Ad infinitum

      - Что мы будем делать дальше? – Стайлз лежал на диване, закинув ноги на спинку и смотря на каким-то образом порвавшийся на пальце носок. У него всегда рвались носки, и когда-то, будто даже не в этой жизни, это было действительно проблемой.       Дерек сидел на полу и перечитывал их писанину, откинувшись спиной на край дивана. Он чуть повернул голову и посмотрел на Стайлза. Стилински поднял ладонь и провел ей по волосам Дерека, пропуская короткие черные пряди сквозь пальцы. Хейл прикрыл глаза и выдохнул.       - Я покараулю, а ты спи. По крайней мере, попробуй поспать. Не думаю, что сейчас стоит ложиться обоим сразу.       - Тебе силы важнее, - возразил Стилински, но на его губы легла ладонь Дерека, который, отложив исписанную книгу в сторону, подвинулся ближе и немного привстал, нависая над лицом Стайлза.       Ладонь парня скользнула по предплечью, сильному плечу и остановилась на шее, чуть поглаживая пальцами теплую кожу. Хейл улыбнулся от этой простой, но такой необходимой сейчас ласки и наклонился ниже, целуя Стайлза, прикусывая ставшие за столь короткое время родными губы и чувствуя, как парнишка улыбается в поцелуе, позволяя Дереку немного грубо ласкать его, словно заявляя на него права.       Хейл с удивлением почувствовал, как зверь внутри него, до этого молчавший после той стычки в лесу, вдруг развернулся, встал на лапы, выпрямился и будто даже вырос. Дерек подавил порыв усмехнуться – это существо, которое он называл зверем, но на деле являющееся, скорее всего, чем-то куда более глобальным, возбудилось от такого мягкого и покладистого парня и хотело Стилински себе. Хейл специально воспроизвел в памяти те отрывки, которые он видел своими глазами, когда зверь зажимал Стайлза у дерева, грозясь убить и сожрать – и почувствовал внутри себя тоску. Поняв, что от мальчишки может быть хорошо и сладко, существо задумалось и снова скользнуло внутрь сознания Хейла, оставляя его наедине со Стилински.       - Так что? – Стайлз чуть отвернул голову, чтобы прервать поцелуй и Хейл вспомнил о вопросе, который тот задал до этого.       - Мне силы, конечно, нужны, но у меня их и больше. Поэтому спи, - проведя рукой по щеке Стайлза, Хейл зачем-то коснулся пальцем каждой родинки на лице Стилински и улыбнулся.       - Чего? – красивые и еще немного влажные губы изогнулись в легкой ответной улыбке.       - Восемь, - вдруг выдал Хейл.       - Восемь чего? – Стайлз закинул руки Дереку за шею и хмыкнул, начиная болтать как обычно, - восемь часов? Восемь извилин в твоей голове?       - Родинок, - Хейл чуть не рассмеялся в голос, когда Стайлз замер с открытым ртом.       - О мой бог, Дерек! Это, блять, самое романтичное, что я слышал в своей жизни! – Стилински даже глаза закатил и изобразил обморок, прямо лежа на диване, вдобавок язык вывалив, для достоверности.       Впрочем, он быстро «очнулся» и, подавшись немного вперед, прикусил Хейла за кончик носа.       - Я тебя хочу, - выдало это недоразумение, заставляя Дерека поперхнуться на вдохе, - но сейчас не вариант, я понимаю. Монстры этой реальности не оценят персональное порно.       - Что-то типа того, - Дерек все же рассмеялся и отстранился от Стайлза, садясь в ту же позу, что раньше, ощущая спиной мягкий край дивана.       - Секс снимает стресс, - выдал Стилински, начиная ворочаться и натягивая на себя плед.       - Качает пресс, - вдруг срифмовал Хейл.       - Снижает вес, - раздалось с дивана, а затем последовал смех Стайлза.       - Ну все, если мы несем бред – то мы в норме, - Дерек снова взял в руки книгу с исписанными Стайлзом листами и вгляделся в строчки, - спи, - добавил он, слыша, что Стилински еще возится на диване.       На его плечо легла теплая ладонь и Стайлз, наконец, угомонился. А спустя несколько минут послышалось мерное дыхание быстро уснувшего парня.       Хейл замер, напрягся, и просидел так минут двадцать, ожидая, пока Стайлз глубже провалится в мир сновидений и его будет сложнее разбудить. Дерек медленно отложил книгу и прикрыл глаза, выдыхая. Посидел так еще минут пять, а затем аккуратно повел плечом, убирая с него расслабленную ладонь Стилински. Замер еще на несколько мгновений – а затем порывисто поднялся, отходя от дивана.       Хейл был на пределе. Пока они бодрствовали, от кого-то бежали или прятались, пока он боялся за Стайлза, пока они оба мучились от боли в ранах – он терпел. Ведь для Стилински Дерек был кем-то нерушимым. Ориентиром, которым Хейл просто не позволил бы себе не быть.       