На дорогах

Стук в дверь повторился, и Кайл замер, словно олень в свете фар. Конечно, кроме него в общежитии остались и другие студенты. Их было немного; он точно знал, что братья Ли и Стюард Джефферсоны, с которыми он встречался на курсах профессора Блэквуда, решили не уезжать до выходных. Еще остались несколько девчонок из женского крыла, а также почти весь штат университетской газеты – по слухам, со статьями и информативными обзорами у них в последнее время было не очень, поэтому будущие журналисты решили пожертвовать частью зимних праздников на благо успеха – газеты, а значит, и своего собственного. Всех этих людей Кайл знал. Он здоровался с ними в коридорах, обменивался конспектами и заметками, иногда немного разговаривал с ними на темы, не несущие никакой смысловой нагрузки и выветривающиеся из памяти пять минут спустя. Однако он не мог представить, чтобы кто-нибудь из них решил завалиться к нему в гости, да еще – Кайл взглянул на будильник – в девять часов вечера. Однако факт оставался фактом. Кто-то стучал в его дверь, а еще он слышал шорох одежды – как будто некто, решивший нанести ему визит, переминался в коридоре с ноги на ногу. - Кто это? – спросил Кайл, выбираясь из-под одеяла и натягивая пижамные штаны. - Это я, - ответил кто-то из-за двери голосом, один в один похожим на голос Стэна. «Наверняка Стью», сказал себе Кайл, подходя к двери и поворачивая ключ, торчащий из замочной скважины. «Наверняка это Стью – пришел спросить, не хочу ли я отправиться с ними в город или в одну из закусочных на Данжен-роуд, чтобы как следует поужинать и, возможно, пропустить по стаканчику. Его голос может быть похож на голос Стэна, может, почему бы и нет». И хотя его сердце по некой загадочной причине билось быстрее обычного, отворяя дверь, он и вправду ожидал увидеть за ней Стью Джефферсона. Честное слово, именно этого он и ожидал. Другие варианты не вписывались в реальность и не имели права на существования. Мысленно выругав себя за идиотизм, Кайл распахнул дверь. Вопреки всем законам логики, перед ним стоял Стэнли Марш.

* * *

- Ты подстригся, - осторожно заметил Стэн, пока Кайл, приоткрыв рот, таращил на него глаза, не в силах переварить происходящее. Зимняя куртка Стэна была расстегнута, подбитый мехом капюшон лежал на плечах, и на нем таял снег. Словно во сне, Кайл медленно поднял руку и коснулся своих волос. Он сбрил кудри перед самым началом занятий в приступе чего-то, что явно было сродни сумасшествию, однако теперь волосы немного отросли – достаточно для того, чтобы он больше не был похож на пришельца, однако недостаточно, чтобы как следует сгрести их в кулак. - Я подстригся, - согласился он. Какое-то время они просто стояли друг напротив друга. Кайл, с трудом соображающий со сна и до сих пор не до конца верящий, что происходящее относится к реальности. И Стэн – замерзший, со снежинками во взъерошенных черных волосах. На плече он придерживал рюкзак – тот самый, что был при нем, когда старый оранжевый додж с откидной крышей нес их из Колорадо навстречу западному побережью. Почему-то именно рюкзак убедил Кайла в том, что он не бредит. - Что ты здесь делаешь? – Он был уверен, что голос откажется ему повиноваться, однако он прозвучал вполне обычно. Ни малейшего намека на то всепоглощающее смятение, которое он испытывал. - Ты не отвечал на мои сообщения, – ответил Стэн. - Я их даже не читал. – Странное дело – до этой самой минуты он крайне гордился тем, что избегал любого контакта со своим бывшим лучшим другом, но теперь такое поведение вдруг показалось ему глупым и ребячливым. - Можно мне войти, Кей? Кайл внезапно отчетливо осознал, что стоит босиком на ледяном полу, в тонких пижамных штанах и застиранной футболке, через которую прекрасно видны его затвердевшие от холода соски, а за его спиной