Ворона

Машина вокруг Вари жужжала, будто в нее запихнули рой пчел, который отчаянно стремился выбраться. Если бы у нее была клаустрофобия, то сейчас бы Варя кричала и слезно просила выпустить ее из этой странной тесной конструкции. Но так как ничем таким Варя не страдала, она спокойно лежала, пока аппарат рентгена делал свое дело. Это длилось недолго. Уже через несколько минут Варе позволили присесть на кушетку, пока школьный доктор внимательно всматривался в ее снимки. Сама Варя абсолютно ничего на них не понимала, даром что просмотрела около пяти длиннющих сериалов о врачах и больницах. Ей оставалось только надеяться, что образование их школьного доктора заходит дальше десяти сезонов «Анатомии страсти». Доктор — а это был мужчина лет сорока с высокими залысинами и россыпью морщин вокруг глаз — работал в «Кленовом листе» почти десять лет. Школа не была его постоянным местом работы, более того, ее скорее можно было назвать побочным заработком. Он работал в больнице неподалеку, так что в любой момент мог срочно приехать на осмотр, ведь в «Кленовом листе» был свой смотровой кабинет со всеми нужными устройствами, в том числе с комплексным рентген-аппаратом. Несмотря на не такой уж и большой возраст, он ко всем обращался уменьшительно-ласкательными именами, даже ко взрослым и сознательным одиннадцатиклассникам. Многих это бесило, но ничего поделать было нельзя: все просьбы говорить нормально, а не как с душевнобольными, доктор игнорировал с довольным лицом. — Ну что, Варенька, — сказал он после непродолжительного молчания. — Будем считать, что вам повезло. Рана не глубокая, нет никаких трещин, и симптомов сотрясения мозга у вас не наблюдается. Может быть, вы все-таки расскажете, каким образом на вашу головушку свалились бутылки? — доктор испытующе посмотрел на девушку, прижимавшую пакет со льдом к голове. Варя несколько раз моргнула, раздумывая, что ему ответить. Она, без сомнений, знала, кто был виноват. Даже гадать не нужно было, ведь она так ясно видела злобное торжество на лице Новиковой, слышала ее недовольный голос, упрашивавший Глеба оставить Ворону в покое, что с ней ничего не случилось. Варя помнила, что тогда происходило, отрывочно. Должно быть, сказался шок. Все ее внимание занимала кровь на рукаве, и осознание того, что это ее кровь, приходило толчками, обрывками. Она все смотрела и смотрела на пятно, в ушах стучал пульс, а память услужливо подсовывала воспоминания, которые Варя совсем не хотела видеть. Однажды она уже сидела вот так, глядя на кровь на рукаве, недоумевая, откуда она взялась. Только тогда на ней было кремовое пальто, вокруг суматошными муравьями носились доктора скорой, а вместо третьеклассников выли сирены. Была ночь, с черного неба мокрыми хлопьями падал снег, но кровь на рукаве будто светилась, ярко выделяясь в темноте. — Ворона? — донеслось до нее сквозь пелену воспоминаний. — Ворона! Варя, блин, ты меня слышишь? Варя моргнула, приходя в себя, и увидела сидевшего на корточках Астахова, требовательно щелкавшего пальцами перед ее лицом. Она судорожно вдохнула, протянула вперед дрожащую руку. — Кажется, я ударилась, — произнесла она, глядя на Глеба. — Надо отвести тебя к врачу, — сказал он, встревоженно оглядывая ее потерянное лицо. — Голова не кружится? Можешь встать? Она не помнила, как поднялась с дивана. Следующий отрывок начался, когда Глеб, крепко держа за локти, медленно вел ее через ряды к выходу. Дети с ужасом глядели на них, но Варя видела их как будто сквозь мутную пелену. Лица сливались воедино, цвета смешивались. Скорее всего в этом была виновата вода, непрерывно стекавшая по ее лицу с волос. Варя чувствовала ее затхлый привкус на губах. У двери замерла Вика, которая смотрела на Варю с