***
Очнулся Гарри уже только в Больничном крыле. — Мда, эти стены уже начинают мне становиться родными, — пробормотал Поттер, оглядываясь вокруг, и вскрикнул от внезапной вспышки резкой боли. — Ай, блядь! — Попрошу вас здесь не выражаться, мистер Поттер! — заворчала прибежавшая на крик мадам Помфри. — Простите, мэм, — виновато потупился гриффиндорец, а затем опять зажмурился от нового приступа боли. — Ааай, больно то как! — Ну, а вы как хотели, мистер Поттер? — закудахтала медсестра и поставила на тумбочку склянку с каким-то прозрачным зельем. — Вырастить новые кости, это не то же самое, что и срастить их. Придётся вам потерпеть. — И сколько же? — упавшим голосом спросил парень. — До утра как минимум, — отчеканила женщина. «Тебе точно хана, Локхарт», — мрачно подумал Гарри. Ночью Поттеру, разумеется, не спалось. И пусть самая острая стадия лечения уже закончилась, но вспышки боли время от времени накатывали снова и снова. Самое поганое, что Костерост, зелье которым лечила Гарри мадам Помфри, очень остро реагировал на различного вида обезболивающие, и поэтому парню приходилось стоически терпеть происходившие с ним мучения. Провалявшись какое-то время в Больничном крыле, Гарри с удивлением обнаружил, что его злость на Локхарта, как ни странно, почти полностью улетучилась. Нет, гриффиндорец всё ещё считал преподавателя ЗоТИ редкостным му… кхмм, простите, дураком, но мстить ему больше не собирался. Всё что ни делается, всё к лучшему. Такую поговорку слышал как-то Поттер из уст Минато-сенсея. И правда, в детстве, когда Гарри в очередной раз убегал от Дадли и его банды, то при попытке перепрыгнуть забор, зацепился штаниной за ограду и, неудачно упав, сломал себе правую руку. Доктор после осмотра вынес вердикт, что рука со временем полностью заживёт, но лучше её в будущем не перетруждать. А это условие никак не выполнимо при полноценных тренировках шиноби. Зато теперь Гарри отрастит себе новую руку, почти что с нуля, и волноваться о возможных травмах теперь не нужно. Можно сказать, что профессор Локхарт в некоей извращённой форме оказал ему услугу. «Да и что не убивает, делает нас сильнее», — вспомнилась юному гриффиндорцу ещё одна народная мудрость, услышанная от учителя. От мыслей о бренности бытия мальчика отвлекло внезапное появление в палате чужеродной чакры. Эта чакра мало походила на человеческую, но была смутно знакомой Поттеру. «Блин, боец из меня сейчас, конечно, не ахти, — сокрушался Гарри. — Ничего, на крайняк я всегда успею удрать. Тем более, я догадываюсь, кто у меня сейчас этот незваный гость». Предчувствия не обманули гриффиндорца, и спустя мгновение он лицезрел у себя на койке ушастую уродливую физиономию домовика Добби. — Ну и что ты здесь забыл, Добби? — поинтересовался у эльфа Гарри. Домовик выпучил на мальчика свои глаза, каждый величиной с теннисный мяч. По его острому носу сползала одинокая слезинка. — Мистер Гарри Поттер вернулся в школу, — в отчаянии прошептал он. — Добби предупреждал и предупреждал Гарри Поттера. Ах, сэр, почему же вы не послушали Добби? — Тебе-то какая разница, Добби?! — гневно крикнул на того Гарри. — Что ж ты всё никак от меня не отвяжешься-то?! Эльф же, похоже, будто и не слышал гриффиндорца. Он раскачивался вперёд-назад, тряся своей уродливой головой. — Добби был так шокирован, когда услышал, что Гарри Поттер вернулся в Хогвартс, что пережарил обед хозяина! Такой порки Добби ещё не получал, сэр… Гарри устало откинулся на подушки. Он посмотрел, как эльф высморкался в угол грязной наволочки, которая была на нём, выглядя до того жалко, что Поттер почувствовал, что, помимо его воли, гнев его утих. — Добби, почему ты это носишь? — поинтересовался