"Сейчас настали тяжелые времена, брат. Но мало кто это видит. Мало кто осознает. Знаю, что лучше бы мне молчать, как это делают другие, но я не могу. Не могу, брат. Все думают, что Император воздерживает нас от войн ради нашего же блага, но это не так. Совсем не так. До нашего блага ему не больше дела, чем коню до прилипшего к копыту навоза. Он ослабляет нас! Намеренно ослабляет, чтобы мы разучились воевать. Чтобы если когда-нибудь вздумали взбунтоваться, у нас ничего бы не вышло, сколько бы мы ни пыжились. Объединись все королевства пару сотен лет назад, Императору мало бы точно не показалось. А сейчас, брат, что мы можем противопоставить ему сейчас? Если так пойдет и дальше, то мы окажемся пред ним словно котята перед коброй. Нельзя больше бездействовать, нельзя больше ждать. Знаю, что если это письмо перехватят, то меня вздернут за крамольные речи, но я просто уже больше не могу молчать. Мы должны будем с тобой придумать, как донести это до короля. Предлагаю обсудить все на грядущем празднике урожая. Жду тебя в полдень в условленном месте. Твой брат, Мелекфор". Из пожелтевшего от времени письма, вклеенного в четвертый том "Наблюдений за "птичками".
Вся гора, беспрестанно содрогаясь, билась в жуткой агонии. Огромные булыжники продолжали падать вниз, чиня хаос и разрушения, калеча и забирая жизни. Снова и снова. Каин с Риогаллом, спотыкаясь, неслись к выходу, перепрыгивая через распластавшиеся на террасе тела, огибая обломки упавших сталактитов. Они не оборачивались, не проверяли, с каким успехом тварь за спиной высвобождалась из добровольной темницы. Бежали к более узкому выходу, куда разбушевавшийся бог точно не смог бы втиснуть свои необъятные телеса даже тогда, когда был еще просто складчатой безлапой кучей. Крики и раздающийся отовсюду грохот оглушали, поднятая каменными глыбами пыль слепила, мешая разглядеть верный путь. Забивалась в горло и ноздри, раздражала, щекотала, заставляя безостановочно кашлять. Кто-то опрокинул жаровню. Пылающие угли, сыпля искрами, бросились под ноги. Каин увернулся, дернув за собой Риогалла. Пара раскаленных комочков все равно куснула того за пятки, но ботинки Рааля защитили. Кожа намандра даже не опалилась, несмотря на коснувшийся ее жар. А вот бежавшему рядом мужчине в балахоне не повезло: искры вгрызлись в ткань и огонь быстро занялся, побежал вверх от пораженной полы, так что вскоре несчастный превратился в пылающий, вопящий факел. Раэрвинг не отставал. Он хотел сразиться с тварью еще в самом начале, но Каин предугадал его намерение и, пробегая мимо, схватил за локоть и увлек за собой. Пришлось подчиниться, хоть спасаться бегством и было совсем не по-драконьи. Зато здесь для него нашлась работа. Сталактиты и людишки. Первые так и норовили шлепнуться друзьям на голову и раздавить, так что Раэрвинг только и успевал на бегу скользить меж препятствий и посылать огненные струи навстречу очередной сорвавшейся с потолка глыбе. Вторые же постоянно лезли под ноги. Сшибали друг друга, толкались, с криками выскакивали отовсюду из клубов дыма и пыли. Раэрвинг огрызался на них, отшвыривал в сторону, а того, который посмел-таки сбить Каина с ног, вообще сбросил с террасы. В одном конце пещеры начался пожар. Черный дым валил под потолок и растекался по залу, душа и пожирая тех, кому не посчастливилось убраться из той его части. Где же выход?! Где же?! Кашляя и спотыкаясь, Риогалл ощутил за спиной жар и едва успел пригнуться на бегу, как у него над головой пронеслась огненная струя и ударила в кусок летящего к земле сталактита. Дымящиеся каменные обломки брызнули во все стороны, дождем застучали по террасе, попадая в бегущих людей. Их уже столько здесь погибло... Столько полегло... По меньшей мере, треть. Нира... Он вспомнил о Нире. Не удержался, обернулся. Дым, пыль и мечущиеся черные тени закрывали обзор, не позволяя ничего рассмотреть дальше десяти шагов. Но ему и не нужно было видеть. Он и так знал, что с ней случилось. В том состоянии, в котором она была... Риогалл стиснул зубы и побежал дальше, уклоняясь от обезумевших посвященных и летящих со всех сторон обломков. – Сюда! – крикнул Каин и, грубо схватив друга чуть выше локтя, дернул того в сторону. Выход! Здесь был выход. Затянутый дымом, заваленный на подходе трупами затоптанных и забитых камнями. Некоторые из обреченных еще были живы. Стенали, корчились, молили о помощи. Риогалл даже различил среди этой какофонии имя бога, что стал причиной их нынешнего положения. Проклятье! Эти кретины до сих пор в него верили! Посвященные карабкались по трупам соплеменников, оскальзывались, оступались, сползали к подножью, чтобы после с новой силой устремиться к вершине, к спасению. Дергали соседей за ногу, стаскивали вниз, чтобы самим пролезть, протиснуться вперед. Каин отпустил руку Риогалла и тоже с разбега влетел на трупную гору. Не рассчитал сил, поскользнулся на чьей-то залитой кровью конечности и едва не полетел вниз спиной вперед. Благо успел ухватиться за полу чужого балахона. Пришлось лезть. Карабкаться, как и остальные, хватаясь за остывающие части мертвых тел, перебарывая поднимающуюся изнутри тошноту. Это просто грязь... Это просто грязь... Он был уже почти наверху, когда чья-то костлявая, но на удивление сильная рука ухватила его за лодыжку и дернула вниз. Раздумывать было некогда, так что Каин инстинктивно вцепился в волосы мертвецу перед собой и не позволил себя сбросить. Вместо этого скосил взгляд вниз и свободной ногой с силой пнул посвященного в голову. Один раз, другой. Пальцы противника разжались, и Каин с новой силой рванул вверх. Выбраться. Главное было выбраться. Нога вновь поскользнулась уже у самого верха кучи, и в этот раз Каин непременно полетел бы вниз, если бы его руку не поймала другая рука. Сильная, горячая. Рука, которую он бы узнал и с закрытыми глазами. Раэрвинг! Раэрвинг стоял на вершине и смотрел на него своими пронзительными золотистыми глазами. Мелкие искорки витали вокруг него, ярко вспыхивая в отливающих темным багрянцем волосах. При взгляде на него сердце против воли забилось чаще. Каин стиснул в ответ запястье дракона и позволил ему втащить себя наверх. – А где Рио? – спросил он, пытаясь перекричать грохот и вопли. Рио-Рио... Конечно, да кому вообще нужен этот Рио! Отшвырнул и забыл. Сначала его чуть не прибило отскочившим обломком камня, а после, едва некромант добрался до горы трупов, прикрывая голову руками, как его тут же сбил с ног какой-то здоровяк, а несущийся следом второй верзила наступил на пораненную руку. Но и на этом злоключения не кончились. Едва ему удалось подняться на ноги, как прущие напролом посвященные принялись толкать его из стороны в сторону, грозясь вот-вот вновь познакомить ни в чем не повинного некроманта с каменным полом террасы. Нечего было и думать, чтобы подойти к горе павших, ибо там начиналось настоящее людское месиво. И если ты не счастливый обладатель кипы крепких мускул и не поплевывающий огоньком свирепый дракон, то делать тебе там точно нечего. А Риогалл, как водится, не обладал ни тем, ни другим. Но будь он проклят, если так легко отступится! Конечно-конечно, господин, сейчас уйду в сторонку, чтобы вы могли спасти свою задницу. Как же моя собственная, говорите? Ну что вы, что вы, мне вовсе не к спеху. Пойду, присяду на вон того дохлого жреца, отдохну, пережду, пока вы тут все не рассосетесь. Ага, как же! – Пошли вон! Брысь! С дороги! – заорал на посвященных Риогалл, проталкиваясь вперед. – Да что б вас всех! Гр-р! Нет, это никуда не годилось. Чем упорней он пытался пробиться к куче, тем яростней его выталкивали назад. В этот момент террасу особенно сильно тряхануло. Риогалл невольно обернулся, чтобы увидеть в чем дело, и... Твоего ж Айкана за пятку! Он в одно мгновение побледнел, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. Та мерзостная тварь! Сквозь дым и пыль он четко видел проступающие очертания монстра. Монстра, который полностью разрушил свое прежнее узилище и теперь положил свою толстенную лапищу на край террасы. Надавил, приподнимая массивную тушу. Камни посыпались с окаемки, но основной пласт выдержал. Вторая лапища показалась сквозь смог. Грузно взлетела над террасой и... Риогаллу этого вполне хватило, чтобы ощутить острое желание как можно скорее оказаться по ту сторону проклятущей горы. Не медля более ни секунды, он сунул руку в один из мешочков и вытащил оттуда горсть оживляющего порошка. Щедро сыпанул на трупы, что в беспорядке валялись у его ног. Находящиеся в порошке частицы самого призывающего проникли внутрь, пробуждая к жизни еще не успевшие остыть тела. Почувствовав установившуюся связь, Риогалл поднял руки, взывая к своей маленькой армии: – Подъем! Не разлеживаемся! Живее! Живее поднимаемся на ноги и идем расшвыривать для своего хозяина всех этих говнюков! Мертвецы с гортанными хрипами и неразборчивыми стонами принялись неуклюже вставать, пьяно покачиваясь из стороны в сторону. Благо они были свежими, а потому двигались куда быстрее собратьев с закоченевшими конечностями, иначе некроманту точно пришлось бы худо, ибо на счету сейчас была каждая секунда. Если тварь влезет на террасу, то много времени ей не понадобится, чтобы набить свою пасть теми, кому не посчастливилось еще нырнуть в тоннель. Послушная воле хозяина нежить устремилась к трупной горе, издавая нечто среднее между шипением и гортанным рычанием. Они яростно отшвыривали в стороны попадающихся на пути посвященных, привнося еще больше смуты и хаоса. Но Риогаллу было наплевать. Пусть их всех сожрет эта тварь. В конце концов, разве не этого они все так жаждали? Ему же необходимо выжить. А потому, ничуть не терзаясь угрызениями совести, Риогалл засеменил следом за своими созданиями, прикрывая голову от летящих отовсюду обломков. Терраса продолжала чудовищно сотрясаться. Тварь надвигалась. Судя по доносящимся позади воплям, Риогалл не прогадал: она и в самом деле взялась пожирать попадающихся на пути своих же последователей. Один из сталактитов разбился в опасной близости, раздавив пару поднятых мертвяков. Остальные не обратили внимания на потерю товарищей, продолжая с завидным рвением расчищать путь для своего хозяина, который уже вовсю резво взбирался на вал из трупов. – Рио! – крикнул ему неожиданно возникший на вершине Каин. – Руку! Риогалл стиснул зубы и, поднажав, преодолел разделявшее их расстояние. Схватился за протянутую руку и позволил втащить себя наверх. – Спа... – некромант открыл рот, чтобы поблагодарить друга, как... Он точно не знал, что заставило его обернуться. То ли завопившее шестое чувство, то ли отразившаяся в изумрудных глазах напротив неясная тень, но Риогалл вдруг резко повернул голову и... И едва не свалился с кучи обратно к ее подножию. Тварь уже была здесь! Не далее одного драконьего крыла! Если не ближе. Риогалл мог детально рассмотреть каждую пору на ее ты тупоносой морде. Каждую морщинку, каждый крохотный волосок. Ей стоит сделать всего лишь один свой чудовищный шаг, прежде чем хищная морда нависнет над ними, полностью скрыв скудный свет от уцелевших жаровен и факелов. – Бежим! – Каин дернул друга за рукав, потащив того вниз. И прежде чем они оба съехали на ту сторону трупного вала, Риогалл успел увидеть, как его мертвяки, почуяв грозящую хозяину опасность, бросились на монстра и почти в тот же миг исчезли в бездонной пасти вместе с горсткой шлепнувшихся на колени перед своим богом посвященных. Раэрвинг спрыгнул следом. Нехотя. Все смотрел на противника, хотел сцепиться. Обернуться драконом и... Такой огромный. Почти что морской левиафан. Раэрвингу редко доводилось встречать кого-то настолько превосходящего его по размерам. Схватка обещала быть жаркой, ибо с первого раза такую махину не зажаришь. Предвкушение щекотало нервы, пробуждало драконью жажду крови. Подстегивало принять вызов. Но Каин... Трудно было противиться желаниям и инстинктам, однако Каин сказал перед этим ему разумную вещь: для них двоих здесь будет тесновато. Толком не развернуться. Мало места для маневров. Раэрвинг окажется в крайне невыгодном положении. А еще сам Каин. Если увлечься битвой, недосмотреть, то кишащие здесь людишки непременно попытаются его затоптать или сбросить в пропасть. Каин, конечно, сильный для человека, так просто взять над собой верх не позволит, но эти людишки, они как бурный поток во время затяжного ливня – сметают все на своем пути, будь то муравей или же крепкий, глубоко укоренившийся в почве ясень. К тому же не стоит забывать о сыплющихся с потолка камнях. Однако снаружи же дело уже будет обстоять совсем иначе. Ни камней, ни людишек. Простор и полная свобода для действий. Так что Раэрвинг не стал спорить и последовал за Каином и Риогаллом вглубь вихляющего тоннеля. Из-за препятствия перед входом людей здесь было гораздо меньше, так что не было нужды толкаться, пробивая себе путь. Однако не успели друзья достичь и первого поворота, как чудовищный грохот сотряс гору. С потолка посыпалась пыль и каменная крошка, а чуть впереди, не выдержав тряски, сорвалось и разбилось несколько небольших сталактитов. Дико завыл придавленный жрец, но вой его почти сразу же потонул в громогласном реве, ударившим в спину мощным порывом зловонного ветра. Все трое обернулись, чтобы увидеть, как тварь, слизнувшая на своем пути преграду в виде вала из трупов, безуспешно попыталась втиснуть в отверстие свою толстую морду. Лакомство сбежало. Нагло удрало перед самым носом! И сей досадный факт сильно огорчил монстра. Так сильно, что тот впал в ярость. Многие годы ему не приходилось ни бегать за пищей, ни выслеживать и ловить ее. Его обслуживали, всегда все приносили четко по часам. От монстра требовалось только пошире раскрывать пасть. Фальшивый бог так привык к этому, что даже не допустил мысли, что вожделенное лакомство будет способно от него удрать. Воспротивиться, не пожелать лезть в божественную глотку. Ну разве это мыслимо?! Разве допустимо?! Ради этого человечишки он пренебрег старой, такой удобной жизнью. Приложил усилие, вылез. И? И получил только вид сверкающих пяток вдали! Нет, так не пойдет! Он получит то, чего желает! Получит! И монстр, несмотря на свой внушительный размер, довольно шустро развернулся и устремился к самому широкому тоннелю, попутно проглатывая все, что оказывалось в доступной близости. Будь то опрокинутые жаровни или же вопящие посвященные. Скорее! Каин с Риогаллом продолжали бежать по тоннелю. Раэрвинг все так же следовал чуть позади, чтобы вовремя разбивать отрывающиеся от свода сталактиты. Однако после едва не сдувшего их рева твари тряска почти прекратилась. По крайне мере, сделалась не столь ощутимой. Ибо источник отдалялся, уходил. Вскоре впереди замаячил свет. Звезды. Полая луна, едва заметно надкушенная у самого края. Воткнутые в скобы факелы у выхода. Выхода! Друзья обрадовались и ускорились, жаждая поскорее оказаться снаружи. Другие спасающиеся бегством полностью разделили это желание. Еще с полдраконьего крыла и... Свобода! Да! Каин пробежал вперед лишние несколько шагов и только потом остановился, вдохнув полной грудью прохладный ночной воздух. Согнулся, упер руки в колени, переводя дух. Конечно, ничего еще не кончено, но... Они выбрались. Они... Донесшиеся откуда-то слева крики привлекли внимание Каина и двух его товарищей. Все трое тут же повернули головы на шум. В сторону главного, самого большого тоннеля. Он находился не так уж и близко, но здесь, у меньшего выхода, склон шел под откос и парни могли без труда видеть, что происходило ниже по улице. Там, будто муравьи у растревоженного муравейника, в свете факелов и расставленных вокруг жаровен суетились фигуры. Много фигур. Судя по отблескам золота на груди, то были жрецы. Они сновали туда-сюда, перетаскивая какие-то громоздкие чаны, подступались со всех сторон к вытянутому зеву тоннеля. Опрокидывали чаны сверху, с нависающего над ним уровня, зачерпывали жидкость ковшами и плескали с боков. Под воздействием странной жидкости камень плавился, будто свеча, тек густыми струями вниз, оседая перед входом бесформенной массой. Работа шла споро: каменный нагар уже успел скрыть одну треть гигантского проема. Судя по всему, неприглядного вида масса быстро застывала, а потому стоящие внизу с лопатами жрецы старались как можно скорее равномерно распределить то, что стекало сверху. Посвященные, которые еще не успели выбраться наружу, кричали с той стороны, моля о помощи. Кто-то даже рискнул попытаться перелезть, но увязшие конечности быстро застыли в камне, сделав несчастного своим вечным пленником. Закрыть. Они стремились как можно скорее закрыть тоннель, чтобы любой ценой удержать своего бога внутри. Он был важен. Он был жизненно необходим. Они не могли позволить ему сбежать. И всем этим, разумеется, руководила верховная жрица, что с важным видом стояла перед входом, выкрикивая приказы, сопровождаемые властными взмахами изящной ручки. – Эта паскуда! – прорычал сквозь сжатые зубы изменившийся в лице Риогалл. Взгляд серебристых глаз кинжалом воткнулся в маленькую фигурку перед входом. