Восемь поводов для ненависти

— И, серьезно, я по всем остальным этажам прошел с ним, блять, чуть не за ручку, пока он проверял, везде ли есть это дерьмо. А еще, когда мы кого-нибудь встречали, он брал у меня листовку и предлагал этому человеку взять ее. Ну, не ебанутый ли, а? Изображение на мониторе подрагивало и то и дело темнело или, наоборот, становилось светлее, несмотря на то, что Боб вообще не касался стоящего перед ним в чехле планшета. Развалившись в кресле и оставив гаджет на столе, он лениво доедал свой ужин, выслушивая мои жалобы через наушники. — Пиздец, как же он заебал меня. У меня это дерьмо от лица так и не отмылось до конца, ты знаешь? Я мочалкой себе пол морды стер и вчера, и сегодня. — Да, я вижу. Если приглядеться, у тебя на щеке написано «Уважаемый хер». — Голос друга был сильно искажен колонками в моем ноутбуке, но я давно привык к этому.       Недовольно цокнув языком, я вновь, чисто инстинктивно, потер свое лицо ладонью, прекрасно зная, что лучше я таким способом уж точно не сделаю.       Вздохнув, я вскинул брови и покачал головой, чувствуя себя едва ли не обреченным и не веря, что очередной рабочий день был давно окончен и я был до утра свободен от гнета этого гомосексуального придурка.       Теперь я еще больше убедился в том, что он гей — тогда, позавчера я как-то не обратил на это внимание, был слишком взволнован и напуган. Но задним числом я сообразил, что уж как-то подозрительно близко он жался ко мне, терся своим членом об мою задницу.       Бобу я об этом рассказывать не стал. Ведь даже сейчас от одних мыслей об этом я снова краснел, смущался и как-то невольно старался спрятать или отвести взгляд. Брайар, конечно, замечал это, но понимающе вопросов не задавал, сколько бы раз это не повторилось.       Воспоминания об этих ощущениях грубого, неприятного и раздражающего тепла сзади как-то… пугали. Несмотря на то, что я считал Джерарда слащавым вонючим педиком, он, тем не менее, был крупнее меня. Выше ростом, шире в плечах. И события позавчерашнего дня доказали, что он значительно сильнее — ему ничего не стоило прижимать меня к машине так долго и не позволять мне вырваться, как бы я ни старался.       Эти раздумья невольно натолкнули меня на мысль о том, что, раз такое происходит только на втором желании Боба, дальше может быть хуже. Не обязательно из-за того, что он загадает, это может быть что-то совсем не пошлое, мне не придется раздеваться (надеюсь), но ведь это выведет Джерарда из себя. А кто их знает, этих голубых, что у них на уме? Накинется еще на меня. Вместо того, чтобы наорать и уволить, изнасилует да и все.       Я вздрогнул. Воображение невольно начало выдавать мне не самые приятные сцены со мной и боссом в главных ролях, и это было совсем не то, о чем я хотел фантазировать на ночь.       Покусывая губы, я нахмурился и посмотрел в экран ноутбука, где в синей рамке скайпа продолжал уплетать йогурт Боб. Признавать, что я начинаю сдуваться, было так отстойно, унизительно и стыдно, но мне все же стоило попробовать. Задница была дороже восьми штук баксов. Тем более, два-то желания я все-таки осилил. — Бо-об? — Как-то жалобно протянул я. Когда парень обратил на меня внимание, вопросительно вскинув брови, я отвел взгляд и пожал плечами, — может, ну его? Этот спор. Тебе все еще хочется это продолжать? Если нет, ты так и скажи. Я, так уж и быть, не обижусь и все такое… — Шутишь? — Хохотнул друг, даже подпрыгнув на кресле. Прикрыв рот рукой и облизнувшись, он наклонился к планшету, ссутулив спину, и я невольно откинулся на спинку дивана, на котором сидел. — Ты себе не представляешь, как мне это нравится! В конторе так скучно, а тут вы с Джерардом. Не хочу я это прекращать. А что, ты решил сдаться?       Последнюю фразу он протянул заговорщическим тоном, поиграв бровями и чуточку прищурившись.       