Эстетика поведения

Я крался по длинному коридору как хищник, жадно выискивающий глазами свою добычу. Знаю, весьма пафосное сравнение, но именно так я, скорее всего, выглядел со стороны. Моя милая блондиночка осталась в комнате листать журналы под строгим запретом выхода, а я отправился выискивать голубоглазую бестию, которая уже несколько часов не оставляла в покое мои мысли. Мною не двигали какие-то романтические побуждения или тому подобные сопли, я просто хотел купить её для себя хотя бы на часок. Было ли причиной любопытство или до конца не понятое мной желание, я не знал. Но мне хотелось снова увидеть эту странную девушку, которая одним своим взглядом смогла заставить меня вспотеть. Мне казалось, что она была необычайно близка к суровой некрасивой реальности и в то же время ужасно далека от неё, далека до неприличия, до невозврата. И больше всего мне почему-то хотелось разочароваться в ней, убедиться в её заурядности, в том, что она идеально подходит для своей роли страшной обездоленной проститутки. Таковы были суровые реалии, на законах которых держалась вся гостиница, и она обязана была им соответствовать. Поэтому само её существование нарушавшее и без того неприятную атмосферу этого места казалось мне чем-то не убедительным и противоестественным. Но взгляд, которым она одарила меня, острый, как шип, как лезвие, как иголка, он был реальнее, некрасивее и неопровержимее всего, что мне когда-либо доводилось видеть. Я заметил её не сразу. Они стояла ко мне спиной, беседуя со статной широкоплечей женщиной. Мне не составило труда узнать её собеседницу, но виду я не подал даже тогда, когда дама взглянула на меня поверх круглых очков, которые заметно прибавляли ей возраста. Она приподняла уголок рта, произнесла что-то на безупречном японском и, вильнув плоской задницей, ушла в противоположную от меня сторону. Основная причина моих часовых душевных терзаний секунду потопталась на месте, а затем развернулась ко мне лицом. Увидев меня, она слегка встрепенулась, округлив глаза, затем, вероятно сильно смутившись, маленькими короткими шажками направилась в мою сторону. Она шла не ко мне, я хорошо понимал это, поэтому был готов в любой момент поймать её за тонкую ручку. Так, собственно, и произошло. Правда, я проделал это настолько ловко и пафосно, что любая фанатка «Сумерек» изошлась бы в мерзком визге. Благо моя голубоглазая незабудка знать не знала про существование Калленов и их милых друзей, поэтому даже не пискнула, когда я остановил её. Заговорить со мной первой она тоже не пыталась, лишь недовольно и немного испуганно изогнула толстые черные брови похожие на большие минусы или толстых жирных гусениц. - Сколько ты стоишь? – Несколько грубовато произнес я. Почему-то именно в этот момент мой словарный запас резко уменьшился до простейших слов и выражений. В голове у меня не умещалось даже несколько связных предложений, от чего я вдруг почувствовал себя неуверенно и глупо. Я боялся показаться ей хуже, чем есть на самом деле. Впрочем, куда уж хуже? Пытаться произвести впечатление на шлюху это падение ниже всех плинтусов, когда-либо придуманных человечеством. - У вас есть жена. – Твердо произнесла она, обличая свой отказ спать со мной в учтивую форму. - Как это мешает? – Я удивленно изогнул правую бровь. - Это правило гостиницы. Не спать с мужчинами, у которых уже есть спутницы. Ни вам, ни мне не нужно лишних проблем, так что лучше вам заняться этим со своей женщиной. - Моя жена не будет против случайной связи. - Почему? - Это так важно? - У вас красивая жена, поэтому я не понимаю ваших мотивов. Зачем вам обычная шлюха? - Тебе разве не нужны деньги? - Они нужны всем, но я не уверена, что вы готовы будете заплатить мне достаточно для того, чтобы я могла с вами потрахаться. - Почему? У меня много денег… - Вы жадный, так что едва ли сможете раскошелиться даже на такую как я. Сейчас эти услуги стоят не дешево, да и вы в этом особо не нуждаетесь, правда, ведь? Тогда зачем? - Ты задаешь слишком много вопросов для обычной шлюхи. - Не могу ничего поделать. – Она пожала узкими