Среди гор, небес и леса Простирается завеса. Кто тот занавес подымет, Так на месте и застынет. Станет волком завывать И луну свою считать. Раз кусочек, два кусочек... Кто тот маленький комочек? С волчьей пастью и ушами Да девичьими глазами. Волчий Сын проснулся рано, Не потерпит он обмана. Кто там корчится в ночи? Тихо-тише, не кричи... Забытая детская считалочка, грубо нацарапанная на камнях Привала Путников в юго-западной части Анатрийского леса.
Лакомство! Лакомство-лакомство-лакомство... Все четыре глаза твари загорелись лихорадочным огнем. Вот оно! Прямо у его лап! И сейчас... и сейчас... Бывший бог больше не мог терпеть, задержка и так вышла слишком долгой. Нацелившись на растянувшегося на земле некроманта, он, брызжа во все стороны кислотной слюной, распахнул пасть и молниеносно устремился к цели. Однако его бесценное лакомство, его самое сильное искушение, уже активировало амулет и исчезло, растворилось в воздухе за секунду до того, как гигантские челюсти с громким лязгом сомкнулись на том самом месте. Не ощутив на языке вожделенного вкуса, монстр пришел в замешательство. Резко отпрянул и непонимающе уставился туда, где должна была покорно лежать его добыча. Ничего. Совсем ничего. Пусто! Нет, он не мог не почувствовать! Даже жалкая капелька крови взрывалась у него в пасти сотней красок и оттенков, а уж целый некромант незамеченным точно бы не остался, но... Где же он?! Где?! Неужели сбежал?! Сбежал?! Впавшая в безумие тварь взревела от негодования и закрутилась на месте в поисках пропажи, вытаптывая обломки зданий шестью огромными лапами. Узкие щели ноздрей беспрестанно раздувались, шумно втягивая воздух, а все четыре глаза безумно вращались в попытке углядеть беглеца. Монстр не хотел признавать неудачу. Не хотел мириться с промашкой. Чутье подсказывало ему, что некромант уже не здесь, что он ухитрился сбежать, но в какое-то другое, недоступное место. Самый свежий запах остался там, на камнях, и сейчас он с каждой секундой слабел, теряя свою насыщенность, густоту. Этот факт и оказался причиной, которая окончательно свела с ума бывшего бога. Которая заставила его броситься лихорадочно искать, то, чего здесь больше не было. Заставила яростно крушить, ломать, громить все, что попадалось на глаза. Потому что он не верил. Отказывался верить. Ведь иначе… иначе, чего ради он разрушил свою прежнюю, такую удобную жизнь? Нет, лакомство обязано быть где-то здесь! И он найдет его! Перевернет весь город, весь мир, но найдет! Найдет! Каин не успел уйти далеко, а потому стал свидетелем бесконтрольного буйства твари. Свидетелем, который грозился очень скоро превратиться в жертву сотрясающих гору разрушений. Он решил не ждать, пока это случится, а потому развернулся и понесся прочь. Главное он знал, что Рио в порядке, что некромант успел сбежать, не позволив твари себя сожрать. Поэтому о нем сейчас не стоило волноваться. Чего пока нельзя было сказать о них с Раэрвингом. Каин на бегу вскинул голову, высматривая в задымленном небе своего дракона. Взгляд отчаянно заметался по серой дымке и клочкам проглядывающих сквозь прорехи облаков. Где же он? Только что ведь был рядом! Раэрвинг серьезно ранен. Им нужно как можно скорее укрыться в безопасном месте. Иначе... Каин споткнулся и чуть не упал, потерял на миг небо из виду, а когда вновь поднял голову, то зацепился взглядом за мелькнувшую во мраке чешую. Раэрвинг стремительно пронесся у него над головой с коротким ревом. Пронесся и... Каин уже было обрадовался, что с ним все в порядке, когда вдруг заметил, как того повело в сторону, начало клонить куда-то вбок. Ящер попытался выровняться, но... Усиленный взмах широкими крыльями. Еще один и еще. Нет! Не туда! Сердце Каина болезненно забилось в груди. Раэрвинга несло, тянуло вниз, к земле, к подножию горы. К той поляне, где Риогалл обучал погибшего Накрона. Совсем не в то место, которое можно было бы назвать безопасным. Безопасность находилась выше – в воссозданном верховной жрицей маленьком раю. Толстенный слой скальной породы не позволил бы твари к ним пробиться, а скрытый вход уберег бы, сбил со следа, вздумай складчатый не-бог броситься и на их поиски тоже. А внизу... Где же им укрыться внизу? Там они будут видны, как на ладони. Легкая добыча – спустись да возьми. – Раэрвинг! – задыхаясь от быстрого бега, крикнул Каин во всю мощь своих легких, но дракон не услышал: его снова повело, настойчиво потянуло в сторону. Край накренившегося крыла царапнул крышу одного из еще не разрушенных зданий, змеящийся следом хвост выбил брызги каменной крошки из стены. Рассудок ящера помутился от изъедающей лапу боли, взгляд застлала мутная пелена. Раэрвинг едва видел, куда летит. Пытался держаться, через силу возвращая непослушное тело на прежний курс. Ему нужно было сесть, приземлиться. Туда, где он не раздавил бы Каина. Дракон не знал, не видел, где тот находится. Не мог сориентироваться, понимал только, что он где-то в городе, а потому взял курс на проглядывающие во тьме верхушки лохматых деревьев. Еще один взмах крыльев и... Бронированное брюхо заскребло по островерхим макушкам, ломая ветки. Мощное драконье тело на скорости погрузилось в зеленое море. Затрещали стволы, сучья, посыпалась хвоя. Деревья принялись с шумом валиться на землю, треща и разламываясь на части. В стороны летела щепа и ошметки коры. Разлапистые ветви хлестали по морде, по чешуе, крепкие стволы врезались в грудь, в широкие плечи. Раэрвинг не знал, насколько большую просеку проделал, пока крепким деревьям, наконец, не удалось его остановить. Пребывая в полубессознательном состоянии, он даже не обратил внимания на упавший на него сверху с угрожающим скрипом ствол. Все, что он чувствовал, все, что осознавал, было болью. Беспощадной, разъедающей болью, что безжалостно глодала и глодала его лапу, не желая униматься. А может, лапы той уже и не было вовсе. По крайней мере, Раэрвинг ее не чувствовал. Совсем. Только боль, иссушающую его изнутри боль. Боль, которая пульсировала, грызла, истязала... Нужно было прогнать ее, избавиться, чтобы снова подняться в небо, вернуться. Там ведь остался Каин... Совсем один. А люди… они такие… хрупкие. Раэрвинг сдавленно захрипел, рогатая голова поднялась, оторвалась от вспаханной земли на пару локтей и снова тяжело рухнула обратно. Крыло шевельнулось, хвост коротко ударил пустоту. Встать... Подняться... Каин... – ...винг! ...винг! Раэрвинг! – сквозь шум в голове пробился знакомый голос. А после перед замутненным золотым глазом замелькала трудноразличимая человеческая фигурка. Каин. Да, это был Каин. Когда Раэрвинг упал, тот понесся вниз еще быстрее. Не жалея ни оставшихся сил, ни себя самого. Не глядя перемахивал через несколько ступеней разом, лишь чудом не оступившись и не свернув себе шею, грубо расталкивал выскакивающих перед носом посвященных, перепрыгивал через попадающиеся на пути трупы и обломки рассыпающихся от постоянной тряски зданий. У подножья горы его ноги уже подгибались, не слушались. Он стал чаще спотыкаться и даже два раза упал, но поднялся, пусть и не сразу. Легкие горели, сознание мутилось. Драконья туша горой возвышалась среди торчащих во все стороны обломков некогда гордых елей на другом конце проделанной просеки. Неподвижная, немая... Конечно, Раэрвинг не мог быть мертв, ведь он получил вовсе не смертельное ранение, да и высота, с которой он упал, казалась не столь большой, чтобы серьезно навредить дракону. Но... Но что если та слизь была ядовита? Что если она попала в кровь, разошлась по организму и... и убила Раэрвинга? Каин не хотел об этом думать, но эхо предательских мыслей все громче и громче звучало в голове, не желая униматься, пока он не проверит, пока не убедится лично. Первым, что он увидел, когда, шатаясь и запинаясь о каждый камень, подбежал достаточно близко, была как раз лапа. Та самая, увечная лапа. Он увидел ее только мельком да и то нечетко, так как перед глазами все плыло, но... и этого вполне хватило, чтобы понять, что все гораздо хуже, чем в прошлый раз. Сплошное черно-бурое месиво и проглядывающие сквозь него белые пятнышки... Кость... Лапу в паре мест разъело до кости. И, кажется, все еще продолжало разъедать. Ее бы промыть в проточной воде, избавиться от остатков слизи. Если... если еще не поздно. Если... Спотыкаясь, Каин рванул к морде, упал на колени перед широко распахнутым золотым глазом. Глазом, который казался недвижимым. Глазом, который смотрел в пустоту. Нет, нет, нет! – Раэрвинг! Раэрвинг! – силясь не поддаться панике, Каин принялся звать своего дракона. Дрожащие от изнеможения руки легли на грубую, покрытую пылью и грязью чешую в жалкой попытке растолкать, пробудить. Он ведь не мог! Не мог! Глаз неожиданно дрогнул, вертикальный зрачок медленно сместился в сторону. Попытался сфокусироваться на заслонившей обзор фигуре, но... тщетно. Тихонько шевельнулось крыло, а за ним – хвост. Кажется, дракон собирался предпринять очередную попытку подняться. – Обратись! Раэрвинг! – крикнул Каин, пытаясь вновь привлечь внимание огромного глаза. – Обратись в человека! Если ты останешься драконом, я не смогу тебе помочь! Раэрвинг! Золотой глаз снова застыл на размытой фигурке. Медленно моргнул, а после... Раэрвинг оторвал от земли отяжелевшую голову. Все его мощное тело затряслось, пришло в движение, крылья уперлись во взрыхленную почву, надавили, с усилием поднимая немалый вес. Здоровая лапа распрямилась, увечная так и осталась висеть безжизненной плетью. Упавший на него ствол с грохотом скатился вниз. Каину пришлось отпрянуть назад, чтобы не угодить под крыло или лапу. В этот момент из объятого хаосом города донесся оглушительный рев беснующегося бывшего бога, и Раэрвинг выгнул шею, повернув голову на звук. Внутри у Каина все обмерло. Неужели он его не слышал? Неужели не признал? Неужели драконьи инстинкты сейчас возьмут верх и он сорвется с места, полетит биться с чудовищем? Только не это, пожалуйста! Только не это... Нужно убираться отсюда, нужно промыть рану. Но что он может? Как ему его остановить? Он, такой крошечный по сравнению с огромным ящером. Такой ничтожный... Если бы только... – Раэрвинг Агхар Раанак! – закричал Каин, когда дракон уже собирался зареветь в ответ монстру из города. Глаза Раэрвинга ярко вспыхнули, охваченные поднявшимся изнутри огнем. Он так неестественно резко повернул рогатую голову к воззвавшему, словно кто-то с силой дернул обвязанную вокруг пасти невидимую веревку. Пламя в глазах неистово запульсировало, затанцевало, разбуженное зовом. Раэрвинг неуклюже повернулся к человеку, волоча по земле травмированную лапу, и замер, будто в ожидании команды. Полыхающий огонь в глазах начал неспешно угасать, магическая хватка слабела, а замутненный разум понемногу возвращал себе ясность. Каин видел это в устремленном на него взгляде. Он с замиранием сердца смотрел на своего дракона. Получилось... У него получилось... Но это внимание... Его нельзя упустить. – Раэрвинг! Обратись! – он вновь попытался достучаться до ящера. – Нам нужно уходить! Обратись в человека! С минуту ничего не происходило, и Каину уже начало казаться, что он снова его упустил, что снова стал неясным размытым пятном на краю сознания дракона, но потом... Потом Раэрвинг шумно выдохнул, и в следующий миг его чешуйчатое тело охватило яркое, яростное пламя, скрыв под собой весь его грозный образ. Закружилось, завертелось, взмывая к небесам, а после в один миг рассеялось, являя на месте огромного ящера едва стоящую на ногах небольшую рогатую фигурку. Раэрвинг выглядел ужасно. Весь потрепанный, с сильными кислотными ожогами на руках и ногах. Одежда его была изодрана, одна штанина и вовсе отсутствовала. А открытая нога... Даже язык не поворачивался назвать это ногой. Раэрвинг покачнулся и непременно рухнул бы на землю, если бы Каин вовремя не сбросил оцепенение и не подоспел на помощь. Он ухватил дракона под руку, заставил опереться на себя. Сознание Раэрвинга блуждало, он едва ли хоть на половину понимал, что происходило вокруг. – Потерпи немного, – быстро заговорил Каин, лихорадочно осматривая погруженную в ночную тьму округу. – Здесь недалеко был ручей. Как только мы смоем эту дрянь с твоей ноги, тебе станет лучше. Нужно только туда добраться. Идем. Оставшийся в городе монстр вновь подал голос, сотрясая неистовым ревом стены ущелья, но на этот раз Раэрвинг даже ухом не повел. Он будто его и вовсе не слышал. Ни его, ни что-либо еще вокруг. Золотистые глаза сделались отрешенными, конечности слегка обмякли, повисли плетьми. Он сделался похож на одного из тех мертвяков, которых обычно поднимал Риогалл – бесцельный, безвольный, лишенный разума и мыслей. Несмотря на то, что Каин и сам едва держался на ногах, он практически взвалил на себя полубессознательного дракона и потащил прочь, туда, где ему помнилось, был ручей. Тварь пока еще о них не вспоминала, но все могло измениться в любую минуту. И чем дальше они окажутся от города, тем больше у них будет шансов скрыться. Только бы... хватило сил. Каин сжал зубы и решительно прибавил шагу. Раэрвинг оказался тяжелым и почти не передвигал ноги, так что его приходилось тащить на себе. Ноги подгибались, по спине градом катился пот, Каина постоянно заносило в сторону, но он и не думал сдаваться. Они выберутся и в этот раз, выкарабкаются. И больше никогда... никогда не пойдут на поводу у любопытства. Будь проклят этот складчатый бог! Если бы только они знали заранее. Если бы только... Ботинки запинались за торчащие из земли корни, ветки цеплялись за одежду, так и норовя ее порвать. Какой-то острый сучок больно мазнул по щеке, и Каин почувствовал что-то мокрое. Кровь. Но ему было все равно. Главное – ручей. Он брел, продирался через лес по памяти, время от времени поднимая голову, чтобы сориентироваться по проглядывающим на небе звездам. Он не знал, как долго они шли. Казалось – вечность. В голову даже начали закрадываться мысли, что курс был выбран неправильно и ручей остался где-то позади. А может, и с боку. Что они заблудятся, придут в тупик, где тварь загонит их в угол и пожрет. Но спустя некоторое время звериная тропа все же вывела их к ручью. Быстрому, шумному, чистому. Совсем не подходящему этому мрачному месту. Он весело журчал, огибая выступающие камни, беззаботно прыгал по маленьким порожкам. Пел легко и весело назло нависшим над ним хмурым елям. Каин как мог аккуратно уложил Раэрвинга на берегу у самой воды. Снял чешуйчатую жилетку, закатал оставшуюся штанину и, взяв дракона под мышки, осторожно потащил в воду. Тот не сопротивлялся, да и вообще почти ни на что не реагировал. Каин боялся, что он снова впадет в анабиоз. Оставит его тут совсем одного. Каин ведь не справится один. Если тварь придет, он не сможет ни бросить Раэрвинга, ни защитить его. Они окажутся обречены. Да и тащить бессознательного дракона через все ущелье в поисках безопасного места... Нет, лучше отбросить все эти тяжелые и дурные мысли, сосредоточиться на деле. Сначала они избавятся от слизи, а уже потом будет видно, как поступить. Каин не думал, что с промывкой ран могут возникнуть какие-то проблемы, когда Раэрвинг пребывал в таком состоянии. Однако стоило только увеченной ноге коснуться прохладной водицы, как глаза дракона резко распахнулись. Он зашипел и так сильно вцепился пальцами человеку в руку, что затрещали кости. – Тц! – поморщившись от пронзившей запястье боли, Каин с шумом втянул воздух сквозь плотно стиснутые зубы. Однако ноши не выпустил. Раэрвинг услышал, признал голос и ослабил хватку своих нечеловечески сильных пальцев. – Не... вода... – прохрипел он, с трудом поднимая рогатую голову. Вплетенные в спутавшиеся пряди золотые украшения виновато звякнули. Каин не знал, понимал ли Раэрвинг, что с ним хотят сделать, или же просто бредил, но все равно остановился, не стал затаскивать глубже. Вместо этого снова сбивчиво пояснил свои намерения: – Та слизь. Ее нужно смыть, избавиться от нее. Она все еще продолжает разъедать плоть. Так что потерпи. Я постараюсь управиться быстро. – Не... вода... – снова повторил Раэрвинг, делая над собой усилие, чтобы подняться, отстраниться от жгущей раны воды. – Огонь... Мне нужен огонь... Огонь? Каин впал в замешательство. Он серьезно или еще бредит? И что теперь делать? Настоять на своем или уступить, вытащить обратно на берег? Выбор был сложным, но каждая секунда промедления позволяла той дряни сожрать еще немного драконьей плоти. Каин знал о драконах уж точно меньше их самих, а потому выбрал второе. Но огонь... Если Раэрвинг будет не в состоянии призвать хотя бы искру, Каину придется разводить его самому, а с этим у него всегда были проблемы. Отпрысков знатных лордов не учили подобным вещам. Предполагалось, что при надобности этим займутся слуги. Однако все переживания оказались напрасны, Раэрвинг, казалось, в самом деле знал, что делает. Очутившись на берегу, он кое-как ухватился за ствол молодого деревца и встал, перенеся весь вес на относительно здоровую ногу. Каин не желал отходить, хотел остаться рядом, поддержать, но Раэрвингу требовалось пространство, а потому сын главнокомандующего отступил на несколько шагов, готовый в любой момент броситься обратно и подхватить нетвердо стоящего дракона. Раэрвинга вело и мутило. Он тонул, вяз в плотном океане всепоглощающей боли. Но несмотря на это, дракон все же знал, что ему следует делать. Огонь очищал. Огонь помогал, огонь даровал. А потому... Поднеся к губам два дрожащих пальца, Раэрвинг хрипло произнес одно рычащее слово и выдохнул пламенную струйку на пораженную конечность. Каин знал, что собственная магия не причиняет вреда хозяину, но все равно невольно вздрогнул, когда пламя жадно охватило увечную ногу. Оставшиеся ошметки слизи тут же зашипели, задымились и принялись стремительно испаряться, источая серное зловоние. Борясь с затягивающей сознание чернотой, Раэрвинг сделал шаг вперед, пошатнулся и непременно упал бы, если бы Каин вовремя его не подхватил. Он не видел особых перемен после того, как очистительное пламя улеглось, растаяло в ночи легким дымком. Хотя даже если бы он и хотел что-либо тщательно разглядеть, то навряд ли бы смог. Наползшие с севера темные тучи закрыли звезды и уже теснили обкусанную луну, грозясь вот-вот ее погасить. В воздухе запахло приближающимся дождем. Им следовало поторопиться с поиском укрытия. Только вот продираться сквозь лес в почти что кромешной тьме... Где-то вдалеке эхом реву бывшего бога грянул гром. – Идем, – Каин решительно перекинул руку полубессознательного Раэрвинга через плечо и потащил дракона в сторону исчезающего во мраке скалистого хребта. Пещеры. Там должны были отыскаться пещеры или расщелины. Пусть узкие, пусть неудобные, но это все же было какое-никакое укрытие. Лучше, чем мокнуть под дождем. В этот самый момент Каину на нос упала первая капелька. Чуть погодя, следом за ней на щеку шлепнулась другая. Следовало поторопиться. И Каин старался, правда. Однако он был