Иногда вспоминаю костры на снегу, иногда даже их вспоминать не могу. И. Эренбург
Свет ярко бил в окно, освещая небольшую комнату на чердаке. В лучах солнца было видно, насколько она пыльная и захламлённая, но, несмотря на это, она производила впечатление обжитой и даже в чём-то уютной. Вдоль стен нестройными рядами располагались стеллажи, всё ещё пахнувшие свежеспиленным деревом, они были доверху забиты самыми разнообразными книгами. В углу комнаты стоял старый красный диван с продавленными пружинами, а около окна – стол, на котором беспорядочно лежали яблочные огрызки, сломанные перья, мятые бумаги, раскрытые книги, недовольно торчащие обложками вверх, а посреди стола важно возвышалась старая печатная машинка Ундервуд. Гарри гордился ею так, будто она была его личным изобретением, и яростно защищал её от Джинни, мечтающей выбросить на помойку «эту старую маггловскую рухлядь». Сегодняшний день был светлым и солнечным, несмотря на лёгкий ноябрьский мороз. Вечно мёрзнущий Гарри кутался в старый свитер, связанный миссис Уизли на Рождество несколько лет назад, и натягивал и так вытянутые рукава, пытаясь спрятать руки полностью. Печатная машинка призывно манила, но писать было, в общем-то, нечего. Гарри сидел перед столом и наслаждался блаженным ничегонеделанием, таким редким явлением для аврора. С самого утра его не покидало предчувствие чего-то хорошего, а интуиции своей Поттер привык доверять. Когда незнакомая сова постучалась в окно чердака, Гарри даже не удивился, отыскав в бардаке на столе совиное печенье, мужчина поспешил открыть окно и впустить сову. Сова недовольно заухала, увидев старое и залежавшееся угощение, но всё же взяла его и вылетела в окно. «Значит, автор письма не ждёт ответа» - озадаченно подумал Гарри. Когда он открыл письмо, в первую очередь в глаза ему бросилась подпись. - Мерлиновы подштанники, а вот это что-то новенькое! – невольно вырвалось у Поттера. Изящным, немного женственным почерком там было написано: «Драко Ригелус Малфой». Он поспешно пробежался глазами по тексту письма. Поттер! Если ты всё ещё интересуешься моим дражайшим дядюшкой, жду тебя в Львиной бухте Портсмута*. Портал сработает ровно в 12:30, опоздаешь – пеняй на себя. P.S. Захвати метлу. Гарри бросил глаза на часы – у него было ещё полчаса – и, практически не раздумывая, мужчина кинулся собираться. Его немного смутило то, что Малфой не подумал указать конечную точку их путешествия, но радостное предчувствие, не отпускавшее его с самого утра, заставило его задвинуть эти мысли куда подальше. «Ведь не собирается же он меня убить, в самом деле?» - невольно подумал Гарри, и сам на себя разозлился из-за подобных теорий. Поттер порадовался тому, что Джинни и дети как раз сегодня отправились в Нору, снова врать и придумывать пустые отговорки было бы слишком тяжело. Собрав в рюкзак самые необходимые вещи, он, подумав секунду, всё же положил собой аптечку – Малфой, которого он встретил на кладбище, был незнакомым, а поэтому – настораживающим, ждать от него можно было чего угодно. Натянув куртку и замотавшись в шарф по самые уши, Гарри глубоко вздохнул, чтобы немного успокоиться, и аппарировал в Портсмут. День обещал быть интересным.***
После случайной встречи с Поттером Малфой день за днём возвращался к мыслям о нём. Было странно столкнуться в вечно меняющемся, переменчивом, неустойчивом мире с чем-то таким удивительно постоянным, как Гарри Джеймс Поттер. Ему было уже 30 лет, но при этом он всё ещё оставался Национальным достоянием, Золотым мальчиком, Истинным гриффиндорцем. «Впрочем, должно же что-то в мире быть вечным», - подвёл итог Драко. Встреча с Гарри напомнила ему о многих вещах, которые он силился забыть. Поттер напомнил ему о войне, о Крэббе, о разрушительных месяцах, проведённых в Меноре, о слезах матери, о чёрной метке, оставшейся вечным клеймом на руке его отца. Семья Драко разваливалась, и эти воспоминания ещё больше загнали его в депрессию – всё в его жизни рано или поздно рушилось. Любимая Астория, фея с узкой точёной талией, волосами, в которых, кажется, запутался солнечный свет, и нежными руками, невольно напоминающими о Нарциссе, его удивительная Асти вдруг оказалась за непробиваемый каменной стеной. И Малфой совершенно не понимал, когда он успел потерять её, а вместе с ней и Скорпиуса. Год за годом своей жизни Малфой терял всё больше и больше, и бесконечные перемены и страхи практически сводили его с ума. Регулус, спасший его много лет назад, протянувший руку помощи сквозь года, и сейчас давал поддержку. Только Регулус был мёртв, и Драко никогда не знал его по-настоящему, и этот якорь был слишком иллюзорным, чтобы удержаться за него в мире, трещащем по швам. Впервые за долгое время Драко захотел поговорить с кем-то о Блэке. О его дневниках. О том, как они вытащили Малфоя с того света. И впервые за долгое время Драко не удержался и поддался сиюминутному порыву – письмо Поттеру было отправлено, с удивлением Малфой понял, что ничуть об этом не жалеет.