"Будь собой!"

      На горизонте маячил Хэллоуин, День Всех Святых, который почему-то принято отмечать с размахом, поминая всякую нечисть.       По установившейся традиции, Светка Павлова решила отметить этот веселый праздник на кладбище.       Резать тыкву, как это делают американские собратья, Светка не стала. Обошлась подручными средствами. В черной лыжной шапке сделала дырки для глаз и рта, на макушке укрепила гроздь лампочек. Перед надеванием шапочки на глаза нужно было нацепить зеленые очки для плавания, а на руки большие черные резиновые перчатки.       Дело осталось за малым – Павловой нужна была компания. Одной на такое дело отправляться не хотелось. – Здравствуй! – махнула ручкой Олечка, только что появившаяся во дворе. – Мама сказала, что мне надо больше гулять. Лучшей спутницы для прогулки по кладбищу и придумать было нельзя. Олечка трусливая, напугать ее ничего не стоит. – А мама тебе не говорила, что нужно не только свежим воздухом дышать, но и гулять? – начала издалека Светка. – Когда двигаешься, кровь обогащается кислородом в два раза быстрее. Пошли. – Куда мы идем? – Олечка не понимала, что от нее нужно «взрослой» Светке. – Куда-нибудь! – Павлова неслась вперед, в душе тихо надеясь, что Тихомирова не передумает. – Только бы подальше отсюда, от загазованности… О! Пошли налево. – А что там? – не сдавалась Олечка. – Мне мама велела надолго не уходить. – То есть ты хочешь сказать, что не пойдешь к моей бабушке? – Светка остановилась и картинно заломила руки. – А я думала, ты мне друг. – Я не против, – растерялась Тихомирова. – Далеко она живет? – Тут в двух шагах. – Светка свернула на тропинку и через небольшую калитку устремилась на кладбище. – Через парк, а там рукой подать.       Первые шагов пять Олечка не могла сообразить, куда ее привели. Неожиданно Светкина спина перед ней исчезла, и только тогда она огляделась.       Со всех сторон на нее смотрели кресты и осуждающие глаза покойников с фотографий. «Мама!» – мысленно заорала Тихомирова, торопясь вперед по дорожке. За первым же кустом она заметила Павлову. Та разглядывала какую-то могилу. – А вот и моя бабушка, – прошептала Светка.       Олечка посмотрела туда, куда указывала Светка, и обомлела. С фотографии на нее смотрела страшная старуха. – Жуть какая! – вырвалось у Тихомировой. Что-то в этом надгробии ее смущало. – А разве… – повернула она голову в сторону подруги. Она хотела узнать, как старушка, умершая в 1947 году, могла быть ее бабушкой. Ведь тогда еще ее родители не родились. Но задать свои вопросы не успела.       Павловой рядом не было…       Светка снова сидела на лавочке. Бросив Тихомирову метаться среди надгробий, она благополучно вернулась домой. Она уже подумывала испугать еще кого-нибудь, как вдруг около гаражей появился Колька с соседкой по лестничной площадке Ленкой. Эта парочка сильно испортила Светке настроение. Она нырнула за детскую горку, достала из пакета свой костюм и быстро облачилась в него. Досчитав до трех, она уже собралась выскочить прямо навстречу знакомым, когда у нее над ухом раздался скрипучий Танькин голосок: – А Тихомирову милиция домой везет.       Светка поперхнулась подготовленным замогильным воем и выпрямилась. Увидев ее, Ленка тихо ойкнула и покачнулась. – Ну ты, Павлова, совсем того. – Голос Кольки Решеткина не обещал ничего хорошего. Он даже кулаки сжал, но сделать ничего не успел. Во двор въехала милицейская машина.       Светка медленно стянула с себя шапочку. – Ух, ты! – Толстый милиционер с улыбкой посмотрел на перепуганных ребят. Особенно его впечатлила полная рыжая девчонка, зачем-то нацепившая на себя очки для плавания. – Где тут у вас 121-я квартира? – Вы Тихомирову привезли? Вы ее на кладбище взяли? – вылезла вперед Половинкина. – Хотите, я покажу! – Да чего уж показывать. – Милиционер легко вынул из машины Олечку. – Доведите ее сами. Только поосторожней, она сильно напугана. Он поставил Тихомирову около дерева, махнул ребятам рукой и исчез в машине. Олечка покачнулась, собираясь обняться с землей, но внимательная Танька сделать ей этого не дала. – Ты зачем ее на кладбище потащила? – Половинкина шипела, как придушенная змея. – Ее там сторож валерьянкой