он. — Это, сэр? — Добби дёрнул за свою наволочку. — Это знак рабства домашнего эльфа, сэр. Добби сможет освободиться, если его хозяева подарят ему одежду, сэр. А семья никогда не даст Добби даже носок, сэр, потому что тогда он будет свободен и покинет их дом навсегда. Добби промокнул свои выпученные глаза и внезапно сказал: — Гарри Поттер должен отправиться домой! Добби думал, что его бладжера будет достаточно, чтобы… — Твоего бладжера?! — переспросил Гарри, снова чувствуя, как в нём с новой силой опять нарастает гнев. — Ты маленький ушастый баклан! Ты хоть понимаешь своей дурьей башкой, что чуть не поубивал половину моего факультета?! — Добби никого не хотел убивать! Ни вас, ни других, сэр! — в шоке произнёс домовик. — Добби хочет только спасти жизнь Гарри Поттеру! Лучше быть отправленным домой с серьёзной травмой, чем оставаться здесь, сэр! Добби только хотел, чтобы Гарри Поттер получил достаточно серьёзную травму, чтобы его отправили домой… Гарри яростно дёрнулся и попытался схватить эльфа, но тот, ловко увернувшись, сиганул с кровати на безопасное расстояние. — Только покалечить, значит, всего-то? — со злостью сказал Гарри. — Лучше тебе отсюда свалить, Добби, подобру-поздорову! Иначе я за себя не ручаюсь! — Ах, если бы мистер Гарри Поттер только знал! — простонал Добби, роняя ещё несколько слезинок на свою дырявую наволочку. — Если бы он только знал, что он значит для нас, униженных и порабощённых, нас, отбросов магического мира! Добби помнит, что было, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть был на вершине власти, сэр! С нами, домашними эльфами, обращались как с насекомыми, сэр! Конечно, с Добби и сейчас так обращаются, сэр, — признал он, утирая лицо наволочкой. — Но в основном, сэр, жизнь моего народа стала лучше с тех пор, как вы одержали победу над Тем-Кого-Нельзя-Называть. Гарри Поттер выжил, а сила Темного Лорда пошатнулась, и наступил новый рассвет, сэр, и Гарри Поттер засиял, как маяк надежды для тех, кто думал, что чёрные дни никогда не закончатся, сэр… А теперь в Хогвартсе должны произойти ужасные вещи, возможно, они уже творятся, и Добби не может допустить, чтобы Гарри Поттер оставался здесь теперь, когда история должна повториться, когда Тайная Комната открыта снова… Добби застыл, поражённый ужасом, затем кинулся к кровати Гарри и стал биться головой о её ножку, бормоча: «Плохой Добби, очень плохой Добби…» — Значит, Тайная Комната, и правда, существует? — прошептал Поттер, не обращая внимания на психически не стабильного домового эльфа. — И она открывалась раньше? Рассказывай, Добби! — Ах, сэр, не спрашивайте больше, не спрашивайте больше у бедного Добби, — пролепетал эльф, и его глаза в темноте расширились ещё больше. — Тёмные дела вершатся здесь, но Гарри Поттер не должен быть здесь, когда они свершатся… отправляйтесь домой, Гарри Поттер, отправляйтесь домой. Гарри Поттер не должен быть в этом замешан, сэр — это слишком опасно… — Кто это, Добби? — спросил эльфа Гарри. — Кто её открыл? Кто открывал её в прошлый раз? Волдеморт? — Добби не может, сэр, Добби не может, Добби не должен говорить! — завизжал эльф. — Отправляйтесь домой, Гарри Поттер, отправляйтесь домой! — Никуда я не отправлюсь! — яростно крикнул Гарри. — Одна из моих лучших друзей — магглорожденная, и она будет первой на очереди, если Комната действительно открыта… — Гарри Поттер рискует собственной жизнью ради друзей! — простонал Добби в печальном экстазе. — Такой благородный! Такой храбрый! Но он должен спастись, он должен, Гарри Поттер не должен… Добби внезапно замер, зашевелив ушами. Гарри тоже это услышал. В коридоре снаружи послышались шаги. — Добби должен идти! — в ужасе выдохнул эльф. Раздался