Свет Амана в глазах

Следующее после отъезда гостей утро выдалось тёплым и ясным. Принцесса проснулась, потянулась в своей постели, улыбнулась было поднимающемуся из-за деревьев солнышку. Как вдруг словно темная тучка набежала на ее чело. В груди вновь, уже привычно, заныло. Приезд гостей, а точнее их быстрое отбытие, снова омрачили ей душу. Образ того печального эльда вновь встал перед ее глазами, разрывая сердце. «Как я вчера вообще заснуть смогла, непонятно», — подумала Эльвинг. Но долгая ночь и глубокий сон сделали свое дело. Теперь принцесса была настроена решительно. Вскочив со своего ложа, она быстро оделась и, наскоро перехватив с принесенного кем-то из слуг блюда фрукты и сыр, отправилась искать Галадриэль. Девушке необходимо было задать ей один деликатный вопрос. На пороге ее покоев она замерла на миг, словно раздумывая о чем-то, но потом решительно толкнула дверь. — Привет. Не помешаю? — Эльвинг заглянула в комнату жены Келеборна. Галадриэль обернулась. Лучезарно улыбнулась, увидев девушку. — Нет, конечно. Заходи, дорогая. Эльвинг присела на край изящного, расшитого цветами и птицами, кресла. Задумалась на несколько минут. Потом подняла взгляд на Галадриэль и выпалила: — Келебримбор! — И продолжила, отвечая на вопросительный взгляд женщины: — Расскажи мне о нем. Галадриэль задумалась. Медленно прошла по комнате из конца в конец, замерла перед гобеленом, мыслями обратившись к событиям минувших дней, и, наконец, присела напротив девушки. — Вряд ли я смогу тебе чем-то помочь, дорогая. — Но ведь он твой родич, — удивилась Эльвинг. — Верно, — согласилась с ней Галадриэль, кивая. — Но когда я видела его в последний раз, он был еще юношей, не справившим совершеннолетие. И я не знаю, увы, того мужчину, каким он стал. Эльвинг задумчиво потеребила косу. Начала было заплетать ее, потом вдруг распустила одним движением пальцев. И сразу начала заплетать вновь. Наконец она посмотрела на Галадриэль и сказала: — Тогда расскажи мне то, что знаешь. Леди нолдор кивнула. — На своих родичей по отцу, горячих и вспыльчивых, он всегда походил мало. Впрочем, фамильная гордость их ему все же досталась сполна. В остальном же характером он скорее похож на свою мать, очень нежную и чуткую леди. — Галадриэль улыбнулась. — Она мне всегда напоминала лилию посреди шиповника. Эльвинг улыбнулась Галадриэль в ответ. В глазах ее загорелись первые робкие огоньки радости. Казалось, она вполне довольна полученным сейчас ответом. Галадриэль продолжала: — Еще у него уже тогда были все задатки хорошего мастера. — Глаза девушки вспыхнули. — Ты знаешь, что его дед по отцу, Феанаро, был величайшим Мастером среди эльдар? — Нет, — помотала ей в ответ головой Эльвинг. Затаила дыхание. Все, кто упоминал Пламенного Духа в её присутствии, повествовали о совсем других событиях. Галадриэль улыбнулась, снова задумалась на миг о чем-то, завела тонкую золотую прядь за ухо и заговорила вновь. — Сильмарилл, что сияет в Наугламире, его рук дело, — продолжала пояснять своей юной подруге женщина. — Это лучшее из его творений. И отца его тоже прозвали Искусным. И, думаю, со временем единственный внук Феанора так же развил свое мастерство. Ему есть у кого учиться и на кого равняться. Эльвинг вскочила, взволнованно приложив руки к груди. — Спасибо тебе, о, спасибо! — со слезами радости на глазах от всего сердца поблагодарила Галадриэль она. — Теперь я знаю, что мне надо делать. — Я люблю его. И я добьюсь своего. Ты не сможешь мне помешать, отец. Эльвинг стояла напротив Диора, гневно сжимая кулаки. Глаза ее метали молнии. Сам воздух между отцом и дочерью, казалось, искрился от напряжения. — Ты в своем уме, скажи, дочь? — Разъяренный Диор расхаживал по комнате, с трудом удерживая себя в руках. — Нолдор, убийцы родичей. И ты полюбила одного из них? — Он не такой! — горячо воскликнула Эльвинг. — Он не похож на свою родню. — Это тебе Галадриэль сказала? — остановился напротив дочери отец, вперив в нее гневный взгляд. — Не важно кто, — гордо выпрямилась в ответ девушка, отбросив за спину так и не доплетенную до конца косу. — Важно, что это правда. И ты знаешь меня, я своего добьюсь. У отца ее даже дыхание перехватило, взор его стал ледяным и пронзительным. — Ну так и ты меня знаешь, — с убийственным спокойствием в голосе проговорил он. — Я запрещаю тебе даже думать о нем. Забудь его. Навсегда. Эльвинг подошла к отцу еще ближе, посмотрела в глаза, сжав губы. И внезапно Диор испугался