Клетка для мотылька

— Наби, уходи. — И Фань мимолетно взглянул на меня и вновь отвернулся, сурово глядя на растерявшегося Сын Хена. — Продолжай. — И Фань, ты хочешь убить его? — Я возмутилась и сделала несколько шагов по направлению к Мино, но была остановлена громким возгласом. — Наби, я сказал, выйди! — Мой муж, который никогда не повышал на меня голос, сейчас крикнул на меня. Крикнул! Стало так обидно. — Сын Хен, выбей из него правду, я знаю, что он причастен, да и ты это прекрасно понимаешь. Сын Хен же перевел взгляд с меня на принца и обратно, нахмурившись, сжал руку в кулак и с размаху ударил в стену в нескольких сантиметрах от назначенной цели. Еще бы чуть-чуть и, я уверена, челюсть Мино не выдержала бы такого удара. — Госпожа, вам лучше удалиться, — проговорил мой бывший телохранитель замогильным голосом, — не хочу, чтобы вы видели все это. Ком встал в горле, а слезы обиды подкатили к глазам. Я глубже вдохнула. Мне говорили еще с самого детства, что уподобляться обидчикам — это последнее, что можно позволить себе. Нужно всегда быть выше мести и трезво оценивать ситуацию, как бы сильно тебя не ударили. — Если вы продолжите, то будете еще хуже, чем он, — я кивнула на Мино, разворачиваясь и смахивая несколько вырвавшихся слезинок. Хлопнув дверью напоследок, я, пыхтя, отправилась в свою бывшую комнату, не желая никого видеть. — Не ходи за мной, будь тут. — Бросила удивленному Джексону, удаляясь по террасе в другое крыло. Когда дверь спальни закрылась за мной, я прислонилась к ней спиной и сползла вниз, пряча слезы в сложенных на коленях руках. Это все так тяжело. Все давит. И Фань, наверное, забыл, что трудно может быть не только ему, ведь он потерял брата, а я на глазах теряла мужа, любимого человека. В голове промелькнула шальная мысль позвонить Тао, чтобы он забрал меня, и пусть все эти суровые ребята, решающие свои вопросы силой, ищут меня по Сеулу. Но это так по-детски, — заставлять волноваться за себя, чтобы обратить внимание. Я не могла так поступить, потому что в скором времени мне предстояло стать королевой — опорой и поддержкой И Фаню. Все происходило так быстро… Я не успела привыкнуть к своему новому статусу, как уже нужно было двигаться дальше, а смотря теперь на безутешную Миру, я могла точно сказать, что очень непросто носить корону. Уже вечерело, и в комнате царил полумрак. Не знаю, сколько просидела в одиночестве, но от этих мыслей кольцо на безымянном пальце вновь стало свинцовым. Отчаянно хотелось рыдать навзрыд. Я плохо различала очертания предметов в темноте, поэтому даже не рисковала вставать, продолжая сидеть на полу, прислонившись к стене возле одной из тумбочек. Если бы у Джи Ена не было И Фаня, и стало известно об их сыне с королевой, то скорее всего, наследником был именно маленький Джевон, но править пришлось бы Мире, пока ребенок не достигнет совершеннолетнего возраста. Какой-то замкнутый круг. И я понимала желание Миры уехать отсюда подальше. Дворец — клетка, тюрьма, он ломает, но я сделала свой добровольный выбор, поэтому было глупо жаловаться на свою судьбу. — Ну, подумаешь, накричал, — прошептала я, — у него тоже нервы на взводе. Нашла, на что обижаться. Хотя по факту меня задело так сильно даже не это, а то, как жестоко он хотел добиться ответа от кузена. Мне даже показалось, что на мой вопрос про убить Мино, в глазах И Фаня я увидела положительный ответ. — Госпожа, вы еще долго тут собираетесь сидеть? — В комнату заглянул Джексон, пустив тоненькую линию света внутрь. — Как Гун? — Королева Мира приказала Тэхи привести его с Джевоном к ней в покои. Они играют там. — А наследный принц? — Он вышел из кабинета через несколько минут после вашего ухода. Потом я поспешил за вами и вот уже часа три тут стою. — Я приду скоро, не переживай. Мне нужно немного побыть одной и подумать. — Ну, хорошо. Я тут подожду, иначе с меня Сын Хен спросит, если оставлю вас одну. Посидев еще несколько минут, я решила, что хватит играть в прятки и нужно идти укладывать Гуна спать, поэтому встала, опираясь на тумбочку. Не видя в темноте ровным счетом ничего и двигаясь только на