«Несовершенство — вот что нам нравится в наших друзьях». Филип Честерфилд ©.
Чуть забрезжил свет, а Джон уже был на ногах — приготовил завтрак, прибрался, взял нужное для будущего похода. Он, правда, не решил: пойдёт один или с Чесом, но после нескольких минут раздумий понял, что куда веселее будет с парнишкой. Креймер же ещё спал; Константин решил дать ему ещё часок — грех было будить так сладко спящего водителя. На улице же становилось светлее с каждым часом: на востоке неловко и робко краснело солнце, пробиваясь сквозь тучи. Впервые за две недели беспробудной серости по небу заскользили яркие лучики, и изредка начали появляться лазурные клочки. Дул приятный ветерок, и будто бы стало теплее; Джон вышел из дома и стоял на крыльце, вдыхая свежий воздух. В этом было что-то своё — что-то для души, как говорил вчера Чес. Он усмехнулся: вот он уже и начал понимать парнишку. Быть может, он впервые за эти два ужасно растянувшихся во времени дня ощутил спокойствие: было тихо, хорошо, и, наверное, если бы не развалины и последующие воспоминания о произошедшем, то жизнь вообще показалась бы Раем. Нет, Джон вовсе не был тем романтиком, который, любовно смотря на восход, вздыхал бы и думал о прекрасном, постепенно вдохновляясь; нет-нет… но он понял, что не отступит. Не отступит от своего плана точно; природа дала ему вдохновения? Возможно. По крайней мере, он постарается придумать что-нибудь, чтобы кто-нибудь другой — тот же глупенький романтик — смог в будущем наслаждаться тем самым восходом, не боясь быть подорванным на мине или расстрелянным. Кто-то скажет, что это мысли похуже романтических, но Джону в тот момент было глубоко плевать. Он постарается выжить вопреки всему хотя бы ради семьи, а спасти человечество… нет, Константин никогда не был героем. И нынче им точно-точно не будет. Но сделать что-то местного масштаба — вполне в его возможностях. Джон вернулся обратно, хотя и сделал это неохотно — хотелось посидеть ещё полчасика, чтобы насладиться приятной тишиной в ушах: ни крика тебе, ни взрывов, ни стрельбы, ни свиста двигателей… В их комнатке уже закипал чайник, следующим на огонь готовились кусочки ветчины; Чес же ещё дремал, уютно устроившись далеко от огня. Константин продолжил готовить завтрак, пока не проснулся парнишка; он извинился, что проспал так долго, хотя на часах было полвосьмого, и тут же принялся помогать. Вскоре они поели, начали обсуждать дальнейший план; Креймер даже не рассматривал тот вариант, чтобы Джон шёл один — последнему оставалось лишь усмехнуться и согласиться. Перед выходом они собрали почти все вещи, кроме, естественно, матрацев и подушек, хотя расставаться было жаль — отличные матрацы, мало ли что… Но во всяком случае оставался и такой вариант, что там они ничего не найдут и вернуться сюда снова. Однако тогда всё становилось серьёзнее и сложнее, чем казалось на самом деле… Чес перед выходом решил таки перебинтовать руку и, сказав, что это не займёт и двух минут, уселся и принялся за дело. Джон сделал далеко не заинтересованный вид, встав почти рядом, но постоянно посматривал в ту сторону, силясь посмотреть, всё ли так серьёзно. Парень, морщась, начал разматывать бинты, вскоре ставшие розоватыми, а потом и красными… Рана оказалась неглубокая, но длинная, во всё предплечье; Креймер, шипя, снял засохшие бинты и откинул их в сторону, а после принялся отрезать новые. Было неудобно, к тому же, нужно было ещё продезинфицировать рану, перед этим открыв склянку со спиртом… Константин вздохнул, подумал, что этак парень будет до вечера пыхтеть, и сделал шаг в его сторону. — Да-да, я вижу, что помощи не нужно. Правда? — саркастически заметил он; Чес хотел было возразить, но вовремя заткнулся и лишь хмыкнул. Джон быстро достал ватку, снял до конца старые