Невозможно

Мы вовремя дошли до фермы. Мэтт был прав. Сегодня мы кормим свиней апельсинами. Мэтт посмотрел на меня, а я на него. Да, теперь это Мэтт, и мне уже стало казаться, что пару мнут назад это был не тот парень, теперь он улыбался и светился, как всегда. Я обвела глазами работающих людей, и нашла своих родителей, а Мэтт — своих. Мы им просто помахали и опять вернулись к мыслям об апельсинах. Гнилых, но апельсинах. — Итак, мы идем в левый сектор, потому что там редко кто бывает из-за своей супер-пупер-грязности свиней. Но! Сегодня нас ждет пир, Катрина Сизоу! Готовь свой желудок! — громким шепотом заговорил Мэтт. Ох, он всегда произносит такую речь перед каким-то интересным делом. Я согласно кивнула, и мы направились в третий сектор. Черт, везде эти миротворцы или люди в белых защитных костюмах, но в левом секторе их всегда меньше, всего 1-2, не больше. Если честно, то миротворцы не так опасны, как люди в белом — последние более загадочные, они, так сказать, могут провести любой эксперимент с обычными рабочими, и им ничего не будет. Власть говорит: "Это для развития нас и нашего будущего. Мы ведь вас защищаем, жители Панема. " Всю недолгую дорогу в левый сектор мой напарник говорил. Ох, я уже привыкла к Мэтту и не удивляюсь. Когда мы были уже почти на месте, мне пришлось остановиться и открыть в недоумении рот. Бред! Как он мог?! Да, мой старший и любимый брат стоял в белом, как и все эти дряни! Чертов ученый, гений, сукин сын! Мои глаза сузились и все тело напряглось. Мэтт смотрел на меня и ничего не мог понять, пока не посмотрел туда, куда смотрела я. Стало происходить ужасное: Бред, я теперь его братом не могу назвать, бил какой-то светящейся палкой свинью, которая была зеленого цвета. Что за чушь? Черт, это существо сложно было назвать вообще животным! У "свиньи" появились острые клыки, а вместо конечностей появились острые металлические треугольники. Кажется, воздух весь исчез в этом момент. Бред позвал какого-то юношу, и он унес это существо, с помощью каких-то носилок, в сторону лабораторий. Я хотела закричать, накинуться на Бреда, вырвать его белые волосы, что угодно, но Мэтт схватил меня за руку и потащил в сторону сена! Придурок! Мне нужно было разобраться с этим ужасным человеком! Я сама не понимала, за что я ненавижу Бреда, но, то, что он делал точно что-то ужасное! — Оставь меня! Слышишь, оставь!? Я должна разобраться! — весь мир разрушился, Бред предал нас, свою семью, теперь он за государство, за Панем! Негодяй! — Катрина Сизоу! Успокойтесь, юная леди, иначе я тебя вырублю! — в тон мне, закричал Мэтт. Да как он смеет! — Понимаешь, что мы увидели то, что запретно! То, что нельзя смотреть нам! Ты видела кого-то, кроме нас и твоего брата? Правильно, не видела, а потому, что это не должны были увидеть мы, жители Десятого! — мое дыхание почти стало нормальным, ясный ум начал возвращаться ко мне. — Мэтт, он теперь не за обычных жителей, он теперь за Капитолий... Он — предатель, уже не тот обычный мальчик... Ты видел его одежду и внешний вид? Да мы этих людей боимся больше, чем миротворцев... — огромный ком застрял в горле, мне было тяжело осознавать потерю. Потерю старшего брата, хорошего друга, опоры моих родителей. Черт его возьми, это так больно! Слезы хотели вырваться из моих глаз, но я вспомнила обещание , которое дала одному человеку: никогда не плакать, ведь это разожжет еще больше огонь боли. Да, это обещание я дала Бреду. Но Бред умер, а появился человек в белом. Он забрал моего брата. Я посмотрела в глаза Мэтту. В них можно было прочитать сожаление. У него никогда не было братьев или сестер, потому Бред стал ему еще в детстве хорошим другом, а сейчас мы его потеряли. Оба. Нам двоим тяжело это осознавать. Тя-же-ло. Наше молчание прервали душераздирающие крики. В одно мгновенье мы встали на ноги и переглянулись. Обычно, так кричат люди, которых казнят. Видимо, Мэтту в голову пришла эта же мысль. Он сорвался с места и побежал в сторону главной части фермы. Я помчалась за ним. Видимо, происходило что-то страшное: кого-то казнят. Да, не на Главной площади, а здесь, ведь здесь это увидят больше людей. Поворот, еще один... Да, Мэтт быстро бегает, и он уже далеко впереди. Я остановилась, чтобы перевести дыхание, но до меня дошли громкие слова ругательств. Черт, да это же кричит Мэтт! Я вслух застонала и опять продолжила бег. Что там случилось!? Черт, почему эти фермы такие большие! Тяжело дыша, я остановилась, и второй раз за этот час я онемела. Быстро сообразив, я накинулась на Мэтта, пытаясь остановить его не делать ошибок. Я не хочу терять его! Черт, его родители лежали в луже крови совсем рядом! Как я это не заметила? Почему все это происходит именно сейчас? За что нам это все?! Мэтта, конечно, я не смогла остановить, ведь такого бугая сложно удержать. Но к этому парню многие хорошо относились, потому большая часть мужчин, которые были на ферме, бросили свои дела и держали моего друга. Как же Мэтт кричал! Он грозился убить всех к черту, а я бы ему, конечно, помогла, но... Сейчас нужно его остановить! Миротворцы его порядком побили, и эта кровь! Все казалось таким сумасшедшим, хотелось просто выйти из своей шкуры и спрятаться! *** — Мэтт, держи. Да, нам не удалось поесть гнилых апельсинов, но... Сумерки. Я и Мэтт сидим на крыльце моего дома. За массовое нарушение правил, все жители будут работать весь следующий месяц каждый день. — Катрина, — тихо начал Мэтт, смотря в пустоту, — я теперь один. Моих родителей убили за то, что они не могли выплатить какой-то чертов долг, я один, понимаешь? Да, только не говори, что у меня есть ты. Просто... Я тебя ценю, но у меня больше нет семьи. Один. Навсегда. В этом гребанном мире. — Тетя. У тебя ведь есть тетя, Мэтт. — Нет ее. Она только что села на поезд, который едет во Второй Дистрикт, хотя это запрещено правилами. Теперь, ее муж там мэр. — Мэтт, ты всегда можешь положиться на меня. — Тебе сейчас тоже тяжело, Сизоу, я же не дурак. Я уже все решил. Хочу хоть в чем-то быть полезным, — парень встал и ушел в дом, а я осталась одна. Что значит "я уже все решил"? Ох, да что за человек! Черт подери, но как же странно видеть Мэтта таким: подавленным, без улыбки, отреченным. Да, и мне сейчас паршиво. Бред... Кажется, я поняла, что имел ввиду Мэтт.