Я отмахнулся: — И не стыдно тебе над другом издеваться, а? — С темы не соскакивай. Зассал дальше выполнять, а? — Он прикусил нижнюю губу. — Мы можем закончить, если ты и вправду так сильно этого хочешь. — Правда? — Мое сердце ухнуло и запело, окрыляясь надеждой. — Да, можем. Но с тебя — шесть штук баксов. За каждое невыполненное задание. — Парень развел руками. — Что-о-о? — Возмутился я. — Это с какого еще хера? Я-то почему? — Чувак, мы спорили на деньги. Ты выполняешь все, я проигрываю и их получаешь ты. Ты не выполняешь все, я выигрываю и получаю так же деньги. Скажешь, нелогично или неправильно? Нечестно? Еще скажи спасибо что не восемь, а всего шесть.       Мне нечего было возразить на его слова, это и вправду было логично в этой ситуации, поэтому я просто насупился, надув губы, и с обиженным видом опустил голову. Сердце собирало похоронную процессию для моей надежды, которая умерла, едва успев родиться. — Ладно. — Буркнул я. — Заплатишь? — Довольно протянул блондин. — Конечно нет, я что, дурак что ли? Ты их просрешь на какую-нибудь ерунду, а это, между прочим, не хилые деньги. — Просто у тебя столько нет. — Ехидно усмехнулся парень. — Ну, и это тоже, — поморщил нос я, с обреченным видом кивая.       Блять, конечно у меня столько нет. Я, мало того, занимаю не столь уж высокооплачиваемую должность, так еще и вовсе разорился на этих штрафах. У меня столько лишних денег никогда и не будет. Поэтому теперь единственным выходом действительно оставалось, как золотой рыбке или несчастному джинну из лампы, выполнять желания богатея Брайара. — Так, тогда смотри, чем ты займешься у меня завтра, — он едва ли не засверкал от удовольствия. Покачивая головой, он поднял задумчивый взгляд куда-то с потолку, по которому бегал глазами минуту или две, мурлыкая, пока не вынес мне приговор. — В общем, смотри. Во сколько Джерард с утра обходит вас всех? — В половину одиннадцатого. — Вот в половину одиннадцатого, когда он придет, врубай у себя на компе порнуху. И когда он- — Стоп, что? — Перебил я парня. Раньше, при просмотре мультиков всяких, когда у персонажа отваливалась челюсть и ударяла его по ногам, я закатывал глаза, потому что, блять, ну, ребят, не утрируйте. Сейчас я понял, что уронить челюсть — не настолько, конечно, Боже упаси, - но, тем не менее, возможно. Разинув рот, я смотрел на чуть запаздывавшее в скайпе изображение улыбающегося во весь рот Боба. - Ты, блять, серьезно? Какое нахер порно? — Дослушай, это еще не все. — Мечтательно протянул он и откинулся в своем кресле. — Включаешь порно, в наушниках. Как только Джерард подходит, ты его в упор игнорируешь, типа ты его не слышишь, и начинаешь изображать, будто дрочишь. — Ты с ума сошел?! — Завопил я, всплеснув руками. — Ладно, блять, Уэй этот, но там же еще другие люди сидят! Девушки! Ты вообще понимаешь, что обо мне потом говорить будут?! — Во-о-осемь штук ба-а-аксов! — Боб развел перед собой руками, словно демонстрируя мне мой предполагаемый выигрыш на своем столе, на котором, на самом деле, стоял лишь пустой стаканчик из-под йогурта. — Блять, ты озабоченный идиот. — Прорычал я, зарываясь рукой в волосы. — Окей, я сделаю это. Я обречен. Моя репутация и без того уже валяется у кого-то в ногах, но завтра она окончательно будет раздавлена в порошок. — Нахуй ты говорил про то, что записи можешь стереть? — Фыркнул я после паузы. — Ты такое загадываешь, что это, блять, вообще никак не поможет. Парень лишь пожал плечами, а затем рассмеялся, наблюдая за тем, как я, отчаявшись, завываю в своем безвыходном положении. *** — …масло ши, пчелиный воск, — бубнил я себе под нос, вчитываясь в мелкий шрифт на задней стороне тюбика, — глицерин, диэти.. Господи, ди-э-тил-то-лу-а-мид. Какой только гадости не напихают… Отдушка? Это еще что? — Чтоб ручки пахли вкусно, — подсказала девушка, такой же менеджер, как и я, сидевшая за столом по левую руку от меня. Я понимающе замычал и закивал головой, коротко взглянув на нее, а затем поспешил вновь склонить голову к крему в своих руках, чтобы она не заметила моих поалевших щек. У кого-то, может, ручки вкусно будут пахнуть, а я этот крем предположительно для дрочки раздобыл. Одолжил у кого-то из соседнего отдела, кажется, раньше я ей даже немного нравился. Пока мы не познакомились.       