отпаивал. – Ну ты, Павлова… – начал Колька, но не договорил, махнул рукой и, подхватив бледную Ленку под руку, поволок ее прочь со двора. – А чего сразу я? – Своей вины во всем этом деле Светка не видела. – Уж и пошутить нельзя? Тоже мне – нашла чего бояться. Я понимаю, что-нибудь действительно страшное. Тараканы там. Или мыши. – Слушай, ее надо как-то взбодрить, – озабоченно пробормотала Танька. – А то она до дома не дойдет. – Как ее взбодришь? – Светка нерешительно потрепала Олечку по плечу. – Может, ее к врачу надо отвести? – Без врача обойдемся. С этими словами Половинкина резко встряхнула Тихомирову, так что у нее голова мотнулась взад-вперед. Олечка открыла глаза и тут же заплакала. – Ладно, ладно, – неумело попыталась ее успокоить Светка. – Подумаешь, попугали ее немного. Кто ж знал, что ты такая нервная. – Я не нервная, – сквозь слезы оправдывалась Тихомирова. – Я просто всего боюсь. – Она снова всхлипнула и продолжила: – Как свет в комнате выключаю, мне сразу начинает казаться, что из углов, из-за шторы кто-то лезет. А однажды я слышала, как по коридору ходил кто-то. Тихо-тихо так, топ-топ, топ-топ. – Кому там в комнате ходить? – не поняла Светка. – Ты же одна в комнате? Разве что тапочки твои гулять отправляются. – Все равно страшно. – Олечка настроилась плакать по новой. – Тогда свет оставляй, – пожала плечами Павлова, она была далека от этих проблем. – Хуже будет, – покачала головой Танька. – Лампочка перегорит, и все. Проснешься – вокруг темнота, от страха совсем голову потеряешь. Лучше шторы не зашторивать, в комнате светло будет. – Тогда в окно кто-нибудь обязательно залезет, – утомленно икнула Олечка. – А ты форточку закрывай. – Светку удивляло такое количество сложностей. – Они сквозь окно просачиваются, – одними губами произнесла Тихомирова. – Кто просачивается? – Так, будем тебя лечить. – Светка вскочила с лавочки и потащила вяло упирающуюся Олечку за собой. – У меня есть верный способ! – Она подхватила с земли большую березовую ветку. –       Вот, это подойдет. Мы так в лагере делали. Нам вожатая показала. Вернейшее средство, – бормотала она, пока Олечка пыталась отговорить ее от задуманного – «верных способов» от       Павловой ей на сегодня хватило.       Но Светку было уже не остановить. Путь ее лежал в квартиру Тихомировых. Мимо Олиной мамы она пронеслась маленьким ураганом и сразу устремилась в комнату. – М-да. Это ты все читаешь? – спросила Светка, кивая в сторону бесконечных стеллажей с книгами. – Это мамино, – пискнула Тихомирова. – А цветы? – Все подоконники были уставлены комнатными растениями, парочка даже на полу стояла. – Ботаником хочешь быть? – Моя мама… – начала Олечка. – Понятно. – Светка ногой отодвинула с дороги пакет с чем-то бряцающим и удобней перехватила березовую ветку. – Иди, кипяти чайник и мне неси.       Когда Олечка вернулась в комнату с чайником, то застала странную картину. Светка шла вдоль стенки, держа двумя пальцами березовую ветку. Место, где ветка начинала качаться, она отмечала подвернувшимися под руку тапочком или книгой. Обойдя так всю комнату, Павлова отложила ветку и взялась за чайник. – Будем возвращать твоей комнате энергетический баланс, – со знанием дела произнесла она. – Все твои страхи оттого, что атмосфера в комнате нездоровая. Сейчас мы ее вылечим. С этими словами Светка начала безжалостно лить кипяток на развесистое растение, стоящее на полу. Той же процедуре была подвергнута подушка, ножка кровати, угол стеллажа и косяк двери. – Как же я теперь спать буду? – прошептала Олечка, глядя на промокшую насквозь подушку. – Крепко, – заверила ее Павлова. – Теперь здесь не осталось ни одного нехорошего места, можешь больше ничего не бояться. Если что опять появится, говори мне. Вылечим.       Она бухнула горячий чайник на стол, покрытый красивой новой клеенкой, и ушла, вполне довольная собой. Интересно, что после такой процедуры Тихомирова действительно стала лучше спать. Светкина убежденность, что больше ничего плохого в Олечкиной комнате быть не может, передалась ей. Как только выключали свет и Оля начинала привычно думать о крокодилах под кроватью и монстрах за шторой, она вспоминала Павлову. И спокойно засыпала.