значит, я тоже приятный? – он бесхитростно посмотрел на Каина, касаясь теми же двумя пальцами спокойной поверхности воды. Сын главнокомандующего ничего не смог с собой поделать, его щеки против воли тронул румянец. Увидев это, дракон улыбнулся, выставив напоказ заостренные клыки. Вот всегда он такой! – Ты же не вода, – ответил Каин, возвращая улыбку. – Но я горячий, – кажется, в золотистых глазах промелькнули озорные искорки. И ведь не поспоришь! – Дурень, – весело фыркнул Каин, а затем подошел ближе и попробовал воду пальцем. Идеально! Горячая ванна... Он уже и не помнил, когда последний раз ее принимал. Хотя нет, помнил. Ведь именно тогда он чуть не... На щеках парня вновь расцвел румянец. Теперь он жалел, что все не случилось тогда. Каин тут же одернул себя. Ничего не изменишь. Он не станет хныкать и плакаться о том, какой же он несчастный. Вместо этого он пойдет дальше, создаст другие воспоминания, приятные. Закроет ими горечь минувших дней. Каин уже скинул истоптанные башмаки и взялся вытаскивать из штанов заправленную рубаху, которая была ему велика на пару размеров, когда заметил, что Раэрвинг так и сидит подле бадьи, внимательно наблюдая за раздеванием человека. – Кхем, – Каин кашлянул в кулак, и дракон поднял невинный взгляд. – Не мог бы ты отвернуться? – Зачем? – Знаешь, это немного неприлично, – принялся пояснять Каин. – Подглядывать за людьми, когда те раздеваются. – Я не подглядываю, – невозмутимо ответил дракон, слегка вильнув кончиком хвоста. – Я смотрю. Тоже не поспоришь. – Пожалуйста, всего на минутку, – вздохнув, попросил Каин. – Посмотри в другую сторону, пока я не залезу в воду. Как ни странно, но Раэрвинг не стал спорить, отвернул голову вбок, в сторону окна, за которым собака гоняла по двору свинью. Возмущенный визг перемешивался с громким лаем. Расслабившись, Каин продолжил прерванное занятие. Ему было непросто обнажиться, осознавая близость дракона. Он немного нервничал. Кажется, сделать это на озере было проще. Но он справится, нужно просто выкинуть из головы ненужные мысли и... Избавившись от последнего атрибута позаимствованной одежды, Каин перед тем, как перекинуть ногу через бортик, бросил взгляд в сторону Раэрвинга. Конечно же, тот смотрел. Неужели он ждал от него чего-то другого? Под этим внимательным взглядом сердце забилось быстрее, а охватившая парня неловкость заставила поспешить с погружением в воду. Он был еще не готов вот так вот представать перед Раэрвингом. Это жутко смущало и чуточку пугало, несмотря на то, что болезненные воспоминания пока не спешили давать о себе знать. – Почему повернулся раньше, чем я просил? – Каин потребовал ответа, погружаясь в воду по самый подбородок. Как же хорошо! Он и не подозревал, как сильно скучал по горячей ванне! – Мне нравится смотреть на Каина, – просто объяснил дракон, кладя голову на деревянный бортик. Поднимающийся от воды пар легонько щекотал ему нос, но он все равно не отстранился, не изменил позы. Ему, правда, нравилось смотреть на этого человека. На его хрупкое, по драконьим меркам, но привлекательное тело. Привлекательное вовсе не в плане еды. Просто было в этих формах, этих изгибах что-то притягивающее взгляд. Что-то, зажигающее внутри странный огонек. Раэрвинг протянул руку и коснулся того самого укуса между шеей и плечом, который заживал хуже всех прочих ран. Теперь же глубокие отметины покрылись толстой бурой коркой и больше не кровоточили. Каин вздрогнул и посмотрел на дракона. – Слюна, – подытожил тот. – Не трава. Раны самого Раэрвинга уже давно исчезли, не оставив после себя никакого следа. Даже пробитая нога больше не беспокоила дракона. Там, куда вошла стрела баллисты, остался лишь тающий белый шрам. Еще день, и он тоже исчезнет. Каин же не обладал столь чудесной регенерацией, произошедшие в Джакке события оставили на его теле немало отметин, часть из которых непременно останется с ним на всю жизнь. И этот укус тоже. – Может и так, но я рад, что он, наконец, закрылся, – тихо выдохнул Каин, прикрывая глаза. Он хотел вдоволь насладиться ванной, пока была такая возможность. Кто знает, когда они смогут снова позволить себе эту роскошь. Особенно после того представления, которое он вчера здесь устроил. Каин так расслабился, что не заметил, как задремал. Обратно в реальность его вернули странные звуки, раздающиеся за его головой. Позвякивание стекла и... возмущенное фырканье? Каин открыл глаза, и первым, что он увидел, был плавающий перед ним кусок мыла с отчетливыми следами драконьих зубов на поверхности. Как он держался на воде, осталось для парня загадкой, но сейчас его куда больше беспокоило другое. Развернувшись и при этом расплескав немного воды, Каин увидел стоящий позади ящик с маслами, которыми после купания собирался