Невозможно

На улице уже было темно, когда я решила зайти в дом. Мэтт остался у нас, не знаю почему, но, кажется, так захотели мои родители. И вообще, Мэтт и его семья часто заходили к нам, так что, мне все равно. А я думала о Бреде. Я его уже отпустила, он ушел. Когда воспоминания касались той части, где есть мой старший брат, то я вздрагивала. Черт, тяжело опомниться. Но я надеялась, что он должен прийти в свой дом. Еще вчера Бред ставил старый чайник на плиту, а сегодня стал тираном. Да еще и эта свинья... Ладно, нужно отвлечься. О, да, может мне подумать о погибших родителях Мэтта?! Зачем мне все это?! Надоело! Я стараюсь взять себя в руки и сосредоточиться на домашней скотине. У нас очень мало животных, мы еле сводим концы с концами, но так живут здесь все. На улице все время слышно гавканье или вой собак, но сегодня этого нет. Черт, черт, черт, это так пугает. Мне хотелось завыть вместо них. Окинув улицу взглядом, я зашла в дом. Только на кухне горел слабый огонек свечи. Это мои родители сидели. Молча. Они смотрели в пустоту, будто хотели забыться, упасть в омут сна, и я тоже бы так хотела. Хочется накинуть над собой одеяло и уснуть. Навсегда. — А... Бред больше здесь ведь не появится? — еле слышно прошептала я. Понимаю, как отцу и маме тяжело. Сильнее, чем мне. Нет, нам одинаково больно, и эта боль беспощадно бьет по лицу. Отец кивнул, а мама повернулась к окну. Она плачет. Ох, нет, только не это! Чувствую, как огромный ком подошел к моему горлу. Моя рука схватила край потертой скатерти. Эта скатерть... Бред ее купил, когда только устроился лаборантом в эту чертову лабораторию! Отец, глядя в пустоту, дает мне бумажку. Я ее развернула. "Я больше сюда не вернусь. И да, никакие вещи мне не нужны. Мистер Бред. " Сукин сын! Вскоре, этот кусок бумаги превратился в пепел. Катрина Сизоу, у тебя больше нет брата, смирись. Но ностальгия берет вверх. Я хочу почувствовать атмосферу детства, атмосферу добра. И иду в комнату моего брата. Мне нужно выпустить все эти слезы. Только так, чтоб никто не видел, в тишине. Мне надоело сдерживаться. В темноте я добралась до комнаты Бреда. Его комнату немного освещала луна. Это так близко: детство, беззаботность. В его комнате даже запах особенный. Да, здесь не пахнет дорогими парфюмами, но это всё такое родное. Когда родители задерживались на фермах, я всегда проводила время с Бредом и Мэттом. Бред никогда не отвергал меня или кричал за какие-то проказы, только учил. Слезы хлынули, как буйное море бьётся о скалы. Они текли, и текли, и текли... Как кровоточащая рана, которую невозможно остановить. Это больно! Он теперь моя потеря. Навек я его потеряла. Потеряла. — Сегодня собаки не гавкают, странно, не правда ли? — тихий шепот Мэтта. Да, я эгоистка, ведь не думаю, что другим тоже больно, а Мэтт потерял сегодня все, абсолютно. Да, я это понимаю, но ничего не предпринимаю. Я вытираю лицо ладонями, и сажусь на стул. Да, гавканье и вой собак тоже родной. — Слишком тихо. Слишком... — я тоже говорю шепотом, будто, страшась нарушить покой и эту мучительную тишину, — Ты же не сделаешь это, Мэтт? То, что ты задумал? — я не видела его лица, только силуэт. Я видела, как он молча вышел из комнаты. Все, вот и весь разговор. Я понимала, что он хочет стать добровольцем на завтрашней Жатве, чтобы спасти жизнь какому-то мальчику, принести этим пользу, но я не готова идти на такое. Я — трусиха. Тщетно отговаривать Мэтта, это бесполезно. Хотя, надеюсь, что я его плохо знаю, и он вычудит что-нибудь другое. А пока, я устала, как ломовая лошадь. Тихо легла на кровать Бреда. Мне потребовалось всего два шага, ведь комната такая маленькая. Так, Катрина Сизоу, завтра ты станешь ненавидеть Бреда Сизоу, но сегодня подчинись ностальгии, хотя она такая опасная. Завтра я перестану ныть, но не сегодня. Я слишком измотана. Слишком. Как много этих "слишком". Завтра, как всегда, на заре я накормлю свой домашний скот, умоюсь в теплой воде, и пойду на Жатву, проклиная Бреда. Я никогда не смогу его понять. Мысли начали возвращаться в детство. Все те же штаны, которые держатся на веревке, веснушки, светлые волосы, улыбающийся Мэтт, Бред в толстых очках, полненькая девочка, которой мы дали прозвище "толстуха — Лей", тощие собаки, гонящиеся за тремя ребятами... Сегодня я утону в этом, а завтра сниму этот камень и всплыву наверх.