You are my dream

Гилберт, как и обещал, вернулся через пару минут, вид его был расслабленным, а запах ядреного табака медленно заполнил палату, невольно я глубоко вздохнул, втягивая в себя этот специфический аромат, а затем немного улыбнулся уголками губ. - Готов к продолжению? – без церемоний спросил у меня альбинос, усмехаясь. - Давай уже, костоправ, - немного поворчал я, наблюдая за тем, как врач усаживается на край кровати и начинает дергать меня за пальцы больной руки, отчего их начинало неприятно покалывать, а суставы хрустели. - Ты еще с костоправами не общался, но ничего, успеешь, - берет мою ладонь в руку и начинает двигать кисть вверх, вниз, а затем снова вверх, с каждым новым движением, вызывающим хруст суставов, мне казалось, что мое запястье сейчас отвалится от руки, оставаясь у Гилберта. Но, к счастью, конечность оставалась на своем законном месте, начиная неприятно ныть. Вдруг он резко дергает руку. От неожиданности я вскрикнул, поскольку из-за резкого движения мне показалось, что в мой мозг впилась острая игла, которая пыталась пробить его, лишая каких-либо чувств и оставляя во всем теле лишь одну боль. Я тону в этой боли, но не понимаю почему: вроде простое движение, а перед глазами уже все плывет. Мне хочется кричать, попросить Гилберта о помощи, но из горла вырываются лишь непонятные хрипы. Перед глазами заметались пятна, несколько раз я видел обеспокоенные красные глаза, невольно зовя их обладателя. Я верил, что он вырвет меня из этого мира боли, он сможет. Но вот не только он мечется у моей кровати, не могу разобрать, о чем они говорят, но меня кто-то прижимает к кровати, а к боли прибавляется чувство, что меня касается холодный металл. Я уже не могу орать, горло сорвал, поэтому я кое-как хриплю его имя, надеясь на спасение. Меня в очередной раз прошибает резким приступом, отчего позвоночник принимает вид дуги. Широко открыв глаза, плывущим зрением вижу перед собой его лицо. - Помоги,- последний мой хрип перед тем, как тело становится ватным, слегка приглушая эту чертову боль, а в голову будто свинца налили. Медленно темнота закрывает мне обзор, отталкивая сознание вглубь мозга, оставляя только пустоту в черепной коробке. *** Гилберт с громким вздохом плюхнулся на скамейку в курилке, наклонив голову и сжав ее в ладонях. То, что произошло в палате, выбило альбиноса из колеи, а сейчас, закрывая глаза, он видел лицо Брагинского, просящее его о помощи. - Черт, - он подскочил и стал ходить от стенки до стенки по небольшому помещению. - Гилберт, может, прекратишь метаться? - альбинос посмотрел в сторону своего друга и товарища, который все это время наблюдал за тем, как немца разрывают на части внутренние противоречия. - Тони, пойми… - Гилберт так и не договорил, столкнувшись со смеющимися зелеными глазами. – Что смешного, черт возьми? - Ты ведешь себя, как пятнадцатилетний, который столкнулся с проблемой, не решающуюся родительскими деньгами, - брюнет ослепительно улыбнулся, но тут же получил сильный удар в челюсть. Байльшмидт зло посмотрел на старого приятеля. - Это невесело, чертов испанец, совсем не весело, - тихо прорычал альбинос сквозь зубы. - Неужели наш неприступный Гилберт влюбился? - Антонио подполз к стене и сел, опираясь на нее, языком он то и дело слизывал кровавые капли, текшие из разбитых губ. - Дурак ты, - немец приземлился на скамейку, подрагивающими пальцами вытаскивая из пачки последнюю сигарету. Испанец наблюдал за ним все это время, словно хищник за жертвой. - И кто же тот ангел, что смогла покорить тебя? – наконец решил подать голос Антонио, с пола, впрочем, не поднимаясь. - Почему ангел? - альбинос непонимающе приподнял белесые брови. - Да потому что только невинное существо могло приручить такого чертягу, как ты, - усмехнулся испанец. - Так кто она? - Не твое дело, - снова прошипел Гилберт, зажимая сигарету губами и затягиваясь, при этом он вертел небольшое серебряное колечко на одном из пальцев, который так иногда любил демонстрировать своим знакомым. - Ладно, - подозрительно легко согласился испанец. – А что ты собираешься делать со своим пациентом? - Лечить, - про себя альбинос подивился глупости данного вопроса. - Он же безнадежен, как ты собираешься ставить его на ноги? – вздохнул брюнет. - Уж поставлю, не волнуйся. - Ты же понимаешь, что это не последний приступ? - Понимаю, - Гилберт опустил голову, почему-то тот пронзительный взгляд, которым одарил его друг, заставил врача смутиться. - И? - Я что-нибудь придумаю, не впервой, - махнул рукой альбинос, стараясь показать во всех своих движениях, что этот пациент для него значит не больше, чем и все предыдущие. - Как друг, я обязан тебе сказать, что актер из тебя никудышный, - снова засмеялся Антонио, поднимаясь на ноги и выходя из курилки. – Надеюсь, в этот раз тебе повезет, Гил. Он уже не видел как Байльшмидт опускает голову, ссутулившись, и потерянно смотрит в пол. Забытая сигарета уже истлела наполовину, была отпущена в полет до пола ослабевшими губами. Только пальцы продолжали крутить серебряный ободок кольца с небольшим кроваво-красным камнем. - Мне надо выпить, - пробормотал он в пустоту, опираясь на стены, направляясь прочь из больницы. А в одной из палат его пациент продолжал одними губами шептать во сне дорогое имя.