Но сейчас, в тихой и замершей в какой-то уродливой реальности квартире, когда даже Стайлз спал и не смотрел на Хейла – стало панически, до дрожи в коленях, жутко. Страшно и мерзко, потому что Дерек хорошо понимал, что они могут тут остаться навсегда с вероятностью до девяноста процентов. Сомнительное и найденное недавно сердце Лориэна могло и не помочь, поэтому Хейл не тешил себя напрасными надеждами, держась этой версии лишь ради Стайлза.       Дерек прикрыл ладонью рот и резко выдохнул сквозь зубы. Слабый стон все же просочился – и мужчина с тревогой посмотрел на Стайлза. Он спал, не пошевелившись и не среагировав на звук.       От стресса обычно хорошо помогала боксерская груша в тренажерном зале, но сейчас Хейл готов был разбить о стену костяшки, только бы заглушить болью весь тот кошмар, который творился у него в душе.       Сильные люди никогда не ломаются? Ничего не боятся?       Чушь и бред.       Сильные люди лишь дольше других умеют прятать то, что обычно лезет наружу у более эмоциональных.       Сильные люди терпят, проецируя свою боль на рвение защитить других.       Но сильным людям нельзя оставаться наедине с самими собой, когда не о ком думать и некого защищать.       Стайлз проснулся бы от звуков ударов, от любого резкого или громкого эха, которое точно разнеслось бы по маленькой квартире, если бы Хейл начал бить по стене или по чему-либо еще.       Дерек присел на корточки прямо посреди комнаты и с силой сжал волосы пальцами, намерено причиняя себе боль. Но истерика, зарождающаяся внутри, не проходила, а лишь становилась еще больше. И если она вырвется, если наружу полезет то, что внутри – будет пиздец. Дерек это понимал настолько же четко, насколько знал свое имя.       Резко встав, он повел плечами и посмотрел на спящего Стайлза. Парень во сне отвернулся на другой бок и уткнулся носом в спинку дивана, еще и накрывая голову одной рукой. Странная поза для сна – но это же Стайлз.       Дерек хмыкнул и, повинуясь странному порыву, начал вдруг отжиматься. Он выкладывался на полную, сначала двигаясь быстро, механически, а затем замедляясь, когда тело начало уставать. Переставив руки немного иначе, Хейл продолжал отжиматься как заведенный, чувствуя, как потеет, как соленые капли бегут по вискам и скатываются к носу, срываясь с самого кончика, чтобы затем остаться мокрыми пятнами на полу.       Руки уже гудели от напряжения даже при всей его силе, спина начинала болеть, плечи немели, но Хейл загонял себя до изнеможения. Он хотел ощутить дикую, невыносимую усталость. Такую, чтобы оставалось только упасть и уснуть, лишь закрыв глаза. Дереку нужно было побыть слабым, чтобы, когда Стайлз проснется, снова быть сильным.       Он настолько ушел в себя и свои мысли, что не почувствовал Стилински, который проснулся сразу же, как только Дерек встал, убирая с плеча его ладонь. Возможно, в обычной жизни Стайлз и спал бы более крепким сном – но только не здесь, не в этой реальности, где Стилински чувствовал Дерека лучше, чем самого себя. Красная яркая нить, натянутая между ними, подрагивала от малейшего движения Хейла.       Стайлзу стоило диких усилий лежать на месте и дышать ровно. Он видел, как плохо Дереку, как веет от него паникой и страхом. Ему самому в этот момент стало настолько жутко, что пришлось отвернуться к спинке дивана, лишь бы Дерек не понял, что он не спит. Хейлу нужно было это время – и Стайлз заставил себя дать ему его.       Он кусал губу и сжимал пальцами одной руки край покрывала так, что на ладони остались полумесяцы от ногтей, а второй рукой прикрывал голову, чтобы Хейл, не дай бог, не увидел, как слезы катятся по его щекам.       Стилински не плакал очень, очень давно. Он уже забыл, что от слез начинает болеть голова, что дрожат губы и сбивается дыхание. Что хочется всхлипнуть и сжаться в комок, лишь бы никто не видел этой слабости. Но все, что Стайлз мог себе позволить сейчас – лежать ровно, делая вид, что спит и совершенно не замечает, как Хейл доводит себя до обморочного состояния физической нагрузкой.       Стилински очень хорошо понимал, что они оба начинают поддаваться панике. Что надежда тает, как кусок мороженого, забытого на солнце. С каждым попаданием в эту квартиру они видят перемены, понимают, что остается меньше времени до чего-то страшного, но ни на шаг не приближаются к выходу из этой реальности.       Лориэн пытается помочь им, но выжженный кем-то жестоким мир стал настолько опасным, что у них, кажется, нет шансов.       Стилински закусил губу, когда почувствовал, как на диван позади тихонько лег взмыленный Хейл, прижимая его спиной к своей груди и утыкаясь носом в волосы на затылке. Вдохнув так, будто пытался впитать в себя запах Стайлза, Дерек вдруг совершенно для него несвойственно нежно провел пальцами по руке Стилински, от плеча до кисти.       