воспользоваться бывший постоялец этой комнаты. Раэрвинг как раз был в процессе изучения его содержимого: дракон поочередно брал пузырьки, вертел их перед лицом, обнюхивая и осматривая, затем протыкал пробку длинным ногтем и, выдернув ее, кончиком языка пробовал странную водицу. Неизменно кривился и выбрасывал "гадость" через плечо. Благо хозяйка таверны застелила пол свежей соломой, что смягчила падение и не дала пузырькам разбиться. – Эй, прекрати немедленно! – Каин одернул разошедшегося ящера. – Для чего людям столько запертых в бутылках кусачих запахов? Это оружие? – Раэрвинг оторвался от изничтожения ларца с маслами и посмотрел на Каина, чуть склонив голову на бок. – Нет, это втирают в кожу, чтобы хорошо пахнуть, – пояснил Каин, вылавливая из воды покусанное мыло. Он и так много себе позволил. Нужно было заканчивать с мытьем и браться за дела. Благо мочалка не вызвала у дракона интереса и оттого осталась целой. Не такая жесткая, как его самодельная на озере, так что не придется морщится каждый раз, когда она будет задевать поджившие раны. – Каину такое не нужно, чтобы хорошо пахнуть, – заключил Раэрвинг, отшвыривая прочь весь ящичек. Сын главнокомандующего мысленно вздохнул. Придется обойтись мылом. Отец не одобрял излишнего туалета, твердил, что мужчина должен пахнуть мужчиной, а не цветочной клумбой, поэтому его наследнику не разрешали ничего серьезнее мыла. Приметив ящичек купца, он надеялся опробовать недоступное ранее удовольствие, но увы. И все же, несмотря на доставляемые ящером проблемы, принимать ванну в одной с ним комнате было как-то правильно что ли. Присутствие Раэрвинга приносило умиротворение и ощущение безопасности. Наверное, в какой-то степени это звучало абсурдно, но Каин нисколько не волновался, невзирая на наготу. Интересно, как бы отреагировало его тело, если бы они залезли в бадью вдвоем? Это было бы так смущающе. Возможно, он попробует, как-нибудь потом. Сейчас же... Каин сжал крепче скользкое мыло и взялся намыливать разомлевшее в горячей воде тело. Раэрвинг в это время вернулся на свой наблюдательный пост. Бросив взгляд на мочалку, он кое-что вспомнил и протянул руку, осторожно вызволив ее из пальцев Каина. – Я тоже хочу сделать это для тебя, – сообщил он и показал удивленному человеку мочалку. Каин заколебался, и тогда Раэрвинг добавил: – Хочу учиться. – Мыться? – Каин не нашелся с более умным вопросом. – Мыть Каина, – поправил его Раэрвинг. – Помогать. – Я... – сын главнокомандующего вновь сделался нерешительным. Прикосновения. Еще одно испытание для него. Он обнажен, открыт. Как там, на арене. Если Раэрвинг зайдет к нему за спину и коснется, это наверняка спровоцирует приступ паники. Страшно. Но он решил бороться, поэтому не смеет отступать. – Я аккуратно, – пообещал дракон. Хотя слова "дракон" и "аккуратно" были не очень-то совместимы, Каин все же решил ему довериться. – Хорошо, – прежде чем дать свое согласие, он сделал глубокий вдох, успокаивая разум, а затем сел прямо, по грудь возвысившись над водой. Кончики волос намокли и теперь липли к шее, стекающие с них небольшие ручейки змеились по разрумянившейся от жара коже, устремляясь обратно к воде. Красиво. Очень. Раэрвинг ненадолго замер, завороженный игрой света. Драконы любили блеск золота, любили любоваться тем, как отшлифованные грани ловят солнечный свет и вспыхивают, будто белое пламя, танцуя и переливаясь на ладони. На Каине не было золота, но покрывающие влажную кожу капли сейчас казались Раэрвингу намного прекраснее драгоценного металла. Он протянул руку с зажатой в ней мочалкой и провел ею по груди замершего человека. Его действия были такими осторожными, словно Каин мог сломаться, надави он чуть сильнее. И это серьезное сосредоточенное выражение на лице. Как тут можно сдержать улыбку? Раэрвинг так старается, чтобы снова не причинить человеку боль. – Ты так грязь не смоешь, – Каин тихо хохотнул в кулак. – Я не настолько хрупкий. Будь смелее. – Так? – Раэрвинг чуть увеличил нажим и посмотрел в глаза сыну главнокомандующего в ожидании ответа. – Да, – Каин не отвел взгляда. Раэрвинг был так близко, что он мог видеть свое неясное отражение во вплетенных в волосы золотых цилиндриках. Несколько красных прядей свесились вперед и коснулись кончиками воды, распустившись в ней, словно алые цветы. Безумно красивый. И чем дольше на него смотришь, тем быстрее начинает биться сердце. А еще эта обстановка... Горячая, расслабляющая ванна, уединение... Мягкие движения скользящей по коже мочалки... И то, как бережно Раэрвинг обходит не до конца затянувшиеся раны... Следя за его движениями, хочется поддаться порыву, на этот раз трезвому, наклониться вперед, прижаться губами, чувствуя под пальцами обжигающую драконью плоть. Каин