слишком оптимистичен. Нехватка света, истощение и давящий на плечи немалый вес дракона делали свое дело. Каин постоянно спотыкался, натыкался на деревья, цеплялся за кусты. Ноги то и дело поскальзывались на размываемой накрапывающим дождем земле. Но падать было нельзя. Ни в коем случае, иначе это был бы конец для них обоих. Он сомневался, что у него хватит сил вновь поднять дракона и взвалить его себе на плечи. Так что Каин стиснул зубы и продолжил неуклюже, но упрямо пробиваться вперед. Когда они добрались до выстреливающих в небо скал, дождь заметно усилился. Промокшая насквозь одежда неприятно липла к телу, со свисающих сосульками волос безостановочно текло. Взгляд зеленых глаз отчаянно метался по утопающим во мраке, неприветливым скалам, выискивая хоть что-то более-менее пригодное для временного пристанища. Если бы... Если бы у них было хоть немного света... Раэрвинг мог бы наколдовать им блуждающий огненный шарик или даже два, но в таком состоянии... Все его силы уходили на то, чтобы держаться в каком-то подобии сознания. Хоть чем-то помогать Каину, пусть и вяло, но перебирать ногами, а не повиснуть на нем мертвым грузом. Дождь постепенно переходил в ливень. Все яростней бил по листве, стучал по камням, превращая землю под ногами в скользкую кашу. Сгустившиеся тени обманчиво ложились на скалы, принимая ложные очертания расселин и пещер. Каин метался меж ними, гонимый угасающей надеждой. Ну где же?! Где же?! Хоть что-то... Должно же быть хоть что-то... Тут яркая вспышка зловещей молнии в очередной раз прочертила в небе рваный зигзаг. И на миг, лишь на краткий миг, но Каин увидел то, что так отчаянно искал. Пещера! Там впереди была пещера! Укрытие, убежище, спасение. Потерянная уже было надежда вновь затеплилась, затрепетала в груди. Туда! Скорее! Каин собрал последние оставшиеся у него силы и рванул к темнеющему в скале зеву. Хлеставший ливень застилал взор, раскисшая земля скользила, противно чавкая под ногами, сбитое дыхание судорожными толчками вырывалось из приоткрытых губ. Еще немного... Еще... Каин вместе со своей ношей завалился в пещеру, заливая сухой неровный камень, текущей с них обоих ручьями водой. Завалился и почти сразу же рухнул на пол. Ноги подогнулись, не смогли больше держать. Конечно, было совсем неразумно вламываться в пещеру, не проверив сначала, нет ли у нее уже хозяина или хозяев, но... Что ж, теперь им оставалось только уповать на удачу. Тяжело дыша, Каин перекатился на спину и уставился в теряющийся в кромешной тьме потолок. Его всего трясло. То ли от изнеможения, то ли от холода. А, быть может, и от того и другого одновременно. Снаружи неистово хлестал дождь: несся бурными потоками по земле, низвергался яростными водопадами со скальных выступов. Гневные молнии продолжали резать тяжелое, свинцовое небо под аккомпанемент громовых раскатов, которым вторил далекий рев чудовища. Сейчас бы встать, развести костер, избавиться от промокшей насквозь одежды, отогреться и хоть немного прийти в себя. А после... после сообразить им какую-нибудь постель. И раны. Конечно же, нужно еще заняться и ранами. Но... У Каина сейчас едва хватало сил, чтобы поднимать отяжелевшие веки, что уж говорить об остальном... Он кое-как пересилил себя и повернул голову на бок, в сторону распластавшегося рядом Раэрвинга. Дракон, казалось, стал выглядеть еще хуже, но упрямо продолжал оставаться в сознании. Взгляд потускневших золотых глаз вяло блуждал по укрытым во мраке стенам пещеры. – Т-твоя нога... Она... она восстановится? – хриплым, срывающимся голосом негромко спросил Каин, стараясь не стучать при этом зубами от холода. Ему в самом деле следовало избавиться от мокрой одежды и встать с ледяного пола, если он не хотел серьезно заболеть. – Да... – после долгой паузы тихо отозвался дракон. – Со временем. – А если бы... – Каин запнулся, разглядывая проступающие в темноте очертания увечной ноги. – А если бы он... ему… удалось ее... оторвать?.. Раэрвинг скосил на Каина свой болезненный взгляд. Снова немного помолчал, словно бы обдумывая заданный вопрос, и только после глухо ответил: – Нет. Не думаю. Нельзя восстановить то, что пропало. Магия, она... она только ускоряет заживление. Она не восстанавливает утраченное. Раэрвинг зашевелился. Звякнули украшения в волосах, зашуршала мокрая одежда. Теперь, когда остатки слизи были выжжены, истязавшая его боль немного улеглась. По крайней мере, теперь дракон мог ее терпеть. А вот человек... человек точно бы не справился. Пронизывающие тело магические потоки устремились к пострадавшей конечности, запуская процесс регенерации. В этот раз Раэрвинг отделался одной серьезной раной, а потому все силы уйдут только на ее исцеление. Так что времени восстановление должно было занять меньше, чем после приключений в Джакке. Снаружи снова полыхнула молния, озарив на краткий миг половину пещеры. Каин увидел, что Раэрвинг уже сел: вытянул увечную ногу, а здоровую согнул в колене. Струящаяся с липнущих к лицу красных прядей вода собиралась на подбородке в крупные капли, которые, достаточно отяжелев, срывались и падали на обнаженную драконью грудь. Каин точно не был уверен, но, кажется, он приметил поднимающийся от светлой кожи легкий, едва заметный пар. Горячий. Раэрвинг настолько горячий, что влага понемногу испарялась с его тела. Каина снова пробрал озноб. Ему было так холодно... – Огонь... Ты можешь?.. – он поежился и потер плечи руками в тщетной попытке хоть немного согреться. Раэрвинг внимательно посмотрел на него, а после поднес к губам два сложенных вместе пальца. Пещера была абсолютно пуста, здесь нечему было гореть, но для магического огня это не представляло никакой проблемы. И вскоре перед продрогшим до костей Каином уже плясало яркое, горячее пламя. Тепло... Каин сглотнул и неуклюже сел. Снять одежду. Ему нужно снять холодную, мокрую одежду... Сейчас... в такой ситуации не было места для стеснения, но под пристальным взглядом Раэрвинга проделать все это оказалось не так уж просто. Прежде чем схватиться за края рубашки и стянуть ее через голову, Каин бросил взгляд в сторону дракона. Тот продолжал сидеть, вытянув вперед поврежденную ногу. Сидеть и наблюдать за человеком рядом с собой. Отблески пламени красиво очерчивали его пусть и несколько изможденное, но по-прежнему притягательное лицо, танцевали в золотистой радужке, заставляя ее вспыхивать ярким, чистым цветом, озорно играли на вплетенных в волосы украшениях. Отчего-то сыну главнокомандующего стало еще более неловко. Каин хотел было попросить Раэрвинга отвернуться, но без одежды ему придется просидеть здесь довольно долго, а дракон навряд ли согласится провести все это время, уткнувшись лицом в стену. Ну и ладно, не до того сейчас. Близость огня манила, подбадривала, так что Каин взял себя в руки и решительно стянул мерзкую мокрую рубашку. Разложил ее на полу, рядом с магическим костром, и после проделал то же самое со штанами и исподнем. Старался делать вид, что его ничуть не волнует собственная нагота, но... Он все равно чувствовал на себе внимательный взгляд Раэрвинга. Раны... Нужно думать о ранах. Жаль, что Рио нет с ними. Он мог бы помочь, наложить заживляющий компресс из каких-нибудь трав. Хотя Раэрвинг и на дух не переносил все эти штуки... – Почему ты все снял? – нарушил тишину хрипловатый голос. Раэрвингу все еще было дурно, но теперь, когда регенерация работала в полую силу, латая пострадавший организм, ему понемногу становилось лучше. Туман в голове прояснился, отступил; картина перед глазами перестала плыть и обрела четкость. А вместе с этим вернулось и присущее дракону любопытство. Разве люди не поднимают панику, стоит им только лишиться какой-нибудь тряпки и выставить на обозрение то, что ранее ею было прикрыто? – Холодно, – тихо выдохнул Каин, так и не найдя в себе смелости повернуться, посмотреть в глаза. Вместо этого он уткнулся взглядом в пол и начал тщательно расправлять сложенную у огня одежду. – Если я останусь в мокром, то могу заболеть. Очень серьезно заболеть. – Заболеть? – Раэрвинг чуть склонил на бок рогатую голову. Драконы от подобных пустяков никогда не болели. Оно и понятно. – Да. И если рядом не окажется толкового лекаря, то и умереть тоже, – мрачно сообщил Каин, усаживаясь перед огнем. И почти сразу же поморщился. Камень был ледяным, а тепло от пламени... Оно грело, да, но недостаточно. Он все еще дрожал. Если... если пододвинуться еще ближе, почти вплотную, его ведь не обожжет? – Я дам. Тепло, – решительно произнес Раэрвинг. – Но мне нужно коснуться. Подойди. Каин не удержался и взглянул на него. Он понимал, что дракон имеет в виду совсем другое, просто эта фраза прозвучала так... так... И подойти, когда на нем совсем ничего нет, позволить себя коснуться... Но он помнил, как это было в прошлый раз, как сладостное тепло растекалось по телу, прогревая каждую клеточку, как бережно окутывало, лаская, убаюкивая. Ему сейчас это нужно. Очень. Так что... Поборов очередной приступ ненужного смущения, Каин поднялся и подошел ближе, изо всех сил силясь выглядеть спокойным. В этом ничего такого нет. Сейчас не место и не время надумывать всякое… Он нуждался в тепле, которое в данный момент было для него жизненно необходимо. Стараясь не смотреть на дракона, Каин медленно опустился рядом и тут же снова поморщился. – Больно? – спросил Раэрвинг, уловив перемену. – Холодно, – тихо выдохнул Каин, надеясь, что камень под ним скоро прогреется и перестанет доставлять неудобства. Каин смотрел куда угодно, но только не на сидящего рядом дракона. Ему было до ужаса неловко и холодно, дико холодно. Кожа покрылась мурашками, губы посинели, а зубы не переставали стучать. И Раэрвинг все это видел, даже лучше, чем можно было представить. Ничто не укрылось от зоркого драконьего взгляда. Все же люди такие хрупкие. Такие... Повинуясь, возникшему порыву, Раэрвинг протянул вперед руку, ухватил Каина чуть повыше локтя и настойчиво потянул на себя. Сын главнокомандующего не ожидал ничего подобного, а потому оказался не готов оказать хоть какое-то сопротивление. Он даже не успел опомниться, как внезапно нашел себя лежащим поверх обжигающе горячего драконьего тела. Обнаженная, влажная кожа касалась чужой, дышащей жаром плоти. Крепкой и твердой. Нос уткнулся в ямочку над ключицей, а оказавшееся напротив приоткрытых драконьих губ ухо обдало знойным дыханием. Раэрвинг коснулся его спины, уверенно провел ладонью вдоль выступающих позвонков. И вслед за ней по продрогшему телу пробежала мощная волна жара, заполняя каждую клеточку, вытесняя укоренившийся холод. Каин не сдержался и рвано выдохнул, прикрывая глаза. Тепло... так тепло... Ему захотелось закутаться в Раэрвинга, как в плед, прижаться плотнее, чтобы не упустить не малейшей капельки спасительного жара. Он ничего не мог с собой поделать, сильнее уткнулся в ямочку над ключицей, обнял крепче, чтобы не оставить ни пяди свободного пространства между ними. Ладонь снова мягко прошлась по позвонкам, неся за собой еще одну волну ласкового жара. И это было так хорошо... так... – Т-твоя нога... – несколько неуверенно прошептал Каин, касаясь губами солоноватой, пышущей жаром кожи. Отогретое тело млело под накатывающими волнами тепла, разум заволакивало сладкой негой. Хотелось закрыть глаза и утонуть в блаженном чувстве с головой. Но Раэрвинг... его раны... Было неправильно оставлять все вот так. – Заживет, – отмахнулся дракон, завороженный запахом Каина и его близостью. Новыми сильными чувствами, которые породило их нынешнее положение. Боль отошла далеко на второй план, поврежденная нога почти не беспокоила. А вот Каин... Ноздри широко раздались, втягивая идущий от кожи дивный аромат. Нос скользнул по открытой шейке, уткнулся куда-то за ушком. Губы сами собой приоткрылись, обнажая клыки. Не отдавая отчета в своих действиях, Раэрвинг несильно прихватил зубами нежную кожицу. Каин шумно выдохнул, но не возразил, не воспротивился. Сейчас ему было так хорошо, что, казалось, он готов был позволить делать с собой все, что захочется, в благодарность за подаренное тепло. Нельзя. Раэрвинг понимал, что нельзя, но... Драконы... драконы привыкли брать то, что они хотели. Только вот... Горячий и влажный язык широким мазком лизнул за ушком, острые зубки снова прикусили кожу. – Ра... эрвинг... – слабо прошептал Каин, прикрывая глаза. Совсем неподходящее время и место для... такого. К тому же... Нельзя. Это неправильно, но так тянет... Так сильно тянет... Раэрвинг с большой неохотой отпустил прикушенную кожицу. Чуть отстранился. Совладать с собой оказалось невероятно трудно. Он обещал. Он должен ждать. Каин тихо выдохнул и снова опустил отяжелевшие веки. Разомлев от ласкового, убаюкивающего тепла, он оказался совсем беззащитен перед накатившей сонливостью. Впрочем, он и не собирался ей противиться. Сомкнутые ресницы дрогнули в последний раз, прежде чем Каин окончательно провалился в крепкий и глубокий сон. Раэрвинг сразу уловил изменения в его пульсе, в его дыхании. Они находились так близко друг к другу, что он чувствовал человека, будто часть самого себя. Столь сильная связь была для него непривычна и порядком смущала, но дракон вовсе не возражал. Ему это нравилось. Нравилось быть ближе. Нравилось ощущать возникшую между ними пока еще хрупкую идиллию. Нравился запах чужого тела, ощущение бархатистой кожи под подушечками пальцев, отдающие в грудную клетку удары человеческого сердца. Каин уснул. Его пульс и дыхание выровнялись, стали тихими, спокойными. Умиротворенными. Не отрывая взгляда золотистых глаз от растрепанной каштановой макушки, Раэрвинг еще раз провел ладонью по широкой спине, посылая очередную волну согревающего тепла, а после тоже опустил веки. Ему и самому необходимо было отдохнуть, чтобы вернуть утраченные силы, чтобы быть способным защитить, уберечь свое сокровище. Не золото, но человека. Человека, который с каждым днем становился для него все важнее и важнее.* * *
Сухость. По всему рту расползлась неприятная, вяжущая сухость. Тронула каждый уголок, заглянула в каждую щелочку. Прочно укоренилась внутри, обжилась, нагло выпив всю влагу. Сухой, шершавый язык приклеился к такому же сухому и шершавому нёбу, горло противно царапало, а губы обветрились и потрескались. Влага... вода... Риогалл поморщился сквозь отступающий сон. Безумно хотелось пить. Все тело ломило, перетруженные мышцы мерзко ныли, а ранка на треснувшей нижней губе назойливо щипалась. Он чувствовал себя таким помятым, словно на нем всю ночь напролет отплясывал какой-то жирный дракон. И почему ему так плохо? Чем он вообще вчера занимался? Не могло же все это появиться лишь из-за того, что он уснул на жесткой земле. Даже если его при этом еще и продуло... Риогалл снова поморщился, все еще не желая открывать глаза, расставаться с тающим сном. И резко замер. Перед глазами вспыхнул образ слегка удивленного Накрона, начинающего заваливаться назад, к пропасти, к ждущему внизу ложному божеству из множества складок. Две пары устремленных на него алчно горящих маленьких глазок, разверзшаяся бездонной пропастью слюнявая пасть... Срывающиеся с толстой шкуры шипящие капли слизи... Черные дымящиеся дыры у его ног... Громада зловонной плоти, закрывающая собой луну, небо и звезды... Да... Накрон... Риогалл медленно приподнял припухшие ото сна веки и уставился в растянутый над головой темный балдахин кровати. Накрон погиб, а тварь вырвалась из добровольного заточения и натворила немало дел. Впрочем, она и сейчас наверняка продолжала эти самые дела творить. Оставалось только надеяться, что его друзья успели вовремя оттуда убраться и теперь залечивали раны в безопасном месте. Что же касается его самого, то... Злобная ухмылка... стальные пальцы на запястье... жгучий порошок на ладони... Риогалла всего передернуло. Нет, он не будет об этом вспоминать. Он... Вайэр? При воспоминании о Князе пульс некроманта участился. Вайэр пришел, сидел с ним... Он... Он... Риогалл тут же заозирался, игнорируя взбунтовавшиеся от резких движений мышцы плеч и шеи. Серебристые глаза с отчаянной надеждой забегали по комнате в поисках знакомой фигуры. Ва... Преодолев полпути, взгляд резко остановился, натолкнувшись на другой взгляд. Плавленое золото с рыжиной. Енка? По спине невольно пробежал холодок, и сразу сделалось как-то неуютно. Да, это был Енка. Манипулятор сидел, развалившись в кресле, которое было повернуто к кровати так, чтобы было удобнее наблюдать за тем, кто на ней лежал. Длинные ноги были вытянуты и скрещены в области щиколоток, локти покоились на подлокотниках, пальцы были сложены домиком. Взгляд его был неотрывным, пристальным, с легкой насмешкой. Любовник Вайэра... Риогаллу тут же захотелось уйти, немедленно скрыться. – Утречка! – как ни в чем не бывало промурлыкал Енка и откинулся на спинку кресла, заметив, что его подопечный, наконец, пробудился. Риогалл даже взгляда отвести не успел, как оказался пойман в ловушку своевольным Князем. Поздно было притворяться, что он все еще спит и признаки жизни, которые он подал по неосторожности, лишь минутное наваждение, легкий утренний морок, так что пришлось-таки буркнуть в ответ что-то маловразумительное. Буркнуть и неловко замолчать, настороженно поглядывая на незваного гостя. Что он тут делает? Почему так пялится? Где Вайэр? – А ты забавный, – усмехнулся Енка, потешаясь. – Не бойся, я тебя не сожру и даже не изнасилую. При упоминании изнасилования Риогалл заметно напрягся и недоверчиво покосился на манипулятора. Он... знает? Это... это Вайэр ему рассказал? Некроманту сделалось еще более неуютно. Отчего-то он почувствовал себя преданным. Он вовсе не хотел, чтобы кто-то еще знал о том, что вчера случилось в этой комнате. – Вайэр попросил присмотреть за тобой, пока он занят тем, что раздражает своим присутствием горстку неких Князьков, – продолжил Енка, подхватывая с низкого столика незнакомый пятнистый плод. Идеально ровные зубы с парой удлиненных клыков с хрустом впились в мясистый бок. Рыжий сок брызнул, потек по подбородку. Енка не растерялся и тут же слизнул его нечеловечески длинным языком. По крайней мере, Риогалл за свою жизнь ничего подобного ни у кого из ныне живущих не встречал. Что уж говорить, даже Вайэр таким не обладал. Если Енка высунет его полностью, то, вероятно, достанет кончиком до живота. – Я не нуждаюсь в том, чтобы за мной присматривали, – кисло отозвался Риогалл и приподнялся, вознамерившись встать с кровати и уйти, покинуть комнату. Куда? Он пока не знал. Не решил. Сначала он выйдет, а уже потом... Одеяло соскользнуло вниз, открывая худые обнаженные плечи, выпирающие острые ключицы, темнеющие на бледной коже темные соски. Серебристые глаза тут же расширились от удивления и ужаса. С молниеносной скоростью Риогалл схватил съехавшее до пояса одеяло и натянул обратно. Как?! Почему?! Где его мантия?! Неужели... неужели... – Пф! – Енка не сдержался и прыснул со смеху, за что получил злобный взгляд от некроманта. – Да