Бастард короля

      Цветные пятна взрывались перед глазами, словно слепило само солнце. Посторонний голос, пытающийся вернуть его к реальности, казался далёким и чужим. Всё тело пронзила судорога, а потом пришла боль, и вновь был этот голос, пытающийся успокоить. Гном чувствовал, как кто-то приподнимал его голову и заставлял пить какое-то снадобье, от которого кружилась голова и хотелось спать. Это повторялось неоднократно, и однажды Кили даже отвернул голову, чтобы больше не засыпать, но сильные руки жёстко уцепились в волосы, заставляя держать голову ровно, и гном сдался. Сил сопротивляться у него почти не было.       — Пей! — настойчиво и грубо твердил чужой голос. — Пей, живо!       Кили точно не знал, сколько пробыл в бессознательном состоянии, но когда в следующий раз он очнулся, то больше никто не заставлял его пить гадкую настойку. Глаза постепенно привыкли к полумраку, царившему в комнате, и гном хотел было встать, но не сразу заметил, что его руки были привязаны по бокам кровати к железным прутьям. Гном был обнажён по пояс, а живот был стянут бинтами. В комнате чувствовался благовонный запах травяных курений, а в открытое окно проникал тёплый ветерок. Кили моргнул, возвращая себя в реальность, и тщательно оглядел комнату, слегка приподняв голову. Изнутри помещение напоминало крестьянский дом – такой, в каком Кили и сам раньше жил с опекунами. Здесь стоял небольшой стол и пара табуреток. Сами стены были из дерева, а кровать, на который лежал Кили, была очень большой. Судя по всему, комната принадлежала человеку или очень высокому гному.       Кили сделал ещё одну попытку встать и освободить руки, но со стоном рухнул обратно. Его возня привлекла внимание хозяина дома, который был в соседней комнате. Дверь открылась, и Кили увидел перед собой человека – высокого, мрачного и сгорбленного. Взгляд человека был тяжёлым и отталкивающим, а хмурые брови свелись к переносице. Тёмные сальные волосы человека были стянуты в небольшой хвост на затылке, а одежда выглядела бедной и поношенной. Человек подставил одну табуретку к кровати Кили и тяжело на неё опустился, хмуро смотря на гнома.       — Как чувствуешь себя? Дышать не тяжело? Эта настойка может вызывать признаки удушья.       Кили понял, что именно этот голос слышал, когда был практически без сознания. Видимо, человек был не особо разговорчив, с виду он казался мрачным и необщительным, даже на Кили смотрел так, словно он был здесь незваным гостем.       Гном судорожно вздохнул и почувствовал, как сильно у него пересохло в горле, а слепленные губы потрескались, словно он пересекал знойную пустыню. Вместо ответа Кили вновь взглянул на связанные руки, и мужчина, кивнув, взялся за нож, висящий на поясе. Он перерезал верёвки, стягивающие запястья гнома, а потом налил в стакан воды из графина, стоящего на столе. Приподняв Кили голову, он дал ему напиться, а потом вновь выжидающе на него посмотрел.       — Где я? Вы кто? — собственный голос казался Кили давно забытым и чужим.       — Я тот, кто нашёл тебя в лесу. Думаю, этого для начала будет достаточно. Советую не дёргаться, пока швы окончательно не заживут. Руки мне пришлось тебе связать, потому что ты норовил куда-то вскочить и пытался почесать зашитую мной рану. Делать этого больше не стоит, иначе вновь придётся напоить тебя красавкой и мелиссой. Есть хочешь?       Кили кивнул, во все глаза смотря на этого грузного и мрачного человека. У гнома было столько вопросов, он больше не решился их задавать. Когда надо, этот человек сам всё расскажет.       Человек тем временем вновь скрылся в другой комнате и вернулся спустя час, держа в руках две миски с рисовой кашей. Мужчина помог Кили привстать, положив под голову подушки, и всунул в руки миску с кашей. Сам же он устроился за столом и сразу же принялся поедать обед. Гном немного помедлил. Он неловко взялся за ложку, заметив, как дрожит его рука. Зацепив сгусток варёного риса, он медленно поднёс его ко рту и начал неспешно жевать. Человек кидал на него неоднозначные взгляды и всё время хмурился. Он почти опустошил свою миску, но потом оторвался и потёр чёрную бороду, опустив ложку на стол.       — Как тебя зовут?       Кили замер. Медленно дожевав еду, он опустил ложку в миску и недоверчиво взглянул на человека. Мог ли он желать ему зла, после того, как спас? Вполне вероятно. Как бы то ни было, Кили не расскажет ему всей правды о себе.       Гном прочистил горло и опустил глаза.       — Кили.       Человек кивнул и вновь принялся за кашу, никак не выдавая своих эмоций. Потом он налил в стакан воды и немного отпил, а потом опять стал месить ложкой в каше. Наблюдая за его действиями, Кили отставил свою миску на кровать и слегка приподнялся, удобнее устраиваясь на подушках. Набравшись духу, он вновь спросил:       — А вы кто? Вас как зовут?       — Просто человек, живущий здесь. Зовут меня Матиас, но моё имя тебе ни о чём не скажет. Так что лучше не болтай. Не люблю гномов, а болтливых гномов особенно! — Человек сказал это обычным будничным голосом, но тон его при этом ясно давал понять, что Матиас и впрямь не любит разговаривать.       Кили сглотнул и вновь взял в руки миску. Есть он не хотел, но и не знал, куда себя деть. Спаситель оказался не очень приветливым, но всё-таки он его спас. Отправив в рот небольшую порцию каши, Кили отставил миску.       — Спасибо, я наелся.       Матиас краем глаза взглянул на даже наполовину не опустошённую миску и покачал головой.       — Так не пойдёт, гном. Хочешь жить – будешь делать то, что я говорю. Чтобы полностью восстановиться, тебе нужны силы. Крови ты изрядно потерял, и инфекция попасть успела, но я тебя подлатал. Чтобы окончательно встать на ноги нужно есть. Ясно?       Кили молча взял миску и потянулся к ложке. Видимо, Матиас не отстанет от него, пока он всё не съест. Что ж, за это время, возможно, удастся его немного разговорить.       — Мы сейчас в Дэйле? — осторожно спросил Кили, медленно жуя кашу.       Матиас вновь нахмурил брови, словно собирался повторить, что не хочет сейчас разговаривать, но потом передумал, и взгляд его стал мягче.       — Нет, гном, мы далеко не в Дэйле. Мы в том самом лесу, где я нашёл тебя еле живого. Если уж у тебя есть силы разговаривать, то сначала расскажи мне откуда ты сам, и кто тебя так царапнул-то?       Кили напряг память и попытался вспомнить всё, что с ним произошло. Перед глазами вновь вспыхнула картина того, как неизвестные гномы сначала гонятся за ним, потом отбирают медальон, а потом… Кили вышел из себя. Он просто не мог позволить лишить себя самой дорогой для него вещи – единственного, что осталось от матери. Потом пришла боль и наступил шок. Кили не ожидал, что этот мерзавец пырнёт его ножом. Сквозь боль и пелену гном всё-таки услышал кое-что важное, отчего сейчас так сильно кольну сердце: они упомянули Фили. Сказали, что сообщат ему, будто он сам напоролся. Боль от предательства сводного брата разгорелась огнём в груди. Кили сжал руки в кулаки, чувствуя, как участилось сердцебиение. А он подумал, что это была Джанис, которая в открытую его ненавидела. А Фили… как двулично он поступил, заставил его поверить, что они могут быть друзьями, могут быть братьями.       Матиас заметил ступор и замешательство гнома и кашлянул, привлекая его внимание.       — Гном, тебе плохо? Может воды?       Кили заметил, как изменился голос человека. Он был даже немного обеспокоен. Кили поспешно сморгнул наваждение и взглянул на человека с подозрением. Как получилось, что он нашёл его здесь? А может он заодно с этими гномами?       Отметив, как подозрительно смотрит на него Кили, Матиас фыркнул. Чувствовал он это недоверие, чувствовал.       — Ну что ты так зыркаешь на меня? Ладно, не хочешь, можешь ничего не говорить, дело твоё. Я сделал то, что должен был: нашёл раненого – спас раненого, остальное меня не касается. Когда поправишься, можешь идти на все четыре стороны, гном!       