everyday we fall

20th of November. Тонкий звук вонзается в пульсирующие виски, рассеивая последние проблески сна, навеянного усталостью. Крис понимает это далеко не сразу, ощущая лишь скованные болью мышцы. Вчерашняя операция далась ему очень нелегко, наполненная сплошным неразборчивым кошмаром. Еще и эти чертовы новобранцы. Неопытность подвела при первой же стычке с озлобленными арахнидами. Да и кто же знал, что их там в десятки раз больше, чем ожидалось? Крис помнит только раздражающий рецепторы смог и обостренные, как в тумане, рефлексы. Он действовал четко, слаженно, выводя всю команду с поля боя. Почти всю. Кому-то, к сожалению, не повезло. Не удивительно, что лидер упал без сознания, лишь коснувшись головой долгожданной подушки, а сейчас… чей-то скрежет настойчиво заставляет его проснуться. Ифань медленно переворачивается на спину, титаническими усилиями сдерживая в груди накипевшую ругань. Никакие посторонние факторы не могут разрушить его натренированную с годами железную выправку, ведь так? Блондин с трудом размыкает воспаленные глаза, пару секунд привыкая к практически кромешной темноте. Чистая мелодия все также продолжает литься сквозь остатки потревоженного сна, будоража привыкший к свисту пулеметных огней слух. Гитара. Как же мучительно долго Крис ее не слышал. Короткий взгляд на часы и недовольно поджатые губы. На дворе четыре часа утра, а лидер успел урвать у Морфея каких-то жалких сорок-пятьдесят минут. Перелет с Клендаты на Землю не в счет, все это время он отмечал в списках погибших. – Что ты здесь делаешь? – Крис приподнимается на локте, фокусируя расплывающийся взгляд на темной фигуре, прислонившейся спиной к стене. – Лухан послал меня к черту, – блондин почти уверен, что Исин лукаво улыбается, скрывая блестящие глаза под длинной каштановой челкой. Глубокая ямочка неизменно красуется на его бледной щеке. – Он неплохой парень, но какой-то слишком нервный. Хотя я… – Все понятно. Но какого черта ты забыл здесь? И откуда, во имя всего святого, у тебя ключи от моей комнаты? – Ифань нетерпеливо перебивает потенциальную речь о смысле жизни, принимая сидячее положение против воли отчаянно стонущих мышц. – Я пришел туда, куда Хань меня и отправил, – младший незаметно пробегает кончиком языка по пересохшим губам, сквозь преграду ресниц следя за каждым движением своего командира. – А что до ключей… Я даже в мертвой зоне находил еду. Так неужели ты думаешь, что раздобыть какую-то жалкую связку побрякушек среди массы людей для меня реальная проблема? Исин презрительно фыркает, бегло цепляя подушечками пальцев тугие струны. Он откровенно фальшивит, но кому какое до этого дело? У Ифаня уже давно вошло в привычку поражаться непостоянности младшего. Перепады настроения или сменяющийся участием сарказм – все это не являлось чем-то действительно необычным. Но Крис готов поспорить на что угодно – Исин еще никогда при нем не был таким. Слишком хрупким, слишком меланхоличным и, вообще, пропитанным этим идиотским «слишком», которое никогда не вызывало у лидера однозначных эмоций. Хотя если говорить начистоту, то с Исином в принципе однозначности – ноль, как если бы Крис днями напролет прогуливался по минному полю. Блондин тяжело выдыхает и решает расслабиться, покорно смиряясь с тем, что этой ночью ему уже не получится заснуть. Выгонять младшего из своей комнаты совершенно не хочется, как минимум потому, что это бесполезно. Как максимум… Ифань предпочитает об этом не думать. Старший накидывает на плечи рубашку, кое-как прикрывающую голый торс. Его взгляд плавно скользит по легким, словно женским, рукам, растерявшим навыки, присущие настоящему пианисту. По сутулым плечам, небрежно прикрытым тонким слоем хлопковой ткани. – Сегодня не было нашей ночной тренировки. Крис слегка кивает, соглашаясь. Он не придает этим словам должного значения, с каким Чжан произнес их на выдохе. Возможно, просто потому, что