Сублимация

Арания стоит у очага в Железном убежище и ждёт. Ждёт. Жди здесь, сказал он. Как скажешь, ответила Арания. Она протягивает ладони к очагу, ёжится, едва ли не поджигает рукава мантии. Вокруг вертится метель, мешая расслышать желанный хруст сапогов по снегу. Где ты, Хранитель? Арания выходит из разбитой хижины и приближается к краю скалы, откуда по ним стрелял тот надоедливый лучник. А вон тела его дружков и его самого. Больше никого. Арания едва ли не падает с края, силясь разглядеть в белом мареве хоть чей-то силуэт. Ничего. Около лачуги не водятся ни медведи, ни лисицы, ни тролли. Очень безопасно и очень пусто. - Я жду здесь не просто так! Моё предназначение - следовать за Хранителем и слушаться его воли! - подбадривает себя Арания. "Мне больше некого слушаться", - добавляет она про себя. Кажется, он ушёл с утра, а сейчас уже вечер или около того - солнца не разглядеть. Конечно, скоро он закончит свои легендарные дела и вернётся за ней. Надо поесть, чтобы быть готовой. Арания возвращается к грубому столу, сдувает снежинки с печёной картошки и жует это довольно заледеневшее блюдо. Это немного трудно, но за полчаса на тарелке не осталось ни крошки. Никого. Арания садится на пенёк у очага и сосредоточенно наблюдает за лоскутами пламени. Говорят, за огнём можно наблюдать вечно, но Арании это не помогает. Где он, что с ним? Она подкидывает ещё дров и снова идёт к скале. "Может, покричать?" - Доваки-и-ин!.. - ветер вталкивает крик обратно, сдёргивает капюшон и насыпает снега зашиворот. Отплёвываясь, Арания напряжённо смотрит вниз. Когда ты вернёшься? - Сумерки видят нас всех, Хранитель... - её шёпот почти неразличим в свисте ветров, но эти слова придают ей надежды. Буран постепенно темнеет, и вот Арания может видеть достаточно хорошо только полукруг у очага. Она торопливо возвращается к остову дома. И как эти бандиты могли спать на голом полу? Ни одного спальника! - Трудности ниспосланы Богами, чтобы преодолеть их во славу Богов! - говорит Арания и спускается к подножию скалы, увязая в снегу по колено. Пальцы ног зудят и как будто каменеют. Холодно. Мысль о том, что именно ей сейчас предстоит сделать, неприятна, но Арания перебарывает вызванную не холодом дрожь и принимается снимать меховую броню с трупов. "Хранитель так может, все могут..." Пальцы не то что бы снимают... они отдирают мех с подмёрзих ран грабителей. Кажется, что им тоже холодно, и они просто не хотят отдавать Арании одежду, удерживая броню своей засохшей кровью. Кое-как забрав у мёртвого тёплые вещи, Арания едва ли не бегом возвращается к хижине. Она расстилает мех под грубой палаткой из каменных шкур и ложится на него, вытягивая ноги к огню. Завернуться в броню? Слишком кощунственно. Арания сворачивается в комок и смотрит на "порог" дома - вдруг Хранитель стоит там и смотрит, как она пытается согреться? Никого. Арания устало закрывает глаза и всю ночь вздрагивает от любого шороха вокруг лачуги. На рассвете она шепчет молитву покинувшей её Азуре, но Богиня не внемлет её желанию, и день Арания встречает в одиночестве. Она завтракает луком-пореем, оставшимся от бандитов, а потом обнаруживает, что еды больше нет. "Не страшно, ведь Хранитель не позволит умереть мне от голода", - так рассуждает Арания и садится читать "Нищего" во второй раз. Смысл строчек расплывается и отодвигается в сторону беспокойством за Хранителя. Это тянущее чувство похоже на лихорадку, которая зарождается у солнечного сплетения и липко тянется к горлу, по пути воспламеняя лёгкие... А лекарство только одно. "Нищий" прочитан, Арания стоит на скале. Солнце радостно катится по ясному небу и просвечивает сквозь белеющие повсюду ёлки. Слышен скрип снега - лишь под ногами переступающей на месте Арании. Дальше уходить нельзя - вдруг Хранитель не найдёт её на месте и заслуженно бросит? Этого она страшилась больше