не дергайся ты так. Я же уже говорил, что не собираюсь тебя насиловать. А если бы и собирался, то для меня это оказалось бы проще, чем пнуть Отброса под зад. Тут Енка легко шевельнул пальцами не занятой диковинным плодом руки, и едва заметная, блеснувшая на утреннем солнце нить выстрелила в сторону не ожидавшего атаки некроманта, а в следующую секунду правая рука против воли хозяина разжала пальцы, и один край одеяла выскользнул, вновь обнажая светлое плечико. Второй еще держался, но... Медленно, неторопливо разогнулся первый пальчик, за ним второй... третий... Риогалл запаниковал. Руки не слушались, как бы он ни пытался вернуть над ними контроль. Они стали словно чужими, принадлежащими кому-то другому, но только не ему. И это испугало не на шутку. Енка не врал, он действительно мог без труда взять, что пожелал бы. Но и Риогалл до этого момента дергался вовсе не потому, что верил, будто Князь только спит и видит, как бы учинить над ним насилие. – Эй! – со смесью страха и гнева в голосе воскликнул некромант. Осталось лишь два пальца, удерживающих край повисшего одеяла. Если разогнутся и они, то… – Ладно-ладно, – Енка усмехнулся и щелкнул пальцами, обрывая нити контроля. – Только Вайэру не ябедничай, а то придушит еще, как того джаккайца... Риогалл не понял, о каком джаккайце шла речь, да и не особо хотел. Сейчас были вещи и поважнее, о которых ему следовало побеспокоиться. Например, одеяло. Как только контроль над руками вернулся, Риогалл тут же схватил одеяло и завернулся в него до подбородка, гневно сверкнув глазами из самодельного кокона. – Честно говоря, я тоже считаю, что можно было бы и обойтись без присмотра, – как ни в чем не бывало продолжил Енка, вновь впиваясь зубами в сочный плод. – Тот Младший был один такой. Хотел быть Высшим Князем, но не мог, а потому решил им притворяться. Все-все за Вайэром повторял и свято верил, что имеет те же права в отсутствие хозяина. Считал вещи Вайэра своими и пользовался ими соответственно. Будто копирование, и правда, могло сделать из него того, кем он не являлся. Вайэра это всегда забавляло. Так что наш Младший, увидев тебя тут в прошлый раз, решил, что имеет на тебя такие же права, что и Вайэр. Только и всего. Все прочие Младшие здесь другие, они рисковать головой не захотят. Да и вряд ли ты сможешь вызвать у них настолько острое сексуальное желание. Риогалл снова скривился. Ну спасибо за напоминание о том, какой он никчемный и непривлекательный. Енка наверняка в нем даже соперника не видит. Это ведь смешно. Чтобы такой и... Опять мысли не о том! Он должен сейчас... Тут взгляд серебристых глаз упал на сжимающую одеяло у горла правую руку. Абсолютно здоровую правую руку. Ту самую, которая пострадала от порошка. Риогалл неверяще захлопал ресницами. Мысль снова сбилась. Он слишком хорошо знал свои порошки. И после... после того, как он голой рукой раздавил несколько шариков... Мало того, что рука должна была быть жутко обезображена, она еще и с высокой вероятностью могла потерять частичную, если не полную функциональность. И Риогалл хоть и не был лекарем, но даже он знал, что вряд ли бы у лекарей в Империи смогло отыскаться хоть что-то, способное на подобное чудо. Будто зачарованный, он отнял руку и рассмотрел ее со всех сторон. Действительно чудо. Ни шрамика, ни пятнышка. Даже старая блеклая царапина на костяшке исчезла. Тот варде, который создал мазь, воистину был поразительным. Настоящий гений. И Вайэр истратил почти все на него! Ладно еще рука, но синяки... Синяки могли бы и сами пройти. Не стоило так разбрасываться столь ценной вещью. Он ведь может и подумать, что Вайэр к нему... Риогалл яростно мотнул головой. Нет. Все, хватит. Дурные мысли в дурной голове. Нужно избавиться от них всех, начать думать лишь о настоящем. А что касается настоящего... – Где... – он немного замялся. – Где моя мантия? Некроманта все еще смущало и сбивало с толку его нынешнее положение. Почему он обнажен? Это Вайэр его раздел? Ведь так? И если он это сделал, а последним, что Риогалл помнил, был выпитый им настой, то... то выходит, что Князь снял одежду уже, когда его слуга провалился в беспамятство. Он ведь... он ведь не творил с ним ничего такого? По ощущениям было непонятно. Все тело и без того болело и ныло из-за вчерашнего... Перед глазами невольно всплыл образ Вайэра: его колдовские фиолетовые глаза... медленно скользящий по нижней губе палец... Риогалл вдруг поймал себя на том, что сидит и безотчетно повторяет то гипнотическое движение. Смутившись, он быстро отдернул руку от губ. Енка, кажется, ничего такого в этом жесте не уловил. К счастью. – Вон, – манипулятор кивнул на стул, где покоилась аккуратно сложенная мантия. С первого взгляда было ясно, что ее вычистили, постирали и привели в порядок. Вряд ли Вайэр. Скорее, Младшие. Ботинки обнаружились там же. Начищенные, блестящие. Они красиво стояли подле стула, ожидая, когда хозяин снова их наденет. Испытывая смешанные чувства, Риогалл поднялся с кровати, придерживая стянутое у горла одеяло, и неуклюже проковылял к стулу. Помедлил. Енка все еще наблюдал и, кажется, не собирался ни отворачиваться, ни выходить из комнаты, чем сильно напомнил Вайэра. – Кхем, – Риогалл кашлянул в кулак и покосился на Князя. – Ты не мог бы... выйти? – Как же я тогда буду за тобой присматривать? – потешаясь, хихикнул Енка. Странный плод был уже съеден, и теперь Князь сидел и лениво поигрывал дутой фиолетовой косточкой. Ловко вертел ее в длинных тонких пальцах, то пуская прыгать по костяшкам, то, не глядя, подкидывая и снова ловя, чтобы потом перебросить в другую руку и продолжить свою незамысловатую игру. Риогалл нахмурился. – Ладно-ладно, не дуйся, – Енка снисходительно улыбнулся; высоко подбросил косточку-игрушку и, без труда поймав, зажал в кулаке. – Я отвернусь. – Выйди, – вновь потребовал некромант, оставаясь непреклонным. Он уже проходил подобное с Вайэром. Больше не купится. К тому же демонстрировать свое тело Енке он уж точно не собирался. – Хорошо, я выйду, – Енка примирительно вскинул руки и нехотя поднялся с кресла, чтобы направиться к двери. Однако проходя мимо, он все же не удержался от подколки: – Хотя, по мне, так это пустая трата времени. Зачем одеваться, если после все равно придется все снимать? Это он намекал, конечно же, на возвращение Вайэра. На возвращение и на то, что непременно должно было за этим последовать. Риогалл вспыхнул. Отчасти от смущения, отчасти от гнева. – Я не собираюсь ничего снимать, – раздраженно бросил он и отвернулся. – Ага, – не тая сарказма, согласился Енка. Дверь за ним затворилась. Щелкнул замок. Ну и противный же тип! Наглый и бесстыжий. Слишком уж похожий на Вайэра, только вот в Вайэре эти черты так сильно не раздражали. Продолжая хмуриться, Риогалл бросил нерешительный взгляд на мантию и замялся, комкая стянутый у горла край одеяла. Вайэр бы не упустил возможности, все равно бы подсмотрел. Возможно, и этот… Некромант недоверчиво покосился на закрытую дверь, нервно пожевал нижнюю губу. Может быть, подождать еще немного? Вдруг… Арр! Да пошло все к Айкану в то самое место! Чего тянуть? Он просто быстро скинет одеяло, набросит мантию и все. Дело на пять секунд. Да-да, именно так он и поступит! Бросив еще один быстрый взгляд на дверь, Риогалл разжал пальцы, позволяя одеялу упасть к его ногам. Теперь мантия. Рука уже решительно потянулась к сложенной на стуле ткани, когда взгляд серебристых глаз вдруг натолкнулся на зеркало. На зеркало и запертое в нем собственное отражение. То самое зеркало, куда его просил посмотреть Вайэр в тот раз, когда они… Риогалл невольно смутился от столь откровенного воспоминания. Не самое подходящее время, чтобы думать о таком… Да и вообще… Да и… Он уже хотел было отвести взгляд, как вдруг приметил кое-что, а точнее отсутствие этого кое-чего. Синяки… Его так швыряло по камням, а после еще и тот урод Младший постарался, что все тело, казалось, уже давно превратилось в один большой синяк. Даже не так – синячище. Противный багрово-лиловый синячище. Риогалл знал, как ужасно на его бледной коже смотрелись синяки. И Вайэр… снял с него мантию и… убрал весь этот кошмар. Не ограничился только тем, что было на виду… И… конечно же, он видел. Видел своего слугу в столь безобразном виде. Сделалось до жути неловко. Интересно… что он подумал. Риогалл закусил нижнюю губу и несмело поднял взгляд на свое отражение. Все такой же хилый, без единого намека на мускулы. Дотронешься легонько – переломится в трех местах. Совсем не привлекательный. А если к тому добавить еще и гигантские синяки по всему телу, то он и вовсе сделается похож на лошадь в яблоках. Очень тощую лошадь в яблоках. Если бы… – Тук-тук. Ты там еще не закончил? – из-за двери внезапно раздался голос Енки. Уже успевший позабыть, где он и что вообще делает, Риогалл вздрогнул от неожиданности и инстинктивно схватился за мантию, словно за спасительный щит. Однако Енка не стал открывать дверь, так и остался ждать с той стороны. Глупо вышло. Очень глупо. – Еще нет, – неуклюже бросил он, спешно натягивая мантию через голову. – Но скоро. Вот ведь кретин! Риогалл разозлился на самого себя. О чем он вообще думает?! Он ведь обещал себе. Договорился заранее. Пора прекращать быть таким слабовольным. И вообще он ведь не просто так пришел на Параллели. Не только ради укрытия, но и… нет, не Вайэра! Хватит уже! Ради информации! Чтобы разузнать о той твари. Высока вероятность, что она тоже принадлежит этому миру. А раз так, то было бы замечательно, если бы они могли помочь ей вернуться домой. Ведь останься та тварь среди людей, то даже страшно представить, что еще она может натворить. Лишившись тепленького местечка, раздавив и пожрав почти всех своих обожателей, бывший бог навряд ли угомонится. Нет, монстр наверняка отправится в долгое путешествие и, прежде чем на него найдут-таки управу, изничтожит половину Империи. Конечно, ни сам некромант, ни Каин с Раэрвингом вовсе не непобедимые, наделенные бессмертием герои из какой-нибудь баллады, что распевают барды в тавернах, но им всем бы очень не хотелось увидеть в руинах свой пусть уже и бывший дом. Кто знает, может быть, они еще вернутся в Анатриум. Может, все повернется так, что… Каин, например, станет королем! Наведет там порядок, установит разумные законы, разгонит драконопомешанных… Риогалл будет при нем главным… некромантом. Впрочем, и единственным. Главный это так, чтобы солидней звучало. И станут они там всем заправлять. Заживут! Ох, как заживут! Риогалл обустроит новую обитель. Не какой-то там маленький кусочек подвала! Нет, он заберет себе все подземелье. Не тронет только те части, где хранят еду и вино. А остальное!.. Проклятье! Опять он замечтался! Риогалл быстро одернул подол мантии и нырнул в ботинки. Мягкие и такие удобные ботинки. Сшитые будто по его ноге. Зашнуровал и выпрямился, откинул упавшую на лицо белоснежную прядь. Вот и… все? А дальше? А что делать дальше он так и не придумал, а потому так и остался стоять возле стула. Немного смущенный, совсем не знающий, куда себя деть. – Ну и немало же тебе требуется времени, чтобы одеться, – хихикнул Енка, когда ему, наконец, разрешили войти. – Не буду спрашивать, чем ты на самом деле занимался – предоставлю все своему воображению. А оно у меня достаточно богатое, чтобы не заскучать. – Похоже, что у всех Князей отсутствует нравственность, – подметил Риогалл, искоса наблюдая, как Енка как ни в чем не бывало возвращается в облюбованное кресло. Может быть, стоит уйти сейчас? Развернуться к двери и покинуть комнату, а не стоять, будто истукан, и пялиться на Князя с весьма неприятной способностью манипулировать людьми. Только вот… куда идти? И от чего становится так неуютно при мысли о том, что придется покинуть личные покои Вайэра, хотя случившийся вчера кошмар, казалось, должен был бы внушить ему стойкое отвращение к этому месту? Но, так или иначе, ждать здесь… наедине с… – И даже не спросишь? – неожиданно поинтересовался Енка, откидываясь на спинку кресла. Его яркие, излучающие внутренний свет глаза задорно блестели. – Чего я должен у тебя спрашивать? – слегка насторожился Риогалл, поворачиваясь к собеседнику. Если остаться здесь, он ведь не оставит его в покое? Точно ведь не оставит. – Где Вайэр, например, и чем именно он занят. Неужели тебе совсем-совсем не интересно? – рыжевато-золотистые глаза хитро прищурились. – А с чего мне это должно быть интересно? – хмыкнул в ответ Риогалл, стараясь выглядеть ни капли не заинтересованным в хозяине этой Параллели. – Ну, раз тебе не интересно, значит, ты не захочешь пойти вместе со мной и посмотреть, – Енка пожал плечами и поднялся с кресла. – Я уверен, что с сидением в комнате ты прекрасно справишься и без няньки, так что… – П-погоди! – все напускное безразличие вмиг слетело с некроманта. О, как же он ненавидел себя за это слабоволие, но… Он тоже хотел пойти. Очень-очень. И, конечно же, не из-за Вайэра! Вовсе не из-за Вайэра. Просто… просто… – М? – Енка обернулся у двери и с невинным видом посмотрел на разнервничавшегося некроманта. – Н-не то, чтобы мне было интересно… – замялся Риогалл, лихорадочно подбирая слова. – Просто… просто сидеть весь день в четырех стенах… Я предпочел бы прогуляться… – Ну раз так, то, полагаю, мне придется взять тебя с собой, – усмехнулся Енка и полез в потайной карман. Покопался там для вида, а после выудил нечто. Нечто увесистое и круглое. Играюче подбросил штуковину в воздух, а после ловко поймал и развернул запястье так, чтобы некромант мог хорошенько ее разглядеть. Шар. Это действительно был шар, но очень странный шар, необычный. Риогалл не смог бы даже сказать, из какого металла он сделан и из металла ли вообще. Явно не цельный – с хорошо различимыми полосами стыков, темнеющими на светлой, изрезанной то ли символами, то ли бессмысленными узорами поверхности. А еще в каждую из образующих шар частей были вплавлены слабо светящиеся голубые камни вытянутой формы, кое-где крупные, кое-где помельче. Риогалл невольно нахмурился, силясь угадать, что это за диковинка такая. Какой-то артефакт? Если так, то для чего? Енка ведь собирался уходить на другую Параллель, а для этого нужен всего лишь обычный амулет. Разве не так? В этот момент, удовлетворенный произведенным эффектом, Енка хитро крутанул запястьем так, что зажатый в руке шар вдруг засветился, ожил. Медленно поднялся в воздух и завис на уровне груди Князя. Из стыков полилось голубоватое сияние, разукрашенные пластины дрогнули и неспешно разошлись, разъехались в стороны, раскрываясь будто цветок, в самом сердце которого бился и пульсировал сгусток чистой энергии. Енка развел руки, и парящие осколки потянулись за движением, увлекая за собой тот сгусток, который вдруг разбился на множество амулетов – тех самых окованных и оплетенных диковинных камней, которые служили здесь для того, чтобы быстро перемещаться из одной Параллели в другую. Они растянулись между разведенными руками манипулятора, словно бусины, нанизанные на невидимую нить. Их было так много, что разбегались глаза. И каждый, абсолютно каждый амулет отличался от другого. Цветом, формой, оправой, огранкой… И как только в столь небольшом шаре могло уместиться такое множество? – Неужели никогда не видел агшаар – глаз Совершенного? – Енка изобразил легкое удивление. – Аг… что? – Риогалл нахмурился, разглядывая зависшие перед ним амулеты. Разумеется, он никогда не видел такой штуки. И никогда не слышал о ней тоже. В книгах о Вертикальных Параллелях информация была крайне скудна, да и доброй половине ее, если не больше, нельзя было верить. А Вайэр… Вайэр вовсе не любитель делиться информацией… По крайней мере, бесплатно… – Такой артефакт, внутрь которого можно поместить все свои амулеты, – пояснил Енка, опуская руки. Все его добро так и осталось парить в воздухе. – Многим Князьям понадобится гигантский заплечный мешок в два их роста, чтобы таскать с собой все имеющиеся у них амулеты. А это жутко неудобно. Так что агшаар незаменимая вещица. У меня, разумеется, не так много Параллелей в собственности, но зато я не держу бесполезные лишь для количества. Не так много? Да тут точно не меньше двух сотен будет. Сколько же тогда – много? Пара-тройка тысяч? Брр! Даже страшно представить такое количество. Да и зачем Князьям так много Параллелей? Сколько времени займет у них, чтобы посетить каждую хотя бы ради того, чтобы проверить, как там идут дела? Хотя Риогалл сильно сомневался, что Князьям вообще есть дело до того, как там идут дела. – И… и у всех Князей есть эта штука? – недоверчиво спросил Риогалл, потому что ни разу не видел у Вайэра ничего подобного. Вайэр всегда доставал из кармана один-единственный амулет. Нет, не один и тот же, но… не могла же у него быть в собственности только горстка Параллелей, которая могла уместиться в кармане. – Нет разве что только у ленивых или нищих, – усмехнулся Енка, проводя, но не касаясь, пальцем вдоль среднего ряда зависших в воздухе амулетов. А после неожиданно добавил: – Вайэр обычно знает, куда ему надо, так что держит в кармане три-четыре определенных амулета, чтобы не возиться так долго, выискивая нужный. Впрочем, не только Вайэр так делает. Почти все. Но не я. Я слишком часто их теряю. Если амулет найдет какой-нибудь засранец-Младший или другой Князь, придется еще долго и утомительно его выкуривать из Параллели. Так что я предпочту немного поковыряться в своей скромной коллекции. – Скромной? – Риогалл скептически приподнял бровь. Интересные у них тут понятия о скромности. И вообще, как они запоминают, какой амулет от какой Параллели? Их ведь такое множество! И некоторые достаточно похожи, чтобы их можно было перепутать. Очень хотелось бы узнать ответ на этот вопрос, но только от кого-нибудь другого. Спрашивать у этого Князя что-либо не возникало никакого желания, хотя порой и было трудно удержаться от того, чтобы не произнести вслух вертящийся на языке вопрос. Вот прям как сейчас, например. Взгляд серебристых глаз внезапно натолкнулся на один амулет, что сильно отличался от прочих. Небольшой, гладкий, словно речная галька камешек с идеально круглым отверстием в верхней части. Он был изящно увит сухой лозой и источал умиротворяющее, зеленоватое сияние. Словно был вовсе не отсюда, словно кто-то ошибся, поместил его не в ту коллекцию. И прежде чем Риогалл осознал, что делает, рука сама потянулась к приковавшему взгляд амулету. – А этот?.. – сорвалось с непослушных губ. Риогалл был слишком увлечен диковинным амулетом, а потому не заметил, как Енка, перехватив его взгляд, переменился в лице. Что-то такое, чуждое ему, промелькнуло в рыжевато-золотых глазах. Тоска? Сожаление? Боль? Вина? А может быть, все вместе? – Это… это принадлежит не мне, – неохотно признался манипулятор. – А? – Риогалл поднял на него удивленный взгляд. Неужто украл? Только минуту назад ругал тех, кто находил его потерянные амулеты первее хозяина и не желал возвращать, а сам-то, сам! – Это