Мой Купи-купи-дон

      — Или в этом? — Илья выходит в зеленых джинсах и белой рубашке с подкатанными рукавами и вопросительно на меня смотрит.       — Господи, ты хуже девчонки! — всплескиваю руками. — Сколько можно переодеваться?       — Ну… Во-первых, у меня таких вещей никогда не было, во-вторых, я в первый раз иду на свидание, и в-третьих, чем ржать… — Илюша возмущенно на меня зыркает.       Я критически его оглядываю, точнее, делаю вид, потому что он мне и во все прошлые разы понравился. Черт его знает почему, но Илье реально идет вся эта яркая, цветная одежка.       — Так пусть будет, — киваю. — Вроде и веселенько, а в то же время… Нормально, в общем. Линзы только надень!       — Хорошо, — бурчит. И сразу:       — А ты со мной пойдешь?       — Ну уж нет, — фыркаю. — Как-нибудь сам. Я лучше ужин приготовлю. Или ты на ночь планируешь? — улыбаюсь, а у самого сердце замирает.       — Дурак, — откликается Илья, и я с облегчением выдыхаю. Как-то я еще не готов морально к тому, чтобы… Ну, уйти. Хочется задержаться возле него. Насладиться маленькими моментами моего персонального счастья. Ничего не ожидая взамен… Но они мне нужны.       Илья уходит, а я взлетаю на крышу — покурить и подумать в одиночестве. Прикидываю, сложится ли у него с этим парнем. Вроде должно. Максим — человек обстоятельный, выглядит надежным и каким-то до тошноты правильным. Очень умный, начитанный — не чета мне, Илье должно быть с ним интересно. Наверное.       Вспоминаю вчерашний день. А разве нам было плохо вдвоем? Не все же заумные беседы вести… Должна быть нотка безумия в отношениях, нет? Черт, и почему я ничего не знаю об этом? И зачем я снова примериваю себя рядом с Ильей? Что за мазохизм? Интересно, а вот был бы я живым — обратил бы на него свое внимание? Случайно встретившись с ним?       Усмехаюсь и качаю головой. Да нет, конечно. Поржал бы над ним, да и только. Как при первом нашем знакомстве. Как и над всеми, собственно говоря. Как много важных людей я упустил в своей жизни?       Вот, к примеру, со мной работала Лидочка, секретарша. Милая девочка, но что я знаю о ней, кроме того, что природа ее грудью обделила? А ведь она всегда ко мне хорошо относилась. Не так, как другие. Без желания переспать, окрутить, не флиртовала. Просто хорошо относилась. Заботилась обо мне, когда я иной раз с похмелья приходил на работу и маялся головной болью. Пирожками угощала. Про маму спрашивала… А я каждый раз отделывался от нее ничего не значащими, наспех купленными подарками на праздники.       Зато не жалел денег на корешей и случайных подружек, порой за ночь спуская фантастические суммы.       …почему меня так к нему влечет…       Я точно не был гомофобом, но вариант близких отношений с мужчиной никогда в жизни не рассматривал. Даже в потаенных фантазиях на пьяную голову не мелькало.       Так что изменилось?       Может, потому, что в Илье столько женственного? Или потому, что один раз вызвав сильные жалость и сочувствие, он пробудил во мне настоящий шквал ранее не имевших надо мной власти эмоций? А может, не искать ответ, а просто принять как данность… Я не смог при жизни влюбиться ни в одну девушку, нагло используя их, и вот теперь в качестве наказания мучаюсь от назойливых чувств к парню. И даже толком не умею их обозначить, потому что в них есть всё: от щемящей нежности до острого желания заботы о нем. И еще… В нем столько робкой красоты, такой грациозной, изящной, неброской, но в то же время чистой, как итальянское стекло на просвет. Я всё чаще ловлю себя на том, что засматриваюсь на него. В очках он или без, в новом ярком образе или взлохмаченный и в домашней футболке и старых спортивных штанах. Я уже не вижу наносного — вижу только его.       Интересно, а этот Максим… Он увидит в нем это?       Илюша возвращается в девять вечера. Задумчивый и молчаливый.       — И? — не выдержав, пристаю к нему, когда он с удовольствием забирается в кровать вместе с тарелкой, где лежит приличный кусок мяса с салатом. Я старался! Я, блин, как образец идеальной жены: всё по дому делаю, холю, лелею и еще по любовницам шляться отпускаю. — Как прошло? Где были? Что делали?       — Нормально прошло, — отвечает Илья. — Будем второго "Шрека" смотреть?       — Так, стопэ! Мультики подождут, — бессердечно отбираю у него тарелку, которую он с выражением вселенской печали провожает глазами, и пульт. — Смотрим в глаза, отвечаем честно, ничего не утаивая, как на допросе.       — Мы сходили в ресторан… Японский. Ели роллы. И какой-то противный суп. Потом гуляли. В парке. Разговаривали. Потом он привез меня домой, высадил и хотел поцеловать.       — И что?       — И ничего. Я сбежал. Чмокнул его в щеку, как идиот, и сбежал, — Илья поджимает губы.       — Почему?       — Потому что я не умею целоваться! — восклицает раздраженно Илюша и тянется за тарелкой.       — То есть как — не умеешь?       — Так. Я целовался только в школе. Со Светкой. И она мне сказала, что я придурок и не умею этого делать. Этим мой опыт исчерпывается, — Илья перебирает бахрому валяющегося рядом пледа.       — Но это же не повод сбегать! С ним и научишься! — нет, ну вот кто так делает, а?       — Да? А если он подумает, что я дебил неопытный? — злится Илюша.       — А ты есть дебил неопытный! — отвечаю. Смотрю на его покрывшееся пятнами лицо, беру за подбородок и заглядываю в глаза:       — Слушай, а он тебе вообще нравится? Трепет в груди ощущаешь?       — Не знаю. Нравится, наверное.       — Илья, что, значит, «наверное»? Или колышет, или нет — других вариантов не имеется.       — Ну не знаю я! Он хороший, правда, просто чудесный! — Илюша сердито смотрит в сторону, замечает тарелку с мясом. — Можно я поем, а? А то после этого гадостного супа… И роллов.       — Тебе же вроде понравились, когда я заказывал?       — Ты какие-то вкусные заказывал, а он… не очень. Максим на здоровом питании помешан, — кисло произносит Илья и сразу же улыбается, принимая вожделенное мясо обратно.       — Понятно, будете сельдерей жевать, запивая его фрэшем, — понимающе киваю.       — Костя… Я кроме симпатии ничего не чувствую к нему, — тихо говорит Илья, пряча виновато глаза. — Причем такой… дружеской симпатии, — уточняет. И в эмоциях:       — Блять, три часа шляться по этому гребаному парку и слушать о его бывшем! И главное — цепко так под локоток держал! Я б сбежал уже давно, честное слово!       Я представляю эту картину и начинаю хохотать. Илюша поднимает на меня глаза и секунду спустя смеется вслед за мной, отчего его плечи подрагивают.       — Мимо кассы? — уточняю.       — Похоже на то, — пожимает Илья плечами. — Он еще, знаешь, все время таким поучительным тоном разговаривает. Типа, вот он такой умный и взрослый, а я еще ничего в этой жизни не знаю. И все мне указывал: кто вообще роллы вилкой ест, и на стол нельзя локти класть…       — Тоска зеленая, — вздыхаю я.       — Блин, с тобой так легко! Ты даже допекаешь меня как-то… прикольно, — бросает Илья и осекается. Я отворачиваюсь, чтобы скрыть счастливую улыбку.       — Понятно. Ищем дальше, — говорю.       — И где?       — Не знаю. Осмотримся в фитнес-центре. По идее, там должен водиться нужный нам контингент, — бодро заявляю я. — По крайней мере, теперь понятно, что сильно умные и не в меру занудливые нам не нужны. Думаю, твоего умища на двоих хватит. Это радует, кстати.       — Почему?       — Потому что это говорит о том, что ты действительно нормальный парень, а не робот.       В понедельник вечером мы идем в фитнес-клуб. Ну как идем? Я иду и волоку за собой упирающегося всеми конечностями Илью.       — Спорт — важная составляющая, — объясняю ему. — Ты сутулишься сильно, слабенький, хиленький… За себя постоять не можешь. А надо!       — Не хочу я быть качком, — спорит малахольный мой.       — Почему качком сразу? Просто подтянутым, атлетичным.       — Как ты? — фыркает.       — Как я! — киваю.       