Дифферент

Тобиас       Мы либо опоздали, либо пришли не вовремя.       Как только Джеймс распахивает дверь, мы все слышим хлопок. Я выбегаю вперед, стараясь не думать о том, что выстрел может предназначаться Трис.       Но он принадлежал Юраю.       Мне пришлось постараться оттянуть Трис от мертвого тела друга. В ней неожиданно появились силы упираться. — Трис! Трис! — Я пытаюсь докричаться нее, и получается только через несколько минут. Она утыкается мне в грудь и ревет в захлеб. А я...       Я стараюсь не смотреть ни на Зика,ни на выносящее из Оружейной тело Юрая. Я не знаю, что там произошло, но я точно знаю, что Трис старалась отговорить Юрая не стрелять, и я точно знаю, что в этом виноват Джеймс. — Какого хрена? — Спрашиваю я его, когда он призывает всех идти на верхний этаж в главный зал. Джеймс смотрит на меня, выжидая моих дальнейших выговоров. В его серых глазах я вижу только безразличие. Ему наплевать. — Почему ты допустил это? — Продолжаю я. Трис уже отошла в сторону, и принимала моральную поддержку со стороны Крис и Джона. Джулиана идет в стороне от нас, но наблюдает за нами. — Я не допускал, — Джеймс пожимает плечами. Ему скучен наш разговор, и я вижу, что он не желает продолжать. В этот момент мне хочется вдарить ему. — Ох, значит, так? — Мы уже в зале. Краем глаза я вижу, что люди встают в большой круг, — Значит, все это сделали за твоей спиной, и ты здесь теперь никто?       Джеймс тормозит и поворачивается ко мне. Я чувствую, как его переполняет злоба, но на вид он смертельно спокоен. — Здесь власть только у меня, ты что, забыл? — Джеймс начинает говорить так тихо, что мне кажется, его слова слышу только я, — Здесь и везде.       Я вспоминаю, как когда-то так сказал Эрик. Его слова прямо волной поднимаются из моей памяти. Точь-в-точь. Джеймс даже произнес с такой же интонацией, как и его брат.       Он оборачивается, делает пару широких шагов в центр круга, и обводит взглядом каждого из присутствовавших. — Кто сегодня был охранником в "лечебной тюрьме"? — Холодно спрашивает он, и я чувствую, как от его слов по толпе пробегает страх. — Я, — Вызывается парень. На вид ему не больше девятнадцати. Он выходит из толпы, и прячет взгляд. Джеймс кивает себе под ноги, подзывая парня к себе. Тот беспрекословно подходит ближе. — Кто тебе позволил выпустить заключенного, а, Том? — Шипит Джеймс, — Или ты забыл, как я вытащил твою трусливую задницу из лап Виктории? — Джеймс пронзительно смотрит на парня, и мне жалко этого Тома: он и так невысокого роста, но теперь он еще больше уменьшился, под гнетом Джеймса. — Я получил разрешение на его освобождение, — Чуть-ли не пищит Том. — Что за разрешение?! Ты сохранил его, надеюсь? Потому, что, если его нет, то я не смогу тебе поверить, и вполне сочту в предательстве. — Он поступил от... — Том смотрит в толпу, выглядывая кого-то. Ему не хочется подставлять другого, и я вижу это, но, все-таки, он произносит. — От Ричи, — Том прокашливается, и повторяет громче, — От Ричи Мастэрс.       Его взгляд становится злым, и он тычет пальцем в расходящуюся толпу.       Девушка выходит, растерянно глядя по сторонам. Каждый шаг ей дается с трудом. И не от того, что она боится.       Она пытается побороть саму себя. Пытается побороть контроль над собой. — Она с доминирующим ДНК Виктории, — Продолжает Том, — Она сама сказала это. — Какого хрена... — Это вышло случайно, — Перебивает Ричи Джеймса, о чем сразу жалеет, поймав на себе жестокий взгляд лидера. — Какого хрена ты с ДНК? — Огрызается он, — Мы делаем проверку каждому поступившему, кроме них, — Джеймс небрежно кивает в нашу сторону, — Так объясни мне, как так получилось? Джеймс сразу меняется в лице, становится резко добрым и делает ласковый, понимающий взгляд, кладя руку на плечо Ричи. — Я... когда меня проверили на ДНК, я почувствовала, как что-то замечательное уходит прямо из моего тела, — Начинает она, и видя перед собой доброго Джеймса, успокаивается, — А она мне оставила пузырек... и я очень долго старалась не принимать его, но меня так тянуло! Я не выдержала, и, и... — Ясно, — Джеймс понимающе кивнул, — Наркоманка, — Заключил он, и все в зале понимают, что будет дальше. — Убить, — Отдает он команду, становясь снова жестоким и непрекословным. — Но!.. — Начинает Том, и Джеймс, проходя мимо него, останавливается и бросает взгляд. Он стоит еще так пару мгновений, словно задумавшись, и идет дальше, бросив: — И его тоже.       