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Выжила, значит. Выкарабкалась. Надеется выйти сухой из воды, но не получится. Пока он жив, не получится. Отвернись от него Великий Аракус, если он позволит ей пережить эту ночь! Каин тоже остановил свой взгляд на жрице. Челюсти сжались, глаза чуть прищурились. Сейчас она увлечена контролем над ходом работы, бдительность ослаблена. Ньян не ждет нападения. По крайней мере, не со спины уж точно. И если сейчас... – Ра-а-а! – оглушительный рев внезапно сотряс гору. Да так сильно, что один из жрецов сорвался с верхнего уступа вместе с чаном и полетел вниз, однако не успел он достичь каменного пола, как нечто с той стороны врезалось в недостроенную стену. Каменные обломки брызнули во все стороны, а поднявшееся облако пыли, скрыло за собой кричащих жрецов. Большая часть факелов и жаровен оказалась либо засыпана, либо перевернута, но света от оставшихся вполне хватило, чтобы разглядеть, как гигантская темная туша, скребущая башкой потолок тоннеля, вывалилась наружу. Вывалилась и остановилась, крутя клиновидной мордой. Пыталась сориентироваться. В этот момент луна вышла из-за облаков и осветила исполинского монстра. И если его истинную морду парням как следует удалось рассмотреть еще в пещере, то теперь они могли оценить и все остальное, что ранее было скрыто под каменным полом. У твари оказалось шесть, шесть толстенных, будто стволы многовековых деревьев лап, что держали гороподобное обрюзгшее тело со свисающими до земли жировыми складками. Хвост тоже имелся, длинный, мясистый, волочащийся следом по полу. Шкура плотная, грубая, покрытая сочащейся из многочисленных пор слизью. Слизью, что поблескивая в лунном свете, тихо шипела и дымилась. Те же капли, что срывались и падали на землю, медленно, пузырясь, вгрызались в камень, оставляя после себя небольшие чернеющие дыры. Одна из них шлепнулась на сбитого с ног жреца, и тот заголосил громче прочих собратьев по ремеслу, что с криками метались под ногами своего бывшего бога. Недолго думая, тварь опустила голову и зачерпнула пастью, будто ложкой, людей, как живых, так и мертвых с умирающими, обломки неудавшейся стены, железные чаны и валяющиеся в беспорядке опрокинутые жаровни. Оставшиеся на ногах жрецы бросились бежать, перескакивая через посеченных камнями товарищей. Еще живых, корчащихся и стонущих. Потрясенный зрелищем Риогалл не забыл о Ньян. Выцепил ее взглядом среди общего хаоса. Разумеется, ей повезло и на этот раз. Он уже давно заметил, что гадов всегда труднее порешить: они изворотливы, как змеи, живучи, как тараканы. Ньян отступала, бежала вниз по улице в их сторону вместе с горсткой приспешников. Лицо Риогалла исказила злобная усмешка. Рука сама собой потянулась к одному из мешочков на поясе. Правильно, иди сюда. Иди. За Накрона отведаешь химеровой кислоты. Ровно столько, чтобы умереть в долгих и мучительных корчах. – Они скоро нас увидят, – догадавшись о намерении друга, сообщил Каин. – Нужно зайти за тот дом и... Он не успел договорить, как тварь резко вскинула голову, устремив взгляд своих четырех глаз прямо в их сторону. Щели широких ноздрей раздулись, втягивая полнящийся запахами ночной воздух. Монстр постоял так пару секунд, смакуя пойманный аромат, а после стремительно двинулся вперед, переваливаясь с лапы на лапу, словно перегруженный корабль на волнах. Свисающий с шеи и боков жир сотрясался, тяжело покачиваясь, будто студень. Безобразное брюхо поволочилось по земле, размазывая по камням сочащуюся слизь. Ньян на бегу резко обернулась, чтобы увидеть нависшую над собой толстенную лапищу, закрывшую и небо, и город за спиной. В следующий миг лапа с грохотом опустилась, сминая под собой жрицу, ее прихвостней и часть подвернувшегося дома. Монстр был так огромен, что не поместился бы и на главной площади Анатриума. Чтобы пробраться вперед, ему приходилось сносить тушей аккуратно выплавленные из камня здания. Крушить, давить, ломать, время от времени разевая пасть, чтобы ухватить тот или очередной кусок, а после отправить себе в глотку. – Проклятье! – громко выругался побледневший Каин, пытаясь перекричать учиняемый тварью жуткий грохот. – Он идет на нас! Нужно было немедленно убираться с пути исполинской твари, если они не хотели повторить судьбу верховной жрицы. Каин уже хотел было рвануть в проход между домами, когда что-то заставило его обернуться. Раэрвинг! Раэрвинг стоял на месте и неотрывно смотрел на монстра, что с каждой секундой сокращал разделяющее их расстояние. Можно было не сомневаться в намерении дракона, который долго ждал этого момента, а теперь... – Нет! – Каин подлетел к нему и, схватив за руку, потащил прочь. – Даккарцы не могут не слышать всего этого. Они прилетят, а если ты ввяжешься, то после придется драться еще и с ними. Лучше убраться отсюда, пока тварь будет бесноваться в городе, пожирая собственных последователей, – тут он обернулся на бегу к следующему позади некроманту. – Рио, постарайся держаться рядом! Как только мы выберемся за ворота – взлетим. Не сбавляя скорости в лабиринте переулков, они повернули к лестнице на нижний уровень. Однако грохот позади не пошел на убыль. Наоборот, он только усиливался. Тварь не двинулась дальше, как предполагалось изначально, свернула вслед за ними. Один раз, другой, в точности повторяя маршрут. Строения замедляли ее продвижение, но не так сильно, как того бы хотелось парням. Можно было не сомневаться, что она их догонит. И весьма скоро. Конечно, у них был один выход, но… Каин стиснул запястье Раэрвинга. Он не хотел отпускать, не хотел позволять, ибо был убежден, что тварь охотится за его драконом, которого он ей уступать не собирался. Только вот... Все произошло так внезапно. Они как раз бежали по узкому переулку к следующей улице, как вдруг дом по левую руку взорвался каменным крошевом. Каина отбросило вперед, а отставшего на пару десятков шагов Риогалла швырнуло назад. Раэрвинг же резко остановился и вскинул вверх руку, прикрыв своего человека от летящих булыжников невидимым щитом. В том месте, где была стена, теперь возвышался необъятный столб из свисающей складками плоти. Покрывающая его слизь влажно блестела в лунном свете, курясь легким дымком. Пораженные ею камни вокруг шипели, ежась и исходя едким паром. Монстр чуть опустил голову, всматриваясь в разбросанных у его лап жалких букашек. Две пары глаз прищурились, зловонная пасть приоткрылась, а узкие щели ноздрей раздулись, втягивая воздух. Чтобы учуять, чтобы не ошибиться. Раэрвинг не стал ждать: быстро приложил два пальца к губам и произнес короткое рычащее слово. Дикое пламя тут же объяло его фигуру, заставив монстра, ослепленного внезапной яркой вспышкой, чуть отпрянуть назад. Закрутившееся воронкой пламя разгорелось, разрослось и в следующий миг взметнулось вверх, выпуская из своих объятий устремившегося ввысь красного дракона. Блеснула багряная чешуя, громоподобно хлопнули крылья. Грозный рев эхом прокатился по лощине. – Раэрвинг! – крикнул Каин, вскакивая на ноги. Он так этого не хотел, и вот теперь ему придется стоять тут и смотреть, как его дракон... Мука исказила лицо сына главнокомандующего. Его дракон такой маленький на фоне этой твари... Все равно, что мышь против раскормленного кота. А сам он... Сам он все равно, что муравей. Совсем бесполезный. Руки сжались в кулаки, а взгляд приковался к дракону, который поднялся над исполинским противником и, зависнув в ореоле сверкающих звезд, изогнул шею, устрашающе распрямляя гребни. Воздух хлынул в ноздри, раздувая легкие, словно огромные кузнечные меха. Раэрвинг распахнул пасть и выпустил мощную струю огненного пламени прямо в морду своему ненадолго сбитому с толку противнику. Монстр дернулся, отступая на шаг назад, и с ревом замотал головой, словно пытаясь стряхнуть с себя танцующее пламя. Рыжевато-золотистые отблески отразились в широко раскрытых глазах Каина. Получилось? Так просто? Непривыкшая к тому, что кто-то может оказаться способным причинить ей вред, тварь замешкалась и позволила сжечь себе морду. Лишившись зрения и обоняния, она точно долго не продержится. Если сделать еще пару залпов, то... Рано. Слишком рано он обрадовался. Бывший бог хоть и допустил промашку, но позволять какой-то плюющейся огнем мухе взять над собой верх он вовсе не собирался. Занявшееся было пламя быстро угасло, вступив в реакцию с едкой слизью, которая в мгновенье ока затушила угрозу. Поваливший от шкуры пар ненадолго скрыл подвергшуюся атаке морду. Столь дерзкий поступок пришелся монстру не по вкусу. Разъярившись, тот рванул вперед, раскрыв пасть в сторону противника. Из-за резкого движения капли слизи не удержались на шкуре, полетели во все стороны, с яростным шипением вгрызаясь в обломки камней и пока еще целые стены зданий. Каин вовремя отпрянул, когда одна такая капля, размером с тыкву, шлепнулась у его ног. Риогаллу повезло чуть меньше: приземлившаяся рядом другая увесистая капля задела подол его мантии и окропила мелкими брызгами правый ботинок. И если кожа загадочного намандра стойко выдержала атаку, то вот любимая мантия оказалась не столь удачливой. Риогалл с болью посмотрел на приличный кусок опаленной кислотой ткани. Этого он починить уже не сможет... Если, конечно, вообще переживет сегодняшнюю ночь. Риогалл сильно ушибся, когда монстр вклинился между ними и разрушил стену. Отлетел прямо на груду булыжников, в которые превратился соседний дом. Застонал от боли во всем теле, но все же нашел в себе силы привстать. Риогалл боялся привлечь внимание, а потому в надежде затаиться за особенно крупным обломком стены принялся осторожно отползать спиной вперед, не сводя при этом панического взгляда с тяжеловесного гиганта. И правильно сделал, ибо, когда тварь ринулась на Раэрвинга, ее лапа-столб как раз опустилась ровно на то место, где он находился с минуту назад. Риогалл шумно сглотнул и задрал голову к небу. Раэрвинг уклонился. Успел. Ударил широкими крыльями и ушел вбок. Только кончик хвоста хлестнул тварь по носу. Из-за своих размеров противник проигрывал ему в проворстве и скорости. Челюсти щелкнули, ухватив пустоту. Грузное тело опустилось обратно с такой силой, что весь уровень пугающе содрогнулся, грозясь обвалиться. Мелкие камни посыпались с краев, несколько зданий рухнули, будто вовсе не были выплавлены из цельного куска скалы, а в том месте, куда приземлилась первая пара громоздких лап, образовалась обрамленная паутиной трещин и ощетинившихся каменных пластов внушительная вмятина. Но едва ли монстру было до этого хоть какое-то дело. Не замечая ничего вокруг, он принялся вертеться на месте в попытке ухватить кружащего над головой дракона, который, закладывая крутые виражи, щедро поливал противника огнем со всех сторон. Здания вокруг с оглушительный грохотом рушились, исчезали под многочисленными лапами разошедшегося монстра, который безжалостно вытаптывал их, ровняя с землей и поднимая такую пыль, что едва ли можно было что-либо разглядеть ниже исполинских колен. Одна из лап пронеслась над головами приросших к месту парней. Другая грузно опустилась совсем рядом. Еще один дом за спиной покрылся трещинами и рухнул, уплотняя пылевой заслон. Если не убраться сию же минуту, если так и остаться тут стоять… – Идем! Кхе-кхе! – закрывая нос рукавом мантии, Риогалл, спотыкаясь, подбежал к Каину и насильно поволок того прочь. – Там Раэрвинг! – отчаянно воскликнул тот, не желая двигаться с места. Его взгляд неотрывно следил за носящимся в небе драконом. Огненные вспышки то тут, то там выхватывали его грациозный силуэт. Отражались яркими всполохами на багряной чешуе. Как и с барьером в Анатриуме, ящер не желал сдаваться. Безостановочно атаковал, изводя беснующегося противника, несмотря на то, что слизь по-прежнему тушила огонь, не позволяя тому добраться до толстой шкуры. – Хочешь, чтобы нас тут втоптали в камень, как верховную жрицу? – крикнул Риогалл, перекрывая невыносимый грохот. Тряска стояла такая, что мелкие камни подпрыгивали вверх аж на три ладони, а удержаться на ногах становилось все проблематичней. – Мы ему все равно ничем не поможем! – продолжил кричать некромант, оттаскивая друга к уцелевшим пока еще переулкам. – Самое разумное, что мы можем сделать – спасти свои шкуры. Убраться как можно дальше, пока Раэрвинг отвлекает эту тварь. Уверен, что когда он увидит, что мы в безопасности, то оставит свое занятие, вернется к нам, и мы все дружно улетим из этого проклятого места. Едва он это произнес, как монстр позади них решил, что с него хватит. Да, слизь защищала, но кое-где пламя все же умудрялось пробиться сквозь защиту, лизнуть бугристую шкуру. И это было неприятно. Очень неприятно. Так неприятно, что ему адски захотелось проглотить эту назойливую муху. Выгадав нужный момент, раздраженный монстр вложил все свои силы в один единственный рывок. Вверх! Две пары лап оторвались от земли и… Раэрвинг увидел маневр и метнулся в сторону, но недостаточно быстро. Маленькие острые зубки сомкнулись на задней лапе. Той самой, что не так давно была пробита джаккайской стрелой из баллисты. Раэрвинг оглушительно взревел от пронзившей конечность боли и отчаянно забил крыльями, пытаясь высвободиться. Тщетно. Монстр держал добычу крепко. Не сжимал слишком сильно из опасения, что оторвет пойманную лапу и его добыча сбежит. Опустился обратно на землю, породив очередное сотрясение лежащего в руинах уровня. Он не двигался, ждал, пока дракон выбьется из сил и его можно будет дернуть на себя, а после, выпустив на краткий миг, проглотить одним махом. Ждал, хотя так хотелось мотнуть головой с зажатой в пасти добычей сначала в одну сторону, потом в другую, а после швырнуть на землю, чтобы дезориентировать, оглушить и пожрать. И тем самым хоть немного утолить, нет, не голод – раздражение. Но все эти земные создания такие хлипкие... Чуть надавишь и ускользнет, оставив в пасти одну лишь жалкую лапку. Нет уж, он не станет рисковать, подождет. В конце концов, разве не этим он занимался последние полвека. Увидев развернувшуюся позади них картину, Каин побледнел. Тут же вырвал у Риогалла свою руку и бросился назад, безостановочно выкрикивая имя своего дракона. Не знал еще, что будет делать, чем поможет, но стоять и смотреть, как свершится то, чего он так боялся... Нет! Ни за что! Лучше погибнуть самому, пытаясь, чем вовсе бездействовать! Раэрвинг же в это время продолжал кричать и неистово молотить крыльями. Боль вспыхивала перед глазами красными пятнами, глушила, туманила разум, мешала соображать. Чешуи, что задевали склизкий покров, дымились, разъедаемые кожными выделениями твари. Раэрвинг извернулся, плюнул пламенем. Раз-другой. Тщетно. Оставалось разве что попытаться вцепиться зубами противнику в глаз, но слизь... Она разрушала чешую, разъедала крепкие пластины. Забиралась в нанесенные зубами раны, глодала незащищенную плоть, стремясь добраться до костей. Если слизь попадет ему в пасть... Вряд ли он сможет это пережить. Но Каин... Каин где-то там внизу. Эта тварь непременно сожрет его следом. Нельзя позволить, нельзя допустить... Раэрвинг еще усиленней забил крыльями, рыча от бессильной ярости. – Проклятье! – выругался Риогалл, устремляясь вслед за другом. Этому прожорливому уродцу все мало! Сначала Накрон, а теперь еще и Раэрвингом решил закусить, да?! Он стиснул зубы, запуская на бегу руку в один из мешочков на поясе. Плевать, подействует или нет, но он не поскупится, угостит богомерзкую тварь всем, что имеет. Спотыкаясь и оскальзываясь на расплавленном камне, Риогалл добежал до необъятной лапы. Левой передней. Добежал и с размаху грохнул об нее горсть глиняных сосудиков с мантикоровой кислотой. – Получай, ублюдок! Получай! – новая пригоршня полетела в жирную, нависшую над мясистыми пальцами складку. Разбилась, зашипела, вступая в противоборство с защитной слизью. – А как тебе это?! Или вот это! Подавись! Мне не жалко! Получившейся гремучей смеси удалось пробиться