Неудачная Шутка Такхизис

      Наши герои встретили новый день громким храпом.       Солнце медленно всходило над Рари, и в Иххарии начинался новый день. Меж тем два, возможно, сильнейших мага на пару окрестных реальностей громко храпели, будучи пьяными. Но их сну не суждено было самодовестись до положенного конца. И причиной тому послужила проснувшаяся Ванесса.       Скромная азиатская девушка, тем не менее обладавшая взрывным характером, проснулась одна в холодной постели. НЕ обнаружив мужа под боком и не помня того, как она вообще оказалась здесь, она приняла единственное верное решение в данной ситуации – спуститься вниз.       А внизу ее ждал потухший камин, пустая бутылка из под коллекционного Хеннеси пятидесятилетней выдержки, так полюбившимся Креолу ещё до первого визита в этот мир, и два спящих архимага.       Ярость, ну или зависть – смотря с какой стороны смотреть - поднялись в душе. С каким-то садистским и изуверским чувством, Вон набрала в кувшин ледяной воды и подошла к мужу. Плеск! Возможно, это был последний раз в жизни, когда Вон так сделала…       Два внезапно разбуженных архимага восприняли данное действо как опасность для своих бренных тушек, и поэтому их рефлексы сработали впереди них.       С рук сонного Рейстлина мгновенно сорвались сформированные Сферы Праха. Креол же ударил Огненной стрелой. Помещение мгновенно заволокло дымом от распавшегося на атомы камина.       Маги синхронно переглянулись, мгновенно стряхивая с себя остатки сна, а Рейстлин начал творить какое-то заклинание небоевой направленности, так удачно применявшееся ещё в Век Мечтаний.       Креол же тихо белел…       Наконец дым рассеялся и перед магами предстала крайне злая Вон со слетевшими с нее тремя Личными Защитами. - Ну сейчас я вам…       Семейная разборка начиналась…       После вожделенного акта семейного насилия, продлившегося минут сорок, Ванесса направилась в ванную приводить себя в порядок, оставив своего мужа наедине с новым членом Совета Двенадцати, который с сочувствием взирал на своего побратима по алкоголю.       Рейстлин, уже испытавший на себе всю тяжесть наличия ммм… женщины подле себя, искренне сочувствовал и даже как то немного вздрагивал, вспоминая, как одна безвременно почившая (Ну, этого он еще не знал…) жрица Паладайна упорно ела ему мозги во время их вынужденного совместного похода.       Креол же сидел с хмурым лицом и пытался найти выход из замкнутого круга. Женщина на него накричала за то, что он ее чуть не убил. И он ее не убил уже ПОСЛЕ того, как она посмела на него накричать.       Раньше Древний Шумерский Архимаг не испытывал таких проблем. Даже боги не осмеливались кричать на него после того, как он занял место Верховного. Раньше посмевшая поднять на него голос была бы неминуемо уничтожена ленивым движением брови осерчавшего архимага.       Но то было тогда. А теперь…       Когда на Каабаре Креол увидел, как его ученицу пытаются сжечь заживо – он пришел в ярость. Те инквизиторы умерли не самой приятной смертью…       Когда на Рари во время финального сражения за Промонцери Альбра, он, обезманенный и раненый, увидел свою плачущую ученицу без глаза, он потратил последние остатки праны, но наложил заклятие исцеления.       На Плонете ученицу вновь схватили, на сей раз какие–то мутанты. И снова Архимаг пошел на непонятный для прошлого себя поступок – пожертвовал транспортным средством, драгоценной в том мире маной, но спас ее, попутно лишившись парочки пальцев.       И лишь сейчас он до конца признался себе, будучи уже окольцованным, но все же – он окончательно и бесповоротно влюбился.       Подумать только! Древний маг ужасающей мощи влюбился в какую-то смертную, пусть даже магика. Уму непостижимо. Но на все воля Мардука.       Сим размышлениям наши герои предавались ровно до того момента, как со второго этажа спустилась Вон. На сей раз уже одетая и наведшая на себя марафет.       