Свет Амана в глазах

Тем временем в доме своем Келебримбор тоже не мог обрести покой. Снова ему снился сон о ней. На этот раз шли они по полю, взявшись за руки. Под ноги им стелился ковыль. Вот она сорвала травинку, повертела в руках. Дунула, словно на головку одуванчика, рассмеялась. Обернулась, чтобы посмотреть на Тьелпэ, и вдруг бросилась бежать со всех ног. В этот момент, к счастью своему, Келебримбор проснулся. Тяжело дыша, сел на кровати. Огляделся, пытаясь понять, где находится. Глубоко вздохнул, прижал руку к груди, унимая сердцебиение. Отер со лба выступивший было холодный пот, снова тяжело вздохнул, и, наконец, откинув одеяло, спустил ноги с кровати. С некоторых пор ему стали тяжело даваться пробуждения ото сна. Ночные видения выматывали его, отнимая силы, и днем он бродил по дому своему, словно тень. Келебримбор поднялся, и, накинув на плечи рубаху, подошел к окну. Отворил ставни, полной грудью вдыхая свежий воздух, напоенный ароматами весенних трав. Никак не шла из его мыслей и из сердца юная дориатская принцесса, и он давно уже понял, что серьезно влюблен. Но что ему делать теперь с этой любовью, не представлял совершенно. Впервые в жизни он действительно растерялся. Из-за облаков показалась молодая луна. Качнув рогами, осветила сад. Посеребрила листву на расцветших уже яблонях и ночные травы. Келебримбору даже показалось неожиданно, что она улыбнулась ему. Нолдо рассмеялся, отбрасывая прочь наваждение и прогоняя последние грезы сна. На душе его стало легче. Осторожно, стараясь не разбудить спящего в соседней комнате отца, он оделся и вышел в сад. Тем не менее, едва слышные шаги сына и тихий скрип входной двери разбудили Куруфина, спавшего очень чутко. Сразу поняв, что произошло, отец Тьелпэ сел на кровати, потирая со сна лицо. Дольше так продолжаться не могло. С самого возвращения их из Дориата сын его бродил по дому будто сам не свой. Что было тому причиной, он догадывался лишь смутно. С расспросами в душу к сыну не лез, полагая, что тот сам ему обо всем расскажет, если будет в том нужда. Но время шло, Тьелпэ ничего не говорил ему, а сам, похоже, справиться со своими проблемами никак не мог. И вот теперь Курфинвэ почувствовал, что терпение его лопнуло. «Пора брать это дело в свои руки», — подумал он, твердо зная, что обязан сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь сыну, если то в его силах. Одевшись, он вышел в общую залу и разжег там камин. Атаринке очень хотелось пойти самому искать Тьелпэ, но он понимал, что тому необходимо побыть сейчас одному. И потому, расположившись у огня, терпеливо ждал. Наконец входная дверь снова тихонько скрипнула. Тьелпэ замер на пороге, неожиданно для себя увидев отца. Огонь весело потрескивал в очаге, разгоняя по углам тени, бликами ложась на его лицо и одежду. И на стоящую на столике рядом с Курво бутылку вина. Келебримбор улыбнулся, легко и спокойно. — Давно не спишь? — спросил он. — Да нет, не очень, — ответил его отец, жестом указывая на второе кресло. — Садись, поговорим. Брови Келебримбора поползли вверх. Послушно расположившись по другую сторону у камина, он снова вопросительно посмотрел на отца. — Дольше так продолжаться не может. Что с тобой? — спросил тот. Плечи Келебримбора в тот же миг опустились. Словно вся тяжесть Арды легла на них. Покинувшая было его тоска взяла сердце в свои тиски вновь. Куруфин, между тем, терпеливо продолжал ждать ответа, не сводя с сына глаз. «Открыться отцу? — размышлял сын. — Поймет ли? Но он отец. Кто еще поддержит, если не он?» И Келебримбор решился. — Я влюблен, — выдохнул он. Словно в воду прыгнул. Снова поднял