Неловко, если твой член пахнет какой-нибудь лавандой и пчелиным воском.       Я взглянул на свой стол: этот самый крем, упаковка салфеток, эти проклятые наушники, на экране компьютера — свернутая страница браузера с большим количеством вкладок с порнухой. Я ведь еще выбирал долго такую, за которую перед коллегами не стыдно будет, благо, хотя бы на это указаний от Боба не предвиделось. А то он бы мне еще гейскую какую-нибудь выбрал с переодеваниями, и мне от Уэя тогда уж точно было бы не отделаться.       Я кинул взгляд на часы: двадцать минут одиннадцатого. И я и подумать не успел о том, что этот педиковатый мудак должен вот-вот прийти, как двери нашего зала пафосно распахнулись, отчего все вздрогнули, отрываясь от своих компьютеров, и с интересом подняли головы, и Уэй появился в офисе.       И, если честно, лично я был немного растерян. Было непривычно видеть его без этого тупого приталенного пиджака, который он носил всегда, который делал его каким-то женственным и таким тонким. А теперь на нем его не было, была жилетка и белоснежная рубашка, в которой руки Джерарда казались такими большими. Ну, то есть, не то, что они по полу волочились, а мускулистыми какими-то выглядели. А все остальное было по-прежнему — узкие и прямые черные брюки, туфли, которые словно бы вылизывали маленькие нигерийские дети, которые, я уверен, в рабстве у этого ублюдка, и его черные волосы были зачесаны назад.       Когда я сообразил, что уже достаточно долгое время сижу, рассматривая Уэя, у меня оставалось довольно мало времени — он был уже совсем рядом. А значит мне надо было спешить со своим спектаклем. На мгновение я растерялся, вообще позабыв, что мне надо делать. Подняв руки, готовый протянуть их к чему-то на столе, я испуганно осматривал его, не в состоянии вспомнить, с чего я должен начинать.       А Джерард тем временем был все ближе!       Наконец я спохватился и, щелкая мышкой, открыл это чертово видео. Смущаясь, я невольно хмурился и старался не смотреть на экран. Сжимая одной, подрагивающей от волнения — такая ответственность! — рукой компьютерную мышь, другой я потянулся подключать наушники, наклонился к системному блоку. — Фрэнк, — Уэй еще не отвернулся от стола моей соседки, но уже обратился ко мне, но я, услышав свое имя, запаниковал еще сильнее, — а как у тебя…       Сунув разъем наушника в гнездо, я поспешил выпрямиться на стуле и, ударившись головой о столешницу снизу — системный блок у меня стоял в ногах слева, — клацнул по мышке, включая видео.       Офис огласили недвузначные дамские стоны, характерные шлепки и мужской негромкий голос, повторяющий что-то на немецком.       Я замер с одной рукой протянутой к крему, а другой опущенной на ремень своих брюк, который я, якобы, собирался расстегивать. — Что за… — Выдохнул Уэй, хлопая ресницами и глядя то на меня, то на экран. — Это что такое, Айеро?       Он говорил это спокойно, как-то неловко или неуверенно даже. Даже не успел разозлиться, настолько он этого не ожидал. Блять, а я-то как не ожидал!       Я и так боялся, что кто-то может увидеть порно на моем компе, так теперь уж наверняка слышал абсолютно весь офис!       В надежде, что все-таки подумают, что это какой-то вирус, я даже не шевелился, даже не опускал рук.       