сквозь преграду. Монстр ощутил болезненный укол внизу. Чуть наклонил голову на бок, скосил взгляд. Сначала заметил одного из тех букашек, человечишку, что безрезультатно лупил длинным каменным обломком по средней лапе с левого бока, а после приметил и второго. Глаза монстра алчно загорелись. Лакомство! Из-за этой мухи он отвлекся, позабыл. Интерес к пойманной добыче мгновенно пропал. Пасть разжалась, отпуская окровавленную, поеденную кислотной слизью лапу. Раэрвинг тут же рванул прочь, вверх и в сторону, чтобы оказаться вне досягаемости монстра, который теперь вновь сосредоточил все свое внимание на щуплой фигурке у левой передней лапы. Фигурке, которая безостановочно бранилась и что-то гневно швыряла в кровоточащую нижнюю складку. Лишившись склизкого покрова бугристая кожа начала пузыриться и трескаться, причиняя бывшему богу легкое неудобство. – Рио! Сверху! – крикнул другу Каин, заметив, что тварь изменила свои предпочтения. В этот момент тупоносая морда устремилась вниз. Риогалл остановил руку в очередном замахе и вскинул голову, чтобы увидеть, как на него падает раскрывающаяся гигантская пасть с застрявшими меж рядов кривых мелких зубов останками почивших посвященных. Проклятие! Проклятие! Проклятие! Ударившись в панику он не нашел ничего лучше, чем броситься за раненую лапу, оставив челюстям лишь кучу каменных обломков – вовсе не то лакомство, которого жаждал ненасытный монстр. Видя, что ситуация переменилась, Раэрвинг сделал вираж и вновь повернул к чудовищу, невзирая ни на терзающую его боль, ни на безвольно свисающую поврежденную лапу. Набрал в легкие воздуха и выпустил струю жгучего пламени, обдавая мясистый загривок. Однако монстр не обратил на это никакого внимания. Крутил безобразной башкой, пытаясь высмотреть под лапами вожделенную вкусность. Боялся раздавить, ведь в таком случае кровь и плоть смешаются с камнем, вкус угаснет, испортится. Нет, лакомство должно остаться целым. Его надлежит поглотить целиком, без всяких примесей. Риогалл метался внизу, боялся оказаться под ступней, размером с комнатку, в которой он спал в подвале Анатрийского замка, но еще больше он боялся высунуться. Высунуться и встретиться со зловонной пастью, в которой нашла свою кончину не одна сотня человек. А потому он вился у монстра под лапами, перебегая от одной к другой, и попутно пытался что-нибудь лихорадочно придумать. Слышал, как Раэрвинг ревет наверху, хлопает крыльями и изливает потоки пламени на блестящую от слизи шкуру. Только твари хоть бы что. Дракон ей не интересен. С самого начала он был ей неинтересен. Да, Риогалл только теперь это понял. Проклятый уродец нацелился на него. На него одного. И вылез из своего узилища тоже из-за него. Риогалл подошел слишком близко к краю. Раздразнил, спровоцировал. Нет, эта тварь не успокоится, пока не сожрет его. Почему именно он?! Это ведь не демон. Да и демоны не пытаются сожрать некромантов. Им выгоднее заключать сделку и лакомиться кровью призвавшего на протяжении длительного времени, а не так, попировав с размахом, но лишь единожды. Нужно попытаться как-нибудь уйти, сбросить его с хвоста, сбить со следа. Монстр поднял переднюю правую лапу и опустил голову в надежде ухватить юркого человечишку, но того там не оказалось. Риогалл успел перебежать на другую сторону и, воспользовавшись моментом, кинулся к еще целым домам, которые должны были пусть и на краткий миг, но задержать преследователя. – Не приближайтесь ко мне! – крикнул он Каину. – Ему нужен я! Уходите в безопасное место, а я попробую оторваться! – С ума сошел?! – закричал в ответ Каин, бросаясь в соседний переулок. – Тебе от него не уйти! – Зато сможете уйти вы! Один покойник лучше, чем три! – проорал ему некромант сквозь раздавшийся позади грохот. То был их складчатый приятель, который ломанулся следом, сметая своей тушей вырастающие на пути препятствия. Риогалл ускорился, насколько мог. Ему нужно было вернуться к малому входу в божественную обитель. Туда твари не пролезть, а пока она будет обходить, он вновь выскочит наружу и сделает ноги. Прекрасный план. Просто превосходный. Только вот... Он не добежит. Камни уже почти сыплются ему на голову. Да, он взял очень шустрый темп, чуть оторвался, но не прошло и минуты, как начал сдавать. С таким хилым телом ему бегуном точно не быть... Здравствуй, одышка. Здравствуйте, ватные ноги. И, конечно же, не стоит забывать о проклятущей колющей боли в боку. Если бы Раэрвинг так самоотверженно не бросался твари в глаза, закрывая ей обзор широкими крыльями, заставляя раз за разом терять добычу из виду, то Риогалл и это расстояние навряд ли бы одолел. Благо монстр был так сильно увлечен своей изначальной целью, что даже не пытался избавиться от надоедливого дракона. Мотал огромной башкой, шумно фыркал от раздражения, но слишком уж боялся снова отвлечься, позабыть и упустить лакомство. – Мы тебя не бросим! – Каин вылетел из соседнего переулка, побежал рядом. – Сейчас Раэрвинг спустится и подхватит нас... – Очнись! Тварь едва ли в одном драконьем крыле от нас! Вот-вот раздавит! Если он начнет спускаться, то она закончит то, что не успела! Ты же не хочешь потерять своего дракона?! – не стоило столько много говорить на бегу. Теперь дыхание окончательно сбилось. Не дотянуть и до поворота. Риогалл стиснул нечто, сокрытое в потайном кармашке на груди, принимая решение. – Но!.. – Убирайтесь! Как можно дальше! Я уйду на Вертикальные Параллели! – легкие уже горели, ноги подкашивались. Мелкие камни били в спину. Тварь наступала им на пятки. – Через семь восходов! Встретимся через семь восходов на поляне, где я обучал Накрона! А теперь иди! Иди же! – он толкнул Каина в плечо, круто сворачивая в противоположный переулок. Семь дней... Их должно было хватить... Тварь за это время точно о нем позабудет. Уйдет куда-нибудь, оставит лощину. А Каин с Раэрвингом переждут. Укроются в безопасном месте и... Тут ботинок неожиданно запнулся о край рваной трещины, и Риогалл к своему ужасу полетел вниз. Он так хотел увести монстра подальше, чтобы дать друзьям время скрыться. А теперь... Тц! Ладони, локти и колени обожгло, будто крапивой. Грубые камни содрали кожу, добавили дыр на мантии. Стоило большого труда не застонать сквозь плотно стиснутые зубы. Не время. Не время разлеживаться. Нужно… Игнорируя боль от новой порции ушибов, Риогалл кое-как поспешно перевернулся на спину, приподнялся на локтях и... Пш-ш! Пш-ш! Две увесистых капли едкой слизи сорвались с угрожающе нависшей над ним морды и приземлились по обе стороны от некроманта. В каком-то локте. Кислота медленно выедала камень, шипя и выплевывая тонкие струйки резко пахнущего пара. Риогалл судорожно сглотнул и перевел взгляд с двух чернеющих пятен вверх, на свою неотвратимую судьбу, которая неотрывно смотрела на него своими четырьмя маленькими глазками, предвкушая поздний ужин. С приоткрытой пасти текла густая слюна, смешивалась со слизью на подбородке и толстыми нитями тянулась к земле. Когда вес собравшейся на конце капли становился чересчур велик, нить рвалась и освобожденная ее часть устремлялась вниз. Тяжело шлепалась у толстенных лап, выжигая в камне очередной небольшой кратер. Тварь на пару секунд замерла, смакуя момент. Ее добыче больше некуда было бежать. Сейчас она даже на ноги встать не успеет, как тут же окажется в пасти. Такой аппетитный, такой желанный! И аромат! О, как чуден аромат его пропитанной темной энергией крови! Определенно, этот момент стоил всех принесенных жертв. Монстр разинул слюнявую пасть и устремился к Риогаллу. Однако тот в свою очередь не терял времени даром. Успел непослушными пальцами нащупать амулет в потайном кармане. Выудил его и крепко сжал во вспотевшей ладони, чувствуя, как острые грани врезаются в мягкую, саднящую от ран плоть. Сосредоточиться в такой ситуации было чертовски трудно, но он все же заставил себя прикрыть глаза и начал лихорадочно думать о Вертикальных Параллелях, ярко вырисовывая их образ в своей голове. Параллели, Параллели, Параллели! Вайэр! Вайэр! Перед глазами соткался образ насмешливого Князя. Его издевательская улыбка, пронзающие колдовские глаза и чарующий, чуть хрипловатый голос, от которого по телу каждый раз пробегают мурашки... Тепло из ладони медленно потекло в амулет. Что-то дрогнуло, изменилось внутри. Мир вокруг поплыл, а тело обрело знакомую уже невесомость, чтобы в следующий миг разбиться на тысячи крохотных частиц. Закрутиться в безумном вихре и исчезнуть, раствориться в воздухе, оставив далеко позади двух своих друзей, ненасытную тварь и объятый паникой город. Неведомая сила потащила Риогалла вперед сквозь пространство, сквозь размытую границу двух миров. Мимо бесконечных нитей Параллелей. Все дальше и дальше. Риогалл не видел, но ощущал их своим бесплотным телом. Необузданный поток влек его вперед, к той единственной Параллели, где пребывал в эту минуту его Князь. Тот, что был неразрывно связан с зажатым в ладони камнем. Не прошло и пары секунд, как все закончилось. Головокружение отступило, тело вновь обрело положенный вес, а под ногами появилась твердая земля. Точнее, не земля, а пол. Гладкий, отполированный. Риогалл не стал торопиться, выждал еще немного и только потом открыл глаза. Да, он не ошибся. Действительно пол. Пол в большой, богато убранной зале. Отчего-то подозрительно знакомой. Или просто кажется? Хотя какая разница! Некромант завертел головой, выискивая того, кто должен был находиться рядом, но... Зала была пуста. Никого. Легкое разочарование коснулось смятенного сердца. Ну да... Вайэр же говорил, что есть погрешность. Одно верно – Князь где-то в замке. Этажом выше, ниже или вообще в противоположном крыле. Придется идти искать. Только... Риогалл сделал шаг вперед и остановился в нерешительности. Помедлил, о чем-то раздумывая, а после отступил чуть назад, прислонился к мраморной колонне и медленно сполз по ней на пол. Вытянул ноющие ноги, уперся затылком в изящную резьбу. Закрыл глаза. Руки безвольно свесились вдоль тела. Риогалл тяжело вздохнул, чувствуя, как у него жутко ломит все тело. Столько ушибов, столько ссадин и мелких ран... И мантия снова подпорчена, требует большого ремонта. Но это все мелочи. Это... Риогалл медленно выдохнул. На душе у него было паршиво. Так паршиво... Накрон... Его сестра... И проклятущая жрица, которую ему так и не удалось прикончить собственноручно. Проклятье! Риогалл поджал губы и в сердцах ударил кулаком по колонне. Боль пронзила руку, заставив его зашипеть, однако не удержала от еще двух последовавших за этим ударов. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо! Стиснув зубы, Риогалл уронил голову на грудь, не замечая побежавших по щекам горячих, мокрых дорожек. Спутанные пряди упали на лоб, закрыли перепачканное лицо. Опять он опоздал. Снова допустил промашку. Только на этот раз друзьям пришлось заплатить жизнью за его нерасторопность. А ведь... А ведь!.. Великий Аракус, почему?! Почему все так сложилось?! Почему?! Едкая горечь разлилась внутри. Сделалось совсем невыносимо. Может быть, взять силу с красно-фиолетовой Параллели, вернуться и прикончить ту тварь в надежде получить хоть крупицу облегчения? Кривая улыбка слабо проступила на пересохших, потрескавшихся губах. Все равно что ломать кинжал, которым закололи твоего друга. Тварь была лишь орудием. А вот Ньян... Ньян... Жрицы больше нет, но и от этого легче не становится. Ничего более не вернуть и не исправить. Можно сколько угодно повторять эти бесконечные "а если"... Накрон мертв. Его сестра тоже. Остается надеяться, что мальчик не почувствовал боли, а оставшиеся в живых друзья благополучно скрылись с глаз чудовища и затаились в безопасном месте, залечивая раны. Риогалл не знал, сколько так просидел. Час-два, а может, и всю ночь. Никто не потревожил его уединения. Замок был недвижим и безмолвен. Разбитый и измотанный навалившимися невзгодами, Риогалл, в конце концов, все-таки поднялся. С большим трудом. Его постоянно вело, клонило на бок, а каждое движение причиняло жуткую боль. Сейчас бы доползти до кровати и рухнуть. Проспать без задних ног целые сутки... Он бы и на полу лег. Прямо здесь, но знал, что потом вообще не встанет. Так что Риогалл собрал остатки воли, поднялся на нетвердые, едва держащие его ноги и поплелся к проему на том конце. За окном стояла ночь, но замок купался в свете. Свечи и масляные лампы здесь не жалели. Но если Риогалл и обратил на что внимание, то только на то, что этот замок был ему все же знаком. Он был здесь в прошлый раз. Да-да, это тот самый, посреди реки. Вайэр еще заставил его плыть на бревне, а после пожертвовал свой плащ... Плащ... Остался в городе разоблаченного бога... Однако сил расстраиваться по этому поводу или злиться больше не осталось. Ничего вообще больше не осталось, кроме усталости. Свинцовой, беспроглядной, всепоглощающей... Он смутно помнил дорогу. Вот лестница, вот гобелены, а дальше статуя предыдущего хозяина замка. А вон уже виднеется и дверь в опочивальню хозяина нынешнего. Возможно, кровать могла найтись и в более близкой к зале комнате, но Риогалл не стал рисковать. Не хватало еще наткнуться на слуг. Вайэр за все это время к нему так и не пришел. Наверное, уже лег, а потому не заметил прибытия своего слуги. Риогалл миновал статую, даже не взглянув на безупречную, тонкую работу. Вайэр... Так хотелось его увидеть, подойти, уткнуться лбом в плечо, обхватить руками крепкое, сильное тело и немного постоять вот так. Молча, в тишине, нарушаемой лишь биением их сердец. Покрытые коркой запекшейся крови, перемазанные в копоти и грязи пальцы легли на ручку. Обхватили, повернули. Легкий щелчок. Дверь приоткрылась. Против ожидания некроманта встретила вовсе не тьма, а свет. Лампы горели. Все до одной. Так Вайэр не спал? Нетвердой походкой Риогалл зашел внутрь и огляделся, выискивая знакомую фигуру. Однако взгляд серебристых глаз против ожидания наткнулся на кое-кого другого. Того, кого некромант никак не ожидал увидеть по-хозяйски развалившимся в кресле законного владельца этих покоев. Тот неприятный младший с пятном! Невозмутимо сидит себе, закинув ногу на ногу, просматривает какие-то бумаги. Будто бы он тут истинный хозяин Параллели. Высший Князь. Когда Риогалл вошел, Младший оторвался от бумаг и поднял недовольный взгляд на незваного гостя. И от этого раздраженного, злого взгляда по спине невольно пробежали мурашки. – Где твой хозяин? – незаметно поежившись, спросил Риогалл. Ему было очень неуютно находиться в одной комнате с этим парнем. Вспомнились грубые пальцы, хватающие до синяков, стремящиеся сделать побольнее. Жалящие прикосновения губки… злобные, пронзающие, словно иглы, взгляды... – Я здесь хозяин, – презрительно фыркнул в ответ Младший и без спешки отложил бумаги на столик. Пристальный взгляд чуть прищурившихся глаз не отрывался от некроманта. Собственности Князя, с которой тот развлекался в прошлый раз. О да, он все знал. Стоял, подслушивал под дверью. Только сейчас Князя здесь не было, и все, что находилось на Параллели, принадлежало ему. В том числе и эта неприглядного вида шлюшка. Риогалл уловил угрозу в направленном на него взгляде. Лучше уйти. Поискать Вайэра самостоятельно, а то этот ненормальный с манией величия... Кто знает, что он способен выкинуть. Некромант развернулся и уже готов был сделать шаг к двери, как чья-то рука внезапно схватила его сзади за волосы. Намотала длинные пряди на кулак и так больно потянула назад, что Риогалл не удержался и шумно втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы. – Куда это ты собрался? – ядовито прошипел ему на ухо Младший с пятном. – Разве хозяин давал тебе дозволение? – Отвали! Ты мне не хозяин! – Риогалл попытался высвободиться, но добился лишь того, что его еще раз сильно дернули за волосы, заставляя согнуться. Младший мгновенно пришел в бешенство от брошенных в лицо слов. Говорить ему подобное было строжайшим табу. Каждый на Параллели знал это лучше, чем собственное имя. Не осмеливался даже намекнуть, что сомневается в законности или правоте самопровозглашенного хозяина. А тут вдруг вылез этот и умничает! Дерзит! Отказывается признавать! Младший еще сильнее намотал белые пряди на кулак, заставив Риогалла согнуться к самому полу. Не хозяин, да? Что ж, посмотрим, как ты сейчас запоешь! – Грязная шлюшка! – прорычал он в ответ и зло швырнул Риогалла на пол. Ковер смягчил удар, но тело, которому и без того неслабо досталось, отозвалось тупой болью. Тц! Какого Айкана плешивого он творит?! – Повернись