тихий хлопок, и домовик растворился в воздухе. Откинувшись на кровати, Гарри уставился на тёмную дверь больничного крыла, откуда доносились шаги, и пробормотал: — Ни в коем случае нельзя говорить Гермионе о том, что я узнал. Иначе она точно вознамерится отыскать эту проклятую Тайную комнату. Лучше уж я сам этим займусь. Звук шагов тем временем становился всё громче, и, наконец, дверь отворилась. Из-за занавесок Гарри не видел вошедших, но смог определить их по голосу. Это были директор Дамблдор и профессор МакГонагалл. Но они были не только вдвоём. С ними был ещё кто-то. И судя по чакре, этот человек был при смерти. Мальчик судорожно сглотнул. — Святой Мерлин, Альбус, что произошло?! — прибежала к вошедшим мадам Помфри. — Я не знаю, Поппи, видимо, ещё одно нападение, — ответил женщине директор. — Минерва уже нашла его таким на лестнице. — Рядом с ним была гроздь винограда, — сказала профессор МакГонагалл. — Мы думаем, он пытался пробраться сюда, чтобы навестить Поттера. У Гарри сердце ушло в пятки. Медленно и осторожно, он приподнялся на несколько дюймов, чтобы взглянуть, кого директор левитирует на свободную кровать. Луч лунного света пересекал неподвижное лицо. Это был Колин Криви. Глаза его были широко раскрыты, руки сжимали камеру. — Окаменел? — прошептала мадам Помфри. — Да, — подтвердила декан Гриффиндора. — Но я содрогаюсь при одной мысли… Если бы Альбус не спустился по лестнице за горячим шоколадом, кто знает, что бы могло… Все трое уставились на Колина. Затем Дамблдор нагнулся и вытащил из застывшей руки Колина фотоаппарат. — Вы думаете, он мог сфотографировать нападавшего? — поинтересовалась профессор МакГонагалл. Дамблдор не ответил. Он открыл крышку аппарата. — Святые угодники! — сказала мадам Помфри. Из камеры со свистом вырвалась струя пара. До Гарри, лежавшего тремя кроватями дальше, донёсся резкий запах горелого пластика. — Расплавилась, — с удивлением констатировала мадам Помфри, — вся расплавилась… — Что это значит, Альбус? — настойчиво спросила профессор МакГонагалл. — Это означает, — ответил Дамблдор, — что Тайная Комната на самом деле снова открыта. «Теперь я точно не смогу уснуть», — подумал Гарри.***
После случая с Колином Криви школа гудела как встревоженный улей. Студенты бурно обсуждали это событие и наперебой высказывали различные предположения и версии произошедшего. Самой популярной и в принципе правдоподобной была Тайная Комната. Из-за того, что пострадавшим оказался маглорожденный, коих в Хогвартсе было меньшинство, а значит и вероятность стать жертвой нападавшего была меньше, многие всерьёз поверили в существование Тайной Комнаты. Студенты Слизерина, кичащиеся своей чистокровностью, и в частности Драко Малфой, не упускали случая поддеть маглорожденных, стращая тех проклятьем Салазара Слизерина. И надо сказать, что эти провокации имели успех. Многие маглорожденные стали всерьёз опасаться за свою жизнь и при передвижениях по замку затравленно озирались по сторонам. Гарри сложившаяся ситуация в школе категорически не устраивала. Он помнил Хогвартс как обитель радости и веселья, и нынешняя гнетущая атмосфера никак не ассоциировалась у него с прежним Хогвартсом. Парень несколько раз даже порывался нескольким особо ретивым слизеринцам, грубо говоря, набить морду, но оставил эту затею, понимая, что ничего он этим не изменит, а, возможно, ещё лишь и усугубит положение. Единственное, что гриффиндорец мог, это попробовать найти Тайную Комнату и уничтожить Ужас, скрывавшийся в ней. Но все его поиски не увенчались успехом. Ни слизеринцы, ни преподаватели, ни даже директор Дамлбдор, никто не смог дать ему никаких зацепок. Когда мальчик спросил у директора, знает ли тот, кто