тихо выдохнул и прикрыл глаза. Не сейчас. Для новой попытки еще слишком рано. Да и время... Мочалка любовно обогнула плечо и коснулась спины, Каин тут же шумно вдохнул и в страхе распахнул глаза, напрягаясь всем телом. Его пальцы судорожно вцепились в деревянные борта. Встревоженный взгляд столкнулся с со спокойным и уверенным взглядом золотистых глаз напротив. Все хорошо. Каин попытался взять себя в руки. Все хорошо. Раэрвинг не сделает ничего плохого. Раэрвинг... Мочалка заскользила по спине, бережно и аккуратно. Она скребла совсем легонько, но этого хватило, чтобы вспомнить о когтях, что грубо хватали его, пронзая плоть, заставляли изменять положение, чтобы дракону было удобней... Каин чувствовал, как просыпается ужас. Его вот-вот начнет бить крупная дрожь. Гомон арены, рычание над ухом за спиной, звон ударяющихся о кожу золотых украшений – их далекие отголоски приближались с каждой секундой. Каин уже хотел в панике отпихнуть Раэрвинга, как вдруг почувствовал на своей щеке горячий, влажный язык. Весь его страх в один миг превратился в костер, на который выплеснули ведро воды. Но... Раэрвинг чуть отстранился и, довольный результатом, снова подался вперед и широким мазком прошелся языком по той же щеке. Каин потрясенно уставился на дракона. – Так делали собаки, я видел, – гордо пояснил тот. – Когда щенки беспокоились. – Но я же не собака, – немного растерянно произнес Каин, дотрагиваясь до влажной щеки. Горячо. И сердце снова ускорило темп. – Помогло ведь, – Раэрвинг широко улыбнулся, обнажая зубы. – Я преуспел. Каину понравилось. Он снова подался вперед, и так как Каин все еще касался пальцами щеки, в этот раз драконий язык прошелся по губам. Сын главнокомандующего вздрогнул, едва не задохнувшись от нахлынувших ощущений, и разомкнул губы, позволяя чужому языку скользнуть внутрь. Пусть еще не очень умелый, Каин увлек Раэрвинга в неторопливый поцелуй, позволяя их языкам сплетаться, медленно ласкать друг друга. Исследовать каждый уголок влажного, податливого пространства. Раэрвинг вовсе не возражал, охотно демонстрируя то, чему научился вчера. Прежде чем залезть в ванну, Каин успел что-то проглотить с оставленной на прикроватном столике тарелки во время осмотра предыдущей комнаты, поэтому его больше не преследовал неприятный горький привкус. Сейчас поцелуй отдавал чем-то сладким. Каин не спешил, наслаждаясь лаской. Его подрагивающие веки были опущены, а влажные от воды пальцы несильно сжимали крепкие драконьи плечи. Раэрвинг подстроился под заданный темп, стараясь повторять движения человека, чтобы запомнить все и в следующий раз действовать смелее. Так, неспешно, тоже было приятно, не хуже, чем вчера, когда Каин был напорист и жаден. Раэрвинг выронил мочалку, полностью увлеченный чужими, манящими губами. Еще несколько прядей скользнуло в воду, но он не обратил на них никакого внимания. Чем дольше длился поцелуй, тем сильнее разгорался драконий аппетит. Хотелось большего, но он не смел напирать, не хотел снова напугать Каина. Каина, чье дыхание сбилось довольно быстро, ведь он не обладал драконьей выносливостью. Сын главнокомандующего чуть отстранился, нехотя разрывая поцелуй, и открыл глаза. Неловко облизнул влажные, припухшие от долгих ласк губы. – Не стоит увлекаться этим в горячей ванне, – неуверенно произнес он, поднимая взгляд на разгоряченного дракона, который был вовсе не прочь продолжить. – Ты ведь помнишь, что случилось в прошлый раз? Каин не врал, он и в самом деле начал чувствовать легкое головокружение. – Людям становится дурно в горячей воде, но они все равно туда лезут, – сделал вывод Раэрвинг, в глазах которого постепенно начал угасать раззадорившийся огонек. – Только если долго в ней сидеть или... или заниматься чем-то... вроде того, что делали мы, – немного смущаясь, признался Каин. – Где же тогда стоит? – спросил Раэрвинг, выжидающе уставившись на человека. – А? – Каин поначалу не понял, но после против воли залился румянцем. Его взгляд забегал по воде, в которой мирно плавала позабытая мочалка. – Где-нибудь... где-нибудь в другом месте, где будет безопасно и уединенно. – И без горячей воды, – добавил Раэрвинг, широко улыбнувшись. – И без горячей воды, – согласился Каин, улыбаясь в ответ. Попросив дракона принести примеченную в соседней комнате кожаную куртку и крепкие на вид штаны из темной ткани, сын главнокомандующего принялся спешно домывать остальное. Он был не готов отмывать то, что ниже пояса под пристальным взглядом золотистых глаз. Чересчур смущающе. Потому и отослал ящера. Когда же тот вернулся, Каин уже стоял перед бадьей с помутневшей водой, завернутый в полотенце. Помимо запрошенных вещей Раэрвинг притащил и другие – боялся взять не то, поэтому решил предоставить Каину выбор. И