раскинулась комната, в которой он живет, и в которой никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не ожидал увидеть Стэна Марша. - Наверное, - пробормотал он, отступая в сторону и открывая дверь пошире. Стэн переступил через порог. Настольная лампа на подоконнике давала немного света, и он принялся оглядываться вокруг со странным выражением на лице. Кайл решил, что больше всего это выражение напоминает жадность: Стэн выглядел так, будто впитывал каждую деталь, запоминал каждую книжку на его столе и каждую складку в сбитых простынях на кровати. Сам он понятия не имел, что говорить, делать, и даже куда смотреть. Больше всего ему хотелось смотреть на Стэна, однако каждый раз, когда их глаза встречались, он чувствовал, что его мозги вот-вот превратятся в кашу, и тут же отводил взгляд. - Ну так... – протянул Стэн – Тебе нравится твой сосед по комнате? - Серьезно? – Кайл сложил руки на груди. – Серьезно? Мы будем обсуждать моего соседа по комнате? - Мне многое хотелось бы с тобой обсудить, черт возьми! – вспылил Стэн. На мгновение на его лице промелькнула злость, но сразу сменилась беспомощностью. – Кайл, Господи. Я провел в аэропорту часов десять, не меньше. Мой рейс отменили из-за снегопада, мне пришлось едва не на коленях вымаливать билет до Бостона, оттуда я добирался на автобусе... - На автобусе? - Да, Кайл, на гребаном автобусе! Потому что ты не отвечаешь на мои звонки, до тебя невозможно достучаться, а из-за футбола я не всегда успеваю выспаться как следует, не говоря уж о том, чтобы поехать к тебе! Через несколько дней мне нужно снова быть в Калифорнии, присутствовать на открытии чемпионата, но все это не важно, мне нужно было увидеть тебя. - Какая великая жертва с твоей стороны, приятель! – фыркнул Кайл. Он обхватил себя за плечи, стараясь согреться, или хотя бы перестать дрожать. – Не стоило тебе так утруждаться. Я и так все знаю: тебе жаль, что так вышло, ты готов все забыть, хотя в глубине души и думаешь, что я жалок, мы все еще можем быть друзьями, да, отлично, очень хо... - Прекрати! – рявкнул Стэн. Его громкий окрик далеко разнесся по темным пустым коридорам. – Ты ничего не знаешь! - Я знаю достаточно! – Он тоже повысил голос. - Я выставил себя идиотом, и теперь... - Господи, Кайл, разве ты не видишь – именно это случилось в прошлый раз. Ты разозлился, принялся кричать, и я не знал, что делать, а потом... Потом ты ушел, оставил меня там... - О, бедный, несчастный Стэнни – надо же, я бросил тебя! Друзья так не поступают, правда ведь? Интересно, что заставило меня это сделать? Может, это произошло потому, что ты дразнил меня, играл со мной всю эту чертову поездку, а когда я... когда я... - Я был сволочью, я повел себя, как полный придурок! Я это знаю! Пожалуйста, послушай меня... - Нет. – Стэн шагнул к нему, вскидывая руки, и Кайл отступил к двери, прижался к ней спиной. – Я даже смотреть на тебя не могу, черт тебя дери. - Тогда не смотри! Но я проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя, чтобы наконец поговорить с тобой, и не уеду, пока ты меня не выслушаешь! - Пожалуйста, нет. – Несколько секунд назад он кричал, в жилах его полыхала злость и обида, а теперь голос был едва громче шепота. И он боялся, Господи, как же он боялся. – Пожалуйста, Стэн. Я уже начал забывать тебя. Честное слово. Это трудно, труднее чем что-либо, что мне когда-либо приходилось делать, но я стараюсь, и, пожалуйста... Если я услышу, как ты извиняешься, как тебе меня жаль... - Я скучаю по тебе! Кей, я так скучаю по тебе. – Стэн стремительно шагнул вперед и оказался вдруг совсем рядом. Кайл отпрянул было, испугавшись незнакомого блеска в синих глазах, однако позади была дверь, и ему оставалось только вжаться в нее как можно плотнее. – И я не могу перестать думать о том, что произошло. После