спиной и задери подол, – скомандовал Князь. Слова хлестнули, будто пощечина. Риогалл стиснул зубы и повернул голову, приподнимаясь на локтях. Пламенный взгляд выстрелил в обидчика, желая пронзить того насквозь. Он ему не девка из борделя! И с какого?.. – Когда хозяин приказывает, ему немедленно подчиняются! – не дав Риогаллу подняться, Младший свирепо накинулся на него. Снова схватил за волосы, грубо перевернул на спину, пресекая отчаянные попытки сопротивления, и одним резким движением задрал подол мантии. Прохладный ветерок пробежался по промежности, заставив нежную кожу покрыться мурашками. Риогалл на секунду замер, испытав дикий, животный ужас от осознания того, что с ним собираются сделать, а после забился с новой силой, желая во что бы то ни стало высвободиться. Брыкался, пинался, вертелся, извивался. Кричал, отчаянно пытаясь добраться до мешочков на поясе. Но Младший был силен. Чудовищно силен. Навалился сверху, одной рукой бесцеремонно зафиксировав тонкие запястья над головой жертвы, а второй вновь задирая упавший в ходу возни подол. – Нет! Отпусти, урод! Не смей прикасаться! – истошно вопил Риогалл, чувствуя, как прохладный ветерок снова пробежал по обнажившимся ягодицам. Светлым, аппетитно упругим... Нет, нет, нет! Его колотила крупная дрожь. Разум ударился в бесконтрольную панику. Он продолжал отчаянно вырываться, не помня себя от ужаса, но руки были словно в стальных тисках. Ноги же придавлены коленом. Тоже нипочем не вырвать. Свободной рукой раздраженный Младший приспустил штаны, давая свободу уже стоящему члену. Он всегда возбуждался, когда приходилось подчинять. И пусть шлюшка выглядела крайне неприглядно, задница у нее, надо признать, оказалась недурна. Поза, правда, была не самой удобной, но Младший не жаловался. Обхватил рукой член и направил его к входу. Зрачки Риогалла сузились до крохотных точек, его охватил граничащий с безумством ужас. Нет! Ни за что! Едва почувствовав прикосновение чужой, обжигающе горячей плоти, он весь сжался с такой силой, что Младшему ни пяди не удалось пропихнуть внутрь. Князь раздраженно зашипел. Стальные пальцы отпустили запястья, чтобы сгрести белые волосы на затылке и хорошенько приложить строптивого паршивца головой об пол. – Если сейчас же не расслабишься, то я просто с силой вгоню его внутрь, – склоняясь к уху жертвы, зло пригрозил Князь. Но Риогалл едва ли его слышал. Руки! Руки на миг стали свободны. Он не упустил шанса. Метнулся к поясу и лихорадочно зашарил в мешочках, игнорируя взорвавшуюся в черепе боль от удара. На губах появился привкус крови, но и на это ему было сейчас наплевать. Трясущиеся пальцы наткнулись на какие-то глиняные шарики. Риогалл едва ли помнил, каково их действие. Просто сгреб пятерней горсть и, извернувшись, со всей силой, что у него имелась, вдавил ее Младшему прямо в лицо. Тот как раз находился в процессе исполнения угрозы. Одной рукой вновь приставлял налившийся кровью член к входу, пока второй вжимал голову некроманта в пол. Он был полностью сосредоточен на деле и явно не ожидал нападения, а потому даже не успел удивиться, когда что-то разбилось о его лицо и невыносимая боль вгрызлась ему в глаза. Хлынула в нос, осела на коже. Чтобы кусать, рвать, жалить, пробираясь все глубже и глубже. Младший истошно закричал, отпрянув назад. Схватился руками за пылающее лицо. Яростно заметался по комнате, сшибая мебель, роняя предметы. Пребывая в не меньшем ужасе, Риогалл спешно отполз назад, не отрывая широко распахнутых глаз от неудавшегося насильника. Полз, пока не уткнулся спиной в угол. Его собственная рука горела не меньше: часть порошка попала на кожу. Но Риогалл получил настолько глубокое потрясение, что даже не сразу это осознал. А когда осознал, то просто прижал пострадавшую конечность к груди. Не в силах отвернуться, все продолжал смотреть, как не прекращающий кричать Младший падает на пол, бьется в агонии. Прижимает руки к лицу, а меж обожженных пальцев сочится мерзкая рыжая жижа – смешанная с порошком разъеденная плоть. Кое-где даже проглядывали засевшие в чудовищном месиве маленькие глиняные осколки от раздавленных сосудов. Частицы порошка проникли в легкие. Младший был обречен. Но Риогалл и это вряд ли осознавал. Он был словно перепуганное до смерти животное, загнанное в угол, сведенное с ума от творящегося вокруг хаоса. Лишь бы не приблизился! Лишь бы не тронул! Его всего безостановочно колотило. Такая крупная дрожь, что аж зубы стучат, едва попадая друг на друга. Холодный пот градинами катился по спине, полз по вискам. Сердце колотилось как бешеное, бездумно ломилось сквозь грудную клетку. Бежать! Бежать! Прочь! Только Риогалл не мог. Словно прирос к полу. Не шевельнуть и пальцем. Изъеденная порошком рука немилосердно болела, требовала внимания, но где уж там. Младший на ковре захрипел, сворачиваясь в клубок. Дернулся и выплюнул полный рот крови. Снова дернулся. Еще и еще. Кровь обильно заструилась по подбородку, впитываясь в густой ворс ковра. Руки хотели переместиться к судорожно сокращающемуся горлу, но под воздействием порошка слишком сильно прикипели к лицу. А точнее к тому, что от него осталось. Еще пара спазмов, и корчащееся на полу тело застыло. Замерло в позе зародыша в центре комнаты, будто последний штрих в композиции безумного художника. Но даже тогда Риогалл не сдвинулся с места. Продолжал сидеть, забившись в угол, и трястись, прижимая к груди изувеченную руку. Полный страха взгляд был по-прежнему устремлен на медленно остывающий труп Младшего. Будто не верил, будто ждал, что тот сейчас оживет, поднимется на ноги и вновь накинется с твердым намерением завершить начатое. Прошла минута. Другая. В коридоре за дверью послышались шаги. Быстрые, но твердые, уверенные. Ручка повернулась до щелчка, и дверь распахнулась одним резким движением, являя замершую на пороге высокую фигуру Князя, истинного хозяина Параллели. Острый взгляд Вайэра устремился сначала к сжавшемуся в углу дрожащему комочку: неестественно бледный, испачканное кровью лицо искажено в животном страхе, красивые белые волосы растрепаны. Правая рука сильно обожжена, на запястье яркий след от чьих-то пальцев. Не лучшего вида мантия перекошена, подол задран до колен, обнажая светлые худенькие ножки, на которых уродливыми пятнами багровели крупные синяки. Сделавшийся ледяным взгляд медленно опустился на второе тело. Скрюченное, с прижатыми к лицу руками, тоже обожженными, но гораздо хуже. Штаны приспущены, член, несмотря на кончину хозяина, все еще гордо возвышается в полной боевой готовности. Нет, Вайэру было вовсе нетрудно догадаться о том, что здесь произошло. И если бы этот Младший не был уже мертв, то непременно умер бы куда худшей смертью. Теперь-то ему стало ясно, почему у него вдруг пропал амулет от этой Параллели. Час назад. Когда он принимал ванну в купальнях. Тогда он еще отвлекся на доклад Младшего-посыльного. Вероятнее всего, что как раз в это время другие Младшие, что ему там прислуживали, и стащили амулет по указке собрата с пятном. Вайэр обнаружил пропажу лишь спустя некоторое время, когда уже ушел с Параллели. Все не мог понять, почему. Ибо даже без амулета ему не составит труда попасть сюда. Правда, придется использовать портал и снова пересекать реку, но то – мелочи. Небольшое неудобство – не более. И Вайэр навряд ли бы вернулся из-за этого, позволил бы Младшему с пятном немножечко порадоваться своей смекалке, посмаковать мнимое превосходство, если бы не странное тревожное чувство. Чувство, которому он привык доверять. Что-то было не так. Там явно крылось нечто большее, чем очередная дерзкая шалость. Потому Вайэр и вернулся. Немедленно. И не прогадал. Без амулета он не мог узнать, кто пришел на Параллель, кто ее покинул. Оттого прибытие его человеческого слуги осталось незамеченным. Только вот Младший недооценил парня. И сильно. Вайэр помрачнел. Все же жаль, что его нельзя убить дважды. Оторвав взгляд от трупа, Князь вновь сфокусировал его на Риогалле, который пребывая в состоянии шока, даже не осознавал его присутствия. Ему разбили губу и нос, несильно, но кровь все еще продолжала медленно вытекать из ранок, пачкая ворот мантии, и без того покрытой разного вида пятнами. Взгляд фиолетовых глаз чуть прищурился. Сотворить такое с тем, кто принадлежит ему... Вайэр двинулся с места, прошел в комнату, безразлично миновал труп и остановился перед Риогаллом. Таким хрупким, таким уязвимым... Остро нуждающимся в помощи, в поддержке, в утешении... Вздрогнув от упавшей на него тени, Риогалл медленно поднял испуганный взгляд. Увидел. Обескровленные губы поджались, в уголках серебристых глаз блеснули слезы. – Иди сюда, – приглушенно произнес Вайэр и опустился, чтобы подхватить Риогалла на руки. Когда же выпрямился, уверенно держа свою ношу, тот вдруг уткнулся лицом ему в грудь, зарылся носом в плащ и обхватил руками шею. Крепко-крепко. Что-то мокрое и горячее коснулось обнаженного участка кожи. Риогалл так цеплялся за него, так дрожал... Что-то шевельнулось глубоко внутри. То самое, странное, чужое для него чувство. – Он... он... – едва слышно хрипло выдавил из себя Риогалл, еще сильнее зарываясь лицом в плащ. Запах соли и пепла... Такой родной… Такой… – Он мертв, – глухо отозвался Вайэр, поднося своего слугу к широкой кровати. – Он хотел... он пытался... – продолжал сбивчиво шептать Риогалл срывающимся голосом. Слезы против воли все струились по щекам, впитываясь в дорогую ткань, размазываясь по обнаженной коже. Ему было так плохо... Так плохо... Он никогда не думал, что кто-то может с ним такое... такое... И это так... Влажные от пота и крови пальцы крепче стиснули ткань плаща. – Он мертв. Забудь, – Вайэр опустил свою ношу на кровать, но Риогалл не пожелал отпускать, так и повис, пряча лицо на мокрой от слез груди. Его все еще продолжало трясти. Гораздо меньше, чем в самом начале, но... – Если не отпустишь, мы не сможем обработать твои раны. Рука совсем плоха. Могут остаться шрамы, – попытался убедить его Вайэр, но Риогалл, похоже, вцепился в него намертво. Упрямый. Князь вздохнул. И что с ним будешь делать? Вайэр опустился рядом на кровать. Дотянулся до колокольчика, звякнул. Скоро на зов придут другие Младшие. Наведут порядок. А пока... Взгляд упал на всклокоченную макушку. Белоснежные волосы, которые некогда были такими ухоженными, такими гладкими и шелковистыми, теперь превратились в безобразное воронье гнездо. Гребня под рукой не оказалось, а потому Вайэр запустил пальцы в спутанные пряди и взялся приводить их в порядок. Осторожно расчесывал, проводя рукой вниз, до самых кончиков. Медленно, неспешно. Когда попадался особенно проблемный участок, останавливался, чтобы аккуратно распутать сцепившиеся волоски. Он проделывал все это так нежно, так ласково, что Риогалл понемногу расслабился, перестал дрожать. Слезы тоже высохли. Теперь он просто тихо сидел, прижимаясь к Вайэру всем телом. Не решался показать лицо, поднять свои мокрые, покрасневшие глаза. А пальцы все скользили и скользили по шелковистым прядям. Вниз... вниз... вниз... Сейчас Риогалл был так уязвим. Князь вполне мог воспользоваться моментом. Чуть-чуть подтолкнуть, и тот сам безропотно ему отдастся. Потянется за лаской, желая стереть с себя чужие, ненавистные прикосновения. Заменить их теми, которых на самом деле жаждал. Ведь все это время, пока они были в разлуке, Вайэр его безумно хотел. Постоянно думал, вспоминал, испытывая при этом легкий, непрекращающийся зуд нетерпения. Хотелось вновь увидеть, подразнить, прикоснуться. Ощутить на губах солоноватый, слегка отдающий травами вкус бархатистой кожи, поймать воинственный, полный вызова взгляд серебристых глаз, в глубине которых робко проглядывают затаившиеся постыдные желания. Наблюдать, как он из раза в раз борется с собой, цепляется за глупые принципы и неизменно проигрывает, чтобы вновь оказаться в сильных руках своего Князя. Чтобы, теряя голову, дрожать от удовольствия. Чтобы сладко стонать, впиваясь пальцами в широкие плечи хозяина. Подобная страсть Вайэру была не свойственна, как и чрезмерное пристрастие к сексу. Однако с появлением Риогалла что-то изменилось внутри. Определенно, изменилось. Да, Вайэр мог бы получить сейчас все и сразу, но… Но не стал. Не так, нет. Один лишь голый секс никогда не был его целью. Не для этого он так кропотливо выплетал паутину затеянной им большой игры. Тут в дверь постучали, а после в приоткрытой щели показалась пепельная голова Младшего. В бесцветных глазах страх, каждый мускул в теле напряжен до предела. Риогалл вздрогнул. Ослабшая было хватка усилилась. Вайэр инстинктивно погладил его по спине, чтобы немного успокоить. Долго. Но вполне объяснимо. Разумеется, все они слышали крики своего главного и так же были осведомлены о том, что незадолго до этого истинный хозяин замка вернулся домой через портал. А еще они знали, чем их главный собирался заниматься в личных покоях Повелителя Теней. Нетрудно было сложить имеющиеся факты и нарисовать полную картину произошедшего. Никому не хотелось сейчас туда соваться. А если хозяин все еще зол? А если начет допрашивать, кто выкрал амулет? Но все же если не явиться на зов, будет еще хуже: вместо одной головы полетят все. Так что Младшие наверняка долго спорили, а после тянули жребий. И вот этому вот сегодня не посчастливилось. Однако Вайэр призвал слугу вовсе не для допроса или казни в приступе ярости. Бросив на Младшего короткий взгляд, он небрежно отдал распоряжение: – Приберись. И скажи кому-нибудь, чтобы принесли сундучок. Младший не стал мешкать, быстро юркнул обратно, чтобы через минуту явиться при полном вооружении и с помощником. Они спешно выволокли труп, а после вернулись, чтобы затереть следы крови, расставить по местам сдвинутую мебель, подобрать упавшие предметы и вымести осколки разбитой вазы. Не прошло и десяти минут, как спальня вернула себе надлежащий вид. Будто ничего и не было. Остался лишь задержавшийся в воздухе тяжелый запах крови да вонь паленой плоти. Пепельный Младший тотчас метнулся на другой конец комнаты и открыл окно, а после незамедлительно покинул покои хозяина. Все это время Риогалл сидел, не шелохнувшись. Напряженный, будто натянутая струна. Вайэр чувствовал, как скованы мышцы под поглаживающей спину ладонью. – Он мертв, а эти не тронут. Особенно теперь, – тихо проговорил Князь, не обращая внимания на суетящихся слуг. Однако Риогалл его не послушал и расслабился лишь тогда, когда Младшие вышли. Спустя пару минут прибежал еще один слуга. Запыхавшийся, с небольшим, но тяжелым сундучком в руках. Опустил его у ног хозяина и тут же убежал обратно. Особый сундучок предыдущего хозяина этой Параллели. Лекарский. Было у того Князя такое пристрастие – собирать редкие и диковинные вещи. Некогда простенький с виду сундучок принадлежал одному варде, прославившемся на все Параллели своим целительским искусством. Настолько, что даже сейчас о нем ходили легенды, хотя лекарь и давным-давно почил. Внутри, под крышкой, покоились аккуратно уложенные мази, настойки, порошки, всяческие инструменты и прочая целительская утварь. Вайэр не особо во всем этом разбирался, ибо не имел надобности, но сундучок оставил. Так, для коллекции. Не думал, что пригодится, однако... – Ложись, – мягко произнес Князь, пытаясь отстранить от себя притихшего Риогалла, но тот только сильнее вцепился в него, наотрез отказываясь отпускать. Он уже пришел в себя, более или менее вернул контроль над эмоциями. Однако... он не решался разжать пальцы, не решался отстраниться и показать свое ужасное лицо. Слезы... Риогалл всегда пытался быть сильным. Даже когда его прилюдно высмеивали, всячески унижали, когда обида душила, сжимая горло, он не позволял себе давать слабину. Не позволял позорно разреветься. Да, слезы порой частенько стояли в глазах и бывало одна-другая все же не удержится, скатится, но чтобы разреветься вот так, перед Вайэром... А ведь ему даже толком ничего не успели сделать в отличие от Каина, который стойко продержался до конца и мужественно перенес весь тот ужас. Выставить себя в таком свете... Наверняка у Вайэра подпортилось о нем мнение. А если Князь еще и увидит во всей красе это мокрое, чумазое, опухшее от слез лицо – единственное, что в нем было привлекательного... Нет, нет и нет. Риогалл глубже зарылся лицом в широкую грудь Князя. Пусть и виснуть на нем тоже чести не добавляло, но... но поднять сейчас голову и взглянуть Вайэру в глаза... Нет, это было выше его сил. – Ну же, – снова этот