не ошибся, ибо из всего вороха, тот смог подобрать себе еще и рубашку. Почти что новую. А главное – впору. Куртка тоже порадовала: добротно сшитая, крепкая и похожая на его старую, охотничью. Штаны, правда, оказались длинноваты, но Раэрвинг любезно предоставил свои когти, чтобы их укоротить. Ботинки Каин решил оставить те же, позаимствованные у жертв дорожного грабежа. Освежившийся, приведший себя в порядок, он был готов приступить к отложенным делам с удвоенным рвением. И даже чуть унявшаяся, но по-прежнему не отступавшая головная боль не могла омрачить его приподнятого настроения. Припасы. Каин должен был набрать припасов и вдумчиво подойти к этому делу. Меньше скоропортящихся продуктов и больше тех, что будут способны продержаться хотя бы пару недель. Конечно, с Раэрвингом им голодать не придется, но питаться одним лишь мясом тоже мало приятного. Погрузившись в раздумья, Каин спустился вниз. Он как раз проходил мимо барной стойки, направляясь к кладовой, когда задел что-то носком ботинка. Что-то, что с тихим звоном покатилось по полу, переливаясь багряными гранями. Каин опустил взгляд и увидел рубин. Довольно крупный. Неподалеку обнаружился мелкий изумруд и чуть поодаль скудная россыпь алмазов с затесавшимся среди них аметистом. Что за?! Он поднял изумленный взгляд и приметил на стойке целую кучу искрящихся драгоценных камней. Откуда?! Когда он пришел сюда вчера, ничего такого тут не было. – Не нашел тот камень, принёс других, – пояснил Раэрвинг, весьма довольный собой. – Нравятся? Проклятье! Амулет! Каин в ужасе воззрился на переливающуюся кучку. Он совсем о нем позабыл. Если Рио не нашел его, то ничего хорошего их точно не ждет. Что же ему делать? Оставить припасы и броситься на поиски? А если все равно не выйдет? Вдруг в городе не осталось ни одного амулета? Что им предпринять в таком случае? – Этот имеет схожий запах, но очень слабый, – Раэрвинг достал из кучки темный камень на золотой цепочке. Тусклый. Мертвый. При виде его глаза Каина расширились, а в сердце затрепетала надежда. Да, это он. Амулет, что позволяет миновать магический барьер. Только вот этот разряжен. Наверняка лежал в каком-то ящике, дожидаясь ежегодного прихода мага, назначенного следить за барьерами в этой части горного королевства. Он как правило носил с собой артефакт, содержащий в себе магическую бурю. Достаточно было ненадолго поместить разряженный амулет внутрь, где резные жилы вновь наполнялись сияющей энергией и бездушный камень оживал, готовый служить. В анатрийском замке находился один такой артефакт. Огромный, способный заряжать за раз около сотни амулетов. Маги не пускали посторонних в эту комнату, но Каину однажды удалось одним глазком увидеть громадину. Пышущий беснующейся энергией гигантский черно-фиолетовый шар, словно сердце водоворота. Беспрестанно бурлящий и плюющийся шипящими каплями. Вылитые из заклятой бронзы драконьи головы на длинных, изогнутых шеях сдерживали его с четырех сторон, не позволяя вырваться. И пятая, свисающая с потолка, самая крупная и свирепая. Большего Каину ничего разглядеть не удалось, но и увиденное впечатлило его до дрожи. Такая невообразимая мощь! Он слышал, что для создания подобного артефакта требовалась дюжина магов: помимо обычных, трое из которых непременно должны были специализироваться на ледяной магии, еще трое на штормовой и не менее одного на кислотной. Каин никогда не встречал этих, особенных. Говорили, что те довольно редки и водятся ближе к имперскому городу. И вот перед ним на ладони лежит потухший амулет без единой капли магии внутри, а в целом городе не сыскать ни одного артефакта, чтобы его оживить. Возможно, находись здесь кто-то из магов, у них получилось бы обойтись только его силами, но и этим троица тоже не располагала. Каин снова сник, с досадой взирая на бесполезный камень. Так близко и... – В нем не осталось магии, – сообщил он дракону. – Без магии они не работают. Раэрвинг взял амулет и повертел его перед глазами. Притаившаяся в прорезанных венах чернота затягивала. Голоден. Этот камень был очень голоден. Чем дольше Раэрвинг в него всматривался, тем сильнее росло внутри него неприятное чувство. Словно бы его хотят… сожрать. Поглотить без остатка. "Есть... Еда... Отдай"... Зашептал на краю сознания чей-то шипящий голос, и Раэрвинг почувствовал, как что-то слабо тянет магию из кончиков его пальцев. По одной из жилок пробежал едва заметный голубой огонек. Пробежал и затух. Дракону очень не понравилось происходящее. Он бы с радостью вышвырнул мерзкую вещицу прочь, но Каину этот камень нужен. Нужен живым, не мертвым. Поэтому Раэрвинг сжал его в пальцах, отпуская удерживаемую внутри энергию. Магия устремилась через кончики пальцев к оголодавшему камню, который принялся с