бинты, отрезал нужной длины новые, намочил ватку спиртом и стал аккуратно протирать. Креймер изредка шипел, но в общем держался; он закончил через полминуты и уже заматывал бинты. — Всё! Пошли… Не так уж всё и серьёзно, кстати, — Чес выглядел слегка смущённым — так бывает смущён мужчина, когда ему помогают, а он всё ещё не хочет признавать, что эта помощь была нужна — а Джон в это время всё собрал и уже собирался уходить. — Это… Спасибо, Джон, — немного помолчав, вдруг сказал Креймер, вставая и отправляясь вслед за ним. — Я ведь жутко упрямый?.. — И жутко самостоятельный, — перед тем, как выйти из подъезда, Константин обернулся в его сторону и впервые за утро улыбнулся, а потом нагнулся и пролез сквозь дыру. Наверное, парень тоже усмехнулся, но ещё последующие минут десять был слегка неразговорчивым — одновременно понятно и непонятно почему. Дошли они почти молча, не решаясь о чём-либо переговариваться; все мысли были только об одном, о том подвале. Джон вдруг почему-то вспомнил того парнишку-бармена и подумал, изменился ли тот после случившегося, стал ли более ответственным? Навряд ли, хотя возможно всё. Джо был ему симпатичен, но симпатичен так, как обычно нам нравится какое-нибудь временное явление в определённый момент нашего настроения, но навсегда — точно нет. Константину, честно говоря, даже не было жаль бармена, если б того завалило или убило; нынче таких, как он, сотни, если уже не тысячи, и скорбеть по каждому встречному — нервов не хватит… Уж лучше попытаться защитить тех, кто рядом. Джон, пока они шли, краем глаза посмотрел на своего напарника и чему-то усмехнулся. Нет, его Чес был точно во много раз лучше Джо. Это без сомнений. Хотя такие странные мысли совсем не в его духе. — Что, если наши самые худшие опасения сбудутся? — вдруг спросил парень, когда они свернули на ту самую улицу, бывшую рынком. Джон позвал его под крышу какого-то почти полностью обвалившегося магазинчика с не заваленным лишь квадратным метром и там чутко прислушался: корабли прогудели, но где-то вдалеке. Он научился распознавать их издали и безошибочно; слушая сейчас, он зачем-то не отнял своей руки от рукава Креймера с того момента, как притянул его ближе к себе. Парень притих и даже затаил дыхание; Константин на две секунды задержался на его напряжённом, но таком, кажется, невинном лице, а потом одёрнул себя, убрал руку и подался вперёд, при этом проговорив: — Всё, идём! Нечего стоять, — ему стало не то чтобы стыдно, а как-то странно — так бывает, когда пускаешь в своё окружение нового человека или испытываешь какие-то доселе неизведанные ощущения. Джон заспешил вперёд, Чес — за ним. — Так что ты думаешь? — спросил он, догнав. — Не знаю, наверное, мы вернёмся и оттуда построим маршрут, как нам дойти до Рэд-Хилла. Мы в любом случае пойдём туда и, даже если этот подвал уцелел, надолго мы там не задержимся. Максимум — дня два, а потом в путь. Надеюсь, до Коуэн-Хайтс дойдём быстро, ночевать есть где, продуктов наскребём ещё. А там должно быть спасение. — А вдруг его не будет? — Джон встретился взглядом с прямым, выражающим безысходность взглядом, и впервые для себя открыл этот вопрос. Ведь вариант «а что, если» он, получается, не учёл… — Анджела не могла обмануть… — Но вдруг могла ошибиться? Или обстановка уже там совсем иная? В нынешней ситуации всё относительно… — Чес опустил голову и хмыкнул: выглядел он озабоченным этой проблемой. Джон и сам крупно задумался. По правде ведь, он ничегошеньки не знал: что происходит, куда идти, кому верить. Да, вполне возможно, что где-то есть группировка, давно открывшая для себя это влияние и возможное нападение и, вероятно, подготовившаяся к этому и уже нашедшая решение… но как до неё добраться живым и здоровым и довести дотуда живых и здоровых близких?.. Вопросов