опаской. — Глеб, — сказала она, пятясь от них. — Оставь ее в покое. С ней все в порядке. — Вик, ты прикалываешься, да? — воскликнул Глеб. — Тебе мало того, что ее бутылкой по башке шарахнуло? — он понизил голос, косясь на третьеклассников, которые хотя и пребывали в состоянии паники, тут же навострили уши. — Хочешь теперь бросить тут с сотрясением? — Нет у нее никакого сотрясения, — прошипела Вика, складывая руки на груди. Варя индифферентно смотрела на дверь, пытаясь собрать мысли в кучку. — У нее глаза бешеные, а я знаю, что случается, когда Ворона вот так вот смотрит. — Что же, — Глеб вскинул бровь, — она начинает тебя душить? Новикова цокнула языком, глядя на Ворону с неприязнью и опаской. — Слушай, Глеб, она больная, — настойчиво произнесла она. — Лучше оставь ее в коридоре, сама дойдет. Что ответил Глеб, Варя не помнила, как не помнила и того, как они вышли из кабинета. Она снова ухватила реальность за хвост только тогда, когда они подошли к кабинету врача. Едва увидев ее, медсестра схватилась за телефон, и добрый доктор примчался через двадцать минут. Пока доктор осматривал ее, Варя усиленно пыталась сформировать мысль, которая постоянно ускользала. Она уже вполне пришла в себя, только руки дрожали и заплетался язык. Глеб молчаливой тенью стоял у двери, прислонившись к стене. Варя слегка недопонимала, почему он все еще там находился. Варя покосилась на него, размышляя, что ответить. — Это была случайность, — пробормотала, наконец, она. — Бутылки, наверно, на край поставили, и они сами свалились. Глеб, до того стоявший напряженно, выдохнул. Он был уверен, что Ворона сдаст их с Викой с потрохами, ведь поводов сделать иначе у нее не было. Она была права хотя бы в том, что ей не за что было любить их, это Астахов понимал. Тем не менее, Ворона их не выдала… — Как неудачно они приземлились, — поцокал доктор, отворачиваясь от пациентки и придвигая к себе столик. — В любом случае, мне придется наложить несколько швов. Пусть ранка и небольшая, но широкая, так что, Варенька, придется вам потерпеть. Пока доктор накладывал швы (вздохнув, он сказал, что на то, чтобы закрыть ранку Вари, понадобится три-четыре шва), Варя сидела зажмурившись, крепко сжав руки в кулаки. Не от боли, нет. Ее пальцы сотрясала непрекращающаяся дрожь, которую было никак не остановить. Доктор тоже это заметил. Закончив процедуру, он нахмурился и взял руки Вари в свои, осматривая их. — Меня несколько беспокоит тремор конечностей, — пробормотал он. Покосившись на Глеба, Варя кивнула на папку с ее картой. Астахов притворялся ветошью, но лицо его было настолько незаинтересованно, что само себя выдавало. — Там… там должно быть все написано, — произнесла Варя неохотно, напрягая руки в попытке остановить дрожь. Она знала, что это не поможет, но ничего не могла с собой поделать. Доктор отпустил ее и вынул карту из папки, пробегая глазами ее содержимое. Внезапно глаза его расширились в удивлении, и он бросил быстрый взгляд на пациентку, подмечая то, чего раньше не замечал. — Да, я вижу, — произнес он, наконец. — Варенька, я советую вам снова начать принимать вот это лекарство, — он взял рецепт со стола и быстро начеркал несколько слов своим птичьим почерком. — Недолго, неделю по одной таблетке в день. — Хорошо, — Варя встала с кушетки, взяла рецепт, с некоторым трудом подняла рюкзак с ноутбуком. Его ей удалось спасти от воды, правда на мягком алюминиевом корпусе появилась новая вмятина, несмотря на защитный чехол. Попрощавшись с доктором, Варя вышла в коридор. Увидев недалеко от двери скамейку, она уселась на нее, рассматривая рецепт. Почерки врачей, больше похожие на сумасшедшую кардиограмму, она давно научилась разбирать, поэтому название лекарство она прочитала без труда. К