жадностью засасывать ее внутрь. Пересохшие жилки вспыхнули ярко-голубым, энергия потекла по ним, заполняя каждое углубление. Много. Слишком много хочет этот паразит. – Как ты?! – Каин потрясенно уставился на оживший камень в драконьих пальцах. – Он сам, – Раэрвинг вернул ему амулет, перекрывая тому доступ к своему источнику. Сияние чуть потухло, но осталось равномерным и чистым. – Сам тянет магию. Ему нужно больше. Гораздо больше, чем у меня есть. Возможно, через пару дней он снова станет мертвым. Если я отдам ему все, то не смогу потом даже переменить ипостась. – Не нужно, пары дней нам хватит, – Каин сжал нагревшийся амулет в руке и убрал в карман своей новой куртки. – Спасибо. Теперь он мог со спокойной душой сосредоточиться на первоначальной задаче. Хозяйка таверны оказалась весьма запасливой женщиной: в ее кладовой обнаружилось довольно много всего, от собранных в горах ягод до весьма редкого мяса пещерного медведя, которое плутовка наверняка берегла для особо важного гостя. Каин посчитал, что вполне может претендовать на это звание, и без зазрения совести сунул несколько увесистых кусков в найденный там же мешок. О себе он тоже не забывал: перекусывал на ходу, раз времени на полноценный завтрак у них не оставалось. Раэрвинг, к слову, обделенным тоже не остался. Любопытный дракон заглянул в погреб, где на стенах развесили около полудюжины свиных и овечьих туш, пока Каин был занят наверху, среди куда менее привлекательных яств. Когда же он его покинул, внутри не осталось даже костей – лишь несколько подпалин на утоптанном полу. Следующим в списке стоял пропавший Риогалл. Однако не успел Каин выйти за порог, как едва не налетел на некроманта, тащащего на своем плече аж два заплечных мешка, один из которых надулся и выглядел весьма тяжелым. – Рио! – удивленно воскликнул Каин. – ...галл, – закончил за него не слишком образованный друг. Он столько раз просил, а Каин все за старое. Ну хоть не выглядит таким убитым, как вчера. Правда, нажитых тем безумным поступком проблем это все равно не исправит, но радостно осознавать, что ему стало лучше. – Мы как раз собирались идти за тобой, – сообщил Каин, отмечая, что его друг тоже успел привести себя в порядок: волосы расчесаны и опрятно приглажены, мантия выстирана и аккуратно зашита, а мешочки на поясе больше не висят, будто дряблые щеки его самой нелюбимой в замке наставницы, теперь они топорщатся, распираемые содержимым. – Я тут вчера немножечко увлекся наведением порядка в чужих домах, что потерял дракона. Ты уж извини, – Риогалл неловко почесал в затылке, искренне надеясь, что ящер не превратил уединение Каина в очередную катастрофу. – Все в порядке, – заверил друга сын главнокомандующего, хлопнув того по незанятому плечу. – Благодаря Раэрвингу у нас теперь есть амулет. Я собрал припасы в дорогу, и ты тоже, вижу, преуспел. И если у ворот сейчас не толпятся разъяренные горцы, то у нас еще есть время поискать карту. – Если не считать поросячьего визга, то я больше не слышал никакого подозрительного шума, когда сюда шел, – хмыкнул Риогалл. – Так что пока не толпятся. Касаемо карты, кажется, я видел одну. На стене в доме старосты. Наверное, блеск золота попал мне в глаз, потому я не додумался ее прихватить. Каюсь. – Ничего, главное, что мы знаем, где искать. Идем. Улицы ничуть не изменились с того момента, какими Каин видел их последний раз: опрокинутые телеги, рассыпанные по земле фрукты, бродящие вокруг животные. Одна из куриц забралась на прилавок и, удобно устроившись в перевернутой соломенной шляпе, настороженно наблюдала за шествующей мимо троицей. Ее супруг, цветастый петух, с важным видом разгуливал по ободу лежащей на боку телеги. Приметив дракона, он закричал и воинственно замахал крыльями, слово желая вызвать того на смертный бой. Раэрвинг посмотрел на диковинную птицу с любопытством, чуть склонив голову на бок. Каину пришлось взять его под руку и увести прочь, пока дракон не полез выяснять причины странного поведения бесстрашной птицы. Такой город, обезлюдевший, но продолжающий жить своей жизнью нравился ему куда больше. Здесь чувствовалась некая гармония, безмятежная радость наступившего дня. Ни колких слов, ни насмешливых взглядов, ни озлобленных выкриков упившихся вусмерть горожан. Если бы можно было, он предпочел бы остаться здесь еще на пару дней, чтобы насладиться этими удивительными и столь редкими мгновениями. Староста предпочел поселиться между центральной площадью и вторыми воротами в довольно просторном и добротно сколоченном доме. И если бы Риогалл ничего ему не рассказал, Каин и сам сразу бы понял, едва переступив порог, что два его товарища уже здесь побывали. Выпотрошенные сундуки, вывернутые ящики, следы зубов на валяющейся посреди прихожей