раньше открывал Тайную Комнату, тот лишь грустно улыбнулся и ответил, что может лишь догадываться об этом, а тот, кого обвинили в преступлении, не виноват, и Гарри не обязательно знать имя этого человека. Поняв, что ничего от директора ему не добиться, Поттер решил продолжить своё расследование самостоятельно. Ещё одной проблемой была Гермиона, которая всё время порывалась отыскать Тайную Комнату, и Гарри с огромным трудом удалось убедить девочку отказаться от этой затеи. И вот, спустя месяц, когда страсти немного поутихли, на сцену вновь вышел несравненный Гилдерой Локхарт. Как оказалось, преподавателю ЗоТИ пришла в голову гениальная мысль организовать в Хогвартсе Дуэльный клуб, чтобы студенты могли научиться постоять за себя. Эта новость не на шутку взбудоражила учеников. Кто-то принял эту весть с радостью и энтузиазмом, кто-то отнёсся к ней скептически, а кто-то решил, что профессор Локхарт вновь занимается самопиаром, дабы потешить своё и так чрезмерно раздутое эго, а на самом деле ничего путного из этого так называемого Дуэльного клуба не выйдет, лишь пустая и тупая трата драгоценного времени. Жаль отказаться от этого сомнительного мероприятия было нельзя, так как этот «факультатив» оказался обязательным к посещению. И Гарри вместе со всеми пришлось тащиться после занятий в Большой зал, столы в котором специально отодвинули к стенам, а в центре соорудили своеобразный помост, но котором и находился преподаватель ЗоТИ, блистая своей нарядной пурпурной мантией с позолоченными вставками и сверкая белоснежной улыбкой. — Как думаешь, Гарри, это безмозглое чучело сможет нас чему-нибудь научить? — шёпотом спросил однокурсника Рон Уизли, который был одним из немногих учеников, кто понял, какой на самом деле Гилдерой Локхарт баран. — Рон, он, может, только научить тебя пускать пыль в глаза окружающим, да нравиться маленьким девочкам, — хмыкнул Гарри. — Вон, посмотри на Гермиону. Рыжий прыснул от смеха, глядя на раскрывшую рот Грейнджер, которая с придыханием слушала заливающегося соловьём на помосте Локхарта. — Подходите, подходите! Всем ли меня видно? Всем ли меня слышно? Превосходно! — вещал мужчина. — Профессор Дамблдор дал мне разрешение основать небольшой Клуб Дуэлянтов для того, чтобы как следует натренировать вас на тот случай, если вам понадобится защитить себя так, как бесчисленное множество раз делал это я… подробности в моих книгах. Позвольте мне представить моего помощника, профессора Снейпа, — сказал Локхарт, сверкнув широкой улыбой, и жестом показал профессору Зельеварения взойти на помост. Снейп, искривив верхнюю губу, медленной уверенной зашёл на подиум и поравнялся с учителем ЗоТИ. Локхарт же продолжил разглагольствовать: — Он сказал мне, что сам знает о дуэлях совсем немного, и ради интереса согласился помочь мне с маленькой демонстрацией, прежде чем мы начнём. Но я не хочу, чтобы вы, мои юные друзья, переживали — не бойтесь, у вас останется ваш преподаватель Зельеварения, когда я закончу! — Было бы чудесно, если бы они прикончили друг друга, правда? — пробормотал на ухо Гарри Рон. — Боюсь, тебя разочаровывать, Рон, но я уверен, что Снейп не получит ни царапинки, а вот Локхарта унесут отсюда на носилках, — недобро усмехнувшись, ответил товарищу Поттер. Тем временем Локхарт и Снейп повернулись друг к другу и поклонились. По крайней мере, Локхарт поклонился, затейливо изгибая руки, тогда как Снейп просто дёрнул головой. Затем они наподобие мечей подняли перед собой свои волшебные палочки. — Как видите, мы держим наши палочки в общепринятой боевой позиции, — сообщил Локхарт притихшей толпе. — На счет три мы произнесём первое заклинание. Ни один из нас, конечно, не собирается