ощупь, я запуталась ногой в проводе от настольной лампы, уронила ее, отчего стеклянный корпус разбился, и сама упала на осколки, взвыв от пронзившей руки боли. Карма за плохие мысли и слабину в характере меня настигла практически мгновенно. — Госпожа? Вы в порядке? — Не входи! — Джексон, чуть не влетевший в комнату, замер на месте. Я отползла назад к стене после попытки встать, наткнувшись одной ногой на стекло. Там безопаснее. — Не надо. Я не в лучшем виде. Все нормально. — Но госпожа… — Позови Соль, пожалуйста. Но вместо ожидаемой Соль ко мне буквально ворвался И Фань. Он резко открыл дверь, хлопнув ей о стену, отчего я вздрогнула, и включил свет, заставив меня зажмуриться. Без лишних слов мужчина подхватил меня на руки, а я даже не могла различить выражение его лица, потому что глаза еще не привыкли, но точно знала, что это был И Фань, ведь его руки мое тело запомнило навсегда. Он молча нес меня, и только на подходе к нашей спальне я увидела, куда. Наследный принц аккуратно уложил меня на кровать, приподняв юбку платья и посмотрев на окровавленную ногу, а потом взял в свои руки мои ладони. Я видела, что он напряжен, нахмурен и, скорее всего, зол на меня, но и я не простила до конца его, хоть и попыталась оправдать такое жесткое поведение. — Мин Хи! — Голос И Фаня с какого-то времени стал звучать громче и увереннее. — Позови врача, у принцессы стекло застряло в одной ладони и стопе. — Гун, — вспомнила я, что собиралась укладывать малыша спать, — он не спит еще, мне нужно к нему. Пусти! — Мин Хи, скажи Соль, пусть уложит Гуна спать. И приведет его пожелать спокойной ночи. Сильные руки прижали меня к подушкам, обездвиживая. Больше мне ничего не говорили. Я видела сидящего И Фаня за столом в нашей комнате, пока вокруг меня сновал доктор, обрабатывая ранки и доставая осколки. Когда мне было нестерпимо больно, и он тянул особенно глубоко засевший кусок стекла, прыснув анестетик, я мычала, сдерживая крик, но ловила обеспокоенный взгляд супруга на себе. — Я закончил. Кое-где стекло сидело глубоко, поэтому те места могут болеть сильнее. Я оставлю обезболивающее и мазь, которой нужно будет утром смазать все порезы. Ближе к обеду я приду и сделаю перевязку. — Спасибо, доктор, надеюсь, осложнений не будет. — Мин Хи отошел от И Фаня, внимательно что-то читающего, и проводил пожилого мужчину к двери. — Если не допускать загрязнения порезов, то инфекция не должна попасть, поэтому и нагноения не должно быть. В любом случае все будет хорошо, я уверен. — В таком случае, до завтра. — До свидания. — Доктор откланялся и удалился, а сразу за ним, не успела дверь закрыться, в комнату влетел Гун, и следом за ним вошла Соль, поприветствовав принца и меня кивком головы. — Мама! Тетя сказала, у тебя болят ножки, поэтому ты не можешь прийти, но мне разрешили навестить тебя, — мальчуган обнял меня за талию, и я вновь поймала взгляд И Фаня на себе. — Дорогой мой, — поцеловав маленького принца в макушку, я взяла его личико в ладони, — я очень неуклюжая, вот и упала. Но не переживай, завтра пойдем с тобой в сад гулять, согласен? — А Джевону можно с нами? А Чану? — Думаю, что тетя Соль не будет против, а насчет Джевона мы поговорим завтра с королевой, хорошо? — Гун кивнул, и я чмокнула его в щечку. — А теперь скажи папе спокойной ночи и беги ложиться спать. Гун рос весьма послушным ребенком, поэтому он, вновь задорно кивнув и неумело поцеловав меня, подбежал к отцу и проделал то же самое. — Мин Хи, ты можешь идти. Я еще немного почитаю и буду спать. Помощник И Фаня удалился, закрыв за собой дверь, и мы остались наедине. Я сидела на кровати, откинувшись на подушки, И Фань читал. Как и говорил врач, раненные места начали ныть в скором времени, поэтому я попыталась достать стакан с водой и пластиковое блюдце, на котором оставили для меня лекарства, но не смогла дотянуться с первого раза, и принц, неожиданно оказавшийся рядом, подал мне все. — С каких пор Гун зовет тебя мамой? — Недавно, — ответила я, запивая таблетку. И Фань молчал, теребя ремешок наручных часов. Он хмурился, думая о чем-то. — Мино заперли в одной из