Затем он резко отстранился и встал с дивана, уходя из комнаты. Через пару минут в ванной зашумела вода. Стайлз повернулся в ту сторону, порывисто сел и быстро вытер мокрые от слез щеки, шмыгнув носом и приводя дыхание в норму. Снова лег, натянул плед на себя и прикрыл глаза, погружаясь в дрему. Хейл немного успокоился, и Стилински отпустило вместе с ним. Потянувшись к их связи, он проверил нить, которая мерцала красным, и тихонько выдохнул, позволив себе, наконец, погрузиться в сон. Все же ему точно нужен был отдых. ***       - Как думаешь, куда мы попадем на этот раз? – Стайлз, сидя на подоконнике, смотрел вниз, отстраненно наблюдая за падающими золотистыми огоньками.       В этот раз в дверь к ним никто не стучался, и оба успели выспаться, хоть и по очереди, больше не подвергаясь приступам страха или паники. Стилински делал вид, что не знал о срыве Дерека, а сам Хейл вел себя как обычно, вселяя уверенность в том, что привел себя в норму. Так или иначе, смысла разговаривать об этом Стайлз не видел – не становилось хуже, и все на этом.       Дерек ходил по квартире, вглядываясь в помещение, будто что-то разыскивая. Хоть никто не поторапливал их к выходу, Стайлзу хотелось поскорее покинуть квартиру: что-то подсказывало, что не стоит злоупотреблять «гостеприимством».       - Что ты ищешь? – не выдержал, наконец, Стилински, и повернулся к Дереку, перекидывая ноги через подоконник и свешивая их внутрь комнаты, - ну? – прищурившись, он смотрел на Хейла.       - Не знаю. То, что внутри, не дает выйти, - Дерек, казалось, и сам был растерян.       - А что может тут держать? – Стайлз нахмурился, - камень мы взяли, - он засунул руку в карман олимпийки, нащупал там предполагаемое «сердце» Лориэна, и выдохнул, застегивая тонкую молнию, - что еще?       Хейл остановился около дивана и осмотрелся.       - Знаешь, я сам не до конца понял, что происходит со мной. Зверь – всего лишь условное название того, что я чувствую внутри.       - Конкретнее, - Стайлз поерзал на подоконнике и повел головой, разминая шею, - кто у тебя внутри?       - Мне кажется, сила каждого из нас приобретает какую-то форму, из-за того, что мы слишком долго тут находимся. А так как я изначально был с агрессивной силой – получаю не менее агрессивную внутреннюю сущность. Он похож чем-то на зверя из-за когтей и клыков, да и шерсти. Выглядит, пожалуй, как и я в форме атаки, но…       - Но это нечто огромное, хоть и превращается во что-то видимое, дабы подчинить себе твои мозги, - вдруг закончил за Дерека Стайлз, понимающе усмехнувшись.       - Откуда? – хмыкнул Хейл, хоть и сам уже примерно понимал, что услышит в ответ.       - Оттуда, - передразнил его Стилински, но тут же собрался, а выражение его лица стало серьезным, - я часто думал, почему не Лидия, например? Ведь она была с нами. Но затянуло-то не ее, - поправив биту за спиной, он продолжил, - и я думаю, что тут дело во мне.       Хейл приподнял брови и чуть повел головой, наклоняя ее к правому плечу и прислушиваясь к словам парнишки. В этот момент Дерек выглядел на самом деле как внимательно слушающий зверь, и от этой ассоциации Стайлз зябко поежился.       - Если исходить из того, что мы изначально были в игре, я – звено между игроками и миром. Через которое проходят силы, позволяющие лечить, получать энергию. Что-то в том мире пошло не так, или же та реальность, которая была под видом игры, повела себя непредсказуемо. Поэтому все то, что обычно помогает, стало мешать.       - Например? – Хейл сложил руки на груди и присел на спинку дивана.       - Я начал получать отдачу. Чем больше я брал у того мира энергии – тем сильнее увязал в нем сам. И, по идее, если бы оказался там один, вряд ли бы вылез. Когда не за кого цепляться – сил бороться не остается.       Дерек выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и кивнул, давая Стайлзу продолжить.       - Появился ты, и мы связались друг с другом, сами не ожидая того, что дали мне возможность выжить. Я начал тянуть из тебя энергию, а ты начал становиться моими «руками» в плане силы, тем самым создавая благотворный для выигрыша баланс.       - Но, - Дерек горько улыбнулся, поняв уже ход мысли Стайлза, но желая, чтобы мальчишка сам договорил то, что начал.       - Но и тут появилась обратная сторона медали. Так же, как я стал принадлежать Лориэну, ты стал частью меня и леса, по умолчанию. Лидия пробыла с нами недолго, реальность выкинула ее почти сразу, поэтому в ней, по сути, смысла нет. Она ничего не может разрушить, да и создать тоже.       - А вот мы с тобой имеем уже поджаренные мозги, силы этого мира и кого-то внутри, кто очень хочет, чтобы наши тела остались тут, - закончил Хейл, понимая, что это предположение Стайлза верное, скорее всего, почти на сто процентов.       - Так что, - Стилински развел руками в стороны, - если бы не я, ты сидел бы в Нью-Йорке, работал на любимой работе и, быть может, обзавелся красоткой с классными сиськами, - выдавив улыбку, Стайлз как-то странно дернул головой и снова сложил руки на груди.       - Ничего, красавчик с классной задницей меня тоже вполне устраивает, - Хейл встал на ноги и сделал шаг к сидевшему на подоконнике Стилински, - так что если ты прекратишь…       - Дерек! – Стайлз вдруг напрягся, сел ровно и нахмурился, - мне кажется, точнее, я чувствую, что… Хейл! – парня резко дернуло назад так, что он моментально перелетел через подоконник, проваливаясь в темноту за окном и начиная падать, видя, как все дальше и дальше оказывается от него спасительный проем.       - Стайлз! – у Дерека внутри все оборвалось, стало резко жарко, ладони вспотели, а дыхание сбилось.       Он метнулся к окну, которое начало издевательски медленно исчезать. Закричав что-то смешанное из имени «Стайлз», слов «я здесь», «я помогу» и «блять» он, не задумываясь, прыгнул в растворяющийся в воздухе проем. Падая в темноту и пытаясь разглядеть в ней хотя бы мельком фигурку в красном, он надеялся, что они проваливаются хотя бы в одно место. Потому что представить Стайлза, оказавшегося в одиночку среди города, похороненного под пеплом, Хейл просто не мог.       Резкий удар выбил из легких, казалось, весь воздух. Дерек застонал, проваливаясь в какую-то воронку из бесконечной боли в теле, и отключился. ***       «Поиграй с нами»       Стайлз открыл глаза. Тут же застонал, начиная ощущать, как боль расходится по всему телу, концентрируясь почему-то особенно сильно на правой руке. Поняв, что лежит на ней, Стилински перекатился на спину, чувствуя, что его начинает тошнить. От резкого рывка и последующего падения организм взбунтовался и грозился попрощаться с той скудной пищей, которая в нем была.       «Ты же поиграешь с нами?»       Вздрогнув, Стайлз сделал над собой титаническое усилие и сел, начиная оглядываться по сторонам. Он находился в городе и, судя по редко, но все же падающему пеплу, том самом, в который они с Дереком и планировали попасть. Только вот…       - Дерек! – Стайлз резко втянул в себя воздух и начал вертеть головой активнее, пытаясь найти взглядом Хейла, но ничего не удавалось.       Дерека нигде не было. Ни рядом, ни вдалеке.       Нигде ничего вообще похожего на Хейла или признаков того, что он хотя бы упал где-то рядом.       Это прогоняло боль сильнее любого лечения. Точнее – заставляло вставать и что-то делать, не думая ни о чем. Застонав от первой попытки подняться на ноги, Стайлз посмотрел на свою особенно сильно болевшую руку. Несколько пальцев были вывернуты под неестественным углом, и только от взгляда на это все заболело еще сильнее.       Вокруг Стилински была какая-то площадь. Сквозь неровно положенные булыжники мостовой пробирались зеленые толстые корни. Казалось, будто откуда-то снизу лезет гигантский монстр, стараясь щупальцами раздробить камни, кем-то до этого выложенные на площади.       Пепла было не так много, но все же грязные разводы от него были кое-где видны. Вдалеке была пелена тумана, сквозь которую Стилински видел неясные очертания невысоких, изредка шевелящихся фигурок, и от осознания того, что он сейчас тут один, становилось страшно до дрожи в коленях.       Выдохнув, Стайлз заставил себя прислушаться к своему сознанию, не обращая внимания на пульсирующую боль в руке. Опасности он не ощущал. Точнее – ее было не больше, чем всегда. В затылке чесалось, но никаких всплесков Стилински не чувствовал. Попробовав вылечить руку, он с ужасом понял, что ему не хватает сил. Теперь для полного восстановления себя Стайлзу нужен был Хейл и его энергия. Та темнота, которая шла от внутренней зверюги Дерека, помогала странным образом восстанавливать прорехи в ауре Стилински.       Постаравшись не думать о том, что Хейла он может не увидеть больше, Стайлз еще раз осмотрел руку. Он кое-что знал о помощи при выбитых суставах – но одно дело читать об этом в интернете, а совсем другое – пытаться вправить адски болящие пальцы самому.       Оглядевшись еще раз, Стайлз сел на мостовую и, прикусив губу, подтянул к себе колени и зажал запястье между ними. Кисть руки была перед его глазами, а, когда он причинит себе же боль, колени на рефлексе сожмутся сильнее, фиксируя руку и не давая ей дернуться.       