Ребята теряются на секунду, и испуганно смотрят друг на друга. И потом понимают, что их ждет смерть. Они пытаются бежать, но слишком поздно: их хватают несколько людей. — Зачем убивать мальчика? — Растерянно произносит девушка рядом со мной. Джеймс слышит ее, и отвечает: — Он предал нас всех так же, как и она. Он мог рассказать раньше о том, что у нее ДНК Виктории, и тогда бы этого не произошло. Но, легче же думать, что это шутка, выброс слов на ветер, обычная глупость. Никто не будет вдумываться в слова, потому что это никому не надо.       Голоса в толпе стихают. На лицах людей видно некоторое удивление: никому ничего не объяснили. — Сегодня вечером Собрание в этом зале! — Говорит он. Ему даже не приходится повышать голос. В толпе я вижу, как эту новость передается от человека к человеку.       Джеймс оборачивается, перед тем, как уйти в коридор. Он морщит нос. — Представление кончилось, можете проваливать! — Орет он, и только после его слов люди начинают расходиться. К Джеймсу подходит Кью, и я вижу сильный страх на его лице. — Нет! — Рявкает Джеймс, и Кью замолкает, — И речи быть не может! Более того, выпустить мозги ей я приказываю тебе! — Кричит он, и Кью просто стоит на месте, пытаясь переварить это. Джеймс ухмыляется и уходит.       Неужели эта Ричи - девушка Кью? Тогда понятно, как она смогла убедить Тома выпустить Юрая. Трис хватает меня за руку, и я смотрю на нее. Она тянет в сторону другого коридора, где жили мы. — Он умер... Юрай умер, из-за нас, — Всхлипывает она, по пути в комнату. — Нет, это не так, — Раздавленным голосом говорю я, потому что сам считаю, что это из-за нас. — Слышала, что они говорили? Похоже, Виктория специально добавила что-то, чтобы Ричи чувствовала тягу к сыворотке. Это было устроено специально... вероятно, у Виктории много ходов. — Ей не приходится стараться. Мы даже и на дюйм не продвигаемся. Она далеко впереди... — Говорит Трис, вытирая слезы, которые вновь появляются на ее лице. Я обнимаю ее и целую в лоб.       Виктория была моей ассистенткой, но я даже не знал ее. Не знал ее, когда она вилась вокруг меня, и не знаю, как злодейку. Внутри меня разгорается мысль, что мы не должны в этом участвовать. Это не наша война. — Мы справимся, Трис. Справимся. Кто, если не мы? — Кто-нибудь другой, Тобиас! — Она тянет меня за футболку, — Почему мы должны вновь делать это? Вновь тратить свои жизни для других? Я устала быть самоотверженной, я устала быть храброй! Я хочу нормально жить! Я хочу, чтобы у нас с тобой была нормальная жизнь, с детьми и порой нудными днями. Я хочу... — Я хочу этого не меньше тебя, Трис, — Шепчу я, и она зарывается в меня, словно старается спрятаться от этого мира, и единственная вещь, которая ей поможет в этом, это я и футболка на мне. — Последний рывок. Скоро все будет хорошо. Я клянусь тебе.       Если бы она знала, как же я боюсь, что этого не случится, что у нас не будет этого. Но я верю.       Трис засыпает быстро, я же не могу уснуть. Должны ли мы снова идти в самое пекло, чтобы спасать других? Мы оба из Отречения, и по правилам фракций - да, должны. Мы должны всё и всем, но нам не должен никто. — Сегодня мы собрались для того, чтобы почтить память одному из наших людей — Юраю, — Начинает Джеймс, когда видит, что почти все люди пришли, — Кто-то знает его, как одного из пришедших; кто-то, как Дивергента; кто-то, как веселого неунывающего парня; кто-то, как друга, а кто-то не знает вообще. Но Юрай был храбрым, и он умер ради своих друзей. Он умер, потому что не мог жить с мыслью, что может убить дорогих себе людей. Он поступил смело и благородно. Мы поступим так же, как он, когда выйдем на поверхность. Мы будем сражаться за своих друзей, а они будут сражаться за нас, — Джеймс прокашливается, — Сегодня мы будем чтить его память по правилам его фракции - фракции Бесстрашия.       