много, вопросы связались в тугой клубок; распутывать эту дрянь не иначе, как ему. «Опять и снова я… как всегда», — проскользнула усталая мысль в его голове. — Честно, я не думал об этом… Что ж, теперь ты меня озадачил. Надо решить… — Чес вдруг поднял голову и чему-то улыбнулся, глядя на Константина. Потом похлопал его по плечу и добродушно, уже менее серьёзно проговорил: — Ну-ну, расслабься! Больно нахмурился. Ничего, вместе мы придумаем что-нибудь. Раньше ведь выкручивались, верно? И сейчас выкрутимся — куда денемся! — всё это было произнесено с такой наивностью, верой и спокойствием, что Джон, доселе никогда не любивший такое, вдруг подался этому и успокоился сам, про себя подумав, что и правда, хотя ситуация серьёзная, паниковать и судорожно решать что-то самому бесполезно. Главное — быть рядом с тем, кто проверен временем в подобных неординарных ситуациях. А остальное — уж как-то само. «Да, решать это придётся по-любому, но решать буду не только я… мы. Вот теперь уж точно как всегда», — в мыслях Джон признал это, а вслух лишь усмехнулся и кивнул. Впрочем, Креймер всё понял — даже было бы странно, если б он не понял его!.. Преисполненные какой-то надеждой и приятным спокойствием, они продолжили свой путь. По пути у Джона развязался ботинок; они остановились, он присел и принялся за шнурки, а Чес смотрел куда-то вперёд, не отрываясь. Константин заметил этот пристальный, даже задумчивый взгляд и, усмехаясь, спросил: — Ну, чего ты туда так внимательно смотришь? Интересное что ли что-то? — сам Джон знал, что в той стороне виднелись лишь конец улицы, по которой они шли, да низкие домишки вперемешку с магазинами. И золотистый восход, ещё не скрытый тучами. — Мне интересна одна вещь… почему нет людей? Наверху?.. — Креймер серьёзно глянул на него. Джон поднялся и зашагал вперёд. — А что, они разве должны быть тут, если постоянно бомбят? Ясное дело, почему все забились в подвалы. На самом деле изредка они всё-таки выходят. — Просто, как мне казалось, люди должны идти и явно не по одиночке к какой-то цели. К какому-то спасению. К тому же, налёты прекратились, даже стрельбы нигде не слышно. Это странно… — парень выглядел слегка взволнованным. — Как будто они куда-то делись, люди… — Да ну тебя! Город у нас небольшой, жителей немного, представляешь, в каком они все шоке? Пройдёт дня три или четыре, и тогда начнутся какие-то массовые перемещения, и то не факт, что мы это увидим. И да: мне всё-таки хочется, чтобы мы раньше всех дошли до Рэд-Хилла. А то мало ли, какая потом бойня начнётся… Толпа — хуже всего, — Креймер не стал спорить и даже опустил голову — он всегда так делал, когда не то чтобы соглашался, но и не противился точке зрения оппонента. Они прошли ещё немного, и Константин вполголоса добавил: — К тому же, поиски моей семьи никто не отменял. Дня два мы на это потратим, — было неприятно думать о Кейт и Дженни — он стыдил себя за это — но тем не менее это было искреннее чувство. Джон признался самому себе, что было неприятно; Чес посмотрел в его сторону и, кажется, всё понял. — Как ты собираешься их искать? — Константин поморщился, как будто проглотил кислое; ну почему же мысли о самом святом были для него невозможным испытанием? Ответственность, которой раньше не чувствовалось? Осознание долга? Отсутствие любимой свободы? Он вздохнул и шёпотом ответил: — Не знаю я, Чес, ничего… ничего, — Креймер с полминуты молчал, внимательно, но не пристально вглядываясь в него, а потом медленно и тихо произнёс: — Я тебе помогу. Тебе, вижу, нелегко решать такую нетипичную для себя проблему, — Джон было повернулся к нему, чтобы опровергнуть по своей старой привычке, но тот продолжил: — Вот предложи тебе сейчас решить, как поймать демона и вернуть его обратно в Ад, ты бы за минуту