ласкающий голос с бархатистыми нотками. Разливается вокруг, обволакивает, заставляет открыться, довериться. – Не капризничай. Я ведь не хочу, чтобы мой слуга остался без руки. Сильные пальцы осторожно проскользнули вниз, нырнули под подбородок и, бережно обхватив его, мягко, но настойчиво потянул вверх. Риогалл хотел было воспротивиться, но эти прикосновения... Когда Вайэр касался его вот так, любая мысль о сопротивлении таяла, словно легкая утренняя дымка под лучами восходящего солнца. Припухшие, покрасневшие глаза затравленно взглянули на Князя. Князя, который едва сдерживался перед столь открытым, столь отчаявшимся видом. Рука сама собой потянулась вперед. Вайэр медленно провел подушечкой большого пальца по нижней губе, стирая выступившую из ранки кровь. Взгляд потемневших фиолетовых глаз не отрывался от соблазнительного личика. Клубящаяся в радужке субстанция сделалась гуще, тяжелее. Проклятье! Вайэр нехотя убрал руку. Нельзя. Сейчас нельзя. – Ложись, – Князь чуть отстранился. Осторожно взял Риогалла за плечи и уложил на мягкую перину. Тот неохотно, но все же разжал пальцы, выпустил влажную от его отчаянной хватки ткань. Некроманту было все еще немного не по себе. Хотелось вернуться обратно, в горячие, дарующие успокоение объятия. Вновь прижаться к надежному, крепкому телу. Вдыхать легкий запах пепла и соли и, прикрыв глаза, слушать мерное биение сильного сердца. Вайэр был бы совсем не прочь оставить его висеть на себе подольше, только вот рука... Он видел, как его слуга морщится от боли, но терпит, старается не подавать вида. А ведь дела там совсем плохи, можно и в самом деле лишиться руки. Тянуть больше нельзя. Так что Вайэр наклонился вперед, откинул защелки древнего сундучка и поднял крышку из морового дерева, древесина которого имела свойство запирать время. Все, что ни попадало внутрь сундучка или шкатулки, изготовленной из этого материала, становилось неподвластным разрушительной силе времени. Однако древо это было весьма губительно для страждущих его благ и редко встречалось в их мире, предпочитая произрастать на самых напитанных энергией Параллелях, которые было сложнее всего захватить. Так что, несмотря на долгий срок, лекарства внутри не утратили своей силы, инструменты не поела ржа, а внутренняя обивка из дорогой парчи оставалась по-прежнему яркой. Вайэр достал глиняную баночку со странным символом, резную чашу и два изящных стеклянных пузырька с темной жидкостью внутри. Поставил чашу на прикроватный столик, выдернул обе пробки и вылил в нее содержимое пузырьков. Смешавшись, жидкость забурлила внутри, закипела, исходясь пузырями и паром так, словно чаша стояла на огне. Вайэр не стал больше ее трогать и вернулся к отложенной глиняной баночке. Снял крышку, взял немного болотного цвета мази на палец и повернулся к Риогаллу, который украдкой наблюдал за действиями Князя. После всего случившегося он чувствовал себя очень неловко. Постоянно отводил взгляд и чаще молчал, прижимая к себе горящую руку. Боль немного отвлекала. Она была достаточно сильной, чтобы не давать о себе забывать. Словно руку удерживали над костром, и язычки проказливого пламени то и дело норовили лизнуть покрасневшую плоть. Но гораздо хуже становилось, когда ее касался врывающийся в окно легкий ветерок. Едва ощутимо, но от этого боль многократно возрастала, ярко вспыхивала, делаясь совсем невыносимой. – Давай сюда руку, – Вайэр протянул ему свободную ладонь. Риогалл поколебался, но все же вложил на нее свою, безобразную, изъеденную жгучим порошком. Приготовился к дополнительной порции боли, но той не последовало. Князь бережно взял пострадавшую ладонь, касаясь лишь неповрежденных участков. Поднес зачерпнутую мазь и принялся осторожно втирать в сожженную кожу. Прикосновения эти дарили вожделенную прохладу, унимали боль. – Что это за мазь? – немного севшим голосом спросил Риогалл, наблюдая за плавными движениями Князя. Вовсе не потому, что ему было любопытно, а просто для того, чтобы нарушить воцарившуюся между ними неловкую тишину. – Когда-то давно один талантливый Отброс получил ее, смешав некие ингредиенты, чтобы излечить Князя, которого недоброжелатели окунули головой в магму. Тот Князь не принадлежал к Высшим, а потому не смог избежать чудовищных ожогов. Лицо его было обезображено столь сильно, что никакие средства не могли вернуть прекрасного облика, благодаря которому он пленял любого, кого желал. И тогда впавший в отчаяние Князь прослышал об Отбросе-целителе, который был способен творить удивительные вещи. В чем он вскоре смог убедиться на собственном опыте. Отбросу удалось полностью извести шрамы и вернуть былой лоск, – Риогалл с интересом слушал рассказ, в то время как пальцы Вайэра продолжали зачерпывать мазь из баночки и щедро покрывать ею темные багровые отметины. – Однако Князь не угомонился. Осознав, насколько способным оказался этот невзрачный на вид Отброс, он быстро кое-что прикинул в уме и после, не церемонясь, убил Младшего, которому тот лекарь и принадлежал. Присвоил все его имущество вместе со слугами и приказал Отбросу сообразить нечто, что окажется способно сильно навредить или же непоправимо искалечить Высших Князей. Тех самых, что так жестоко с ним обошлись. Скажу, что по своей природе Князья весьма мстительные создания. Кто-то в большей степени, кто-то – в меньшей, но ни один из них обиды не забудет. Особенно такой. У лекаря не было выбора, иначе новый хозяин в приступе ярости мог уничтожить и его и всю его деревню. Он долго корпел над зельем, испытывая терпение Князя, но в итоге все же справился со своей задачей. Оба обидчика утратили контроль над способностями, когда получили удар кинжалом, смоченным в полученном зелье. Сила сделалась не стабильной и каждый раз, когда они пытались ею воспользоваться, она наносила им непоправимые увечья. Мститель был вполне удовлетворен, и дабы не оставить этим двоим шанса на исцеление, прикончил талантливого лекаря вместе со всей его деревней. Увлеченный историей, Риогалл на время позабыл о своих бедах. Слушал с широко раскрытыми глазами, не в силах принять столь вопиющую несправедливость. Снова с варде так по-скотски поступают! Ему сразу вспомнился Ва-а-нан, такой добрый, отзывчивый, готовый пожертвовать собой ради друга, с которым был знаком лишь полдня... – Почему? – голос все еще был немного хрипловат и сбивался на каждом слове. – Он ведь и так был его собственностью... – Его могли выкрасть, – Вайэр слабо улыбнулся, его пальцы коснулись синяков на запястье. Четкие отметины от чрезмерно сильной пятерни на бледной коже, словно след от грязного ботинка на дорогом белоснежном ковре. Мазь тонким слоем легла на запястье. К утру они должны будут сойти. – Здесь, на Вертикальных Параллелях, это не редкость, – продолжил Князь, не отрываясь от обработки уже мелких повреждений. Его пальцы так ласково поглаживали чувствительную кожу, поднимаясь все выше и выше по руке, что Риогалл совсем разомлел. – Больше такого одаренного лекаря на Параллелях не появлялось. А если он кому и успел передать свое искусство, то те сгинули вместе с деревней. И остался после них всех лишь этот небольшой сундучок да пара рассказанных на свой лад легенд. – Тогда... тратить мазь вот так... – Риогалл заколебался, переводя взгляд с лица Князя на его длинные и сильные пальцы. Это ведь просто синяки. Они сами сойдут через несколько дней. А мазь... Вайэр так легко изводит ее на пустяки. Она ведь невероятно ценная... – У меня есть нечто более ценное, – Вайэр загадочно улыбнулся и посмотрел Риогаллу прямо в глаза. Не ожидая подобной откровенности, тот поначалу опешил, а после заметно занервничал. Разумеется, он не был дураком и понял смысл. Сердце в груди забилось быстрее. Несмотря на все произошедшее, ему захотелось, чтобы Вайэр его обнял. Не ради того, чтобы забыться, а просто... просто... Наверное, это ужасно глупо, но... Тут Вайэр вдруг отпустил его руку и, потянувшись, взял с прикроватного столика чашу, что к тому моменту уже перестала бурлить и дымиться. Отвар внутри побурел, налился цветом и принялся источать густой травяной аромат. Приятный, успокаивающий. Князь оценивающе смерил взглядом содержимое, а после протянул чашу Риогаллу. – Выпей, – голос мягкий, но настойчивый. Риогалл приподнялся на подушках и неуверенно взял протянутую чашу. Удивился. Горячая. Он поднял на Вайэра робкий взгляд. – А это для чего? Не то чтобы он ему не доверял, просто не привык пить что-то, о чьем составе не имел ни малейшего представления. Вайэр ему не навредит, но все же хотелось бы знать, какой бесценный отвар тот изведет на него на этот раз. – Ничего особенного, – просто отозвался Князь. – Поможет уснуть и оградит от кошмаров. Риогалл открыл было рот, но передумал. Ничего не сказал, лишь перевел взгляд на чашу в руках и дрожащее в ней отражение собственного лица. Размазанная кровь, залегшие под покрасневшими глазами тени, потрескавшиеся губы... И как только Вайэр на это смотрит... Ему и впрямь лучше поспать. Он столько пережил и так вымотался. Удивительно, как еще до сих пор держится. И стоило ему только это осознать, как откуда-то навалилась страшная усталость, погребла под своим весом, склоняя к земле. Риогалл не стал больше медлить, поднес чашу к губам и сделал глоток. Мягкий пряный вкус разлился во рту, даруя желанное умиротворение. Риогаллу были незнакомы сочетания добавленных в отвар трав, но за свою жизнь ему довелось готовить и пробовать немало всяких отваров и вряд ли среди них когда-либо попадалось что-то настолько удачное. Это было понятно по одному лишь вкусу. Не раздумывая, Риогалл сделал новый глоток, а следом еще один и еще... Так приятно согревало горло, ласковое тепло блаженной негой разливалось внутри. Убаюкивая, усыпляя... Риогалл и сам не заметил, как его неумолимо потянуло в сон. Отяжелевшие веки опустились, тело сползло на подушки, а чаша выскользнула из ослабевшей хватки и непременно упала бы на пол, если бы Вайэр ее не подхватил. Князь убрал опустевшую чашу на место и поправил своего прикорнувшего на подушках слугу. Пусть отдохнет и наберется сил, ибо завтра те ему понадобятся. Изначально Вайэр планировал совсем иную игру для своего маленького строптивого некроманта, но Младший с пятном все испортил. Смешал карты и едва не сломал любимую игрушку. Игрушку, к которой Вайэр с каждой встречей привязывался все больше и больше. Да, тот уникальный Младший тоже его неплохо развлекал, и потеря противоречивого экземпляра огорчала, но если выбирать между этими двумя, то Князь без раздумий остановится на человеке, своем новом и пока что самом ценном сокровище. Вайэр провел тыльной стороной ладони по испачканной в пыли щеке Риогалла. Длинные темные ресницы дрогнули, но парень не проснулся. Слишком крепки были объятия сна. Вайэр все смотрел на его умиротворенное лицо, и фиолетовая субстанция в радужке тяжело клубилась в такт мыслям хозяина. Нет, это сокровище он больше никому не позволит запятнать. Князь оторвал взгляд и снова взялся за глиняную баночку. Пальцы свободной руки легли на застежку на вороте мантии. Пришло время позаботиться и об остальных ранах, которые бодрствующий Риогалл навряд ли позволил бы так легко обнажить. Но ничего, к утру его слуга будет выглядеть ничуть не хуже, чем раньше. Уж Вайэр-то об этом позаботится.***
Никто, кроме Харона, не видел случившейся трагедии, однако внезапно все до этого веселившиеся, смеявшиеся и танцевавшие крошки-дриады замерли и одновременно резко повернули головы в сторону подруги. А точнее, ее маленького безжизненного тельца, что тряпкой свисало из когтистой лапы злого духа. Дриады мгновенно переменились в лице: обсидиановые глаза расширились, отражая в бездонной глубине маленький зловещий блик-огонек, волосы-листья угрожающе встали дыбом, а аккуратные ротики раскрылись, обнажая ряды крохотных, но невероятно острых зубок. Лесные духи в унисон зашипели, словно клубок разгневанных змей. На кончиках их маленьких пальчиков появились длинные когти-шипы, которые те вскинули вверх, готовые к атаке. – Хаш-ш-ш! Хаш-ш-ш! – неслось со всех сторон. Маги испуганно пятились, сбиваясь в кучки. Напряженные, сосредоточенные. Готовые к защите. У некоторых на кончиках пальцев уже плясали огоньки, потрескивали призванные заряды, ярились энергетические сгустки. Никто пока не решался напасть. Каждый помнил наказ предводителя. Что случилось, тоже никто не знал, ибо не видел ни злого духа, ни исчезнувшие в его пасти останки убитой дриады. – Назад! Все назад! – Харон вихрем ворвался в сердцевину лагеря и тут же принялся отдавать приказы, заглушая своим властным голосом неутихающее шипение. – К соседней поляне! Дальше от повозок! Харон был напуган и взволнован не меньше остальных отступников, ибо знал, что сейчас произойдет. Нет, бояться стоило вовсе не этих крошек. Вовсе не их. Они тоже дриады, да, но месяц в году назван вовсе не в их честь. Они лишь что-то вроде детей, которым только предстоит вырасти и стать теми, кто с минуты на минуту явится на их зов. Не задавая вопросов, не требуя объяснений, отступники бросились выполнять приказ, пока их лидер метался, организовывая грамотное отступление. Если остаться здесь, то их обоз непоправимо пострадает в ходе схватки и продвигаться далее окажется невозможным. Проклятье! Где же Лайм?! Где его остальные помощники?! Харон крутил головой, боясь не успеть. Почти все отбежали к соседней поляне, но он не увидел Арайю, их проблемного Асая, а так же не досчитался еще пары-тройки других магов. И это если не брать в счет пропавших помощников, которые были ему сейчас так нужны! – Харон! – сбоку из подлеска вдруг выскочил всполошенный Лайм, а за ним и весь его небольшой отряд. Выскочил и потрясенно уставился на тут же обступивших его шипящих дриад. – Какого?! – Пожри тебя Аракус, Лайм! Где ты был?! – выругался Харон и, не дожидаясь ответа, тут же отдал распоряжение своим людям. – Лайм остается со мной, остальные – к поляне. Сбейтесь в кучу, встаньте кругом и возведите щит. По возможности старайтесь не причинять им вреда. Не усугубляйте ситуацию. И следите, чтобы никто не поддался панике, не вышел за границы. Ступайте! – Да, лидер! – маги кивнули и бросились выполнять приказ. Они были уже близко. Казалось, воздух вокруг сгустился, потяжелел, а вовсю светившее до этого солнце боязливо спряталось за взявшуюся из ниоткуда тучу. Щебетавшие птицы разом смолкли, и только пара воронов в отдалении осталась тревожно перекликаться между собой. Харон слышал сквозь шипение дриад тихий шелест и легкое потрескивание, словно ветер зловеще играл в листве, беспокойно трепля листья, надламывая сухие веточки. Там, впереди. Он махнул рукой Лайму и спешно двинулся вперед, навстречу. Лучше попытаться перехватить их до того, как те выйдут к лагерю. – Один из парней что-то увидел в чаще, – принялся пояснять на бегу отступник. – Мы пошли проверить. Не хотели поднимать панику, потому и ушли без лишнего шума. Что у вас здесь случилось? Разве они не должны были нас пропустить? – Злой дух, – коротко бросил Харон, не желая вдаваться в подробности. Лайм поймет. В общих чертах. Большего ему знать не нужно. Они как раз миновали последние повозки и наглухо закрытый фургон Алерота, хозяин которого, к счастью, носа так и не показал, когда, наконец, увидели ИХ. Истинных дриад. Высоких и стройных, словно молодые деревца. В три человеческих роста, с рогами-короной на голове, такими же обсидианово-черными глазами, как у их младших подруг, и длинными платьями из корней, коры и листвы. Они плыли над землей, их изящные ноги не касались травы, оставляя после себя вместо следов шлейф из стремительно прорастающих цветов и молодых побегов, которые быстро увядали и рассыпались в прах, стоило только их создателю отдалиться на дюжину шагов. Семеро. Их было семеро. Они грациозно выступили из чащи, пугающие и величественные. Настоящие хозяйки леса, хотя на самом деле было трудно определить их пол. Харон, скорее, отнес бы их к чему-то среднему между мужчиной и женщиной. Но даже так создания эти были воистину прекрасны, от одного лишь их вида у любого перехватило бы дух. Лайм застыл с раскрытым ртом, не в силах поверить своим глазам. Он был в том отряде, с которым Харон в прошлый раз пересекал сердце Анатрийского леса, но тогда они проехали мирно и кроме озорных крошек-дриад никого более не встречали, а сейчас... Что во имя божественного молота здесь происходит?! Да, в тот раз... В тот раз все действительно прошло хорошо. Но... По правде дело было в