Я замечаю у некоторых фляжки. — За Юрая Смелейшего! — Восклицает Джеймс, и те, у кого есть фляги или бутылки, поднимают их вверх; те, у кого их нет, просто поднимают кулак. — Юрай Смелейший! Юрай Смелейший!       Все это напоминает мне эпизод с Алом. Только играют роли чуть другие люди. — Сегодня мы чтим. А послезавтра мы выйдем и отомстим за него! Отомстим за своих друзей! Отомстим за себя! — С этими словами, Джеймс удаляется. Я следую за ним, чтобы задать несколько вопросов. Видимо, друзья посчитали, что я хочу набить ему морду, и последовали за мной. — Ты такой же, как и твой брат, — Выплевываю я, когда мы останавливаемся в коридоре. — Вроде, я это уже слышал, — Задумчиво говорит Джеймс. — Ты не представляешь, как я хочу убить тебя, и наверняка мне это простят. — Конечно простят, — Джеймс нагло улыбается, словно услышал комплимент, — Не ты один меня ненавидешь. Но ты ничего не сможешь сделать, — Он скалится, и расстояние между нами сокращается, — Ничего. Потому что все те, кто ненавидит меня, убьют тебя, если ты убьешь меня. Странно, да? — Джеймс хмурится, — Что такое, Четыре? Обдумываешь, как втихую совершить свой план? Признай, что ты боишься. Боишься, что я ударю первым.       Я вспоминаю его обещание. Вспоминаю новый страх. Он обещал, что отомстит за брата. — Тобиас!       Между нами возникают Трис с Джул. Я не заметил, как сжал руки в кулаки, готовясь ударить.       Я перевожу взгляд на Джулиану и Трис. Замечаю, что Джеймс ухмыляется. Мол, "видишь, они тоже ненавидят меня, но они не дадут тебе сделать то, что ты планируешь". — Перестаньте, сейчас же! — Говорят они, и Джеймс отходит в сторону. — Сегодня у нас внеплановый поход к пристани, — Говорит он так, будто ничего сейчас не было, — Мы идем туда для того, чтобы почтить Юрая, и так же подготовиться к атаке. — Но ты же сказал, что послезавтра... — Послезавтра - они. Мы - сегодня, — Отрезает он, словно злится за нашу глупость и уходит, не объясняя нам ничего.       Я чувствую, как вопросы давят мне на горло. А так же чувствую, как меня переполняет злость. И страх.       Он просто играет с нами. — Достал говорить загадками, — Фыркает Джон, и мы все с ним согласны, но никто не признает этого.       Но сегодня он расскажет. Расскажет все. — Ребят, — Я слышу голос Мэтта, и вздрагиваю от неожиданности. Мы уже позабыли о том, что у нас есть рация, хотя все равно одевали ее на кофту. — Нам... жаль Юрая. Правда. — Угум, — Бубнит Крис в рацию. Мы больше не знаем, что сказать. — Как это было?       Мы молчим. Это знает только Трис, которая вряд-ли может сейчас об этом говорить, и Зик, который наверняка уже пьян. — Быстро, — Неожиданно отвечает Трис, — Это было быстро.       Смерть - это всегда что-то неожиданное, просто люди этого либо ждут, либо не ждут. И, возможно, когда ты умираешь, время идет совершенно по-другому, не так, как мы привыкли считать. — Люк нас ввел уже в курс дела. И то, что вы сегодня уходите. Мы сначала будем здесь, а потом пойдем со второй волной, — Это голос Калеба. Он очень уставший. — Трис, ты как?       Трис кивает головой, забыв о том, что, возможно, Калеб не видит нас. — Ясно, — Отвечает он самому себе.       Скоро настанет ночь, и люди уже в своих комнатах - пьяные, ни на что не способные будущие солдаты. Мы - кроме Зика - сидим в нашей с Трис комнате: она самая большая. Конечно же, Джеймс не оповестил нас о времени выхода. Мы решили, что за нами прибудут, что так и случилось.       Ровно в двенадцать к нам постучался Люк. Он повел нас на нижние этажи, в Тренировочную. Я оглядываю по пути всех нас, но не вижу Зика. — Зачем мы сюда пришли? — Спрашивает Крис Люка, который останавливается в центре комнаты, рядом с грушей. — Для того, — Из тени выходит Джеймс, — Чтобы ответить на ваши вопросы.       В руках он лениво вертит нож. Джеймс смотрит на нас. Он улыбается, и дырка от пирсинга рядом с губой расширяется, когда видит на наших лицах изумление. Он делает реверанс. — Слушаю вас.