сварганил план и ни черта бы не растерялся. А я бы… ну, наверное бы малость запаниковал. Каждый хорош в чём-то своём, и это явно не то, чего следовало бы стыдиться. Давно хотел тебе это сказать, кстати… — Чес прокашлялся и замялся, опустив голову. Константину почему-то хотелось улыбаться, но он не позволил себе этой роскоши. Он просто прошептал «Спасибо», и далее они продолжили путь молча. — Я придумаю что-нибудь. Мы их обязательно найдём. Ирвайн не Лос-Анджелес, в конце концов! Думаю, поиски будут быстрыми… — Да-да, надеюсь… — проговорил он и кивнул вперёд: тем временем они подходили к ещё более развалившемуся клубу, чем до того его видел Джон. — М-да… Ты всё ещё уверен, что здесь остались живые и осталось спасение? — с явным сомнением спросил Чес, подняв бровь. Константин кивнул, тяжко вздохнул и сделал пару шагов вперёд. — Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, что от клуба не осталось ничего и основной ход тоже оказался под руинами, — он мрачнел с каждой секундой, ходя вокруг обломков. — Ладно, здесь искать нет больше смысла. Я пойду туда, где раньше был чёрный ход, через который мне и удалось зайти. Они вместе обогнули безмолвные руины и оказались там, где, по идее, должен был быть чёрный вход. Но, естественно, ни чёрного входа, ни даже хоть какого-нибудь намёка на него не было и в помине: только камни и пыль. Креймер хмыкнул и решил обойти руины ещё раз, надеясь, что есть что-то упущенное; Джон же не сдвинулся с места, пристально смотря на огромный кусок стены перед ним, прямо там, где должен быть вход, и усиленно о чём-то думал. Наконец ему будто бы стали слышаться какие-то звуки, отдалённо похожие на музыку или какой-то заводной ритм. Как в прошлый раз, только теперь, чтобы услышать, нужна была полная тишина. Он даже затаил дыхание, силясь понять, глюк ли это или происходит в действительности. А музыка продолжала настойчиво звучать, оставаясь тихой и едва слышимой. Константин побоялся, что у него начались глюки, и решил во что бы то ни стало проверить это. — Чес, иди сюда! — как только парнишка подошёл, Джон спросил: — Ты слышишь это? Креймер постоял, подумал, поморщился, потом присел на корточки и затих; Джон, не дыша, наблюдал за ним и ожидал его вердикта. — Да, там действительно, кажется, что-то гремит, — Чес поднялся с уверенным видом и слишком бледным лицом. — Мне это не нравится. Разве нормальные люди так делают?.. Константина тогда малость осенила одна мысль, но всё-таки радость от того, что это не глюк, была сильнее, поэтому он и позабыл о чём-то, растревожившем его. Он покачал головой и принялся шагать вокруг да около завалов, силясь понять, возможно ли проникнуть внутрь. — Это очень хорошо! Нет-нет, в том нет ничего странного: это совсем обычные люди, только, может, малость разбалованные. Если мы поймём, возможно ли туда попасть, то ночлег у нас, считай, есть, — Креймер хмыкнул, хотел было что-то сказать, но замолчал и лишь, сглотнув, кивнул. — Если мне не изменяет память, то вход был здесь, прямо вот под этим обломком. Константин не так легко, но и без особых сложностей сдвинул кусок высотой ему по колено в сторону; в итоге он оказался прав в своих предположениях: в том месте действительно была лестница, но, правда, более чем на половину узкий ход закрывала отвалившаяся часть потолка. Пролезть в образовавшуюся дыру не представлялось возможности, как они ни пытались; оставалось только одно и самое явное: отодвинуть глыбу. Джон и Чес переглянулись, покачали головами, уже сейчас понимая, что такое дастся не так легко и не с первого раза, и одновременно налегли на камень. За первый подход удалось открыть ход всего лишь на сантиметра три, которые бы им ничего не дали, за второй, использовав сил по максимуму, — на пять, что в совокупности давало восемь