парный амулет, – продолжил Енка, не желая, чтобы его поняли превратно. Только не в этом случае. – Он извлечен из того же сердца Параллели, что и амулет ее владельца. Только не из самого цента, а чуть подальше. Это дает мне полный доступ к Параллели и почти полные права хозяина. – Сердце Параллели? – Риогалл запутался. Он никогда не слышал о сердце Параллели. Хотя, если признаться, то и откуда вообще берутся амулеты, он тоже не знал. – Ты даже и об этом ничего не знаешь?! – вот сейчас удивление Енки поддельным точно не было. Это ведь надо быть настолько темным! Даже самых простых вещей не знать! А ведь не первый раз приходит на Вертикальные Параллели. Неужели Вайэр ничего ему не рассказывал? Чем же они тогда занимались все время? Хотя и так понятно, чем… Хех… – Нгх! Не знаю, чего я с тобой нянькаюсь, но… Это даже самому дремучему Отбросу известно! Каждая Параллель имеет сердце, но знает о его местонахождении только хозяин – тот, кто поглотил сущность Параллели, извлеченную из Костяного Лорда. Потому что у него прямая связь с ней. Любой другой никогда не найдет сердце, даже если под каждый камень заглянет. – А если ты хочешь попасть на чужую Параллель и у тебя нет этого… парного амулета, то придется каждый раз искать портал? – Риогалл попытался разобраться, пока была возможность. Из Вайэра он вряд ли смог бы вытянуть столько информации совершенно безвозмездно. А ведь это важно. Важно знать систему перемещения между Параллелями. Кто знает, как могут повернуться здесь обстоятельства. – Нет, конечно! – фыркнул Енка, выбирая из своей коллекции один, самый невзрачный черный камушек, едва ли отличимый от тех, что можно подобрать на дороге. Разве что уж очень черный. Казалось бы даже слишком. – Пустотный камень. Этот амулет кидает в пространство, где висят Параллели. Его-то ты должен был видеть, когда впервые сюда вломился. Используешь камень и попадаешь в пространство, там уже выбираешь нужную Параллель. Только он связывает две точки – твое нынешнее местоположение и пространство с Параллелями. То есть, если ты войдешь в другую Параллель, то чтобы вернуться на предыдущую, тебе придется проделывать все то же самое: опять выходить в пространство, опять выискивать среди множества нужную. Не самый удобный способ, но лучше, чем тащиться каждый раз до портала. Ну и да, если хозяин закрыл свою Параллель, то туда ты не попадешь, как ни старайся. Но такое встречается очень редко. – Почему редко? Вполне разумно для каждого Князя закрыть свою Параллель, чтобы чужие не вторгались и не безобразничали. – Пф! И чего ж тут разумного? – Енка оставил черный камешек, а остальное свернул. Снова убрал в недра шара, заставив разошедшиеся кусочки вновь сойтись. – Закрыть, чтобы потом помереть со скуки? Когда за целое столетие единственное, что у тебя происходит, это когда какой-нибудь Младший ослушивается и сжирает на одного дозволенного ему Отброса больше? Князья и живут ради всяких заварушек. Мог бы уже и заметить. И вообще хватит всей этой болтовни. Мы ведь не хотим заявиться, когда все самое интересное уже закончится. Давай, иди сюда и хватайся за мой плащ. Пришло время прогуляться и навестить старых друзей. Енка подкинул в воздух свой простенький амулет и ловко его поймал. Потер большим пальцем гладкий камень и обернулся, словно вопрошая: "Ну, и чего стоишь?" Риогалл немного помялся и нерешительно шагнул вперед. Ему не очень-то хотелось хвататься за этого Князя. Пусть даже не за самого, а только за его плащ. Но по-другому им не перенестись на другую Параллель, так что хочешь - не хочешь, а придется. Тонкие пальцы осторожно ухватили краешек кожаного плаща, сжали покрепче, чтобы случайно не выпустить и не навлечь на себя неприятности в процессе перемещения. Енка ничего не сказал, только хмыкнул, а после прикрыл глаза, пряча в кулаке Пустотный камень. Риогалл последовал его примеру и тоже закрыл глаза. Почти в тот же миг его охватило уже знакомое чувство невесомости. Он словно рассыпался на множество крохотных частиц, которые тут же устремились следом за вереницей других частиц, влекомых невидимым потоком. То был Енка, да. И Риогалл смешался с ним, сделался неотделим. Сейчас они были одним целым, и в то же время оставались самими собой. Словно мелкие бусины двух разных цветов, которые ссыпали в одну чашу. Поток стремительно летел вперед и круто вихлял. Риогалл чувствовал, как мимо проносятся дрейфующие в пространстве сгустки силы, как гудит потревоженная энергия, как тихо шипит, расползаясь, прорванное пространство. Все это длилось недолго, лишь пару секунд, а после… А после резко прекратилось. Исчезло. Так быстро, словно ничего и не было. Словно переход ему только привиделся, приснился. Чувство невесомости, правда, осталось, но это было не удивительно, ведь сейчас они висели в пространстве, среди несчетного множества светящихся нитей-Параллелей. Риогалл робко открыл глаза. Он знал, что переход закончился, но осторожность никому еще не вредила. Это ведь Вертикальные Параллели, всякое могло случиться, произойти. Он ведь знал о них не так уж и много. Однако обошлось. Никаких сюрпризов. Никаких неожиданностей. Вокруг тихо и спокойно – ни звука, ни движения. Одни лишь нити безмолвно тянутся сквозь пространство. Куда? Зачем? И начало и конец теряются где-то далеко-далеко. Если у этих нитей вообще есть начало и конец. Риогалл никогда не пробовал, но что если проверить? Потянуться ниже… Наверное, весьма и весьма глупая затея… – И… и какая же нам нужна? – Риогалл крутил головой, пытаясь определить, как Князья вообще что-то здесь различают. Они ведь практически одинаковые. И их здесь так много! До старости считать будешь – не пересчитаешь! – Разумеется, эта! – Енка широко улыбнулся и потянулся рукой к Параллели, что висела прямо перед ним. Стоило только кончикам пальцев коснуться нити, как Князя мгновенно затянуло внутрь. И если бы Риогалл не сфокусировался на этой самой нити, если бы отвлекся на секунду, а после повернулся снова, то ни за что на свете не смог бы отыскать нужную. Но благо, он свойственной ему ошибки не совершил, а потому тоже потянулся вперед, коснулся пальцами мерцающей нити, и в следующий миг, после краткой встряски, уже ощутил под ногами твердую землю. Звуки накатили волной, окружили, окутали. Щебетание птиц, шелест листвы и шум воды… Нет, не мелодичное журчание или даже мерный плеск, а именно шум. Шум большого количества воды. Словно бы вокруг были водопады. Много водопадов. Риогалл не удержался, распахнул глаза и тут же зажмурился, прикрываясь рукой. Такой яркий свет! А ведь он только что вышел из темноты и тут вдруг такое. Пытаясь привыкнуть к свету, некромант закрутил головой. Уж очень было любопытно узнать, где же он оказался. Что за Параллель? Зависшее в зените солнце било в глаза, мешая рассмотреть окружение. Но, кажется, он не ошибся. Кругом зелень и вода. Водопады. Маленькие и большие. А еще камень, светлый камень построек. Замок? Риогалл поднял голову, все еще продолжая прикрывать глаза ладонью. Да, замок. Замок, что примостился на вершине большой ступенчатой скалы, поросшей зеленью и пронизанной водопадами. К слову, весьма странный, с башнями, не имеющими углов, множеством арок и мостов, сквозь которые текла вода, и круглыми крышами-куполами небесно-голубого цвета. Очень красивый, светлый и большой. Совсем неподходящее место для какого-нибудь злобного, бесчувственного Князя, коими являлись все представители их вида. А если обернуться назад, то можно увидеть простирающиеся далеко за горизонт леса, разбитые множеством рек и широких водоемов с искрящейся на солнце кристально чистой водой. То тут, то там вверх устремлялись такие же ступенчатые скалы, напоминающие длинные пальцы. Только уже без венчающих вершины замков. И птицы… Так много изумрудных, голубых и белых птиц с длинными хвостами кружит в небе и над водой. Ого! Риогалл встрепенулся, приметив на краю одного из водоемов три маленькие фигурки. Темные волосы, красная кожа. Та, что повыше, бродила по мелководью, засучив штаны. В руке зажата палка… Нет, острога. Ловит рыбу. Вон и большая плетеная корзина на берегу. Двое же других, поменьше ростом, весело носятся по воде чуть поодаль. Шлепают босыми ножками, плещут друг на друга собранной в ладони водой. Играют. Дети… Невольно вспомнился Ва-а-нан и его деревня. Сделалось немного грустно. – Видел бы ты это место ночью! – саркастично хмыкнул Енка, проследив за восхищенным взглядом некроманта. Тот, разумеется, ничего не понял, а потому снова пришлось объяснять. Нет, правда, зачем он продолжает с ним нянькаться, а? – Если ты придешь сюда ночью, то навряд ли узнаешь эту Параллель, – Енка запустил пятерню в волосы, взъерошил их и без особой охоты принялся пояснять. – Она меняется. Камень чернеет, а вода окрашивается в темно-красный. Будто кровь. Вместо птичек тут носятся кнор-ры. Они похожи на ваших летучих мышей, только крупнее, с двумя парами крыльев и бесконечным запасом злобы. В воду в это время тоже лучше не соваться, потому что там просыпается тысячезубка – очень милая, кровожадная и смертельно ядовитая рыбка. Риогалл недоверчиво воззрился на собеседника. Это он серьезно? Или же шутит? Трудно поверить, что такое милое место может по ночам превращаться в ночной кошмар. Однако Енка уже разошелся, увлекся рассказом. Изначально он вовсе не собирался так много болтать, но… Но тут кстати вспомнился один забавный рассказ и… Князь неспешно направился к вьющейся между заросших скальных пластов каменной лестнице, которая вела к главному зданию замка, и на ходу продолжил: – А тут вообще забавная история вышла с этой Параллелью. Рагжа – Князь, который сейчас владеет этой Параллелью, раньше работал в паре с другим Князем – Шааном. Они неплохо ладили и грамотно бились в связке, а потому успешно захватывали Параллели, близкие к рождению Совершенного. На тех Параллелях уже развелось в достатке Костяных Лордов и в одиночку мало кому удалось бы с ними справиться. Вот эта самая Параллель была такой же, когда они решили за нее взяться. Только вот при работе в паре остается один очень интересный вопрос: как делить захваченное? – Енка так увлекся рассказом, что не обращал внимания, слушает ли его вообще Риогалл, идет ли за ним. Но Риогалл слушал и шел. Слушал внимательно, так как ему была интересна любая информация о Параллелях. К этому времени они уже добрались до лестницы и начали долгий подъем к вершине. – Ну так вот… Дележ. Тут они, признаться, держались неплохо. Ухитрялись решать разногласия и оставаться довольными результатом. Ровно до того дня, как им попалась эта Параллель. Такая простенькая с виду, совсем бесполезная. Ни ценных ресурсов, ни необычных явлений или свойств. Князьям потребовалось несколько дней, чтобы избавиться от всех шатающихся в округе Костяных Лордов, оставив лишь одного, с сущностью Параллели внутри, которую должен был поглотить будущий хозяин. Пока еще не определенный. Они приходили только днем, а потому не знали главного секрета. Никому особо не хотелось брать себе заурядную Параллель, которых здесь тысячи и тысячи. К тому же тот, кто ее возьмет, в следующий раз окажется в невыгодном положении, если им попадется что-то стоящее. Рагжа долго размышлял. Шаан вроде бы готов был уступить, пусть и с неохотой, но принять Параллель, взять себе. Только вот Рагжа… сомневался. Боялся упустить выгоду. Вдруг они что-то пропустили, не заметили. Вдруг здесь таки есть нечто весьма и весьма ценное. Ведь не зря же в этом месте так явственно ощущается буйство энергии. А потому он и заглянул сюда тайком, ночью. Чтобы осмотреть все еще раз и принять окончательное решение. И каково же было его удивление, когда вместо тихого блаженного уголочка его встретили кровавые реки и носящиеся с воплями в ночи кнор-ры! Он сперва решил, что ошибся! Даже вышел, а после снова зашел, – Енка на этом месте развеселился. – Жаль, что я не видел в тот момент его лица. Наверняка было очень забавно. Ну и разумеется, жадный до выгоды хитрюга вознамерился любой ценой заполучить эту диковинку, только вот если бы он завалился к Шаану и неожиданно заявил, что передумал и забирает Параллель себе, то тот бы быстро учуял подвох. А потому Рагжа исхитрился и вывернул все так, будто делает огромное одолжение своему приятелю, забирая себе эту никчемную Параллель и оставляя возможность тому забрать себе следующую, намного более стоящую, – тут Енка остановился на последней ступени и повернул голову к следовавшему за ним Риогаллу. На тонких губах тут же расползлась озорная усмешка. – Только вот никакой следующей не было. Только представь, какое было у Шаана лицо, хотя я бы эту рожу лицом не назвал, когда он понял, что его надули! Обвели десять раз вокруг пальца, словно никчемного Отброса! Ахаха! – А потом? – поинтересовался Риогалл, чувствуя, что Енка не очень-то спешит рассказывать конец истории. – А что потом? – Князь беспечно пожал плечами и зашагал по узкому перешейку между двумя разлившимися водоемами, в которых покачивались красивые белые лилии. – Шаан заявился к Рагже, и они сцепились. Разрушили половину Параллели и едва не поубивали друг друга. Теперь вот на дух один другого не переносят, стараются не пересекаться, а если пересекаются, то все начинается по-новой. Риогалл предпочел промолчать. Эти Князья… Среди них вообще есть хоть один нормальный? Хотя чего он спрашивает. Очевидно же. Особенно если учесть, каким образом те появляются на свет. Сколько вардэ за свою жизнь сожрал этот Енка, пока не преобразился из Младшего в Князя? А Вайэр? Нет, лучше об этом не думать. Лучше сосредоточиться на происходящем. Они почти пришли. Скоро перешеек кончится и они окажутся перед большим круглым строением с высокими арочными окнами от пола до потолка. Шторы не задернуты, а потому даже отсюда можно разглядеть за стеклом очертания внушительного зала с длинным столом в центре и сидящими за ним рогатыми фигурами. Кажется, Енка что-то упоминал про то, что Вайэр ушел раздражать кого-то своим присутствием? Серебристые глаза невольно забегали по неясным пока еще фигурам, выискивая знакомые черты. На миг расширились, когда взгляд зацепился за похожую форму рогов. Нет, не он. А вот чуть дальше, через три персоны, на самом дальнем конце… Сердце против воли забилось быстрее, когда взгляд остановился на Князе, что вольготно развалился на стуле с высокой спинкой, закинув одну ногу на другую, и с нескрываемой насмешкой наблюдал за развернувшимися меж своих сородичей дебатами. Словно он не имел к ним никакого отношения, словно просто пришел сюда от скуки, посмотреть на забавный спектакль. Хотя вероятней всего так оно и было. Для Вайэра ведь не существовало серьезных тем, все вокруг являлось для него лишь игрой. Игрой, целью которой было хорошенько развлечь заскучавшего Князя. Риогалл невольно замедлил шаг, приковавшись взглядом к Повелителю Теней. Тот, казалось, его не замечал. А может быть, просто делал вид, наслаждаясь развернувшимся перед ним представлением. Остальные Князья тоже не повернули голов, увлеченные жарким спором. Таким жарким и громким, что некроманту не составило никакого труда подслушать каждую произносимую спорщиками фразу. – Даже и не подумаю! – фыркнул Князь с загнутыми назад рогами и демонстративно вздернул подбородок. – С чего сразу я?! Моя Параллель вообще на самом краю зоны! – Сеть?! Серьезно?! В эти Отбросовы сказочки еще кто-то верит?! – Князь с двумя парами рогов и темной, почти черной кожей, вскочил со стула и ударил ладонями по столу, оставив на деревянной поверхности два обугленных отпечатка. – Шумно, – тут же скривился его сосед, ковыряя мизинцем в правом ухе. – Хочу это сожрать! – неожиданно заявил сидящий на противоположной стороне Князь с рыжеватой кожей и такими же волосами, которому явно не было никакого дела до происходящего вокруг. Проследив за направлением его руки, Риогалл увидел, что тот указывает на украшающую стену голову крупного зверя, отдаленно напоминающего оленя. Плотоядного оленя. – Ты что, "нулевка", что ли?! – тут же презрительно фыркнул сидящий через один стул от него Князь, которого некромант поначалу принял за Вайэра. Кто такая нулевка, он не знал, но справедливо решил, что это одна из многочисленных тварей, что населяют Параллели. – Никто не хочет вернуться к теме обсуждения?! – громко возмутился кто-то еще, желая напомнить всем, зачем они здесь собрались, и начать уже вести серьезные разговоры. Однако его попытка вызвала обратный эффект, ибо со всех сторон тут же загомонили нестройные голоса: – А мы что-то обсуждаем? – Агр! Я больше не в силах это терпеть! Вина мне и срочно! – Видите, все так, как я и говорил! Во всем виноваты синие зубатки! – Какие, к Совершенному, зубатки?! – Синие… – Да при чем тут вообще зубатки?! – Зубатки? Кто сказал: зубатки? – Арр! Хватит уже! Еще хоть слово о зубатках и я… – А может быть, мы все-таки вернемся к теме разговора?.. – Какого разговора?.. Риогалл напрягал слух и честно пытался вникнуть, о чем идет спор, но Князья вели себя хуже, чем ушлые лавочники во время крупной ярмарки. Силились друг друга перекричать, постоянно перебивали, отвлекались и грызлись по поводу и без. Лишь Вайэр оставался в стороне да еще один весьма странный Князь. Разумеется, каждого в этом зале можно было назвать странным по той или иной причине, но именно этот выделялся сильнее прочих. А все потому, что он держал зонтик. Нет, вовсе не такой милый, декоративный зонтик, с какими в знойную жару щеголяют аристократки. Не матерчатый купол, расшитый кружевом по краям. Это была грубая шкура какой-то земноводной твари, натянутая на девять расходящихся звездой острых позвоночников. В самом ее центре вверх вздымался угрожающий костяной шип-шпиль. И сей предмет явно служил не для защиты от солнца, а для защиты от дождя, который как раз активно стучал по нему, появляясь из ниоткуда и исчезая в никуда. Капли ударяли лишь в неровную поверхность зонта и никуда больше. Отскакивая, растворялись в воздухе, так и не достигнув ни пола, ни стола. Прячущийся под зонтом Князь казался флегматичным и не особо беспокоился о преследующем его дожде или же не способных прийти к единому мнению собратьях. Потеряв всякую надежду разобраться в происходящем, Риогалл скосил взгляд на стоящего рядом Енку. Манипулятор ухмылялся. Он явно понимал, о чем идет речь, и откровенно забавлялся нарастающим в зале хаосом. Риогаллу тоже хотелось знать, в чем там, собственно, дело, только вот никакого желания в очередной раз выклянчивать информацию он у себя не обнаружил. Нет уж, хватит с него на сегодня унижений. Лучше уж как-нибудь сам разберется, додумает. Риогалл нахмурился и отвернулся. Отвернулся, чтобы столкнуться с устремленным прямо на него взглядом пронзительных фиолетовых глаз. Пульс тут же участился, и тело невольно бросило в жар. Риогалл занервничал, перестав вслушиваться в перепалку. Вайэр смотрит... на него. Заметил смятение, усмехнулся. Снова с ним