большой радости она обнаружила, что к рецепту был пришпилен больничный на неделю. Это значило, что помимо официальных каникул, которые начинались через неделю, Варя получила еще семь дней отдыха. «Ну, хоть что-то хорошее сегодня случилось», — подумала она, складывая рецепт и убирая его в рюкзак. Внезапно она заметила маячившего рядом Астахова, никуда не ушедшего. Он стоял, прислонившись к стене, в шаге от скамейки и поглядывал на Варю, наблюдая за ее манипуляциями. Варя уже вполне пришла в себя, только руки не прекращали подрагивать. — Все, ты уже можешь идти, — сказала она, окидывая его взглядом. — Я подожду, пока за тобой приедет брат, — сказал он, складывая руки на груди. — К тому же, на тебе мой пиджак. Я бы хотел получить его обратно, — добавил он. Варя опустила глаза и увидела, что на ней действительно надет черный пиджак со сложенным зеленым платком в кармане. От пиджака приятно пахло одеколоном, и он был на несколько размеров больше, чем нужно. Она даже не заметила, что машинально кутается в него, пока Астахов не обратил на это внимание. — Как он на мне оказался? — недоуменно поинтересовалась Варя. — Ну, я решил, что ты не хочешь светить лифчиком на всю школу, — пожал плечами Глеб и усмехнулся. — Кстати, я еще не встречал нижнего белья со «Мстителями». Ручная работа? Варя почувствовала, как загорелись щеки, и поспешно отвернулась. Тут в ее многострадальную голову пришла иная мысль, и она недоуменно уставилась на Астахова, забыв о том, что была вся красная от смущения. — Стоп, — воскликнула она. — С чего ты взял, что за мной приедет мой брат? — С того, что я ему позвонил, — Глеб вскинул бровь. — Ты что, не помнишь, как просила меня не звонить твоей маме? Варя покачала головой, прикладывая ко лбу руку. Что-то ей подсказывало, что Леша совсем не обрадовался, когда поднял трубку и услышал чужой голос, говоривший, что с его сестрой что-то случилось. Оставалось надеяться, что в школу он приедет не взбешенный до крайности, иначе ему будет очень сложно что-либо объяснить. — Зря ты Леше позвонил, очень зря, — вздохнула она, прислоняясь к стене. — А когда это было? — Где-то полчаса назад, — с сомнением в голосе произнес Глеб. — А что? — Да ничего, — мысленно подсчитывая будущий ущерб, отозвалась Варя. — Надеюсь, он попадет в пробку и немного остынет. Надо бы пойти в местечко понезаметней, — пробормотала она, осматриваясь. — Иначе… — Кстати, — выпалил Астахов, не сдержавшись. Варя недоуменно вскинула на него глаза. — Почему ты не сказала? — Не сказала что? — Не коси под дурочку, Ворона, тебе не идет, — огрызнулся Глеб раздраженно. — Ты отлично знаешь что. Варя мученически вздохнула, закатывая глаза. Астахов, на мгновение показавшийся ей вполне вменяемым человеком, снова стал ее бесить. К тому же тупая боль в голове и скорое прибытие уважаемого Алексея Петровича, с успехом совмещавшего в себе конницу с кавалерией и воздушно-десантные войска, не делали ее самым приятным и склонным к общению человеком. — А вот ты очень успешно изображаешь идиота, — сказала Варя, глядя на него с ехидцей. – Ну, подумай сам. Сказала я бы, что это вы с Викой такие лапочки, что едва не сделали меня инвалидом. Ну, наказали бы вас. И что дальше? — Варя усмехнулась. — Вы продолжили бы свою тупую вендетту, смысла которой я даже не понимаю. Мне от нее ни горячо, ни холодно. Глеб смотрел на нее с написанным на лице недоверием. Он даже слегка наклонился, будто бы расстояние между ними могло исказить слова и донести их до его ушей не такими, какими они вылетели из ее рта. — То есть ты хочешь сказать, что тебя все это не задело? — спросил он. — Даже ни чуточки? — Я не хочу, я прямо говорю, — ответила Варя, пожимая плечами. Она даже не слишком кривила душой, ведь все