Я чувствовал, что все взгляды обращены на меня, что абсолютно ни единая душа сейчас не работают, а все перепугано пялятся на меня. Кто-то от неожиданности, услышав порно, кто-то предсказывая, что со мной сделает Уэй.       И я понятия не имел, что мне сейчас надо сделать. Мой план сорвался, а без него я действовать просто не могу. Не в этот раз уж точно. — Я к кому обращаюсь, Айеро? — Прошипел сквозь зубы начальник. Его рука, что он оперся о край моего стола, сильно сжала его, царапая ногтями столешницу. Решившись все же пошевелиться, я поднял на него взгляд — он смотрел прямо перед собой, ни на меня и ни на мой компьютер и медленно-медленно и шумно дышал, как разъяренный бык, готовый броситься на этого говнюка тореадора со своим палантином сраным. — Это что такое?       Он произносил слова медленно и размеренно, буквально с трудом их выдавливая из себя. Он был готов вот-вот взорваться. — Это порно. Мне казалось, взрослым дядечкам, вроде вас, положено знать, — поджав губы, я наконец робко сжал этот многострадальный крем в руках. — Или Вам мама не разрешает такое смотреть?       По офису пробежал шепот. Как-то… испуганный. Они снова прощались со мной, крестили меня в последний путь и уже не говорили обо мне плохое. — Я знаю, что это порно. Какого хрена оно у тебя на компьютере? Ты забыл, где ты находишься? — Джерард, наконец, взглянул на меня. Опершись второй рукой о спинку моего кресла, он склонился ко мне, приблизился к моему лицу, так, что я, скривившись, наоборот, отклонился назад. — Ну, знаете, просто иногда вдруг бывает такое — приспичит подрочить и ничего с собой поделать не можешь. — Я пожал плечами, чувствуя поглощающую меня дрожащую черную ауру, окружавшую Уэя. Она давила на меня. — Я думаю, Вам это знакомо. Джерард выдержал паузу, разъяренно сопя, а затем вдруг цокнул языком: — Да, знаешь, вполне знакомо. Я очень хорошо тебя понимаю. Пойдем со мной. Мужчина вдруг отпрянул и кивнул мне головой в сторону двери. Я в недоумении вскинул брови, продолжая сидеть на месте. — Ну, чего же ты? Пошли, говорю. — В его голосе звучало не столько нетерпение, сколько его лишь разгорающаяся и усиливающаяся злость. — Куда? — Позволил я себе протянуть, хотя предполагал, что могу разозлить этим вопросом начальника лишь сильнее. — Закрой свой чертов рот, — не выдержав, прошептал он сквозь плотно сжатые губы, схватив вдруг меня за запястье и потянув за собой за руку.       Коллеги удивленно заохали. Джерард, огромными шагами преодолев расстояние до коридора, выволок меня из офиса — я едва успевал за ним, — и провел до дверей туалета, в который меня и затолкнул.       Хватаясь за раковину за своей спиной, я предотвратил падение и тут же поспешил попятиться на несколько шагов от Уэя, на расстояние, которое мне показалось безопасным, но, тем не менее, я продолжал отходить, но теперь уже медленнее, словно резкое движение могло вынудить Джерарда кинуться на меня. — Какого черта происходит, мистер Уэй? — Я и сам не замечал, как в этих сумасшедших ситуациях — когда он избивал меня, вынуждал раздеться, или вот этой, сейчас, когда я вообще не понимал, что происходит, — я продолжал обращаться к нему с этой чертовой приставкой «мистер», хотя давно пора было бы уже за все содеянное называть его козлом или ублюдком. Мистером ублюдком, если ему будет угодно. — Какого черта? — Повторил он, буквально выплевывая слова. Он закрыл за собой дверь и повернул замок, запирая ее, чем напугал меня еще больше. — Это ты меня спрашиваешь, какого черта? Он начал медленно приближаться ко мне, глядя прямо в глаза, словно хотел и упрямо пытался испепелить меня взглядом. Мне казалось, мужчину уже трясет от переполняющей его злости, кровь в его жилах уже начинает побулькивать, достигая отметки кипения. — Что Вы… собираетесь делать, м-мистер.. Уэй? — Отступая, я в итоге достиг дальней стены небольшого помещения туалета. Соприкоснувшись с ней спиной, на всякий случай я ощупал холодную плитку ладонями, не оборачиваясь — на случай, если мне показалось. Ведь стена за спиной означала ни что иное, как отсутствие выхода, отсутствие пути отступления.       