той ночи в машине... Кайл почувствовал, как в глазах вскипают слезы, а в горле встает сухой ком. - Не надо, - прошептал он, борясь с желанием разреветься. - После той ночи в машине, - продолжал Стэн, не обращая на его возражения ни малейшего внимания, - я пытался связаться с тобой всеми правдами и неправдами. Изводил Кенни, твоих родителей, Айка, даже Венди – всех, к кому, как мне казалось, ты мог бы прислушаться. Однако ты отказывался говорить со мной, отказывался даже слушать, и я разозлился на тебя так, как не злился никогда раньше. Я люблю тебя, честное слово, но, видит Бог, ты такой упрямый осел, Кайл. Это выводило меня из себя. А еще я никак не мог перестать думать о том, что случилось в додже... - Прекрати, - просил Кайл. Слезы текли по щекам, и он ничего не мог с этим поделать. – Я не могу этого слушать, просто не могу. - Тебе придется! – Стэн шагнул ближе, становясь вплотную к нему. – С тех пор, как ты исчез, не проходило и дня, чтобы я не думал о том, что мне стоило... Ну, знаешь – попробовать. В конце концов, это не то, чтобы я никогда не задумывался об этом. Конечно, да. Я ведь не дурак. - Ты все знал, знал давным-давно! Знал, и притворялся, что понятия не имеешь, что происходит, ты играл со мной, черт тебя дери! - Прекрати! – Широкие ладони уперлись в стену по обеим сторонам от него, и Кайл сжался, дрожа как от холода, так и от страха: он не знал, что делать, и маска невозмутимости стремительно осыпалась с него, словно снег с ели, которую кто-то как следует встряхнул. Стэн стоял напротив него, так близко, что он чувствовал запах кофе у него изо рта, и это было слишком, это напрочь лишало его силы воли и способности соображать. – Пожалуйста, не плачь... Когда ты плачешь, мне хочется кого-нибудь убить. С этими словами Стэн осторожно провел большим пальцем по его щеке, собирая влагу, и Кайлу захотелось податься навстречу его ладони, потереться об нее. Он так и сделал. - Я так боялся все испортить, - признался, наконец, Стэн, переходя на шепот. – Так боялся, что ты превратишься в еще одну Венди. Я всегда восхищался ею, все мы ею восхищались, и еще я постоянно ее разочаровывал. Когда мы были вместе, она постоянно на меня злилась, и я ее не виню: я вечно умудрялся ляпнуть что-нибудь не то, постоянно подводил ее. Был дерьмом в постели. Мне ни разу не удалось довести ее до оргазма. По вечерам в пятницу, когда мы выбирались в боулинг, на игру или куда-нибудь перекусить, я ловил себя на том, что придумываю, чтобы ей сказать, понимаешь? А потом... когда вечер заканчивался... Я отвозил ее домой, целовал на прощание, оставлял машину дома и шел к тебе. Залезал к тебе в окно и забирался под одеяло, и, черт возьми, это всегда было лучшей частью дня. Потому что ты всегда был рад видеть меня. Ты всегда смеялся над моими шутками. Ты смотрел на меня так, будто считал, что я достаточно хорош для чего угодно, что я лучший, что я именно такой, каким тебе нужен, и я не мог позволить себе лишиться этого, Кей, я просто не мог. Я боялся, что... если... - Придурок, - сказал Кайл. Вернее, попытался сказать. Пальцы Стэна все еще прикасались к его щекам, и, похоже, такое положение вещей напрочь лишало его голоса. – Кретин недоделанный... - Я знаю, - улыбнулся Стэн. – Я знаю. С каждым днем это становилось все труднее и труднее – смотреть на тебя только как на друга, держать руки при себе. Черт, мне постоянно хотелось к тебе прикасаться. Когда мы уехали из Южного Парка, все мои чувства и инстинкты будто с цепи сорвались, и я знал, что ты это заметил, я чувствовал, как ты напряжен, и ненавидел себя за то, что все еще боялся. Все еще ходил вокруг да около. В ту ночь в Вегасе, в последнюю ночь... Когда ты поцеловал меня... - Я не поцеловал тебя. – Кайл быстро облизнул губы. Сердце колотилось, словно