эти попытки сладкой парочки вывести ее из себя так и не увенчались успехом. Нет, ей частенько хотелось стереть ближайшим кирпичом наглую ухмылку с лица Астахова, но это состояние у нее постепенно становилось перманентным, как и желание пройтись тем же кирпичом по белым зубкам Новиковой. — Ты какая-то неправильная, — убежденно произнес Глеб, качая головой с искренней верой в свои слова. — Еще ни одна девчонка, нормальная девчонка, не осталась равнодушной к тому, что ее поливают зеленкой. — А, то есть это прием испытанный? — Варя фыркнула. — Астахов, признайся, ты просто изврат, раз чувствуешь патологическое желание видеть вокруг зеленых людей. Прозвенел звонок и избавил Глеба от необходимости отвечать. Медпункт находился в конце длинного коридора на первом этаже, где занимались преимущественно средние классы, у которых как раз закончился последний урок. Они радостно повываливались наружу, громко крича и смеясь. Варя улыбнулась, глядя на их беззаботность, но ее улыбка тут же угасла, стоило перевести взгляд чуть дальше. Разъяренным быком к ней летел Леша. Глеб, заметив приближение машины для убийств, невольно попятился в сторону Вари. Она его вполне понимала: учитывая внушительные размеры ее брата, ужас, который он мог вселить одним своим появлением, не оставлял равнодушным никого. Леша подлетел к сестре и тут же стал осматривать ее голову, не говоря ни слова. Варя заметила, что жилка на его лбу быстро пульсировала, что было явным признаком того, что кто-то получит нагоняй. Точно также билась жилка у их отца, но об этом упоминать явно не стоило, учитывая градус отношений между ним и Лешей. — И тебе привет, — Варя оттолкнула его руки. — Со мной все в порядке. — Четыре шва говорят об обратном, — обманчиво спокойно заметил Леша. Он присел на корточки напротив нее и стал изучать лицо сестры, отлично зная, как распознать ложь. — И что же произошло? Варя облизнула внезапно пересохшие губы. С одной стороны, приукрашивать действительность ей не хотелось, не перед братом, с которым сложились настолько доверительные отношения, насколько это вообще возможно. С другой стороны, она знала, что Леша знал, когда она врет. Да и перспектива отскребать потом Астахова от стены ее не слишком радовала. Нет, ей было его не жаль, даже ни чуточки. Она беспокоилась, что гиперактивная и явно стервозная Астахова-старшая могла действительно подать в суд за избиение и причинение тяжкого вреда здоровью. — Это была случайность, — пожала плечами в итоге Варя. — Кто-то поставил бутылки на верхнюю полку, а ты ведь знаешь, как у нас качаются шкафы… Вот они и свалились. К концу предложения голос Вари дрогнул, так как на лице брата появилась понимающая усмешка, не предвещавшая ничего хорошего. — Кто-то, говоришь, — произнес он, кивая. — Да, именно, — сложила на груди руки Варя. — И я не имею ни малейшего представления, кто. — Ну-ну, — пробормотал Леша, поднимаясь на ноги. Он медленно развернулся в сторону Глеба, который на фоне плечистого Алексея как-то скукожился. Хотя Варя не видела его лица — брат повернулся к ней спиной — она готова была поклясться, что его небритая физиономия стала слегка напоминать законченного садиста. — Как тебя, говоришь, зовут? Надо отдать Астахову должное, в штаны он не наложил. Сглотнув, Глеб вызывающе подбоченился, упирая руки в боки. Варя только осуждающе покачала головой. Когда Леша был в таком состоянии, самым мудрым было отступить. Однако разумные мысли на то и разумные, что приходят с опозданием… — Я Глеб Астахов. — А, так это ты тот самый Глеб, которого я уже пару недель мечтаю придушить? — ласково поинтересовался Леша, делая небольшой шажок в сторону Астахова. Тот побледнел, увидев внушительных размеров лапищи, но остался на