играет. Издевается. Риогалл приложил все усилия, чтобы выглядеть сердитым. И искренне надеялся, что ему удалось казаться в этот момент достаточно убедительным. Только Вайэр, кажется, раскусил своего слугу, так как ухмылка на его губах сделалась только шире. Засранец! – И не подумаю! – вдруг особо громко воскликнул обделенный ростом писклявый Князек, обращая на себя внимание всех присутствующих. В том числе Повелителя Теней и нагло подслушивающего за окном некроманта. – Тогда отдай эту Параллель мне и убирайся! – раздраженно фыркнул сидящий со скрещенными на груди руками мрачного вида Князь. – И не подумаю! – снова взвизгнул коротышка. – Эй, а этот что здесь вообще забыл? – вдруг подал голос сидящий на противоположном конце стола Князь с бездонно черными глазами и крупными, загнутыми вверх рогами, указывая в сторону Вайэра, который и бровью не повел, ничуть не обидевшись на недружелюбный тон. – У него тоже есть одна Параллель в той части, – неохотно пояснил его сосед, поморщившись так, словно только что облизал лимонную саламандру. – И что с того?! – не унимался тот. – Пусть проваливает! Мы и без него тут разберемся! – Вот еще! – встрял рыжий. – Чтобы мы всю работу сделали, а он и пальцем о палец не ударил?! Ну уж нет! Я бы тоже предпочел целый день пялиться на задницу Совершенного, чем провести хоть минуту в одной комнате с этим отбросовым отродьем, но позволять ему прохлаждаться, пока мы тут решаем возникшую проблему, я не намерен! – Да-да, пусть решает общую проблему! – тут же подхватила бóльшая часть присутствующих. Остальные же угрюмо промолчали. Никто не желал терпеть присутствие столь неприятной персоны в лице Повелителя Теней, но и позволять ему наслаждаться тем, как за него сделают всю работу, было выше их сил. Что же касается самого Вайэра, то тот лишь беспомощно развел руками, словно бы признавая свое поражение: – Раз столь многие того хотят, как же я могу отказать? – и снова эта его лукавая улыбочка. Пусть все, обрадованные мнимой победой, ничего и не заподозрили, но Риогалл-то слишком уж хорошо успел изучить этого хитрющего Князя, а потому ясно видел, что тот того только и добивался. Они все сделали ровно то, чего он и хотел. Сами того не замечая, играли по его правилам. Только вот, что это за игра, некромант пока еще не понял. – Используем "Три пентакля", – вдруг вынес решение молчавший до этого момента хозяин Параллели – Рагжа. И голос его подобно грому прокатился по залу, эхом отражаясь от стен. Князья на миг замолчали, чтобы в следующую секунду вновь взорваться гомоном нестройных голосов. Кто-то спешил сообщить, что выбранное решение его не устраивает, кто-то пытался настойчиво навязать свое собственное, а кто-то требовал предоставить убедительные доказательства, что "Три пентакля" окажутся успешными и предстоящий риск будет полностью оправдан. Рагжа позволил собратьям немного погалдеть, после чего снова заговорил: – У нас здесь присутствуют сочетаемые типы сил, чтобы сформировать три пятерки Князей, которые будут сдерживать Пожирателя. Так же в моем распоряжении имеется Параллель с лариумом и Отбросы, способные делать из него "Полуночный напев". – Для той твари напева потребуется не меньше, чем воды на этой Параллели! – кто-то на том конце стола тут же дерзко высказал свое сомнение. – Ее придется в нем утопить. – Разумеется. Именно это мы и сделаем, – кивнул Рагжа, медленно растягивая губы в довольной ухмылке. Однако остальные Князья отчего-то радостными не выглядели. Наоборот, только еще больше помрачнели. – Хитрый засранец! – почти над самым ухом хмыкнул Енка. – И с Пожирателем разделается и новую диковинку для Параллели получит. К тому же еще и подготовился заранее. Будто знал. А может, он его сам и вызвал? Хах! Забавно. – Чего? – безотчетно спросил Риогалл, так как в очередной раз ничего не понял. Пожиратель? Напев? Они случайно не о той ли твари говорят, что сожрала Накрона? Лже-бог пришел сюда, на Параллели? За ним? Сделалось жутко, и Риогалл не удержался, передернул плечами, чувствуя, как по спине бегут противные мурашки. – Ну, Пожиратель же сейчас на его Параллели лютует. Если они его утопят в парализаторе и тем самым навечно пленят в озере из "Полуночного напева", то он так и останется в качестве диковинного украшения на Параллели Рагжи. Еще одна особенная Параллель. Это многого стоит. Только не думаю, что они осмелятся его обвинить – нет доказательств. А предложенный способ и в самом деле наиболее подходящий. Хоть и непростой в исполнении, – пояснил Енка, продолжая наблюдать за происходящим в зале. – Хитрый жучара. Все учел. Только вот Вайэра учесть позабыл. А зря. – Нужно лишь позаботиться о яме подходящей глубины, – продолжил тем временем Рагжа. – Пока три пятерки Князей будут сдерживать Пожирателя, остальные позаботятся о яме и заполнят ее напевом. – И кто будет в пятерках? – с явным неудовольствием поинтересовался самый мрачный Князь из всех присутствующих. – Попробуй догадаться, – не скрывая сарказма, ответил сидящий напротив рогатый собрат, вокруг которого время от времени вспыхивали и гасли маленькие искорки. Если присмотреться, то можно было заметить точно такие же и в его глазах. Почти как у Раэрвинга. Наверняка этот тип относился к Повелителям огня или чему-то очень близкому. – Я не буду в одной пятерке с ЭТИМ! – тут же вскочил вспыльчивый рыжий, указывая пальцем на прожорливого Князя, что все еще с аппетитом поглядывал на висящую на стене голову неведомой твари. – Ха?! – возмутился тот, оторвавшись от своего увлекательного занятия. – Ошибаешься! Это Я не хочу быть в одной пятерке с таким отбросовым отродьем, как ты! Да и с тем тоже! И вот с этим! Князья снова загалдели, устроив суматоху. И не было ни единого шанса их успокоить и призвать к порядку, а потому те, кто являлся более благоразумным, просто тихо подождали, пока все уляжется само собой. К слову, ждать пришлось довольно долго. Из всего этого Риогалл понять лишь одно: Князья на Параллелях друг друга на дух не переносили. Просто терпеть не могли. И непременно бы передрались между собой, если бы их не связывала общая проблема, которую в одиночку было не решить. Веселая здесь жизнь, ничего не скажешь. – Ладно, – недовольный грубый голос неожиданно вспорол воцарившуюся тишину, когда перепалка немного улеглась. – Быстрее начнем, быстрее закончим. Все повернули головы к говорившему, и Риогалл с изумлением узнал в нем их давешнего приятеля – Князя Тьмы Рааля. Того самого, у которого некромант позаимствовал ботинки на неопределенный срок. И того, кто потерял одну очень интересную часть своего тела на Общей Параллели, которую после пришлось выкупать у пронырливых Младших. Конечно, Риогалл не видел, как после Рааль швырнул в гневе эту самую часть в портал, послав ее лететь в неизвестном направлении. И пусть про случившегося варр-рана не знал никто, догадаться о том, что Рааль вряд ли сумеет теперь отыскать утраченную часть, было вовсе не трудно. Слухи на Параллелях расходились невероятно быстро, так что о постыдной потере Князя Тьмы здесь не знал разве что запертый на отдельной Параллели Первый – тот самый первый Младший с всепоглощающей ненавистью к Отбросам, который пожрал их столько, что разжирел и застрял. А потому каждый из присутствующих то и дело с любопытством посматривал в сторону ставшего посмешищем Князя. Еще чаще опускали взгляд ниже, туда, где располагалась утраченная часть. Только вот, сколько бы они туда ни смотрели, обнаружить отсутствие оной никак не могли. Иллюзия? Или... Отыскать потерю так быстро неудачливый Повелитель Тьмы точно не мог. Тогда в чем же фокус? Настоящая загадка. А Князья любили загадки. – И то верно, – нехотя согласился рыжий смутьян, не забыв при этом тоже бросить взгляд вниз, на ту самую часть. Рааль же упрямо делал вид, что ничего не замечает. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни до, ни после. – Мне нужно немного времени, чтобы все подготовить, – сообщил Рагжа, поднимаясь с кресла и бросая короткий взгляд туда же. – Что ж, жду вас всех на Параллели после третьего воя. Прочие Князья последовали его примеру и тоже принялись подниматься со своих мест, переговариваясь друг с другом и безостановочно ворча. Поднялся и Рааль. Однако стоило только ему оторвать зад от кресла, как левая ягодица неожиданно зашевелилась, заворочалась в штанах. Рааль резко остановился, замер. Его черные глаза расширились от удивления и... испуга? Тем временем непоседливая ягодица вдруг провалилась в штанину и, шурша, резво поползла вниз, ища выход. В зале воцарилась тишина, все взгляды тут же приковались к разворачивающемуся перед ними крайне любопытному зрелищу. "Левая ягодица" же в самом низу немного замешкалась, испытав некоторые трудности с выкарабкиванием наружу, но в конце концов, ей удалось справиться с препятствием и... Шмякс! На начищенный пол шлепнулось нечто почти бесформенное, поначалу отдаленно напоминающее ягодицу, но потом... Оно менялось на глазах. И очень быстро. Вскоре гладкий, студенистый полукруг чуть вытянулся, отрастил себе шесть коротких, смешных ножек по бокам, куцый хвостик и два больших кристальных глаза. Прошлепал чуть вперед и остановился, оглядывая вытаращившихся на него в недоумении Князей. – Ахахах! Имитатор! Ахаха! – не удержался Енка, не заботясь о том, что его могут услышать, потому что прямо вслед за ним загоготали и остальные. Может быть, Риогалл тоже бы посмеялся, если бы понимал, в чем, собственно, дело. Но он не понимал! И ненавидел, когда оказывался единственным, кого обделили информацией. – Имитатор? – кисло поинтересовался он, надеясь на хоть какое-то объяснение. – Агх! Ну вечно ты все портишь! – скривился Енка, которому уже порядком надоело нянчиться с чужой игрушкой. – Зверушка такая. Ленивая очень, но пожрать любит и умеет имитировать разные предметы. От формы до свойств. Чтобы никто не сожрал, потому что пока голод не начнет мучить его самого, этот лентяй и лапой не шевельнет. Некоторые Отбросы умеют их обучать. Обучать имитировать определенные вещи и оставаться в нужном состоянии на длительное время. Может, даже до конца жизни зверушки. Нужно только не забывать вовремя кормить, иначе... – Ахаха! Рааль, кажется, ты что-то потерял! – громогласно загоготал самый крупный Князь среди собравшихся. – Ахах! И что же это такое? Как любопытно! – тут же подхватил другой. – И правда! Ахах! Пока Князья смеялись, соревнуясь, кто острее уколет их неудачливого собрата, Рааль медленно вскипал. Его полные злости темные глазки метались от одного шутника к другому. А плотно стиснутые зубы скрипели так громко, что Риогаллу казалось, что он явственно слышит этот неприятный звук даже сквозь неутихающий гогот. Еще бы он не был в бешенстве! Так опозориться перед всеми и быть осмеянным. Уж кто-кто, а Рааль подобное ненавидел. Стоит только вспомнить предыдущие стычки с ним. Только вот противников на этот раз было слишком много и все они сильные Князья. Это вам не трясущихся от страха Младших распинывать. И он это понимал, иначе не стал бы сдерживаться, не стал бы терпеть. Накинулся бы и показал, каков в гневе Повелитель Тьмы. Но он не мог, иначе опозорился бы еще больше. Хотя казалось, куда больше-то! Лучшим вариантом было убраться отсюда. Только сначала нужно было кое-что забрать. А потому Рааль раздраженно шагнул вперед и схватил собирающегося удрать имитатора. Далеко не с первого раза, чем вызвал новый приступ хохота. Или... Или новый приступ хохота вызвала вовсе не его неуклюжая попытка, а... Когда Рааль наклонился, всем стала еще отчетливей видна запавшая ткань на том месте, которое она должна была плотно облегать. Кости Совершенного! Да что б их всех! Рааль резко выпрямился, кипя от клокочущей внутри ярости. – Князь Полужопик! Пхахахх! – Его Ополовиненное Величество! – Господин Рааль, а вы случайно не ищете свою вторую половинку? – Вы! Вы еще пожалеете об этом! – трясясь от гнева, прорычал Рааль и спешно вылетел за дверь, сжимая в руке попискивающего имитатора, который так сильно его подвел. Однако смех и шуточки на тему утерянной части еще некоторое время продолжали сотрясать зал. Разумеется, были и те, кто не смеялся. Например, флегматичный Князь с зонтиком. Вайэр тоже не смеялся. По крайней мере, открыто, в голос. Веселье выдавала лишь сделавшаяся еще шире усмешка на тонких губах да зажегшиеся в фиолетовых глазах озорные огоньки. Наверняка Вайэр и этот момент предвидел, просчитал. А теперь вот потешался, наслаждаясь ролью кукловода в поставленной им самим пьесе. Ну разве не засранец? Хотя, по правде сказать, Риогалл не испытывал жалости ни к Раалю, ни к какому-либо другому Князю. Просто ему нужно было лишний раз убедить себя, какой Вайэр подлец. Эгоистичный, бесцеремонный, наглый, деспотичный, обаятельный... Так, стоп! Последнее слово тут лишнее. Нет, Князь, конечно, мордой вышел. Ну и не только мордой, телом тоже, но... Риогалл зажмурился и мотнул головой, обрывая зашедшие не в ту сторону мысли. Тем временем, вдоволь насмеявшись, Князья принялись расходиться, покидать просторный зал. Вайэр вышел одним из последних. На пороге он немного задержался, чтобы бросить лукавый взгляд на окно, за которым стоял его слуга вместе с его же другом. В стекло добавили немного синевы, а потому разглядеть двух незваных гостей было немного труднее, чем если бы те стояли за обычной, прозрачной преградой. Но и эта малость вряд ли спасла бы их от обнаружения, не будь Князья так увлечены друг другом. Риогалл мужественно встретил взгляд своего хозяина, не отвел глаз. Однако когда через пару минут Вайэр уже показался из-за круглого бока здания, вся смелость некроманта куда-то улетучилась. Он против воли занервничал, наблюдая, как Князь неторопливо приближается к ним, шаг за шагом сокращая расстояние. Очень скоро тот окажется прямо перед своим слугой и тогда... И что тогда? Риогалл отчего-то растерялся, не зная, как себя вести. Ему было неловко после того, что вчера случилось, и вообще... Серебристые глаза забегали, не зная, куда себя деть. Давай же! Соберись! Если начнешь мямлить, словно страдающая от заикания девица, я тебя точно утоплю вот в этом же пруду! Ты должен его ненавидеть. Ты должен на него злиться. Только вспомни, сколько гадких вещей он натворил! Однако подействовали угрозы откровенно плохо, так как стоило только Вайэру остановиться напротив, как Риогалл тут же перестал слышать посторонние звуки за своим участившимся сердцебиением. Кровь быстрее побежала по венам, понеслась, рождая во всем теле знакомый волнующий жар. Уже в который раз он проклял свое слабоволие. Слабоволие и необъяснимую, колдовскую притягательность Повелителя Теней, что рушила всю его тщательно выстроенную оборону. – Смотрю, господин, вы везде "желанный" гость, – съехидничал Риогалл, решив заговорить первым, чтобы хоть как-то скрыть нарастающую неловкость. – Да, без меня ни один прием не обходится, – довольно подтвердил Вайэр, не отрывая от своего слуги пронзительных фиолетовых глаз. Рассматривая его так, словно бы видел впервые. Внимательно, оценивающе. Что несколько смущало. – От тебя избавиться еще труднее, чем от Пожирателя, – хмыкнул Енка, опираясь спиной о колонну. – Хоть я и не знаю, кто такой Пожиратель, но я согласен, – буркнул Риогалл, подмечая, что его хозяин уже подыскал замену отданному плащу. Почти такой же, только с рукавами. В груди что-то кольнуло. Проснулась обида. Получается, что он зря так отчаянно старался сохранить тот плащ, вернуть его владельцу... Нет-нет! Не вернуть – он хотел втоптать эту тряпку в грязь на глазах у владельца! Да-да, именно втоптать! А сейчас выходит, что тот плащ был не так уж и важен. Можно было не утруждаться. Хотя... Риогалл, наверное, все равно бы его забрал. Нет-нет, вовсе не на память или что-то в этом роде, а чтобы... чтобы было во что сморкаться, например, когда простуда одолеет там или... – Как некрасиво говорить такое о своем хозяине, – пожурил его Вайэр. – За подобное ведь могут и наказать. – Потом разберешься с наказанием, – вклинился Енка, у которого в этом деле были свои интересы. – Награду гони. – Какой же ты ушлый, – Князь усмехнулся, но все же полез в карман, вытащил оттуда какую-то круглую штуку и бросил ее Енке. Тот с завидной ловкостью поймал вещицу и проворно сунул ее в свой карман. Риогалл перевел недоуменный взгляд с одного Князя на другого. Награда? За что? – Думаешь, я стал бы нянькаться с тобой из чистого энтузиазма? – хмыкнул Енка, отлепляясь от колонны, а после вновь обратился к Вайэру: – Что собираешься делать? Поможешь? – Никак не могу оставить в беде своих собратьев, – Вайэр расплылся в коварной улыбке. – Ты же меня знаешь. Они выбрали такой сложный путь для решения возникшей проблемы. А ведь есть гораздо короче и проще... – Буйнорост? – Енка оскалился, предчувствуя крупную забаву. Вайэр не стал отвечать, лишь улыбнулся шире, подтверждая догадку. – Это стоит того, чтобы увидеть! Я обязательно загляну. Риогалл снова оказался за бортом. Эти двое так хорошо понимали друг друга, а он... Он словно дикарь, попавший на светский бал прямиком из своей пещеры. Лишний. Неуместный... Что-то опять больно кольнуло в груди. Он бы с радостью ушел, оставил бы этих двоих наслаждаться обществом друг друга, только… Идти было некуда, да и показывать свои истинные чувства тоже не хотелось, а потому Риогалл остался стоять на месте, изо всех сил стараясь выглядеть невозмутимым. Ему вовсе нет никакого дела до этих двоих. И их разговор его тоже не касается. Он ведь, и правда, лишний. Потому что Енка... Енка... Риогалл не мог заставить себя это произнести. Потому что каждый раз, когда он думал об этом, то отвратительное, болезненное чувство возвращалось, становясь все крепче и сильнее. Пальцы безотчетно нашарили в одном из мешочков тот самый пузырек, который должен был погасить у него желание и отбить у Вайэра всякий интерес к его человеческой игрушке. Потому что Вайэр... Вайэр никогда не взглянет на него серьезно. Он ведь всего лишь способ развлечься, развеять скуку. Не стоит обманываться. Не стоит выставлять себя еще большим дураком, чем он есть на самом деле. И зачем он только назначил срок в неделю? Лучше бы вернулся утром. Тварь наверняка уже ушла. Чего ей топтаться так долго на одном месте?.. Зачем? Будто он ответа не знает! А затем, что он дурень! Хотел подольше задержаться, провести время с Князем! Да, это именно так, пусть Риогалл и всеми силами старался это отрицать, но... Жаль, что нельзя уйти сейчас, убраться как можно дальше... Потому что смотреть на то, как эти двое идеально подходят друг другу... В этот момент Параллель неожиданно сотряс громогласный, нечеловеческий вой. Долгий, протяжный. Раздающийся, казалось бы, сразу отовсюду. Риогалл испуганно заозирался в поисках источника, который должен был быть воистину исполинских размеров. Снедающие его до этого мысли тотчас вылетели из головы. – А вот и первый вой, – весело присвистнул Енка. – Осталось еще два. – Похоже, что мне