Драббл - mania

Бывает так, видишь этих людей каждый день, каждую гребаную минуту, что аж задушить иногда хочется. Знаешь, что где бы они сейчас ни были, все равно вернутся в общежитие и будут много говорить, неважно о чём. Говорить и будут рядом. У Тэтэ приступы нежности, он под бок начнет подлазить тому кто на диване. У Чонгука гиперактивность из-за гиперусталости, а потом он ходит и ищет Чимина, чтоб тот делал ему массаж. Хотя Чимин тоже устал. Но хён добрый, он не откажет. Хотя, может, не сразу согласится. И они все такие шумные, что Сокджин чувствует себя слишком старым для всего этого. А потом выходные и Чонгук с Чимином решают уехать в Пусан. Последний простыл на днях, но пообещал себя беречь. Они уезжают и Джин выдыхает, становится намного тише. В общежитии он почти один, не считая спящего Юнги. Он один и странно. Берет телефон в руки и проверяет подключение к сети, но чат молчит. Последняя селфи от младших в поезде была как раз перед отправлением. Дальше - оффлайн. Он надеется, что они что-то напишут по прибытию. Потому что попросил. На утро ответа не было. Джин начинает нервничать ещё больше и листает последние новости. Младшие должны давно приехать, но в интернет они не заходили, обновлений не было и общие чаты молчали. В общежитии он теперь один. И от этого совсем тошно. Тоскливо, странно и что-то сворачивается в желудке. Сокджин настолько не привык оставаться один, что теперь не может этим насладиться. Он пишет Чимину, что-то вроде простого "как вы?" - но младший всё ещё офф, и через час. Чонгук ловит: "вы хорошо доехали?" - там та же картина. Джин снова листает новости. Воображает, как этих детей украли бешеные фанатки и сейчас держат где-то в подвале. Он уже сожалеет что не поехал с ними, или кто-то из менеджеров, хоть кто-нибудь чтоб удостовериться в их целости и сохранности. У него нет номеров родителей Чона и Пака. Ничего нет. Он пишет Намджуну и через пять минут получает ответ: "не волнуйся, с ними всё хорошо". Не волноваться весь текущий день и всю ночь не получается. Он закидывает младших сообщениями вчера и сегодня, потому что воображение красочное и фильмов было просмотрено много. Снова сводка новостей. Мысли о номерах больниц Пусана и - тише-тише - всех моргов. Джин уже почти готов собирать вещи и ехать за ними, чтоб пощупать и лично убедиться. Долгожданное почти одиночество уже не радует, он хочет чтоб все поскорее вернулись и были рядом. Он просит лидера дать телефоны родителей младших, но что получает в ответ удивленный стикер, а потом контакты. Он почти готов звонить. А потом на телефон приходит оповещение от "Чимин". И, сука-твою-мать: "Хён, прости, с нами всё хорошо". И Чонгук: "Мы с Чимином что-то подхватили. Хана. Думал, сдохну". Джин не знает как реагировать от таких противоречивых сообщений младших, но его отпускает. С ними действительно почти все хорошо. А потом: "Но все хорошо. Мы у родителей Чима. Не волнуйся". - Думал, сдохну, не волнуйся, - Джин вздыхает и не знает что ответить. А потом пишет много и посылает много стикеров, потому что волновался дико. И скучает. Какие-то три дня без них и уже все, странно, дырка, почти брошенкой себя чувствует. Сначала не знал как от них отдохнуть, теперь скучает дико. Да что же это. "Выздоравливайте там, - пишет он Чимину. - Потом поговорим о вашем поведении". "Ну, хён!" - почему-то пишет Чонгук и Джин почти уверен у кого сейчас все телефоны. "Нечего пропадать так. Сказал же чтоб написали, должны были написать". "Прости", - и много плачущих смайликов. "Встреть нас вкусным супчиком", - Чонгук не наглый. Ни разу. Просто самый младший и залюбленный. Джин уже почти снова по ним не скучает.