плечами. – Это является неотъемлемой частью моей работы. - Сколько ты стоишь? – Повторил я с большим напором. - Вам придется подождать. Перед вами у меня ещё один клиент. – Пролепетала моя незабудка, не в силах придумать иных оправданий. - Сколько ты стоишь? – Я немного повысил голос. - Тридцать тысяч йен. – С трудом вытянула она из себя, натянуто улыбнувшись. - Я дам тебе в три раза больше, если ты забудешь про своего клиента. - Не могу. - В четыре. - Вам нужно всего лишь немного подождать. - В пять. – Не унимался я. - Прошу, подождите… - В десять. – Я сделал небольшую паузу, набирая в лёгкие воздуха. – Я дам тебе в десять раз больше, чем ты стоишь. Она снова попыталась мне что-то возразить, но я уже не слушал её грудной голосок. Я не глядя отодвинул сёдзи, находившееся у неё за спиной, и толкнул её в комнату, напоминавшую подсобку для хранения швабр. Мне несказанно повезло, что она была пустой, впрочем, тогда меня беспокоило совсем не это. Девушка упала на пол, несколько испуганная такой резкостью в обращении. Очевидной паники и страха я не увидел. Это легко объяснялось тем, что с ней уже проделывали подобное и не раз. Меня буквально трясло от напряжения, я захлопнул за собой сёдзи трясущимися руками и, недолго думая, накинулся на неё, словно степной койот на падаль. Она должна была сейчас принадлежать только мне. Я это знал, я это чувствовал в каждом её резком движении, которое одновременно несло в себе и агрессию, и отвращение ко мне. Она не просила, не плакала, не стояла на коленях, только покорно следовала каждому моему движению, едва успевая отвечать на шквал быстрых поцелуев. Я чертил линии на её теле своими губами, оставлял отметины, синяки, соединял её родинки, кусал за плечи, сходил с ума от обладания. Она изгибалась, скулила, стонала, дрожа и впиваясь мне в спину тонкими длинными ногтями с ненавистью и своеобразным откровением. Моя незабудка сжимала зубы всё сильнее от каждого моего движения, давясь собственными эмоциями. Я прекрасно понимал, что она не проронит даже слезинки, не ударит меня по лицу, не взмолится о пощаде, а попросит ещё. Не потому что хочет, а потому что должна попросить. И это злило меня, и это было мне ненавистно, потому что именно эта её частица уходила далеко за пределы пространства, делая её недоступной, недосягаемой. Я угадал в ней это сразу же, как только она издала свой первый глубокий стон. Всё это показалось мне одним бесконечным сном, который даже после своего окончания не отпускал меня. Я нащупал свои джинсы и, достав оттуда пачку сигарет, закурил одну. Бледное горячее тело, закутанное в собственную юкату, молча лежало, отвернувшись к одной из стен со стеллажом. - Повернись ко мне. – Монотонно произнес я, отчаянно пытаясь подавить в себе угрызения совести. Она не спеша исполнила мою просьбу. Рукава её одежды окончательно запутались и закрыли собой её бледную грудь, которая вздымалась, пытаясь набрать в себя как можно больше воздуха. Рот моей незабудки дрожал и кривился, будто она пыталась улыбнуться мне сквозь отвращение. Я снова увидел этот взгляд. Обозленный на весь мир, с твердой непоколебимой ненавистью он смотрел прямо в душу и выжигал её снова и снова каждый раз, когда она едва заметно дёргала бровью. - Как тебя зовут? – Я первым не выдержал нависшего над нами молчания. Мне стоит заметить, что я не большой любитель разговоров после секса. Обычно достаточно просто молча уйти, но сегодня я этого сделать не смог. - Дзюнко. – Произнесла она, напряженно поджав губы. - А если честно? – Я попытался встретиться с ней взглядом, но она быстро отвела глаза. - Мэй. Запас моих фраз иссяк. Мы помолчали ещё минут пять, после чего я стал натягивать штаны, а она завязывать пёструю юкату. Я не отрывал от неё глаз, надеясь ухватиться за каждую секунду нашего совместного пребывания. Она же, напротив, стояла ко мне спиной и, вероятно чувствуя мой взгляд, всё больше и больше съеживалась. Я выпустил колечко дыма и в эту же секунду встрепенулся от громкого выстрела в конце коридора. Девушка тоже вздрогнула, обернулась и испуганно взглянула на меня.