* * *
Когда мы добрались до заповедника, был почти полдень. Несмотря на то, что ноябрь уже наступил, день выдался жарким, словно в самой середине лета. Пока Кенни выезжал из города, а потом сломя голову несся по трассе 117, ведущей на запад, жара не чувствовалась: ветер трепал мои волосы, забирался под футболку и грозил сорвать с носа солнечные очки. Однако как только мы припарковали бьюик под раскидистым вязом у обочины и вылезли наружу, она обрушилась на нас в полной мере. - Вечером будет дождь, - с важным видом заявил Кенни, понюхав воздух. – Душно, как в пекле. - Не строй из себя долбанного шамана, МакКормик, - сказал я и сделал ему подсечку. Кенни до обидного легко увернулся и боднул меня в плечо. Оставив окна в машине открытыми, мы пересекли широкую пустынную трассу и направились к кучке приземистых кособоких строений, теснившихся друг к другу и едва заметных посреди раскидистых вековых буков. В заповеднике нас встретил пес. Хотя, наверное, назвать это невероятное существо псом было большим преувеличением. Маленький косолапый щенок с огромными ушами и неуклюжими, зато очень проворными лапками напоминал скорее мягкую игрушку, чем полноценную собаку. Когда мы с Кенни вошли в питомник, быстро прикрыв за собой калитку, чтобы ненароком никого не выпустить, он стремглав кинулся к нам навстречу, и сначала мне показалось, что ко мне летит особенно пушистый мяч. Кенни тут же опустился на колени и раскинул руки, и щенок, не задумываясь, бросился к нему в объятья, словно только этого и ждал. - Кто это у нас такой, что это у нас за лапочка, - ворковал МакКормик, почесывая малыша за ухом и даже не пытаясь увернуться от его шершавого языка, пока другие собаки заходились лаем в своих загонах. – Покажи-ка мне свой ошейник, приятель. Не вертись, ради всего святого, я просто хочу узнать, как тебя зовут! Господи. «Мохнатые Штаны», серьезно? Кайл, ты слышал? Присев на корточки, я тоже погладил Мохнатые Штаны по ушастой голове, хотя и недолго. Собак я любил, как и любой вменяемый человек, однако сердце мое всегда безраздельно принадлежало кошкам. В дальнем конце двора хлопнула обитая железом дверь, и через двор к нам зашагала Дафна, хозяйка питомника. На ней был чистенький рабочий комбинезон на лямках, резиновые сапоги, а ее густые каштановые волосы были собраны в конский хвост высоко на затылке. - Доброе утро, ребята, - поздоровалась она, останавливаясь перед нами и опираясь на огромную лопату. Собаки вокруг, заметив ее, взвыли пуще прежнего, а Мохнатые Штаны вывернулся из объятий Кенни и принялся скакать вокруг нее на своих коротеньких ножках. Кенни не обиделся: он тут же встал на ноги, отряхнул джинсы и поднял на лоб солнечные очки, бесстыдно ощупывая взглядом гибкую фигурку Дафны. - Привет, Дафни, солнышко. Ты, как всегда, вся в заботах? – Он кивнул на выпачканную землей лопату у нее в руках. - Еще бы. Жеребенок Патриции проломил изгородь и чуть не сбежал, так что мы с Рэдом ставим новую. Понятия не имею, что на него нашло. - У тебя что, и лошади живут? – удивился я. Заповедник Дафны, хоть и располагался за городом, не мог похвастаться широкими земельными угодьями. - Всего две, и то только если ты согласен назвать старую клячу вроде Патриции лошадью. А на прошлой неделе появилась корова. Правда, я надеюсь скоро от нее избавиться – она явно чья-то, просто заблудилась по дороге домой. Рэд поймал ее, когда она вытягивала сено из одного из наших стогов. - Может быть, отбилась от стада Стюарда. Я спрошу его, когда буду проезжать мимо свалки, которую он называет фермой. - Спасибо, Кенни, хотя можешь и не спешить. Я с удовольствием подою ее еще несколько раз, прежде чем этот громила хватится и заберет ее обратно. У нас теперь семеро котят, и всех их надо чем-то кормить. Псы вокруг, сообразив, что хозяйка их занята, прекратили лаять и разбрелись по своим делам. Только Мохнатые Штаны все танцевал вокруг нее, припадая на передние лапки. В конце концов Дафна сжалилась над ним и взяла его на руки. - Так каким это ветром вас сюда занесло? – спросила она. – Неужели сам Кенни МакКормик решил завести себе собаку? - Если у тебя есть пес, умеющий открывать холодильник и приносить оттуда пиво, я возьму его, не