стоит поторопиться, – усмехнулся Вайэр и вновь обратил все свое внимание на сбитого с толку слугу. – Идем. После третьего воя... Так вот что значила та странная фраза. На одну тайну сделалось меньше. Только вот оставшихся, еще не разгаданных тайн вполне хватало, чтобы продолжать держать некроманта в полном неведении относительно происходящего. Кто это так жутко воет? Куда собрался Вайэр? Что такое буйнорост и для чего он нужен? И ведь никто не потрудился объяснить! Раздраженный, Риогалл опустил взгляд вниз, на протянутую Князем руку. Признаться, искушение взять ее даже после всего было велико. Но... Задница Айкана, хренушки он доставит этому засранцу такое удовольствие! – Куда? – с подозрением поинтересовался некромант. – На небольшую прогулку в одно дивное местечко, – Вайэр улыбнулся, все еще ожидая, когда ему протянут руку в ответ. – Хозяин не может идти без эскорта. Это знаешь ли, дурной тон. – У вас тут, кажется, для этого есть некто более подходящий, – Риогалл не удержался, таки съязвил. – Ен? – Вайэр приподнял одну бровь и бросил быстрый взгляд на фыркнувшего друга. – Нет, с ним невыгодно. Ему за каждое действие приходится платить. К тому же… разве моему слуге совсем не интересно взглянуть на Пожирателя? – лукаво спросил Князь, видя, что Риогалл все еще колеблется. Хочет взять протянутую руку, но... Эта его очаровательная строптивость... При этих словах глаза некроманта мгновенно загорелись. Опять! Опять этот подлец поймал его на крючок! Конечно, ему любопытно! До смерти любопытно. Ведь от этого зависит вся их нынешняя ситуация. Тот ли это складчатый бог, увязавшийся за некромантом на Вертикальные Параллели? Или же это его местный собрат? И если Князья знают, как уничтожать подобных тварей... – Кажется... твои друзья сейчас испытывают некие трудности с чем-то похожим? – задумчиво добавил Вайэр, наслаждаясь появившимся на лице Риогалла изумлением. И все-таки как же легко его удивить! – К-как?! Откуда?! – серебристые глаза широко распахнулись, вытаращившись на загадочно улыбнувшегося Князя. – Идем, – вместо ответа повторил тот, и на этот раз Риогалл уже охотно принял протянутую руку. Некогда было сомневаться. Информация. Он отчаянно нуждался в этой информации. Ведь она могла помочь его друзьям… спасти… Не только их, но и приличный кусок Империи впридачу. Горячая, грубоватая ладонь. Сильные пальцы... По телу невольно пробежала дрожь, когда они сжали худую, почти ледяную руку некроманта. Риогалл не успел опомниться, как Вайэр одним резким движением притянул его к себе и приобнял за плечо. Свободная рука нырнула в карман. Енка был прав, Повелитель Теней всегда заранее знал, куда отправится, и подготавливал нужные амулеты, а потому вместо того, чтобы разворачивать свой агшаар, он просто достал нужный камень из кармана. Потер гладкий бок большим пальцем. Фиолетовая субстанция в радужке вспыхнула и активно заклубилась, а в следующий миг… Риогалл зажмурился. И вовремя. Потому что в этот момент их тела разбились на крохотные частицы, которые тут же подхватил невидимый поток и стремительно понес, помчал вперед, чтобы через пару секунд выплюнуть уже в другом месте. Совсем не похожем на Параллель Тысячи Водопадов. Совсем не похожем…* * *
Месть. Что может быть слаще мести? Такой пьянящей, одуряющей, будоражащей кровь, сводящей с ума. Месть... Месть – это не блюдо, нет. Месть – это приправа, дарующая блюду изысканный, неповторимый вкус. Именно так! Истинно так! И пусть злой дух уже многие века не мог чувствовать вкуса каких-либо блюд, конкретно ЭТО он собирался сейчас распробовать в полной мере. О, сколь долго и страстно он ждал этого момента! Сколь долго и сколь страстно! И вот он настал! Время сводить счеты, время мстить, время... есть. Интересно, до него кто-нибудь пробовал, каков на вкус их заклятый враг? Злой дух зло оскалился, голубые огоньки в глазницах ярко вспыхнули. Длинная нить ядовитой слюны потянулась вниз, влекомая набухающей каплей. Истончилась, оборвалась. Злой дух исчез. Капля полетела вниз. Достигла земли. Ударилась. Разлетелась дымящимися брызгами. Злой дух внезапно появился перед одной из старших дриад, что продолжала невозмутимо наблюдать за происходящим, не двигаясь с места. Слюна с шипением разъела землю и траву, оставив после себя черные, исходящие дымом подпалины. Злой дух молниеносно выбросил вперед свою жуткую лапу с острыми когтями. Плененный в его призрачном чреве Харон бездумно повторил движение. И если он своей маленькой ручкой схватил лишь воздух, то узловатые пальцы злого духа сомкнулись уже на плетеном торсе дриады. Сомкнулись, стиснули, подняли вверх. Старшая дриада не сопротивлялась, продолжала бесстрастно смотреть своими холодными черными глазами, в которых проглядывал легкий, едва различимый оттенок любопытства. Ее собратья и маленькие дриады тоже наблюдали, молча, недвижимо. Казалось, никто из них не видел в монстре угрозы. Лайму подобного поведения было не понять, потому что даже он чувствовал разлившуюся в воздухе свинцовую мощь, что даровал злому духу симбиоз с сильным магом. Мурашки против воли не переставали бежать по спине. Трудно было бороться с желанием попятиться назад, а после развернуться и бежать. Бежать так далеко, насколько хватит сил. И он бы подчинился, уступил, если бы не Харон. Харон был там, повязанный с этим аракусовым отродьем. Лайм не мог оставить друга. Алерот тоже не спешил уходить. Стоял у фургона, сдерживая враждебно настроенную дриаду, единственную, кого, казалось, не особо заботило происходящее на поляне. Эта дриада хотела лишь одного – насадить на свои пальцы посмевшего вмешаться человека. Злой дух же не стал ждать, пока его заклятые враги опомнятся. Поднес плененную дриаду к морде и неестественно широко распахнул зубастую пасть. Все повторилось. Точно так же, как и с крошкой-дриадой. Злой дух сомкнул челюсти и дернул головой, отрывая половину тела. Во все стороны брызнул яркий зеленый сок. И только в этот момент остальные дриады словно очнулись ото сна. Крошки вновь ощетинились, страшно зашипели, принявшись носиться в воздухе подобно разъяренным пчелам. Старшие же синхронно вскинули одну руку в сторону убийцы их собрата. Солнце заползло за тучи, ветер тревожно зашелестел листвой, цветы на поляне закрылись, спрятались в траву. Воздух затрещал от сгустившегося напряжения. Однако опьяненный торжеством злой дух ничуть не испугался. Проглотив одну половину, он закинул в пасть оставшуюся часть и после повернул перепачканную зеленым соком морду к остальным дриадам. Мерзко оскалился. Голубое пламя в глазах вспыхнуло, разгорелось ярче. Однако не успел он сделать и шага в их сторону, как дриады резко подняли протянутые к нему руки еще выше, и тотчас, вторя их движению, из-под земли выстрелили толстые зеленые лозы. Крепкие, крученые. Выстрелили и оплели призрачные конечности злого духа. Сомкнулись удавкой на шее, приковывая к месту. Не двинешься, не уйдешь. Злой дух замер. Дернул на пробу натянутой рукой. Крепкая. Держит. Только вот... Только вот не стоит недооценивать духа, получившего в пользование не просто человека – мага. Очень сильного мага. Настолько сильного и полного жизни, что пронизавшая духа энергия бурлила, выплескивалась через край, требуя выхода. Ее нельзя сдержать, можно лишь указать направление. И тогда... Тогда... Злой дух вскинул морду и злорадно оскалился, а после, не позволив дриадам предпринять что-либо еще, рванул путы, вырывая лозы из земли вместе с корнями. Сочная зелень мгновенно увяла, потемнела и осыпалась пылью на траву. Незримая сила выжгла их изнутри, высушила, выпила всю имевшуюся внутри магию. Дриады отпрянули. Крохи зашипели еще громче, сверкая горящими черными глазками и скаля маленькие, но очень острые зубки. – Нет... – прорычал скрипучим голосом злой дух, делая шаг вперед к своим противникам. – На этот раз настала моя очередь вершить чужие судьбы! И это будет справедливо, не считаете? Дриады не ответили. А если бы и хотели что-то ответить, то злой дух просто не дал им на это времени, ринувшись в атаку. Только вот на этот раз хозяева лесов не стали дожидаться, пока он сожрет кого-нибудь еще. Они пришли в движение, заскользили, словно осенние листья на ветру, уходя от яростных атак. Вскидывали изящные руки, призывая все новые и новые лозы вырываться из-под земли и бросаться на врага. Часть из них была направлена, чтобы вновь опутать, обездвижить, вторая же стремилась проткнуть навылет. Нет, не злого духа – Харона. Если убить Харона – источник, сосуд, – то враг лишится и силы и своего обиталища. Сделается беспомощен, уязвим. Злой дух тоже это понимал, а потому рубил острыми когтями каждую из лоз, не позволяя подобраться слишком близко. Так смертельные враги и закружились в безумном танце смерти и необузданной, дикой силы среди мечущихся в воздухе шипящих крох. Харон тоже сражался, но в собственной войне – за контроль над своим телом. Пока на поляне шла разгоряченная битва, маг стойко отражал стремящиеся захлестнуть его эмоции злого духа, отражал чужую, навязывающуюся волю. Было невыносимо трудно балансировать на этой тонкой грани. Давать доступ к одному и блокировать ко всему остальному. Поначалу Харон неплохо держался, но затем... Нет, он не потерял контроль, просто... В сознании вдруг ярко вспыхнул и затух не принадлежащий ему образ. Образ человекоподобного существа в охотничьей одежде. На голове низко надвинутый капюшон, нижнюю часть лица скрывал платок грязно-зеленого цвета. Глаза в утопленной в тени прорези светились, будто у дикого зверя. Охотник в засаде. Сидел, пригнувшись за кустом на пригорке в лесу. Выжидал. Рука покоилась на притороченном к поясу изогнутом ноже для свежевания добычи. Чужое воспоминание сбило с толку, но не смогло заставить потерять контроль. Харон слишком хорошо знал, что случится, если он допустит ошибку. Новая тактика? Нет, на это отступник не купится, может не стараться. Еще одна вспышка. Ярче, дольше. Харона внезапно захлестнул чужой азарт. На этот раз он не смотрел на охотника со стороны, он сам был им. Преследовал кого-то, несся сквозь лесную чащу, будто волк, не обращая внимания на хлещущие ветки. Кровь в венах бурлила, бешеный пульс стучал в висках. Взгляд не отрывался от чего-то, мелькающего впереди, за стволами деревьев. Или правильнее сказать – кого-то? Расстояние сокращалось. Азарт толчками впрыскивался в кровь. Сейчас! Сейчас он ее нагонит! Сейчас!.. Крик! Девчонка зацепилась за корень, упала, растянулась на ковре из палых листьев. Однако почти сразу же перевернулась на спину и попятилась, не отрывая полных ужаса глаз от преследователя. Нет, не того, чьим взором смотрел на мир Харон, другого – того, что вышел вслед за ней из чащи. Слишком близко. Бесполезно вставать. Бесполезно пытаться убежать. Он уже здесь. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста... Не надо... не надо... По ее щекам безостановочно текли слезы. Она продолжала умолять, хоть и знала, что и это бесполезно. Потому что... Хрустнула ветка, темная фигура приблизилась, закрыла девушку широкой спиной. Харон не разглядел лица, только мелькнувшую на губах безумную улыбку. Сверкнуло лезвие изогнутого ножа, качнулся привязанный к рукоятке амулет. Маленькая, литая фигурка. Без конечностей. Некто в капюшоне и платке, закрывающем нижнюю часть лица. Двойная фигурка. Одна сторона выкрашена в черный, а другая – в белый. И только глаза и там, и там светились по-звериному одинаково. Нож взмыл в воздух. Крик. Удар. Темнота. Эта фигурка... Харон уже где-то видел нечто подобное... Только... Мысли в голове завертелись, закружились, перебирая давние события. Кажется, это было в библиотеке... Еще в башне, когда он взял не ту книгу. Хотел вернуть, но взгляд зацепился за что-то интересное, и Харон сам не заметил, как прочел ее всю. Книга о старых богах. Богах, что уже давно забыты. Богах, что на самом деле оными не являлись вовсе. То были духи. Как дриады. И эта фигурка. Ее изображение встретилось ему именно там. – Охотник... – бездумно прошептал Харон, продолжая пребывать в накатившей после видения тьме. Только при чем здесь это? Что значит то видение? Откуда оно вообще взялось? – Охотник... – отозвался скрипучий голос из тьмы. – И хороший, и плохой. Или же ни хороший, ни плохой. А может, хороший, не плохой? Или опять же – плохой, не хороший? Как считаешь? Обладателя голоса пока не было видно, хотя догадаться, кому тот принадлежал, труда не составляло. Харон заозирался, но вместо безобразной долговязой фигуры увидел лишь новую, ослепившую его вспышку. Зажмурился, прикрыв глаза ладонью, а когда, наконец, снова смог их открыть, то опять очутился в лесу. На одной из веток самого высокого дерева, стоящего на холме, откуда открывался прекрасный вид на раскинувшийся внизу лес. Была ночь. На небе светили звезды и почти целая, разве что чуточку надкусанная с боку луна. Только вот лес внизу не утопал во мраке. То тут, то там блуждали огни – факелы. Много факелов, рассеянных по лесу. А еще заливались лаем собаки. Время от времени где-то раздавался отчаянный крик настигнутой жертвы. Шла охота. Охота на людей. И Охотник, покровитель, смеялся... Вновь накатила темнота. Охотник... Это было так давно. Харон силился вспомнить, что же он прочел в той книге об этом духе. Кажется, изначально он покровительствовал обычной охоте, на зверье и птицу. Ему поклонялись и приносили жертвы, чтобы получить благословение на удачную охоту. Но потом, по какой-то причине предпочтения духа изменились и он стал больше покровительствовать охоте на людей. Жестокой, безумной, кровавой. Возможно, было что-то еще, но Харону удалось вспомнить только это. – Так кто же он? – вновь раздался все тот же голос. Только на этот раз знакомая фигура все же показалась, проступила из тьмы, как проступает клякса сквозь писчую бумагу. Голубые огоньки в глазницах плясали, подрагивая, будто костерки на ветру. – Безумец, – скупо уронил Харон, бесстрастно взирая на явившего себя злого духа. – Потерял контроль над эмоциями, да? И теперь воспоминания прорываются наружу, хотя ты предпочел бы продолжать их прятать, ведь так? Ничего не можешь с этим поделать, а потому злишься. Хочешь убить, но не выходит, потому что ты проиграл свою первую битву и оказался навеки заперт в тесном узилище. – Знаешь, как-то раз Охотнику принесли в жертву человека, молодую девушку, – неожиданно начал злой дух, подходя ближе. – Обычно ему преподносили лишь дичь – животных и птиц. Но тогда... Тогда некто решил, что человеческая жертва подходит покровителю больше. Что заколов молодую девушку, он получит наивысшее благословение. И... – злой дух сделал небольшую паузу, неспешно обходя вокруг застывшего на месте Харона. – И он оказался прав. Охотнику пришлось по вкусу новое подношение. И он вознаградил того человека. Щедро вознаградил. Его охота в тот день была не просто успешной, помимо прочей дичи, человек подстрелил легендарного белого оленя и был так счастлив, что закатил пир в своем замке. И, разумеется, он хвастался. Злоупотребил вином и рассказал своим друзьям о необычной жертве и полученном за нее благословении. Сможешь ли ты догадаться, что же было дальше? Харон промолчал, холодно наблюдая, как дух медленно кружит вокруг него. Интересно, там, за пределами этой тьмы, сражение все еще идет? Или же они оказались вне времени, в одном из закоулков чьего-то сознания? – Охота на людей такая же охота, – продолжил дух. – И там, и там убивают. Не всегда из потребности. Чаще – азарта ради. Так отчего же Охотник безумец, если предпочел охоту на один определенный вид? Повторил бы ты свои слова, если бы то были не люди, а, скажем, олени? Лисицы? Кабаны? Или же... ты хочешь сказать, что убивать себе подобных – плохо? Ахахаха! Молчишь? Ну, молчи-молчи. Злой дух вдруг остановился, внезапно что-то вспомнив, а после повернул морду к Харону и мерзко оскалился: – Ах, и да! Некоторые из них, к слову, свою добычу ели. Ту самую, ну ты знаешь. Харон помрачнел еще больше, но снова промолчал. Он уже давно знал, что эта тварь не в себе. Так чему же теперь удивляться? – Может быть, тебе тоже стоит попробовать? М? – злой дух подошел ближе и склонил свою безобразную голову, заглядывая отступнику в глаза. В нос ударил запах тлена и мокрой волчьей шерсти. – Знаешь, им нравилось. Они выглядели такими счастливыми, когда… Новая вспышка поглотила слова, утопила их в глухой вязкой тьме, а после… Харон вновь увидел Охотника, уже со стороны. Тот напряженно стоял посреди поляны, готовый в любой момент сорваться с места. Одежда забрызгана кровью, в руке нож. Враждебный взгляд был устремлен на фигуру впереди. Точнее, фигуры. И не только впереди. Он был окружен. Окружен кольцом старших дриад. Все зашло слишком далеко. Они не намерены были больше терпеть. Их лес охватило безумие, он превратился в жестокую, кровавую и бессмысленную бойню. Птицы перестали петь, звери ушли. Так быть не должно. Скверну необходимо извести, уничтожить. Немедленно. Охотник что-то сказал. Харон не слышал. Видел лишь, как одна из дриад медленно покачала головой. Охотник снова принялся говорить, горячо, запальчиво. Дриады уже не слушали. Их круг все смыкался и смыкался. Неторопливо. Неумолимо. Солнце скрылось, поляну поглотила тень. Нехорошая, густая. Набежала, накатила, выпивая краски, вытягивая жизнь. И чем ближе подступали молчаливые дриады, тем гуще становилась эта чужая, враждебная тень. Охотник метался, словно загнанный в угол зверь, скалил зубы под платком. Отчаянно искал выход. Выход, которого не было. Харона захлестнула волна чужого отчаяния, смертельной обиды и безысходности. Так не должно быть! Они не имеют права! Кто позволил им решать?! Кто... Харон отступил назад, схватившись за голову. Чужие эмоции оказались слишком сильны. Они вгрызались в душу, трепали ее, травили. Хотелось кричать. Эмоции обреченного, свято верующего в несправедливость вынесенного приговора. Одни из самых опасных. Если он позволит им себя поглотить – пропадет. Проклятущее аракусово отродье! На него и без того сейчас слишком сильная нагрузка. Только бы не сорваться, только бы выстоять. – Головка болит? – учтиво поинтересовался злой дух, склоняя морду чуть на бок. – Прекрати это! – потребовал Харон, стискивая зубы. Он ничего этого не хотел знать. Ему было все равно, кем раньше являлась поселившаяся в его глазнице тварь. Чужие эмоции, словно смола – увязнешь, не отмоешься. – Конечно-конечно, как скажешь, – дух мерзко оскалился и послушно убрал морду от лица мага. Однако не успел Харон перевести дух, как его ослепила вспышка очередного обрывка воспоминания существа, что некогда звалось Охотником. Снова стояла ночь. Звездная, с зависшей в небе полной, еще не надкусанной луной. Было тихо. В высокой траве пели ночные цикады, украдкой перекликивалась пара разбуженных птиц. По земле стелился туман. Сонно плыл над вяло колышущейся травой, путался в ветках приземистых кустов. Вдруг один неровный клочок отделился от общей