ни на что не влияющих см. Зато пот валил градом, да и с каждым сдвигом вниз бесконечно сыпались камни и пыль, что явно не шло на руку. Джон, когда они с Чесом, усмехнувшись, после минутной передышки вновь вернулись к своему нелёгкому делу, заметил, что ступеньки внизу в не самом лучшем виде — спускаться придётся крайней осторожно. Он не замедлил сообщить это Креймеру; тот, почему-то едва сдерживая смех, кивнул и налёг на обломок. Приложив огромные усилия, они вдвоём сумели в несколько рывков сместить камень аж на десять сантиметров, чего хватило даже с лишком для того чтобы влезть. Уставшие до черта, но радостные, они по одному осторожно спрыгнули вниз на тёмную лестницу и направились к немного заваленной двери. Здесь музыка слышалась намного громче, стали понятны даже некоторые голоса; Константин принялся быстро разбирать камни, парень поспешил помочь. В итоге они ввалились в пустое, пропахшее алкоголем помещение с весьма поредевшей подсветкой и устало поплелись к бару, где, по его предположениям, должен был находиться Джо. — Где люди? — Креймер с интересом оглядывал всё вокруг. — В соседнем зале. В прошлый раз я их, честно говоря, не видел. Там, где они, всё занято, а вот этот зал… — Джон махнул направо, — совершенно пуст. Там мы какие-нибудь комнаты и займём. Но где же Джо?.. Он обошёл барную стойку, потом всю комнату, пару раз позвал, но в итоге никто не откликнулся. — Даже не знаю, где он может быть. Впрочем, давай сначала разместимся где-нибудь — может, потом и его найдём. Тут, к счастью, не такие строгие правила, — Чес кивнул, и они прошли в соседний зал, ещё более пустынный, без столиков, зато со специально расставленными кабинками. В общем, вполне понятно было, для чего служил этот зал в прошлом… Сейчас же Джон и его бывший водитель выбрали наиболее удобную кабинку в конце зала: она была более просторной, более широкой в высоту и ширину. Причём, здесь были две кровати, расставленные по разным сторонам; Константин включил ночник, и стало намного светлей. Теперь он рассмотрел и два комода, и мини-бар, и даже чайник. Чес это тоже заметил и оценил. — Я не удивлюсь, если здесь есть ещё рабочий душ… — Давай проверим! — Джон вышел из кабинки и, немного поразмыслив, направился к противоположному углу; последняя кабинка часто была с душем, так как являлась вип-зоной. Странно, конечно, что в их комнатке не было: по идее, должно быть. Но он, как и предполагалось, оказался прав: там находилась одна кабинка с работающим душем, даже с мыльными принадлежностями. — Ого, как ты быстро нашёл! — Чес удивлённо стоял в дверях. — Ещё бы!.. — усмехнувшись, не столько ему, сколько себе проговорил Константин. — Мне лично не верится, что водоснабжение ещё работает. Нужно принять душ и чем скорее, тем лучше, — Креймер задумчиво хмыкнул и развернулся. — Иди первым, — а сам ушёл обратно в их комнатку. Джон пожал плечами и подумал, что не прочь смыть с себя всю эту грязь, накопившуюся за почти три дня.***
После различных бытовых моментов, когда закончились принятия душа, разборки еды и вещей, они впервые за несколько дней смогли спокойно вздохнуть. Здесь было хорошо, уютно, чисто, еда под боком, не слышны взрывы и свист, не нужно ежеминутно быть на чеку. Даже сильно запылившуюся одежду оказалось возможным постирать; короче, сегодняшний день был самым лучшим днём из всех тех, что были. Даже обстановка казалась чересчур спокойной до такой степени, что им, привыкшим к постоянным тревогам, под землёй и в совершенной безопасности стало будто бы и неуютно, как бывает бывшим фронтовикам после военных действий. И вроде, катастрофа обрушилась совсем недавно: каких-то жалких три дня назад, но всё равно ощущение оставалось такое, будто обстрел шёл не меньше месяца и не меньше этого срока они пытались