Матиас встал со стула и, взяв свою опустошённую миску, собрался было уйти. Кили вдруг стало стыдно. Этот большой человек действительно спас ему жизнь, хоть и был очень молчаливым и подозрительным. Всё-таки Кили решил не откладывать разговор с ним. Возможно, случая выудить из него правду больше не представится.       — Подождите, — окликнул гном человека, — эти гномы, напавшие на меня, были разбойниками. Не знаю, откуда они взялись, но они забрали дорогую для меня вещь, а меня просто бросили там. Как вы нашли меня?       Матиас развернулся и, постукивая пальцами, по миске, вновь нахмурился. Подумав секунду, он сел на стул.       — Вороньё. Птицы в этом лесу спокойные, а вы их тут порядком распугали. Я охотился неподалёку, решил проверить, что тут происходит. Потом уже увидел тебя, без сознания. Соорудив наскоро носилки, притащил тебя сюда и зашил твою рану. Думал, что не выкарабкаешься, лихорадка началась, пришлось отпаивать тебя красавкой, мелиссой и спорыньей…       — Вы должно быть местный лекарь? — перебил его Кили.       Матиас усмехнулся и покачал головой, словно Кили сказал что-то очень смешное. Почесав голову, человек вдруг снова стал серьёзным, напоминая громадного мрачного медведя.       — Я был палачом, гном. Палачом Дэйла. Я казнил и людей, и таких вот молодых гномов, вроде тебя. Палачей не сильно-то жалуют, а я больше не хочу вести преступников на эшафот, колесовать их и пытать. Остаток жизни мой пройдёт здесь, в этой лесной глуши, подальше от людей. И гномов, — отозвался человек, потупив взор. Он словно оправдывался, и воспоминания причиняли ему боль.       — Палачом? — Кили не мог скрыть своего удивления. Его спас… палач?       — А ты думал, что король Бард сам казнил преступников? — фыркнул Матиас.       — Кто?       Матиас с недоверием на него посмотрел.       — Ты из Эребора или нет?       — Нет! — Кили отрицательно замотал головой, заранее решив не говорить человеку всей правды о себе. — Я пришёл издалека, но вот забрёл на этих разбойников. В Эреборе я никогда не был…       Сказав это, Кили опустил глаза и почувствовал, что краснеет. Да, врать так и не научился. Матиас не стал оспаривать его слова, но было видно, что не сильно-то в них поверил. Он был не из тех, кто любил совать нос в чужие жизни. Потом человек встал во весь рост и покосился в сторону окна, за которым светило солнце.       — Мне пора на охоту. Не хочу на сегодня остаться без ужина. Когда я вернусь, сменю тебе повязку. Рана твоя гноится, так что ешь как следует и не пренебрегай моей едой. Может она и не самая лучшая, зато быстро поставит тебя на ноги, гном.       Матиас развернулся и направился к двери.       — Спасибо… — сказал ему Кили.       Человек на секунду замер, едва заметно кивнул и вышел из комнаты, оставив гнома наедине с его мыслями.       Кили проводил его взглядом и взглянул на свою миску с остывшей кашей. Секунду подумав, гном взялся за ложку и принялся медленно есть кашу, попутно прокручивая в голове всё произошедшее с ним. Он не хотел верить, что Фили так мог его подставить. Неужели это он вправду натравил на него этих разбойников? А может, они сделали это вместе с Джанис? Сердце вновь неприятно заныло. От мысли, что именно Фили так с ним поступил, Кили становилось обидно. От кого угодно он мог ждать этого, но только не от сводного брата, который дал ему надежду на то, что они могут стать семьёй. Мог ли обо всём этом знать Торин? Нет, король не стал бы так поступать, не такой он был…       А медальон… эти наглые разбойники всё же стащили у него медальон и теперь наверняка продали его или отдали Фили, как доказательство того, что ненужный брат больше никогда не вернётся. Ну что же, Кили уже для себя решил, что больше не будет пытаться прижиться при королевском дворе. Если он и вернётся – то только для того, чтобы забрать свою вещь.