***
*** Ну, наконец-то... Последний ужин с Фатьмой Султан. Я одела шёлковое желтое платье, украшения, дабы Селимийе взорвалась от зависти. О, Всевышний, я веду себя, как маленькая. Нужно придумать, как убрать с моего пути Селимийе и ее сына. Столько наглости в таком ничтожестве, как она. — Госпожа, вы выглядите великолепно! - сказала Эсманур Хатун, я улыбнулась. Мы пошли в сторону покоев Селима. Вдруг, я увидела Селимийе, которая шла нам на встречу. — Нурбану Хатун, - окликнула меня эта женщина. — Как ты смеешь меня называть так? - ярость охватила меня. Я подошла к ней. — А что не так? Я мать старшего сына, что хочу, то и делаю! А ты всего лишь жалкая венецианская рабыня и сын твой жалкий! - она стала улыбаться и смотреть вперёд. Я посмотрела на нее презренным взглядом, но не стала ничего говорить и опускаться до ее уровня. Мы вошли в покои. За столом все собрались, мы подсели к остальным. Селим улыбнулся мне и я ему в ответ, а потом посмотрела в сторону Селимийе. Зависть сжигала её изнутри, какая же смешная Хатун... Глупая и смешная. — Папочка, - обратилась Эсмахан к Селиму. — Да, госпожа моя, - Селим взял ручку нашей дочки, я улыбнулась. Он очень сильно любит нашу дочь. О, Аллах, пусть так будет всю жизнь. — А почему Селимийе Султан, делает всё что за хочет из‐за того, что братик Абдалла старше? Эсмахан, зачем ты это говоришь?! У меня пропал дар речи. Я стала смотреть на Селимийе и Фатьму Султан. Они обе были напуганы. — То есть? Что ты имеешь ввиду, моя маленькая госпожа? - удивленно спросил Селим и метнул взгляд на Селимийе. — Она так сказала маме, когда мы шли к покоям и назвала маму: Нурбану Хатун, а не Султан, - сказала Эсмахан. — Госпожа, Паша, Нурбану выйдете, оставьте нас наедине с Селимийе, - лицо Селима было сурово. Я пыталась сдержать улыбку, но это едва ли получалось. Селимийе сама роет себе могилу. На выходе я посмотрела на Селимийе с улыбкой и язвительным взглядом. Она лишь старалась не взорваться от злобы, которая наполняла ее тело. Мы вышли и направились в свои покои. Фатьма Султан хотела, что‐то сказать, но передумала. Видимо теперь она боится мне говорить, что‐либо при Эсмахан. Мы пришли в свои комнаты. Я приказала служанкам идти укладывать Мурада и осталась наедине с дочерью. Я взяла её на руки и стала целовать в щечки и лобик. — Эсмахан, ты моё сокровище, ты радость очей моих! - я улыбалась и плакала. Всё-таки дочки отличное оружие в войне за власть. А моя дочь будет всегда на моей стороне!***
*** Из‐за дел Кара-Ахмед Паша задерживается, и семья Фатьмы Султан оправится в столицу только вечером. Я старалась не выходить из покоев, дабы с ней не пересекаться. Уже наступил вечер, я оделась и пошла прощаться с Султаншей. — До свидания, госпожа. Дай Аллах вы еще пребудете к нам и не раз, - сказала я Фатьме Султан. — До свидания, Нурбану. Подумай еще раз над моим предложением, - ответила мне Султанша и улыбнулась. - Селим, скоро ты приедешь к нам в столицу, я жду и тебя, и Нурбану. — Мы будем рады увидеть вас снова, - Селим улыбнулся в ответ своей тетушке, я также улыбнулась султанше. Вся семья забралась в карету, а мы вернулись во дворец. Селим не позвал меня сегодня в свои покои, потому что он сильно занят делами санджака. Вернувшись в свои покои, я быстро сменила своё платье на сорочку и легла на кровать, через пару минут я заснула крепким сном.***
Ах, чешется! Как же чешется лицо! Я проснулась от этого ужасного зуда, встала и подошла к зеркалу. Открыв глаза я пришла в ужас. На лице, руках, шее, груди были отвратительные красные пятна. — Эсманур! - закричала я. Эсманур подбежал, увидев меня она сразу же начала звать лекарей. — Эсманур, это Селимийе! Она отравила мою постель! - я упала на пол, начала реветь и биться в истерике. Моё лицо было изуродовано, придет ли оно в нормальное состояние? Если нет, то я пропала, Селим больше не пожелает видеть меня не только в покоях, но и даже рядом. Ведь нельзя даже смотреть на такое уродство!