Без права на ошибку

      – Добрый день, Альбус-сан!       – Ааа, Минато! Здравствуй! Чем я обязан вашему визиту?       Как вы уже, наверное, догадались, сейчас я находился в кабинете директора Хогвартса, куда направился сразу же после познавательной «беседы» с Геллертом Грин-де-Вальдом. С разрешения Дамблдора я мог явиться к нему в апартаменты в любое время дня и ночи, но до этого момента я никогда не злоупотреблял этим правом.       – Не буду ходить вокруг да около, Альбус-сан. Я навещал вашего старого друга в Нурменгарде, и хотел бы поделиться с вами кое-какой информацией.       Глаза старого мага расширились от удивления, что немало поразило меня, так как это была большая редкость, чтобы Дамблдор терял над собой самообладание.       – Геллерта?! – затаив дыхание, спросил директор.       – Верно, Альбус-сан, – кивнул я.       – Простите, Минато, но позвольте узнать, зачем вы туда пошли?       – Всё просто, Альбус-сан. Мне была нужна информация, а один из моих источников сказал, что Реддл мог иметь кое-какие связи с Грин-де-Вальдом.       – Понятно, – вздохнул Дамблдор. – Ну и как Геллерт? Он не сошёл с ума за столько лет заключения?       – Учитывая то, сколько лет он провёл в одиночной камере, он держится молодцом, – горько усмехнулся я.       – Вот как? Рад это слышать. – Дамблдор опять глубоко вздохнул и, повернувшись ко мне спиной, подошёл к окну. Молча постояв у окна какое-то время, директор снова повернулся ко мне лицом и промолвил: – Я не видел Геллерта с того самого суда в Берлине, где его приговорили к пожизненному заключению. И за все эти годы я так и не нашёл в себе силы навестить его в Нурменгарде.       – Почему? – Мне и, правда, было интересно услышать ответ на этот вопрос.       – Я и сам не могу порой ответить на этот вопрос. Наверное, потому что Геллерт был моим первым и, пожалуй, единственным настоящим другом. Никто не понимал меня лучше, чем он. И тем больнее для меня стало то, что мы разошлись с ним во взглядах. Во время войны я избегал встретиться с Геллертом лицом к лицу, потому что боялся того, что не увижу перед собой своего друга. И когда наш поединок стал всё-таки неизбежен, и я встретился с ним, я понял, что опасался не зря – передо мной был не Геллерт, а совсем другой человек. Злой, жестокий, беспощадный. И я отбросил все свои привязанности к этому человеку и сражался с ним как никогда в своей жизни. Без страха, без пощады, без жалости. И я победил. Всё бы ничего: я одолел злодея, маги и магглы могут чувствовать себя в безопасности, мир и счастье снова заполняют этот мир. Я бы мог до сих пор чувствовать себя героем, спасителем, если бы не явился в Берлин на тот злосчастный суд для дачи показаний. Там вместо жестокого злодея и убийцы я увидел искренне раскаявшегося в своих преступных деяниях Геллерта. Он был подавлен и беспрекословно принял своё наказнание – пожизненный срок в своей же тюрьме. Какая ирония, не правда ли? И с тех пор одна мысль не даёт мне покоя – а что было бы, если я нашёл бы в себе силы встретиться с Геллертом и убедить того в его неправоте? Вдруг бы он услышал меня и прекратил все безумства, творящиеся в Европе? Я до сих пор помню его взгляд, мимолётно брошенный на меня в Берлине. В этом взгляде не было ни ненависти, ни злобы. Лишь раскаяние и, как мне показалось, осуждение. И вот этого я, наверное, и боюсь больше всего, Минато, – увидеть осуждение в глазах своего друга.       – Геллерт-сан сам виноват во всём, что с ним произошло, Альбус-сан, – пожал я плечами. – Вы не должны винить себя в случившемся. Вы всё сделали правильно.       – Так-то оно так, Минато, но это не отменяет того факта, что, возможно, я мог бы спасти Геллерта от тьмы, поселившейся в его сердце, – печально вздохнул Дамблдор. – Но давайте больше не будем слушать сантименты старого мага. У вас наверняка есть ценная информация, которой вы хотели бы со мной поделиться?       – Так точно, Альбус-сан, – кивнул я. – От Грин-де-Вальда я узнал, что помимо хоркруксов есть ещё один способ обрести бессмертие – необходимо собрать вместе все Дары Смерти.       Услышав это, Дамблдор рассмеялся, чем поверг меня в состояние шока – до этого я никогда не видел смеющегося директора вживую.       – Ох уж этот Геллерт! Всё ещё верит в сказки! – продолжал смеяться Дамблдор, смахивая выступившие на глаза слёзы.       – Извините, но что здесь смешного, Альбус-сан? – устремил я взгляд на директора, требуя пояснений. – Грин-де-Вальд солгал мне? Но это невозможно…       – Он не лгал вам, Минато, – успокоившись и отдышавшись, ответил мне Дамблдор. – Похоже, что Геллерт до сих пор верит в могущество Даров Смерти. Я и сам в молодости был заражён этой идеей.       – Тогда, может быть, вы мне всё-таки объясните, что же это за дары такие?       – Это не более чем могущественные, пусть и уникальные магические артефакты. Бузинная палочка, – начал перечислять директор, – усиливает мощь заклинаний волшебника, затем Воскрешающий камень, который согласно легендам способен возвращать мёртвых к жизни. И наконец, Мантия-Невидимка, способная укрыть своего обладателя даже от взора самой Смерти.       – И вы верите в их существование, Альбус-сан?       – Да, Минато, верю, – кивнул Дамбдлор. – Тем более, что я являюсь владельцем одного из них.       Старый маг изящным движением руки извлёк из под мантии свою палочку и продемонстрировал её мне. Хоть мне и раньше доводилось видеть эту палочку, но я решил рассмотреть её получше. Ну что сказать? Палочка как палочка.       – С виду самая обычная палочка, – озвучил я свои впечателения Дамблдору.       – Слышал бы вас сейчас Гарик Олливандер, Минато, – хохотнул директор, – он бы уж точно не простил вам таких слов. – Я улыбнулся, виновато разведя руками. – Впрочем, действительно, неопытный в таких делах волшебник и не поймёт, что видит перед собой настоящее сокровище. Бузина крайне плохо поддаётся обработке, хотя в теории и пригодна для создания палочек. Эта палочка единственная в своём роде, а секрет её создания унёс с бой в могилу её первый хозяин – Антиох Певерелл.       – И она, правда, усиливает заклятья?       – Несомненно, – кивнул директор. – Ни с одной палочкой я не добивался таких ошеломляющих результатов.       – Ну а что насчёт других Даров?       – Я знаю, что Мантия-невидимка сейчас находится у вашего ученика, Минато.       – У Гарри? Я думал, что это самая обычная мантия-невидимка, которые используют, например, авроры.       – Главное отличие мантии Гарри, доставшейся ему от его предка Игнотуса Певеррелла, от других мантий это долговечность наложенных на неё чар, – пояснил волшебник. – На обычных мантиях чары Невидимости держатся не больше двух лет, после чего требуют обновления. А мантии Поттеров уже несколько сотен лет, и она в прекрасном состоянии.       – И тем не менее, что палочка, что мантия хоть и имеют огромную ценность, но не представляют из себя ничего сверхэкстраординарного, чтобы называться Дарами Смерти, – подвёл я итог. – Может, Воскрешающий камень достоин этого?       При упоминании Камня глаза директора сверкнули хищным, почти маниакальным блеском, что никак не могло от меня укрыться. Хм, интересно…       – По легенде Воскрешающий камень способен возвращать мёртвых к жизни. Что вы об этом думаете, Альбус-сан?       – Увы, Минато, но Воскрешающий камень так и не был найден ни мной, ни Геллертом, поэтому о его свойствах я могу лишь только догадываться, – печально ответил директор и с какой-то грустью мечтательно уставился в потолок. Похоже, у нашего директора огромные тараканы в голове. Хотя у кого из нас их нет?       – Ну и забудем тогда о Камне и о других так называемых Дарах Смерти. Всё равно они не способны даровать бессмертие.       Я почувствовал огромную усталость, внезапно резким потоком нахлынувшую на меня. Я откинулся на кресле и прикрыл глаза.       – Ещё одна наводка оказалась бесполезной, – пробормотал я, не открывая глаз. – А время всё идёт и идёт. Уже третий год поисков Реддла, а я так ничего толком и не обнаружил. Эх, дождётся ли меня Наруто…       – Я вижу, что вы делаете всё возможное, чтобы вновь увидеться с сыном, Минато, – сочувственно вздохнул профессор, располагаясь в другом кресле напротив меня. – И я уже достаточно долго знаком с вами, чтобы быть уверенным, что вам всё по плечу.       – Спасибо на добром слове, Альбус-сан, – искренне улыбнулся я старому волшебнику, испытав при этом некоторый душевный подъём, заставляющий меня действовать и дальше. – Ладно, большое спасибо вам за гостеприимство, Альбус-сан, но мне пора.       Директор кивнул мне, и я направился к выходу, но вспомнив об одной вещи, задержался на пороге.       – Ах да, чуть не забыл. Альбус-сан, Гарри попросил меня поговорить с вами об одной вещи…       Покинув кабинет директора Хогвартса, я направился искать своего ученика, дабы сообщить ему хорошие новости о согласии Дамблдора устроить в школе спортивный зал, да заодно провести с Гарри несколько занятий.       Нашёлся мой подопечный недалеко от теплиц замка. Мальчик тренировался, но что любопытно, не один, а в компании одной юной особы. Гермиона-чан, кажется? Хм, интересненько…       Наблюдая, как мой ученик учит Гермиону правильно вставать в боевую стойку, я сделал вывод, что девочка попросила Гарри научить её защищаться. Что ж, не буду им тогда мешать. Улыбнувшись, я отправился восвояси, но заметил ещё кое-что интересное, а именно малышку Сьюзен. Девочка, радостно улыбаясь, бежала в сторону, где занимался Гарри, держа при этом в руках какой-то свёрток. Но увидев мальчика в компании с Гермионой, остановилась как вкопанная. Непрошенные слёзы выступили на светлом личике. Утерев их кулачком, девочка развернулась и побежала обратно в замок.       Хм, я догадывался, что крошка Сьюзен-чан неравнодушна к Гарри. Но, похоже, что здесь мы имеем не только симпатию, а даже детскую влюблённость. Интересно, а мой балбес хоть догадывается о чувствах девочки? Хотя чего я спрашиваю? Нет, конечно же. Но ничего, поинтересуюсь невзначай при нашей следующей встрече.       – Футон: Вакуумные пули!       – Катон: Великий Огненный шар!       Еле видимые невооружённому глазу сгустки воздуха сгорели в мощном пламени, так и не долетев до цели.       – Молодец, Гарри! Зная, что Огонь сильнее Ветра, ты отразил мою атаку! Так держать! – похвалил мальчика его учитель-шиноби.       – Спасибо, сенсей! – зарделся от похвалы Поттер. – Но это ещё не всё! Катон: Великий Огненный дракон!...       После продолжительного спарринга со своим учителем Гарри обессиленно рухнул на землю, с неохотой признавая, что опять даже близко не коснулся наставника. Золотоволосый мужчина присел на землю рядом со своим учеником и, улыбнувшись, привычным жестом потрепал мальчика за вихры.       – Чего такой кислый, Гарри? Из-за проигрыша что ли?       – Конечно, сенсей! – воскликнул мальчик и перевернулся на спину, скрестив руки на груди. – Я, конечно, всё понимаю – до вашего уровня мне ещё как до Луны пешком, но…       – Но всё-таки охота одолеть меня, да? – закончил за мальчика Минато и, получив утвердительный кивок, засмеялся и ещё раз ласково потрепал ученика за волосы. – Я тебя прекрасно понимаю. В твоём возрасте я так же страстно желал победить своего сенсея.       – Правда? – изумрудные глаза паренька зажглись неподдельным интересом. – А он был сильный, ваш сенсей?       – Да, Джирая-сенсей был великим шиноби, – Минато зажмурился, предаваясь приятным воспоминаниям. – Он был очень сильным, и каждый раз одерживал надо мной верх.       – Но вы смогли его победить?       – Со временем, да, – кивнул мужчина, – но лишь благодаря интенсивным и усердным тренировкам. Так что, – Минато щёлкнул мальчика по носу, – всё в твоих руках, Гарри. Если не будешь отлынивать от тренировок и постоянно развиваться, то когда-нибудь ты непременно меня превзойдёшь.       – Боюсь, это будет нескоро, – ответил мальчик, потирая ушибленный нос.       – Всё зависит от тебя, – улыбнулся учитель. – А сейчас, пока ты переводишь дух, я вкратце расскажу тебе о Шуншине.       – О той самой технике перемещения? – от предвкушения Гарри на миг даже перестал дышать.       – О ней самой, – кивнул Минато, и мальчик сел, ожидая интересную лекцию. – Я решил, что ты в состоянии одновременно осваивать Шуншин и продвигаться в искусстве фуиндзюцу, так что начнём. – Мужчина прокашлялся и продолжил: – Шуншин но Дзюцу или Техника Телесного мерцания – ниндзюцу, позволяющее шиноби передвигаться на большой скорости. Стороннему наблюдателю даже кажется, что шиноби телепортируется, – Минато, стоявший перед Гарри, за один миг вдруг оказался у него за спиной, – вот так.       – Ого! – воскликнул мальчик, немного отскочив от неожиданности. – Так быстро! Я даже ничего заметить и не успел!       – Ну, не хочу себя нахваливать, Гарри, но мой Шуншин идеален, – скромно потупился Минато. – Шиноби, которым не хватает мастерства в использовании Шуншина, оставляют после себя какую-нибудь иллюзию, чтобы был эффект телепортации, и другие не заметили их перемещения.       Минато продемонстривал Гарри стандартную технику Шуншина, переместившись обратно, но теперь на месте, где он до этого стоял, рассыпались листья.       – Прикольно! – воскликнул Поттер, пытаясь поймать листик, но его рука хватанула лишь воздух. – Но, сенсей, если вы так мастерски владеете Шуншином, то зачем вам Хирайшин? Ведь с помощью Шуншина вы можете перемещаться, куда хотите, а не только к определённой метке?       – Я тебе объясню, Гарри. Шуншин – техника намного более затратная по сравнению с Хирайшином. Обычный джонин, переместившись в бою с помощью Шуншина несколько десятков раз, может слечь от чакроистощения. Тем более в бою времени на концентрацию у тебя в разы меньше, чем, например, у меня сейчас, и поэтому чакры уходит гораздо больше. Хирайшин же намного менее чакрозатратен. Бросив вокруг себя больше сотни кунаев, я могу телепортироваться к каждому из них, и в реальном времени не пройдёт даже и секунды, а я и не вспотею. Ну и главное преимущество Хирайшина – это в первую очередь пространственная техника, а Шуншин – всего лишь очень быстрое передвижение. Поэтому при использовании Шуншина ты должен учитывать свойства местности, чтобы на полной скорости банально не впечататься в дерево или ещё куда-нибудь. Теперь понятно?       – Да, Минато-сенсей, – кивнул парнишка. – Мне только непонятно, зачем мне вообще изучать Шуншин, если я могу сразу перейти к Хирайшину…       – В принципе это необзаятельно, – согласился мужчина, но заметив уже было открывшийся рот своего ученика, поднял руку в успокаивающем жесте, – но тем не менее тебе следует овлаедеть Шуншином. Почему? Я сейчас тебе объясню. Когда шиноби перемещается с помощью Шуншина, он использует строго определённое количество чакры на необходимую ему дальность перемещения. Поэтому, как я тебе уже говорил ранее, в бою Шуншин использовать очень тяжело, ведь для перемещения на десять метров чакры требуется меньше, чем, например, на пятьдесят метров. Я же хочу, чтобы ты научился как раз таки использовать Шуншин именно посреди боя. И если ты освоишь эту технику, твой контроль станет ещё более совершенным, а рефлексы и скорость просто запредельными. Конечно, я могу сразу перейти с тобой к тренировкам Хирайшина, но даже когда ты его освоишь, он не будет в твоих руках максимально эффективным. Вместо сотни меток за доли секунды ты будешь успевать перемещаться лишь между двумя-тремя. Это как дать барану пушку, а человеку дубину, и кто победит по-твоему?       – Эммм.. человек? – ответил немного пристыженный Поттер.       – Угадал, – усмехнулся Минато и потрепал мальчика за вихры. – Ну ладно, я думаю, что ты уже успел отдохнуть, поэтому давай приступим к тренировкам. А после я хотел бы с тобой кое о чём поговорить.       – О чём, Минато-сенсей? – недоумённо спросил Гарри.       – Мне интересно узнать, когда это ты успел стать таким бабником и ловеласом…       Черноволосый парнишка со шрамом в виде молнии на лбу топтался около входа в гостиную Хаффлпаффа, но всё никак не решался войти внутрь. Снующие туда-сюда студенты барсучьего факультета бросали недоумённые взгляды на мнущегося с ноги на ногу гриффиндорца.       А Гарри был в смятении. То, что поведал ему учитель, оказалась шокирующей новостью. Оказывается, Сьюзен, его первый настоящий друг, была.. влюблена в него? То, что мальчик был поражён услышанным, значит ничего не сказать. Гарри никогда бы такого не подумал. Мерлин, да он же ведь ещё совсем мальчишка, чтобы думать о таких вещах! Правда, Минато-сенсей сказал ему, что девочки созревают гораздо раньше мальчиков, чтобы это ни значило. Вот же твою… И что вот ему теперь делать-то?       В реальный мир Поттера выдернул скрип отворяемой массивной дубовой двери в гостиную Хаффлпаффа, из которой вынырнула Сьюзен.       – Сьюз? – мальчик не ожидал увидеть подругу так скоро.       – Мне сказали, что ты стоишь здесь, Гарри, и боишься зайти внутрь, – сказала девочка.       Гриффиндорец, до этого рассматривающий носки своих туфель, исподлобья взглянул на свою подругу. Глаза девочки были красными, а лицо каким-то опухшим, как будто она недавно плакала… Неужели Минато-сенсей был прав?       Гарри сложившаяся ситуация была совсем не по душе. Волей-неволей он обидел свою подругу, и это было неприятно. Проблема была в том, что мальчик совсем не знал, как эту самую проблему решить.       – Ну так чего ты хотел? – опять спросила гриффиндорца Боунс, видя что тот не спешит начинать разговор.       Как бы ни хотелось Гарри в этот момент просто взять и позорно сбежать от подруги, но он твёрдо решил, что это не выход, и ему, как настоящему мужику, необходимо разобраться с этой ситуацией.       – Сьюз, ну я… как бы… эээ… – несмотря на свой решительный настрой Поттер на секундочку растерялся, когда посмотрел в глаза хаффлпаффки, но взяв себя в руки, выпалил: – В общем, я знаю, что ты сегодня плакала из-за меня!       Боунс явно не ожидала такого откровения и была ошарашена услышанным.       – Что?! Откуда ты…       – Это не важно, Сьюз! Лучше объясни мне, почему ты…       – Почему?! – неожиданно яростно накинулась на друга Боунс, что Гарри даже отшатнулся. – А ты, Гарри, сам-то не понимаешь что ли?!       – Эээ… из-за Гермионы? – нетвёрдым голосом спросил Поттер.       – Так ты, оказывается, всё понимаешь! – едко усмехнулась Сьюзен.       – Но почему, Сьюз?! – удивился гриффиндорец. – Что такого тебе сделала Гермиона?       – Да дело не в Грейнджер! – взмахнула руками хаффлпаффка. – Вернее не только в ней. Я плакала больше из-за тебя!       – Из-за меня?! А я то чё сделал?!       – Всего лишь променял меня на Грейнджер!       – Я?!!! Тебя?!!! – от удивления Гарри даже поперхнулся. – С чего ты это взяла вообще?!       – А ты сам-то не понимаешь? – с горечью спросила друга девочка. – С тех пор, как мы поступили в Хогвартс, мы стали меньше общаться, проводить друг с другом меньше времени. Ты перестал делиться со мной своими секретами, как будто больше не доверяешь мне. А я между прочим твой самый первый друг, и не давала тебе повода усомниться в своей преданности! А ты… ты теперь всё время с этой Грейнджер!       