Вжимаясь в холодную поверхность, я едва дышал. Внутри все дрожало, сжималось и вертелось от волнения и страха. Я абсолютно не знал, что можно ждать от этого сумасшедшего садиста, особенно в том состоянии, в котором он пребывал в этот момент. — О-ох, — протянул он, усмехнувшись. Его лицо словно бы на одну короткую секундочку просветлело, и мне даже показалось, что он начинает, ну, наверное успокаиваться, но оттого, как были налиты кровью его глаза, и как он сжимал свои ладони в кулаки, я догадывался, что я просто выдаю желаемое за действительное, — что я собираюсь делать?       Расстояние между нами с катастрофической скоростью сокращалось. Уэй продолжал приближаться ко мне, медленно шагая вперед, а я все вжимался в стену, незаметно скользя по ней руками в надежде найти плитку, надавив на которую, я мог бы открыть несуществующую потайную дверь. Ибо на другое спасение из ситуации я не смел уже рассчитывать.       Я думал, что он остановится в шаге от меня, на расстоянии вытянутой руки, чтобы было удобно, не знаю, ударить меня или душить. Серьезно, я понятия не имел, что он от меня хочет, и от этого мне было вдвойне страшнее. Я чувствовал, как потеют от страха мои ладони, как немеют и подкашиваются коленки. Черт, да я никогда не был смелым, я всегда был трусом, который сидел и не высовывался, как бы меня не оскорбляли и не обижали. Я не мог дать сдачи.       И все же он не остановился, он подошел ко мне вплотную, так, что я почувствовал своей грудью, как вздымается от дыхания его, ощутил жар его выдоха на своей щеке.       Мои щеки тут же залил пунцовый румянец, потому что этот парень был чересчур близко, и отвернулся, повернув голову, чтобы хоть немного увеличить расстояние между нами. — Что я собираюсь делать? — Повторил он почти ласковым шепотом мне в скулу, прижимаясь ко мне и одновременно вжимая меня в стену.       Я испытал непреодолимое желание завопить, но новое, странное ощущение заставило меня проглотить подступающий к горлу вопль. Я вдруг ощутил ладонь на своем боку, уверенно скользящую по моему животу вниз, и через пару-тройку мгновений эта рука уже расстегивала мои брюки. Ремень, пуговицу, молнию.       Я с толикой удивления взглянул вниз, чтобы удостовериться, что тело меня не обманывает и что это не моя, блять, собственная рука. Потому что поверить в то, что я больше не контролирую свои конечности было гораздо проще и спокойнее для себя, чем в то, что это рука гребаного ублюдка босса.       Но так оно и было. Я даже не успел возразить, как длинные пальцы проворно расстегнули все застежки и пробрались внутрь. Лишь тогда я пришел в себя и попытался вырваться, хотя, вообще-то, по-хорошему я должен был сделать это еще раньше, когда Джерард вообще прижал меня грудью к стене. — Какого... — Я дернулся, поднимая руки и пытаясь упереться ладонями в торс мужчины, чтобы оттолкнуть, но тот запросто сжал сначала одно мое запястье, а затем и второе, поймав мою руку, и поднял у меня над головой, прижимая к светлой плитке. - эй, отпустите меня! Мистер Уэй?! — Ну зачем же? По-моему, и так все отлично. — Он приподняв голову, скользнув кончиком холодного носа по моей щеке, отчего я, вздрогнув, начал вырываться с новой силой.       Дергая руками и топчась на месте, я извивался, сыпля ругательства, пытаясь вырваться, толкал мужчину, пытался вывернуться из его хватки, потому что, если бы мне удалось хотя бы повернуться, не стоять спиной к этой гребаной стене, то выдраться из рук Джерарда мне было бы в разы проще. — Отпустите меня! Блять, какого черта?! Идите нахуй, мистер Уэй!       