месте. — Вероятно, да, это я, — кивнул он. — Правда, я не совсем понимаю причину вашей агрессии. — И вот я тоже не понимаю, — вмешалась Варя, поднимаясь на ноги. Леша повернулся к ней, бросая на сестру злой взгляд. — Не-не-не, Леш, ты на меня не бесись, я тут раненая! — поспешно воскликнула она, поднимая руки в воздух. — Этот-то понятное дело, что идиот, — Варя указала на Глеба, который возмущенно открыл рот. — Но ты-то откуда об этом знаешь? Леше хватило такта слегка смутиться, но уровень злости от этого не понизился. Только проступил очаровательный румянец на бледных от гнева скулах, так что воспринимать его серьезно Варе стало очень тяжело. Но хихикать в кулачок уж точно не было лучшим вариантом поведения. — Раз ты раненая, — рявкнул он, — то сядь и не булькай. С тобой я дома поговорю! Варя покорно уселась на скамейку, мысленно порадовавшись, что она это сделала. Легкая дрожь с рук перешла на колени, и простой она чуть дольше, то вполне могла бы упасть. Но на всякий случай Варя сделала вид, что надулась, глядя на брата исподлобья. — Ладно-ладно, — пробормотала она, — Аля свое тоже получит. — Теперь ты, — бросив строгий взгляд на сестру, Леша повернулся к Глебу. — Пошли-ка, поболтаем. Астахов не успел ничего ответить, как Леша схватил того за ухо и потащил дальше по коридору. У Глеба было два варианта: лишиться уха или идти за ним. Будучи существом периодически проявляющим признаки разумности, он выбрал второй. Отбуксировав вяло сопротивлявшегося Астахова на несколько метров в сторону, Леша покинул относительно пустую зону медпункта, открывая тем самым обзор на их с Глебом небольшой разговорчик для всего этажа. Варя могла только догадываться, о чем шла речь. Точнее, основной предмет — угрозы брата, детальное описание того, что он сделает с Глебом, она знала. Но вот все остальное… Леша стоял к ней спиной, Астахова за ним почти не было видно, только блондинистая макушка торчала из-за плеча брата, и Варя даже по губам не могла прочитать. Не то чтобы она умела это делать, но всегда хотела попробовать, только случая не предоставлялось. Придя к выводу, что для зверского избиения многовато свидетелей, Варя решила махнуть рукой на все. Нет, брата она так просто не отпустит, да и Алю тоже, но в тот момент максимум, что был ей доступен — попытаться накричать на Лешу — она уже сделала. Попытка провалилась, но на большее Варя просто не была способна. Голова болела, руки нещадно тряслись, а из глубин памяти настойчиво всплывали нежелательные воспоминания. Откинувшись назад и облокотившись на прохладную стену, Варя прикрыла глаза и медленно вдохнула через нос. Задержав дыхание на несколько секунд, она так же медленно выдохнула, выпуская воздух тонкой струйкой через губы. Давным-давно ей советовали делать такие упражнения в случае стресса, когда под рукой не было лекарств, успокаивавших ее нервы. Правда, при этом также рекомендовалось очистить голову от посторонних мыслей, думать о чем-то абстрактном и приятном. С последним пунктом у Вари всегда были проблемы. Она послушно прогоняла плохое из головы, но ее воображение было слишком живым, чтобы оставаться расслабленным дольше одной минуты. Но в этот раз она была не виновата в том, что ее концентрацию на хорошем бессовестно нарушили. Только Варя успела расслабиться (и вследствие этого замерзнуть), как она услышала истошный вопль, донесшийся с той стороны, куда увел беседовать Астахова Леша. То, что вопль был женским, она поняла уже после того, как вздрогнула и открыла глаза, повернувшись в ту сторону. Картину, открывшуюся ей, можно было смело добавлять в золотой фонд истерики. С другого конца коридора, заканчивавшимся лестницей, соединявшей этажи, подобно истребителю неслась Вика, в одной руке сжимая