всего. - До-ва-ки-и-ин! - крик уже не зовущий, а какой-то умоляющий. - Прошу тебя... Кто-то зашевелился между деревьев. Арания едва ли не бросилась со скалы, но вовремя спохватилась и побежала через домик вниз. Да, вот за этой елью точно он... Арания нос к носу столкнулась с охотником. - Тут, эээ, кричал кто-то. Помощь не нужна? - но охотник уже жалел, что задал этот вопрос, потому что связываться с нервной магичкой ему совсем не хотелось. Испепелит и не заметит. Арании и самой было неловко, что она так поспешно кинулась навстречу непонятно кому. Скрывая разочарование, она вежливо поблагодарила его и медленно побрела в сторону хижины. Никого. Арания несёт табуретку на скалу, садится, подпирая подбородок руками, болезненно рассматривает деревья внизу. Полдень минул час назад, а погода такая же ясная - ни ветерка. С кем он сражается в эту минуту? Арания чертит носком сапога на снегу какие-то руны, круги, совсем бесформенные фигуры... Наконец она откидывается на стуле и рассматривает ястребов, нарезающих круги в пронзительно голубой вышине. Её глаза смыкаются, мысли уплывают, и Арания обессиленно проваливается в сон. Аранию будит стук сапогов. Бандитских сапогов. Стрела вонзается в спинку стула, а воинственное бряцанье булавы об щит окончательно сметает сонливость и апатию. Арания напряжена - бандитов трое, но они подобрались слишком близко. Расслабиться, воззвать в Обливион к огненной стихии, сосредоточить желание в левой руке, а в правой собрать весь скайримский холод в виде увесистого шипа. Огненный атронах материализуется позади громил и тут же вступает в схватку. Осколок льда летит в ближайшего и заставляет его покачнуться. Нет, в этой схватки магии и грубой силы магия не может не победить. Вопящая от ожогов лучница падает вниз, взрыв от погибшего атронаха добивает второго. Оставшийся в живых орк замахивается на Аранию секирой, она чудом ускользает в сторону, готовя лёд в правой руке, секира цепляет руку, заклинание не удалось. Течёт кровь. Арания может думать только о лечении и формирует живительные токи в двух руках. Почти излечивается. Заклинание прерывает увесистый удар по второй руке. Арании хочется одного - бежать, бежать подальше, но она только пятится назад. Запас магии на исходе, оружия нет, в опасной близости махает секирой разъярённый орк, руки словно бракованные и чужие... Ну же, ну же... - За Хранителя-я-я! - и Арания пинает в сторону разбойника табурет. Опешивший орк сам начал пятиться и рухнул с той с самой скалы - Арания просто протаранира его плечом. Она тяжело дышит. Она пытается восстановить себя, но ей удалось только остановить кровотечение. Раны ныли и тянули руки вниз. - Хранитель, как ты до сих пор жив?! А жив ли? Страх непроницаемой волной накатывает на Аранию. Она не позволяла себе даже подумать, что Хранитель умер. Но сейчас... Горькие рыдания раздаются на скале; они вырвались, как сжатая пружина, но скоро утихли. Всхлипывания слышны уже внутри хижины. Арания сворачивается клубком под палаткой и скулит. Никого. Вместе с ней скулит и зарождающаяся метель. Она тушит останки костра и со свистом носится внутри лачуги, иногда заглядывая в палатку к Арании и обильно посыпая её снегом. Но Арании не холодно, наоборот - жар изматывает её, она ворочается и пытается не расчёсывать раны, не в силах излечить их - повреждения рук очень опасны для мага. Её веки сомкнуты, но глаза под ними так и бегают. Сухие губы шепчут одно слово: "никого". "Нет, Довакин не может умереть, это же Довакин. Довакин. Тогда почему он не вернулся за мной?" - П-поч-чему? Метель не останавливается. Она уже намела маленькие холмики над новыми трупами, замела следы, скрыла Мессер и Секунду. Арании кажется, что её укрыли пушистым белым одеялом. Очень уютно. Ей совсем не хочется, чтобы её трогали или будили... И нет никого, кто бы смог вытащить её. Никого.