You are my dream

Что же это было? Все как в тумане. Невозможно понять, сплю ли я или бодрствую. Грань затерялась среди тумана моего сознания. Стараюсь разогнать белесую дымку руками, но струйки дыма проходят сквозь пальцы. Руками? Нет, что-то здесь не так… Это точно сон. Внимательнее вглядываюсь в свои руки, но мне точно не причудилось. Они обе спокойно двигаются, хотя этого не может быть. Спокойно, главное не паниковать. Может просто я проспал дольше, чем мне показалось. Хм, а вдруг я впал в кому? Или это просто мой сон? Да, это только сон, вот сейчас я стукнусь головой побольней и обязательно проснусь. Но только как бы я не бился о край каменной кровати, не решаясь вставать со своего места, боясь затеряться в дыме, как всем известный ежик. Меня продолжал окружать густой туман, отчего я не мог увидеть ничего дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Но вот проблема: через некоторое время мне надоело лежать среди серых клубов, наблюдая за их движениями, поэтому я решился встать с моего ложа. Оно и правду больше походило на ложе, чем на мою больничную кровать. Память услужливо подкинула картинку, на которой мужчина в длинной одежде, больше похожей на простыню, лежит на подобной «скамейке» и предается радостям сей жизни. Меня пробрало на немного истеричный смех. Я – лежачий больной - ХОЖУ непонятно где. Представив лицо Гилберта в тот момент, когда он не обнаружит меня в палате, я немного грустно улыбнулся. Я так быстро стал доверять этому альбиносу, хотя чувствовал, что для прошлого меня это совсем не типично. Но я не мог ничего поделать со своим сердцем. За какой-то короткий промежуток он стал для меня важнее, чем все остальные, кто навещал меня в больнице. - А может, я умер? – больше не было сил молчать, хотелось услышать хотя бы свой голос, но и тот словно увязал в сером дыме. – Тогда где же я? В Аду? В Раю? Или буду бродить духом среди этого тумана? Тогда бы я предпочел умереть дважды. Ну, или хотя бы в последний раз увидеть… снег, - я врал. Ненавижу снег, какие-то грустные воспоминания связаны с тем белым миром за окном. Вот только слова уже сказаны, и в тот же миг часть тумана рассеялась, а я почувствовал, что начинаю увязать в чем-то, а больничные штаны насквозь промокли. Я стоял посреди большого сугроба, а в голые ноги впивались холодные иголочки льдинок. - Черт! – я непонимающе и с удивлением смотрел на белые искры снега. – Я же тут насмерть замерзну без одежды. Стало теплее, поскольку на мне появилась зимняя одежда. В мою голову поселилась сумасшедшая идея, и я стал выкрикивать свои желания: так в небе появилась полная луна и множество звезд, меня окружил еловый лес, в котором на опушке виднелось несколько спящих березок. Идеальный зимний пейзаж. Замерев с открытым ртом, я разглядывал созданную мною картину. - Пусть в этом мире будет жить магия и любовь, - тихо прошептал я. – Жители не знали бы войны, засухи и голода. Но я… верните меня обратно,- меня как будто ударили чем-то по голове. В глазах снова потемнело, но, похоже, я начинаю к этому привыкать. Пробуждение было не из приятных, поскольку при каждом движении тело пронзала боль. Когда я тихо застонал от очередного болевого импульса, ко мне подлетел взъерошенный Гилберт, на помятом лице которого явственно читался глубокий недосып. - Идиот, если ты меня еще раз так напугаешь, я не буду тебя лечить! Отдам тебя какому-нибудь маньяку, чтоб он тебя добил! – тут же начал тараторить альбинос, внимательно осматривая меня. – Тупица, медведь русский! От последних его слов я тихо хихикнул, но потом тут же пожалел об этом, поскольку в голове стало так гудеть, что хотелось удушиться. - Воды, - кое-как прохрипел я сорванным голосом. Мне в рот тут же сунули трубочку, через которую медленно полилась прохладная жидкость. Горло сразу перестало неприятно зудеть, невольно заставляя меня счастливо улыбаться. - Я тут волнуюсь, а он лыбится, как блаженный, - себе под нос проворчал Гилберт, положив руку на мой лоб. - Я тоже рад тебя видеть, - тихо засмеялся я. – Кстати, - я с легкостью поднял обе руки и положил ладони на его плечи. Как же удивленно смотрели на меня красные глаза. – Я выиграл