Если поначалу гриффиндорец чувствовал угрызения совести и чувство вины, то когда Сьюзен со злостью в голосе упомянула Гермиону, на мальчика внезапно нахлынула волна раздражения.       – Сьюз, прекрати уже во всём винить Гермиону!       – Значит, я не ошиблась! Вон как ты её защищаешь!       – Да при чём здесь она?! Или, по-твоему, я теперь ни с кем не должен общаться? Мы между прочим на разных факультетах с тобой!       – Общаться это одно, а обжиматься совсем другое!       – Обжиматься?! – опешил Гарри. – Чё ты… Ааа! Да не обжимались мы! Я просто показывал Гермионе… Да и вообще с чего я должен перед тобой оправдываться!       – Не должен, если ты мне не друг.       – Какие-то странные у тебя понятия о дружбе, Сьюз. Впрочем, если ты уже не считаешь меня своим другом, я не собираюсь тебя в этом переубеждать.       – Отлично! – воскликнула Боунс. – Тогда и закончим на этом!       Гарри уже было хотел, что-то сказать, как хаффлпаффка круто развернулась и исчезла в проёме своей гостиной.       Простояв некоторое время около гостиной Хаффлпаффа, тупо уставившись на закрытый проход, Гарри со злостью сплюнул и потопал к себе, в башню Гриффиндора.       Обида, раздражение, злоба и даже ненависть сейчас затаились в душе юного гриффиндорца. Гарри не понимал, чем заслужил к себе такое отношение лучшей подруги. Хотя точнее сказать уже бывшей лучшей подруги. Неужели ревность так повлияла на Сьюзен? Гарри хотел надеяться, что девочка наговорила ему лишнего не со зла, а лишь в пылу горячки. В принципе он мог бы дождаться Сьюзен и попросить прощения, но… Но Поттер в этой ситуации абсолютно не чувствовал себя виноватым. Тем более Сьюзен наговорила лишнего и про Гермиону. Так что мальчик решил, что если Сьюзен их дружба не безразлична, то пусть она извиняется первой. Пусть осознает, что была неправа, а он в свою очередь пойдёт ей навстречу.       Несмотря на своё решение, какие-то нехорошие сомнения терзали душу мальчика. Как бы Гарри ни старался, успокоиться он не мог. Необходимо было снять напряжение. И Поттер знал один хороший способ – полностью выложиться на тренировке. Выложиться так, чтобы пластом рухнуть на землю без малейших сил встать.       Так Гарри и решил. Пока гриффиндорец направлялся к выходу из замка, ему встретился один уже знакомый персонаж. Персонаж, который был не от мира сего и очень любил серёжки экстравагантного вида.       – Привет, Луна.       – Привет, Гарри!       Мальчик посмотрел на первокурсницу, и одна деталь в её внешнем виде ему абсолютно не понравилась – девочка стояла на прохладном каменном полу в одних носках.       – Эм, Луна, а почему ты бродишь по замку босиком? Тебе разве не холодно?       – Нет, всё нормально! – в своём репертуаре ответила Луна, шмыгнув носом. – Нарглы опять решили подшутить надо мной. Наверняка мои ботинки где-то поблизости.       – Кажется, я знаю как выглядят эти твои нарики – ростом примерно с тебя, ходят на двух ногах и предпочитают синие цвета, – выплюнул Гарри. – Вот что, одень пока мои туфли, а точно простудишься. Вон уже вся в соплях.       – А как же ты? – спросила гриффиндорца Луна, принимая его обувь.       – Ничего, я закалённый, – улыбнулся мальчик. – И не волнуйся, я позабочусь о твоих нариках, и если они не совсем тупые, то они от тебя отстанут.       Лицо Гарри застыло в предвкушающей и даже немного кровожадной ухмылке. Вот и нашёлся весьма приятный способ снять скопившееся напряжение.       А завтра утром в школе произошло ЧП – весь состав Рейвенкло не вышел из своей гостиной. Как потом выяснилось, у студентов вороньего факультета полностью пропала вся одежда.