раздумывая. Но сегодня мы ищем собаку для Стэнни. Дафна взглянула на меня. - Это твой друг, да? - Да. У него жил Спарки, дворняга... еще с тех пор, как мы были детьми. В прошлом месяце он умер, и я подумал... - Правильно подумал, - кивнула Дафна. – Смерть собаки, которую ты любил и с которой вырос – не причина, чтобы закрывать свое сердце для других живых существ. Многие видят в том, чтобы взять другую собаку сразу после смерти старой, предательство, и мне всегда было жаль этих идиотов. Пойдемте! Мы провели на ферме Дафны почти пять часов. Сначала смотрели собак, все как одна чистых, с блестящей, здоровой шерстью, которые носились по здоровенному вольеру или дремали в своих будках, утомленные неожиданной жарой. Потом помогали Рэду возиться с испорченной изгородью. В награду за помощь тот позволил Кенни покататься на Зверюге, молодом гнедом жеребенке, готовом душу продать за половинку яблока. Кенни тут же воспользовался приглашением, со счастливым гиканьем взлетел в седло и сразу пустил коня быстрой рысью, а потом и в галоп вокруг кукурузной плантации. Я и понятия не имел, что он умеет ездить верхом. После того, как МакКормик отбил себе задницу, Дафна предложила нам остаться на обед, и я с радостью согласился – работа на свежем воздухе здорово пробуждала аппетит, и я был готов съесть собственные ботинки. Мы пообедали свежей зеленью и кукурузными лепешками - Кенни обмакивал их в мед, предварительно вынимая из него черенком ложки не в меру проворных муравьев, а я намазывал мягким белым сыром с заатаром, который Рэд и Дафна делали у себя на ферме. Мохнатые Штаны сопровождал нас повсюду. В отличие от других собак, ему в заповеднике предоставлялась полная свобода, и он ни на шаг не отставал от нас с Кенни, путаясь под ногами и суя нам под руки свою любопытную морду. Так что, когда настало время уезжать, ни у одного из нас не было сомнений насчет того, какого пса стоит выбрать в подарок Стэну.* * *
Вечером того же дня я, собрав воедино все свое мужество, отправился к дому Маршей. Как и предсказывал Кенни, к вечеру погода испортилась. Дневная духота, доводящая до одури, сменилась прохладными сумерками, в которых отчетливо чувствовался запах озона. В траве громко свистели цикады, ласточки сновали между домами, укладываясь на ночлег. И хотя Данжен-роуд отделяло от пруда довольно приличное расстояние, я все равно мог отчетливо слышать лягушачий концерт, которым его обитатели приветствовали наползающие с севера темно-фиолетовые тучи. Южный Парк готовился к грозе... и я тоже. Взойдя на крыльцо Маршей, я отстегнул поводок, сунул его в карман и взял Мохнатые Штаны на руки. Тот тут же принялся извиваться и поскуливать от избытка чувств и попытался лизнуть меня в нос. Пришлось прикрикнуть на него, чтобы он успокоился. Жаль, что рядом не было никого, кто мог бы прикрикнуть на меня, чтобы я тоже взял себя в руки. Мне показалось, что в связи с произошедшим вчера на вечеринке - соль, текила, лайм, поцелуй, длившийся ровно три восхитительные, ни на что не похожие секунды, и мое паническое бегство, последовавшее сразу за ним - открыть дверь своим ключом было бы немного бестактно, и позвонил. Открыл мне Стэн - так быстро, будто стоял прямо за дверью. Ну, или бросился в прихожую со всех ног, услышав, как кто-то топчется на веранде. Он был одет в черные джинсы с дырами на коленях и белую футболку, которой было примерно столько же лет, сколько и ему. Звезда исчезла, и без нее его лицо вдруг показалось мне беззащитным... беззащитным и растерянным, как у человека, к которому обращаются с вопросом на неизвестном ему языке. Некоторое время мы просто смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Вернее, пялились. Стэн даже рот приоткрыл. Я слышал, как в гостиной за его спиной работал телевизор. Кто-то смотрел кулинарную передачу. "Только взгляни на эти помидоры, Джим. Ради всего святого, только взгляни на них. Доводилось тебе когда-нибудь видеть более сочный, более пахучий, более..." - Ты завел собаку? - спросил, наконец, Стэн, будто очнувшись. - Нет. - Я подхватил щенка под мышки и протянул ему. Мохнатые Штаны так рьяно вилял хвостом, что даже немного раскачивался из стороны в сторону на моих