том, что Харон переступил границу запретных земель не дважды, а уже трижды. И самый первый его поход увенчался трагедией. Но никто не знал об этом, ибо то случилось еще во время пребывания в Анатрийской башне магов. Он был очень молод и опьянен новообретенной силой, а потому позволил двум своим друзьям уговорить себя на авантюру. Отправиться на поиски того самого древнего священного города, полного сокровищ. Они хотели обрести если и не свободу, то власть, положение при дворе, которое позволило бы им хоть немного расправить подрезанные крылья. В то время они сочли себя непобедимыми, способными совершить то, что не удавалось до них простым смертным. Но... но на деле реальность оказалась куда суровее. Не стоило трогать маленьких дриад. Оба его друга погибли, а сам Харон чудом спасся. Ничего никому не сказал. Вернулся и заперся в своих покоях. Другие посчитали, что те два пропавших товарища сбежали, подались в отступники. Так что правду никто не узнал, оставив Харона с ней жить. И теперь при виде давних знакомцев по его телу невольно пробежала дрожь, а перед глазами встали двое пронзенных когтями-шипами юношей и медленно струящаяся по их запрокинутым к небу подбородкам алая кровь. Тяжелые капли срывались и одна за другой падали прямо на лепестки выросших у ног дриад желтых цветков. Но сейчас он более не являлся тем беспомощным юношей, а потому... Харон вскинул руку и зашептал слова заклинания. Быстро и четко, не сводя сосредоточенного взгляда со своих противников. Поднятую конечность тут же охватил огонь. От плеча до кончиков пальцев. Неистовое пламя, рвущееся к небесам. – Назад! – приказал он дриадам, замершим полукругом чуть в отдалении. – Назад! Лайм опомнился и принялся быстро складывать руками пассы для возведения барьера. Они с Хароном неплохо работали в команде, так что он знал свою часть дела. Знал и верил, что их предводитель тоже в курсе, что ему делать с семью агрессивно настроенными лесными духами и горсткой их младших сестричек, что растревожено носились вокруг "старших", время от времени коротко пошикивая, будто жалуясь. Только вот Харон не знал. Делал вид, импровизировал, возможно, о чем-то смутно догадывался, но точно не знал. Лес и все его создания, как правило, боятся пожара, так что выбор пал на огненную стихию. Предположительно огонь должен был остановить или хоть как-то отогнать духов. Когда те замерли на расстоянии, недвижимые и безмолвные, он думал, что на правильном пути, но ошибся. Старшая дриада, что стояла по центру, медленно подняла руку, увенчанную длинными острыми древесными пальцами и так же медленно направила ее в сторону двух чужаков. Харон даже сквозь барьер ощутил невообразимое давление. Магический щит не выдержал, с едва слышным звоном разлетелся невидимыми осколками. Пронесшийся мимо порыв ветра загасил пламя, а кружащие вокруг старших маленькие дриады тотчас же с яростным шипением накинулись на обидчиков, размахивая своими миниатюрными когтями-шипами. – Лайм! Щит! Еще раз! – крикнул другу Харон, отбиваясь от маленьких бестий. Как же дьявольски трудно не причинять им вреда! Их коготки царапали кожу, рвали в клочья мантию. Пусть одна такая кроха и не могла сильно навредить, но вот целый рой... Промедли Лайм лишнюю минуту, и от Харона мало чего бы осталось. Щит отбросил рассвирепевших дриад, не позволил им и дальше терзать лидера отступников. Маленькие духи грозно зашипели и бросились обратно к старшим. – Хаш-ш-ш! Хаш-ш-ш! – неслось со всех сторон. Дриады принялись снова виться вокруг крупных и более грозных сородичей в ожидании возможности вновь наброситься на обидчиков. Весь покрытый мелкими кровоточащими царапинами, в подранной коготками одежде, Харон стиснул зубы и предпринял новую попытку разрешить надвигающуюся катастрофу. – Мы не трогали ту дриаду! – громко выкрикнул он, выступая вперед. – Вы знаете! Это был злой дух! Какое-то время старшие дриады не двигались, молча взирали на стоящего перед ними человека с пламенным взором. После же один дух, тот самый, что ранее разрушил магический барьер, тоже немного выступил вперед. Шлейф из цветов под ногами потянулся следом и принялся буйно цвести, распространяя вокруг дивное сладкое благоухание. – Дух явился вместе с тобой, – заговорила старшая дриада странным, приглушенным голосом, словно бы доносящимся из глубины полого пня. – Ежели рука твоя – убивец, ужели не тебе ответ нести? Дух говорил, используя слова из древнего, полузабытого языка, но Харон все равно понял смысл обращения. Злой дух – его неотъемлемая часть, и потому ему за его действия ответ и нести. Только вот в отличие от руки, управлять злым духом Харону не под силу. Но хозяев леса вряд ли заинтересует сей прискорбный факт, ибо уничтожив его, они выкурят из правого глаза это аракусово отродье и быстро сведут с ним счеты. Что касается вместилища, то вряд ли им до него есть хоть какое-то дело. – Проблемы? – гадко захихикал за спиной хорошо знакомый голос. Явился! Харон даже не обернулся. Проигнорировал. Он прекрасно знал, чего хочет тварь. Нет, не только поглумиться, хотя и это тоже. Но Харон все равно не уступит, постарается справиться своими силами, а уж если тех не хватит... – Может быть, тебе нужна помощь? – ехидно проскрипел все тот же голос, когда старшие дриады пришли в движение. Неспешно поплыли вдоль невидимого круга, намереваясь взять чужаков в кольцо. Медлить больше было нельзя. – Лайм! Возвращайся к остальным! Пусть запрягают лошадей, сворачивают лагерь и уходят. По тому же маршруту, к границе! Как можно скорее! Им нужен я, так что остальных не тронут. Если те не окажутся слишком близко. Но оставаться тут все равно опасно. Иди же! Я на тебя рассчитываю! – Аракус! – выругался Лайм, но не стал спорить, подчинился. Бросился прочь, к соседней поляне и сгрудившимся там отступникам, пока кольцо еще не сомкнулось. Оставив Харона в одиночку противостоять семи враждебно настроенным высшим духам. Те не стали его останавливать, позволили уйти. Их и в самом деле интересовал исключительно Харон. Но попадись под руку кто-то ещё, ему тоже было бы несдобровать. Лидер отступников не дрогнул. Не спуская глаз с противников, взялся плести новое заклинание. Его губы беззвучно шевелились, в то время как руки уже завершали сложный пасс. Пламя вспыхнуло вокруг него, дико затанцевало, оплетая фигуру воззвавшего. В этот раз оно было иным, куда более губительным. Так просто его уже не потушишь. Харон не стал дожидаться, пока дриады нанесут первый удар, и атаковал. Быстро, решительно. Огонь взметнулся к небесам и устремился вслед за взмахом руки, хлестнув косой дугой по стоящим на пути четырем высшим духам. Кружащая вокруг мелочь с писком мгновенно рассеялась, но старшие дриады даже не потрудились уклониться. Приняли весь удар на себя. Пламя ярилось, глодая платья из корней и листвы, тянулось длинными языками к рукам и лицу. Однако дриады ничуть не обеспокоились, и пальцем не шевельнули, чтобы сбить огонь, ибо все семеро относились к той категории высших духов, уничтожить которых человеку было не под силу. Будь он хоть выдающимся магом, хоть простым смертным. Вспыхнувший было огонь вдруг зашипел и спешно потух, будто на него кто-то выплеснул ведро воды. Легкий дымок потянулся вверх от обугленных частей стройных тел, нанесенные повреждения тут же принялись затягиваться на глазах, зарастая новым слоем крепкой коры. Бесполезно. Все будет бесполезно, ибо они не принадлежат к миру живых: их тела лишь порождение собственных фантазий, а дух – дух уничтожить невозможно. Если ты, конечно, не... Тут одна из старших дриад внезапно бросилась вперед. Доля секунды, и она уже оказалась перед Хароном. Блеск бездонных обсидиановых глаз. Взмах изящной руки с длинными острыми пальцами. Барьер со звоном разбился, Харона отбросило назад. Он не успел сплести нового заклинания, чтобы хоть как-то смягчить удар, а потому с силой влетел спиной в фургон Алерота, который содрогнулся, но все же устоял. Боль прострелила позвоночник, заставив сползшего по стене мага сдавленно застонать сквозь плотно сжатые зубы. Не будь у него непривычно крепкого для заклинателя тела, то одними ушибами он бы явно не отделался. Нужно было немедленно подниматься на ноги, возводить барьер и... Харон через силу открыл пестрящие яркими вспышками глаза. Здоровый за ними почти ничего не видел, зато призрачный... Харон вдруг застыл, уставившись на нависшую над ним бесстрастную фигуру с выброшенной вперед рукой. Рукой, которая по какой-то неведомой причине так и не достигла цели, завязнув в воздухе на половине пути. Секунда-другая, и фигура дрогнула, готовая вот-вот разорвать невидимые путы. Харон не стал испытывать удачу, рванул прочь с того места, куда должен был прийтись удар. Краем глаза заметил откинутый полог и стоящую на верхней ступеньке еще одну безобразную фигуру. На багровом лице легкое раздражение, безгубый рот кривится презрением, а колючий взгляд ледяных глаз устремлен на ту самую дриаду, что чуть не насадила лидера отступников на свои острые пальцы. Он крепко держал ее, но дух леса, кажется, имел на этот счет совершенно иное мнение. Его собратья однако не кинулись на выручку, лишь с легкой заинтересованностью повернули головы сторону новой фигуры, что появилась на их игральной доске. Алерот хмурился, наблюдая как неведомое существо медленно, но уверенно, вырывается из-под его контроля. – Ну, так как насчет помощи? – ненавистный голос вновь зазвучал над правым ухом Харона. – Если хорошо попросишь, то твои питомцы могут уцелеть. Знаешь же, что против духа способен выстоять только другой дух. Или мне дать им еще немножечко тебя потрепать? Скажи, как ты относишься к сломанным ребрам? Или, быть может, у тебя есть жалобы на лишнюю руку? – Харон! – окрик бегущего к ним Лайма заставил мага резко обернуться, оторвавшись от созерцания борьбы между Алеротом и старшей дриадой. Он как раз приходил в себя после удара и попутно лихорадочно соображал, как найти выход из сложившейся ситуации, когда Лайм его отвлек. – Какого Аракуса ты вернулся?! Я же приказал тебе... В этот момент дриада сломила контроль бывшего всадника, прорвалась. Замершая на половине удара рука с неимоверной силой вонзилась в дубовые доски фургона, проделав в них пять рваных дыр от длинных острых пальцев. – Что это за дьявольщина?! – вскрикнул Алерот, требуя немедленных объяснений. Поток необузданной магической силы вновь устремился к духу, который как раз выдернул пальцы из досок и развернулся к человеку, посмевшему вмешаться в чужую схватку. Сила вновь пригвоздила дриаду к месту, но вряд ли надолго. Остальные шестеро по-прежнему оставались в отдалении, наблюдая за происходящим со стороны. Их неугомонные меньшие сестрицы носились в воздухе вокруг них, будто рой растревоженных пчел. Где-то позади доносились звуки спешно сворачивающегося лагеря. – Дриады, – коротко бросил Харон, становясь серьезнее прежнего. – Нам надо задержать их, пока остальные не окажутся на безопасном расстоянии. – Нам? – саркастично переспросил Алерот, оказывая на удерживаемого духа еще больше давления. – Вижу, ты что-то пока не сильно в этом преуспел. – Еще нет, но скоро преуспею, – мрачно сообщил Харон и повернул голову к Лайму. – На тебе щиты и барьеры. Ты знаешь, что делать. – Собираешься... – Лайм не договорил, поджал губы. – Нет выбора, – сдержанно уронил Харон, а после повернулся к своему духу, которого так долго игнорировал. Он очень, очень не хотел этого делать, но Алерот долго не протянет. Особенно если наблюдатели решат присоединиться. В идеале следовало бы выждать еще немного, чтобы отступники отъехали хоть на три драконьих крыла. Чтобы никто из них не надумал сюда завернуть и стать нежеланным свидетелем того, что Харон так тщательно от них скрывал. Поймав взгляд своего тюремщика, злой дух торжествующе оскалился. В пустых глазницах нетерпеливо заплясали голубые огоньки. Взгляд Харона ожесточился. Это отродье! Если бы не он, то переход прошел бы гладко. А теперь одному Айкану ведомо, что с ними произойдет. Ему следовало догадаться. Еще когда злой дух подозрительно притих. Но уже поздно сокрушаться, необходимо действовать. Харон сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул, возвращая в свою душу гармонию и покой, так необходимые магам для контроля своих сил. Если во время предстоящего слияния он на миг его утратит, то... То не нужно даже говорить, что случится после. – Давай, действуй, – не скрывая своего пренебрежения, бросил духу Харон. Тот в свою очередь не стал колебаться и тут же ринулся к магу. Влетел в пораженную глазницу, проломил поддавшуюся стену ненавистного узилища и неудержимым потоком хлынул внутрь. Харон покачнулся, отступил на шаг назад, схватившись за горящий огнем правый глаз. Титаническим усилием выправил себя, не дал ослабшим коленям подогнуться. Чувствовал, как получивший свободу злой дух ломится сквозь ослабленные им барьеры. Харону было нелегко подавить желание сию же секунду броситься ему наперерез, выставить более прочную блокаду. Вытолкать, выгнать вон из своего тела. Он все равно что гость, оккупировавший одну крохотную комнатушку, а теперь вырвавшийся из своего вынужденного пристанища с целью завладеть ключом от всего замка и захлопнуть двери прежде, чем хозяин опомнится. А уж этот подлый дух-то возможности не упустит, можно не сомневаться. Продолжая держаться за пылающий болью глаз, Харон схватился за ствол дерева, борясь с накатившей дурнотой. Лайм заслонил друга собой и быстро возвел магический щит, а после усилил его еще одним заклинанием. В столь ответственный момент ничто не должно было помешать лидеру. Дикая боль пронеслась по позвоночнику. Выше, выше, выше. Харон выгнулся назад, стиснув зубы и раскинув руки в стороны. Его глаза закатились, а после вспыхнули голубым огнем. Сгусток неуемной энергии вырвался у него из груди и взмыл к небесам, по пути разворачиваясь в уже знакомую фигуру – человекообразное чудовище с оголенным волчьим черепом и руками-кручеными лианами, увенчанными длинными и острыми когтями-крючьями. Полупрозрачная, она охватывала все тело Харона и возносилась высоко над ним. Шесть человеческих ростов. Настоящий исполин. Рядом с ним даже высокие дриады казались крохами. Все присутствующие на поляне замерли, уставившись на новую фигуру на их импровизированной шахматной доске. Дриады – с легким любопытством, Алерот – с глубоким удивлением, а Лайм – с крайне мрачным выражением на лице. Злой дух наконец-то вступил в игру и был тому несказанно рад. Нет, он не захватил тело: тюремщик как всегда слишком тщательно контролировал процесс их обусловленного симбиоза. Но то было не столь важно. Злой дух просто не был бы собой, если бы не попытался. Впрочем, он и так получил то, чего хотел. А хотел он этого сильно. Сильно и довольно давно. Старые счеты, да. А еще ужин. Или обед. Впрочем, не важно. Наполовину обретший осязаемость, дух повернул голову к противникам и торжествующе оскалился. Заключенный внутри него Харон тоже повернул голову и тоже оскалился, словно марионетка на невидимых нитях, которой он сейчас по сути и являлся. Разве что не до конца, ибо в любую секунду мог отобрать подаренный контроль, разорвать симбиотическую связь. И злой дух это знал. Прекрасно знал, а оттого, как бы ему ни хотелось спустить себя с поводка и устроить резню, не разбирая, кто враг, а кто друг, он нехотя, но сдерживался. Этот раз тоже не стал исключением, хотя соблазн насадить на коготь этого назойливого букашку-Лайма был воистину велик. Но это тоже ничего, ведь перед ним целых семь аппетитных высших духов, которые ему сильно задолжали в прошлом, а ведь он всегда мечтал полакомиться хотя бы одним. – Что ж, приятного мне аппетита! – проскрипел своим ужасным голосом злой дух, а после стремительно кинулся вперед, прямо на застывшую в ловушке Алерота старшую дриаду.***
