Жизнь, проплаченная смертью

      Не прошло и месяца, как Кенсу заключил все бумаги на свою новую квартиру в другом районе города. Отношения с Крисом стали спокойнее и романтичнее. Они, как и впервые дни знакомства, много шутили, обнимались, засыпали за просмотром фильмов и всегда в объятьях. Больше не было истерик и задержек на работе. Совместные покупки для новой квартиры и романтические свидания. Так же было решено, что Кенсу уходит с работы, но Крис этому только был рад и взял отпуск, что бы больше времени проводить с Кенсу. Его новая работа не отличалась от старой ничем. Такие же улыбчивые люди, такой же серьезный шеф, и даже такая же худая секретарша. Он лишь пожимает плечами, когда хвалят его таланты и не подъемный труд, что он успел проделать за несколько месяцев в новой компании. Начальник удовлетворенно, потирает свои пухлые руки, словно муха счищающая грязь со своих лапок, от приобретения полезного сотрудника. А Кенсу все так же молча трудиться, не обращая ни на что внимание. Ему давно безразлично мнение окружающих, он успел усвоить несколько уроков за свои короткие 24 года жизни. Родители тоже успели смириться с выбором сына. Мать лишь горько плакала при каждом удобном случае, а отец грустно вздыхал, пошикивая на жену. Кенсу ничем не винил своих родителей, ему просто нужен был покой. Что бы все принять.       Привыкать к новой квартире, оказалось проще, чем Кенсу себе это представлял. Переезд они с Крисом отметили несколькими бутылками вина, свечами и ароматическим массажем на все тело. Кенсу сиял и принимал все эти ласки с вернувшейся улыбкой в форме сердца. Они любили друг друга всю ночь, сразу ставя перед фактом новых соседей. Крис выбивал из Кенсу свое имя, так сильно и так часто, что бы все запомнили, кто владеет этим телом. Они так и не поняли что на них нашло, но новая обстановка дико возбуждала, казалось что они решили обновить все поверхности новой квартиры. Но жемчужиной и самым любимым местом этой квартиры был балкон. Где-то в глубине подсознание Кенсу уже пометил себе, что нужно будет попробовать это сделать на балконе. Он не был большим, но там не было ничего лишнего, огражден он бетонным выступом, но недостаточно высокий, что даже Кенсу со своим ростом мог спокойно перегнуться через препятствие. Дом стоял на возвышенности, а 7 этаж дополнительно возвышал квартиру, показывая прекрасный вид на город, что разливался огнями по ночам и завораживал. На удивления Кенсу, с одной стороны балкон был соединен с соседним балконом, и перегородка между ними была ниже, чем основная перегородка. Если очень постараться, то можно было заглянуть к соседям в комнату, но тогда Кенсу это совсем не волновало. Что-то было загадочное в этом балконе, он уже представлял, как будет проводить там свое время, и даже купил кресло отдельное, для этого.        - Скоро у тебя день рождения ты помнишь? – как-то спросил Крис, когда они сидели на полу и ели быстро приготовленный рамен. Теперь чаще всего они проводили время в квартире Кенсу и чаще всего они там "спали", только после этого все остальные дела. Так и в этот раз, они сидели на полу в спальне, Крис завернулся только в простынь, а с мокрых волос все продолжали падать капли, впитываясь, просвечивая тонкую ткань. Кенсу же успел высохнуть и разгуливал по квартире в рубашке старшего. Этот вопрос его скорее удивил, он и вправду успел забыть, что ему исполняется уже 25 лет. Новое положения, новая квартира и еще такая круглая дата обязывала Кенсу, тем более он уже очень давно не общался со своими друзьями, проводя все время только с Крисом.        - Ты уже давно от всех бегаешь, давай устроим пирушку? Пригласим друзей, знакомых, можешь соседей, и повеселимся на славу? Кенсу~яяя будет весело, давай рискнем? – снова словно почувствовав напряжения, Крис придвинулся ближе и стал поглаживать голые ноги, успокаивая.       – Ни говори сейчас ничего, просто подумай об этом, – спохватился Крис, когда Кенсу стал мотать головой и желал озвучить свой приговор. Но вместо этого лишь поймал чужие губы, нежного поцелуя хватает, чтобы расслабиться и как всегда довериться более сильному Крису.        Но Кенсу и вправду думает об этом, даже чаще чем надо. Да он не любит шумные общества и его совсем не привлекает идея в свою уютную обитель пускать посторонних, но и родители уже давно хотели проведать, где живет их сын. Кенсу только недавно смог наладить контакт с ними и не хотелось очередных ссор.        Крис уехал на неделю в командировку и, наверное, это их первое крупное расставание. Кенсу как школьник проплакал всю дорогу до аэропорта и обратно, затем нервно расхаживал по комнате, пока не получил смс от Криса, что он доехал и уже скучает. На что Кенсу лишь нервно посмеялся, стараясь не обращать внимания на зуд в глазах. Дела у Кенсу совсем не шли, и успокоиться ему только помогла бутылка красного вина. Ужин сгорел к чертям, а квартира вся пропахла гарью, пришлось открывать все окна, что бы выветрился запах. На улице было влажно, и прохладный ветерок скользил по коже словно шелк. Крис позвонил с незнакомого номера, когда в бутылке оставалось ровно половина. Этого не хватило, что бы опьянеть, но язык уже был развязан. Крис взахлеб рассказывал, что успел увидеть интересного, как была его дорога и что им уже успели сообщить. Кенсу вставлял лишь редкие комментарии и приглушенно смеялся, заставляя Криса давиться слюной, когда голос совсем хрипел, напоминая больше стоны. Кенсу не разрывая разговора, вышел на балкон и прикурил сигарету. Сизый дым столбом поднялся верх, придавая виду большей обреченности. Кенсу решил что вино и сигареты, хорошо сойдут за сегодняшний ужин, и медленно смакуя между затяжками, все так же продолжал слушать Криса.        - Да я уже поел, – подмигивая своей бутылке, ища невидимой поддержке у той. Но смех все же не удалось скрыть.       - Что смешного, Кенсу? Тебе там весело без меня? Я так и знал, что ты только со мной такой серьезный, - стал наиграно обижаться Крис, сам еле сдерживая смех.       -Да нет, же. Я счастлив от твоего звонка, от голоса... Еда без тебя не вкусная, что даже есть не хочется, - более серьезно стал задабривать Криса.       - Как бы мне хотелось еще поговорить, но я валюсь с ног. Тем более мне уже через 4 часа вставать, – начал было оправдывать свою усталость, но Кенсу как-то резко дернулся, снова возвращаясь в режим «хорошей мамы».        - Почему ты мне раньше не сказал? Конечно, иди спать. Я тоже постараюсь заснуть без тебя. Не забывай кушать, и я жду с нетерпением следующего твоего звонка, – глаза снова покраснели, а губы уже растянулись в улыбки.       - Я тоже скучаю, особенно по твоим ножкам, не знаю, как выдержу эту неделю без тебя, – тяжело вздыхая, отвечает Крис. – Я люблю тебя, Кенсу, больше жизни.       - Я тоже, милый. Возвращайся быстрее. Неделя без тебя это мучения. Спокойной ночи.       - Сладких снов, любимый, – и они одновременно кладут трубки, чтобы не слышать противный писк, чтобы не слышать своего сбившегося дыхания. Связь оборвана и становится снова холодно и гадко. Кенсу ежиться и вспоминает, почему курил. Он снова тянется к сигарете. Горечь помогает не думать о щемящем чувстве внутри. Он разглядывает переливы огней города, словно рождественскую елку. Запивая ностальгию терпким вином, но не успевает сделать глоток, как слышит рядом с собой чужой шепот.       - Может, хватит пить? – Кенсу давиться от неожиданности вином и выплевывает его вместе с потоком воздуха в горизонт. Только сейчас он замечает на соседнем балконе силуэт парня. Он, так же как и Кенсу облокотился на перила, только повернут лицом к Кенсу.       - Давно ты тут? – это единственное что волнует Кенсу сейчас. Он удивляется, как от испуга не выронил бутылку.       - Да, еще до твоего прихода. Ты ведь можешь спиться, если будешь так часто прикладываться к бутылке, это опасно, – все не унимается парень. Его голос приятный на слух, тоже грубый и так же как у Кенсу слышаться хрипы. В темноте сложно разглядеть лицо. Он явно выше ростом, хоть и стоит, сутулившись, широкие плечи и узкая талия. Волосы развиваются на ветру, длиннее, чем у Кенсу. Он стоит в тонкой рубашке, которая тоже беспрестанно трепыхается, то обтягивая худое тело, то снова надуваясь как парусник. Парень склонил голову набок, подставив лицо под лучи света, что текли из его квартиры. Губы пухлые, как и у Кенсу, глаза раскосые и округлый нос, даже сейчас Кенсу видит, что кожа незнакомца темнее, чем его. Парень также пристально рассматривает Кенсу с безразличным лицом, только глаза двигаются, затем растягивает губы в усмешке и тянется большим пальцем к своим губам.       - У тебя тут капелька вина. Она меня отвлекает, - и проводит пальцем по указанному месту у себя, затем острый язычок вслед пробегается по губам. Кенсу теряет дар речи и самообладание. Что все это значит и кто он такой. Почему так сильно все внутри трепещет и куда так спешит сердце. Кенсу чувствует невидимых бабочек в своем животе и от понимания этого хочется блевать, все тем же вином. Парень снова скрывается в тени, но делает шаг чуть ближе к перегородке.        Кенсу просыпается от наваждения и легким движением руки разглаживает волосы, попутно вытирая лицо от вина. Парень тянет руку и представляется.        - Ким Чонин, а ты До Кенсу? – сомнением, но все же переполнен оптимизма, задает вопрос сосед. Кенсу все еще продолжает недоумевать, над тем, что тут происходит, но все же тянет руку в ответном жести.        - Все верно, откуда ты знаешь? – Потеряно хрипит Кенсу, а Чонин снова растягивает губы в хищной ухмылке и как бы шепчет, чтобы никто не услышал.       - Твой парень, тоже сильно кричит во время секса, – и разжимая руки, засовывает их в карманы джинс. Кесну хочется с гореть со стыда, потому что кричат они действительно громко и часто. Кенсу снова тянется за сигаретой, но руки трясутся, и зажечь ее не выходит. Галантный сосед, слишком быстро вскидывает руку и зажигает свою зажигалку. Кенсу снова в недоумении смотрит на парня и нехорошие предчувствие пробегается по загривку его головы.        - Просто я тоже курю, не смотри на меня так, – отзывается парень и тянет зажигалку ближе к губам. Когда облако сизого дыма разрывает зрительный контакт. Он снова говорит. - Ты такой молчаливый с незнакомыми. Обычно от тебя больше шума, – Кенсу снова давиться, но на этот раз дымом. Его взгляд явно хочет убить, а скорее даже разчеленить соседа, потому что он слишком много знает и даже не скрывает это. Но парень, будто предчувствуя такой поворот, эмоционально вскрикивает.       - Ты не подумай, я не подслушиваю, просто наши смежные стены очень тонкие. Такая особенность этого дома. Понимаешь? Кенсу и в самом деле не хочется отвечать, а еще больше пересекаться с этим странным парнем. Но дурацкая привычка курить, когда нервничаешь и строжайшее правило не курить в квартире, заставляют Кенсу все так же оставаться на месте. На удивление Кенсу, сосед не произносит больше не слова. Они все так же стояли в тишине, Чонин только отступил подальше от перегородки и развернулся лицом к городу. Прохладный ветер хорошо успокаивал нервы и сейчас Кенсу испытывал жгучую необходимость в присутствии Криса. Сколько они простояли было тяжело понять, но тишина не напрягала, каждый думал о своем, словно они не замечали друг друга, будто и не было этого знакомства. Кенсу все же допил бутылку, а сосед даже не посмотрел на него, и это приносило еще больше дискомфорта Кенсу, чем разговоры. Они разошлись одновременно, даже не сказав друг другу и слова, только тяжелый взгляд и еле заметный кивок головы. Кенсу никогда подобного не испытывал, жгучий взгляд, словно раскаленный метал, ласкал кожу и было сложно не думать об этих губах. Кенсу так и не смог уснуть этой ночью, но все мысли занимал этот парень, он сильно влиял на Кенсу, и что-то странное тянуло к нему.        