того, что он может сейчас от нее услышать. — Ты не сможешь мне запретить любить, отец. Он нужен мне. Или ты будешь на моей стороне, или я убегу, как это сделала когда-то твоя мать Лютиэн. Решать тебе, папа. У короля Диора похолодело в груди. Слишком хорошо он знал историю своей матери, и ни за какие блага на свете не хотел бы повторения для дочери ее судьбы. В предостерегающем жесте он поспешно поднял руку, но Эльвинг все же успела увидеть неподдельный испуг у него в глазах. — Подожди, дочь моя. Воздержись пока от необдуманных решений и дай мне время хорошо обо всем подумать. Девушка смерила его гневным взглядом. — Хорошо, отец. Я дам тебе время. И выбежала из его апартаментов вон. Разъяренной кошкой металась по своим покоям Эльвинг, то начиная беспорядочно кидать свои вещи в сумку, то опять прерывая сборы. Щеки ее лихорадочно пылали, волосы окончательно растрепались. Служанки старались обходить девушку стороной, чтоб не попасть ей под горячую руку. Кто-то, не выдержав, решил сбегать за королевой. В таком состоянии и застала свою дочь Нимлот, появившись неслышно в ее покоях. Увидев мать, Эльвинг остановилась посреди комнаты, выронив из рук уже готовую сумку. Плечи ее бессильно поникли, на глазах проступили слезы. — Почему он так со мной поступает, мама? — Едва слышно спросила у нее она. — За что? Раз за разом он отказывает мне в этом праве, он запрещает мне даже думать, даже мечтать о нем. Он перехватил уже три моих послания. Тот, кто всегда говорил, что любит меня, мой родной отец. Я ведь даже не знаю, захочет ли он быть со мной, нужна ли я ему, Келебримбору. Ну чем я заслужила это, скажи, мама? Чем? И девушка, не выдержав, закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Нимлот подошла к Эльвинг, ласково обняла дочь, погладила по голове. Заговорила тихо: — Ты знаешь историю нашей семьи, — начала она. Эльвинг всхлипнула. — Знаешь и причины неприязни к нолдор. Твой отец просто жертва этих предубеждений. Но я поговорю с ним. И, возможно, вместе мы с тобой сможем сделать что-то, чтобы переубедить его. Не отчаивайся. Эльвинг подняла свои покрасневшие от слез глаза на мать. Посмотрела на нее внимательно. Задумалась на несколько мгновений, кивнула. — Хорошо, — проговорила она ей в ответ чуть слышно. — Поговори с ним. Но я не могу больше оставаться в этом дворце. Я должна уехать. Схватила сумку, бросилась к двери. Остановилась внезапно, снова обернулась к матери. — Ты знаешь, если что, где искать меня, — сказал ей. И покинула Менегрот. Нимлот же отправилась известить Диора. В раздражении Диор запустил пальцы в волосы, с силой дернул их. Прошелся по комнате. — Только нолдо может наделать один столько шуму. — Не говори глупостей, — грустно покачала головой в ответ Нимлот. — Просто она влюблена. — Вот именно, и ее избранник… — Только он сможет сделать ее счастливой. Диор остановился, пристально посмотрел на свою жену. — Быстро же ты встала на ее сторону. Женщина усмехнулась. — Она мое дитя, кого же еще защищать мне? — Подошла ближе к супругу, положила руку ему на грудь. — Не иди на поводу у семейных предубеждений, любовь моя. Подумай о дочери. Разве не важнее нам ее счастье? И если ты забыл, то напомню, что это именно он отговорил своих родичей нападать на твоих отца и мать, когда они встретились с ними в лесу. Король Диор возмущенно уставился на жену. Та улыбнулась. — Что было, то уже давно быльем поросло. А у нас есть дочь, и она любит. Подумай об этом, милый. Так и не дождавшись ночью супруга своего в их общих покоях, поутру Нимлот отправилась его искать сама. И нашла в тронном зале. Устало сидел Диор на троне, опустив глаза и ничего не видя перед собой. Одежды его потеряли свежесть, под глазами залегли тени. Наконец, шум шагов пробудил его от того состояния полусна, полубреда, в котором до сих пор пребывал король, и заставил поднять глаза. — Где твоя дочь, Нимлот? — спросил он безжизненным голосом, увидев свою жену. — Я знаю, где, — отвечала мать. — Покрываешь? — усмехнулся Диор. — Не волнуйся. Я не хочу быть для своего дитя убийцей. Можешь ей передать, что я согласен. Пусть делает, что хочет. Пусть любит, кого желает. Мнение мое остается неизменным, но того, что она задумала, я допустить не могу. Лучше принять в свой дом нолдо, чем допустить повторение той истории. Так и скажи ей. Медленно Нимлот подошла к супругу, прижала к сердцу главу его, поцеловала в висок. — Спасибо тебе, любимый, — едва слышно прошептала она. — Спасибо.