И мне показалось, что у меня уже это получается, мне удалось столкнуть начальника с места, но это обернулось для меня еще хуже, чем было мое положение до этого — толчком он вынудил меня отпрянуть вдоль этой стены назад, до закрытых дверей кабинок, где я оказался зажатым в угол. — Какого хера Вы творите?! Уберите от меня свои руки! Гребаный извращенец!       Я выставил руки вперед, когда он шагнул ко мне, но он так запросто сломил мою слабую преграду. Теперь уже он сжимал мои запястья, прижимая их к моей груди, и вновь запустил свою руку в мои расстегнутые и успевшие чуть сползти от этой возни брюки — он был вынужден тогда убрать свою руку, чтобы суметь меня удержать. Игнорируя мои оскорбления, он прижимал меня к поверхности, жарко выдыхая мне то в ухо, то в шею или щеку. Иногда я ощущал, как он утыкается носом в мой висок или скулу, и тогда я крутил головой, морща нос и кривясь. — Блять, я так и знал, что вы чертов заднеприводный! Оставьте меня в покое, я предпочитаю вагины! — Так уж и знал! Какой ты проницательный! — Уэй рассмеялся, а затем, грубо толкнув меня в грудь, прошипел на ухо. — Не переживай, никто насиловать тебя не собираться, паршивый офисный планктон не в моем вкусе. — Тогда как Вам идея убрать руку от моего члена?! — Взорвался я. — Но ты же так хотел дрочить? Так в чем дело? Давай, дрочи. Или мне помочь тебе? Мне не трудно, засранец.       На этих словах он, вопреки моим дерганьям и брыканиям, оттянул резинку моих боксеров и, проскользнув под тонкую мягкую ткань, обернул ладонь вокруг моего члена. Я задохнулся в собственном вздохе и широко распахнул глаза, уже не в состоянии осознать, какая чертовщина тут творится.       Чужая рука начала энергично, в быстром темпе скользить по расслабленной плоти моего члена, в явном и очевидном желании возбудить меня. А я и не знал, что мне делать — завопить, в надежде на чью-то помощь в освобождении из лап этого монстра, или… Поддаться ему? Все-таки, у меня давно не было девушек, а тут…       Господи, да о чем я вообще думаю?! Это гребаный Уэй. Видимо, тело, изнывавшее от недостатка ласк и секса, завладело мозгом, генерируя просто сумасшедшие мысли. — П-прекратите, — закрыв глаза и утыкаясь носом в лед стены, я продолжал совершать слабые и тщетные попытки отстранить от себя мужчину, которые, по-моему, уже выглядели как простая формальность. Тело отказывалось слушаться меня, отказывалось от здравого смысла и поддавалось этому извращенцу: член наливался кровью, твердея в кольце пальцев мужчины, дыхание стало частым, сиплым, сбивчивым, а голос мой дрожал, когда я снова и снова шептал, уже умоляя, — пож-... пожалуйста, хватит. — А что, ты же так хотел? — В его шепоте ясно читались издевательские нотки. Я почти физически ощущал, как он ликует, наблюдая за мной, за тем, как я упрямо сдерживаюсь, терплю, не позволяя себе испытывать удовольствия от дрочки. - Что, ты только на словах такой дерзкий и смелый, да? Признай, тебе же нравится. Нравится, что я трогаю тебя?       Надменность в его тоне невыносимо раздражала, но то, как он горячо шептал мне на ухо, кусал губы, растянутые в злорадной ухмылке, не отрывал своего пронзительного взгляда от моего лица и продолжал дрочить мне, блять, все это просто сводило с ума. Я понимал, как сильно перевешивает чаша весов в сторону капитуляции, но, блять, стоило ли это мне моих принципов?       Естественная смазка каплями выступала из отверстия уретры, и я готов был проклясть свой организм за столь животные инстинкты. Я до боли сжимал челюсти, скрипя зубами, проглатывая стоны, обжигающие горло и давящие на его стенки. Но то и дело едва слышные мычание и поскуливание, вопреки моей воле, все же срывались с плотно сжатых губ. — Какой же ты омерзительный, — протянул он, ухмыляясь и морща нос, так, что кожа на его переносице собралась в мелкие складки — и не знаю, как я умудрился заметить это. Я приоткрывал глаза совсем чуть-чуть, так, что черноту разбавляли лишь две узкие щелки, в обзор которых попадал довольный оскал, этот звериный, безумный взгляд и подрагивающие прядки его спавших из-за ушей черных волос. Кажется, он даже не испытывал никакого отвращения. Я бы мог даже предположить, что ему нравится. Не сам процесс, а, скорее всего, возможность унижать меня.       