Покупаем ему абонемент на месяц, идем в раздевалку. Оставляю его переодеться, а сам иду в спортзал. Надо ему тренера подобрать. Хорошо бы Виталя был здесь. Толковый мужик. Я у него занимался. И рацион питания составит, и программу грамотную. Без перекосов, все как надо. С одного взгляда видит слабые места… Правда, чучело мое все из слабых мест состоит.       Возвращаюсь в раздевалку, а Ильи нет.       — Неужели сбежал, поганец? — бормочу и бегу на выход, но по дороге торможу. Возле зала для групповых тренировок, где сейчас звучит энергичное латино, пляшут тетки, бедрами двигая активно… И мой там… Присоседился. Стоит в первом ряду, рожа довольная, и лихо вытанцовывает. Я аж засмотрелся.       Захожу в зал, становлюсь с ним рядом и спрашиваю:       — Ты чего здесь забыл?       — Не мешай, — бросает Илья и дальше бедрами крутит, ручками машет. И главное, складно у него так получается. Я постоял, подумал, ну и тоже… В пляс. А чего еще делать? Правда, в отличие от Илюши у меня получалось… В общем, как бы так выразиться не в ущерб своему самолюбию… Не очень получалось. Подопечный мой, косясь на меня, едва смех сдерживал.       А мне по фигу. Под конец я просто прыгал и махал руками во все стороны.       После тренировки тетки, значит, к Илье подходят и что-то одобрительное ему говорят, потом его фитнес-инструктор к себе подзывает и спрашивает:       — Вы уже где-то танцевали?       — Не-а, — качает головой Илюша, вытирая полотенцем пот. — Просто решил попробовать. Мой друг считает, что мне надо спортом заняться. А я не хочу железо тягать, — и взгляд в мою сторону.       — Да? Новичок? У вас замечательно выходит, — удивляется инструкторша. — Послушайте, а не хотите ко мне в специализированную группу записаться? А то нам вечно мальчиков не хватает для парных танцев.       — Хочу! — радуется Илья, игнорируя мои вытаращенные глаза. — А мне не поздно учиться?       — О, нет. Главное — желание! У нас своего рода клуб по интересам, после тренировок чай пьем, общаемся. Очень душевная атмосфера. К нам приходит много людей уже в солидном возрасте. И, кстати, я бы не сказала, что вам требуется тренажерный зал. У вас такой тип телосложения… Если хотите, можете приходить пораньше — я с вами по специальной программе буду заниматься. Осанку вам выправить не помешает — это точно.       — Я приду, — у Ильи глаза заблестели от удовольствия, и мне чуть язык не показывает.       Выходим на улицу.       — Значит, танцы? — грозно спрашиваю.       — Мне понравилось, — отвечает невозмутимо Илюша. — Это мое. Точно тебе говорю.       — Да уж я заметил, — бормочу. — Но на плаванье все равно пойдем.       — Ладно, — тянет Илья. — Это можно. А вот тебе я бы, кстати, вообще не рекомендовал танцевать, — хихикает он.       — Заткнись!       — Хорошо, что тебя никто не видел, — продолжает веселиться эта язва сибирская.       — Заткнись! — предупреждающе щипаю его за бок.       — Грации — ноль, — издевается Илья.       — Ах ты ж дрыщ! — пытаюсь дать ему пинка, но он припускает вперед со спортивной сумкой наперевес — только пятки мелькают. Я усмехаюсь. Ладно, бог с ним, пусть танцует.       Неделя пролетает незаметно, но с моим новым распорядком дня многое поменялось: я подмечаю, что Илья выглядит посвежевшим, бодрым и часто смеющимся. По любому поводу. Мы сходили с ним и на плаванье, и на его танцы. Один вечер потратили на мультяшный марафон. В другой — клеили диораму, но отвлеклись на «Лего», и пока собирали улицу для ковбоев — разыграли целые сценки из фильма «Плохой. Злой. Хороший».       На субботу мы планировали пойти с ним в клуб — его пригласили девочки из группы латино. И он с удовольствием согласился, потому что девицы были ничего себе такими, нормальными, и сразу просекли, что клеить ласты к моему подопечному бесполезно, а вот время провести в его компании можно, потому что Илюша фонтанировал хорошим настроением.       Но в пятницу вечером случилось кое-что… Кое-что.       — Костя… — Илья находит меня на кухне. — Я могу тебя кое о чем попросить?       — Конечно, — отзываюсь, выкидывая бычок в форточку и проветривая помещение.       — Научи меня целоваться, — говорит он и пристально смотрит на меня.       — Что, прости? — я поперхнулся.       — Ну… — он мнется. — А вдруг я с кем-нибудь познакомлюсь… В клубе. Не хочу, как с Максимом… Не хочу опозориться.       — И как ты себе это представляешь? — подозрительно сощуриваю глаза.       Он прикусывает нижнюю губу и пожимает плечами.       — Я с тобой целоваться не буду! — восклицаю и иду в комнату.       — Ну пожалуйста! — просит Илья. — Ну что тебе стоит?       — Я… — запинаюсь и потираю щеку. Что мне стоит… Вздыхаю. Многого стоит.       Он подходит ко мне вплотную, берет за руки, и наши пальцы переплетаются. Поднимает на меня глаза… Зеленые, загадочно поблескивающие, гипнотизирующие.       — Пожалуйста, — шепчет.       — Ладно. Хорошо, — мне почти физически плохо от возможности его поцеловать, потому что… когда желание терзает уже давно и с невыносимой силой, то как остаться в рамках дозволенного?       Мы сидим на разложенном диване друг напротив друга.       — Сначала… — тихо говорю. — Просто коснись губами желанного человека. Невесомо… Пробуя на вкус. Словно… Не знаю, мороженое пробуешь. Вот так, — наклоняюсь к нему и дотрагиваюсь до его губ. И невольно прикрываю глаза, сбиваясь с дыхания. Они невероятно мягкие, теплые… ванильные? Или это я утопаю в фантазиях? — Главное — не торопиться. В первом поцелуе важно показать свое уважение. И в то же время страсть. Но не сразу. По нарастающей, — бормочу сквозь поцелуй. Илья кивает головой, подаваясь вперед. — Больше нежности и ласки. Будто второго шанса не будет. Будто есть только одна возможность высказать все, что чувствуешь, — я обхватываю его лицо руками. — Будто… Сейчас закончится весь мир, и все что есть — только этот поцелуй, — притягиваю его к себе, откидываясь на спинку дивана. Илья, не отрываясь от моих губ, садится на мои бедра, запускает руки в мои волосы, перебирая их по прядям. Я вижу его трепещущие веки, чувствую рваное дыхание. — Смелее, — шепчу. — Теперь смелее. Мой язык… Чувствуешь, что я делаю? Это ласка и игра одновременно. Подожди, — он отрывается и смотрит затуманенным взором. Боже, какой красивый, какой желанный… Я выдыхаю, собираюсь с духом. — Нельзя быть грубым или излишне настойчивым. Можно аккуратно провести по верхнему небу, по зубам, — повторяю за своими словами, и Илья издает тихий стон, прижимаясь ко мне всем телом. Я стискиваю его до хруста в костях, отрываюсь от него. Ищу заплутавший в легких выдох, не нахожу — задыхаюсь. Схожу с ума. Прислоняюсь к его щеке, чувствуя и страсть, кипящую огненной водой в крови, и безумное желание, и любовь, трепещущую на кончиках пальцев, которыми я скольжу по его спине. Илья некоторое время прижимается к моей щеке, нащупывает губами дорожку к моим, приникает, смотрит в глаза. Я тону в них, погибаю. Он мягко гладит всей поверхностью ладоней мою шею, опускается ниже, ведет вдоль тела.       И я срываюсь. Прикусываю его губы, жадно ласкаю, отрываюсь, но лишь для того, чтобы пройтись россыпью горячих поцелуев вдоль линии его подбородка, очертить языком его скулы, прикусить до невозможности нежную кожу на шее. Он выгибается, тихо стонет и утыкается лбом в мое плечо.       Я целую его в висок.       С ужасом понимаю, что произошло. Я хочу его. Как никого и никогда. Хочу любить его, ласкать, нежить в своих объятиях, сделать все, чтобы увидеть, как он изнывает под жаром моего тела… Никому не отдавать.       И резко отстраняю его от себя.       Нет, нет, нет!       Нельзя.       Ни в коем случае.       Ссаживаю его со своих бедер и пулей вылетаю в окно. Взмываю ввысь и камнем падаю вниз. Сажусь на тротуар и закрываю лицо руками.       За что?       Кусаю до боли запястье, чтобы не взвыть.       Я люблю его.       Больше нет смысла это отрицать.