сумочку, которая в тот момент больше походила на пращу, а другую выставив вперед. Те несчастные, что не успевали уйти с ее пути, еле уворачивались, когда Вика проносилась мимо них. Еще на подлете Вика стала истошно кричать на Лешу, требуя отпустить ее драгоценного Глеба. Варя недоуменно перевела глаза на последних, не понимая, что так встревожило Новикову. Оказалось, что ее брат накрутил галстук Астахова на кулак и теперь весьма угрожающе держал его, другой рукой бурно жестикулируя. Услышав вопли, Леша завертел головой в поисках их источника. Увидев Вику, выражение его лица изменилось со зверски-злого на зверски-доброе, что было куда страшнее в исполнении. Растянув губы в улыбке, он повернулся к Новиковой, не отпуская, впрочем, Глеба. — Вика, — протянул он, — какой сюрприз. Какими судьбами? — Отпусти Глеба немедленно, — воскликнула она, сжимая кулаки. Варя едва сдержала мученический стон: теперь те, кто еще не смотрел на цирк, устроенный ее любимым братом, обратили на него внимание. Оставалось надеяться, что всеведущая классная руководительница не забредет случайно на этаж… — А то что, — усмехнулся Леша, — побьешь меня? Или тебя только на зеленку в душе хватает, Викуля? Новикова густо покраснела, вытаращив глаза. Еще в ту далекую пору, когда они с Варей были подругами и ночевали друг у дружки дома, засиживаясь до полуночи с девчачьими журналами и хихикая в подушку при обсуждении какого-нибудь мальчика из класса, Вика была безумно влюблена в Лешу, мечтая когда-нибудь выйти за него замуж. Варя очень хорошо помнила, как при любом появлении Леши Вика заливалась краской и начинала запинаться, а чаще всего просто убегала в другую комнату. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — выдала Вика, вздергивая подбородок, она уперла руки в боки, пылая негодованием. — Вот ты была такой милой девочкой, — произнес громко Леша, окидывая Новикову презрительным взглядом, — а стала самой обыкновенной стервой. Иди отсюда, Викуля, и постарайся мне на глаза не попадаться, а то не посмотрю, что ты уже взрослая, отшлепаю, как мелкую. Вика зарделась еще больше, если только это было возможно. Бросив уничижительный взгляд на Глеба, она стремительно развернулась, отчего ее волосы взметнулись и едва не задели Лешу, и зашагала, почему-то, в сторону Вари. Все участники цирка недоуменно проводили ее взглядами. Увидев, что на ее царственном пути появился тупик, Вика резко остановилась, будто налетела на невидимую стену. Она огляделась в поисках выхода и увидела Варю, невинно кутавшуюся в пиджак. Прищурившись, Новикова бросила на нее взгляд, полный ненависти. Варя заметила, что глаза ее блестели, будто бы она силилась не заплакать. Отчего-то Варе было ее совсем не жаль, даже чуточки, слишком уж болела голова. — Лучше бы тебя этой бутылкой прибило нафиг, — прошипела она, сжимая руки в кулаки. Убедившись, что Ворона ее расслышала, Вика, дернув головой, быстро прошествовала мимо Леши и Глеба, глядевших на этот спектакль все с тем же недоумением. Пожав плечами, Варя согнулась и легла на колени, укладывая голову в гнездо сложенных рук. Она почему-то ожидала, что ей станет неприятно от слов Новиковой, на сердце останется осадок, душа заболит или как там поется в песнях, которые так любил слушать Леша, когда ссорился с девушками. Но ничего такого не было, будто бы Вика вообще не появлялась. Холодная вода, казалось, окончательно заморозила то, что осталось от их такой далекой и кажущейся невозможной дружбы. А ведь когда-то они были подругами навек. Они звонили друг другу при любом случае, удобном или не очень. Они делились конфетами, имели общие секреты, даже влюблялись в похожих мальчиков. Ну, за исключением одержимости Вики ее братом. Этого Варя никак не могла