оторванной от ботинка пряжке. Глядя на нее, Каин невольно улыбнулся ребячеству дракона. Карта была здесь, как и сказал Риогалл. Висела на стене в кабинете сбежавшего старосты. Большая, выцветшая, с обтрепанными краями, она изображала Дакару, охватывая королевство полностью, вместе с границами прилегающих земель. Конечно, Каин предпочел бы карту целой Империи, но такая все же лучше, чем совсем никакой. По первому же взгляду он понял, что она неполная. Вероятней всего, ее рисовал или младший ученик картографа или решивший подзаработать проходимец, либо имевший доступ к настоящей карте, либо видевший несколько раз оригинал и сумевший хорошо его запомнить. Вряд ли проживший всю жизнь в глуши староста разбирался в картах. – Кажется, мы пересекли границу тут, – Каин указал на левую нижнюю часть разрисованного листа, где был изображен кусок джаккайской степи, после которого начинались горы. Небольшой кружочек среди них, вероятно, обозначал то самое озеро. Риогалл задумчиво поскреб подбородок, соглашаясь с предположением друга, ибо иных кружочков-озер близко к границе они больше на карте не наблюдали. Не стоило, конечно, отметать возможность того, что незадачливый рисовальщик попросту позабыл их добавить. Не имея иных зацепок, Каин решил двигаться в этом направлении. Раэрвинг же, ничего не понимая в каракулях на стене, заинтересовался небольшой дыркой в полотне. – Тут отмечены два городка поблизости, но только тот, что слева, лежит на перевале, – Каин продолжил излагать свои рассуждения, водя пальцем по начертанным линиям. – Думаю, это он и есть. Вот тут дорогу как раз пересекает река. Та, о разливе которой предупреждали стражники. И если все действительно так, то мы должны немного выровнять свой курс, взять севернее, иначе попадем в Нерку. Только... – он скользнул пальцем вверх по змеящейся между гор дороге, и замер перед довольно крупным изображением домика за крепостной стеной. – Плохо. Дакарцы наверняка побежали сюда, а этот город расположен не так уж далеко. Возможно, они уже на подходе, и у нас в запасе осталось меньше часа, чтобы убраться отсюда, – его сосредоточенный взгляд гипнотизировал чернильный домик. Думай! Думай, как главнокомандующий! Нельзя позволить дакарцам себя схватить. – Мы не можем пойти прямо по этой дороге. До перепутья нам тоже не добраться. Горы в этой части слишком крутые. Идя по бездорожью, мы себя сильно замедлим и нас будет нетрудно выследить. Забраться на драконью спину – самоубийство, а идти обратной дорогой, чтобы сделать громадный крюк... Они быстро поймут нашу тактику. Эти горы для дакарцев родные, а для нас – нет. И пока Каин размышлял над решением проблемы, не в меру любопытный Раэрвинг засунул палец в дыру и принялся ее ковырять ногтем. – Эй! Прекрати множить дыры в нашей карте! – прикрикнул на него Риогалл, заметивший краем глаза это безобразие, и после снова повернулся к Каину. – Может, устроить им какую засаду? Состряпать ловушку, скажем. Мои мешочки полны, а руки так и чешутся пустить заготовки в дело. – Мы не знаем, сколько их и на что они способны. Дело не обойдется без магов. Если бы в Джакке магам дали волю, мы вряд ли бы сейчас стояли здесь и разговаривали. – Можно засесть где-нибудь и понаблюдать за ними, – некромант выдал новую идею. – Если все окажется худо... – Погоди! – перебил его Каин, что-то приметив на дилетантской карте. То, что раньше он принял за кляксу. Нет, это вовсе не случайно сорвавшаяся с пера капелька чернил. Некто намеренно закрасил эту область. А те царапины далеко не оставленные временем потертости, виной которым стало частое складывание карты. Этот же самый некто пытался уничтожить, стереть дорогу. Дорогу, что начиналась недалеко от стен этого самого городка. В каком-то взмахе крыла. Она ответвлялась от главной и уходила вбок, огибая крутую горную гряду, а после терялась в лесу, утыкаясь в кляксу. Далее же выбиралась вновь на тракт, более широкий, чем нынешний. Тракт, проложенный в необходимом им направлении. Словно подарок богов, пусть Каин в них больше и не верил. Он прищурился, внимательно вглядываясь в стертые линии. Несомненно, у этого поступка была причина. Веская причина. На этой дороге, весьма удобном обходном пути, притаилось нечто. Нечто, из-за чего горцы пожелали вовсе о ней позабыть. Там могла скрываться, как ужасная тварь, так и обычный обвал, перекрывший путь и тем самым сделавший его непроходимым. Что-то подсказывало, что из-за простого обвала человек не стал бы портить карту, стирать дорогу и ставить безобразную кляксу. Каин, конечно, не жаждал узнавать, что же там кроется, но этот отталкивающий горцев путь был идеальным решением их проблемы. Дакарцы ни за что не последуют за ними. Что же касается таинственной кляксы, то, предупрежденные, они будут предельно осторожны и не позволят застать себя врасплох. Риогалл пошлет вперед одного из своих скелетов в качестве разведчика, а Раэрвинг поднимет их в небо, если все окажется куда опасней, чем позволить даккарским драконьим всадникам себя заметить. – Сюда! – решительно произнес Каин, указывая на стертую дорогу. – Мы отправимся сюда. Всматриваясь в полустертые линии и зловеще чернеющую впереди кляксу, Риогалл понял, что им снова не стоит ждать ничего хорошего. Великий Аракус, лучше бы он просто согласился на засаду! Некромант обреченно вздохнул, понимая, что переубедить друга у него не выйдет, и мысленно приготовился к еще одному, не самому радостному приключению.***