На следующий день Кенсу рассказал все своему парню, конечно, он не стал вдаваться в подробности, какие чувства в нем вызывает этот парень, но что это все было странным сложно отрицать. Крис был серьезным и очень взволнованным, попросил всегда закрывать балконную дверь и купить толстые шторы. Теперь в спальне красовались новые шторы, что совсем не пропускали света и погружали комнату в полумрак. Кенсу сначала подумал, что это испортит его спланированный уют, но оказалось, что от этих штор стало только теплее и защищенный. Дни текли медленно, Кенсу старался отдаваться больше работе, а после стал ходить в тренировочный зал, поэтому приходил домой он поздно, и хватало сил только на горячий душ. Он даже успел забыть про странного соседа, но на балкон больше не тянуло.        Денек выдался жарким, поэтому Кенсу раскрыл все окна, впускаю в квартиру ветерок. Командировку Криса продлили еще на неделю, Крис стал меньше звонить, чаще всего говорил, что ему некогда, и он перезвонит, но Кенсу так и не дожидался этих звонков, засыпая в одиночестве. Когда его командировка подходила к концу, как и самообладание Кенсу.       Очередной вечерний звонок, который Крис взял только со второй попытки, разговор не клеился, потому что на том конце было слишком шумно, а у Кенсу зловеще тихо, еще и до слуха доносилось слишком много всего не нужного.        - Мы сегодня решили посидеть в баре, тут так принято. Я не мог отказаться, - вновь оправдываясь, мямлит Крис. Он пытается говорить увереннее и громче, что бы Кенсу не услышал как там весело. Специально понижая голос, что бы слова звучали более трагично, но Крис плохой актер и Кенсу его слишком хорошо знает, поэтому от этой игры просыпается желание всех убивать. Крис пытается исправить положение и даже отказывается от предложения Кенсу, что тот перезвонит. А Кенсу закусывая губы, пытается сдержать свои язвительные комментарии и обещает по приезду хорошенько наказать его. Разговор совсем не идет и все ухудшает влезший в разговор кто-то посторонний, а Кенсу перестает дышать потому, что узнает кто это. Узнает голос, смех, он видит даже сейчас эту дикую улыбку и чувствует на себе злой взгляд карих глаз.        Он что-то тараторит, практически кричит в сам микрофон, а Крис лишь пытается заткнуть, повторяя, что занят и разговаривает по телефону. Но не так-то легко избавиться от Пак Чанеля.       - Это что Пак Чанель? – а в голосе снова слышится безумие и истерика с приветственной улыбкой машет ручкой и заходит в новую квартиру Кенсу. Что было дальше Кенсу сложно описать. Он не знает, зачем говорил все гадости, что так долго сдерживал в себе, но поток слов не заткнуть как и слезы из глаз. Он срывается на крик, хрипит и надрывается, что даже связки болят. Животный страх стягивает его легкие в спазмах, что сложно дышать. Ему больше ничего не нужно вентиль открыт и даже есть повод для всего этого. Он бьется кулаками в стену от безысходности, кричит, хотя телефон уже валяется на полу под кроватью и его никто не слышит. Все обостряется, когда Кенсу нависает над унитазом в рвотных рефлексах. Он не ужинал, поэтому в унитазе только прозрачная вода и желчь. Слезы от физической боли нахлынули еще больше, и он так и замирает в туалете, обнимая фаянсового друга, который все понимает. Заглушает его страдания снова этот скучающий шершавый голос. Кенсу уже не дергается и только переводит взгляд на парня.       - Все, пришло время успокаиваться, – и протягивает ему стакан с водой. Тут Кенсу и вспоминает про странного незнакомца, про которого успел забыть и то, что стены очень тонкие, и он все слышал. Становиться еще хуже, и он с новой силой начинает реветь. Ему стыдно за принесенные не удобства, ему стыдно, что сосед в курсе всех его проблем, и так же почему-то стыдно, что сосед видит его в таком состоянии. Но поздно что-то менять, поэтому он лишь сильнее зажимается, обнимая свои колени, делая себе только хуже. Воздух совсем не поступает в легкие и снова физическая боль преобладает над душевным расстройством. Чонин падает рядом с туалетом на пол и просто смотрит, как Кенсу задыхается между спазматических рыданий. Чонин видит, что это зашло слишком далеко и успокоиться сам он уже не может, а рыдания становятся неестественные и демонстративные. Кенсу специально доводит себя и его организм в защитном рефлексе снова выворачивает желудок наизнанку. Желчь противно жжет горло, приводя его на долю секунды в реальность. Чонин ставит стакан на пол, хватает его лицо и начинает вытирать лицо салфетками, что прихватил собой из комнаты. Кенсу не понимает, что происходит и, кажется, впервые замечает соседа в своей квартире. Но не успевает сказать и слова как к его губам подставляют стакан с водой. Он маленькими глоточками выпивает, а Чонин все это время держит его голову за шею и сам поит из стакана. Кенсу старается не смотреть тому, в глаза, боясь увидеть в них свое отражение.       - Хватит плакать Кенсу. Пойдем отсюда тут холодно, ты можешь простыть, – Кенсу не сопротивляется и позволяет поднять себя, ноги онемели от долгого сидения и подкашиваются. У Чонина очень хорошая реакция он хватает его за талию и, забирая на себя весь вес, тянет из туалета. Уже в узком коридоре он более удобнее перехватывает расслабленное тело, а Кенсу лишь шепчет в чужую ключицы: «Мне нужно в ванну». Сил совсем нет, но холодная вода освежает. Кенсу стоит над раковиной и смотрит на себя в зеркале, а в сзади него отражается Чонин. Кенсу переводит взгляд на соседа и снова начинает таить, под жгучим взглядом миндальных глаз, а большие ладони все продолжают придерживать за талию. От его рук жар расходиться по всему тело и Кенсу понимает, как же он замерз за все эти годы. Чонин выглядит как настоящая модель, нет, на нем нет ни капли макияжа и отросшие волосы раскиданы в творческом беспорядке, добавляет еще больше сексуальности к его образу. Он взволнованно, осматривает Кенсу, пока тот снова не начинает обливаться холодной водой.        - Хватит водных процедур ты и так холодный, – и выключает воду, не дожидаясь ответа. Кенсу просто устал, поэтому не спорит, он эмоционально вывернут наизнанку и хочется просто уснуть, но Чонин каждым движением, каждым вздохом заставляет чувствовать, что-то не объяснимое и незнакомое Кенсу. Это сильно раздражает, но он все равно подается чужим рукам. Чонин разворачивает его к себе лицом, заставляя опереться поясницей об раковину. Что бы тот не упал, Чонин подходит ближе и встает по обе стороны ног Кенсу, и зажимает коленями бедра. Кенсу бы возмутился, но почему-то сам почувствовал, как перестал скользить, и это помогло ему не упасть. Чонин взял полотенце и стал вытирать мокрую челку и лицо. Кенсу очень старался, и вся футболка была тоже мокрой. Чонин не задумываясь, стянул с незнакомца эту футболку и стал вытереть голые ключицы полотенцем. Кенсу должен бы был смутиться, но лишь блаженно закрыл глаза. Ему нужна была такая забота, и от прикосновений Чонина становилось спокойно и зарождалось тепло внутри. Чонин удостоверившись, что везде сухо, обернул полотенце вокруг плеч, стараясь прикрыть голые участки кожи и на этот раз подхватив на руки, вынес Кенсу из комнаты. В квартире было прохладно, поэтому Чонин положил его на кровать, закутывая в одеяла и забирая мокрое полотенце. Кенсу принимал все это, молча, его ничего не смущало, и складывалась впечатление, что все происходит, так как и должно быть. Кенсу решил не думать об этом сейчас, и вообще он решил, что не стоит заморачиваться по поводу Чонина, он знает, что у него есть парень, он в курсе всех дел, и Кенсу не понимал сейчас зачем нужно разыгрывать комедии и строить из себя недотрогу. Чонин вернулся спустя пять минут, у него в руках снова был стакан воды. Кенсу благодарно улыбнулся и прошептал «Спасибо» принимая стакан. Чонин снова развернулся и подошел к большим шкафам.       - Где у тебя футболки лежат? – Кенсу сделав глоток, поморщился, не ожидая получить сладкий травяной напиток вместо пресной воды. Кенсу не пил кофе или чай, только воду, охлажденную. Поэтому было не привычно чувствовать сладкое послевкусие после каждого глотка. Чонин ожидая ответа, повернулся на озадаченного Кенсу, что принюхивался к напитку и отпивал мелкими глотками. Кенсу вспомнил про вопрос только, когда его позвали по имени.        - Справа в ящике, бери любую, – хрипит Кенсу, не узнавая свой голос. Чонин уже подходит к кровати и протягивает футболку, забирая кружку, чтобы освободить руки. Кенсу не совсем понимает, что тут происходит, но спрашивать не хочется. Почему- то Чонин ведет себя так будто это их не вторая встреча и он полное права имеет касаться его, а Кенсу ловит себя на мысли, что хотел бы чтобы Чонин остался с ним сегодня. Когда с футболкой было покончено, Кенсу укладывается по удобнее и тянет руки к бокалу.        - Очень вкусно, спасибо. Спасибо за все, ты не должен этого делать, - Чонин лишь пожимает плечами, и ложиться в ноги Кенсу, вытягивая свои ноги на полу. Он рукой касается стопы Кенсу и через одеяла начинает ощупывать. Кенсу опять понимает, что это нужно прекращать и так не делают незнакомые соседи. Но он бездействует, потому что это успокаивает.        - Ты сорвал голос, это должно помочь, пей медленно пока оно горячее, – Кенсу нравится чужая забота, Кенсу нравится слышать его голос. Волосы разбросаны по белому одеялу, что хочется зарыться в них пальцами. За ним интересно наблюдать, с одной стороны его лицо выражает всегда одно и тоже, но глаза постоянно меняться и в них можно увидеть все что тот думает.       - Засыпай, я уйду, когда ты уснешь, – а Кенсу снова шепчет спасибо. Он ложится боком, что бы можно было разглядеть лицо Чонина. На улице уже начинает светлеть и каждую складку на чужом лице можно заметить. Они неотрывно смотрят друг другу в глаза, Кенсу не хватает прикосновений сквозь одеяла, поэтому он тянет руку вперед, касаясь пальцами чужих волос. Они мягкие и легкие, а Чонин снова читая чужие мысли, поднимается чуть выше, что бы чужие руки могли коснуться лица. Кенсу выводит пальцем профиль парня и зависает над губами. Но Чонин шепчет, что еще рано и убирает чужую руку. Они держатся за рук, поглаживая пальцем чужое запястья, Чонин снова шепчет:        - Засыпай, Кенсу ~яяя. Тебе нужно поспать, – Кенсу жмуриться и слова вылетают сами собой.        - Я боюсь, что с утра не вспомню это. Я не хочу забывать тебя, – он боялся признать это сам себе, но с Чонином хочется быть честным, честнее, чем с самим собой.        - Я не исчезну никогда, я же живу за стенкой. Постучи три раза, и я приду. Хорошо? Теперь будешь спать? – Кенсу снова улыбается и кивает головой, потому что спать хотелось уже давно, а чувствуя, как твои пальцы переплетаются с чужими, и обжигающие дыхание на запястье, лучше любых пожеланий. Кенсу спал до самого приезда Криса. Он проснулся от чужих прикосновений. Крис перепуганный сжимал его плечи, щупая пульс на шеи и легонько потрясывая.        - Кенсу, ты в порядке? Ты слышишь меня? – на него смотрели большие перепуганные глаза, волосы были грязными и торчали в разные стороны, со лба стекал пот, и он судорожно вдыхал воздух через рот. Кенсу спросонья плохо соображает, поэтому обхватывает обеспокоенное лицо Криса двумя ладошками и притягивает ближе, мягко целуя в губы, коротко, сухо, но этого хватает.        - А теперь успокойся и объясни, что происходит, – хрипит Кенсу еще со сна, голос есть, но говорить больно, тут -то Кенсу и вспоминает, что произошло вчера. А Крис облегчено выдыхает и целует Кенсу в лоб.       - Где твой телефон? – снимая пальто и обувь, спрашивает Крис. А Кенсу понимает, что проспал весь день и пропустил прилет Криса, а тот сам приехал к нему.       - Я не знаю, я не помню, – рассеянно говорит Кенсу.        -Вчера произошло недоразумение, Кенсу. Я пытался тебе дозвониться, ты не отвечал, а потом телефон и вовсе выключился. Я так испугался, хотел все бросить и прилететь еще ночью, но начальство меня не отпустило, заставив вылететь всей группой, как и прилетели. Я не общался с Чанелем, я и не пил вчера… - но эту пламенную речь останавливает поднятая рука Кенсу, а затем приглашающий жест в объятья. Крис запрыгивает под одеяла и сжимает Кенсу, шепчет ему в шею.        - Прости меня Кенсу. Мне стало так страшно, что ты успел что-то собой сделать или просто уйти. Я жутко боялся открывать дверь, даже не предполагая, что могу здесь увидеть, – Кенсу блаженно улыбается и зарывается в волосы Криса, рассматривая насколько отрасли уже корни у этого псевдо блондина. Он чувствует как беспокоился Крис, и он знает что истерика у него случилась само по себе, Крис был лишь поводом, а Чонин смог снова вернуть самообладание. Когда Крис тяжело задышал, а плечи стали подрагивать, а из слов было только различимо хриплое «люблю тебя», Кенсу почувствовал горечь вины. Все это время думая только о себе, он не обращал внимание, как тяжело это дается Крису. Кенсу гладит по спине, успокаивая, теперь пришло его время побыть сильным. Кенсу чувствовал, что теперь его черед рассказывать, но говорить про Чонина совсем не хотелось. И нет, дело совсем не в ревности, просто все это слишком личное и сентиментальное. Для Кенсу все, что было связано с Чонином, было очень важно и не хотелось делиться этим, даже с Крисом.        - Я не знаю, что на меня нашло. Мне стыдно перед тобой. Снова началась истерика, успокаивался я очень долго и то, пока не умылся, плохо получалось соображать. Слезы отняли все силы, и я уснул. А телефон я даже не знаю куда дел. Наверное, батарейка села. Мне нужно было позвонить, когда уже успокоился, прости что заставил волноваться. Прости, что не встретил тебя и за истерику тоже прости, – каждое прости, сопровождались мягким поцелуем.       - Все неважно Кенсу, я рад, что все хорошо с тобой, – он поглаживает лицо и притягивает к себе за поцелуем. Они томно целуются, растягивая удовольствия. Сплетаясь языками в едином танце, тело соскучилось по большим рукам, и ластится навстречу прикосновениям. Они оба чувствуют вину перед друг другом. Каждый скрывал часть правды, на удивление это было так взаимно, что они просто хотели загладить эту вину друг перед другом. Они сгорали от накала эмоций, адреналин зашкаливал, а их лож так и не была раскрыта. Страсть только разрасталась, ускоряя весь процесс, на прелюдии уже не осталось сил, поэтому одежда быстро разлетается, как очередной разноцветный фейерверк. Кенсу снова громко стонет и, кажется, это уже вошло в привычку, Крис не церемонится, а Кенсу не против этой грубости. Крис переворачивает Кенсу на живот, прогибая его в пояснице. Большая ладонь поглаживает хрупкие бедра и выпуклый таз, гибкие губы Криса пробегаются по спине поцелуями, языком очерчивая каждый позвонок, Кенсу от удовольствия выгибается еще сильнее, раздвигая ноги. Крис дразнится, специально заставляет Кенсу просить о большем. Размазав лубрикант, он медленно входит на всю длину без всякой подготовки, Крис помогает Кенсу смешать боль с удовольствием и ласкает рукой его член. Кенсу хнычет, но подается бедрами навстречу удовольствию. Они снова сплетаются, снова как никогда искренни, чувствуют друг друга, знают о желаниях, понимают через прикосновения. Им не нужны признания о вечной любви, сладостные оргазмы говорят о большем. Они отдаются друг другу, не жалея ни о чем.        Кенсу разворачивается и утопает в чужих объятьях, размазывая сперму по коже. Зад не выносимо болит и дрожь по телу, от еще не отпустившего оргазма, и Кенсу хочется от чего-то снова истерично плакать, но он продолжает ласково улыбаться, поглаживая чужое лицо. Крис млеет и снова прилив нежности, словно это не они минут тридцать назад ломали друг друга. Но долго ли они смогут вот так, врать друг другу о настоящих желаниях, и довольствоваться только моментами близости.