понять. То есть, она видела своими глазами, как на Лешу вешались девушки, но для нее он оставался неуклюжим, неловким мальчишкой, который показывал язык и занимал ванну нарочно, прятал ее куклы и с потаенной гордостью выгуливал на улице, как собачонку, хвастаясь смышленой сестрой перед подружками. — Варь, — позвал этот мальчишка, подойдя к ней. — Тут наш дорогой Глебушка хочет кое-что сказать, тебе понравится. Варя распрямилась и посмотрела на брата, который, сложив руки на груди, поглядывал на Астахова, подошедшего с ним. Последний выглядел недовольно, немного подавлено, но это было большим, чем могла ожидать Варя. Он глядел в потолок, внимательно разглядывая одинаковые белые квадраты шумопоглащающих пластин. Пауза затянулась. Варя недоуменно переводила взгляд с брата на Глеба и обратно, а Леша с каждой секундой становился все более раздраженным. По крайней мере, так казалось Варе, замечавшей, как Лешина левая бровь заползает все выше к волосам. — Мне долго ждать? — угрожающе поинтересовался Алексей. Астахов мученически вздохнул, все так же глядя в потолок. Сложил руки на груди, распрямил их, засунул ладони в карманы. Было заметно, что ему все это очень не нравилось, но полная безысходность его положения была для него так же ясна, как для Вари его нежелание что-либо говорить. — Я прошу прощения, — наконец, выдал он. — А теперь с выражением, — издевательски произнес Леша. — И с чувством! Чай, не со стеной разговариваешь. Да так, чтобы самая злобная комендантша в общежитии для благородных девиц прослезилась! Астахов закатил глаза, покосился на Вариного брата, догадываясь, вероятно, откуда Ворона взяла свой характер, и с тяжким вздохом опустился на колени, оказываясь вровень с Варей. Последняя уставилась на него с ужасом. — О Варвара! — на весь коридор воскликнул Астахов. — Простираюсь и умоляю простить меня, непокорного раба вашей признанной мудрости! — Ты спятил, да? — Варя машинально попятилась от него по скамейке, слыша дикий хохот брата. — Нет, что вы, Варвара Петровна, мой разум чист, как никогда! — еще громче закричал Глеб, протягивая к ней длинные пальцы. — Осознание вины давит на мои грязные плечи! Простите меня, Варвара! Иначе я наложу на себя руки! — патетично заявил он, глядя при этом на Варю, как на самого злостного врага народа. Убедившись, что эффект произведен, Астахов повернулся к Леше, который уже стоял, держась за стеночку, и задыхался от смеха. — Доволен? — спросил он уже нормальным голосом, деловито поправляя манжеты на рубашке, сбившиеся от энергичных телодвижений. — Свободен, — махнул рукой Леша, все еще смеясь. — И еще раз я узнаю, что ты хоть как-то ее обидел… — Я помню, — холодно оборвал его Астахов, поднимаясь на ноги. — Я хотел бы получить пиджак обратно, — он протянул руку, и Варе ничего не оставалось, как отдать его ему.

* * *

По дороге домой Варя испытывала чувство сильного дежавю. Леша не проронил ни слова, крепко сжимая руль и глядя прямо перед собой, будто если бы он бросил один единственный взгляд на сестру, то взорвался бы на месте. Варя сидела на соседнем сидении, пристегнутая ремнем безопасности настолько туго, насколько это было возможно, и пыталась понять, почему брат так сердится. Когда машина затормозила и Варя, отстегнувшись, уже собиралась выйти и положила руку на ручку двери, Леша, наконец, ожил. — Подожди, — произнес он, и по его голосу Варя поняла, что он только чудом еще не кричит во всю силу легких. — Это была случайность, — поспешно сказала она, поворачиваясь к брату. — Ага, конечно! — Леша не сдержался и стукнул кулаком по рулю. — Эти придурки совершенно случайно едва тебя не убили! — Это просто небольшая… — Варя запнулась, подбирая слово. — Ранка. Совсем крошечная. — Ой, Варь, лучше