А что до меня, то меня переполняло это самое брезгливое отвращение. Не столько к самому Уэю или происходящему, сколько к себе и своему телу, так ярко реагирующему на это дерьмо. Я чувствовал, что если это не прекратится в ближайшие минуты, то совсем скоро я кончу прямо в его гребаную горячую и влажную от моей же смазки руку, так охуенно двигающуюся по моему члену.       Я совсем не заметил, в какой момент мои ладони, какими я все пытался оттолкнуть босса прежде, сжали ткань белоснежной рубашки на его груди, меняя смысл своего нахождения там на абсолютно противоположный. Я был близок к проигрышу в сухую.       Низ живота и пах сводило, горячий возящийся там ком надавливал все сильнее, а мои колени уже начинали подрагивать, грозясь лишить меня опоры. Рыча и проклиная себя, я скользнул ладонью по торсу мужчины выше, на его плечо, цепляясь за него, чтобы не повалиться в этом чертовом углу с ног.       Половой орган приятно пульсировал, и ему в унисон кровь стучала в моих висках.       Может быть, я сумел бы продержаться еще парой минут дольше, но Уэй умудрился стать последней каплей в этом потоке - подавшись вперед, он преодолел то небольшое расстояние, что разделяло наши лица. Я успел вовремя заметить его движение и, вновь жмуря глаза, увернулся от поцелуя, но начальник не растерялся - скользнув языком по моей щеке, он добрался до моего уха, которое я удобно подставил ему, и больно прикусил мочку. Пискнув, я уже обеими руками вцепился в его плечи, буквально повиснув на нем, и, всего пару раз толкнувшись бедрами в его кулак, излился, пачкая семенем его руку.       Я думаю, время остановилось - мне не верилось, что он дал мне те несколько секунд, которые я провел в оцепенении. Все мое тело дрожало, и каждую его клеточку сводили приятные судороги и спазмы. Тяжело дыша, я не решался поднять веки и даже пошевелиться, стоя, замерев, зажатый между стыком дерева двери и стены и Уэем.       И, когда время все же пошло дальше, первым, что сделал начальник, это оттолкнул меня - он сделал шаг назад, а я, не успев разжать ладони, конечно невольно и отчасти инстинктивно последовал за ним. Вцепившись в мои запястья, он грубо отнял их от себя и с брезгливым выражением оттолкнул меня назад к стене.       Я, ударившись спиной, не удержал равновесия, словно поскользнувшись на чем-то, и съехал вниз, садясь на пол.       Невольно я поднял на него взгляд. Лампы, которые усердно трудились под потолком, освещая помещение, ударили искусственными лучами в глаза, и я прищурился, пытаясь рассмотреть лицо Джерарда.       Он смерил меня победоносным взглядом, а на лице его играло отвращение. Ту ладонь, которая была перепачкана моей спермой, он держал чуть в стороне, словно боялся ненароком задеть ею свою одежду. А другую запустил в карман своих брюк. Поерзал там секунду-другую и достал свой мобильник.       Я в вопросительном недоумении изогнул бровь, пока не услышал звук затвора камеры, от которого что-то внутри меня оборвалось. - Позорище. - выплюнул он и, развернувшись, направился к выходу. У двери он на секунду замер и, оглянувшись на раковины, прошел к ним. Я оставался как раз позади него, поэтому через зеркало, висевшее выше кранов, я мог видеть его лицо. Он, взглянув отражении на себя, кинул в мою сторону короткий взгляд, и, наконец, вышел из помещения, отперев дверь.       А я так и остался сидеть в углу без единой мысли в голове.