Стреляй!

      В квартире было темно, тела мужчины и женщины освещал лишь тусклый ночник, стоящий на прикроватной тумбочке. Евгений обнимал Ирину, слегка поглаживая её плечо. Зимина лениво открыла глаза и посмотрела на наручные часы Грачёва, которые он не снял. Она печально вздохнула. - Чёрт… – прошептала Ирина. – Мне пора, Жень. - Сама доедешь? – спросил Евгений, наблюдая за тем, как рыжая одевается. – Давай я тебе лучше такси вызову. Машину утром к твоему дому привезут, ключи только оставь. - Нет, не нужно. Я сама доеду, – Ирина улыбнулась. – Проводишь? – бровь её поползла вверх, маня мужчину. Зимина за столь короткое время уже успела изучить генерала и поняла, что ему нравится и что привлекает его в ней.       Грачёв поднялся с кровати и быстро надел боксеры. Он прошёл вместе с Ириной до входной двери, пронаблюдав за соблазнительной походкой женщины. На прощание, притянув Зимину к себе, он страстно поцеловал её пухлые губы. Поцелуй затянулся, и Ирина положила руки на оголённую грудь мужчина в знак того, что нужно заканчивать. - Женя… – прошептала она ему на ухо. – Мне, правда, пора домой… Пока. - До скорого, Ирин, – ответил Евгений, подмигнув ей.       Через полчаса Зимина уже была у себя дома. Сын её был дома и увлечённо играл в компьютерную игру по сети вместе со своими друзьями. Приход матери его нисколько не отвлёк от «занимательного дела», поэтому Ирине не пришлось что-либо говорить сыну, когда у неё зазвонил телефон, а на экране высветилась надпись: «Щукин». Они договорились о встрече, на которую рыжая приехала спустя пятнадцать минут.       Зимина во время дороги обдумывала звонок Кости и представляла разговор, который предстоит им. Она поняла, что произошло что-то серьёзное, что-то, что не терпит отлагательств в решении. Но Ирина предположить не могла реальный повод их незапланированной встречи. Настроение её вмиг поменялось после слов Константина, которые он произнёс буквально на выдохе: - Наумов. Приобрёл ствол у барыги... Газовый переделан в боевой. Как раз из такого была убита Катя Русакова…       Дыхание Ирины прервалось, в глазах появился страх, но Щукин, к счастью, не заметил этого. Перед глазами всплыли картинки того дня, когда она нажала на курок газового пистолета, переделанного в боевой. Она не жалела о случившемся, но совесть, как сказал один из классиков, всё же скребла сердце и с каждым днём всё сильнее и сильнее. Зиминой удалось поддержать разговор с подчинённым, задать ему вопросы и получить ответы, которые она и предполагала услышать. - Да… Блин, жалко, конечно… – выдохнул Костя уже в конце их разговора. - Что жалко? – не поняла рыжая, привычно вскинув бровь. - Жалко… – повторил Щукин, посмотрев на начальницу. – Что камер на доме Русаковой нет. - Да, уж, – на автомате произнесла Зимина, а сама вспомнила, что узнавала о камерах, когда готовилась к делу.       На улице уже заметно потемнело, Ирина попрощалась с Константином и поехала домой. Она проделала действия, отрепетированные за несколько лет: машина на своём месте возле подъезда, несколько этажей на лифте, не включая света в коридоре, повесила куртку на крючок вешалки, скинула ботинки. Прозвучала дежурная фраза, брошенная сыну, когда Зимина проходила мимо его комнаты: «Саша, закругляйся. Завтра в школу рано вставать». После прошла в спальню, скинула одежду, облачилась в халат и двинулась в ванную. Там, стоя под тёплыми струями, вновь вспомнила про Наумова, предположила, что Костя не остановится, и им придётся допрашивать человека, который ни в чём не виноват. По спине моментально пробежал холодок. Ирина измученно прикрыла глаза и быстро закончила водные процедуры.       Вновь проходя мимо комнаты сына, повторила свою фразу и ушла в спальню, где упала на кровать. Сон сморил её моментально. Зимина осталась в халате, но холод, который от открытого окна на кухне распространился по всей квартире, заставил её накрыться одеялом. Посреди ночи она проснулась от кошмара, смахнула капельки пота, что покрывали лоб, и, выпив воды из стакана, который стоял на тумбе, вновь попыталась уснуть.