вытянутых руках. - Это ты завел. С днем рождения! Недоумение на его лице сменилось радостью, и, наконец, он широко улыбнулся, беря Мохнатые Штаны на руки. Тот немедленно уперся лапами ему в грудь и принялся облизывать его лицо с таким рвением, будто на свете нет занятия увлекательней. Стэн рассмеялся, отступая от двери и пропуская меня внутрь. - Черт возьми, Кайл, это же корги! Маленький корги, такой, которого я всегда хотел! Откуда ты взял его? Как его зовут? - Хм-м. Его зовут, хм-м, Мохнатые Штаны. Умоляю, даже не спрашивай. Не похоже, чтобы он понимал, что это его имя, так что ты можешь назвать его, как хочешь... Стэн вскинул на меня глаза и улыбнулся. - Мне нравится и это. Среди женской половины семейства Марш Мохнатые Штаны имел головокружительный успех. Миссис Марш, вышедшая из кухни на звук наших голосов в прихожей, при виде него всплеснула руками и, похоже, на некоторое время лишилась дара речи. Зато с даром речи Шелли не было никаких проблем. - Что это? – воскликнула она, когда Стэн опустил щенка на ковер в гостиной. – О, матерь божья. Какая прелесть! Что это, Стэн? Чье это? - Кажется, наше. - Абсолютно точно ваше, - вставил я, приваливаясь к косяку и наблюдая за тем, как Стэн и Шелли в четыре руки гладили и почесывали щенка, едва не пища от восторга. – Если мне придется везти его обратно на ферму, я точно рехнусь. Еще полтора часа в смертмобиле Кенни с этим ершиком для бутылок на руках мне не выдержать. Мохнатые Штаны перевернулся на спину и задрал лапки кверху, подставляя под почесыванья живот... и тем самым окончательно завоевал сердца новой аудитории. Миссис Марш, наплевав на бегущую из крана в кухне воду, опустилась на колени рядом с Шелли, даже не пытаясь скрыть своего восторга. - Никаких «обратно», - решительно заявил Стэн. – Пес остается тут, а если отец захочет отдать его, то ему придется отдавать и меня вместе с ним. Господи, Кайл, не знаю, где ты откопал его... но это лучший подарок, который я мог себе представить! И он одарил меня таким взглядом, что я почувствовал, как сердце у меня в груди выросло до невероятных размеров. - Рад, что тебе нравится, приятель. – Я пожал плечами, отчаянно стараясь перестать волноваться. Стэн поднялся на ноги, оставляя щенка заботам сестры и матери. - Не поднимешься со мной наверх? Хочу посмотреть, что из старых вещей Спарки может сгодиться для этого парня. Насчет подстилки я не уверен, зато корзинка, в которой он спал, когда был совсем маленьким, по-моему, сойдет. - Я думаю, лучше будет купить новую, - вмешалась миссис Марш. – Она здорово пропылилась за то время, что стояла на веранде. - Мы с Кайлом поднимемся и взглянем на нее, окей? - Конечно, дорогой. Только не задерживайтесь. Я только выну запеканку из духовки, и мы все вместе сможем съездить в город, купить собачьего корма и... Но Стэн уже не слушал. С силой вцепившись мне в руку, он уже тянул меня вверх по лестнице. * * * Как только мы оказались в его комнате, добродушное настроение Стэна как рукой сняло. Захлопнув за нами дверь, он тут же прижал меня к ней и навис сверху. Я съежился под его взглядом, не зная, чего ожидать. - Ты сбежал, Кайл, - наконец выдавил он, тяжело роняя слова. - Какого черта ты сбежал? Его лицо было ужасно близко. Настолько близко, что я чувствовал его дыхание, чувствовал едва уловимый запах его геля для душа... и запах самого Стэна - свежий, острый и горький, наводящий на мысли о зеленых ягодах митчеллы, лопающихся на языке. Я до одури боялся посмотреть ему в глаза, и уводил взгляд то вправо, то вниз, рассматривая растянутый воротник его футболки. - Ты поцеловал меня. - Я думал, именно этого ты и хотел. - Ты думал... - Тут уж я уставился на него во все глаза. - Почему это ты так решил? Откуда у тебя, черт возьми, такие сведения? - Ради бога, Кайл! Не смей мне врать, только не сейчас. Ты хотел этого! И сейчас хочешь! Я тяжело сглотнул, почувствовав, как щелкнуло в горле. - Это не так. - Нет, так! - Ладони, которые упирались в дверь с обеих сторон от моей головы, сжались в кулаки. - С тех пор, как мы с Венди расстались, а может, и еще раньше. Ты оставался у меня ночевать каждый божий день! Обнимал меня, когда думал, что я сплю! Читал мне вслух! Нюхал