Пора на заседание. ***       Заседание Совета Двенадцати проходило в центральном зале Цитадели Власти, который чудом уцелел после… после мягко говоря омерзительной атаки Нъярлатхотепа. По-другому никак не назовешь. Маджере удерживало от удивленного присвистывания только нежелание походить на своего брата.       Услужливый серый распахнул перед тремя магами исполинскую дверь залы, и Креол величественно прошествовал к своему Первому месту, после чего уселся на кресло и обвел всех вокруг обычным презрительным взглядом.       Гвен Зануда достал откуда–то из под полы плаща свиток с повесткой дня и начал зачитывать. - Сегодня предстоит решить, кто займет Второе Место в Совете, после безвременной кончины Тивилдорма Призрака!       Глаза представителей расы Серых загорелись алчным огнем. Как же! Сегодня они могут получить шанс еще на одну ступеньку приблизиться к заветному Первому Креслу.       Но тут их ждал внезапный облом. - Я уже выбрал, - сказал Креол.       Ванесса повернулась и крикнула. - Рейстлин, входи!       Все присутствующие в зале как один повернулись ко входу.       Надо сказать, что Рейстлин – человек экстравагантный. Молодое лицо мужчины, которому и тридцати не дашь, испещренно шрамами, хоть и зажившими, но полученными в Бездне, в сочетании с седыми волосами, худосочным телосложением, золотистой кожей с металлическим оттенком и золотыми глазами со зрачками в виде песочных часов, делали его очень даже колоритным персонажем, даже среди того цирка фриков, который из себя представлял Совет Двенадцати.       Рейстлин подошел к креслу и с удобством уселся на него, щелчком пальцев превратив свой черный плащ в серый. Точнее он сделал наоборот, он вернул серому плащу его первоначальный цвет.       Реакция на нового персонажа в их колдовской братии была различной.       Креолу было пофиг. Он вчера с Рейстлином сначала подрался, а потом выпил, так что этому человеку он уже доверял (Кажется предки Креола были откуда-то с Севера…).       Маджере не реагировал. Потому что он Рейстлин.       Шамшуддин пил кофе. А еще он доверял своему названному брату и Верховному. Да и посильнее него будет этот парень, маргул уже оценил. А потом снова попил кофе.       Ванесса же просто знала, что эти двое (Маджере и Креол) одного поля ягоды, так что волноваться было не о чем.       Лод Гвейдеон внимательно рассматривал вновь пришедшего, одновременно рассчитывая, как, если что, его побыстрее упокоить. Но Святому он безусловно верил.       Маршал Хобокен размышлял об открывающихся военных перспективах по использованию очередного Серого мага.       А вот Клевентин Предатель тихонько ох… ал. Весь его тщательно заготовленный план мог полететь к чертям в результате внезапного появления новой мощной фигуры на доске. Конечно, Урский был мощнее, чем новоприбывший, но и сил новичка хватит на десять Клевентинов и на Шамшуддина останется. Поэтому Клевентин улыбался, внутри матерясь на наречии девкаци.       Лакласторос рассматривал Рейстлина с неподдельным интересом, словно ожидая от него каких нибудь чудес, как и от всего этого мира.       Асанте Шторму было все равно. Рассмотрев ауру Маджере, он понял что соперничать с ним – не вариант, поэтому оставалось радоваться, что Руорк не получит этого места. Да и страсть к морям у него не утихала никогда.       Руорк думал точно также, как и Асанте, только с поправкой, что это место не достанется Шторму.       Вивисектор размышлял, какие заклинания надо применить к Маджере, чтобы тот набрал мышечной массы и отрастил крылья. Такой добрый Мурок…       Кииг молчал. Он кииг.       Гвен Зануда оправился от секундного ступора и спросил у Второго в Совете: - Каково ваше прозвище, Повелитель Рейстлин? Маджере задумался. Ненадолго правда, после чего выдал: - Зовите меня…