Асай успел возненавидеть всеми фибрами своей души каждую из крошек-дриад. Эти козявки! Так насмехаться над ним! С чего он должен это терпеть?! Почему обязан говорить: пожалуйста-пожалуйста, тырьте мой хлеб, а еще не забудьте сыра прихватить! Конечно, он ведь может и голодным денек-другой посидеть. Ага, как же! Хренушки им достанется хотя бы крошка из его и без того урезанного пайка! Именно поэтому, когда очередная дриада схватила кусок его лепешки и с хихиканьем полетела прочь, Асай не остался сидеть на месте, смиренно ожидая, пока мерзавка наиграется и бросит свою добычу на грязную землю, а вскочил на ноги и ринулся в погоню за наглой воровкой. Был уверен, что быстро нагонит и отнимет лепешку, но козявка оказалась куда проворнее. Не переставая хихикать, она летела все дальше и дальше в глубь леса, унося с собой трофей. Асай, ни в какую не желая сдаваться, несся следом, сыпля всеми ругательствами, которые только знал. И неизвестно, сколько бы так продолжалось, если бы дриада, словно что-то почувствовав, внезапно не остановилась. Украденный кусок лепешки выпал из крохотных ручек на траву, а сама дриада внезапно развернулась и, состроив страшную гримасу, зашипела на Асая, который едва успел отпрянуть назад, избежав маленьких, но весьма острых коготков. Что? В чем дело? Он же не причинял ей вреда! И пока Асай потрясенно смотрел на маленькую бестию, не зная, что ему теперь делать: атаковать или же подождать немного, обеспокоенная чем-то дриада не стала тратить на него время и унеслась прочь. Куда? Зачем? Почему? Юный маг ничего не мог разобрать. Он крутил головой по сторонам и медленно осознавал, что снова не имеет никакого понятия и о том, где сейчас оказался. Кругом один лишь древний лес с исполинскими деревьями, поросшими мхом и теряющимися где-то в самых вершинах кронами. Группки невысоких кустарников, буйно цветущие травы у змеящихся по земле корней и одиноко лежащий на траве ломтик лепешки – единственная знакомая вещь в этом тихом, безлюдном месте. Как далеко он успел забраться в погоне за мерзавкой? Бежал ли он только по прямой или же где-то все-таки свернул? А если и свернул, то куда? Будь за разросшимися кронами видно небо, Асай мог хотя бы примерно определить по солнцу, в какой стороне находится лагерь. Но неба не видно, а свет здесь, кажется, льется отовсюду сквозь прорехи в высоких кронах. И... и что ему теперь делать? Маг опустился на корточки и обхватил руками голову. Все повторялось. Опять...***
Когда началась суматоха, Арайа оказался перед несложным выбором. Нет, он не видел злого духа, который откусил малышке голову, а потому не знал, что именно спровоцировало лесных духов на агрессию. Да и не хотел знать, если честно. Наверняка кто-то неосознанно наступил на одну или же по еще какой глупости нанес крохе другой непоправимый вред. Но все это было не важно. Арайа изначально не сомневался, что так оно и будет. Чего еще ждать от подобного скопища не самых умных магов? Впрочем, дело было даже не в этом, а в том, чем же ему теперь заняться. Какую роль сыграть? Помочь в укрощении дриад и тем самым себя разоблачить он не мог, а значит, у карателя оставалось два выхода. Первый и неимоверно скучный: сбиться в кучку вместе с остальными отступниками и изображать перепуганного беспомощного мальчишку, который как и все остальные ведать не ведает, что ему теперь делать. Второй же, куда более интересный: вернуть заблудшего Асая обратно, а заодно и прогуляться по священному городу, в сторону которого тот убежал. Да, Арайа видел, как его капризный сосед по палатке унесся вслед за дриадой в самую чащу леса. И о городе, некогда возведенном для поклонения дриадам и некоторым иным духам, ошибочно принимаемым за богов, он тоже знал. И довольно много. Однако самому Арайе побывать там до сих пор так и не довелось, а тут вот подвернулся такой случай. И оправдание за отсутствие как раз под рукой. А потому, недолго думая, каратель под шумок юркнул в ближайшие заросли и исчез. О судьбе Харона и других отступников он особо не переживал. Нутром чувствовал, что их командир не так прост и, не имей он в рукаве козырной карты, сюда точно бы не сунулся, а повел свое маленькое воинство в обход. Так что каратель предоставил отступников самим себе и углубился в чащу. Он не сильно спешил, желая дать своему соседушке достаточно времени, чтобы вдоволь попаниковать. Как показывала практика, отчаявшиеся люди испытывают к своему спасителю куда больше благодарности. Мальчишка мог ему еще не раз пригодиться, так что было полезно держать его в должниках. Как и предполагалось, Арайа нашел его там, где и ожидал. Юный маг сидел на корточках на траве, обхватив голову руками, и отчаянно силился сообразить, как же теперь вернуться обратно в лагерь. Прежде чем показаться ему на глаза, Арайа немного постоял под деревом, любуясь чужими терзаниями, и только потом вышел, намеренно наступив на сухую ветку. Асай резко обернулся на звук в страхе увидеть за своей спиной кого-то пострашнее разгневанной малютки-дриады, но при виде знакомой фигуры, испуг на его лице быстро сменился радостным облегчением. Спасен! Неважно, как так совпало, но красноглазый неофит хорошо ориентируется в лесу, а, значит, непременно выведет их обратно к лагерю. Разумеется, показывать подобные эмоции тому, кто вознамерился стать самым великим магом и следующим Императором по совместительству, зрелище не подобающее, а потому Асай быстро напустил на себя привычный сдержанный вид с легкой ноткой надменности. Поднялся на ноги, отряхнул мантию и, прокашлявшись, произнес: – Кхем-кхем. А я тут... э-э-э... – он почесал кончик носа, – разведывал. Да, местность разведывал. Чтобы враги там всякие не подкрались... Ну, болтают же разное и... – тут он поймал себя на том, что оправдывается, а великим магам, пусть и будущим, не перестало оправдываться, так что Асай поспешил закончить предложение не очень умным и уместным словом : – Вот. Арайа не стал над ним насмехаться. Смерив приятеля взглядом, он приподнял одну бровь и, изобразив легкое удивление, произнес: – Вот как? А я тут вышел прогуляться до священного города. Сказал так буднично, словно собрался почистить картошку к обеду. У Асая чуть челюсть не отвалилась. В тот самый священный город?! Куда даже маги с пятнадцатью поглощенными драконьими душами соваться не осмеливаются?! Серьезно?! В лагере все трындели об этом месте, но не решались даже помыслить о том, чтобы туда отправиться, а этот самоуверенный неофит всего с одним драконом вот так запросто собрался и пошел! Обставив всех, и Асая в том числе. Ну уж нет, так не пойдет! Страшно даже представить, что случится, если красноглазый преуспеет. Все будут смотреть на него с восхищением, боготворить, крутиться рядом денно и нощно, прося раз за разом повторить рассказ о свершенном подвиге. А золото! Сколько тогда у него будет золота! Нет, нет и нет. Асай не позволит подобному случиться, он тоже пойдет. Они ведь это... как его там... друзья? Да, точно, друзья! Вот. А потому Арайа обязан взять его с собой. – А! Священный город! – тут же оживился маг. – Какое совпадение! Я тоже как раз собирался туда заглянуть. Ну, после разведки. А так как с разведкой я уже закончил, то так уж и быть, могу составить компанию. – Чудненько, – Арайя хитро улыбнулся и уверенно направился дальше, вглубь леса. Асай не стал медлить и поспешил следом. Поравнялся и намеренно сдал на полшага назад, чтобы сосед по палатке оказался ведущим, иначе маг непременно выдал бы свою неосведомленность. Ну разве он не гений, а? Им не пришлось идти слишком долго. Меньше чем через четверть часа парням на дороге (а точнее, ее полном отсутствии) попался первый межевой столб. Весь настолько густо обросший мхом, что его трудно было отличить от обломанного ствола дерева, если бы не малые, по сравнению с настоящими здешними деревьями размеры. Арайа подошел к нему и остановился в задумчивости, поглаживая подбородок двумя пальцами. Оценивающе смерил взглядом, а после сделал шаг вперед и варварски содрал толстую полоску зеленеющего мха, обнажив под ним бывший некогда светлым камень. Изъеденный временем, с сильно или полностью стершимися надписями и знаками, которыми он ранее был украшен. Арайа долго всматривался в них, пытаясь угадать хотя бы примерный смысл, но потерпел неудачу. А потому просто пожал плечами и произнес: – Слишком древние. – А золото? – тут же обеспокоился Асай. – Как думаешь, с ним ничего не случилось? – Золото? – Арайа, которого подобные вещи никогда не интересовали, вскинул одну бровь. – А что с ним станется? На лице Асая при этих словах проступило облегчение. Хорошо бы если так. Но раз уж они заговорили о золоте, то не помешало бы прощупать почву заранее. Не хотелось бы, чтобы в итоге неофит захапал все себе, сославшись на то, что первым предложил сюда отправиться. – Говорят, тут припрятано много золота... – осторожно начал Асай, украдкой поглядывая на своего беззаботного спутника. – Ага, – подтвердил тот, даже бровью не поведя. – И когда мы его обнаружим, то... по праву оно станет мо... нашим, – вовремя поправился Асай, хотя ему так хотелось уже присвоить все себе. Ну, может, дать своему соседу по палатке пару золотых за то, что провел. Разумеется, Асай и сам бы без труда нашел дорогу, но... Впрочем, не важно. Он сын лорда и выше по рангу, и нужда у него больше, и... – Золото-то? – переспросил Арайа, склоняясь к еще одному попавшемуся на пути столбу, такому же обомшелому, как и его предыдущий собрат. – Да, золото, – Асай горячо кивнул, жутко нервничая, хотя неофит на него даже не смотрел, занятый расковыриванием новой находки. Кажется, один из знаков еще можно было разобрать, если присмотреться получше. "Ш-шас". Хм... Кажется... кажется, это на древнем языке означало "храм". Нет, не так – "Великий храм" или "Главный храм". Эти межевые столбы указывали дорогу к какому-то важному храму. Вполне вероятно, что к тому самому. – Не, мне не надо, – беспечно отмахнулся Арайа, продолжая изучать столб. Если отодрать полоску мха тут и тут, то можно увидеть и другие разрушенные временем знаки. – Как это – не надо?! – Асай не смог скрыть своего потрясения. Серьезно?! Не надо?! Он, правда, не шутит?! Вряд ли в мире нашелся хотя бы один человек, который добровольно отказался бы от золота. Разве что слабоумный. Неофит же подобного впечатления не производил, но... Как это не надо?! Асай, конечно, рад, ибо вовсе не прочь забрать все себе, только... – А зачем? – каратель пожал плечами, отряхивая руки. С остальными знаками ему не повезло, зато стало понятно примерное расстояние, которое им осталось пройти до города. Совсем немного. Он задумчиво потер подбородок пальцем, прикидывая, в самом деле тот ли это храм, о котором он подумал, начертан на столбе или же нет. Если да, то будет весьма и весьма любопытно заглянуть внутрь. – Как это зачем?! – опешил Асай. – Накупить себе вещей, достойных сына лорда, нормальной еды, которой мы здесь вообще не видим, заиметь, наконец, благородного, породистого скакуна вместо глупого мула и... – разошелся маг. – Да вообще все-все, что пожелаешь! – А что насчет командира? – Арайа с лукавой улыбкой посмотрел на юного мечтателя. – Командира? – растерявшись, Асай захлопал глазами. – Его я тоже смогу купить? – Арайа слегка прищурился. Этот парнишка такой глупенький. Стоит только немного подразнить на смущающую его тему, как он тут же так очаровательно теряется. – Купить Харона? – Асай против воли слегка покраснел. Покупают ведь только рабов и... и девок из борделей на ночь. Вот ведь! И так каждый раз! Пока не ляпнет что-то такое, совсем забываешь, что он из этих. – Ты ведь сказал все-все, – каратель по-лисьи улыбнулся. – Ну... не все... не совсем все, – запинаясь, пробормотал Асай, еще не оправившись от шока. – Жаль, – даже не потрудившись изобразить сожаление, Арайа развернулся и беспечно продолжил путь. Этот красноглазый! Асай разозлился. Вот теперь пусть только попросит свою долю, когда они найдут золото! Фигушки он ему хоть одну монетку уступит! Рассерженный, Асай затопал следом, сверля спину соседа по палатке гневным взглядом и ни на миг не прерывая потока мысленных возмущений. Если ему взаправду золото не нужно, так отчего же он сюда приперся? Не мох же с камней обдирать. – И чего ты тогда туда идешь, если не ради золота? – маг-таки озвучил мучивший его вопрос. Слишком уж ему было любопытно. Что же может быть интереснее и важнее золота? Его мать всегда твердила, что это самое-пресамое главное в жизни, ведь тот, у кого много золота, способен получить все, чего бы ни пожелал. Ну, кроме Харона. Нет, этого, разумеется, она не говорила, просто Асай памятуя о только что состоявшемся разговоре, решил мысленно уточнить. Хотя, конечно, ни ему, ни его матери никакой Харон не был нужен, ни за золото, ни даром. Впрочем, неважно. Просто мать то и дело повторяла, что будь у них больше золота, тогда были бы и земли, и замок, и титул намного выше нынешнего. Если бы Асай преуспел на должности королевского мага, то мог бы принести желаемое своей семье. Однако его судьба сложилась иначе. – Чего иду? – Арая изобразил задумчивость, шагая по мшистому ковру, под которым были погребены камни древней дороги. – Думаю, чтобы проверить так ли тут все, как написано в книгах. – А что написано в книгах? – заинтересовался Асай, навострив уши. Вдруг там есть и другие сокровища помимо золота. Могущественные, древние магические артефакты. Те самые, из старых легенд. Пожирающий магию щит, высасывающее души кольцо... Или даже один из одержимых мечей! Темные глаза мага загорелись. Да, такую вещицу он, пожалуй, желал бы куда больше золота. – О, там всякое пишут, – с широкой улыбкой заверил его Арайа, минуя новый межевой столб. Осталось встретить на пути еще один, и они вступят в город. Вокруг же по-прежнему царил безмятежный покой. Высоко в ветвях пели птицы, перескакивая с ветки на ветку. В траве сновали мелкие грызуны. Время от времени за массивными стволами промелькивал пасущийся олень с короной роскошных рогов или проскакивала рыжая лисица, взмахивая пушистым хвостом. Свет мягко лился сквозь прорехи в кроне, превнося уют в давно покинутые человеком земли. Ни намека на угрозу, ни следа хотя бы одной проказливой дриады. Лишь лесная гармония, легкий ветерок на щеке да аромат цветущих трав в воздухе. – И что именно там пишут? – не унимался Асай, внимательно следя за своим собеседником. Выкладывай! Тебе ничего не удастся утаить! – Ммм... – протянул Арайа, примечая вдалеке очертания последнего столба. – Например, про реки и водопады, текущие вспять. Про огненные цветы, что раскрываются на закате и пьют угасающий солнечный свет, чтобы гореть потом всю ночь, будто крошечные костерки. Про удивительные храмы забытым богам с идолами из неведомого материала, в которые те могут вселяться и говорить со смертными. – А... а одержимые мечи? Пожирающий магию щит? Высасывающее души кольцо? – Асай сгорал от нетерпения узнать. На кой ему светящиеся цветы, говорящие идолы и вода, текущая не в ту сторону. – Ммм... Возможно. Кое-где упоминалось о некой оружейной комнате, которую отвели для Воителя в Храме Всех Богов. Некоторые источники утверждают, будто туда относили самое удивительное оружие, какое только могли собрать по всему свету его служители. Кажется, они даже притащили что-то с одного из Темных Континентов. – Правда?! – Асай открыл рот от удивления. Темные континенты... Говорят, что там нет жизни и каждый, кто подходит на корабле слишком близко, назад уже больше не возвращается. И если оттуда, правда, каким-то образом что-то привезли, то это что-то должно быть в миллион раз ценнее, чем золото. И возобладай Асай такой штукой, он точно всем нос утрет! – И где? Где этот храм? – Асай едва сдержал свое нетерпение. Казалось, получи он ответ сейчас, то непременно сорвался бы с места и, не дожидаясь спутника, бросился на поиски заветного сокровища. Он был так увлечен беседой, что не заметил, как они миновали последний межевой столб, а после и груду заросших развалин, что некогда была городской стеной или же каким-то другим строением из светлого камня. Там, прямо сразу за ней и должен был начаться город. Однако... Арайа вдруг остановился уставившись на что-то впереди. Асай замолчал и тоже повернул голову. Вместо древнего, полного сокровищ и тайн священного города в самом сердце Анатрийских лесов, их ждал гигантский кратер. Словно исполин неимоверных размеров с корнем выдернул город из почвы, словно сорняк. Именно выдернул, а не вдавил, заставив провалиться, ухнуть вниз. И будто бы проделал это только вчера. Рваные края не успели зарасти ни кустарником, ни травой. Кое-где земля все еще продолжала периодически осыпаться. Черные комья срывались и падали в непроглядную бездну, увлекая за собой хвост из мелкой земляной пыли. Здесь не пели птицы, не шелестел в кронах ветер. Казалось, весь мир вокруг застыл в молчании, переживая случившуюся трагедию, что, несмотря на обманчивый вид, произошла на этом месте вовсе не вчера и не позавчера, а много-много веков назад, ибо время от времени пробегающие над поверхностью кратера разряды, говорили, что дело явно не обошлось без магии или схожих с нею сил. – А вот теперь я и сам бы хотел это знать, – медленно проговорил Арайа, не отрывая глаз от бездонной дыры.***