Чарльз сидел за столом, сосредоточенно уставившись в разложенные перед собой бумаги, что лежали поверх большой, занимавшей всю поверхность столешницы карты. Он был мрачен. Разгадка крылась где-то на этих страницах, но ему никак не удавалось ухватить ее за вертлявый хвост. Чарльз сильнее сдвинул брови, в которых уже тоже начала пробиваться седина. Он множество раз просмотрел исписанные Алеротом бумаги, заучил наизусть каждую переданную позицию, но все равно никак не мог понять ход мыслей Харона. Главнокомандующий откинулся на спинку своего кресла и устало потер переносицу. Они их упустили. Тот недавно переведенный маг наткнулся на их следы. Отступники бежали. Почуяли неладное или же у них в замке был шпион – теперь это уже не важно. Одного из отправленных вперед магов-разведчиков убили. Магией. Переведенный утверждал, что все видел. Нападавших было больше, он не стал рисковать и поскакал за подмогой. Отступники уходили в спешке, оттого кое в чем оказались небрежны. Отряду удалось отследить их до Погибельного ущелья, где поганцы уничтожили мост. До другого пришлось добираться не меньше часа, но, как и ожидалось, потеря времени сильно сказалась на успехе. Отступники исчезли. Пытаться вновь напасть на их след на каменистом плато было бессмысленно. Когда отряд уже возвращался, обнаружилось, что пропал еще один человек. Не маг. Они искали, но так и не нашли тела. Вероятней всего, он преследовал кого-то из отступников до самого ущелья, где его обнаружили и сбросили в пропасть. Теперь Чарльз сидел в своем кабинете, пытаясь понять, куда же сбежал его заклятый враг. Полученные из бумаг сведения противоречили выбранному отступниками направлению. Он мог бы все списать на обманный маневр, но оказавшись на той стороне ущелья, они сами себя заперли на полуострове. Чарльз позаботился о том, чтобы у отступников не было возможности вернуться назад. Но разве Харон настолько глуп, чтобы завести своих людей в ловушку? Если только он не собрался провести на полуострове весь остаток своей жизни. Зная Харона, Чарльз в это ни за что бы не поверил. Харон – бунтарь, он никогда не примирится с собственной участью. Так в чем же кроется подвох столь необдуманного маневра? Чарльз бросил хмурый взгляд на разложенные бумаги. Возможно, он что-то упустил. Нужно проверить все еще раз. Он уже наклонился вперед, намереваясь взять лежащий на самом верху листок (некогда смятый, но теперь тщательно разглаженный), когда в дверь нетерпеливо постучали. Главнокомандующий еще сильнее сдвинул брови. Ну что там еще?! Очередной тайник предателя? После бесчестного поступка неблагодарного бастарда его, казалось, уже ничто не могло удивить. – Главнокомандующий Хайроуд! Сэр! – с той стороны раздался взволнованный голос. – Входи уже, хватит вытаптывать ковер за дверью! – крикнул мужчина, желающий поскорее получить новую порцию дурных вестей и вернуться к разоблачению отступнических планов. Получив разрешение, встревоженный слуга буквально влетел в кабинет, едва закрыв за собой дверь. Он выглядел столь же потрясенным, как и его почивший предшественник, что накануне сообщил о тайнике в разбившейся статуе. Интересно, когда уже кончится эта проклятая полоса неудач? – Говори, – приказал Чарльз, даже не надеясь услышать хоть что-то благое. – В-ваш сын, милорд, – запинаясь, промямлил взмокший слуга. Он был напуган: его нижняя челюсть дрожала, руки теребили белый носовой платок, а по лицу градом катился пот. А еще слуга отводил взгляд, не решаясь смотреть главнокомандующему в глаза. – Что мой сын? – надавил на уже немолодого мужчину еще сильнее помрачневший Чарльз. Неужели на этот раз действительно вернулся Каин? – В-ваш сын, милорд... он... он... – слуга шумно сглотнул, выронив из трясущихся рук пропитавшийся потом платок. Почему?! Ну почему на его грешную долю выпала столь незавидная участь?! Он все бы отдал, лишь бы не стоять сейчас здесь, вынужденный рассказывать хозяину ТАКОЕ! О его собственном покойном сыне! Головы... Он точно лишится за это головы! – Или ты говоришь, или!.. – Чарльз