Однажды так сделал тренер в зале, работающем при его университете, который Стилински посещал пару раз в неделю, если было не лень. Знал бы, что окажется в подобной ситуации когда-либо – Стайлз предпочел бы уроки ножевого боя, стрельбы или бокса, не забыв о медицинской практике. Только вот никогда не угадаешь, что пригодится тебе в этой жизни.       Выдохнув и еще раз проверив пространство вокруг себя, Стайлз протянул здоровую и дрожащую от страха руку к больной, сжал пальцы и дернул их все немного вверх. С отвратительным хрустом суставы немного сместились – но этого было достаточно для того, чтобы пальцы не торчали в разные стороны, как у заправского зомби. Пытаться сделать что-то еще опасно, ведь тогда можно вместо смещения заработать трещины в костях. От боли Стайлз прокусил нижнюю губу и теперь, дрожа и прижимая к себе пульсирующую руку, сглатывал соленую с железным привкусом влагу, борясь с желанием разрыдаться от страха и жалости к самому себе.       Но нужно было вставать и идти хотя бы куда-то. Сиденье на месте Хейла не вернет и найти не поможет.       «Мы очень хотим, чтобы ты поиграл с нами»       Стайлз вздрогнул и вгляделся вперед, пытаясь понять, откуда он слышит этот голос. С учетом того, что в голове ни тембр, ни тональность определить было нельзя – мозг Стилински общался с ним исключительно его же голосом, что было только хуже – сейчас, вероятнее всего, его звал ребенок. Вряд ли взрослое существо или то, что тут водилось, могло попросить поиграть с ним. О том, какие его могут ждать дети, Стайлз старался лишний раз не думать.       Медленно шагая вперед по странной площади, он пытался понять, как выбираться из этой ситуации в одиночку. Ему показалось что, падая вниз, он видел прыгнувшего следом Хейла, но вот уверенности в том, что это не очередная игра полумертвого леса, не было. Дерек мог остаться в той квартире взаперти, а еще его могло затянуть в другую часть этой реальности, что было совсем плохо – тогда они рисковали никогда не встретиться больше.       Откинув от себя мрачные мысли, Стайлз перешагнул очередной торчащий толстый зеленый корень и замер. Тумана тут почти не было, лишь светлые, полупрозрачные всполохи легко перемещались по площади, до центра которой он, вроде бы, дошел. Впереди все заволокло пеленой так, что идти туда казалось самоубийством – ничего не видно на расстоянии пары сантиметров от носа.       Зато стоял Стайлз около небольшого, явно давно неработающего фонтана. Статуя ангела с одним целым, а вторым отколотым крылом, возвышалась над маленьким бассейном, уже, конечно же, пустым. Там, где когда-то была вода, сейчас все поросло темным мхом. Кое-где скопилась слизь, гниющие листья и кусочки земли. Вокруг бывшего фонтана корни разрослись больше, словно даже остатки влажной гнили были для них питательными.       - Ты пришел с нами поиграть? – от детского голоса, который раздался совсем не в голове, Стайлз дернулся и сделал несколько шагов назад.       Быстро оглядевшись он понял, что голос раздается с другой стороны фонтана, оттуда, куда Стайлз еще не дошел. Выдохнув и прижав больную руку к груди посильнее, он сделал несколько шагов, огибая небольшой фонтан и замер.       Девочка – грязная, со слипшимися сальными волосами – сидела на земле и что-то рисовала кусочком мела. Несколько маленьких, цветных обломков валялись рядом. Некогда голубое платье с кружавчиками было рваным и грязным от пепла, падающего сверху. Вся кожа ребенка тоже была в темных разводах, а лицо, которое девочка подняла, чтобы посмотреть на подошедшего Стайлза, было лишено каких-либо эмоций. Спокойные, блеклые глаза и тонкие, потрескавшиеся, совершенно недетские губы, с которых снова сорвался вопрос:       - Поиграешь с нами?       - С кем, с вами? – хрипло спросил Стилински, присаживаясь напротив ребенка, стараясь не делать резких движений.       - Нас тут много, - ответила девочка, начав рисовать что-то на мостовой, - только тебе придется самому ко всем сходить, а то нам не разрешают бегать.       - Почему? – тупо спросил Стайлз. Хотелось задать множество вопросов, но он настолько дико чувствовал себя в этой ситуации, что все слова застревали в горле.       - Он нам не разрешает. Говорит, что мы должны постепенно вернуться к нему.       - Кто? Как понять постепенно? – у Стайлза в голове происходил полный коллапс. Мозги отказывались перерабатывать информацию, а когда девочка приподняла платье, до этого закрывающее ее ноги, он не выдержал.       