сумасшедшее. Медленно, словно во сне, он поднял руки и принялся расстегивать на Стэне куртку. – Я попытался, но ты оттолкнул меня. - Да. Я тебя оттолкнул. Надеюсь, ты простишь меня за это, потому что если нет, я разобью лагерь на коврике перед твоей дверью. Ради бога, Кайл... Закончив с пуговицами, Кайл провел ладонями по его груди и плечам, скидывая куртку на пол. Под ней обнаружился свитер, обычный серый свитер крупной вязки, не примечательный ничем кроме того, что Кайл никогда раньше его не видел. Тот факт, что у Стэна есть одежда, которой он никогда не видел, никак не желал укладываться в его голове. - Почему ты приехал? – спросил он, все еще не убирая ладоней с плеч Стэна. – Ты перестал бояться? - Нет. – Господи, как же ему нравилось стоять вот так. Он был готов провести вечность зажатым между Стэном и стеной, ощущая, как его руки прикасаются к лицу, поглаживают шею, перебирают его волосы, когда их лица так близко, что дыхание смешивается. – Я боюсь до сих пор. Боюсь до ужаса. - Тогда... – выдохнул Кайл, - почему... - Я люблю тебя больше, чем боюсь. - О, черт. - О, черт. Он почувствовал, как сердце заколотилось еще быстрее, хотя минуту назад был уверен, что такое невозможно. – Я смотрю, у тебя новый свитер? - Кей. - Да, черт, извини, я просто... Договорить ему не удалось: Стэн стремительно подался вперед, сокращая те немногие сантиметры, которые еще оставались между ними, и наконец-то – Господь Бог, Магистр Йода и святые ангелы-угодники, наконец-то – коснулся губами его губ. Кайл с готовностью приоткрыл рот ему навстречу и тут же ощутил, как Стэн целует его, целует по-настоящему. Ему никогда не приходилось целоваться как следует. Пьяные поцелуи на вечеринках он предпочитал не учитывать, тем более что помнил о них немного, а в роли его единственного достойного упоминания опыта выступала Бебе, которая всегда относилась к нему немного странно («Каша из умиления, обожания и сострадания» - говорил по этому поводу Кенни). Это было давно, еще перед началом выпускного класса, и впечатления у него остались весьма неоднозначные. Симпатия Бебе была ему приятна, и еще от нее здорово пахло, однако сам поцелуй особенно приятным ему не показался. Они постоянно сталкивались носами, ее помада каким-то образом оказалась у него на подбородке, ощущать слюну другого человека у себя во рту было по меньше мере странно... С тех пор фантазий о поцелуях у него было немного. Если бы он знал, что целоваться можно так, то чаще думал бы об этом, чаще представлял бы себе. Язык Стэна проникает в его рот – горячий, влажный, Кайл встречает его своим и чувствует, как каждый нерв в его теле вспыхивает, словно огонек на рождественской елке. Он целует Стэна, он целует Стэна, и одной этой мысли достаточно, чтобы у него встал член. Оторваться от этого жаркого, отчаянного, совершенно необходимого им обоим поцелуя не представлялось возможным. Кайл не заметил, когда начал задыхаться, когда зарылся пальцами в волосы Стэна, все еще влажные от тающего в них снега. Стэн вжимал его в стену, постанывал ему в рот, Стэн был ближе, чем когда-либо, но ему хотелось еще ближе. Кайл привстал на цыпочки и обнял его за шею, не прерывая поцелуя, надеясь, что Стэн поймет его без слов. И он понял. Подхватил его под колени и без труда поднял повыше, наваливаясь сверху, пришпиливая к стене собственным телом. - Вот так, - прошептал Кайл, чувствуя, как твердый член Стэна упирается в его бедро, - вот так, да, вот так. Поцелуй меня. Несмотря на все его слова о страхе и неуверенности, в данный момент Стэнли Марш вовсе не нуждался в поощрении, это уж точно. Самоуверенности у него хватало, чтобы сжимать и гладить задницу Кайла, не прерывая поцелуй. Кайл вжимался в него, притягивал к себе так тесно, как только мог, и скулил ему в рот, а перед закрытыми глазами били