Хол и Дени снова сбежали. Хоть мать и наказывала никуда не уходить из деревни, твердила что-то про войну, дети все равно ослушались – не в первый раз. Уже давно научились убегать и возвращаться так, чтобы родители не прознали об их отсутствии. В деревне было слишком скучно, а вот в лесу или в поле – дело совсем иное. Свобода! Никакого надзора и нудных распоряжений! Им ведь как-никак уже исполнилось семь. Они теперь взрослые и самостоятельные, так что... – Вот! Вот этот камешек будет рыцарем, – гордо объявил Хол, демонстрируя подруге свою находку. – Совсем не похож, – запротестовала Дени, которая сидела на земле возле расчерченной обломанным сучком доски для игры в королевства. На большинстве отведенных позиций уже лежали камни всевозможных форм и размеров, что символизировали требуемые для игры фигуры. Не хватало только одной – рыцаря. На самом деле в этой весьма популярной в Империи игре использовалась резная доска и такие же резные фигурки, однако у крестьянских детей не было ни того, ни другого. Зато они знали, как играть: сын остановившегося в деревенской харчевне купца показал. Разумеется, у него-то была и доска и фигурки, а не голая земля на засеянном пшеницей поле да горстка разномастных камней. – Похож! – заупрямился Хол, желая поскорее начать, пока не пришло время возвращаться домой. Они столько сил потратили на поиск замены для потерянного камня-рыцаря, а когда попался действительно подходящий, Дени взялась капризничать. – Он такой же, какой у нас был до этого! Вот голова коня, а этот горб – всадник. – Совсем не такой! – девочка нахмурилась. – У прошлого камня были пятнышки и горб намного больше! А у этого же почти ничего не видно! Хол хотел было что-то возразить, но так и замер с раскрытым ртом, уставившись на импровизированную игровую доску за спиной подруги. Камешки. Расставленные на клеточках камешки вдруг принялись дрожать. Сначала слабенько, едва заметно, но потом все сильнее и сильнее. И теперь Хол смотрел, как они взялись уже легонько подпрыгивать под долетающий издалека гул. Гул, что с каждой секундой нарастал, делаясь все громче и отчетливее. Дени тоже притихла и обернулась. Опустила взгляд на расчерченную на земле доску, а после, не произнеся ни слова, поднялась на цыпочки и вытянула шею. Она была выше своего товарища по играм, так что... Взгляд девочки устремился вперед, поверх моря колышущихся золотистых колосьев. Все дальше и дальше, пока не уперся в черную, будто сажа, стену несущихся во весь опор боевых коней. Коней, которых было столь же много, сколь налившихся колосков на этом самом поле. Глаза девочки расширились от ужаса, когда она разглядела восседающих на лоснящихся широких спинах полуголых варваров со свирепыми лицами. Они мчались вперед, накрывая поля, словно тень от надвинувшегося на солнце облака. Золотистые колосья скрывались под тяжелыми копытами бесчисленных скакунов, чтобы смешаться с землей и превратиться в густую, жирную грязь. Хоть девочка и была мала, но она прекрасно понимала, что разница между ними и колосьями пшеницы не так велика, и если ничего не предпринять, остаться на месте... Только вот ужас, испытанный ею ужас не позволил двинуться, намертво сковал все конечности, а язык превратил в неповоротливый студень. Хол видел, как его подруга бледнеет, как стремительно сходит краска с ее лица. Он волновался, ждал ее ответа, предчувствуя беду. – Что там, Дени? – мальчик удержался, спросил, нервно поглядывая на прыгающие камушки, которые уже успели сместиться с прежних мест и нарушить начальный порядок. – Бе... Бежим! – пропищала девочка и, схватив Хола за руку, рванула сквозь пшеницу. Оцепенение спало с нее как раз в тот момент, когда одна из вырвавшихся вперед лошадей оказалась достаточно близко, чтобы можно было разглядеть взмыленную грудь, раздувающиеся широкие ноздри, налитые кровью глаза и слетающие с морды хлопья белой пеной. А чуть дальше – всадник. Здоровенный, с блестящими от пота бугристыми мышцами и заплетенной в две тугие косицы бородой, что развевалась на ветру, будто знамя. Лицо злое, жестокое, взгляд холодный, пронзающий. Дени в своей недолгой жизни еще никогда не приходилось видеть столь пугающего человека. А ведь он был там такой не один. Сотни и тысячи варваров целеустремленно неслись вперед, прямо на них, на двух перепуганных детей, что изо всех сил бежали сквозь пшеничное поле на своих коротеньких ножках. Бежали с выпученными от страха глазами, бешено колотящимися сердцами и срывающимся с приоткрытых губ сбитым дыханием. Спотыкались, едва не падали, но отчаянно продолжали нестись прочь, невзирая на хлещущие по оголенным рукам и ногам стебли. Надеялись ли они спастись? Возможно. Спаслись ли? Навряд ли. Дети не одолели и одного драконьего крыла, когда их настиг первый конь. Весь взмыленный, храпящий, он проскакал мимо, вырывая копытами комья земли. Ни сам всадник, ни его скакун не обратили на детей никакого внимания. Их куда больше интересовало нечто, находящиеся где-то далеко впереди. За первым конем проскакал второй, и третий, и четвертый. Хол споткнулся и потянул за собой подругу. А в следующий миг то место, где они скрылись в пшенице, накрыла волна джаккайских конников, что мчались вперед с воинственным улюлюканьем, ибо там, на дальнем конце поля, уже показались первые ряды только что прибывшей вражеской армии. Армии, которая вовсе не ожидала так скоро встретить врагов, а потому была совсем не готова отразить атаку. Командующие засуетились, заметались между рядами, выкрикивая приказы в попытке построить отряды в боевой порядок. Минутой позже шестеро драконов поднялись в небо с разбитой неподалеку временной стоянки и, подгоняемые всадниками устремились вперед, оглашая округу громким ревом. Им необходимо было успеть перехватить противника прежде, чем обе армии схлестнутся. Однако джаккайцы не дрогнули при виде планирующей на них крылатой смерти, продолжили гнать коней вперед даже тогда, когда в их ряды ударила первая огненная струя. Кто-то сгорел на месте, повалившись на смятую пшеницу обугленной массой, кто-то с воплями катался по земле, тщетно пытаясь сбить с себя пламя. Пораженные кони, что не пали на месте, обезумев от боли, дико ржали и метались по полю, врезаясь в своих же собратьев. Но другие, избежавшие драконьего пламени джаккайцы продолжали мчать, не обращая внимания на крики агонизирующих товарищей. За первым залпом последовал второй, третий, четвертый... Шестеро драконов пронеслись над джаккайским морем, слегка его проредив. Столбы густого, черного дыма повалили к небесам от прожженных пламенным дыханием полос. Первые ряды варваров уже схлестнулись с выстроившимися в спешке копейщиками. Могучие кони влетели в них на полном скаку, с истошным ржанием сминая ряды, ломая широкой грудью копья, топча тяжелыми копытами сбитых с ног врагов. Сидящие верхом джаккайцы, охваченные боевым азартом, с воинственными криками принялись размахивать направо и налево загнутыми саблями. Потерявшие коней или же выбитые из седла продолжали биться пешими. Лишившиеся всадников кони в свою очередь тоже не терялись, принимаясь кусать вражеских лошадей, бить копытами сантарцев, калечить их шипованой амуницией, затаптывать раненых. Крики умирающих тонули в шуме разгорающейся битвы. Тем временем сантарские всадники уже развернули шестерых драконов и направили их обратно. Джаккайцев было много, неимоверно много, так что задние ряды еще подтягивались, оставаясь незащищенными. Однако не успели ящеры сделать и двух взмахов крыльями, как из-за облаков на них неожиданно спикировали прятавшиеся там джаккайцы верхом на своих невероятно злобных, обезумевших от пыток и боли драконах. Семеро светлых, плохо заметных на фоне неба ящеров с полными неудержимой ярости криками набросились на потерявших бдительность собратьев. Острые когти впились в открытые спины, крепкие зубы вонзились в оставшуюся без защиты шею, дробя темную чешую. Сантарцы были надежно привязаны к седлам и лишены маневренности, а их четырехлапые драконы оказались слишком тяжеловесны и неповоротливы, чтобы сбросить терзающих их бестий. Джаккайцы же в свою очередь не нуждались ни в седлах, ни в веревках с ремнями. Они прекрасно балансировали на спинах своих двулапых ящеров. Изначально Шатра не желала брать с собой ненавистных рептилий, после некоторых размышлений все же остановилась на семи, дабы задействовать их, если возникнут непредвиденные обстоятельства или же вновь заявится тот колдун. И драконы пригодились. Весьма. Конечно, можно было обойтись и без них, но тогда потери от вражеских огнедышащих тварей оказались бы в разы больше, а ведь им предстояло захватить еще не одно королевство прежде, чем удастся утолить давнюю жажду добраться до Императора. Так что драконы с ними были, следовали за джаккайской ордой выше облаков, недоступные глазу разведчиков, и появлялись на сцене лишь в минуты острой нужды, а после исчезали так же внезапно как и появлялись. Варвары жаждали схватки. Настоящей. На конях, с саблями. Никто не хотел править драконом, так что пришлось тянуть жребий среди лучших всадников, чтобы не потерять ящеров из-за недостатка опыта. Пока драконы рвали друг друга, джаккайские всадники перепрыгнули с загривков своих ящеров на спины вражеских. Мастерски балансируя на сотрясающейся, ходящей ходуном неровной поверхности, они бросились к сантарцам, сжимая в руках изогнутые кинжалы. Их противники привыкли сражаться иначе, с такими же, как они, привязанными к седлу и вооруженными копьями да притороченным к поясу мечом, а потому не смогли оказать противникам должного сопротивления. Не прошло и пары минут, как сантарцы с перерезанными глотками полетели вниз с продолжающих сражение драконов, оставив армию без огненной поддержки. Исход битвы был ясен еще в первые полчаса. А может, и раньше. Король Танат сидел в седле на холме, откуда открывался превосходный вид на поле боя, и мрачно взирал на то, как варвары зверски уничтожают его войско. Ничего не говорил, молчал. Один из джаккайцев, что перепрыгнул на спину дракона и выбросил из седла мертвого всадника, перерезав удерживавшие его ремни и веревки, выхватил притороченное к седлу копье и устремился к голове ящера, который накрепко сцепился с вражеским драконом, остервенело охаживая того крыльями и хвостом. Изгибая шею и клацая зубами в надежде ухватить противника, стащить со своей спины и растерзать. Задача, что поставил перед собой тот джаккаец, была нереальной, невозможной для человека. И король был уверен, что тот сейчас сорвется и присоединится внизу к убитому им же всаднику. И это почти случилось. Почти произошло. Во время очередного толчка нога джаккайца соскользнула, и он полетел вниз, однако успел молниеносно выбросить руку и уцепиться за небольшой торчащий шип. Взял копье в зубы, освободившейся рукой нашарил соседний шип, ухватился, подтянулся и... Король крепче сжал поводья: кожа заскрипела, лошадь нервно переступила с ноги на ногу, чувствуя настроение хозяина. В эту минуту со стороны поля донесся полный боли пронзительный крик. Обхватив ногами один из малых рогов, джаккаец-таки вогнал копье в глаз дракону. Сначала не так глубоко из-за неудобного положения, но потом... Дракон заревел от дикой боли, замотал головой, но варвар держался на удивление крепко. Обхватив копье повыше двумя руками, он с силой вогнал его глубже. Истошный рев оборвался. Погибший дракон, раскинув безвольные крылья, устремился вниз, а его убийца изловчился и в последнюю секунду перепрыгнул обратно, ухватился за рог своего ящера и, поболтавшись немного над пропастью, подтянулся и забрался на загривок. Остальные же сантарские драконы разделили участь собрата. Не все шестеро пали от рук варваров, некоторых сразили светлые ящеры. Одному так сильно изодрали крыло, что то более не смогло удерживать в воздухе немалый вес. Другому перегрызли горло и вырвали кусок трахеи, он рухнул вниз, захлебываясь кровью. Теперь король видел, почему ни один из отправленных вперед разведчиков на драконах не вернулся назад. Ровно как и конные. Некому было доложить, предупредить... А теперь... теперь уже поздно. Танат перевел тяжелый взгляд правее, на усеянное все множащимися трупами поле боя, на мешанину бьющихся насмерть людей и коней, на небрежно разбросанные тела пронзенных копьями магов. Нет, то были не люди – демоны. Сущие демоны. И одолеть их... Все-таки слишком давно в Сантаре не было войны. Лишь мелкие, незначительные стычки. Из-за Императора они все разучились воевать по-крупному. – Ваше Величество! – на холм въехал запыхавшийся гонец верхом на взмыленном, спотыкающемся коне. – Генерал Алем просит задействовать резервы. Потери слишком высоки. Долго им не продержаться. Король поджал губы, но промолчал. Толку посылать резервы на верную смерть. Не поможет. Ничто уже не поможет. – А... Анатриум? – сдержанно поинтересовался он, не отрывая взгляда от поля боя. – Что-нибудь слышно от Анатриума? – Нет, Ваше Величество, – поколебавшись, сообщил гонец. – Ни от Анатриума, ни от Раванны с Кьяввой. – Понятно, – глухо уронил король и снова погрузился в тяжелое, давящее молчание. – Ваше Величество, – один из стоявших рядом советников подъехал ближе. – Смею предложить вам выпустить на поле оставшихся драконов. Это единственная возможность остановить варваров и спасти королевство. Выпустить драконов... Король стиснул зубы. Да, их уже будет не застать врасплох, а потому врагам с этими ящерами так просто не разделаться. Но... Выпустить драконов означало, что те возьмутся поливать огнем все поле, сжигая без разбора и своих и чужих. Впрочем, даже в таком случае победа тоже сомнительна. А если все же сантарцы выиграют битву путем принесения в жертву своих же солдат, то этим королевством Танату более не править. Король, что без раздумий бросает своих людей в костер, ничуть не лучше варваров. Будет восстание, переворот. Никто более не ступит к нему на службу, не станет рьяно защищать монарха, зная, что при надобности тот охотно принесет их в жертву. – Нет, – Танат качнул головой. – Отступаем. Нам придется обратиться в бегство и при этом лучше иметь под рукой хоть какие-то остатки армии. Уходим в Нараку. Там нас должны будут принять. И когда варвары доберутся до тех земель, Нарака с нашей помощью уже будет готова их встретить. Прежде чем развернуть коня и пустить его вниз с холма, король бросил последний взгляд на поле боя. Глаз зацепился за фигуру с длинной косой, которая, будто фурия, яростно прорывалась вперед, орудуя длинной кривой саблей. Солдаты падали вокруг нее, словно пшеница под серпом жнеца. Но целью джаккайки были вовсе не они, а маг. Последний выживший маг. До смерти перепуганный, он тщетно пытался спастись, убежать от идущей по пятам смерти. Спотыкался, наталкивался, сшибая с ног, и падал сам. Так необходимая ему гармония была давным-давно нарушена, а лишившись способности плести заклинания, он оказался беспомощен и беззащитен. Никому не было до него дела, никто не вступился, не обратил внимания. Маг убегал так долго, как только мог, а потом... Небрежным взмахом руки Шатра снесла голову очередному попавшемуся на пути по вражескому солдату, а после, притомившись бегать за презренной крысой, одним точным движением метнула вперед свою саблю. Клинок, блеснув, просвистел в воздухе и вошел точно промеж бровей обернувшемуся в этот момент бедняге. Тот, закатив глаза и разинув рот, замертво повалился на истоптанную тысячами ног землю. Джаккайская Ведущая неспешно прошла вперед, ступая по трупам. Сквозь дым, крики и лязг стали. Достигла мертвого мага, а после с холодным безразличием уперлась сапогом тому грудь и, взявшись за рукоять, дернула саблю на себя. Окровавленный клинок с чавканьем покинул плоть. Стальной взгляд темных глаз метнулся к холму. Однако короля там уже не было. Губы Шатры изогнула кривая усмешка. Трусливая псина! Она хотела отправиться за ним после мага-недобитка, но... Впрочем, пусть. Пусть бежит, поджав хвост. Ее люди сегодня и так достаточно развлеклись, разогрелись перед предстоящей битвой с Анатриумом. Битвой, которую они все так долго предвкушали. В особенности после недавних, крайне неприятных событий, причиной которым послужил сын одного небезызвестного главнокомандующего. Стряхнув кровь мага с клинка, Шатра круто развернулась и, мотнув тяжелый косой, вновь скрылась в гуще звенящей битвы.