убивать другого. — Я бы этого не сказал, — прошептал Гарри, видя, как оскалился Снейп. — Раз… два… три… Оба взмахнули палочками. Снейп крикнул: «Экспеллиармус!». Сверкнула ослепительная вспышка ярко-красного цвета, и Локхарта снесло с ног. Он спиной вперёд улетел с помоста, врезался в стену и сполз по ней, растянувшись на полу. Малфой и кое-кто из Слизеринцев заулюлюкали. Гермиона приплясывала на цыпочках. — По-вашему, с ним всё в порядке? — пропищала она сквозь пальцы. — Какая разница? — хором сказали Гарри и Рон. Локхарт неуверенно поднимался на ноги. Шляпа свалилась с него, а волнистые волосы встали дыбом. – Ну вот, пожалуйста! — сказал Локхарт, возвращаясь на помост. — Это было Разоружающее Заклинание… как видите, я потерял свою волшебную палочку… спасибо, мисс Браун. Да, это была отличная идея — показать им это заклинание, профессор Снейп, но согласитесь, это было слишком очевидно, что вы сейчас это сделаете. Если бы я захотел остановить вас, это было бы слишком просто. Однако я подумал, что это будет поучительно, если они увидят… Казалось, Снейп сейчас его убьёт. Возможно, и Локхарт заметил это, потому что быстро сказал: — Я думаю этого достаточно! Теперь давайте узнаем, что вы усвоили! Таааак… — Мужчина обвёл присутствующих взглядом, — мне нужны добровольцы. Как насчёт вас, мистер Поттер? — Локхарт ткнул пальцем в Гарри. Гриффиндорец, лишь пожав плечами, резво взобрался на помост. — Ииии… Может быть вы, мистер Уизли? — Не думаю, что эта дуэль будет так интересна, — жестом остановил уже наполовину забравшегося на сцену Рона Снейп. — Давайте выберем кого-нибудь из моего факультета… Малфоя к примеру. — Не возражаю, — лишь пискнул Гилдерой. Снейп повелительно кивнул Малфою, и белобрысый, гаденько ухмыльнувшись, взбежал на подиум. — И помните, лишь Разоружающие заклинания, — сказал Локхарт и дал отмашку, — один… два… Не дождавшись счёта «три» слизеринец сделал выпад и крикнул: — Ступефай! Молниеносная реакция и отточенные годами рефлексы сделали своё дело, и Гарри без труда увернулся от красного луча Оглушающего заклинания. «Решил сыграть нечестно, да, гадёныш? Что ж, пусть будет так!» — Экспеллиармус! Не ожидавший такой быстрой контратаки Драко мгновенно лишился своей палочки, и теперь мог лишь, судорожно сглатывая, беспомощно глядеть на своего противника. Гарри, с трудом подавляя ухмылку, выпалил: — Таранталлегра! Ничего не понимающий слизеринец пустился в пляс. В зале послышались смешки. — Риктумсемпра! От нового заклинания Малфой скрючился на полу, корчась от дикого хохота. Глядя на это представление, школьники стали смеяться ещё громче. Украдкой взглянув на недовольного Снейпа, Гарри решил, что пора заканчивать эту комедию. — Фурункулус! Дантисисмус! Лицо слизеринца покрыли огромные гнойные прыщи, а передние зубы стали больше, чем у кролика. — Довольно! — рявкнул Снейп. — Пятьдесят баллов с Гриффиндора за издевательство над безоружным! Фините! Лишённый баллов, но очень довольный свершившимся возмездием Гарри пошёл по направлению к выходу с помоста. Униженный и оскорблённый Драко Малфой не смирился со своей участью. Только получив обратно свою волшебную палочку, он направил её в сторону своего обидчика и с яростью проорал: — Серпенсортиа! Огромная чёрная змея вылетела из палочки слизеринца прямо в направлении Поттера. Почуявший опасность Гарри резко обернулся и, на автомате сложив печать, крикнул: — Катон: Огненный шар! От змеи не осталось ничего. Лишь прах и пепел, развеявшийся по залу. Гарри огляделся по сторонам и увидел, как все с шокированным выражением на лицах смотрят прямо на него. В зале установилась гробовая тишина, вскоре нарушенную криком Драко Малфоя, которого обожгло огнём.