мои волосы, черт тебя дери! Может, в те дни я и вел себя, как пришибленный зомби, но это не значит, что я не осознавал всего, что происходит. Это не значит, что я не помню, Кей. Кей, пожалуйста... Я попытался вывернуться из его хватки, однако Стэн был начеку. Схватив меня за плечи, он снова впечатал меня в дверь, на этот раз прижимаясь плотнее и втиснув колено между моих ног. Щеки у меня вспыхнули, и я снова дернулся, но добился только того, что оказался еще ближе к нему. - Отпусти меня, - прошептал я, глядя на его губы. Проследив за моим взглядом, Стэн быстро сглотнул и приблизил свое лицо к моему. - И не подумаю. - Прекрати это, Стэн! Ты неправильно меня понял, только и всего. - Неужели? – Он спрятал лицо у меня на шее, опустил руки мне на талию и прижался сильнее, и я вдруг почувствовал, что у него стоит. Ширинка его черных джинсов вздыбилась внушительным бугром, который упирался прямо мне в промежность. – А как насчет того, что тебе снилось, когда мы спали в одной постели? Под одним одеялом? Как насчет того, что ты говорил мое имя во сне, Кайл, стонал его... Панический ужас прокатился по позвоночнику ледяной волной. - Это какая-то ошибка. - Ошибка? Кей, разве это похоже на ошибку? - С этими словами он осторожно прижался губам к моей шее. Сдержаться не получилось: я ахнул и мертвой хваткой вцепился в его футболку... и почувствовал, как Стэн улыбается. - Я знал, - прошептал он мне на ухо. - Стэн... - Да? - Он снова поцеловал меня в шею: рот у него горячий и влажный, и если он не остановится прямо сейчас, сию минуту, я утону, утону или взорвусь. Или сделаю что-нибудь, какую-нибудь глупость, которая в конце концов приведет к тому единственному, чем может кончиться эта история – к моему разбитому сердцу. - Стэн... Пожалуйста... - Все, что хочешь, - пробормотал он, и мне показалось, что голос у него срывается. - Все, что угодно. Дрожа всем телом, нечеловеческим усилием собрав воедино ошметки самообладания, я отпустил чужую футболку и уперся ладонями ему в грудь. - Прекрати. - Не могу. – Он снова попытался поцеловать меня, но я отвернулся, и его губы задели мое ухо. – И не хочу. И не стану. - Тебе придется. - Почему это? - Потому что я этого не хочу, вот почему. - Нет, хочешь! Хочешь, так же, как и я! Я знаю тебя с самого рождения, Кайл, и прекрасно вижу, когда ты врешь, так что ради всего святого, пожалуйста, доверься мне. Если ты сейчас же меня не поцелуешь, я рехнусь, можешь быть уверен. И не смей говорить мне, что не хочешь этого, потому что ты хочешь, я знаю это, я чувствую... И вот тут меня, наконец, прорвало. - А если и так, то что? - рявкнул я прямо ему в лицо. Стэн в удивлении отпрянул. - Ты сам не понимаешь, что творишь! Всего месяц назад ты с ума сходил по Венди, орал на каждом углу, что любишь ее... - Я никогда не говорил, что люблю ее! - Это не важно, черт тебя дери! Ты вел себя так, будто готов хоть сию минуту нацепить ей кольцо на палец, а потом... вдруг... ни с того ни с сего! Я знаю, что ты скучаешь по ней, знаю, что тебе хочется, чтобы кто-нибудь был рядом с тобой... утешал тебя... отвлекал. Но я лучше язык себе отрежу, чем стану той маленькой таблеточкой, которую ты сожрешь, чтобы не думать о Тестабургер. Я никому не позволю так относиться к себе, никому не позволю так себя использовать. Даже тебе, чертов Стэн Марш, как бы мне этого ни хотелось! Какая муха бы тебя ни укусила, скоро это пройдет, и я... Стэн вдруг отпустил меня и отступил на шаг. Я глядел на него, чуть не плача. - Ты думаешь, я поцеловал тебя только потому, что хотел перестать думать о Венди? - глухо проговорил он, обращаясь к наклейке с нарисованной пандой над моим левым плечом. - Именно это я только что и сказал. - Ты... не веришь мне? Не веришь в то, что я хочу тебя – именно тебя? - Нет. Ты и сам в это не веришь. И отчетливо ощущая, что еще немного, и произойдет что-нибудь необратимое - я разревусь, давая выход раздирающей боли в груди, или брошусь ему на шею, наплевав на здравый смысл, забыв о благоразумии, предусмотрительности, отметая назойливую мысль о том, что он не может, просто не может говорить серьезно... я не глядя нащупал за спиной дверную ручку, повернул ее и выскользнул в коридор.