Вскочив и едва успев перегнуться через край фонтана, Стилински долго блевал, содрогаясь в пустых спазмах, кашляя и пытаясь не перелететь внутрь грязного бассейна, потому что мог держаться за его край только пальцами здоровой руки. В голове не к месту возникла мысль о том, что его стало тошнить с завидной регулярностью. Выдохнув и кое-как успокоившись, он на ватных ногах вернулся к ребенку.       Ребенку ли?       Ноги девочки – все, что было ниже колена – превратились в корни. Точно такие же, какие прорывались через камни мостовой на площади. Жутко было видеть, как человеческая кожа, пусть грязная и покрытая мелкими ссадинами, превращается в растение, из-за чего ребенок не мог сдвинуться с места.       Живое и яркое воображение Стайлза дорисовало картинку, когда от девочки останется лишь голова, или же когда растение полностью захватит детское тело, не оставляя на этой площади живого человека.       - Он говорит, что ты тоже должен будешь вернуться к нему.       Стайлза вырвало бы прямо тут во второй раз, если бы было чем.       Он отодвинулся от корня, который был рядом, и посмотрел на то, что рисовал ребенок. Тонкая детская ручка вывела почти ровные клеточки, где в самом центре уверенно нарисовала нолик.       Стайлз хмыкнул и, протянув здоровую руку, нарисовал кривенький крестик – левой рукой было неудобно.       - Что будет, если я выиграю? – спросил он, когда они «сходили» по второму разу.       - Дальше пойдешь, - спокойно ответила девочка.       - А если нет? – Стайлз очень сильно старался, чтобы его голос не дрожал.       - Останешься с нами, - девочка на миг подняла на парня свои тусклые безжизненные глаза, - он все равно заберет тебя себе, рано или поздно.       Стайлз вздрогнул в который раз за последние минуты и сосредоточился на игре. Старательная девочка начертила очень много клеточек, и потому простые «крестики-нолики» превращались в достаточно сложную логическую задачку. Благо, Стилински имел все основания думать, что справится с этим.       Он понял, что теперь игра в «крестики-нолики» будет вызывать у него панику и приступы страха, когда прошли первые полчаса игры. Девочка подолгу думала перед каждым ходом, уверенно рисовала нолики в линиях крестиков Стайлза, и парню уже казалось, что у этого ребенка, превращающегося в растение, мозгов больше, чем у него. Оставалось несколько ходов, когда Стилински почувствовал странное прикосновение к ноге. Посмотрев вправо, он с ужасом увидел тонкий корень, который, прорвавшись в промежуток между булыжниками мостовой, обвил его лодыжку, заползая под штанину джинсов. От липкого ужаса, холодком прокатившегося по позвоночнику, Стайлз, казалось, стал даже видеть хуже. В голове все поплыло, а перед глазами словно пролили молоко – все видно, но очень мутно.       - Ну нет уж, - прошептал Стайлз и, выпустив из здоровой руки кусочек мела, с силой сжал больные пальцы на второй.       Резкая боль заставила выдохнуть и зажмуриться. Сделав глубокий вдох, Стилински открыл глаза и посмотрел на спокойно сидящую напротив девочку. В голове мелькнула мысль, что хорошо бы ему тоже быть таким пофигистом.       Подумаешь, сидит он сейчас, не пойми где, и играет со скатившейся с катушек девочкой-зомби в «крестики-нолики» на свою жизнь? Пф-ф-ф. Всего-то делов.       Захотелось засмеяться.       Стайлз подумал, что это, наверное, уже диагноз и вдруг увидел на разлинованном поле лазейку. Девочка забыла, или же просто не заметила одну клеточку, крестик в которой поставит абсолютную точку в этой игре. Стайлз схватил мел и быстро нарисовал крестик, видя, как до этого бесстрастное лицо ребенка на миг стало удивленным. Всего секунда – но этого хватило Стайлзу, чтобы выдохнуть и понять, что сейчас выигрыш уже точно за ним.       Через минуту корень с его ноги скользнул на мостовую, а сам он поднялся, снова сгибая больную руку и прижимая ее к груди здоровой.       Девочка начала рисовать что-то заново, не обращая больше на Стилински никакого внимания. Попытавшись еще раз с ней заговорить, Стайлз добился только того, что она подняла на него бессмысленные глаза и снова опустила голову, словно давая понять, что больше тут делать нечего.       - Ну ладно, дети-растения, посмотрим, что тут можно будет найти еще, - пробормотал Стайлз, снова прислушиваясь к себе.       Опасности так и не было. По крайней мере, настолько явной, какой она была в пещере с дикими существами. Наверное, это странное место было чем-то вроде точки психологического воздействия на него, или же на Дерека, если Хейл был где-то в этой же части реальности. Найти его можно было, только двигаясь вперед, поэтому Стилински шагнул в туман, видя, как плотная до этого пелена расступается с одной стороны, давая увидеть конец площади и граничащее с ней… кладбище?       - Серьезно? – пробормотал Стайлз себе под нос, - о мой бог, банальщина какая. Дальше что, привидения?       Шагая по пустынной площади и оставляя за собой гулкое эхо шагов, Стилински больше всего на свете хотел увидеть, как ему навстречу идет Дерек. В любом виде, с любыми монстрами на хвосте – но его любимый Хейл, язвительный и красивый.       Нужный.       Такой нужный Стайлзу.       Хмыкнув от того, что действительно называет Дерека любимым и понимает, что так и есть, Стилински вскрикнул, когда почувствовал, как кто-то подергал его за штанину, примерно на уровне бедра.       Отскочив в сторону на метр, и чудом подавив в себе вопль, Стайлз обернулся.       Милый мальчик в джинсовом комбинезончике стоял позади и даже улыбался тяжело дышащему Стилински. И все бы ничего – только у мальчика вместо одной половины тела были корни. Рука представляла собой переплетение зеленых лиан, переходивших на плечо, шею, и уродующих нижнюю часть лица ребенка. Из-под штанины, доходившей до колена, уже виднелось несколько зеленых корешков, обвивающих коленку. Но то, что ноги были целы, еще давало шанс парню передвигаться. И Стайлз не был уверен, хорошо это или плохо.       - Ну и во что с тобой играть? – сразу перешел к «делу» Стилински.       - Мы играли в прятки с братом, помоги его найти?       Стилински содрогнулся при мысли о том, где можно прятаться, имея в своем распоряжении площадь и кладбище, но постарался взять себя в руки.       - Давно он спрятался?       - Да, - мальчик странно покачнулся, - очень. Иди прячься, - и снова детские, до страшного равнодушные глаза посмотрели на Стилински, - либо ты находишь моего братика, либо я нахожу тебя и ты проиграл, - мальчик опять улыбнулся.       Вот лучше бы он этого не делал. Жуткий оскал, получившийся неровным из-за лиан на лице, выигрывал у всех фильмов ужасов, которые Стилински видел в своей жизни. Стайлза передернуло и он порадовался тому, что никогда не питал к детям слишком нежных чувств. Он мог поиграть с любым малышом, но внутри никогда ничего не просыпалось и сейчас это, пожалуй, спасало его от полного помутнения рассудка.       Мальчик закрыл глаза руками, а корни, которые были вместо одной из них, оплели его голову, не давая разглядеть ничего рядом. Ребенок начал считать, и до Стайлза, наконец, дошло, что игра началась.       - Раз, два, три, четыре, семь, - спокойный детский голос эхом разносился по пространству, а Стилински почему-то замер, слушая, хотя уже сделал первый шаг в обратную сторону, к площади, откуда только ушел, - мне искать тебя не лень. Прятаться ведь нет нужды, не миновать тебе беды, - голос ввинчивался в голову Стайлза, который, наконец, отмер и ломанулся в сторону кладбища, вспомнив, что на площади, кроме фонтана, в который он еще и наблевал, прятаться негде.       Стилински бежал, огибая могилы и покосившиеся кресты, проваливаясь в небольшие ямки и грозясь подвернуть ноги – но ему было наплевать. Детский голос, который он слышал только что, теперь звучал в его голове, заставляя передвигаться все быстрее.       «Раз, два, три, четыре, семь,       мне искать тебя не лень.       Прятаться ведь нет нужды,       не миновать тебе беды».       - Бля-бля-бля, - Стайлз тяжело дышал, привалившись к каменной стене какого-то склепа и надеясь, что у него еще есть время, - что делать?       Голос, звучащий в голове, еще и его собственный, выводил из равновесия. Где искать пропавшего брата этого мальчишки? Куда мог спрятаться ребенок, имея в своем распоряжении те же места, что и он?       Стайлз замер, пораженный неожиданной и, казалось бы, совершенно дикой догадкой. Хотя, что можно назвать «диким» в таких-то условиях? Он находится среди сбрендивших детей, которые превращаются в растения. Черт!       Голос в голове считал и считал, отвлекая Стайлза и не давая сосредоточиться. Сползя по стене вниз, Стилински несколько раз приложился затылком о каменную поверхность, и попытался посмотреть вглубь себя. Он не знал до конца, что хочет найти, но… должно же что-то быть?       Ему нужен ребенок, который, скорее всего, не может передвигаться быстро. Он не пойдет далеко, к площади, но и не углубится на кладбище туда, где все застроено склепами – через туман Стайлз видел, что чем дальше, тем больше было серых каменных строений. Склепы закрыты, а прятаться где-то между ними глупо.       