заткнись, — бросил Леша, глядя на нее с возобновившей горение злостью. — Тебя послушать, так тебя ангелы окружают. Варя вздохнула, опуская глаза на руки, мелко подрагивавшие. — Ладно, это была не случайность, — согласилась она, сильно сжимая пальцы. – Ну, и что с того? Вот ты наугрожался Астахову, разозлил Вику, и что теперь? Нет, дай мне сказать! — воскликнула она, видя, что Леша собирается взорваться криками. — Всякое действие вызывает противодействие, так? — Так, — неохотно кивнул Леша, не понимая, к чему клонит его не в меру умная сестра, которой, по его мнению, еще надо было возиться в песочнице с другими детьми. — Что, ты думаешь, они будут делать теперь? — Варя скривилась, дотрагиваясь до того места, где под бинтами ныли швы. — Ты только подлил масла в огонь. И выставил меня, к тому же, глупой маленькой ябедой, которая сразу бежит жаловаться братику. — Ты и есть маленькая! Я должен тебя защищать от таких вот уродов! — Нет, Леш! — не сдержалась Варя. — Не надо меня защищать! Дай мне самостоятельно разбираться со своими проблемами! Леша неразборчиво пробормотал что-то явно нецензурного содержания и вылез из машины, громко хлопнув дверцей. Варя торопливо вышла вслед за ним, опасаясь, что со злости он закроет ее в машине. Леша, не оборачиваясь, пошел к подъезду, даже не собираясь ждать, пока сестра его догонит. — Да что с тобой такое? — воскликнула она, еле поспевая. Леша остановился на месте, отчего Варя едва на него не налетела. Спина его окаменела, а когда он медленно развернулся, она увидела, что в его глазах поблескивают слезы. Она тут же ощутила себя виноватой, хотя отлично знала, что ни при чем. — Да ты… — начал Леша и сбился, опуская глаза и медленно сжимая пальцы на руках. Варя узнала это движение: она сама всегда делала так же, когда пыталась не сорваться на крик. — Ты хоть на минутку представь, что я почувствовал, когда мне с твоего телефона незнакомый голос позвонил и сказал, что ты случайно разбила голову. Я думал, у меня сердце остановится! Ты даже не догадываешься, что я только себе напредставлял, пока ехал в твою чертову школу! Леша отвернулся и спрятал лицо в ладонях. Варя почувствовала, как у нее самой наворачиваются слезы на глаза, и шмыгнула носом. Голос разума уверенно заявлял, что им с ней не за что извиняться, но чувство стыда росло как на дрожжах. Послав к черту голос разума, она подошла к брату и обняла его, игнорируя его вялые попытки отвести ее руки. Она знала, что все это было только для вида, все-таки Леша был настолько же горделив, насколько была сама Варя. Если бы он хотел оттолкнуть ее, он смог бы это сделать одним мизинцем. Поднявшись на цыпочки, Варя виновато уткнулась лбом в его предплечье, выше она просто не доставала. — Прости меня, пожалуйста, — пробормотала она. — Я не подумала. — Ты вообще редко думаешь, — проворчал Леша, обнимая ее в ответ. Его сестра была такой маленькой по сравнению с ним, что он постоянно опасался, что ее сдует случайным порывом ветра, а уж что могли сделать озлобленные подростки, у которых в крови играют гормоны, а нервы насколько расстроены, что готовы взорваться из-за любого пустяка… — Прости меня, — тихо повторила Варя, вздыхая. — Как я могу тебя не простить? — грустно усмехнулся Леша, глядя на сестру сверху вниз. – Ох, Варька… Обещай, что… — Буду осторожней? — закончила за него она. — Обещаю. — Уж пожалуйста, — Леша разомкнул объятия и отпустил ее. — В прошлый раз я едва справился и то, только потому, что у меня осталась ты. Я не хочу пытаться пережить это снова. Варя поспешно стерла слезу и быстро закивала. Леша печально улыбнулся ей и приобнял за плечи. Они медленно пошли к двери, думая об одном и том же. О том, что не переживут, если потеряют друг друга.