пари! Гилберт посмотрел на меня, как на клинического идиота, а потом принялся с маниакальным интересом ощупывать меня. - Не может быть, не может быть... - продолжал твердить себе альбинос. - Просто поверь в чудо, - тепло улыбаюсь ему. До чего же он смешной, когда ничего не понимает. - Я год за годом буду тебе повторять, что чудес не бывает, - он закрыл лицо ладонями, но при этом я мог разобрать его шепот. – Блаженный. Как ты смог это сделать? Ничуть не изменился. - Гилберт, - тихо, но серьезно позвал я альбиноса. Он непонимающе посмотрел на меня, пытаясь сказать взглядом, что он не верит в мое чудесное исцеление. – Ты знал меня до потери памяти? - Я… - он потерянно посмотрел на меня, начиная крутить что-то на одном из пальцев. – Знал. - Почему ты не сказал раньше? – я явно не понимаю его. Зачем делать тайну из знакомства с кем-то? - Потому что ты не помнишь, - он сел на край кровати и внимательно посмотрел в мои глаза, словно искал в них что-то. От такого пристального взгляда я немного смутился, опуская глаза, чувствовал, как краска заливает мое лицо. Чтобы скрыть свое смущение, я стал переводить взгляд с одного предмета на другой, пока не заметил небольшое колечко на пальце альбиноса. - Ты женат? – глупый вопрос, но почему-то ответ на него значил для меня слишком много. - Нет, - я не видел его лица, но казалось, что альбинос улыбнулся, произнося эту фразу. - Значит, помолвлен? – удрученно произнес я, усаживаясь на кровати. - Конечно, нет, пустоголовый ты медведь, - недовольно фыркнул альбинос. Казалось, мои слова оскорбляют его. – Ничего ты не помнишь, - грустно сказал он. - Тогда помоги мне вспомнить, - я посмотрел на него, наивно улыбаясь, от чего альбинос оскалился. – Эй! – я не на шутку испугался, зная Гилберта, сейчас в его прекрасной голове творилось что-то страшное. – Ты что задумал? - Сейчас будет специальная терапия по восстановлению памяти, так что лежите смирно, пациент Брагинский, - этот беловолосый черт прижал меня к кровати. На его лице расцвела довольная улыбка, еще чуть-чуть и он заурчал бы от удовольствия. А посмотрев на мое раскрасневшееся лицо, он стал улыбаться еще шире. - Слезь, - попытался вякнуть я, но был остановлен укусом в шею. Тихо зашипев, я попытался отодрать от себя вампира-альбиноса. – Кровосос недоделанный, я же отомщу! На меня посмотрели два невинных красных глаза. Вот только довольная улыбочка портила картину оскорбленной невинности. - Не верю, - тихо фыркнул я. Только руки как-то автоматически оказались на спине у альбиноса, прижимая того ближе. Мне снова стало тепло, как всегда, когда это красноглазое чудо находилось рядом. - И не верь, - пожал плечами Гилберт, удобнее устраиваясь в моих объятиях. Он блаженно прикрыл глаза. – Но я заставлю тебя вспомнить. - Только давай как-нибудь потом, а? – страдальческим взглядом посмотрел я на него, при этом широко зевнув. – Мне спать хочется. - Да что ты говоришь, - недобро протянул Гилберт. – Несколько дней в коме провалялся, а еще спать хочет! Это я тут должен зевать и укладываться! Я несколько дней, между прочим, не спал! - А я-то думаю, почему у тебя такой помятый вид. Решил, что, избавившись от меня, на радостях решил напиться, - с сочувствующим лицом произнес я. – А вот в чем дело оказывается. - Ах, ты неблагодарный русский, - альбинос облизывает губы и вдруг начинает щекотать меня, отчего я заливаюсь неудержимым смехом, стараясь увернуться от его ловких рук. - Гил, прошу, не надо, - содрогаясь от смеха, простонал я. – Прошу! Видно мой плаксивый тон подействовал, поскольку доктор отступил. - Ты прав, - посмотрев на часы, вздохнул он. – У меня совсем нету времени, еще Роди отчет сдать надо, а то он только и ищет повода, чтобы выпихнуть меня отсюда, - почесав макушку, он неуверенно глянул на меня, словно что-то решая. – Вань, я сегодня больше не зайду. Не шали, понял? Кивнув, я пообещал, что буду только спать и вставать с кровати не собираюсь. Удостоверившись, что с давлением и пульсом у меня все в порядке, Гилберт вышел из палаты, пожелав мне хорошего отдыха. Закрыв глаза, я погрузился в темноту, в которой больше не было этого пугающего тумана и странного выдуманного мира.