массы, дернулся. Замер, словно бы в нерешительности. Снова дернулся и поплыл куда-то вбок, блуждая будто хмельной средь зарослей вереска. "Не хочу исчезать... Не хочу исчезать... Не исчезну... Не хочу"... – путано зашептал призрачный голос в голове Харона. Дробясь и отражаясь многократным эхом. Отступника вдруг захлестнула такая унылая, безысходная тоска. Он знал, что обречен. Он вырвался, да, но... Но посмотрите, что от него осталось? Он таял. Слишком уж сильно его потрепали. Почти всего поглотили. Если бы он был человеком, то от него остался бы один лишь скелет, и то не полный. Но как же не хотелось сдаваться! Признавать поражение. Взяли числом. Если бы он только набрал немножечко силы!.. Подлые лесные крысы! Если бы только у него был шанс расквитаться с ними позже! Если бы только... Но сейчас ему едва хватало сил на то, чтобы удерживать это эфемерное состояние. Подпитка... Ему нужна подпитка. Однако все его почитатели слишком далеко. Да и вряд ли азарт одной маленькой охоты сможет помочь. Нужно нечто большее – массовая травля. Чтобы жертвы, чтобы собаки... Клочок тумана мигнул, словно зыбкий морок, пошел рябью. Слишком поздно... Слишком... Его понесло в сторону, словно потерявшую гребца лодку. Понесло, закружило. И… Вдруг откуда-то сбоку дохнуло силой. Остро, резко. Клочок тумана качнулся и замер. Прислушался к ощущению. Где-то рядом было урочище. Темное, мрачное, пропитанное энергией, рожденной некогда свершенными там кошмарными злодеяниями. Он чувствовал духов, мелких, озлобленных. Навеки прикованных к вскормившему их урочищу. Они были другими, эти духи. Не такими, как он. Их породила не одержимость любимым делом, но месть, обида, жажда крови. Если он насытится той силой, то выживет. Выживет, но... Изменится. Может быть, не так уж и сильно... И не так уж и страшно. Впрочем, останавливало вовсе не это. Урочище. Он потеряет свободу. Урочище навеки свяжет его и не отпустит. Сделается тюрьмой. Одна лишь мысль об этом была невыносима, заставляла выть и стенать, проклиная дриад. И все же... Изрядно истаявший клочок тумана снова качнулся и медленно, неуверенно поплыл в сторону, откуда веяло зловещей силой. И все же он останется жив. Хотя по отношению к духу, наверное, следовало бы применить какое-то другое слово, ведь по сути он был уже давно мертв. Хотя его это совсем не заботило. Жизнь всегда означает возможность. Пусть даже у прикованного к урочищу, у него будет шанс вновь получить свободу и даже стать кем-то большим, чем он мог бы, оставшись обычным духом. Ведь обычные духи не способны захватывать людские тела. Ему нужно будет только дождаться мага, сильного мага, а там... Клочок тумана поплыл быстрее, охотнее. Затеплившаяся надежда разгорелась, придала сил. Пусть в такой глуши будет не так просто дождаться не то что мага – просто человека. Но он дух, а у духов нет недостатка во времени. Он – Охотник. Охотник умеет выжидать добычу. Харон думал, что видение сейчас исчезнет, отпустит его, но охватившее духа предвкушение оказалось настолько сильным, что отступнику пришлось еще ненадолго задержаться в навеянном мороке. Урочище. То самое место, которое облюбовала темная энергия, родившаяся в результате случившихся там жутких событий. Вскормленная на боли, крови и отчаянии. На множестве жутких, насильственных смертей. Харон много слышал и читал о них, но никогда не подходил близко. Настолько близко, чтобы своими глазами увидеть это жуткое место. Было ли ему интересно? Вероятно. Но не настолько, чтобы рисковать жизнью. Теперь же у него появилась возможность взглянуть. Взглянуть глазами злого духа, которому только предстояло стать таковым. Впрочем, не только взглянуть, но и прочувствовать в полной мере всю гнетущую, давящую атмосферу этого места. И чем ближе подплывал клочок тумана, тем явственнее Харон это ощущал. Хотелось немедленно развернуться и уйти, убраться прочь, пока не стало слишком поздно. Но он не мог. Как бы ни противился, его продолжало упрямо тащить вперед. Тревога нарастала, раскаляя нервы. Нельзя! Туда нельзя! Еще немного и будет слишком поздно! Эти места не для людей. Эти места... Харон снова рванулся, но воспоминание держало слишком крепко. Словно крючок неосторожную рыбу. Клочок тумана же плыл вперед, жадно впитывая тоненькие струйки темной энергии, что растекались в разные стороны от урочища. Цикады уже давно перестали петь, а птицы перекликиваться. Зверье держалось стороной, не рискуя приближаться. Цветы превратились в пепел, деревья высохли, ощетинившись черными, обугленными листьями. В ночной мгле эти листья были похожи на обычные, живые. Слегка трепетали на ветру. Но если дотронуться, легонько коснуться – мгновенно рассыпались, становясь прахом. Звезды продолжали светить, но как-то мрачно, недружелюбно. Круглый глаз луны пристально наблюдал с неба. Холодный, недосягаемый. Первый насаженный на кривой, тесаный кол волчий череп попался еще в самом начале, когда клочок тумана свернул на узкую, вихляющую тропинку, что вела по направлению к урочищу. По ней не ходили уже многие сотни, а то и тысячи лет. Она наверняка уже давно бы заросла, но разлившаяся вокруг темная энергия не позволяла, сохраняя нетронутыми одни части урочища и корежа до неузнаваемости другие. Возможно, когда-то ею пользовались те, кто сделал это место навеки проклятым. Дальше встречались еще. Чем ближе – тем чаще. Волчий череп на грубо стесанном коле. Вероятно, какой-то древний культ. С жертвоприношениями. Давно забытый, канувший в лету. Когда клочок тумана миновал сразу три таких кола, тесно воткнутых друг подле друга, Харон заметил на дереве позади них криво намалеванные кровью знаки давно забытого языка. Дерганные, прерывистые, словно рука рисовавшего в тот момент сильно дрожала. Но как бы это ни было странно, он таки смог их прочитать. "Волчий сын". Или "Сын волков". Взгляд задержался, всматриваясь в таинственные знаки, от которых веяло неприятным, пробирающим до костей холодком. Здесь произошло что-то настолько дурное, что... Нет, Харон не хотел этого знать. Харон не хотел этого видеть. В мире есть вещи, которых лучше никогда не знать и не видеть. И то, что находилось там, дальше, было как раз одной из них. Проклятье! Если бы он только мог вырваться! Если бы только... В этот момент тропа вильнула, обогнула ствол исполинского дерева и... Клочок тумана замер перед открывшейся впереди залитой холодным лунным светом поляной. Большой, просторной, надежно окруженной со всех сторон древними дубами, зловеще нависающими над образовавшейся в лесном массиве проплешиной. Но самым пугающим здесь были вовсе не они. Лунный луч блеснул, отразился от чего-то впереди. Харон вскинул голову. Там! На другом конце... Там, на другом конце поляны был возведен огромный трон из обломков костей и тугих, переплетенных корней. Жуткий, корявый, не внушающий ничего, кроме отвращения. И трон этот вовсе не пустовал. На нем восседала исполинская фигура человека... Нет, не совсем. Человеческим там было только тело, а вот голова... Лунный свет скользнул по выбеленной солнцем кости хорошо знакомого волчьего черепа с оставшимися, не сгнившими ушами. Только вот у этого в темных провалах глазниц не было голубых огоньков, там гнездилась лишь тьма, густая, беспроглядная тьма... Копна свалявшегося меха на плечах местами топорщилась, местами свисала неприглядными клочьями. Человек-волк был наг. Наг и иссушен будто мумия, в которых так любили превращать своих мертвецов в одном из жарких южных королевств Империи. Его плоть не сгнила – только высохла, облепила кости и уплотнилась, став твердой, словно камень. Однако это ничуть не делало его менее внушительным, менее пугающим. Была ли волчья голова его собственной или же некто заменил ею настоящую, человеческую? И как бы Харон ни присматривался, дать ответа на этот вопрос он так и не смог. Три... Нет, четыре человеческих роста, если бы этот монстр мог встать. Неужели такой гигант существовал на самом деле или же это темная энергия урочища исказила его, намеренно увеличила? Внимание Харона было настолько сильно приковано к мертвецу на троне, что он не сразу заметил и другие фигуры. Много других фигур. Они были меньше, намного меньше. Рассеянные по всей поляне, словно дикие лесные зверушки, робко вышедшие поприветствовать своего повелителя. Вон там, прямо за троном. Осторожно выглядывала из-за дерева. Еще двое прятались чуть дальше в кустах. И вон там, левее, и там... А перед троном... А перед троном их целая стая. Сидящих в разных позах кругами, какие обычные бегут по воде, когда кинешь камень... И их было много, немыслимо много. Этих маленьких... волчат? Харон присмотрелся к одному и в ужасе отпрянул, едва сдержав рвотный позыв. Древние боги! Что же они тут делали?! Что творили?! Это не волчата! Это – дети! Не старше пяти-шести. Дети, рожденные в полнолуние. Он не знал, откуда пришла эта уверенность насчет полнолуния, но... Аракус! Что с их лицами?! Эти волчьи пасти... Им их пришили или?.. Харона снова замутило. Не головы... только пасти. У всех детей здесь были волчьи пасти с крупными клыками и вываленным на бок языком. Если эти пасти им пришили, то... не посмертно... это сделали еще при жизни. Разумеется, как и "Волчий сын" на троне, они уже давно были мертвы. Хоть и выглядели так, будто замерли лишь на секунду. Жуткое... жуткое, тошнотворное зрелище. Однако клочок тумана чувств мага не разделял. Все, что он видел, все, что он чувствовал – была сила, безумно вихрящаяся меж сидящих кругами "волчат". Опьяненный ею, клочок тумана спешно поплыл вперед, к самому эпицентру. Туда, где темная энергия билась и ярилась, словно сумасшедшая. Он хотел насытиться, хотел унять проклятущий голод. Больше! Ему нужно было больше! Пока он не раздуется, пока не лопнет. Больше! Заметно поплотневший клочок тумана миновал первого сидящего на краю поляны волчонка и... По спине Харона пробежали мурашки. Глаза "волчонка" вдруг вспыхнули красным и он медленно, очень медленно рваными, дергаными движениями повернул голову. Глаза сидящего рядом собрата тоже вспыхнули. Волчата пробуждались. Как пробуждался пожар от упавшей на сухую траву искры. Один, три, десять, тридцать пять... Древние боги! Сколько же их здесь! Больше! Гораздо больше, чем он думал! И на деревьях... Они и на деревьях! Только вот клочок тумана ничего не замечал, продолжал стремительно лететь вперед, набирая вес, наполняясь питательной темной энергией. И стоило только последним волчатам открыть горящие алые глаза, как фигура на троне слабо дёрнулась. В пустых глазницах волчьего черепа затеплились, разгораясь, крохотные голубые огоньки. Древний идол дернулся еще раз, заскрипел, затрещал, заставляя закостеневшее тело приходить в движение. Слишком долго. Слишком уж долго он просидел здесь неподвижно. Правая рука шевельнулась, дрогнула и принялась медленно, ужасно медленно отрываться от подлокотника. Вросшие в нее корни рвались туго, с мерзким скрежетом. Рвались и обвисали безобразными лохмотьями. Вторая рука с трудом тоже освободилась из многовекового плена, поднялась, уперлась в подлокотник, помогая хозяину встать. Заскрипели корни, затрещали кости, щелкнула безвольно упавшая челюсть. "Волчий сын" поднялся, неуклюже, ломано. Хрустнул шейными позвонками и захлопнул пасть. Голубые огоньки в пустых глазницах ярко вспыхнули. Волчий сын медленно, очень медленно повернул голову к незваному гостю. Время, казалось, мгновенно загустело, отяжелело, навалилось со всех сторон, беря в тиски. Клочок тумана завяз в нем, как муха в меду. Монстр с той же сонной медлительностью поднял высохшую руку и потянулся к пойманному в ловушку духу. Его раскрытая ладонь с длинными и острыми пальцами все увеличивалась и увеличивалась по мере приближения, закрывая собой все: деревья, небо, звёзды, луну... Увеличивалась до тех пор, пока кроме нее вокруг уже ничего нельзя было разглядеть. Или же... это не она увеличивалась, а он... уменьшался? В одночасье снова накатила темнота, а потом столь же внезапно схлынула, оставляя сбитого с толку, запутавшегося в клубке чужих эмоций Харона наедине с его проклятием. Чтобы тот, резко распахнув глаза, увидел перед собой ту же раскрытую ладонь с длинными узловатыми пальцами. Разве что меньшего размера. – Наделал в штанишки? – раздался ехидный скрипучий голос злого духа. Он убрал руку и оскалился. Должного эффекта не достиг. Отступник уже отрубил приставшие к нему липкие нити чужих эмоций и вернул пошатнувшийся контроль. Харон снова был холоден и непоколебим. Очередная выходка злого духа ничуть его не тронула. Он к ним уже настолько привык, что выработал иммунитет. – Я не ношу штанишек, – равнодушно ответил маг, а после неожиданно спросил, не отрывая пристального взгляда от своего неприятного собеседника. – Так ты охотник или Волчий сын? – Попробуй угадать, – злой дух отступил на шаг назад. Остановился. Голубые огоньки в его глазницах нервно плясали, подрагивали будто на ветру. Харон в ответ лишь хмыкнул. Ни то, ни другое. Или же – и то, и другое. Он не видел случившегося после, но полагал, что два духа (если, разумеется, Волчий сын был духом) сцепились друг с другом, и энергия урочища слила их воедино, словно два случайных комка глины, и из получившейся массы вылепила нового монстра. Теперь понятно, отчего злой дух так любит этот облик. Пространство вокруг вдруг покачнулось, подернулось рябью. Короткая вспышка. Такая быстрая, что Харон даже ничего не успел различить. За ней еще одна и еще. Смазанные обрывки, рваные куски. Чужие эмоции уже не затягивали, стараясь поглотить, закутать в плотный кокон, они – хлестали, остро-больно, будто колючие ветки, когда сломя голову несешься через лес. Харон резко вскинул руку и поставил блок. Хватит! С него уже хватит! С вызовом посмотрев прямо в пустые глазницы ухмыляющегося духа, маг решительно ухватился обеими руками за ложное пространство и с усилием потянул в разные стороны, разрывая его на две части. Гудящая трещина молнией побежала вниз; рваные края поползли, раздались в стороны, впуская извне ослепительный свет. Лже-образ злого духа тоже раскололся надвое, поплыл, искажаясь, теряя формы. Харон вырвался. Вырвался из ловушки чужих эмоций. Вырвался, чтобы вновь оказаться в разгаре битвы, чтобы ощутить навалившееся на него чудовищное давление. Он оказался прав. Время внутри ловушки не шло. Его там попросту не существовало. Впрочем, облегчение долго не продлилось. Битва с хозяевами леса начинала приобретать скверный оборот. Разумеется, Харон и не думал, что будет легко, но... Дриады сделались серьезными, никто из них больше не наблюдал со стороны, каждая сфокусировалась на враге, стремясь его раздавить, уничтожить. Не касаясь земли, они закружились вокруг него, увлекая за собой палые листья, мелкие веточки и пожухлые лепестки. Движения их изящных рук были плавными, таящими в себе безжалостную смертоносность. Все новые и новые корни вырывались из-под земли, каждый последующий был крепче и сильнее предыдущего. Злому духу становилось труднее их разрывать, труднее высвобождаться из цепких пут. Поднялся ветер, нехороший, злой. И в шуме его слышалась тревожная, пробирающая до дрожи мелодия. Безмолвное ритуальное пение. Да, злой дух был силен, но дриад было больше. И не важно, сколько Старших он убьет, их количество не изменится, пока остаются младшие. Стоит погибнуть одной Старшей, как ее место тут же занимает мутировавшая, преобразившаяся кроха. Все повторится, не так ли? В тот раз его так же окружили, а потом... Ну уж нет! Во второй раз не выйдет! Злой дух с рыком порвал стянувшие его путы и бросился на ближайшую к нему дриаду. Однако та не позволила себя поймать, легко увернулась от чудовищных пальцев, словно осенний листок на ветру. И ударила в ответ, целясь в Харона – единственную уязвимость врага. Злой дух проворно увернулся и тут же выбросил вперед свою призрачную руку. Узловатые пальцы достали противника, сомкнулись чуть выше локтя и... Хрусь! Изящная рука дриады обломилась, словно сухая ветка, утратила силу, безвольно повисла. Но этого было мало! Мало! Злой дух не стал терять времени, дернул добычу на себя, намереваясь проглотить, однако не преуспел – от резкого рывка рука оторвалась, осталась у него, а сама дриада ускользнула, даже не поморщившись. Словно то была не рука, а лоскуток от платья. Впрочем, чему было удивляться? Они ведь духи. Их тела созданы их собственным желанием. А потому... Торчащие из плеча обрывки корней ожили, потянулись вниз, стремительно переплетаясь друг с другом в уже знакомом узоре. Секунда-другая и на месте неприглядного обрубка выросла новая конечность, не отличимая от старой. Чтобы уничтожить дриаду, необходимо было сожрать ее полностью. Отрывать части бессмысленно. Рука, что осталась у Злого духа, мгновенно увяла, усохла и рассыпалась пылью, которую подхватил и унес разошедшийся ветер. И в этот раз другие дриады не остались в стороне безмолвными зрителями. Они атаковали, все разом – и старшие, и маленькие крохи. Налетели, словно рой горных пчел, и принялись жалить-жалить-жалить. Злой дух неистово закрутился, отбиваясь. Но их было слишком много. Слишком. Древесный коготь рассек воздух и вспорол Харону правую щеку. Багряная полоса вспыхнула на светлой коже, раскрылась улыбкой. Наполнилась кровью. Проворная струйка побежала вниз, сорвалась. Тяжелые капли упали на мантию, впитались в темную ткань. Еще один коготь резанул по плечу. Не сильно, только оцарапал, но... Харон видел это сквозь затуманенный взор. Видел, но ничего не мог сделать. Его телом управлял злой дух, и его жизнь сейчас целиком зависела от действий паразита. И если так пойдет и дальше, то... Проклятье! Неужели он допустил ошибку? Ошибку, за которую сейчас поплатится. Только бы отступники успели уйти... Только бы... Не хотелось. Ужасно не хотелось, чтобы его жертва оказалась напрасной. Лайм тоже наблюдал за битвой. Наблюдал и видел, что положение у его друга незавидное. Они переоценили тварь. Нужно было что-то делать и немедленно, иначе скоро от их лидера ничего не останется. Разорвут на клочья вместе с хвастливым духом. У того, может быть, и был бы хоть какой-то шанс, если бы ему не нужно было отвлекаться на защиту Харона. А так... Он едва успевал отбиваться и не всегда успешно. Необходимо было что-то придумать, как-то помочь. Но время... Где взять время на раздумья?! Лайм лихорадочно осмотрел поляну в поисках... чего? Он и сам не знал. Хоть чего-нибудь, что могло бы помочь. Ни на него, ни на Алерота больше не обращали внимания. Даже та дриада, которую бывший всадник удерживал, потеряла к отступникам интерес и присоединилась к собратьям в атаке на более крупного врага. И теперь их новый, не совсем приятный товарищ со странной, искаженной силой стоял без дела. Стоял и мрачно наблюдал за битвой чудовищ. Тут у Лайма в голове что-то щелкнуло. Точно! И как он раньше не подумал! – Эй! – он быстро окликнул Алерота. – Тогда у реки... Ты можешь сделать сейчас то же