комнат дворца. Оказали первую помощь и поставили капельницу, чтобы привести его в чувства. Ты не должна была видеть этого. — Не должна, но видела. — Прости, что накричал. Не знаю, что на меня нашло, однако я не верю в невиновность Мино. — Я и не утверждала, что он не виноват, потому что видела его ненормальное поведение в день свадьбы. Он приходил ко мне и говорил странные вещи. Я правда боюсь его, но уподобиться врагу своему — встать на его путь, стать таким же, как он. Поэтому я и просила перестать это истязание. Притом, Мино явно не в себе. — Ты права. Брат бы не похвалил меня за такое. Прости. — И Фань погладил меня по бедру. — Сильно болит? — Есть немного. — Нужно что-то сделать с твоими глазами. Я прикажу, чтобы пригласили офтальмолога на днях, мне кажется, что это ненормально. Ты перестаешь видеть, стоит только немного стемнеть. Мужчина улыбнулся уголками губ, когда я накрыла его руку своей более-менее целой ладонью, и я решилась попросить еще кое о чем. — И Фань… — М? — Я хочу посетить еще одного доктора. — Я замялась и опустила взгляд. — Какого? У тебя еще что-то болит? Что случилось? Когда? — Дело в том… Помнишь, я рассказывала тебе про Джебома? — Принц напрягся. — В общем, после того, как я была беременна от него… у меня были кое-какие осложнения. Тогда мне сказали, что я не смогу иметь детей. — Я выпалила все на одном дыхании, зажмурившись, а И Фань перестал гладить меня. — Что? — Я хочу еще раз пройти обследование, чтобы точно узнать: правда это или нет. Мужчина кивнул, когда я набралась смелости и открыла глаза, посмотрев на него. В его взгляде я заметила тот самый огонек жизни, который пропал из-за смерти брата, и сама смогла поверить в положительный исход всей этой затеи. Конечно, опасения, что врачи загубят на корню надежду, никуда не делись, но сейчас я действительно могла побороться со своим бесплодием. Как и обещал, врач пришел на следующий день к обеду на перевязку, вот только я не смогла исполнить данное Гуну обещание сходить погулять с ним ни сегодня, ни завтра, потому что на ноге все же образовался нарыв, который мешал мне нормально передвигаться и из-за которого у меня поднялась температура. В связи с этими обстоятельствами мне был назначен покой, и я несколько дней просидела в комнате. Визит офтальмолога уже был назначен через два дня, а Мин Хи (по указанию И Фаня) занимался поисками клиники для решения моей второй проблемы. Они, к слову, облюбовали нашу комнату, используя ее в качестве кабинета, и решали свои вопросы, пока я читала книги и пролистывала сайты, приготовленные для меня помощником И Фаня. Глубокий траур, кажется, отпускал сердца семьи. Когда мне стало немного легче, а принцу понадобилось на несколько часов покинуть дворец для встречи с кем-то, мне удалось отпроситься посидеть чуть-чуть на свежем воздухе в саду. Гун вновь начал занятия с преподавателем и боролся с Чану, которому все давалось слишком легко, поэтому сейчас я в одиночестве нежилась под солнечными лучами, жмурясь и попивая горячий чай. Тепло разливалось по телу, веки отяжелели, и мне показалось, что на несколько минут я провались в сон, однако открыв глаза, оказалась в замешательстве. Комната, в которой я находилась, была мне незнакома. Я лежала на односпальной кровати, застеленной алым шелковым постельным бельем, на противно желтых стенах не было ничего, кроме одиноких часов, показывающих, что уже девять часов, а окно было всего лишь одно, если можно было считать таковым узкую застекленную щель вверху одной из стен. Освещала все пространство одинокая лампочка на шнуре, висящая посередине потолка, а напротив меня, в нескольких шагах, кажется, была дверь. Впрочем, я убедилась в своей догадке, когда она открылась, и ко мне вошел человек, тянувший за собой стул. — Ну, здравствуй, Наби, — голос был знаком и нетрезв, но мысли путались, потому что голова раскалывалась на части, — вот я тебя и отобрал у него. Здесь я точно смог победить! Я ужаснулась, подобрав ноги под себя, и попытавшись отползти дальше. Передо мной сел Мино и отпил что-то темное, пахнущее крепким алкоголем из горла бутылки.