Каждая могила пульсировала темными пятнами в сознании, ничего необычного не было. Кое-как справившись с голосом в голове, Стилински открыл глаза и, держась здоровой рукой за стенку склепа, встал на ноги, судорожно обшаривая взглядом одинаковые на вид могилы, скользя по памятникам, крестам, снова по могилам…       - Нет, это бред, но все же… - шептал Стайлз, отходя от склепа и все еще пошатываясь, - но я должен проверить, проверить… - закусив губу, он начал обходить могилы, вчитываясь в полустертые на памятниках надписи и даты.       Он смотрел на лица, фамилии, сам не веря тому, что его дикая догадка может быть верной. Голос в голове становился все громче, а дурацкая жуткая считалочка, казалось, въелась в мозг настолько, что забыть ее не удастся, даже если очень сильно захочется.       - Давай же, ну… - бормотал Стилински, смотря на памятники, - Кевин Коллин, - читал он, - Стюарт Квин… не то… не то… блять! – остановившись около почти неприметного креста, парень замер.       Рядом с покосившимся деревянным крестом была ямка. Вырытая явно недавно, она была немного забросана сухими листьями. Там, наверняка, стоял похожий крест. На том кресте, что остался на месте, было выбито имя, прочитать которое Стайлз не смог, но зато слова «спи спокойно, дорогой сын и любимый брат» он заметил.       - Неужели правда? – Стайлз обошел по кругу могилку, понимая, что она на самом деле выглядела более свежей, чем все, которые были рядом.       Стилински, вообще не соображая, что делает и, находясь в состоянии, близком к истерике из-за практически ора в голове, который унять уже не получалось, с трясущимися от страха коленями, присел и начал здоровой рукой копать рыхлую землю. Она была сухой, в выкопанные места тут же ссыпалось то, что было рядом, и, застонав от боли, Стайлз подключил к делу вторую руку, понимая, что если он не потерпит сейчас – останется тут в качестве комнатного кустика навсегда.       Гул в голове рос, комья земли летели во все стороны, под ногтями больно кололись мелкие песчинки, а глаза заливал пот. Стайлз думал, что в этот раз он точно сошел с ума, что он просто чокнутый придурок, раз раскапывает могилу посреди кладбища, не прячась сам, но он стискивал зубы и копал-копал-копал, как заправская собака ищейка, надеясь на то, что его догадка будет верна.       Внезапно в голове наступила тишина, а позади Стилински раздался шорох. Стайлз понял, что он означает, но наплевал на все, начиная работать руками быстрее. Казалось, даже адская боль в руке отступила, давая парню малюсенький шанс.       - Ты проиграл, - раздалось позади, - ты останешься с нами.       Стайлз уже хотел остановиться, прервать свое дикое занятие, почувствовав знакомое прикосновение к лодыжкам, но тут его руки наткнулись на что-то твердое и прохладное.       - Я нашел его! – заорал Стайлз так, что сам чуть не испугался своего голоса.       Хриплый и дрожащий, он был совсем не похож на привычный тембр.       - Я нашел твоего гребаного брата! – видя, что откапывает ребенка, почему-то сидящего просто под всей этой кучей земли, орал Стилински, - забирай! – выдохнув, он взял холодную окоченевшую руку мальчика и потянул на себя, - своего гребаного! – проорал Стайлз, из последних сил дергая труп ребенка на себя, - брата! – потянув со всей дури, Стилински вытащил скукожившегося в позе эмбриона покойника и упал на спину, тяжело дыша и прикрывая глаза.       Его мало волновал даже тот факт, что «брат» мальчика сейчас лежал на нем, и явно был не особенно жив. Главное, сейчас жив Стайлз.       Пока жив.       - Спасибо, - вдруг раздалось сверху, и Стилински поднял веки, видя уже знакомого ребенка.       Он подошел к брату и поднял его на руки без особых усилий, снимая со Стайлза и оплетая рукой-лианой тонкое мертвое тело. Больше ничего не сказав, он пошел прочь с кладбища. Корни с тихим шорохом потянулись следом – и Стайлз почувствовал, что его ноги свободны.       - Пиздец, - прикрыв грязными ладонями глаза, Стилински тяжело дышал, пытаясь справиться с накатившей дрожью, - пиздец.       Он лежал посреди кладбища, около разрытой им же могилы. У него дико болела рука, в голове было пусто, будто там вместо мозгов сейчас находился вакуум, а еще он был один.       Абсолютно, мать его, один в городе, полном сошедших с ума детей, которые очень хотели, чтобы Стайлз остался с ними.       - Дерек, забери меня отсюда, - Стилински сам не понимал, зачем и почему шепчет эту дикую просьбу в полнейшей тишине, но он просто не мог справиться с собой, - Хейл, блять, где ты есть, - всхлипнув, Стайлз сел и снова прижал к груди начинающую сильнее болеть руку, - когда я найду тебя – просто придушу, Дерек.       Кое-как встав, Стилински побрел к выходу с кладбища, пытаясь собрать себя в кучу и не думать о том, что он сделал только что.