не на шутку разозлился, готовый вот-вот вскочить с кресла. – Молю, милорд! – слуга упал на колени. – Это не я, клянусь! Это слухи! Это все слухи! Мне только велели доложить вам об этом! Только доложить! – Какие слухи?! Утащи тебя Аракус в свою бездну! – рявкнул лорд Хайроуд, теряя крупицы терпения. Всевидящий Айкан, как же он ненавидел слуг, подобных этому ничтожеству! – Д-джаккайцы, милорд! Джаккайцы! – горячо затараторил щуплый мужчина, всерьез опасаясь лишиться головы, если промедлит еще хоть немного. – Я знаю, что ваш сын погиб и это, разумеется, не может быть он, но говорят, будто джаккайцы, эти варвары, схватили лорда Каина недалеко от границы. Схватили и... и подвергли его Действу. Говорят, что во время этого варварского ритуала... Окаменевший лорд поднял руку, останавливая словесный поток. Конечно же, он знал, что представляет из себя это самое Действо. Знал достаточно хорошо, чтобы прийти в неописуемый ужас. Его сын... с его сыном... Да, Каин сбежал. Да, он злился на него. И даже проклинал непокорного мальчишку. Достаточно глупого, чтобы променять все, что имел в достатке, на красную ящерицу. И да, ему пришлось на это пойти, пришлось подстроить похороны, но, пожри Аракус этот мир, Чарльз все равно любил своего сына! А вот теперь его сын мертв! По-настоящему. Убит самым гнусным, омерзительным способом. Обесчещенный, униженный, вынужденный мучительно умирать в чужой, враждебной стране под смех ликующих варваров. Уставившись невидящим взглядом в стол, Чарльз до хруста стиснул зубы. Его мальчик... его Каин... – Ми-милорд, это не все, – спустя несколько долгих минут слуга осмелился подать голос. Робко, неуверенно. Если главнокомандующий неправильно поймет его донесение, это тоже может сильно сказаться на продолжительности его жизни. Лорд Хайроуд поднял голову и посмотрел на трясущегося слугу тяжелым, темным взглядом, напоминающим небо перед собирающейся вот-вот разразиться бурей. – Молодой лорд Каин... – начал он, но тут же осекся. – Точнее, тот, кого варвары ошибочно приняли за покойного молодого лорда Хайроуда, смог пережить первый акт и сбежать из клетки. Говорят, будто бы он оседлал дракона и спалил целый город вместе с тысячами варваров. Из-за начавшегося хаоса некоторым рабам удалось сбежать. Милорд, вероятно несчастные тронулись умом от пережитых ужасов и поэтому болтают, что видели покойного молодого господина... – Главнокомандующий! – выкрикнул лорд Хагон, занимавший должность капитана в королевской армии, когда дверь в кабинет резко распахнулась. Он не обратил внимания ни на подскочившего слугу, ни на напряженное, каменное лицо главнокомандующего. – Джаккайцы ворвались в Сантар! – Можешь идти, – Чарльз сдержанно бросил слуге и как только тот, кланяясь, удалился, повернулся к капитану. – Ситуация. – Три крупных города – Сат, Талан и Ияма – пали. Все, что лежит к северу – вытоптано, сожжено или основательно стерто с лица земли. Потери ужасают. Это не набег. Это – настоящая война. Король Танат собрал войска и направил их навстречу варварам, но потерпел поражение в первом же бою. Слишком поспешил, не дождался остальных отрядов. Сейчас он отступил и собирается с силами для новой атаки. Только что прибыл гонец. Король просит Анатриум о помощи, сообщает, что варваров тысячи. Что они, словно саранча, проходят по землям, не щадя никого. Если Сантар падет, Анатриум может стать следующим. – Но если мы окажемся втянуты в войну и не сможем выплатить ежегодную дань Императору, то тоже погибнем, – мрачно закончил за него Чарльз. Неужели бездна Аракуса пробудилась и раскрыла-таки свою многозубую пасть... Побег наследника, его фальшивые похороны, гибель бастарда и его раскрытое предательство, ускользнувшие из рук отступники, неразгаданные планы их предводителя... А теперь еще и взбесившиеся джаккайцы, которым подпалил зад его публично униженный и изнасилованный до полусмерти сын. И как тут не поверить в возвращение Аракуса, которое предсказывают жрецы? Всевидящий Айкан, как же все так вышло? Чарльз медленно опустился в кресло, чувствуя, как на него наваливается непомерная тяжесть. – А еще ваш сын... – несколько неуверенно начал капитан, но замолчал, когда главнокомандующий поднял руку. – После седьмого колокола я соберу совет генералов, где мы обсудим сложившуюся ситуацию, – голос лорда был усталым и мрачным. – Что же касается моего сына, то Каин мертв, а все эти слухи не более чем попытка посеять смуту в наших рядах. Не стоит им верить. Постарайся, чтобы всю эту ересь немедля пресекали. Если не станут слушать, пригрози плахой. Спасибо за доклад, можешь идти. Капитан поклонился главнокомандующему и вышел за дверь. Оставшись в тишине, лорд Хайроуд прикрыл воспаленные глаза, погружаясь в еще более тяжкие думы.