фейерверки. - Ты целовал меня в шею, - задыхаясь, прошептал он, когда Стэн оторвался от его рта. – В Вегасе. - Я знаю. Я помню, - рычит Стэн в ответ. – И думаю об этом каждый день. Каждый раз, когда кончаю. - Черт, Стэн. Кровать, черт тебя дери, сейчас же. Стэн послушно подхватил его, в два шага преодолел расстояние от стены до кровати, опустил его на разбросанные в беспорядке одеяла и влез следом. Кайл услышал, как один за другим упали на пол ботинки – Стэн избавился от них, не расшнуровывая, и именно этот звук, реальный, как никакой другой, в полной мере заставляет его осознать, что то, что случается – случается на самом деле. Стэн вжимает его в матрас всем своим весом и целует так, будто мечтал об этом всю свою сознательную жизнь: ни о какой неуверенности, ни о каком стеснении и речи быть не может. Кайл извивается под ним, дрожит и издает совершенно невероятные звуки, которые еще больше распаляют обоих. Когда Стэн запускает руку ему под футболку, с нажимом оглаживает бок и задевает большим пальцем вздыбленный сосок, Кайла подбрасывает на кровати. - Если бы мы сделали это полгода назад, - задыхается Стэн, - я бы с ума сошел от страха. Кайл улыбается и поддает бедрами вверх, вырывая у него еще один стон. - Непохоже, чтоб ты боялся. - Нет, - отвечает Стэн, и, словно в подтверждение своих слов, облизывает большой палец и снова потирает его сосок. – Теперь – нет. А ты? - Знаешь, сколько раз я представлял себе это? – Грубый палец обводит его напряженный сосок по кругу, и Кайлу трудно соображать, но он все-таки собирается с мыслями, потому что донести это до Стэна очень важно, важнее, чем что-либо. – Как ты целуешь меня? Как ты дотрагиваешься до меня? Как ты забираешься ко мне в постель, или нагибаешь над любой горизонтальной поверхностью, вставляешь мне и трахаешь, пока я не начну кричать? Он никогда так не говорил, даже не подозревал, что способен сказать такое. - Господи, Кайл, - всхлипывает Стэн и снова целует его: мокро, жадно, словно обезумев. Его член упирается Кайлу в бедро, скрытый джинсовой тканью, но даже так Кайл чувствует, насколько он твердый и горячий. Он запускает дрожащую руку в трусы и сжимает себя, потому что отчетливо понимает, что еще немного, и он спустит просто так, просто потому, что Стэн здесь, Стэн целует его, Стэн его хочет. Он медленно проводит рукой вверх, сжимает в кулаке головку, и выгибается дугой, когда ощущает, как Стэн сильнее сжимает его сосок. - Я всегда хотел увидеть, как ты выглядишь, когда трогаешь себя, - шепчет он Кайлу на ухо, и толкается, трется о его бедро. – Думал об этом, когда ты спал со мной в одной кровати, когда постанывал во сне. - Я бы показал тебе, если б ты попросил. – Кайл пытается улыбнуться, однако время для шуток неподходящее. - Если б ты мне показал, я бы в трусы кончил, - доверительно сообщает ему Стэн. Во рту у него пересыхает, ладонь быстрее ходит вверх-вниз, все еще скрытая пижамными штанами. Стэн переводит голодный взгляд с его руки на запрокинутую назад голову, на широко распахнутые глаза, на приоткрытые губы, с которых слетают бесконтрольные стоны и проклятья. Выглядит он так, будто никогда не видел зрелища прекраснее. - Кей, - шепчет Стэн ему на ухо. Нужные слова возникают на языке сами собой. – Я люблю тебя. Я никогда больше не оставлю тебя, я не позволю тебе сбежать. Я хочу тебя, хочу увидеть, как ты кончаешь, хочу... Кайл выгибается дугой. По пижамным штанам растекается влажное пятно, член дергается и пульсирует, а все его тело продирает крупная дрожь. «Снаружи идет снег», отстраненно думает он, когда снова может дышать. «Градусов десять, а может, и того меньше. Почему мне не холодно?» Когда к нему возвращается способность осознавать происходящее, он обнаруживает, что Стэн умудрился вытащить из-под него одеяло и укрыть их обоих.