выживать, выкарабкиваясь из-под пыли. В зале было сумрачно, тихо и даже таинственно: подсветка делала своё дело. Джону почему-то вспомнилось, как давным-давно, ещё в детстве, он любил сидеть в одиночку рядом с Рождественской ёлкой и в темноте: горели только гирлянды. И вот в этом переливающемся свете маленький он обожал думать о всяком разном, но только не о Новом Годе; конечно, детство его счастливым назвать нельзя, но это был один из приятных моментов. А может быть, и просто один-единственный момент… — О чём думаешь? — Джон и не заметил, как уселся на кровать и с тех пор не сделал и движения, смотря в упор в одну точку. Теперь он приободрился, хмыкнул и пожал плечами. — Да так… в общем, всё не то. Надо бы Джо найти, — быстро перевёл он тему. — И сказать ему, что мы здесь. — Это не проблема, — Чес скривил рот в усмешке и взял с тумбочки карту. — Есть нечто и поважнее… — Константину не потребовалось много времени, чтобы проследить за его мыслью. — Что ты намереваешься сделать? — Раз уж я сказал, что возьмусь за план по тому, где бы найти твою семью, то сделаю это точно. Просто и мне нужно над кое-чем подумать… — он навис над картой и принялся её пристально рассматривать. Джон лишь хмыкнул и осторожно спросил: — Моя помощь нужна? — Креймер взял со стола карандаш и, мимолётом на него посмотрев, отрицательно помотал головой. — Ладно, в таком случае я пойду найду Джо. Константин хотел всё-таки увидеть этого парня, а заодно и найти кухню; в итоге вновь обошёл холл по триста раз и решил заглянуть в общий зал. Там оказалось неожиданно мало народу, в основном молодёжь, на него внимания не обратили от слова совсем, а Джо оказался за последним столиком в компании двух девушек. Он ещё издали заметил Константина и позвал его к себе; Джон подошёл, поначалу хотел отвести паренька в сторону и там его расспросить, но тому удалось его как-то усадить, заставить выпить и… дальше стало необычайно легко и беззаботно; их весёлость передалась и ему, и какие-то вопросы, которые он хотел задать, мигом позабылись. Джон даже не помнил, каким легкомысленным разговором его увлекли новые знакомые, он просто помнил, что было хорошо и тепло внутри. Наверное, он всё-таки выпил лишнего… Впрочем, зато и узнал много нового, хотя и совсем ненужного ему. Потом сходил на кухню, которая находилась за дверью в этом зале, и взял несколько сухих пайков для себя и для Чеса. Ему кое-как удалось отвязаться от Джо, пообещав, что он ещё придёт, и после он скорее направился в их комнату — Креймер наверняка его потерял. Честно говоря, Константину было не слишком приятно вспоминать то, что он делал последний час: получается, также бездействовал и морально уничтожался, как и все здешние обитатели, совсем не понимающие, какой ужас творится наверху. Когда он возвращался, что-то глодало ему душу; неужели совесть проснулась? Джон лишь усмехнулся и вошёл в комнату: она была пуста. Он слегка удивился, но особого внимания не уделил и оставил паёк на столе Креймера. Но самое интересное началось много позже, через двадцать минут… Чеса было не слышно, не видно; Джон проверил все места, которые были здесь, внизу, спрашивал у многих, но никто не видел похожего паренька. Вот тогда некое тревожное предчувствие и зашевелилось в его душе, как бы тот ни старался его подавить. Оставался один вариант: Креймер выбрался наружу. А наружу для чего? Правильно: для поиска хоть какой-нибудь информации о его семье. Это было самым худшим, но и самым логичным вариантом. В тот момент то самое скребущее на душе и увеличило свои масштабы, превратившись в нечто раздирающее; Константин одновременно осознал несколько вещей: свою глупость, безвозмездную помощь — Чеса и их общую недомолвку. В итоге оказалось, что проблем куда больше, чем казалось на первый взгляд…