голову, посмотрел на отца. Тот, казалось, был удивлен менее, чем Тьелпэ того ожидал. — В принцессу из Дориата? — спросил он. Усмехнулся краешком губ, заметив изумленный взгляд Тьелпэ. — Понимаю тебя, она и впрямь удивительно хороша. Встав с кресла, Курво наполнил оба стоящих на столе кубка вином. Протянул один из них сыну, из второго пригубил сам. Подошел к окну, посмотрел на звезды. Маленькие ночные светильники горели в эту ночь так же, как и сто, и тысячу лет назад. Такие красивые, и такие равнодушные. Ничего не меняется в этом мире. «А ведь девочка действительно была хороша, — подумал он. — И разве мой сын не заслужил хоть немного счастья? Ездить, скитаясь, из края в край, отказаться от всего ради великой цели, — разве это его судьба? Или все-таки нет?» Тяжело вздохнул, и, обернувшись, вновь приблизился к сыну, с тревогой ждущему его ответа. Присел на подлокотник его кресла, приподнял слегка лицо Тьелпэ за подбородок, чтобы лучше видеть, посмотрел в глаза. — Так дерзай, — неожиданно произнес он вслух, весело блеснув глазами. — Отчего растерялся? Или ты не мой сын, не внук Феанаро? Давно ли ты стал таким нерешительным? И вдруг, потрепав сына по голове, словно мальчика, поцеловал в лоб. Келебримбор рассмеялся. Из глаз его брызнули слезы радости. Великий груз свалился в этот миг с его плеч. Он и не подозревал даже, как много значит для него, оказывается, поддержка отца. И, в свою очередь, совершенно по-детски уткнулся лицом ему в грудь. Куруфин ласково обнял сына и заговорил снова. — Если ты любишь, то должен бороться за свою любовь. — Но ведь она дочь Диора, — не поднимая лица, ответил тот. — И что? — не понял Атаринке. — Внучка Берена и Лютиэн. Что скажут твои братья? Что скажет дядя Турко? — Кажется, тебя это не должно волновать. Впрочем, не думаю, — продолжал тот, — что Майтимо или Макалаурэ будут против. Тем более не станут возражать близнецы. А двух других, если они вдруг и скажут что-то, я беру на себя. Успокойся. И подумай, разве стал бы я ждать, чтобы завоевать твою маму, если бы вдруг кто-нибудь и был против нее? Келебримбор отнял, наконец, лицо свое от груди отца и посмотрел ему в глаза. Он снова улыбался, легко и радостно. И Атаринке тоже улыбнулся ему в ответ. — Представить не могу, чтобы кто-нибудь был против мамы. Но ты прав. Я должен бороться за свою любовь. Должен действовать. — Замолчал на миг. — Я женюсь на ней. — Ну вот и прекрасно, — ответил тот с заметным облегчением в голосе. — Прямо утром и начинай, не откладывая. И ни о чем не думай, я с тобой. А теперь тебе надо хоть чуть-чуть отдохнуть. Иди спать. — Спасибо тебе, атто, — ответил он, и, обняв отца, ушел в свою комнату. А Курво, проводив сына взглядом, подошел к окну, задумчиво посмотрел на спящие, укрытые ночной тьмой деревья, и, облокотившись плечом о резные ставни, задумался. Он всем сердцем желал своему сыну счастья, и это действительно была правда. Но одна мысль не давал покоя ему, глодая душу. Если девочка ответит его сыну согласием, они могут попытаться уговорить Диора отдать им двоим во владение Сильмарилл. Таким образом, камень перейдет во владение внука Феанора, и не будет необходимости нападать на Дориат, чтобы взять его силой, как предложил недавно Турко. Клятва будет выполнена без крови. Наконец ему было что предъявить брату на его уговоры. Они должны подождать. Он совсем уже было собрался вернуться в свои покои, чтобы тоже лечь спать, как в дверь постучали. — Простите, лорд Куруфинвэ, — обратился страж, — я вижу, что вы не спите. Куруфин кивнул. — Что случилось? — Прибыл гонец с письмом из Дориата для лорда Тьелперинквара.