он слишком занят разглядыванием соблазнительно выпирающих ключиц. – Я скучал, – шатен прижимает ладонь к струнам, оставляя последние звуки неуловимо звенеть в тишине. – Ты даже не предупредил меня, что уезжаешь. – Я не обязан тебя об этом предупреждать. – Тогда я тоже не обязан предупреждать, что ты конченый мудак, Крис. Я волновался. Исин смотрит на него с явным укором, отставляя в сторону затихший инструмент. Он медленно поднимается на ноги, не обращая внимания на соскользнувший с плеча край полупрозрачной ткани. Зато для Криса это точно не осталось незамеченным. – Не думал, что ты вообще умеешь за кого-то волноваться, – Крис скептически вздергивает бровь, возвышаясь над младшим с высоты своего шикарного роста. Кожа нещадно горит там, где обнаженная грудь вот-вот коснется чужого плеча. – Тогда ты совершенно не подготовлен к неожиданностям. – С тобой вообще нельзя быть готовым к чему-либо. – Но ты же тут вроде как босс. Ты обязан знать абсолютно все о своих солдатах, – Исин многозначительно растягивает губы в ухмылке, получая хриплый смешок в ответ. – Особенно если они добровольно сдаются тебе в руки. – Я не виноват, что у тебя в голове слишком много сюрпризов… Младший резко бросается вперед, с силой толкая лидера руками в плечи. Он падает следом за ним на кровать, запрыгивая сверху. И целует. Припадает к губам с надрывом, отчаянием, разрывая своим жаром барьер ночной темноты. Исин вплетается пальцами в жесткие светлые волосы и сжимает до боли, заставляя думать только о нем, чувствовать только его, желать только его манящих прикосновений. Дурманящий хрип слетает с Крисовых губ, и младший не может удержаться от ответного стона, чувствуя, как сильные ладони обхватывают его за талию и прижимают ближе. Но Исин слишком сильно хочет ворваться в мерно бьющееся под рубашкой сердце, чтобы позволить себе продлить это мгновение еще хотя бы на чуть-чуть. Шатен разочарованно отрывается от сладких губ, невесомо прикасаясь лбом к чужой щеке. Он не может заставить себя взглянуть в ореховые глаза, что уже давно стали для него личной религией. – Сюрприз, да?.. – Исин тихо шепчет сквозь слабую улыбку, напоследок пробегая горячим дыханием вдоль линии скул. Он, как в тумане, доходит до двери, перекидывая через плечо позабытую на время гитару. – Скорее дополнительные нагрузки и удвоенные тренировки с Луханом. Чтобы твоя чрезмерная энергичность впредь тратилась только на что-то полезное, – кажется, Крис пристально смотрит на него сквозь хмуро сведенные брови. В темноте тяжело определить его выражение лица. – Могу посоветовать тебе молиться каким-нибудь богам милосердия и сострадания, Чжан. – Бога нет, – парень хитро прищуривается, скрывая под веками пляшущие победоносные огоньки. – Неужели? – А вы верите в привидений? – Что за чушь? – Крис раздраженно встряхивает волосами. – Простой вопрос. Вы верите в привидений? – Привидений не существует, дорогуша, – старший сипло смеется. – Или у тебя окончательно поехала крыша? – Так вот, привидениям тоже глубоко плевать, верите вы в них или нет, – младший застывает на пороге двери, небрежно теребя пальцами лямку гитары. – К чему это? – Я ваше привидение. – И? – Можете в меня не верить, – шатен уже выходит в коридор, бросая через плечо последние фразы, – но интуиция мне подсказывает, что поцелуй вам понравился. Так что могу посоветовать молиться каким-нибудь богам милосердия и сострадания, Крис Ву. Другого способа избавиться от меня у вас нет. Беззвучный скрип, и комната вновь утопает в ночи, оставляя лишь терпкий запах чужого присутствия. Сердце сжимается от резкого нежелания оставаться одному, без пресловутых шуточек и сводящей с ума ямочки на щеке. Ифань падает на подушку, устало закрывая глаза. Все произошедшее только что больше смахивает на очередной ночной кошмар, чем на реальность. Чжан Исин представляется ему Дьяволом, пришедшим забрать его душу за еще не содеянные грехи.