самое, как тогда у реки? Чтобы все они замерли, хоть ненадолго. Все, кроме Харона. Бастард повернул обезображенное лицо. Он явно был не в восторге от столь неожиданной просьбы. Но даже он видел, что одной, без посторонней помощи, твари не справиться. А если она падет, то их судьба тоже окажется незавидной. Только вот... Он потер правый висок. – Я попробую, – с неохотой отозвался Алерот и снова повернул голову к сражающимся. Удержать одну такую тварь было дьявольски тяжело, а всех разом? Получится ли? Хватит ли сил? Что ж, сейчас он это проверит. Алерот сосредоточился, собрал витающую вокруг него силу, грубо скомкал ее и после бросил вперед, заставив взорваться в воздухе. Взорваться и превратить время в студень. Большой, дрожащий студень, с пойманными внутри него фигурками. Словно мухи в янтаре. Замерли, как были. Все, кроме одного, в самом центре. Однако... Как-то раз Алерот со своими уже теперь бывшими дружками развлекались в таверне, и один из этих недотеп неудачно выбил пробку у большого винного бочонка. Драгоценная жидкость принялась хлестать из прорези на пол, и Алерот первым бросился заткнуть дыру ладонью, пока его криворукие дружки были заняты поиском отскочившей пробки. А тут еще и трещина приключилась как на зло. Алерот тогда и так и сяк зажимал прорези, но упрямая красная жидкость все равно вытекала сквозь пальцы. Вытекала и капала, капала на пол, увеличивая разлившуюся там лужу. Так же случилось и здесь. Как бы Алерот ни пыжился, контроль быстро сдавал. Сначала задергались мелкие дриады, одна за другой выскакивая из временной ловушки, секундой позже к ним присоединились и старшие. Однако и этой ничтожной мелочи вполне хватило, чтобы Злой дух благополучно ушел из-под удара и смог нанести ответный. Быстрый, точный, смертельный. Рука с острыми пальцами пробила грудную клетку одной из дриад, вырвала нечто, отдаленно напоминающее сердце – пульсирующий комок из лоз и корней, который тотчас скрылся в зубастой пасти. Пораженная дриада пошатнулась и начала заваливаться на бок, но упасть ей не позволили. Злой дух тут же подхватил ее и откусил голову вместе с верхней частью тела. Проглотил, не жуя, а после закинул в пасть и остальное. Едва успел, потому что противники оттаяли и снова накинулись, разя со всех сторон. Пришлось уклоняться, уводить из-под ударов уязвимого человечишку. – Еще! – крикнул Лайм, сердце которого забилось быстрее от зародившейся надежды. – Сделай так еще раз! – Их слишком много, – Алерот усиленно тер виски. Голова раскалывалась. Он и до этого потратил немало сил, а теперь от него требовали потратить в десять раз больше. – Постарайся! Постарайся, иначе мы все тут погибнем! – крикнул Лайм, лихорадочно соображая на ходу. – Мне нужно время! Я что-нибудь придумаю! – Хорошо, но только попробуй облажаться! – мрачно предостерег Алерот и снова сосредоточился на противниках. Разлившаяся во рту едкая горечь противно щипала язык. Это будет нелегко. Но он постарается, поглоти их всех Аракус! Он постарается. Мощный поток неудержимой силы вновь хлынул в нестабильную душу мага, пробежал по каналам, собрался морозящим сгустком на кончиках пальцев. Алерот не стал выжидать пока она дойдет до предела, тут же высвободил и бросил в сражающихся. Воздух на поляне мгновенно загустел, движения противников замедлились, а после и вовсе остановились, увязнув во временной патоке. Лишь одной фигуры это не коснулось. Самой жуткой, самой пугающей. Злой дух не стал мешкать, без зазрения совести в полной мере воспользовался дарованной возможностью. Лайм не видел, что происходило на поляне, кому из дриад тварь в очередной раз оттяпала голову. Он был занят. Он не знал, сколько продержится Алерот, а потому спешил, действуя на пределе своих сил: поймал стреножную лошадь и рванул обратно к фургону. Животное дико ржало, упиралось, ни в какую не желая приближаться к духам, так что отступнику пришлось пустить в ход магию. Однако когда он с горем пополам дотащил животное до поляны, его там встретил сущий хаос. Дриады сменили цель. А точнее, они разделились: две наседали на едва успевающего отбиваться Алерота, а остальные же продолжили атаковать злого духа. Или же... Кусок толстого корня просвистел у Лайма над головой. И если бы тот не успел вовремя пригнуться, то... Лошадь опять тревожно заржала, натянула поводья и задергалась, пытаясь вырваться. Проклятье! Силясь одновременно удержать животное и разобраться в том, что происходит вокруг, Лайм в очередной раз полностью растерялся. Как оказалось, переменилось не только это... Злой дух... Он больше не отбивался. Он... Алерот сдавал под напором, отходил. У мага не было сил, чтобы охватывать всю поляну. Он и без того был на пределе. Ноги едва держали, голова кружилась и гудела, носом шла кровь, которую он то и дело небрежно вытирал тыльной стороной ладони. Алерот больше не мог помогать, ему самому требовалась помощь. И срочно. Только вот злой дух... Злой дух более не нуждался в помощи. С ним что-то произошло. Произошло за эти несколько минут, пока Лайм бегал за лошадью. Он стал... сильнее? Нет, не подходящее слово, потому что... Потому что теперь он рвал корни легко и небрежно, словно паутину. Без труда ловил мечущихся вокруг маленьких дриад и горстями отправлял их в пасть. Старшие дриады обжигались, касаясь его прозрачной плоти, и едва увертывались от когтистых пальцев. Их должно было стать меньше, но отчего-то не стало. Пока не стало. Было очевидно, что дриады проигрывали. Однако самой страшной была вовсе не эта перемена. Харон... Его фигура... растворялась в призрачном теле. Злой дух сделался слишком силен. Харон упустил момент. Теперь уже было поздно. Он не вырвется самостоятельно. Ему не хватит его собственных сил. Злой дух обыграл его сегодня, обвел вокруг пальца. И если оставить все как есть, то... Один лишь Аракус знает, что тогда будет, какой монстр родится из этой безумной связи. Как поведет себя, что натворит? С каждой поглощенной дриадой его мощь росла. Лесные духи погибнут, все до одного, а после... А после тварь наверняка разделается и с отступниками. Это будет совсем не сложно. Что же касается Харона, то минута-другая и тот окончательно исчезнет, растворится, сделается частью проклятого духа. Справа глухо зарычал Алерот, падая на одно колено. Кровь из носа уже не текла – хлестала, руки тряслись. Острые пальцы дриад замерли почти у самого лица. На секунду, а после начали подрагивать все сильнее и сильнее, ломая, сбрасывая слабеющее заклинание. Необходимо было действовать и срочно. Лаймом овладела паника. Он выпустил поводья, позволив лошади взвиться на дыбы, а после ускакать прочь с диким ржанием. А сам... а сам ринулся вперед, особо не осознавая, что намеревается делать. Просто... просто нельзя было стоять. Стоять и смотреть. Он должен был... Он... – Р-ра! – Лайм с рыком подлетел к злому духу и запустил в него вызревший в ладони шипящий огненный шар. Затем еще один, и еще, и еще... Тварь повернула голову, скосила взгляд. В ее пасти меж зубов торчали части тел маленьких дриад. Еще горсть шипящих перепуганных созданий была зажата в руке. Они извивались и кусались, верещали на все лады, но никак не могли вырваться, высвободиться, избежать уготовленной участи. Ах! Та самая букашка. Злой дух мерзко оскалился. Он так давно хотел с ней разделаться, а тут такая возможность! Выпущенные в него огненные шары почти сразу же затухли, едва коснувшись цели, словно бы та состояла из воды, и развеялись легким дымком. Нет, столь жалкими потугами его не взять. А скоро, совсем скоро его будет уже не взять ничем. Нужно только закончить ужин... Лучший в его нежизни ужин... Что же касалось Харона, то... он все видел. Он понимал, что облажался. Сильно облажался. Недооценил. Упустил шанс и позволил аракусовому отродью переступить границу. Его загнали в ловушку. Разорвать связь в разгаре боя было чистым безумством, мага бы тут же прикончили. Но... оставить ее и позволить потерять контроль... Это было ошибкой. Харон надеялся, что справится, но... не справился. Не справился и теперь исчезал, медленно, но верно, поглощаемый злорадствующей тварью. Он снова очутился во тьме с двумя высокими фигурами по обе стороны от себя. Охотник по левую руку и Волчий сын – по правую. Он вяз в этой тьме, словно в густой смоле. Его неумолимо тянуло вниз. Ноги проваливались, медленно исчезали в черном ковре. Бесполезно было рваться, сопротивляться. Ничего не выходило, не получалось. Обе твари с мрачным удовлетворением наблюдали за отчаявшимся отступником. Их пристальные взгляды въедались в душу, пронзая ее подобно острым иглам. А тьма все затягивала и затягивала по колени, по пояс... Харон не желал сдаваться, все еще сопротивлялся, но... Да, им троим было понятно, чем все закончится. Пусть Харон и не желал мириться с подобным исходом. Но кто его спрашивал? Он допустил ошибку и теперь был обречен за нее расплачиваться. Если бы только подвернулся шанс... Хотя бы крохотный шанс... Ведь без него отступники... Что с ними будет без него? Он... он... – Король умер, да здравствует новый король! – язвительно произнес Охотник, стягивая с лица платок и обнажая зубы в гадкой улыбке. Крупные, кривые, звериные. – И все же тебе стоило лучше со мной обращаться. О, да! Стоило! Ведь тогда... ... букашка... ... прикончить... ... так давно... Обрывки чужих мыслей эхом отдались в голове. Пространство вокруг поплыло, сделалось нестабильным. То тут, то там проглядывали образы настоящего. Харон уже наполовину увяз во тьме. Он начал сливаться со злым духом, слышать его мысли, видеть его глазами, чувствовать его призрачным телом. Свое и чужое начало перемешиваться, срастаться. И это сводило с ума. Он видел подлетевшего Лайма. Часть его возликовала, часть испугалась, часть наполнилась острым желанием убить, изничтожить. Каждая из эмоций была в равной степени сильна. Харон уже с трудом угадывал, какая из них его собственная... Лайм... Друг... Зря... Огненные шары? ... не поможет... ... не поможет... ... потому что... ... потому что... ... неуязвим... ... неуязвим... ... теперь... почти... ... почти... Голоса шептали со всех сторон, отдаваясь эхом в черном пространстве. Сводили с ума. Харон чувствовал, как стремительно теряет себя. Свою личность, свою суть. Чужое торжество заполняло бешено колотящееся сердце. Проклятущая тварь! Лайму было неведомо, что в этот момент творилось в душе его друга. Зато он прекрасно видел, как расплывается подернутый, будто маревом, человеческий образ. Он терял его, терял с каждой секундой промедления. И вряд ли маг мог что-то с этим сделать, но оставить... не попытаться... Нет уж! Лучше погибнуть, пытаясь, чем потом жить с осознанием того, что ты даже не попробовал помочь. Злой дух отмахнулся от наседающих дриад, словно от назойливой мошкары. Нет, сначала букашка, а уже после будет трапеза. Он поглотил достаточно, но мог и еще. Чем больше дриад исчезало в волчьей пасти, тем сильнее он становился. Дриады перестали быть помехой, сделались перед ним беспомощны и жалки. А вот букашка... Эта воинственная букашка, которая его всегда так раздражала... Какая отчаянная самоотверженность на перекошенном лице! Так и хочется раздавить поскорее. Неужели веришь, что способен хоть как-то навредить? И кому! Снова колдуешь? Хах! Злой дух взмахнул рукой и ударил мага тыльной стороной ладони, прерывая неоконченное заклинание. У Лайма не было возможности уклониться. Удар разом вышиб из него дух и заставил отлететь к плотно стоящим деревьям. Боль от ушиба обожгла, Лайм зашипел сквозь зубы, настойчиво отгораживаясь от нее. Сейчас не время. Он должен встать. Он... Громадная тень нависла сверху, заслоняя тусклое солнце. Лайм медленно поднял пылающий взгляд. Поздно. Тварь уже здесь... И Харон. Пока еще видимый, с пустым, бесстрастным лицом. Марионетка, бездумно повторяющая движения захватчика. Вот каким он запомнит друга в последнюю минуту. Лайм поджал губы. Горько. Если бы он... если бы он... хоть что-то... Дриады снова атаковали со всех сторон, злому духу пришлось отвлечься, чтобы отмахнуться от них в очередной раз. Однако плененный в призрачном теле Харон на этот раз движения не повторил. Со все тем же ничего не выражающим лицом он вдруг медленно поднял оплавленную руку и указал пальцем на свой левый, пылающий голубым огнем глаз. Точнее, глазницу, потому что глаз там давно отсутствовал. Глаза Лайма на мгновение расширились. Любой другой на его месте вряд ли бы хоть что-то понял. Но Лайм не только слишком хорошо знал Харона, но и был весьма сообразительным парнем. Он не стал терять времени, взялся плести нехитрое заклинание, быстро шевеля губами. И как он раньше не догадался! Это ведь... Когда злой дух вновь повернул к нему голову, отступник заканчивал последний пасс. Не отрывая решительного взгляда от указанной глазницы, он резко выбросил вперед охваченную голубоватым пламенем руку, будто бы что-то ухватил в воздухе и дернул на себя. Злой дух был слишком самоуверен, он не верил, что какая-то букашка может доставить ему проблемы, а потому даже не попытался помешать. За что и немедленно поплатился. Слишком поздно осознав свою ошибку. Когда Лайм, тяжело дыша, раскрыл ладонь, на ней покоился слабо светящийся голубым призрачный глаз. Тот самый, который злой дух создал взамен утраченного. Глаз, что был подобен пробке в переполненном, подвешенном вверх ногами бурдюке. Бурдюке, где плескавшаяся внутри жидкость была сродни накопленной злым духом силе. Так что же случится, что произойдет, если некто вдруг выдернет эту самую пробку? – Грр-а! НЕТ! – злой дух взревел, чувствуя, как накопленная сила, неумолимо убывая, стремительно хлещет через прореху. – Нет! Он лихорадочно заметался по поляне в попытках схватить и пожрать как можно больше дриад, чтобы восполнить ужасающе быстро растущую потерю, пока он воссоздает новый призрачный глаз, новую затычку для прохудившегося сосуда. Только вот не получалось. Слишком юркие, слишком проворные. Маленькие бестии! Краем глаза злой дух вдруг заметил какое-то движение и резко развернулся, чтобы перехватить стремящуюся его поразить руку старшей дриады. Дернуть на себя, вгрызться зубами в древесную плоть. Нет, одной мало! Мало! Злой дух волчком закрутился на месте, а после неожиданно остановился и оглушительно взревел, задрав морду к тяжелым, пасмурным небесам: – Грр-а! Сила выплеснулась одним мощным толчком и взорвалась, отбрасывая всех и все в стороны от эпицентра. Дриад, людей, повозки. Вырывая с корнем мелкие кусты и молодые деревца. Лайм закрылся руками. У него не осталось ни сил, ни времени на новое заклятие, чтобы возвести щит. Он не пострадал, только ударился о ствол векового дерева. Так сильно, что в глазах заплясали искры. Маг не видел, что стало со злым духом, дриадами или Алеротом. Все было словно в тумане. То ли само по себе, то ли из-за удара. Лишь одно было четким и ясным – тишина. Гробовая, тяжелая, без единого шороха, без единого вздоха. Словно мир умер, трагически погиб, не оставив после себя ничего. Лайм и сам боялся дышать. Боялся шевельнуться. А что если... он погиб? Тогда Харон... Харон?! Лайм тут же позабыл про все и встрепенулся. Вскочил на ноги, едва при этом не упав, и лихорадочно закрутил головой. Клочья странного тумана все еще лениво плыли над землей, медленно рассеиваясь, распадаясь. Теперь они были уже не такие плотные, а потому... Вон же он! Растянулся посреди поляны. В том самом месте, где стоял злой дух. Лежит лицом вниз. Дышит или?.. Вдруг радостное облачение сменилось ледяным ужасом, улыбка тут же сползла с взволнованного лица. Потому что... потом что Лайм увидел вторую фигуру. Старшая дриада нависла над телом. Молчаливая, бесстрастная. Рука с длинными острыми пальцами медленно вытянулась, метя в спину поверженному отступнику. Вот-вот атакует. Пронзит насквозь. – НЕТ! – крикнул Лайм и подорвался с места. Он так отчаянно боролся за друга. Едва не погиб, но таки вырвал его из лап верной смерти, если не хуже. И теперь... Теперь... Дриада однако замерла. Медленно повернула голову в сторону бегущего к ней человека и бесстрастно уставилась на того своими большими черными глазами. – Не надо! Он... он больше не опасен! Он... – Лайм все тараторил и тараторил на бегу. Даже не зная, с чего дриадам его слушать. Особенно после того, что сотворил с ними злой дух. Если прежде они отказались слушать Харона из-за гибели одной лишь маленькой дриады, то что тогда говорить о случившейся здесь резне. И все же... И все же... – Это твое прошение? – неожиданно спросила дриада, глухим, глубоким голосом, словно бы доносящимся из недр полого дерева. – Прошение? – Лайм опешил, останавливаясь рядом с телом друга и предводителя. – Древний закон. Прошение. Великую помощь оказавший прошение дозволен изъявить, – прогудела дриада. Язык был древен, давно забыт и крайне непривычен на слух, но слова Лайм понимал. Только не совсем осознавал их смысл. Что значит это прошение? Каковы границы дозволенного? Они, правда, оставят Харона в покое, если он скажет – да? Ведь тот монстр, что едва их всех не уничтожил, обитает внутри. Внутри глазницы его друга. – Д-да, – нетвердо выдохнул Лайм, переводя взгляд с дриады на распростершееся у ног тело Харона. – Мы... не хотели и не хотим зла. Оставьте моему другу жизнь и позвольте нам уйти. Клянусь, что мы больше никогда вас не побеспокоим... Он не верил, что его просьбе внемлют, что им, правда, сохранят жизнь и позволят уйти. К тому же дриада... Она все смотрела и смотрела на него своими холодными, бездонными глазами, в которых ничего невозможно было прочесть. Смотрела, а после едва заметно кивнула и медленно убрала руку. Плавно развернулась, легко паря над самой землей, и заскользила прочь, утягивая за собой легкий шлейф пожелтевших листочков. Но даже когда хозяйка леса исчезла из вида, Лайм все продолжал недоверчиво таращиться вслед. Так... просто? Она ведь не вернется? Не вернется и не прикончит их всех позже? Так или иначе, ему дали шанс. Им всем дали шанс. Шанс, которым необходимо было воспользоваться и немедленно. Лайм стряхнул оцепенение и бросился к Харону. Нащупал пульс, замер, затаив дыхание. Живой! Живой... Только вот выдыхать от облегчения было слишком рано. Отступник выпрямился, завертел головой. Харон тяжелый, в одиночку дотащить его будет нелегко. Нужно сперва отыскать Алерота, а затем вместе донести лидера до повозки, телеги, фургона... до хоть чего-нибудь! Собрать, что можно и нагнать остальных, пока те не ушли слишком далеко. А после, когда все окажутся в безопасном месте, забыть случившееся, как страшный сон, и никогда более о нем не вспоминать! Приметив в кустах поднимающуюся, пошатывающуюся фигуру, Лайм тут же признал в ней их безобразного товарища и поспешил навстречу. Времени было мало, и он не собирался терять ни секунды. Они выберутся отсюда, выберутся во что бы то ни стало! Он обещает это. Обещает себе, обещает Харону. Пусть только продержится. Продержится еще немного…